Семьдесят восьмая. Глава 1 (В. А. Кучеренко, 2015)

Глава 1

Еще немножечко. Еще несколько шагов – и можно будет остановиться. Укрыться в густом кустарнике. Отдохнуть. Расслабиться ненадолго. Потом снова бежать. Без оглядки. Покуда есть силы…

Ларинике надоело панически вздрагивать от каждого шороха, она жутко проголодалась, ее мучила ужасная жажда, безумно хотелось спать. Но самое главное желание – желание жить – перебарывало все остальные, заставляло превозмогать боль в мышцах, находить в себе резервы, жадно хватать ртом воздух и продолжать бежать…

Девушка чувствовала себя косулей, за которой гонится стая разъяренных волков. От жалости к самой себе принцесса даже заплакала. Но пепельников не тронут ни просьбы, ни мольбы, ни слезы. Одной елке известно, что на уме у ее преследователей. Сразу убьют или сперва поиздеваются? А может, им дан приказ вернуть беглянку живой? В любом случае ни малейшего желания встречаться с наемниками Лариника не испытывала.

Отец постоянно ворчал: «Ника, я поражаюсь твоему умению везде опаздывать. Ты умудряешься это делать даже тогда, когда опоздание в принципе невозможно!»

«Вот видишь, папочка, не все так безнадежно, как ты утверждаешь, – по крайней мере, один талант у меня есть!» – отшучивалась она.

«Это не талант, а бесполезная и весьма дурная привычка!» – хмурился король.

Однако несколько дней назад именно эта дурная привычка спасла принцессу от гибели.

Воспоминание о родных вновь разбередило и без того незатягивающуюся рану на сердце.

В ту ночь Ларинике чудом посчастливилось добраться до дома, не попавшись в лапы к даргариям. Но, как позже выяснилось, вовсе не темноволосых северян стоило тогда опасаться.

Несмотря на поздний час, столица лаэйри полыхала ярким светом страшнейшего пожара – жадные алые языки пламени охватили чуть ли не половину дворца.

– О нет! – к своему ужасу, Ника отметила, что центр пожара находится в месте расположения опочивален их величеств и наследников. – Милостивые боги природы, помогите им!

Тушение горящего замка возглавлял брат отца. Но, как показалось Нике, его глупые команды только мешали суетящимся вокруг лаэйри.

– Дядя Ривалт! Что происходит? – продравшись сквозь толпу, прокричала перепуганная девушка.

– Ваше высочество?! Вы здесь?! – вздрогнул от неожиданности толстый родственник (видимо, уже не чаял увидеть племянницу целой и невредимой) и растерянно уточнил: – Но откуда вы взялись?

– Гуляла. В роще, – ответила Лариника.

После этих слов толстый дядюшка бросил на кого-то позади принцессы рассерженный взгляд. В тот момент Ника не придала этому факту значения. А зря.

– Что случилось? Где мама, папа, братья?! – вновь взволнованно спросила королевская дочка.

– Крепись, девочка моя, – Ривалт отбросил в сторону официальность и крепко прижал племянницу к себе.

– Они… что… погибли?.. – давясь горькими слезами, произнесла Лариника.

– Скорее всего, да, – тяжело вздохнул дядя.

– Как понимать ваше «скорее всего»?! – тут же негодующе воскликнула девушка, отстранившись от тучного мужчины. К ней моментально вернулось самообладание. Нахмурившись и злобно топнув ножкой, она потребовала: – Немедленно извольте объясниться, граф!

– Ну, если они еще и живы, то спасти их, увы, уже не удастся. Слишком плотный огонь. Надеюсь, они умерли не в муках, а во сне, от удушья. Поскольку криков моего бедного брата, несчастной невестки или их горемычных сыновей никто не слыхал, думаю, все именно так и произошло.

– А вы не думайте, граф, а действуйте! Дворец огромный, разве услышишь сквозь такой шум? Вдруг они выбрались из комнат и теперь сидят в тупике среди обрушившихся балок и ждут помощи, не в состоянии выбраться самостоятельно? Необходимо незамедлительно бросить все силы на их спасение!

– Это невозможно! – категорично заявил дядя.

– Что-о-о?! Да как вы смеете мне перечить?! – аж поперхнулась от возмущения принцесса.

– Успокойтесь, ваше высочество. Я имею в виду, что в таком пекле невозможно выжить. Там чересчур жарко и опасно, – совершенно спокойно отреагировал Ривалт. – Сжальтесь над подданными, ваше высочество. Послав туда спасательную команду, мы ничего не добьемся, кроме разве что увеличения количества жертв этой ужасной трагедии…

Дальнейшее сохранилось в памяти урывками. Ника помнила, как до хрипоты орала на Ривалта… как вырывалась из чьих-то цепких рук… как наконец ей это удалось, и она сама бросилась в огонь… Как носилась по горящему дворцу в поисках близких… как, не заботясь об ожогах, отодвигала раскаленные металлические засовы, на которые почему-то были заперты снаружи двери спальни королевской четы и наследных принцев… как отважно выбивала плечом объятые пламенем дубовые доски… как отворила-таки проклятые комнаты, но, как всегда, явилась слишком поздно… как потом получила арбалетную стрелу под лопатку от посланного вслед за ней седовласого стражника и сразу же все поняла… как потом, истекая кровью, протискивалась под третью слева от трона колонну в тайный лаз, ведущий из зала церемоний прямо к реке…

На прохладном скалистом берегу, у стремительно стекающих с Хребта вод Бурной Аритты принцесса пришла в себя. Про подземный коридор, кроме нее, теперь уже неизвестно ни одной живой душе, поэтому какое-то время здесь будет безопасно.

