Глава 8
Зелёный хутор. Воинская часть
– Ха, мы сделали это! – радостно воскликнул Влад, поднимаясь на сидении и похлопав по плечу водителя.
– Ты бы пока не спешил с этими дешевыми штуками из американских боевиков, – не разделяя его радости, произнёс Станислав, не отрывавший взгляда от целившихся в машину солдат.
– Не уверены, что нас здесь примут, как желанных гостей? – спросил Зинченко.
Станислав оставил его вопрос без ответа.
Тем временем солдаты окружили внедорожник и, не спуская с мушки двух мужчин на передних сидениях, обследовали салон автомобиля. Не найдя ничего подозрительного, они сконцентрировались на пассажирах джипа.
– Кто такие, куда собрались? – спросил у них сержант, опустив автомат и подойдя к окну водительской дверцы.
– Парень, ты чего? Со зрением проблемы? – попытавшись улыбнуться краешком губ, спросил Пугач.
– Отвечайте на поставленный вопрос.
Станислав с Владом переглянулись. Лица у обоих мужчин были чрезвычайно серьёзными.
– Я – мэр этого города, – стараясь говорить спокойно, произнёс Станислав, – и мне позарез нужно сейчас поговорить с командиром части.
Сержант с веснушчатым лицом и светлыми голубыми глазами, смерив мужчину взглядом, с несколько секунд стоял, а затем развернулся и пошел по направлению ко входу в часть.
Прошло минуты три. Время тянулось нескончаемо долго, и оба мужчины в «Ниссане», на которых по-прежнему были направлены дула автоматов, чувствовали себя с каждой секундой всё более напряженно. Никто из них не решался произнести и слова. Влад окинул взглядом окрестности. Он, если что, не собирался умирать сегодня, поэтому искал пути отхода. Ему в этом плане повезло немного больше Станислава, так как по правую сторону находилась довольно густая посадка. Глядя на зелёные заросли, мужчина думал, успеет ли до них добежать, если ситуация вдруг выйдет из-под контроля.
Наконец, в дверях показался тот самый сержант и направился к машине.
– Выходите, – кинул он сидящим в салоне «Патфайндера».
– Командир уже в курсе? – спросил у него Станислав.
– Выходите из машины. Я вас проведу, – оставив его вопрос без внимания, произнёс солдат.
Станиславу безумно не нравилось, когда кто-то поддавал сомнениям его значимость в обществе, но сейчас он понимал, что возражать что-либо бессмысленно, так как военные всё равно подчиняются только своему начальству.
Следуя за сержантом, они с Владом прошли через пост и оказались в воинской части. Первое, что сразу же бросилось в глаза мужчинам, это идеальный порядок, царивший там. Как будто послевоенная разруха обошла этот уголок города стороной.
Мужчины миновали плац и, пройдя мимо довольно ухоженной, выкрашенной в желтый цвет казармы, оказались у двухэтажного административного здания.
Сержант передал гостей в распоряжение лейтенанта, вышедшего им навстречу, и удалился. Лейтенант же, окинув мужчин пристальным взглядом, сказал, чтобы те следовали за ним.
Они поднялись на второй этаж и, остановившись у массивных деревянных дверей, военный кивнул на них Станиславу.
– Вы входите, а вы, – он посмотрел на Влада, – останетесь здесь.
Зинченко вопросительно посмотрел на Станислава, но тот просто кивнул с выражением полного спокойствия на лице. Влад лишь пожал плечами и остался в коридоре. Пугач тем временем скрылся за резными лакированными дверями из тёмного дерева.
Кабинет командира части с тех пор, как Станислав был здесь последний раз – а было это не менее пяти лет назад – не претерпел значительных изменений. Тот же стол с зелёным сукном, те же стулья и шкафы с документами, тот же массивный сейф в углу и бордовые шторы на окнах.
