Глава 3
Враг интересного
– Речь о сопрано, – сказал я, прокручивая страницу Википедии на экране компьютера. Мы были дома уже целых десять дней, и все это время прошло в бесконечных делах: мы купили двухъярусную кровать, стол, велосипед и одежду для Касса, встречались с учителями и друзьями, раз за разом повторяя выдуманную нами историю, закрашивали белую лямбду на наших затылках и так далее и тому подобное. Сегодня нам предстояло пережить первый после возвращения полный учебный день, и я нервничал. Что автоматически вылилось в желание болтать о чем угодно, лишь бы не о том, что меня по-настоящему волновало, к примеру, о загадочной фразе папы про толстую даму.
– Всегда ненавидел этот сериал, – откликнулся Касс с верхней полки кровати.
– Какой сериал? – не понял я.
– «Клан Сопрано», – пояснил Касс. – В моей последней приемной семье им засматривались все семнадцать лет, что я провел у них. Ну, это мне казалось, что это длилось аж семнадцать лет.
– Нет, я про толстую даму, – сказал я. – Это она олицетворяет сопрано, оперную певицу. Смысл этой фразы в том, что опера не закончится, пока оперная дива не возьмет свою высочайшую ноту.
– А, – сообразил Касс. – А если она не толстая? Опера продолжится?
– Это стереотип! – воскликнул я.
Касс, что-то проворчав, сел, свесив ноги с края кровати.
– Стереотипы я тоже ненавижу.
После нашего возвращения Касс напоминал тринадцатилетнюю кудрявую версию доктора Джекилла и мистера Хайда. Половину времени он был полон жизни и не уставал уже бессчетное количество раз благодарить папу за то, что тот согласился его усыновить. В остальное время все его мысли были сосредоточены на… оставшемся у нас времени. На нашем плачевном положении.
На том факте, что нам предстояло умереть.
Вот. Я сказал это.
Следует признать, мне претило облекать эту мысль в слова. Я старался не думать об этом как о бесспорном факте. Точнее, старался вообще об этом не думать. Ведь толстая дама еще не пропела, так же? Папа старался изо всех сил, чтобы опера не заканчивалась.
Я должен был оставаться оптимистом ради Касса и себя самого.
– Странно это, – пробормотал Касс.
– Что странно? – спросил я.
– Ген 7ЧС, – ответил Касс.
– Конечно, это странно, – согласился я. – Он спит себе спокойно в ДНК многие поколения, а потом – бам! – и проявляется в людях вроде тебя или меня.
– Нет, я о том, что из-за него мы сами превратились в стереотипы, – сказал Касс. – Это всегда не давало мне покоя. Ну, например, что Профессор Бегад звал нас Воином, Моряком, Техником и Портным. Он мог с тем же успехом обозвать нас Воякой, GPS-ником, Гиком и… кто там подразумевался под Портным.
– Тот, кто объединяет всех, – подсказал я. – Так говорил Бегад.
– Сшивает… Вышивает… Он придумывает, как достать локули из древних хранилищ! А, нет, постой, еще кое-что! Теперь наш обновленный Джек еще и Разрушитель! – Касс устало хохотнул. – Ты хоть что-нибудь понимаешь? Я – ничего. Поначалу все это выглядело так классно – мы станем суперлюдьми, вау! Но последние недели превратились в один бесконечный кошмар. Тебе не хотелось быть обычным – как все остальные дети?
– Выше нос, Касс, – призвал я, собирая со стола всякую мелочь. – Обычность – это враг интересного.
Я рассовал по карманам ручку, телефон, деньги и жвачку. Последним я взял со стола осколок локулуса.
Он стал чем-то вроде моего талисмана. Все эти десять дней я постоянно таскал его с собой. Может, потому что он напоминал мне о маме. Я на самом деле верил, что она бросила его мне в ноги нарочно, что бы по этому поводу ни думали Касс или Эли.
Кроме того, это была крутая штука. На ощупь осколок был гладким и прохладным – не совсем как металл или пластик, но такой же плотный и суперпрочный. Я поднял его, подставляя под солнечные лучи.
– Ты его износил, – заметил Касс. – Мне кажется, он съежился.
– Сжался, – поправил я.
– Как скажешь. – Касс спрыгнул с кроватной полки. – В любом случае ты скорее Портной, чем Разрушитель. Последнее больше подходит Марко.
– Ну и кто теперь мыслит стереотипно? – хмыкнул я.
Касс хихикнул.
– Где-то в мире Масса готовят Марко Рамсея стать новым королем Атлантиды, пока ты, я и Эли учимся в седьмом классе. Только мне кажется, что мы могли рассчитывать на нечто большее?
С этими словами он вышел в коридор и скрылся в ванной. Стоило захлопнуться двери, как я услышал дверной звонок, что было довольно странно для 6:39 утра. Сунув осколок в карман, я выглянул в окно. У бордюра был припаркован белый мини-вэн с надписью «WREE-TV» на боках – местный телеканал.
Так-так. Кому-то явно не спится в поисках сенсаций.
– Простите, мы не даем интервью, – услышал я приглушенный голос папы.
– Мы считаем, люди захотят послушать вашу удивительную историю, – ему ответил высокий женский голос. – В ней есть все – чувства, характер, толика грусти…
– Благодарю вас. – Папа не дал ей договорить. – Слушайте, я знаком с директором вашего канала, Морти Ризом. Уверен, как отец он поймет наше желание не выставлять нашу частную жизнь напоказ.
Тон журналистки смягчился.
– Если вас беспокоит вопрос компенсации, мы готовы…
– Компенсации? – Папа в изумлении расхохотался. – Погодите. Морти отправил вас подкупить меня?
– Мистер Риз ставит ваши интересы превыше всего, – заторопилась женщина. – Эта история может привлечь внимание к такой важной теме, как черепно-мозговая травма. Руководства больниц осознают тот факт, что им необходимо усилить безопасность…
– Уверен, мистер Риз, будь он так сильно взволнован этой проблемой, сможет лично проспонсировать больницы, – отрезал папа. – Моя личная жизнь не является предметом торговли, уж извините. И между нами говоря, ему следовало бы знать, как получать новостные сюжеты законным путем.
– Мистер Риз высококлассный профессионал… – возразила журналистка.
– А я высококлассный воздушный гимнаст, – отбил папа. – Спасибо, но нет, спасибо.
Я услышал, как решительно захлопнулась дверь.