Глава 3
Шумилы
День в семье Никитенко начался с очередного этапа сборов в долгую дорогу. За годы, прожитые в трёхкомнатной квартире на пятом этаже девятиэтажки, которая вместе с еще тремя своими собратьями одиноко возвышалась среди частных домов, вещей собралось немало. И это неудивительно, учитывая, что у супругов было трое детей совершенно разного возраста.
Жить в родном районе становилось изо дня на день всё сложнее. На Шумилах всегда было не очень комфортно. Все магазины закрывались в десять вечера, на улице ночью горел один единственный фонарь, добраться до остального города можно было только одной двадцатой маршруткой. Единственным плюсом Сергей и Анна считали близость леса и реки, а также отдалённость от промышленных предприятий и крупных магистралей.
Но после того, как война разрушила планы и надежды на будущее миллионов людей, и территория страны стала понемногу освобождаться от не хотевших ценить и беречь её жителей, здесь стал править закон силы. Даже деньги перешли на второй план.
Шумилы превзошли в этой сфере все остальные районы Белореченска. Здесь изначально скапливалось немало уголовников – недаром же район был назван в честь двух братьев-бандитов, которые «держали» его в девяностые годы. И вот, день ото дня, на Шумилы пребывали всё новые представители криминалитета всех мастей. Некоторые – наиболее важные – тут же заняли самые богатые дома района.
Как и в девяностые, бандиты стали собираться в группировки, но теперь уже не по территориальному принципу, а по специализации – карманники, форточники, угонщики и отдельные группировки, которые контролировали продажу наркотиков и проституцию. Последнее занятие в послевоенное время стало набирать популярность среди девушек и женщин, так как других путей зарабатывать на жизнь оставалось очень мало и все они были трудными и малооплачиваемыми. В местный бордель шли даже замужние женщины, так как большинство его клиентов были бандитами, просаживающими шальные деньги налево-направо.
Кроме борделя среди развлечений на Шумилах появились азартные игры на деньги и некоторое подобие ночного клуба, оборудованного в двухэтажном особняке, отжатом у одного бизнесмена.
И, как и водится в бандитской среде, вокруг матёрых уголовников начала крутиться всякая шваль. Были это ранее сидевшие местные алкоголики и болеющие блатной романтикой гопники. Именно они и представляли наибольшую опасность для местных жителей. Если опытные бандиты теперь пытались выставить себя сливками общества и поддерживали в группировке относительный порядок, то мелкие сошки из кожи вон лезли, лишь бы завоевать себе авторитет.
Такие люди вели себя дерзко и вызывающе, утверждаясь за счет мирного населения района. Они били парней, которые не хотели «стрельнуть» им сигарету или просто безо всякой на то причины, запугивали женщин, вымогали деньги. Нередкими стали случаи изнасилования молоденьких девушек, поэтому семьи с таковыми очень быстро перебрались в центр города, где теперь собиралась немалая часть населения города, либо вообще убрались подальше от Белореченска.
Что же касается семьи Никитенко, то они до последнего момента жили тихо и мирно, стараясь без веских причин не выходить из дома. Сергей работал логистом на загибающемся Белореченском заводе сельхозмашин, Анна преподавала в одной из действующих школ.
Старшая дочь Инна семнадцати лет готовилась окончить школу и подать документы во Львовский национальный университет на факультет журналистики. Типичный юношеский максимализм не оставлял у девушки никаких сомнений, что она просто обязана стать успешной в этой сфере деятельности и без труда завоевать себе положение в обществе.
Средний сын Андрей был четырнадцатилетним подростком, в полной мере испытывающим на себе все прелести переходного возраста, и удачно приправлявшим своими возрастными фокусами жизнь семьи. Он часто выпивал, курил втайне от родителей и мечтал стать таким же бандитом, как и те, кто оккупировал его родной район.
Младшей дочери Никитенко Вите было четыре года, и сказать о ней в общем-то нечего, кроме как, что она была самым обычным четырёхлетним ребёнком, утехой родителей, источником зависти брата и просто еще одним членом семьи, из которой она вскоре уедет учиться, для сестры.
Родителям троицы было уже за сорок, и потому к любым переменам они относились с ужасом. Это и стало причиной того, что они так надолго задержались на Шумилах. Они не стали съезжать даже тогда, когда Юра Бешеный – смотрящий за районом, ввёл для простых смертных налог за их охрану. Денег у семьи было немного, но они исправно платили дань каждый месяц, не смея даже и пикнуть что-нибудь против.