Да и хозяин кабинета, казалось, стареть не собирался. В свои пятьдесят он выглядел достаточно прилично. Лишь седина, пробивавшаяся местами в волосах, выдавала его возраст. Подполковник Журавель был довольно рослым и в то же время худощавым мужчиной со строгими чертами немного продолговатого лица. Внешность, манера речи и поведения настолько ясно выдавали в мужчине закоренелого военного, что даже не особо разбирающийся в таких вещах человек с лёгкостью понял бы, в какой сфере он работает. Это было нечто похожее на то, как резкий запах псины сразу же выдаёт присутствие собаки в квартире.
Когда Станислав вошел, Егор Павлович оторвал взгляд своих светло-серых глаз от лежавших на столе бумаг и пристально вгляделся в лицо гостя, как будто хотел прочитать по глазам его намерения. Пугач не заметил и тени дружелюбия на этом лице, и это его немного напрягло. Впрочем, мужчина привык добиваться своих целей в любых, даже кажущихся изначально безнадёжных ситуациях, поэтому просто подошел и, поздоровавшись за руку с подполковником, сел на стул слева от него.
– Ну, здравствуй, Станислав Александрович, давно мы с тобой не виделись, – несколько ленивым тоном протянул хозяин кабинета, вновь переведя взгляд на бумаги перед собой, – и чем я тебе обязан в этот раз, кроме того, что мои люди спасли тебя от смерти? Только не говори, что просто мимо проезжал и решил заехать. У нас же вроде как на завтра встреча была назначена. А тут ты, ни с того ни с сего… – мужчина пожал плечами и не стал продолжать мысль.
– Да нет, Егор Павлович, – усмехнулся Станислав, пытаясь придать разговору более дружелюбных оттенков, – не просто так я сюда ехал.
Мужчина сделал недолгую паузу, глядя на собеседника. Тот всё так же рассматривал бумаги на столе, но зрачки его были неподвижными, по чему становилось понятно, что за показным безразличием всё же скрывается любопытство к дальнейшей беседе.
«Просто набивает себе цену», – подумал мэр.
– Так кто это так тебе машину изрешетил? – спросил подполковник.
– Да «Трезуб» этот ебучий. Никак не могу от них избавиться. Так и ходят следом постоянно. А сейчас, видишь, совсем охерели – уже среди бела дня заявляются в мэрию и устраивают там беспредел!
– Да, плохи дела в городе, ничего не скажешь, – откинулся на спинку своего кожаного кресла Журавель, – а куда же полиция смотрит?
– А, полиция, – махнул рукой Пугач, – что от неё осталось? Большинство форму надело только, чтобы зарплату получать. В былые времена им бы далеко не всем стоянки сторожить доверили. Что они могут сделать? Приедут, запишут, поищут, не найдут, конечно, ни хрена, ну и, в общем-то всё.
Хозяин и гость кабинета встретились взглядами и синхронно улыбнулись. Станислав чувствовал, что между ними уже зарождается понимание, и поэтому стал переходить ближе к делу.
– Так вот, чего я приехал – хотел попросить твоей, Егор Павлович, помощи. Нужно мне как-то уже порядки в городе наводить, а то так, того и гляди, к власти всякое отребье дорвётся. Что потом – сам понимаешь. Беспредел, хаос. Короче говоря, ничего хорошего. Полиция не справляется. Вот я и приехал попросить тебя включиться в ситуацию и, если придётся, силой подавить этих «революционеров».
Подполковник ничего не ответил, а только встал из-за стола и подошел к окну. Взял с подоконника пачку красных «Прилук» и закурил.
– Бери «Мальборо», – предложил ему, подойдя, Станислав.
Егор Павлович лишь отрицательно помотал головой – он любил покрепче. Пугач тоже решил закурить. С минуту они стояли так у окна молча, стряхивая пепел с сигарет в блестящую металлическую пепельницу с цветочными узорами. Станислав время от времени кидал осторожные взгляды на своего собеседника, пытаясь определить его реакцию на предложение.
Но сделать это было нелегко. Теперь лицо Журавля, казалось, было каменным и не выражало ровным счетом никаких эмоций. Он просто смотрел в окно на пустой плац и густой лес, растянувшийся на километры за забором части.
