Часть 1. Вина
1.1. Знакомимся с чувством вины
Нарушения психофизического развития ребенка, проблемы его социальной адаптации часто вызывают разные противоречивые чувства у родителей. Особенно чувство вины связано с устойчивыми, хроническими переживаниями собственной «плохости», уверенностью родителя, что «с ним что-то не так». Поэтому непереносимое иррациональное чувство вины мешает установлению здоровых, то есть взаимоподдерживающих отношений с окружающими и с самим собой. Чувство вины, изначально внушаемое общественным воспитанием (часть 1.2) заставляет человека беспокоиться о том, как другие отнесутся к его поступкам (особенно, если он считает, что должен быть безупречен и никогда не должен ошибаться). Например, распространенная ригидная социальная установка «несчастный ребенок – ужасные родители», которая достаточно токсична и способна «отравить» общий семейный эмоциональный фон. Поэтому болезнь ребенка может восприниматься родителями как что-то постыдное, что так важно скрыть. В этом случае вина может вызвать чувство стыда, когда появляется ощущение, что окружающие каким-либо образом могут дать оценку ребенку или качествам самих родителей. В случае «особенного» ребенка стыд не приносит пользы родителям и так же мешает развитию ребенка. Часто можно наблюдать, когда родители «особого» ребенка смущаются в его присутствии (на детской площадке, в общественном месте), вокруг них образуется как бы «пустое» пространство.
Уровень толерантности, терпимости общества по отношению к «нестандартным детям» важный социальный фактор. То есть, родители детей с ОВЗ кроме личностных переживаний, связанных с диагнозом ребенка, испытывают воздействие и других факторов, многие из которых являются не только стрессорными, но и имеющими хронический характер. Проблема состоит в том, что широкое окружение семьи (соседи, дети во дворе, специалисты лечебно-педагогического сопровождения), зачастую проявляют нетерпимость по отношению к детям с ОВЗ, т. к. они часто имеют отклонения в поведении и внешности. И, к сожалению, часто первым их желанием бывает изолировать (например, избавиться от них, направив в какое-либо специализированное учреждение). Однако не каждый ребенок с ОВЗ должен воспитываться в специальном учреждении. Более того, нужно способствовать контактам «нестандартных» детей со сверстниками, чтобы сформировать у последних правильные, реальные представления об окружающем социальном пространстве, коммуникациях, сфере человеческих отношений. То есть, психологически здоровое отношение социума к детям с ОВЗ проявляется в том, что они тоже имеют способности и равные права со здоровыми детьми.
Другими словами, реализация родительского устремления относительно коррекции и социализации ребенка зависит не только от возможностей ребенка, но и от того, как сообщество оценивает его. Если окружение отвергает ребенка, родители не могут эффективно достичь своей цели. Более того, те родители, дети которых обесценены в системе культуры, сами обесцениваются как родители. Семьи, чьи дети отвергнуты социумом, вынуждены растить своих детей в социальном вакууме. То есть, родители попадают в сложную ситуацию: с одной стороны, они заботятся о своих детях, но с другой стороны, общество рассматривает их ребенка как социально непригодного, не имеющего никакой социальной ценности. Поэтому ожидания родителей по поводу будущего развития и жизни ребенка могут оказаться нереализованными не только в связи с его заболеванием, но и в силу препятствий социального характера. Такое «неустойчивое» положение ребенка является сильным стрессогенным фактором для всей семьи (неопределенность ситуации, в которой ребенок может быть принят или отвергнут окружением).
Социальная оценка ОВЗ как инвалидности, ограничения возможностей, аномалии, непригодности изначально делает маргинальным характер социальной жизни ребенка. Таким образом, вышеописанные социальные ограничения возможностей следует понимать как процесс углубляющий первичные дефекты развития. Поэтому важно акцентировать внимание на общечеловеческой ценности, на которой основывается сегодня социальное и психологическое сопровождение семей, воспитывающих детей с ОВЗ во всем мире, – это доброжелательное отношение к людям, не похожим на остальных, восприятие детей с нарушениями развития прежде всего как детей. Это, в свою очередь, требует соблюдения ряда условий: предоставление детям с ограниченными возможностями равных прав и особых условий для развития, обучение их навыкам независимости, самостоятельной жизни. Поэтому основой для успешного взаимодействия специалистов и родителей в целях максимального удовлетворения потребностей ребенка являются открытость и гуманизм, профессионализм и ответственность во всей системе отношений между ребенком, семьей, специалистом и обществом.
