Глава 3. Покой нам только снится
Абориген кивнул и исчез под ближайшим навесом, через короткое время он вылез оттуда и вручил Kaccha (шорты из плотной ткани до колен) и Imamesh (грязноватую длинную белую полосу из более легкой и тонкой ткани). Поняв по недоумевающему взгляду, что белый человек не представляет, что с ней делать, Лаэр взял ткань и терпеливо показал, что она наматывается на голову определенным способом, оставляя широкие края свисать по сторонам или за спину. Попробовав несколько раз сделать так же и получив в итоге на голове позорные комки (очень мешало отсутствие зеркала), Андрей все же постепенно освоил «тюрбан рыбака», как он это для себя назвал. В конце концов, он сделал вывод, что это весьма практично, от солнца закрывалась голова и шея, или же плечи. Когда совсем припекало, тюрбан можно было смочить прохладной водой. Остальное тело жгло немилосердно, хорошо, что за предыдущее время его кожа уже успела покрыться плотным загаром, в противном случае ожогов бы было не избежать. С одеждой вопрос был решен, однако отчаянно хотелось есть.
– А скажи, сколько раз в день у вас принято принимать пищу? Честно признаться, я давно не ел.
– Сейчас покушаем. – Лаэр критически поглядел на его синяки и ссадины. – Но как быть с твоими ранами, их не надо срочно лечить?
– Ничего, бывало и хуже, – небрежно ответил Андрей, стараясь не показать виду, что он еле держится на ногах, а избитое тело болит во многих местах. Не стоит демонстрировать слабость первому встречному.
– А ты крепок, – прокомментировал абориген с уважением.
Он скрылся под навесом и долго там копался, после чего извлек наружу какие-то аппетитно пахнущие куски, разложенные на широком листе пальмы, а также еще что-то призывно булькающее в узкой и длинной бутыли, сделанной, похоже, из дерева. Андрей набросился на еду и питье с жадностью голодного животного, после чего, насытившись и многословно поблагодарив за ужин, расслабленно привалился к мачте, глядя на оранжевое солнце, нижний край которого уже касался зеленого моря. В эти минуты на солнце уже можно было смотреть без рези в глазах. А жизнь, кажется, начинает налаживаться. Первая нормальная, человеческая еда за долгое, долгое время. Он сделал еще глоток кисло-сладкой жидкости из бутыли. Вкусно.
Теперь можно немного подумать об остальном. Боже, разве он мог еще два месяца назад предположить, что с ним случится такое? Но, все-таки, он не ошибся. Тут живут люди, как минимум эти рыбаки. Кстати, прозвучала некая «Сирилла», интересно, это название всей планеты? Еще упоминались какие-то демоны вайды, какой-то Южный предел, какая-то Катастрофа. Пироги плавают, все в крови. Акулы жрут все, что шевелится. Оказывается, вокруг него постоянно крутилась мрачная движуха, а он все время спокойненько просидел на своем острове, как в санатории в Крыму. Но как он туда попал? И почему абориген относится к острову с подозрением? Вопросы, вопросы… Надо, наконец, начинать получать ответы.
Андрей долго заинтересованно наблюдал, как татуированный дикарь проверяет и перевязывает некоторые узлы на многочисленных веревках, закрепляющих парус. Кстати, давно хотелось спросить:
– Послушай, Лаэр, а как ты понимаешь, в каком направлении мы сейчас двигаемся? Вокруг же нет никаких ориентиров, ночью хотя бы можно корректировать курс по звездам, но днем? Или у тебя есть специальное устройство? Для навигации?
Тот только пожал плечами:
– Я просто знаю, куда мы идем. Как бы тебе ответить, чужак? Это тоже самое, что дышать. Ты не думаешь, как ты дышишь, просто дышишь и все. – Лаэр ненадолго задумался. – На самом деле в море есть множество подсказок, должно быть, ты просто не приучен их видеть.
– Ну, например?
– Волны мелкие, особенной формы, такие бывают только в малом кольце Стрима.4 Я знаю, как это течение проходит по морю. Сейчас мы идем прямо против него, поэтому будем в пути сравнительно долго. В обратную сторону дорога будет в два раза быстрее. Еще я чувствую ветер. Я всегда вижу его направление, а также обычно представляю, когда он утихнет или поменяется. Есть, например, морские птицы. По их повадкам я понимаю, где суша, а где идет косяк рыбы. Море не Пустошь, оно всегда говорит со мной. Я много разного такого знаю. Я же йори.