Всё изменилось да дня назад, когда под вечер к ним заявились подвыпившие гопники и попытались вломиться в квартиру. Никитенкам даже пришлось забаррикадироваться от них, чтобы те не выбили дверь.
Поначалу они подумали, что это просто какие-то пьяницы перепутали квартиру и уйдут, когда надоест. Но грохот пистолетного выстрела на лестничной площадке и пробившая дверь пуля рассеяли всякие сомнения. Бандиты сказали, что это первое и последнее предупреждение, и в следующий раз они не будут такими добрыми. Из потока нецензурной брани и жаргонных словечек Никитенки поняли, что целью «гостей» была их старшая дочь. Один из гопников в подробностях рассказал, что он сделает с девушкой на следующий раз, и в это время Инна плакала в объятиях матери, которая тоже была недалека от слёз. Андрей, не особо любивший сестру, злорадно предложил отдать девушку бандитам, за что и отхватил подзатыльник от отца.
Родители не могли допустить, чтобы желание незваных гостей воплотилось в жизнь, и потому тотчас же начали собирать вещи. Убедившись, что гопники ушли, Никитенки перебрались в одну из свободных квартир на втором этаже. Будучи до мозга кости законопослушными и порядочными гражданами, супругам было совестно вторгаться в чужое жилище, пусть и оставленное хозяевами, но жизнь вынуждала их это сделать. Им нужно было переждать в Белореченске еще около двух суток.
Дело в том, что раз в неделю по железной дороге, отделявшей Шумилы от Дунаевского массива, проходил пассажирский поезд, собиравший желающих уехать за границу. Конечно, заграницей теперь считалась Галичина, а поезд был условно пассажирским – он состоял из крытых товарных вагонов с раздвижными дверями посередине. В пределах сёл и городов состав замедлял ход и подбирал пассажиров там, где они его ждали. Поезд не делал остановок, потому как в тех условиях, которые сложились на Украине последнее время, это было небезопасно. Укомплектованный состав выглядел как индийские поезда, битком набитые людьми. Нередко тем, кому не хватало мест в вагонах, ехали на крышах, и кто знает, сколько их погибло от удара током. Но люди настолько хотели выехать из страны, точнее из того, что от неё осталось, что были готовы ехать по нескольку часов даже стоя, если всем не хватало сидячих мест.
К счастью Никитенко, на следующий день визит незваных гостей не повторился – те либо слишком были заняты своей «работой», либо валялись где-то пьяные. Но рисковать больше супруги не хотели, тем более, что где-то в глубине души уже давно хотели уехать. Будущего в Белореченске больше никто не видел.
В дорогу брали только самое необходимое, так как остальные пассажиры попросту не пускали в вагон тех, кто набирал что-то, занимавшее много места.
Вышли еще до рассвета. Так как утром было весьма прохладно, вся семья оделась тепло. Боясь нарваться на бандитов, они тут же направились в посадку, подступавшую к железнодорожному полотну, и до приезда поезда находились там.
Маленькая Вита была в предвкушении дальней поездки. Ей еще ни разу в жизни не приходилось ездить на поезде, поэтому девочке очень хотелось, чтобы они уже быстрее поехали. Родители были взволнованы такой резкой переменой событий, и порой нервно обсуждали между собой всё, что слышали от других об этом поезде, вспоминали, что взяли, а что нет, что еще могло бы им пригодиться, и планировали свои дальнейшие действия по приезде во Львов. Там беженцам с Украины оказывали помощь, но экономическая ситуация в Галичине была еще весьма нестабильной, поэтому Никитенки не особо рассчитывали на кого-то, кроме себя самих.
Инна же с нетерпением ждала поезда, в предвкушении новой, гораздо лучшей, чем здесь, жизни. Она, как и планировала, собиралась поступить в университет во Львове и стать успешной журналисткой, и сегодня был тот день, когда девушка на шаг приблизится к своей цели.
– Ну когда уже этот поезд будет? – спросила она в очередной раз у отца.
– Не знаю. Может, сейчас, а, может, и вечером. У него нет расписания.
– А, может, и вообще завтра, – скептически сказала мать.