На самом деле мужчина прекрасно знал, что когда-то городу понадобиться помощь военных. Не то, чтобы это его пугало, но подполковник хотел до последнего оттянуть этот момент. Егор Павлович всё ждал и ждал распоряжения отходить вместе с остальными частями украинской армии в Галичину. Но время шло, а распоряжения всё не было. И изо дня в день ожидание такой команды казалось мужчине всё более бессмысленным. Подполковник пробовал связаться с командованием, но никакого внятного ответа ему не дали, предлагая подождать еще немного. Но опытный военный прекрасно понимал, что подобные указания звучат довольно бредово, учитывая, что в части еще находилось немало техники и оружия, да и личный состав имел приличный опыт участия в боевых действиях во время росийско-украинской войны.
Поэтому вскоре командир части понял, что надеяться на команду из Галичины бесполезно, и стал думать, как сохранить вверенные ему кадры и ресурсы, несмотря на то, что отвечать за них уже было не перед кем. К тому времени из части сбежала уже добрая половина солдат. Некоторые бежали, прихватив с собой оружие. Отдельные индивиды, собираясь в небольшие группы, благодаря общему невысокому коэффициенту интеллектуальной деятельности, уходили недалеко.
Больше других Журавлю, да и всем, оставшимся в части, запомнился случай, когда четверо дезертиров сбежали среди ночи на БМП, протаранив ворота. Их нашли три дня спустя в одном из близлежащих сёл. Оказалось, что сбежавшие не особо задумывались о наказании, ждавшему их и веселились, как могли. Они пили так, что из ушей текло, до отвала наедались пожитками селян и вдобавок изнасиловали большую часть женского населения от четырнадцати до пятидесяти лет.
Егор Павлович, наученный подобными случаями в военное время, не стал нянчиться с дезертирами и отдал распоряжение расстрелять их в близлежащем лесу и там же похоронить рядом с около десятком таких же любителей приключений. Данный случай был показательным, и с тех пор кладбище дезертиров не пополнилось ни одной свежей могилой.
В части остались те, кому в принципе некуда было идти и те, кто не хотел искать себе средства на пропитание или жильё в новой, враждебной и чужой действительности. Все они соблюдали воинскую дисциплину, но оставалось их ничтожно мало.
Поэтому сейчас, когда подполковник получил предложение, которое, если хорошенько разобраться, было больше просьбой, он сильно задумался. В принципе то, о чём просил его мэр, можно было осуществить, но сделать это нужно как можно продуманнее и аккуратнее, чтобы не потерять во время операции половину личного состава части.
Мужчина прекрасно знал, что собой представляет «Боевой трезуб» и считал, что основная сила организации заключается в поддержке её со стороны народа, а никак не в реальной силе и каких-либо секретных тактических ходах. Второй факт доказывал, что одержать победу над «Трезубом» будет не сложно. А вот первый…
– А ты не думал, что если их начать прижимать, то и народ может следом побежать? – нарушил тишину Егор Павлович, – И бежать он может с вилами, и уже в нашу сторону. Ты же сам понимаешь, что власти и армии народ после всего доверяет в последнюю очередь. Первые не смогли сохранить страну, вторые не спасли их от врага.
– Это понятно, – выпустив облачко сизого дыма в открытое окно, произнёс Станислав, – но подумай сам, Егор. Даже если меня снимут, и к власти придёт «Трезуб», что дальше будет с городом? Смогут они ним управлять? Нет. Они могут только быть всем недовольны и делать кому-то западло. Среди них нет грамотного руководителя, который мог бы отстроить Белореченск и собрать вокруг себя людей. Саша Шелест? Да не смешите меня! Ты сам понимаешь, что какой-то забулдыга из подворотни никогда не станет нормальным мэром. И тогда Белореченску придёт конец. Нормальные обычные люди попросту не смогут тут жить и работать, потому что и на улицу уже не выйдут. Это будет полный хаос. И это будет в нашем с тобой родном городе. Подумай над этим, Егор.