Андрей только кивнул в ответ, стараясь не показывать свое удивление и недоверие. Все эти волны были для него абсолютно одинаковы, вот если бы надо было ориентироваться в лесу, тогда другое дело. А Лаэр свободно читает знаки на воде как книгу, всегда знает направление ветра и при этом для него это является таким же естественным как дыхание. Ну-ну. Интересно, йори все такие продвинутые или это такой отдельный одаренный экземпляр?
– А вот еще, Лаэр. Ты сказал, что знаешь о морских обитателях все. Ты ведь рыбак. А сам ты ловил Тэа-Матэ?
Лаэр тихо засмеялся. – А ты, как я вижу, любишь задавать много вопросов, чужак, – ответил он с ехидцей. – У нас, между прочим, принято в таких случаях говорить, что «любопытная рыба живет не слишком долго». Но если тебе действительно интересно…
– Иначе бы не спросил.
– Нет, я не ловил. В одиночку с ней ничего сделать нельзя. Но мой дед убил такую вместе с другими рыбаками, когда я был совсем маленький.
– А почему она меня не проглотила целиком? Ей было бы несложно.
– Не знаю, чужак Рэй. Но я слышал разные предания. Кое-кто рассказывал, Тэа-Матэ иногда не кусает вначале. Вначале она бьет добычу дубинкой на носу. Оглушает. – Лаэр резко ударил ладонью по ладони. – Я думаю, так она играет или изучает жертву. Маленькая рыба сразу становится неподвижной, а большая добыча может сопротивляться. Это для нее интересно. Она любит изучать. А еще дед говорил, что Тэа-Матэ никогда не останавливается и не сдается. Даже когда понимает, что конец неизбежен. – Лаэр многозначительно посмотрел на него. – Ты, наверное, не понял, но она до сих пор следует за нами. Иногда я чувствую ее тень в глубине.
– Ты это серьезно? – Андрей поежился. Неприятно было узнать, что тварь до сих пор вынашивает на него какие-то мерзкие планы. – Вот же бл***! А я уж думал, что больше ее никогда не увижу. И слава богу.
– Я не вру. Но ты не должен бояться. Пока ты со мной, я отвечаю за тебя. А как только мы будем дома, я соберу самых сильных рыбаков йори и мы поймаем Тэа-Матэ. Охота будет славной, я обещаю. О нас тоже сочинят песни и легенды. Потом устроим общий праздник.
Выслушав эту хвастливую тираду, Андрей с сомнением произнес:
– У нас тоже есть одна поговорка.
– Какая, чужак?
– «Не дели шкуру неубитого еще… medved». – Андрей запнулся и произнес последнее слово по-русски. Тем не менее, Лаэр, кажется, понял.
– Да, у нас тоже есть похожая. «Не хвались уловом, пока не вытащил сеть».
– Точное выражение, приятель.
– Йори простые рыбаки, но мы мудры. – Абориген самодовольно ухмыльнулся. – Мы – один из самых старых народов на Сирилле. Отдыхай, – Лаэр неопределенно мотнул в сторону лохматой головой, – скоро стемнеет, а мне еще нужно кое-что подготовить.