Еще раз хочется подчеркнуть мысль автора о том, что каждая из встреч ребенка с ОВЗ с социумом может иметь как стрессогенный (деструктивный), так и терапевтический (позитивный) эффект в зависимости от того, как строятся эти отношения и есть ли взаимопонимание (толерантность) участников в процессе их взаимодействия. А также напомнить читателю, что наличие в семье ребенка с ОВЗ с психологической точки зрения всегда рассматривается как хроническая стрессогенная ситуация.
К сожалению, можно отметить, что вина родителей в современном обществе подпитывается негативным отношением социума к «людям с нарушениями». Пребывая зачастую в изоляции, не имея целостной системы социально-образовательной поддержки, живя в обществе, где ежедневно приходится сталкиваться с предубеждениями, относительно ребенка с ОВЗ, семье требуются необыкновенные стойкость и мужество. В моей терапевтической практике есть случаи, когда официальные представители органов медицины, образования, социальной защиты уговаривали родителей детей с ОВЗ отказаться от ребенка, мотивируя тем, что «из него все равно ничего не получится», «у него нет будущего».
Поэтому для родителей, воспитывающих детей с ОВЗ, эмоциональные переживания могут быть столь сильны, что их жизнь как бы разбивается на период «до» и «после». Жизнь «до» обесценивается, либо оценивается как невозвратное, навсегда утерянное. К тому же прежний опыт, ресурсы, модели поведения и т. д. оказываются неприемлемыми для разрешения нынешних сложностей:
• Особый ребенок требует особого попечения и заботы. Жизнь рядом с ним не является простой, нужны особые силы и энергия.
• Многие трудности, с которыми сталкиваются члены семьи, имеют долговременный характер. Более того, если родители обычных детей сталкиваются с трудностями, они небезосновательно рассчитывают, что через некоторое время ситуация изменится, поскольку обычный ребенок динамично растет и развивается. Но у родителей детей с ОВЗ часто формируется не только физическая и эмоциональная усталость, а ощущение бремени.
• Тяжелые эмоциональные переживания, которые не могут быть разделены с другими людьми, также являются причиной эмоционального и физического истощения. Тем, кто заботится о других, самим нужна помощь и поддержка, которая бы приносила облегчение.
Важно заметить, что к чувству вины у родителей, воспитывающих ребенка с ОВЗ, может примешиваться убежденность в «неотвратимом возмездии». Например, иррациональное представление, что родитель был обязан что-то сделать, но сделал это «плохо» и теперь обречен страдать. Или, он начинает делать то, что превышает его силы и возможности, берет на себя все новые и новые обязательства, которые оказываются невыполнимыми, это порождает еще большее чувство вины. То есть, «работа» чувства вины часто идет «по кругу» и родитель может дойти до такого состояния, что вообще подвергнет сомнению свое право на существование, поскольку является «источником страданий».
Облегчение этих состояний может дать и изменение понимания смысла происходящих событий, и принятие ребенка и его возможностей, появление способности видеть крохотные шаги в улучшении его состояния и развития. Например (с небольшим упрощением ситуации): с приобретением ребенком новых навыков, позволяющих ему быть более самостоятельным, с появлением социального работника, который помогает маме или с наличием более удобной коляски, пандуса в подъезде, специальных приспособлений в туалете и ванне и др. Иногда возможности приходит вместе с появлением области интересов, не связанных с заботой о ребенке.
Читателю следует понимать, что фактическая вина и чувство вины – это совершенно разные состояния. И чаще всего «чувство вины» не имеет никакого отношения к реальной вине в чем-либо. Важно напомнить, что зона ответственности человека может распространяться только на те действия, в которых он принимал непосредственное участие. Это означает, что мы не несем ответственности за внешние события, которые напрямую затрагивают нас (например, внешняя критика поступков ребенка или эмоционально негативное оценивание ребенка), но мы однозначно несем ответственность за свою реакцию на эти события.