Андрей же слушал их разговор с отвращением. Он искренне не понимал, как можно бежать из родного города. Не то, чтобы причиной этого были какие-то патриотическими чувствами, просто он родился, вырос, жил и многое в своей жизни попробовал впервые именно здесь, на Шумилах. С этим, как будто специально убежавшим от всех остальных к лесу, райончиком у Андрея были связаны многие воспоминания – приятные и не очень, и в нём он планировал жить дальше.
Что касается инцидента с сестрой, то парень ничуть не сочувствовал бы ей, если бы какие-то бандиты пустили её по кругу. Это, наоборот, по мнению брата, должно было бы пойти девушке на пользу. Меньше бы выпендривалась.
Сам же Андрей хотел остаться здесь даже несмотря на всё то, что случилось за последнее время. Много его друзей уже выехало в неизвестность вместе с родителями, но некоторые всё же остались. И среди них Богдан – самый лучший его друг.
«Как я буду там без Боди?» – задал сам себе вопрос Андрей, глядя на яркую и сочную зелень первых листков и травы, которая, как большое зелёное море, волновалась от дуновения лёгкого весеннего ветерка. Но сейчас, вопреки себе же самому, всегда любившему именно это время года, парнишка не находил в красоте природы ровным счетом ничего прекрасного. Ведь сегодня он видел всё это в последний раз.
От невесёлых размышлений парнишку оторвало шуршание позади себя. Обернувшись, он увидел Богдана. Как бы там ни было, появление лучшего друга взбодрило его.
– Что, решил прийти провести меня? – изобразив на лице подобие улыбки, спросил Андрей.
– Ну да, типа того. Хреново, конечно, что ты уезжаешь.
– Ага, – грустно выдохнул парень.
– А мы тут с пацанами решили бригаду организовать.
– В смысле?
– Андрюха, проснись. В каком смысле это можно понять? Будем серьёзные дела мутить. Начнём сами, а потом подключимся к остальной группировке.
– Ха, и ты думаешь вас примут?
– А почему нет? Колька Бех вон уже с Трубой работает, своей бригадой заправляет.
– Ну ты дал! Коле Беху уже девятнадцать, а вам по четрынадцать! Там же, я так понял, еще Никита и Васёк с тобой?
– Не только, – слегка обиженно произнёс Богдан, – еще Жэка с Вадимом.
– Ну ладно, Жэке пятнадцать. Но я чё-то не верю, чтобы вас приняли. Скажут, малые еще для серьёзных дел и по шее дадут вдобавок за то, что чужой хлеб отбираете.
– Да ты просто нам завидуешь. Сам бы, я думаю, тоже не отказался вместе с нами.
В этот момент родители Андрея оглянулись и недовольными взглядами окинули Богдана. Оба они были против того, чтобы их сын водил дружбу с, как они считали, малолетним уголовником.
Дело в том, что друг их сына вырос в весьма неблагополучной семье. Отец отсидел два срока за грабёж и нанесение тяжких телесных повреждений, и сел бы в третий раз за нападение на полицейского, если бы не война и последующий развал страны. Но в резко меняющихся условиях, когда балом стала править грубая физическая сила, это было только плюсом мужчине. На Шумилах Костя Укол был в авторитете и лично знаком со всеми лидерами местной мафии. Но, так как был приверженцем старых тюремных обычаев, да и деньги у него не держались долго, то больших богатств мужчина не нажил. До последнего времени они с семьей жили в обычной однокомнатной квартире, лет двадцать не знавшей ремонта. И только месяц назад мужчина решился перевезти семью в более комфортный частный дом, предварительно вытурив оттуда хозяев.
Мать Богдана тоже не отличалась высокоморальными ценностями. Если бы не муж, то, скорее всего, она стала бы шлюхой в местном борделе. Но страх перед Костей останавливал её от такого шага. Светлана пила, и пила уже довольно давно. Из довольно симпатичной девушки, которую Костя когда-то «подцепил» на дискотеке в центре города, она превратилась в тридцатичетырёхлетнюю алкоголичку. Глядя на женщину, можно было сказать, что еще не всё потеряно, и ей нужно только завязать с выпивкой, но этого Светлана не собиралась делать.
Заметив неодобрительные взгляды родителей и старшей сестры Андрея, парни притихли.
– А ты не хочешь тоже уехать? – наконец, спросил Андрей у друга.
– Куда? В Галичину? – с насмешкой в голосе произнёс Богдан.
– Ну да, а что тут такого?