Вот такой вот состоялся культурный обмен. Андрей прикончил бутыль (кстати, интересно, что это за напиток?) и молча досмотрел как краешек солнца окончательно утонул за далеким горизонтом. Значит, Сирилла. Вот, оказывается, куда его занесло. Интересно, знают ли земные ученые, о существовании еще одной населенной планеты во вселенной? Что-то сомнительно. Нет, конечно, разговоры на эту тему всегда были, всякие «I want to belive» и прочие «Секретные материалы», еще «Зона 51», Тунгусский метеорит, Пермская аномалия. Но за всем этим «белым шумом» никогда нельзя было понять, существует ли кто-то там еще в этом ночном небе на самом деле, или все это одна грандиозная мистификация, которая живет своей жизнью. Андрей никогда всерьез не интересовался этой темой, лишь иногда равнодушно и по диагонали просматривал новости, в которых писали про строительство мощнейших тридцатиметровых телескопов, которые теперь уж точно должны были позволить разглядеть что-то и где-то там далеко… Да и при его профессии глупо, наверное, было бы тратить свободное время на разглядывание небосвода и веру во всякие тарелочки. Обычно хотелось, скорее наоборот, наиболее простых человеческих радостей, приземленных, так сказать… Сейчас вот тянуло покурить, например. Но получилось, как получилось. И он сейчас находится на лодке натурального инопланетянина и даже не особенно рефлексирует по этому поводу. А ведь, вполне вероятно, сейчас он был единственным землянином, который мог бы уверенно заявить, что «они существуют»! Андрей поглядел на здоровенную луну, окрашенную в нежно-розовый цвет и небрежно сплюнул. Да вот что толку-то с этого знания. Понять бы, для начала, как он вообще здесь оказался. И почему он понимает Лаэра? Для этого ведь нужно учить язык, нужен огромный словарный запас? Бред какой-то, и где он мог выучить инопланетный язык? Черт, ничего не понятно. Голова все еще болит и память по-прежнему работает с перебоями. Ну ладно, главное, что он живой, и вообще, поели, теперь надо бы поспать, утром на свежую голову, глядишь, что-то прояснится.
Несмотря на постоянную сильную качку, а может быть и благодаря ей, ночью Андрей спал как убитый. Один раз, правда, на него что-то упало и он автоматически подскочил, готовый дать отпор, но сразу расслабился, увидев Лаэра, который успокоительно махнул ему рукой. Абориген подсвечивал парус каким-то фонарем, а на свет издалека летели, как показалось Андрею вначале, какие-то странные птицы. Они ударялись об парус, сползали по нему вниз и шлепались на палубу, а рыбак ловко их подхватывал и складывал в большую плетеную корзину. Потом Андрей пригляделся и заметил, что «птицы» выпрыгивают прямо из воды, мелькнул серебряный отблеск чешуи. Он понял, что Лаэр таким образом просто ловит летучую рыбу на свет. И одна из рыбин отлетела и упала прямо ему на грудь. Но подняться и подойти поближе, чтобы все подробно рассмотреть, совсем не было сил, и он снова закрыл глаза и провалился в глубокий сон, проспав до утра уже безо всяких сюрпризов.
Утром Андрей встал освеженным и бодрым. Он порадовался тому, что боль в теле начала утихать, осмотрелся и обнаружил все это же бесконечное море вокруг. Ничего, кажется, не изменилось, и их лодка все так же уверенно резала волны. Он отметил, что солнце вставало по правому борту, значит, теоретически, там должен быть восток, а остров, получается, остался где-то на юге, если ночью они не меняли курс. На завтрак Лаэр пожарил пару летучих рыб, пойманных ночью, для чего использовал весьма хитроумные приспособления. В одном месте настила из желтой глины была сложена небольшая печь. У нее была решетка и герметичная поворотная крышка из какого-то блестящего металла. Она закрывала печь от ветра и брызг. К печке прилагалась съемная разборная труба для улучшения тяги, но самым интересным элементом Андрею показались дрова. Нарубленные, по-видимому, из особого губчатого сорта древесины, на первый взгляд они казались отсыревшими или впитавшими в себя много воды, но, как он узнал позднее, это была не вода, а специальное масло. Такие дрова вымачивались в нем в течение долгого времени. После этой процедуры небольшого количества таких дров хватало весьма надолго. Очень удобно. Не говоря уже о том, что при попадании на них воды они не гасли, а лишь трещали. Впрочем, стенки очага и крышка закрывали огонь от воды и так достаточно надежно.
Жареная горячая рыба, на взгляд Андрея была просто великолепна. Он по-простому облизал жирные пальцы и сказал:
– Просто прекрасный завтрак, дружище. Ты, наверное, теряешься в догадках, откуда я тут такой взялся и что я делал на этом острове?
Лаэр спокойно ответил:
– У йори не принято лезть с расспросами к путникам и гостям. Это невежливо. У нас считается, что люди сами расскажут все необходимое о себе, если захотят. Наверное, ты решил, что пора рассказать. И мне действительно интересно.
Андрей с утра успел придумать безобидную на его взгляд «правдивую» историю и поэтому не особенно опасался различных нестыковок.