Когда вас одолевает чувство собственной вины, помните, что главное – исправлять свои ошибки. Почувствовав собственную вину, не стоит оправдываться (т. е. принимать ответственность на себя за поведение, эмоциональные реакции других), а стоит сделать выводы на будущее и действовать исходя из них. Хорошо, если кому-то из родителей особых детей удается воспользоваться поддержкой своих близких, опереться на них, поделиться своими переживаниями, тогда у них появляется силы и ресурсы, чтобы поддерживать и помогать своему ребенку. Если же, вам не на кого опереться из своих близких и не с кем поделиться своими переживаниями, то вы можете это делать среди таких же родителей как вы сами, а также обменяться с ними опытом и поделиться своими переживаниями (часть 3.4)
Родители ребенка с ОВЗ страдают преимущественно от воспоминаний, поэтому для «исцеления» необходимо отреагирование с разрядкой заблокированных эмоций (при поддержке психолога/психотерапевта). Но многие родители не только постоянно находятся в плену болезненных переживаний далекого прошлого, но и отчаянно цепляются за них, потому что они обладают некой особой (пусть и трагической) ценностью. В ряде случаев взрослые не только не могут освободиться от этого «прошлого», но готовы ради него отказаться от настоящего и будущего – и вообще от всего, что происходит в реальности. Происходит то, что З. Фрейд назвал «фиксацией» на травме, которая может простираться на многие месяцы и годы, а иногда – на всю жизнь.
Поэтому одна из целей при работе с чувством вины состоит в раскрытии для родителей восприятия того, что они требует от себя невозможного и помощи в осознании сущности их самообвинений. По мере того, как чувство вины ослабевает и перестает играть центральную роль в переживаниях родителя, появляется возможность принятия ответственности: построение будущего своей жизни и жизни своего ребенка. То есть, сила, стойкость, смелость становятся признаваемы, доступны и начинают использоваться как ресурс.
Таким образом, работа с чувством вины создает пространство для наблюдения и понимания, позволяет увидеть возможности, которые до этого были скрытыми. Например, родитель приходит к пониманию, что с рождением ребенка собственная жизнь не полностью потеряла смысл, – она продолжает иметь свою ценность и остается такой же значимой и важной. Психотерапевтическая работа, в данном направлении, дает родителю переживание ценности любого опыта его жизни, какими бы ни были конкретные события.
Подводя итог, обозначим факторы, которые, как правило, продлевают усиливают чувство вины, искажают его выражение и переживание:
• незнание причины диагноза и обвинение себя;
• негативное отношение к беременности (незапланированный или нежеланный ребенок);
• мысли, что «тело предало» и связанное с этим чувство стыда;
• сведение окружающими к минимуму потери и горя (часто находящиеся рядом люди испытывают дискомфорт от чувств горюющего и это «поведение» окружающих часто вступает во взаимодействие с собственными психологическими защитами человека, что приводит к отрицанию необходимости или неизбежности процесса горя («Я не должна об этом плакать» или «Сейчас не время расстраиваться»)).
• амбивалентная информация о беременности и родах (внезапная негативная информация (диагноз) в силу своей неожиданности (на фоне благополучной беременности) усугубляет процесс переживания потери);
• табуированные темы (например, о диагнозе) для обсуждения;
• отсутствие специальной подготовки медперсонала, позволяющей психологически грамотно сообщить о диагнозе, квалифицированно обсудить данную тему, что приводит к ятрогениям;
• отчужденное отношение семьи и врачей к диагнозу ребенка.
• страх перед интенсивными переживаниями, которые кажутся неконтролируемыми и бесконечными; неверие в свою способность преодолеть их.
Основными направлениями психологической помощи могут быть:
• выявление индивидуально-личностных свойств родителя, способствующих или не способствующих переживанию вины;
• снятие тревоги и негативных переживаний в связи с диагнозом;
• работа с чувством вины и отчаяния;
• проработка образа ребенка и уровня привязанности к ребенку;
• работа со страхами (за свое здоровье и здоровье ребенка);
• коррекция семейной истории и личного опыта женщины;
• родительская самооценка;
• отношения с партнером и ближайшими родственниками;
• ресурсы и стратегии взаимодействия с персоналом учреждений (медицинским, социальным, психолого-педагогическим);
• формирование позитивного настроя на развитие ребенка;
• формирование уверенности в своих силах и действиях.
Акцентом этой книги является идея ресурсности (компетентности) родителей и это имеет ряд преимуществ. Написание материала книги и рекомендаций на основании компетентности служит напоминанием, что у семей есть не только проблемы, но и силы. И обнаружение этих сильных сторон (фокус внимания на компетентность) является лучшим основанием для нахождения будущих решений, дает место надежде и открывает новые возможности. Когда автор обращается к родительским ресурсам, это дает читателю не только возможность больше узнать о различных аспектах компетентности родителей, но и поддержать уважительное отношение к родителям, воспитывающим ребенка с ОВЗ и их силе, мужеству, стойкости.