Девушка всхлипнула, вспомнив, как несколько весен назад пришел их с младшим братом черед узнать о секретной архитектуре дворца. Отец в тот день был серьезен как никогда: он показывал отпрыскам особые места, на которые нужно надавить, специальные рычаги, за которые необходимо потянуть; водил по тоннелям, напичканным хитрыми ловушками, объяснял, как их миновать, и, конечно же, растолковывал, почему никого и никогда нельзя посвящать в таинства скрытых коридоров.

Король-идеалист надеялся, что ни ему, ни жене, ни их детям не придется использовать эти ходы, кроме как в ознакомительных целях. Но король-реалист понимал, что всем не угодишь и, помимо даргариев, всегда отыщутся внутренние враги – недовольные завистники и алчные предатели лаэйри. Поэтому подобные лабиринты постоянно проектировались, перестраивались, совершенствовались.

«Эх, если бы новую башню, в которой планировалось соорудить межстенные ходы даже в опочивальнях всех членов семьи, уже завершили, сейчас все было бы иначе», – шмыгнула носом Лариника.

С первыми лучами дневного светила страшное зрелище предстало перед глазами жителей столицы Южного Леса. В воздухе, словно черный снег, порхал пепел, молодая зеленая травка превратилась в темно-серую, дворец еще дымился. Звуковым сопровождением к прискорбной картине стали доносящиеся из пожарища крики, стоны и плач. В стране объявили траур. Но ничего этого принцесса не видела, не слышала и не знала, так как утром она находилась далеко за пределами родного замка и возвращаться туда пока не спешила.

У Ники не имелось прямых доказательств дядиной подлости. Пока она лишь чувствовала, что этот слюнявый мерзавец с потными ладошками и лоснящейся жирной мордой виновен в гибели ее семьи. Но без улик никакого разоблачения не получится. Все ее показания воспримут как истерику ребенка, слишком впечатлительного и потерявшего от пережитого горя рассудок.

По идее, королевское слово – истина, не подвергающаяся сомнению. Но увы, принцессе не позволялось унаследовать престол раньше, чем она повзрослеет. Какая жестокая ирония судьбы: совсем недавно Лариника считала, что день ее совершенновесния уже скоро, а теперь кажется, что до него еще так долго – надо ждать далекого тридцать третьего травороста.

О том, чтобы сейчас явиться в замок, не может быть и речи. Без сомнения, Ривалта назначат регентом при ней. И дядя приложит все усилия к тому, чтобы любимая племянница не дожила до коронации.

Однако Лариника непременно вернется. Почти через пять квадров! По закону, именно в течение такого срока после смерти кого-либо из членов правящей династии длится всеобщая скорбь и, следовательно, на протяжении данного периода запрещены любые празднества. В том числе и торжественная церемония возложения венца – символа власти – на голову монарха! А еще именно тогда принцессе исполнится долгожданные девятнадцать!

Умом Лариника все понимала, но сердце отказывалось верить в то, что все родные (дядя Ривалт не в счет!) погибли той ночью и что она сама чуть не умерла. Иногда девушку посещали печальные мысли о том, что, может, и впрямь было бы лучше, если бы и она сгорела вместе с близкими. Но жажда мести, крепнущая с каждым днем, без труда перебарывала упадническое настроение и заставляла идти, крепко стиснув зубы.

«Кстати! – до сих пор шедшая куда глаза глядят, лишь бы подальше от места трагедии, девушка остановилась. – А благодаря какому чуду я выжила?»

С арбалетом все предельно ясно: мифриловые нити, заботливо вплетенные батюшкой в ее наряд, и амулет с исцеляющим заклинанием – подарок матушки не позволили мощной стреле проникнуть в тело глубже чем на полпальца. Но если бы наемный убийца вдруг усомнился в выполнении своего грязного дела и узнал, что жертва отделается пускай и большой, но не смертельной царапиной да внушительным синячищем на всю спину, то непременно добил бы ее. К счастью, удостовериться в чистом исполнении заказа пепельнику помешал огонь.

Точно! Огонь! Вот с ним-то не все понятно. В ту злополучную ночь Лариника осознавала, что после тесного контакта с горячей стихией, ей не миновать уродливых шрамов от ожогов и спаленной косы. Тогда ей было плевать на внешность, она готова была пожертвовать красотой ради жизни любимых ей лаэйри. И каково же было ее изумление, когда выяснилось, что на голове не пострадало и волоска, а на коже не вздулось ни единого, даже самого крохотного пузыря. Более того, одежда принцессы осталась без малейшего темного пятнышка, подобного тем, что обычно оставляют нерасторопные служанки, передержавшие на углях утюг.