– Ты знаешь, Лаэр, я сам до конца не помню, как я оказался на острове, – заявил Андрей как можно убедительней (и это, кстати, было сущей правдой). – Скорее всего, мой корабль разбился в шторм, а меня выбросило на берег. В любом случае, я сильно ударился головой и практически почти ничего не помню из прошлой жизни (полуправда). Я еле выжил.
– Что же ты помнишь?
– Ну, я помню, что я не из этих мест, я вырос где-то очень далеко. Думаю, на севере (в целом, правда, но есть маленький нюанс: планета была другая). Помню, что часто и подолгу путешествовал, но где именно я был, теперь сказать не могу. Вспоминаю, что у меня были друзья, и, наверное, они меня сейчас ищут, но я не знаю, как с ними связаться.
Лаэр удивленно почесал бороду.
– Ну и дела. А что с твоей семьей, ты женат?
– Нет. Кажется. По крайней мере, я не вижу лицо жены. И родители давно умерли.
– И это все, что ты помнишь?
– Ну, почти. Кое-что иногда всплывает, но очень обрывочно и я не могу ничего узнать наверняка. Например, недавно во сне я видел город.
– Какой город?
– Названия сейчас не скажу. Там есть несколько очень высоких зданий, с такими длинными острыми крышами. И я вижу, как я иду по узким улочкам, кутаясь в плащ от проливного дождя, но куда я иду и откуда? Пробел. Мне самому от этого как-то не по себе.
Лаэр вздохнул:
– А чем ты занимался? Может быть, вспомнишь, кем ты работал? Часто путешествовал, говоришь… Ты состоял в Гильдии?
– Мне кажется, я был военным. Но я не уверен.
– Хм. Интересно. Какой род войск?
– В том то и дело, что не помню. Только вижу, что носил какой-то военный мундир и, кажется, кем-то командовал. Но как только пытаюсь подумать, воссоздать подробности, то сразу начинает болеть голова. Вот такая история, дружище. Есть шанс, во всяком случае, я очень на это надеюсь, что если я увижу, например, место, где я бывал раньше, остальная память ко мне вернется. – Андрей тоже картинно вздохнул. – Может быть, если ты расскажешь мне немного о себе, то я смогу что-то вспомнить. Если услышу что-то знакомое.
Андрей пытливо вгляделся в лицо аборигена, но по его непроницаемому выражению так и смог определить, поверил ли Лаэр хоть единому слову. Его новый знакомый потер лоб, снял с огня медный чайник, и заговорил, однако, по первым же его фразам, Андрей понял, что его «легенда» не произвела большого эффекта.
– Я отвечу тебе так, чужак, – Лаэр ловко разлил по деревянным плошкам что-то коричневое и пахучее. – Ты не первый незнакомец, который приходит к йори. И уж наверняка не последний. У нас бывают всякие люди: беглые рабы, воры, бандиты, мошенники, дезертиры, бродячие музыканты и нищие – это если говорить о всяком сброде. Конечно, бывают и приличные путешественники: купцы, ремесленники, лекари, люди, выполняющие всякие особые поручения. Как бы там ни было, – Лаэр отхлебнул из плошки и прикрыл на секунду глаза, – все обычно кончается просто.
– Продолжай.
– Не знаю, почему так получилось, но некоторые люди считают, что если Тысяча Островов находится на самом краю обитаемого мира, то там можно без проблем отсидеться. Переждать. Подождать, что их проблемы исчезнут. Это ошибка. – Лаэр оценивающе поглядел на Андрея. – Если у чужаков имеются проблемы с законом, они изгоняются. Немедленно. Йори живут как одна большая семья. А зачем нам в семье бандиты и воры? И мы не можем кормить всяких бродяг за просто так.
– Звучит разумно.
– Так вот, – продолжил Лаэр основательно. – Есть всего два выхода: или чужаки уходят, или они доказывают, что могут принести нашему народу пользу. Какую-нибудь выгоду.
– Например?
– Ну, это же просто! Купец может продать ценный товар, ремесленник сделать полезную вещь…
– Все ясно. Спасибо. – Андрей, наклонившийся вперед и внимательно вслушивающийся в каждое слово, разочарованно откинулся назад. – И каковы мои шансы?
Лаэр кивнул ему на чашку с напитком.
– Попробуй.