1.2. Психологические отличия Вины от Стыда и Ответственности
Далее автором будет рассмотрено иррациональное чувство вины, которое «терзает» родителей без уважительной причины. Но это чувство тесно связано с другими деструктивными чувствами: стыда и обиды. Поэтому кратко рассмотрим их влияние на качество жизни и причины их появления в эмоциональной сфере родителей.
Многие из моих клиентов боятся говорить о своих настоящих проблемах. Поэтому они могут долго рассказывать о вещах, не затрагивающих проблему, которую они хотели бы разрешить, но при этом и слова не могут произнести о том, что реально их волнует. Именно страх, что к ним начнут хуже относиться после их откровений, что их осудят, заставляет скрывать правду и приукрашивать рассказы о разных сторонах своей жизни. Для многих родителей важно создать для своих знакомых и родственников образ счастливой семейной жизни, любящего ребенка и успешного мужа. И как же иногда страшно признаться в обратном даже самой себе, не говоря уже об окружающих! Потому что быть отвергнутым – это самый сильный страх человека, вызывающий стыд. Именно поэтому страшно признаться в том, что вы, например, не состоялись как жена или мать (или не нашли себя в работе и карьере). И только наедине с собой вы задумываетесь об этом, ощущая пустоту. В одиночестве вы пытаетесь решить свои проблемы, веря, что вы справитесь со всем и поддержите в глазах окружающих желаемый образ себя. Да, раскрытие правды всегда связано со стыдом. Стыдно не соответствовать чужим ожиданиям. То есть, стыдно быть настоящим.
К сожалению, с раннего детства мы стремимся соответствовать родительским ожиданиям. Во многих семьях только в этом случае ребенок чувствует свою ценность и нужность, ощущает любовь, принятие и одобрение. Поэтому стыд рождается из страха испытать стыд. Если мама так сильно была озабочена мнением окружающих, ей так была важна оценка со стороны, что она изо всех сил старается, чтобы ее ребенок был самым лучшим. Самым умным, самым красивым, самым-самым (например, т. к. она хочет гордиться им). И чувство стыда успешно формируется в атмосфере сравнения, оценки и осуждения. Ребенок такой матери даже может представить себе, как было бы все хорошо, «если бы он не…» (громко говорил, шумно бегал, разбил мамину любимую вазу и т. д.). Кроме соответствия мнению окружающих детей часто принуждают делать то, что они, в общем-то, и не обязаны делать. Например, маленький ребенок не обязан делиться с другими детьми своими игрушками, не обязан ходить на цыпочках, не пачкать вещи. Да, если бы он все это делал, родителям было бы менее хлопотно, но хлопоты – естественная часть родительства. Еще одно из самых деструктивных воздействий родителя на ребенка – это передача ему ответственности за свои чувства («Ты разрываешь мне сердце!», «Ты меня в могилу сведешь!», «У меня болит сердце после твоих выходок!»). Но каждый взрослый дееспособный человек сам несет ответственность за то, что он переживает. Когда поведение ребенка объявляется причиной плохого папиного настроения или слез мамы – то это непосильная ноша ответственности для маленького человечка, но он взваливает ее на себя из любви к родителю.
То есть, изначально именно мать больше всего боится того, что ей будет стыдно за ребенка. Стыдясь или предотвращая ситуации, в которых существует возможность столкнуться с этим чувством, она невольно посылает ребенку сообщения о его несовершенстве. И ребенок этой матери растет с ощущением, что он плох и неправ («Я не такой как все. Другие лучше меня»). Сталкиваясь с этими переживаниями, он тоже начинает испытывать стыд. Поэтому люди, подверженные стыду, постоянно ориентированы на внешний мир. Их заботит, что о них подумают другие (как оценят?). Находясь под этим неусыпным неосознаваемым контролем, человек испытывает колоссальное напряжение и в теле, и в эмоциональной сфере.
Именно это чувство стыда (а не вины) портит жизнь многим матерям, вынуждая их лишать себя отдыха и отказываться от удовольствий. Они пытаются искупить это чувство через паттерн (поведение) услужливости или незаметности. То есть, в надежде заслужить одобрение они не разрешают себе заботиться о собственном благополучии и живут ради других. Но, к сожалению, постепенно они теряют способность распознавать свои желания. Необходимо помнить, что чем больше мы хотим стать безупречными, соответствовать идеальному образу, который нам изначально транслируют родители, тем больше развиваем у себя привычку сравнивать себя с другими (в школе, на работе, среди других родителей). Но постоянно оценивая себя в отношениях соперничества («я лучше него» / «я не так хорош»), чтобы быть достойными любви, мы забываем быть собой.