– И что я там буду делать, шишки грызть?
– Ну почему сразу… – фразу Андрей закончить не успел, потому что задал себе только что произнесённый вслух вопрос друга.
Действительно – что он будет там делать? Это уже чужая страна, хоть там и много беженцев из остальных областей Украины. Там не будет всего того, что есть здесь – ни ненавистной школы, ни криминального райончика, ни этих рельс, отделяющих его от остального города и посадки, в которой он в детстве провёл столько счастливых часов, играя с друзьями. Друзья… Их там тоже не будет.
Сердце мальчика вдруг защемило так сильно, что всё вокруг словно поплыло, и захотелось плакать. Андрей изо всех сил подавлял в себе этот порыв, но одна слезинка всё же выкатилась из левого глаза. Парень бегло стёр её ладонью, пока кто-то не заметил его за таким постыдным занятием.
Вдруг в его голове возникла безумная идея. С несколько секунд Андрей боялся даже осознать, что такая мысль пришла ему в голову, но уже вскоре парнишка понял, что это его единственный выход.
– Слушай, – сказал он полушепотом, обратившись к Богдану, – а что, если я с вами?
– Как с нами? – не сразу поняв смысл его слов, произнёс тот, – Ты же уезжаешь.
Серо-голубые глаза Андрея встретились с хитро прищуренными карими Богдана, и первый подмигнул. Теперь друг понял его и без слов, и возглас восторга был в секунде от того, чтобы вырваться из его рта, но парень успел вовремя остановиться.
– Ты это серьёзно?! – удивлённо прошептал Богдан, уставившись на Андрея, – А как же твои предки?
– А что предки? По-моему, они для себя всё решили. А я о себе как-нибудь сам позабочусь. Пускай едут, куда им вздумается, а я здесь останусь.
Богдан лишь покачал головой, глядя на переливавшиеся на рельсах солнечные лучи, а затем, полным уважения к другу голосом сказал:
– Да, ты, конечно, круто придумал. Не знаю, смог бы я так или нет.
– Уверен, что твой батя не станет отсюда бежать. Это мои слюнтяи всего боятся. Тут жить боятся, убегать тоже боялись, пока не пришлось удочки сматывать.
– Нет, мой батя мог бы разрулить эту ситуацию, конечно…
– Да не нужно. Пусть едут. Им там лучше будет, мне – здесь. У меня вообще такое чувство иногда появляется, что я не их родной сын, а приёмный.
– Да у всех такая шняга бывает. Ты бы лучше подумал, как бежать будешь.
– Да как? Когда поезд подъедет, и они в вагоны будут садиться, тогда и свинчу.
– Толково, – одобрил идею друга Богдан.
В этот момент взгляд Андрея, до этого просто смотревший куда-то перед собой, вдруг замер, а затем сфокусировался на чём-то за спиной Богдана. Тот тут же обернулся назад и сразу же понял причину такого пристального внимания товарища.
Дело в том, что с каждым часом в посадку приходили новые люди. Конечно, теперь их было в разы меньше, чем первое время, когда данный поезд начал курсировать по этому маршруту. И вот, вместе со своими родителями пришла одноклассница Андрея – Алёна Трофименко, в которую тот был влюблён.
Парню она нравилась уже довольно долго, но он всё не решался поставить её в известность об этом. Алёна же, как и многие девочки, была уверена, что нет смысла тратить время на парней своего возраста, а потому вместе с подружками они старались «подцепить» кавалеров постарше. Не так давно она даже встречалась с одним десятиклассником, но отношения не продлились долго, и по каким-то причинам пара разошлась. Всё это время Андрей дико ревновал, и даже хотел начистить морду более удачливому сопернику за сердце возлюбленной, но в последний момент всё же отказался, понимая, что преимущество явно не на его стороне.
И ревновать у него были все поводы. Алёна всегда пользовалась успехом у противоположного пола, так как выглядела взрослее своего возраста и была отлично сложена, как для четырнадцатилетней девушки. Кроме того, она следила за модой, и, к зависти своих одноклассниц, довольно часто обновляла гардероб. Вот только последнее время дела у родителей девушки шли не особо хорошо, да и ходить за обновками теперь было некуда, поэтому на этот раз Алёна была в длинном сером сарафане, модном прошлым летом, и белых кедах, в которых Андрей уже видел её в школе.
