Глава 3
Чтобы официально зачислить нас с Заком в школы округа Эш-Гроув, родители должны были доказать, что мы проживаем на территориях, которые относятся к ним. Для этого нам требовалось приобрести какой-нибудь дом. Вместо того чтобы дать мне возможность наслаждаться оставшимися днями весенних каникул с друзьями, меня потащили на охоту за новым местом жительства. За неделю мы просмотрели тридцать домов. Наш агент по недвижимости Марджори показывала нам одноэтажные, одноэтажные с цоколем, двухэтажные и трехэтажные дома. Мы видели просторные и небольшие участки, подвалы с отдельным выходом, новые крыши и большие окна, модернизированные кухни… но маме ничего не нравилось. Слишком маленький дом. Слишком старый. Нужен ремонт. Слишком странные соседи. Слишком высокий налог на недвижимость. Слишком дорого (последние два варианта – папины).
Наконец на продажу выставили классический двухэтажный дом в приличном районе недалеко от центра Эш-Гроув. Ему «всего три года!» (так нам радостно объявила агент), он находится в собственности банка, и в нем никто не живет. Марджори полагала, что его выкупили у неплательщика. В любом случае, мы могли в него въехать прямо сейчас. (Марджори сказала, что обычно такие дома найти трудно, и если мы заинтересованы в покупке, то не стоит упускать такой шанс.)
Дом и правда был больше и лучше нашего в Меритоне. Думаю, в таких районах, как Меритон, где много школ, цены на дома всегда завышены. Здесь было большое крыльцо, тянущееся вдоль одной стороны дома, ландшафтный сад с мощеными дорожками и огромный задний двор. Единственное, что раскритиковала мама, это дешевые обои. Но папа пообещал, что до нашего переезда стены переклеят и покрасят профессионалы, если это сделает ее счастливой. Так что мама согласилась. Я была не против, Зак тоже. Но если честно, то для того, чтобы мой брат был счастлив, в доме должны быть лишь туалет, электричество и баскетбольное кольцо.
Мы выставили дом в Меритоне на продажу, и вскоре нашлись желающие его купить. Поэтому после подписания всех документов мы начнем новую захватывающую жизнь в качестве заключенных Эш-Гроув. Простите, в качестве жителей славного округа. Моя дорогая и любимая мама любезно дала мне наставление:
– Блайт, дорогая, мы должны сохранять объективность и особое отношение к переменам в жизни. Каждый из нас должен… внести коррективы в эту ситуацию. Вместо того чтобы акцентировать внимание на отрицательном, составь список положительного.
Список? Я не могла придумать даже одного позитивного момента, не говоря уже о списке.
Но в покупке нового дома есть и обратная сторона – продажа дома, в котором вы живете. А это значит, нам предстояло много работы: починить сломанное, покрасить облупившееся, почистить грязное, вернуть былую красоту потрепанному – тому, что годами никто не замечал. Затем все отмыть в тех местах, где никто никогда не убирался… и даже не знал, что надо убираться.
Кто знал, что необходимо забираться на кухонную стойку, чтобы отчистить кухонные шкафчики сверху? Кто знал, что все это время надо было вычищать ворсинки из трубы для откачки воды в сушильной машине? Кто бы догадался, что необходимо регулярно мыть каждый шкаф, чулан, полку и ящик? И я имею в виду не только встраиваемые – все. Даже мебель, которую вы заберете с собой и в которую покупатель не заглянет. Но, как проинструктировала нас Марджори, покупатель будет смотреть везде. Везде!
Когда дом выставлен на продажу, больше нельзя раскидывать хлам по кухонным ящикам, запрещено бросать в шкаф старую обувь, ручки от метлы, грязные ведра, сломанные вещи, которые вы когда-нибудь планируете починить, да и все остальное, чем не хочется пользоваться. Нельзя выставлять ни одной семейной фотографии, и неважно, что рамка ценная или что этот умерший родственник дорог нам. Больше нельзя оставлять вещи в сушильной машине после того, как она закончила работать. Пожалуйста, люди, не оставляйте туалетный ершик прямо возле туалета… о чем вы думаете? И ради всего святого, никогда не забывайте заправлять кровати!
На протяжении всей этой грандиозной уборки папа делал нам замечания, которые, по его мнению, были философскими, но на самом деле он просто придирался.
– Не кажется ли кому-то странным, – спрашивал он, – что мы убираем дом перед нашим отъездом?
Или еще:
– Как так получилось, что мы никогда не делали этого для себя, но делаем для кого-то другого?
Но чаще всего, устало наводя порядок, папа тихонько повторял одни и те же слова:
– Сосредоточься на цели, Мак. Сосредоточься на цели.
Целью, конечно, являлась не хорошая цена за дом, а назначение на должность суперинтендента. И этого было трудно не заметить.