Андрей сделал маленький глоток. По вкусу что-то сильно напоминающее кофе с шоколадным привкусом.
– Ммм. Неплохо. Даже очень. Что это?
– Это Kaf. Наш островной сорт. Кстати, раньше у нас его не выращивали, до тех пор, пока его семена не привёз один добрый человек. Полезный человек. Так вот, что касается тебя…
– Да.
– Что касается тебя, то я пока не могу сказать ничего определенного. Во-первых, все будет решать Совет, как я уже сказал вчера.
– Я помню.
– Во-вторых, история твоя, конечно, странная, нельзя сказать, что я в нее не верю, чего только в жизни не бывает. Например, двадцать лет назад Кривой Тайпен ушел ловить фраппов, случился шторм и с тех пор его никто не видел. Жена и дети подождали положенное время, провели обряд, она потом снова вышла замуж, родила еще двоих, а через пятнадцать лет как гром среди ясного неба – возвращается он в аккурат на День Поминовения. Н-да, представь себе! На корабле Синих Парусов, без глаза и половины ноги, зато… Впрочем, ладно, это сейчас не важно. – Лаэр покачал головой. – Я к тому, что пока это лишь история. Пока ее не подтвердит кто-то еще – ты чужак. Человек с неясным прошлым. Ты говоришь, что был военным. Кто знает, может ты покинул свою часть без разрешения и тебя сейчас ищут, чтобы предать военному суду?
– Нет. Такое я бы запомнил.
– Ну, извини, но…
– Да, это лишь мои слова. – Андрей нахмурился. – Но у меня больше ничего нет.
– Ну что ж. – Лаэр поднялся на ноги и потянулся. – Вначале придём домой и потом посмотрим, что решит Совет.
Он помолчал и добавил:
– Понимаешь, чужак Рэй, не обижайся, но люди не всегда являются тем, кем хотят казаться. Зло хитро и может принимать разные обличья. Я хотел бы думать, что ты светлый человек, а не темный, но решать придется другим. Пока же обстоятельства сложились так, что ты должен свою жизнь мне, а в широком смысле, всему народу йори. А это значит, что ты должен довериться судьбе, какая бы она ни была. А судьбу пишут боги. На все воля Блестящего. Такие дела. – Лаэр развел руками. – Ладно, пожалуй, хватит об этом.
Потом он поглядел на Андрея, у которого на лице, должно быть, ясно было написано слово «провал» и сказал немного обнадеживающе:
– Не бойся, чужак. Ты не похож на раба или бродягу. Таких я видел предостаточно. У тебя чистое тело, здоровые зубы, нет следов кандалов или клейма хозяина. Немного худоват, правда, вон рёбра торчат, но это не порок. Кроме того, ты похож на северянина, а они, говорят, как правило, народ достаточно приличный.
Кажется, спорить сейчас было бесполезно. Лаэр оказался не так уж прост, как показалось Андрею вначале. Кстати, интересно, что он сам делал на этом Южном пределе, если здесь небезопасно? Андрей, мягко говоря разочарованный результатом беседы, стиснул зубы и поплелся на нос, где прилег на крупноячеистую сетку, которая была там натянута между поплавками-корпусами. Если опустить руку, то можно было дотянуться до поверхности кончиками пальцев. Брызги, долетавшие от воды, приятно охлаждали тело от дневной жары, и можно было спокойно поразмыслить, что делать дальше.