Парень невольно залюбовался её тёмно-карими глазами и выразительными, достойными красоваться на глянцевых обложках чертах лица.
– Алёнка тоже уезжает, – сказал он вслух, и в голосе его прозвучала неприкрытая грусть.
– Что, передумал ехать? – с долей презрения спросил у него Богдан. По Андрею было отчётливо видно, что теперь он сомневается в принятом до этого решении, и поэтому его друг даже немного заревновал, – Ты же вроде как обещал.
– Ничего я не передумал. Просто…
Договаривать крутившуюся на языке фразу он не стал, потому что, как и многие в его возрасте, считал чем-то постыдным признаваться в своих нежных чувствах.
Парнишка продолжил тайком поглядывать на свою одноклассницу, и заметил, что та, как и он, не особо рада грядущему переезду. В глазах её сквозила явная грусть, и в голову Андрея закралась еще одна идея, которая даже по его собственному мнению, была еще более безумной, чем предыдущая.
В это время мать Алёны отошла куда-то в сторону, и к ней подошел отчим. Он взял девочку за локоть, но та тут же с силой одёрнула руку и повернулась к нему спиной. Мужчина опешил и растерянно огляделся по сторонам, не привлекло ли их эмоциональное общение чьего-то внимания, а потом сказал Алёне что-то и отошел в сторону.
Андрей не слышал, о чём они говорили, и поэтому остался в небытии, но про себя отметил и еще один плюс в пользу своей новой сумасбродной идеи.
– Нужно с ней поговорить, – произнёс он вслух.
– Ха, и что ты ей скажешь? – насмешливо кинул Богдан, – Перестанешь, наконец, жевать сопли, и предложишь, наконец, перепихнуться на прощание?
– Да перестань, я серьёзно, – сказал парень, не отводя взгляда от Алёны.
– Серьёзно? И интересно, о чём ты собираешься ей сказать? О том, что любил её всё это время и попросишь остаться с тобой?
– Ну-у-у, скажу только второе.
– Что, второе? – недоумевая, уставился на друга Богдан.
– Предложу остаться здесь.
– Да ты больной! Она потом тебя спалит, и твои родаки тогда с тебя глаз не будут спускать, пока в поезд не затолкают.
– Не спалит, не сцы. Она нормальная.
– Да точно. Знаю я таких фифиочек.
– Её ты не знаешь, – твёрдо сказал ему Андрей и направился прямиком к Алёне.
Девушка сидела на пеньке, обняв руками колени, и задумчиво смотрела на носки своих кроссовок, когда он подошел.
– Привет, тоже уезжаешь? – спросил у неё парень.
– Как видишь, – не глядя на него, ответила Алёна.
– А чего такая грустная? За домом скучать будешь?
– Да не в этом дело, – поборов в себе желание послать любопытного одноклассника куда подальше, собралась и спокойно ответила девушка.
Андрей на некоторое время замолчал, не зная, как продолжить разговор.
– Слушай, – наконец, решил зайти вопросом в лоб он, – мои предки собираются ехать, но я решил остаться. Поэтому спрашиваю, не хочешь ли ты со мной?
– Что – с тобой? – не сразу поняв, о чём её спрашивают, задала вопрос Алёна.
– Ну, остаться здесь.
– Здесь? И что ты предлагаешь мне здесь делать? Тут уже и сходить некуда, ни одеться купить, ни поесть что-то приличное. Так что, извини, я выбираю цивилизацию.
– А мы с Бодей остаёмся. Он говорит, свою бригаду создадим. Никита, Жека, Васёк и Вадим тоже с нами… – он оборвал свою речь на полуслове, заметив, что она не вызывает у девочки больше никакого интереса, – по крайней мере, будем сами. Без взрослых, которые постоянно указывают, что нужно делать, и запрещают всё нормальное. Я вижу, у тебя с предками тоже нелады… Ну ладно, пойду я. Удачной дороги тогда.
– Стой, подожди, – шепотом остановила его Алёна, – слушай, не знаю, конечно, как это можно было бы сделать, но я тоже хочу остаться с вами.
– Так ты же только что…? – хотел было кинуть в её адрес насмешку Андрей, но вовремя понял, что может сейчас сорвать вообще всё, и решил сменить тактику, – Сейчас, дай-ка подумать.
– А тут и думать-то нечего, – послышался сзади голос Боди. Парень с девушкой тут же обернулись в его сторону, – ты же у родителей одна?