Мы с Заком отвечали за свои комнаты. Моя была не в самом плачевном состоянии, ведь я только что подготовилась к весне. А вот комната Зака выглядела как в шоу «В плену ненужных вещей». Меня бы не удивило, если бы он обнаружил в ней выводок мумифицированных детенышей енота. Но во всем этом был и положительный момент – когда брат закончил уборку, то собрал небольшую горку грязных носков.
К концу весенних каникул мы ужасно вымотались. Я на мгновение забылась и поймала себя на том, что с нетерпением жду начала уроков. Правда, это ощущение длилось недолго. Его быстро сменил страх. Я пыталась убедить себя в том, что мне плевать, помнят ли ребята ту фотографию. Ну посудите, это же было год назад. К сегодняшнему дню эти новости должны были устареть. Ведь так?
Так что следующим утром я встала, конечно же заправила кровать, а потом сделала то, что помогло мне почувствовать себя увереннее: надела новую одежду. Это была прелестная розовая шелковая блузка и бежевая эластичная юбка-карандаш, которую я приобрела в торговом центре после встречи с девчонками. Сделала прическу, нанесла макияж, надела туфли и спустилась вниз, чтобы успокоить свой взбунтовавшийся желудок кашей. Мы уже опаздывали, поэтому через несколько минут я вышла вместе с папой и последовала за ним на своей машине – золотистой «Хонде-Сивик» тысяча девятьсот девяносто пятого года выпуска, во всей ее поцарапанной и мятой красе. Да, она не особенно привлекательная и модная, но зато моя. Это подарок на мое шестнадцатилетие от папы. Бабушка с дедушкой хотели подарить мне «Мини Купер» цвета электрик, но папа сразу отмел эту идею. По его мнению, машину должен дарить он, и уж точно не такую, которая сомнется, как банка с содовой, и из которой можно вылететь через лобовое стекло при ДТП. Так я и познакомилась с надежной и прочной «хондой».
Когда мы добрались до школы, я припарковалась на одном из последних свободных парковочных мест для учеников, хотя, кажется, от здания меня отделяло не менее двухсот километров. Я протащилась по огромной парковке с большой сумкой и на каблуках, ругая себя за то, что не поехала с папой. У него было директорское местечко прямо возле входа.
«Нет, – сказала я себе. – Лучше дистанцироваться от него. И быть просто Блайт».
Подойдя к двери, я остановилась, чтобы привести себя в порядок, вдохнуть и слегка выпрямить спину, как советовала мама. Сейчас определенно настало время для маски леди, поэтому я надела ее, открыла дверь и вошла в здание школы.
Сначала я почувствовала сбивающий с ног запах – это вам не Меритон. На самом деле в Меритоне совсем не пахло, особенно после полировки полов, которую проводили на выходных. В Эш-Гроув пахло плесенью, дезинфекцией и дешевым дезодорантом.
Здесь пахло бездарностью.
Я знала, что сначала мне надо зайти в администрацию, и папа рассказал, как пройти туда от входа с ученической парковки. Но уже через двадцать секунд у меня все вылетело из головы.
Сердце неистово колотилось в груди. Над верхней губой выступили капельки пота. Откуда эта нервозность? Несомненно, я не глупее здешних учеников. И… я не говорю, что я непременно лучше всех или отношусь к высшему обществу и тому подобное… но среди ребят не было видно никого в строгих брюках. Господи, они даже не носили ремни. Может, Меритон и не частная школа, но там, по крайней мере, одевались гораздо приличнее.
Я попыталась сглотнуть, однако горло сжало. Ребята здесь походили на беженцев, снующих по коридорам в поисках корочки хлеба. Прямо приливная волна фальшивого загара и отсутствия стиля в одежде. Я заметила, что начала привлекать внимание. Кто-то смотрел на мое лицо, кто-то – на фигуру. На самом деле я была здесь единственной девушкой в юбке. И в голове пронеслась мысль, что, возможно, раньше они и не видели такого в школе. «Значит, здесь не наряжаются в школу, – отметила я. – С этим можно смириться. Мне это не нравится, но я смогу справиться с этим».
Я начала двигаться сквозь толпу, пытаясь вспомнить папины указания. Второй или третий коридор слева? Наконец я вышла в коридор, где было поменьше народу, и поняла, что потерялась. Выбрав вполне дружелюбную на вид девушку, стоявшую в нескольких метрах от меня, я подошла к ней.
– Привет, – поздоровалась я. – Ты не могла бы подсказать, как добраться до кабинета директора?
Девушка смотрела на меня несколько секунд, а затем ее чересчур загорелое лицо озарилось широкой улыбкой, прямо-таки до ушей. Она подняла руку, чтобы прикрыть рот, и отступила на шаг. Затем опустила руку, ткнула в мою сторону пальцем с ярким накладным ногтем и проверещала:
– О господи! Это девчонка с козявкой!