Итак, стыд – очень глубокое чувство, но он часто прячется за другими эмоциями. Мы можем не ощущать стыд явно, нам, например, может казаться, что мы испытываем гнев. С психологической точки зрения это объяснимо – при появлении стыда очень четко работает механизм избегания. Это чувство настолько сильное и невыносимое, что человек постоянно уклоняется от ситуаций, в которых есть вероятность испытать его. Поэтому самостоятельно обнаружить в себе стыд непросто.
За стыдом всегда прячется страх быть отвергнутыми и нелюбимыми. Отвержение – это то, что вызывает стыд, и от этого ощущения хочется убежать. Для избегания отвержения психика проделывает огромную внутреннюю работу, основанную на постоянном сравнении с другими (то есть, человек формирует не просто привычку, а способом мышления – оценивать). Но любая оценка рождает зависть к тому, что есть у других и что могло бы быть и у вас. Поэтому при неудовлетворении желаний (есть у других, но у вас нет) возникает ненависть и она, как чувство, всегда очень сильна и неуправляема (но, как правило, вышеописанные агрессивные чувства вытесняются и не осознаются человеком). То есть стыд связан с виной. И именно ненависть при чувстве стыда порождает чувство вины. А чувство вины связано с чувством обиды. Обиду часто демонстрируют, что бы другой то же почувствовал себя виноватым. То есть, обида, как и стыд – инструменты манипуляции. Поэтому игры «вина-обида», «стыд-обида», «стыд-вина» часто заменяют здоровые, психологически нормальные отношения.
Чувства стыда и вины имеют как общие черты (страх перед наказанием (внешним/внутренним)), так и различия. Для лучшего теоретического понимания разграничим чувства вины и стыда (приложение 2):
• В основе стыда лежит осуждение, идущее извне. Это осуждение может быть реальным, или же человек может думать, что его осудят окружающие.
• Чувство вины испытывается тогда, когда человек считает, что он переступил какие-то внутренние нормы, правила, принципы. То есть, для возникновения вины необходимо, чтобы диктуемые обществом стандарты поведения, система ценностей, интернализировались, т. е. «впитались» в человека, стали его собственными.
В основном, человек испытывает чувство вины по поводу какого-либо совершенного действия, а чувство стыда, если не соответствует эталону, идеалу, «норме» (восприятие не своих действий, а себя, как личности). При чувстве стыда характерна потеря активности, ощущение стесненности и понижение самооценки. На уровне тела стыд проявляется как скованность движений, сутулость, поднятые плечи и опущенная голова. Присутствуют самоощущения самоуничтожения и самобичевания («как же я так мог/могла», «какой/какая же я глупый/глупая»).
Самоощущение при чувстве вины иное – «я – плохой/плохая», часто сопровождаемое такими соматическими ощущениями, как напряжением мышц в различных участках тела, непроизвольной мимикой лица, нарушением дыхания, учащением сердцебиения, изменением уровня кровяного давления и др. Кроме того, чувство вины – это сочетание чувств страха, аутоагрессии и защиты от этой внутренней агрессии, которое налагает на себя сам человек вследствие мыслей или поступков, нарушающих его внутренний запрет.
Психологически интересный момент в том, что человек может переживать стыд, не испытывая вины. И наоборот. Например, часто человек, уже переживающий вину, скрывает от других свой поступок, ожидая осуждения людей и защищаясь от стыда. Логично, что человек всегда знает, почему ему стыдно, даже если он не виноват. Но переживая вину, он может затрудниться объяснить ее причины. Те аргументы, которые он приводит, пытаясь понять или объяснить кому-то происхождение вины, не удовлетворяют даже его самого, т. к. своим действием (или бездействием, или каким-либо только желанием) он нарушил какие-то внутренние, неосознаваемые, или плохо осознаваемые нормы, которые заложены в него, возможно в раннем детстве.
Для лучшего понимания практического применения предлагаемой информации приведу пример: в семье родился ребенок с ОВЗ. Есть разные способы реакции родителей:
1. Родители с сильным чувством вины. Они переживают чувство вины и находят виноватых: акушера-гинеколога, который не провел вовремя дополнительных тестов и не назначил специальные анализы; наследственность мужа – жены (влияние бабушек-дедушек); врачи в роддоме и т. д. Все это анализируется, переживается, определяется степень виновности. Самому ребенку в подобной ситуации тоже может «достаться» – это же он «виноват» в том, что проблема существует!