– Ну да.
– Это значит, если ты просто в последний момент попробуешь не заскочить в вагон, то тебя туда затолкнут. Поэтому, смотрите – твои предки, – кивнул он на Андрея, – стоят чуть дальше по ходу поезда, и потому будут, скорее всего, садиться в первые вагоны. Родаки Алёны, думаю, сядут в следующий. Делаем так – в последний момент, когда все уже будут запрыгивать в поезд, ты, Андрей, скажешь своим, что мы будем в соседнем вагоне. На них малый ребёнок, так что за тобой бежать не будут. Могут разве что выглянуть и проверить, залезли мы или нет. Чтоб они волну не подняли, можем даже запрыгнуть. В тот вагон, где будет Алёнка. А уже оттуда выпрыгнем втроём. Чтобы Алёнкин батя не успел нас догнать, прыгать будем неожиданно. Лучше всего, когда поезд до следующего перехода подъедет, через библиотеку. Всем всё ясно?
– Да, – хором ответили парень с девушкой.
– Ты прям стратег, – похвалил план друга Андрей.
– Чего не сделаешь для двух влюблённых сердец.
Алёна шлёпнула Богдана ладонью по груди и немного покраснела. Андрей открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент не выдал ни звука. Ведь сказанное Богданом было правдой. По крайней мере, про него.
Поезда пришлось ждать еще около полутора часов. За это время молодые люди буквально вылизали свой план до мельчайших подробностей и форс-мажорных обстоятельств. И хоть теперь задуманное ими уже не казалось таким неосуществимым, напряжение внутри парней и девушки с каждой минутой только нарастало. Каждому казалось, что в последний момент всё пойдёт совсем не так, как задумывалось, и ничего не получится.
Наконец, издали послышался шум приближающегося поезда и грохот подскакивающих на рельсовых стыках вагонов. Люди, до этого по большей части находившиеся в посадке, стали подходить ближе к рельсам.
Алёна подошла к своим родителям, Богдан с Андреем – к родителям последнего. Взгляды парней и девушки на секунду встретились, Андрей и Богдан подмигнули, Алёна улыбнулась в ответ, правда, не особо уверенно.
Тем временем состав. который должен был увезти жителей неблагополучных Шумил в цивилизованный мир, приближался. Люди застыли в ожидании посадки и смотрели на приближающийся к ним грязно-зелёный тепловоз серии ТЭП, тянувший кирпичного цвета грузовые вагоны, своим видом показывающими, что отбегали по рельсам уже не один десяток лет, и давно не знавшим ремонта. Но, как бы там ни было, выбор желающим покинуть остатки страны не предоставлялся, да и вряд ли кто из них решился бы выдвигать претензии из-за отсутствия комфорта. Для них это был единственный шанс на спасение и новую нормальную жизнь. В сердцах стоящих у колей людей смешались радость и страх перед неминуемыми переменами, последующими за переездом, надежда на лучшее будущее и неопределённость перед новой обстановкой, в которую они попадут по приезде.
А поезд тем временем не спеша приближался. Вагоны стучали по рельсам, иногда подскакивая на неровных участках. Состав двигался со скоростью километров пять в час. Машинист понимал, что некоторые люди пускаются в путь вместе с маленькими детьми, и потому не разгонял поезд в пределах населённого пункта.
Собравшиеся у колей приготовились к посадке. Анна взяла на руки Виту, Инна с Сергеем держали наготове сумки. У Андрея был рюкзак, в котором лежали исключительно его вещи, и небольшая дорожная сумка. По мере приближения поезда мальчик с несколько раз в минуту прокручивал в голове свои дальнейшие действия.
«Только бы всё вышло так, как мы задумали», – чуть не молился он в уме.
Поезд был уже в каких-то тридцати метрах от них. Парни переглянулись и приготовились действовать.
Сергей с Анной, будучи излишне мнительными, старались сесть в первый же вагон – чтобы не нервничать дальше, видя, что все остальные забитые. Но, к счастью, на этот раз людей было не настолько много, как раньше. Еще каких-то недели две-три назад Андрей, гуляя с друзьями возле железной дороги, видели битком набитые пассажирами вагоны, места в которых оставались разве что на крыше. Некоторые пассажиры выпихивали пытающихся залезть новичков, так как места внутри хватало разве что для стоячих.