Вообще, Лаэр много интересного уже успел рассказать. Самое загадочное – здесь существуют какие-то демоны. Бич Сириллы. Еще, оказывается, у них тут есть рабы. Сказано, как что-то само собой разумеющееся. Есть армии, купцы, ремесленники и лекари. Упоминалась какая-то Гильдия. Вообще все это похоже на средневековый строй. А у йори, так вообще родоплеменной. И впереди его ждет совет племени с неясным исходом, как бы на самом деле не продали в рабство. А что, в средние века это было запросто. В сказку про «изгнание» он не очень-то поверил, куда это они изгонят человека, на плоту в открытый океан что ли? И зачем, если можно на нем заработать? Подтвердить личность Андрея в силу понятных причин также никто не сможет. В общем, как ни посмотри, а он практически готовый полезный раб. Клеймо на лоб и хрен он куда потом денется. Н-да, мрачноватая перспективка. Допустим, можно рассмотреть другие варианты. Например, попробовать взять инициативу в свои руки и бежать. Первый вариант – спрыгнуть с лодки ночью, когда Лаэр заснет. Отпадает сразу по многим причинам, прежде всего, из-за акулы, которая будет только рада, если еда сама прыгнет ей в тарелку. И потом, даже если в действительности акулы нет (абориген вполне мог наврать в своих интересах), долго ли он сможет продержаться на воде, и куда прикажете плыть? Второй вариант – оглушить аборигена, и либо бросить бесчувственное тело в море, либо связать и оставить в заложниках, используя лодку как транспорт к ближайшей суше. Тоже хреновый вариант и тоже по многим причинам. Во-первых, это было бы проявлением черной неблагодарности в отношении человека, который спас Андрею жизнь. Как-то душа к этому не лежала и все. Во-вторых, катамараном, который Лаэр называл «мараной», надо было еще уметь управлять. А если вдруг сменится ветер, а если начнется шторм? Моряк из Андрея, надо смело признаться, не просто хреновый, а суперхреновый. Единственный плот уплыл, а пирога утонула. Смех, да и только. И в-третьих, ближайшая суша, кажется, была Тысячей Островов, и марану Лаэра там наверняка знали очень хорошо. К Андрею сразу же появятся вопросы, при каких обстоятельствах он получил доступ к этому транспортному средству и куда подевался настоящий хозяин. С учетом нулевых знаний местных реалий его вранье быстро раскусят. Врать тоже надо уметь убедительно, знаете ли. В общем, и это – не выход. Что же делать, есть ли возможность получить поддержку от племени йори и начать, наконец, решать задачу возвращения на Землю? Никогда бы не подумал, что придётся размышлять над такими вопросами. Совсем недавно он был обыкновенным военным, его уважали, ценили. Он даже шел на повышение… кажется. Ничего особенного, конечно, но карьера просматривалась. А сейчас он жалкий бродяга, чужак, без каких-либо прав и средств к существованию. А также без знаний местных обычаев, порядков, культуры и географии. «Ну просто душераздирающее зрелище», как говорил один персонаж из известного мультфильма. Андрей вздохнул. Информация ему нужна. Прежде всего, ему нужна информация. Надо будет как следует разговорить Лаэра, пока есть время.
…После обеда, который на этот раз состоял из вяленой рыбы, Лаэр скрылся в надстройке-шалаше, долго там копался, после чего с трудом вытащил из него увесистую серую раковину.
– Узнаешь? – повернулся он к Андрею.
– Не может быть! – воскликнул Андрей, – неужели это тот самый моллюск?!
– Именно.
– Ехтить вашу за душу! – Андрей слегка растроганно потрогал гладкую поверхность. – Под водой он казался мне гораздо больше. Зачем ты поднял его, это ведь, наверное, было очень рискованно?
– Не очень, его все равно выбросило к поверхности. Можно сказать, он попался в сеть вместе с тобой. Это достаточно редкий экземпляр, чужак Рэй. Эти существа могут содержать радужный жемчуг. Слыхал про такой? – спросил абориген.
Андрей уверенно кивнул головой, хотя, конечно, не имел об этом ни малейшего понятия.
– Ценная вещь, – произнес он навскидку.
– Да, – подтвердил Лаэр, – поэтому мы его сейчас проверим.
Он с усилием вбил между створками тонкое лезвие ножа, раскачал в стороны, потом с натугой нажал. Хороший ножик, крепкий. Внутри что-то глухо хрупнуло и раковина медленно раскрылась. Лаэр засунул внутрь руку и ничуть не брезгуя долго там копался, после чего вытащил нечто, зажатое в кулаке. Андрей от нетерпения весь подался вперед, а потом разочарованно выдохнул. Когда абориген разжал пальцы, на его ладони среди комков неаппетитно выглядевшей слизи и кусочков мякоти лежал невзрачный темный шарик размером с горошину.
– Это что, и есть радужный жемчуг? – спросил он, всматриваясь в горошину, в которой не было ничего похожего на радугу.
– Нет, чужак, – ответил Лаэр со странной интонацией, – это нечто гораздо более редкое. Черный жемчуг. Я никогда его не видел, только слышал про такой.
Конец ознакомительного фрагмента.