Антон
Словно подтверждая Маринины мысли о его изобретательности, Антон полез в карман и выудил на свет мобильник. Потыкал пальцем в экран, приложил телефон к уху, но тут же лицо его разочарованно вытянулось.
– Деньги кончились, – проговорил Мажарин. – На звонок не хватает.
Он растерянно посмотрел на девчонку, а та под действием его взгляда резко подскочила и метнулась в лаборантскую.
Вернулась она быстро – Антон даже не успел сообразить, что к чему, – таща собственную сумку. Бухнула ее на стол, дернула молнию и принялась шарить рукой в сумочном брюхе, сначала торопливо и воодушевленно, а затем все медленнее и скучнее. Выражение девичьего лица постоянно менялось. То Марина недовольно хмурилась, то поджимала губы, то чуть-чуть надувала щеки, и ей очень шли эти потешные гримаски. Так казалось Антону.
– Похоже, я мобильник дома забыла, – виновато призналась Марина. – У меня, правда, нет телефонов никого из местных, но ты бы мог позвонить.
– В каком смысле «местных»? – не понял Мажарин.
– Ну одноклассников. Или еще кого-нибудь из этой школы, – словоохотливо объяснила девчонка. – Я же здесь всего полторы недели. Толком ни с кем не познакомилась.
Теперь Антон понял, почему Марина была ему совершенно незнакома – в своей параллели Мажарин знал всех, кроме нее. Но раз она оказалась в лаборантской Елены Валерьевны, значит, учится в ее десятом.
Мажарин по-новому, внимательно вгляделся в Марину, словно опасался просмотреть нечто важное. Та смущенно пялилась в пол. Выбившаяся из хвостика каштановая прядь спадала вдоль щеки, едва заметно колыхаясь то ли от дыхания, то ли от неощутимого сквознячка, украдкой пробегавшего по классу.
– А чего я думаю? – встрепенулся Антон. – На звонок денег нет, так можно эсэмэску отправить, чтобы перезвонили.
Он опять достал мобильник, выбрал стандартное послание, но кому отправил, не сказал.
Эсэмэска ушла, а телефон все молчал. Видимо, адресат не заметил крика о помощи или проигнорировал жалобный писк, поскольку был занят собственными делами.
Можно было, конечно, вышибить дверь. Она старая и хлипкая, и Антон скорее всего с ней справится. Но хотелось решить вопрос более цивилизованно, чтобы потом не сбегать трусливо с места происшествия и не каяться униженно в порче школьного имущества, пусть и непреднамеренной.
К кому бы еще обратиться?
Тут девчонка снова резко вскочила с места и устремилась к окну.
Антон направился следом. Он прекрасно знал, что кабинет химии находится на третьем этаже, поэтому выпрыгивать из окна глупо и опасно. Но можно окликнуть человека, проходящего мимо, и отправить его к охраннику за ключом.
Мажарин встал рядом с Мариной, почти коснувшись ее плечом, и сразу понял: не нужно даже лишний раз шевелить рукой, чтобы открыть створку. Окно выходило на маленький, покрытый засохшей травой задний дворик, который охраняла приземистая шеренга облезлых мусорных баков, – сюда мог заглянуть разве что какой-нибудь ненормальный. Дальше – заброшенного вида асфальтовая дорожка, школьный забор, узкий палисадник с пыльными кустами сирени и стена жилого дома с однотипными прямоугольниками окон, серых и безжизненных, словно подернутых пленкой.
На карнизе одного из окон сидели два голубя, совершенно обычных, голубовато-сизых, и, кажется, смотрели на школу, прямо на Антона и Марину.
Интересно, девчонка их заметила?
В кармане запел телефон. Марина от неожиданности вздрогнула, отшатнулась. Мажарин коснулся знака соединения, поднес мобильник к уху.
– Тоха, чего случилось-то? – послышался голос. – Что за срочность? Сам-то не мог позвонить?
Он добросовестно ответил на все вопросы и понял, что больше ничего добавлять не нужно.
– Ясно, – ответила трубка.
Вроде бы всего одно короткое слово, но в нем Антон уловил улыбку – немного насмешливую, но добрую.
– Жди! Сейчас приду с ключом.
Минут через пять из коридора донеслись звуки шагов – громче, громче, а затем звяканье ключа в замочной скважине.
Дверь распахнулась, и в проеме возник силуэт охранника.
– Ну что, арестанты? Пора на свободу!
Мажарин первым вышел из класса и сразу увидел Катю Булатову, стоявшую чуть поодаль. Она смотрела снисходительно, уголок ее рта насмешливо изгибался. И вдруг Катины губы превратились в тонкую твердую черту, и все лицо на мгновение окаменело.
Из-за спины Антона донеслось вежливое и прочувственное: «Спасибо!»
– Не хотелось бы там до утра проторчать, – добавила Лавренкова.
– Действительно. – Катя высокомерно хмыкнула, развернулась и потопала прочь.
Антон бросил на Марину прощальный взгляд. Совсем короткий.
Приключение вышло маленьким, не слишком захватывающим и абсолютно не страшным. Но все-таки…
– Кать! Подожди!
Мажарин бросился вслед за Булатовой, разом позабыв и про запирающего дверь охранника, и про новенькую девчонку из параллельного десятого – Марину Лавренкову.