Станислав был прирождённым политиком, да и годы в районной и городской администрации тоже не прошли даром. Мужчина хорошо научился убеждать нужных ему людей действовать нужным ему образом. Пугач понимал, что Журавель, как военный, да еще и командир части, должен осознавать свою роль в обществе. И роль его – защищать Родину. А так как Родина сместилась километров эдак на триста западнее и уже даже называется по-другому, то, стало быть, защищать подполковник должен свой родной город.
– Ну, допустим, я соглашусь. Но это же тоже, сам понимаешь, дело опасное…
Журавель прервался, ожидая, поймёт ли собеседник его намёк.
– Я всё понимаю, и ты вместе со своими людьми не останешься в стороне, когда придёт время снимать сливки. Но, Егор – решать нужно быстро. Ты и так видишь, что меня, как собаку вшивую уже к тебе под ворота загнали. Так что, ситуацию нужно ломать в кратчайшие сроки, – Станислав понял, что его предложение всё же заинтересовало подполковника, и решил дожать его. Как руководитель, он был еще и неплохим психологом, и поэтому знал, что людям нужно ограничивать свободу выбора, чтобы они потом не стали руководить тобой. Поэтому всегда брал инициативу в свои руки, когда кто-то пытался перетянуть одеяло на себя.
– Ладно. Пусть будет по-твоему, – пробубнил военный себе под нос и подкурил еще одну сигарету, – но нам всё равно нужно время, чтобы разработать план действий. Сам понимаешь, бросать последних людей под пули я не собираюсь.
– Это вполне разумно, – одобрил его решение мэр, – а сколько у тебя людей осталось?
– Сорок три.
– А оружие, техника?
– Этого хватает. Стрелковое, гранатомёты, гранаты, миномёты. Из самоходной – БМП, БТРы и четрые «Града».
– В принципе, нормально. Нужно, когда всё уляжется, тебе еще людей набрать.
– Об этом пока рано думать.
– Не спорю.
– Кстати, кто это с тобой был? – спросил Журавель, указывая в сторону дверей, за которыми дожидался Зинченко.
– А, это Влад Зинченко. Земляк наш. До войны в министерстве энергетики работал. Сейчас вот ко мне пришел с предложением одним. Только я ему не особо верю. Особенно, если учесть то, что после его второго визита на мэрию напали эти отморозки.
– Думаешь, он с ними?
– Не знаю. Это еще нужно проверить.
– А что за предложение?
– Да такое, довольно неоднозначное, – окинув собеседника пристальным взглядом, сказал Станислав, раздумывая, рассказывать ли ему о содержании его беседы с Владом, – но очень выгодное. По крайней мере, так, как он мне всё обрисовал.
– Я так понимаю, у тебя некому его проверить, и ты хочешь поручить это мне? – спросил Егор.
– Возможно, – ушел от прямого ответа Станислав. Как и всякому влиятельному человеку, привыкшему считать себя чуть ли не всесильным, ему было крайне неприятно, когда кто-либо указывал на его просчеты или слабые места, – но этот вопрос уже лучше решать после восстановления законной власти. А пока этого Владика лучше где-нибудь изолировать. Есть у тебя какие-то варианты?
– В части я его видеть не хочу, так что, думаю, если ты не хочешь ввязывать в это дело полицию и просто посадить своего «друга» в изолятор, можем определить его в тюрьму. На данный момент мы всё равно её контролируем.
– Думаю, так будет лучше всего.
Журавель кивнул и, нажав кнопку на переговорном устройстве, вызвал лейтенанта, дежурившего в приёмной.
Рослый рыжеволосый парень лет двадцати пяти тут же вошел в кабинет.
– Значит так, лейтенант, – обратился к нему Егор, – сейчас возьмёшь еще двух человек и задержите мужчину, который ждёт в коридоре. Скажешь, пусть отправят его в тюрьму.
Парень кивнул и вышел из кабинета. Как вскоре убедился Станислав, дисциплина у Журавля была на высоте. Не прошло и пяти минут, как из коридора донёсся возмущённый голос Влада, которому, видимо, не понравилось, что его без каких-либо предупреждений куда-то уводят. Долго это не продлилось, и, отдалившись по коридору, звуки голосов постепенно стихли.