Теперь же людей было гораздо меньше, поэтому Никитенкам удалось воплотить в жизнь свои намерения, и они стали запрыгивать в первый вагон. Анна сначала поставила на дощатый пол Виту, а затем залезла сама. Сергей забросил сумки и помог залезть Инне.
Сердце Андрея тем временем было в секунде от того, чтобы вырваться из груди. Он бросил вопросительный взгляд на Богдана, и тот кивнул. Парень забросил сумку в вагон и выпалил родителям:
– Мы с Богданом будем в соседнем вагоне. Там просто все наши.
– Стой! Куда…? – растерянно выкрикнул его отец, но так и не смог закончить вопрос.
– Серёжа, сделай что-нибудь! – донёсся до слуха парня голос матери.
Они с Богданом тем временем двигались вдоль вагонов. Алёна с родителями уже успели сесть, и парни теперь высматривали, в какой именно вагон.
– Андрей! А ну вернись, сейчас же! – донёсся сзади крик отца.
– Пап, всё нормально, мы уже садимся, – сказал ему сын, наконец, увидев в дверном проёме ближайшего вагона выглядывавшую их Алёну.
Сергей хотел кинуть сыну еще какую-нибудь угрозу, типа «Ну подожди! Приедем, я тебе задам!», но решил не делать этого, чтобы не усугублять ситуацию.
– Ну, что, дождёмся перехода, и прыгаем? – спросила у парней Алёна, когда те оказались в вагоне.
– Не спеши, – стараясь говорить как можно тише, произнёс Богдан, – ты одна у родителей. Если твой батя захочет тебя поймать, он это сделает – поезд всё равно медленно едет. Так что, нужно выбрать такое место, чтобы ему не было смысла за нами гнаться.
С несколько секунд никто из них не промолвил и слова. За прямоугольником открытых дверей медленно проплывали их родные Шумилы, которые вряд ли когда-то снова увидят остальные пассажиры этого поезда. Но не они трое.
– Мост! – чуть было не выкрикнул Андрей, но в последний момент всё же спохватился, – Мост через Протоку. Мы выпрыгнем в начале моста и сбежим по насыпи, а твой папа…
– Он не папа, а отчим, – поправила его девочка.
– Ну да. Короче, даже если он сразу же хватится, то сможет выпрыгнуть только в конце моста, когда мы уже успеем убежать.
– Отлично придумал, Адрюха, – похвалил друга Богдан, – не зря со мной движуешь. Ладно, план у нас есть, так что сейчас главное – не прозевать место.
И они присели на корточки недалеко от дверей. Алёна время от времени кидала взгляды искоса на своих родителей. Те сели, опёршись на стену чуть дальше, даже не подозревая о том, что задумала девочка со своими друзьями.
Поезд нырнул под мост, соединяющий массив Дунаевского с остальным городом и продолжил движение по насыпи.
– А тут высоко, – заметил Богдан, выглянув из вагона.
Его друзья ничего не сказали. В уме они уже всё для себя решили и не намерены были отказываться от своих планов. Состав подходил к мосту через реку.
– Ну что, готовы? – спросил у друзей Богдан, – Уже подъезжаем.
Те лишь молча кивнули.
Андрей, не в силах больше ждать, подошел ближе к дверям и выглянул наружу, чтобы видеть, насколько близко они находятся к месту высадки.
Оставалось метров пятьдесят, и парнишка кивнул своим друзьям. Те, без каких-либо лишних расспросов и стеснений подошли к краю вагона и, не колеблясь, прыгнули. В последний момент Алёна оглянулась назад и заметила недоумённые взгляды родителей. Через секунду она уже приземлилась на пологую насыпь и покатилась следом за парнями.
– Давайте ходу! – крикнул Богдан и первым помчался прочь от насыпи в сторону заброшенного двухэтажного строения, стоявшего чуть поодаль от моста.
Андрей с Алёной, не раздумывая, бросились за ним. Деревья надёжно скрывали их на пути к убежищу от глаз пассажиров поезда. Добравшись, наконец, до недостроенного здания, троица оглянулась.
Никто не бросился им вдогонку. Поезд не спеша шел прежним курсом. Под мостом медленно несла свои зелёные воды река Протока, змеясь между поросшими сочной травой берегами, а сверху на парней и девушку смотрело голубое апрельское небо, с ярко светящим солнечным диском и вяло плывущими пушистыми облаками, абсолютно безразличные к тому, что творится под ними.