2. Ответственные родители. Им то же грустно, страшно. В первую очередь за ребенка, за его счастье и успешность в жизни. Но теперь, когда они вынуждены встретиться с проблемой лицом к лицу, эти родители разбираются с ситуацией. Они обследуют ребенка. Они следят, чтобы ребенок пил назначенные лекарства. Они занимаются с ним, они выясняют все, что известно на сегодняшний день о проблеме их ребенка и способах решения, адаптации и компенсации. Они получают помощь консультантов и организуют дома время и пространство так, чтобы их ребенок мог научиться тому, что позволит ему быть успешным в жизни, несмотря на имеющиеся трудности.
В ситуациях, когда семьи ограничены в ресурсах и выборе альтернатив своего развития, их стратегией нередко является лишь пассивное принятие того, что происходит. Но эта стратегия исключает возможность изменений к лучшему, поддерживает сложившуюся ситуацию, сохраняет трудности и углубляет чувство вины. Семьи с подобной фаталистической ориентацией принимают все, чтобы ни происходило, как должное. Для таких семей обычный способ поведения – это обвинение жертвы. Поэтому постоянные чувство вины, а также боязнь обвинений со стороны окружающих приводят к пассивной изоляции, вызывают чувство беспомощности и безнадежности.
Семьи с активной ориентацией, ответственной позицией стараются решить многие проблемы, которые им под силу, и контролировать ситуацию, принимая лишь те обстоятельства, которые в данный момент изменить невозможно. При первом способе реакции на проблему вспышки гнева, в результате которых происходит разрядка накопившегося негатива, чередуются с приступами самобичевания и жалостью к ребенку. Но родитель, как взрослый человек несет ответственность за свои эмоциональные реакции, действия, поведение и может исправлять допущенные ошибки. Так же взрослый осознает и признает то, что многое в этой жизни – вне пределов его возможностей. Поэтому, когда появляются проблемы, он выбирает, что будет делать – страдать и искать виноватых, смиряться и терпеть или менять то, что менять то, что возможно. То есть, противоположным чувством вины является ответственность. В итоге, именно родители «второго типа» реагирования получают закономерный отличный результат, максимально возможных в их условиях. У них, как у семьи, и каждого родителя по отдельности есть серьезный повод для радости, гордости, уважения к себе, а также, что очень важно – полученный опыт успешного преодоления трудностей, который бесценен.
Итогом первой части книги являются следующие утверждения:
Переживание чувства вины – это ошибочный способ коммуникации с миром. Ответственность за свою жизнь – это правильный способ построения отношений с собой, другими людьми и миром.
Перед тем, как читать книгу дальше, ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов:
• В связи с какими ситуациями родительства вы испытываете вину?
• Какого поведения (выполнения стандартов развития и норм социализации) вы хотите от своего ребенка?
• Почему именно этого? Что это даст вам и вашему ребенку?
Напомню, что последствия вины тяжелы. Чувство вины – очень вязкое чувство. Оно имеет свойство задействовать мыслительные процессы таким образом, что начинается генерализированный (т. е. всеохватывающий) процесс самоосуждения, резко падает самооценка, начинает распадаться образ «Я» (система представлений о себе). Все это сопровождается душевной болью. Именно такой процесс часто переживают родители, воспитывающие ребенка с ОВЗ. Они могут одновременно обвинять во всех своих бедах социум, и в то же время чувствовать именно себя виноватыми в том, что «вовремя не сообразили», «не смогли приспособиться», «не прошли дополнительные обследования», «не нашли квалифицированных врачей» и т. д. Постепенно они начинают сомневаться в собственных действиях, мыслях, чувствах, убеждениях; затем уже наступает неуверенность в себе, потеря самооценки.
Как и любому другому деструктивному чувству, вине не нужно сразу активно сопротивляться, т. к. этим можно либо явно усилить ее, либо начать отрицать ее явные признаки. Гораздо лучше сначала познакомиться с виной поближе (часть 3.1) и определить свои ресурсы (например, время и терпение). Поэтому автор надеется на понимание читателями того факта, что только от прочтения этой главы вы не сможете сразу измениться или ваша жизнь станет совсем другой, без чувства вины.