Но почему огонь ее не тронул?

Веленира предпочла добираться до места назначения по вражеской территории. И на то у нее имелся ряд веских причин.

Во-первых, так гораздо ближе, ибо вход в гнездо интересующего ее дракона расположен именно на южном склоне горы О’Тпар.

Во-вторых, по Ютру двигаться можно в любое время суток. Ночью смуглолицые лаэйри трусливо прячутся. А днем, как ни парадоксально это звучит, еще безопаснее, поскольку самая воинственная часть белокурого народа отправляется на вылазки в ее родной Себор. Так что вероятность встретиться с агрессорами тут (при должном соблюдении простых правил осторожности, разумеется) практически равна нулю.

В-третьих, и в-последних, ежели жрице все-таки доведется столкнуться с противником, ее защитят: либо вживленная под кожу паутина Алмазного Прядильщика, либо привычка носить с собой обычное оружие. Несмотря на то, что Веленира уже достаточно давно (двести шестьдесят три зимы назад, если быть точной) удостоилась чести носить на лбу волшебный узор, позволяющий ей использовать магию даже при свете солнца, она не только не стала отрекаться от искусства воительницы, а, наоборот, все это время совершенствовала мастерство сражения без заклинаний. Поэтому голубоглазой поклоннице Неба не страшна даже встреча с пепельниками в их предрассветный или предзакатный час, когда не действуют ни колдовство даргариев, ни волшебство лаэйри. Ведь у нее всегда топор под рукой, меч за спиной, нож в сапоге и стрела на тетиве. Ну и еще полно всяких мелких, острых и ядовитых сюрпризов за пазухой и в складках одеяний.

Тонкий слух уловил поднятую лесом тревогу, отвлекая от тяжелых воспоминаний. Девушка осторожно встала и помчалась дальше.

Вчера, затаившись в траве, она случайно подслушала обрывок разговора двух мальчишек, собирающих ягоды:

– А принцесса Лариника так и сгорела заживо.

– Но сосед, бывший в тот день в городе, утверждал, что трупа так и не нашли! Даже скелета похожего размера. Не можно так в пламени сгинуть, чтобы вообще следов никаких не осталось. Укрылась она в секретной комнате. Или по тайному подземному ходу выбралась – поговаривают, покойный король обожал их рыть.

– Да брехня это все, про то, что ее высочество спаслась. Чего ж тогда не выходит? Да и дядька ее уже бы давно глашатаев да ищеек разослал.

– А он и разослал! Разве не заметил, сколько пепельников по округе рыщут. Спроста ли?

– Ты не путай меня. Энто сероглазые зыркают в поисках заговорщиков, которые пожгли правящую семью!

– А разве не даргарии то сотворили?

– Не-е. Кто-то из своих. Точно. Ривалт так и объявил принародно. Это они же подкопали нору и запалили дворец…

Из беседы ребят девушка сделала несколько неутешительных выводов. Она поняла, что в спешке недостаточно плотно прикрыла за собой лаз в колонне, поэтому родственник теперь в курсе, что она жива. И дядя не успокоится, пока не найдет ее и не убьет. А заодно будущий монарх решил избавиться от неугодных ему дворян, обвинив тех якобы в содействии мятежникам, устроившим пожар. Хитер старый лис!

Лариника очень надеялась, что ей удастся уйти в глубь страны. Однако всякий раз, отдаляясь от границы Хребта Драконов более чем на тридцать сосен, она вынуждена была отступать. Всевозможные западни, сломанные мосты, разбойничьи лагеря и прочие преграды мешали двигаться по желаемому маршруту.

Похоже, дядя предугадал все возможные маршруты беглянки и предоставил ей возможность двигаться лишь вдоль границы. Не позднее окончания зеленого квадра первоцвета Ника упрется в океан. Дальше только острова, кишащие беглыми преступниками. Так что рано или поздно принцесса все равно попадет в руки Ривалта, как бы она ни желала обратного. Ей создали иллюзию свободы, но постепенно загоняют в угол.

Преследователи приблизились слишком близко, а значит, заклинания лучше не использовать – если среди них есть сильный чародей, то ее легко засекут.

Изумрудноглазая наследница старшего дома Южного Леса Эльмироны очередной раз оступилась и приглушенно пискнула, услыхав щелчок тетивы. Прямо перед кончиком ее слегка вздернутого носика в стволе ольхи завибрировало тонкое оперенное древко. Вдруг ставшие ватными ноги не пожелали держать свою хозяйку и предательски подкосились. Острый камешек больно вонзился в кожу ладони. Неужели началось? Так скоро?

– Кто здесь? – спросил привлеченный вскриком лучник и приблизился. – Ау!

«Значит, не в меня целились?! – сообразила Лариника. – Стрела случайная? Тогда, может, все обойдется? Эх, если бы я не взвизгнула».

Беглянка замерла, кляня себя за несдержанность, и больно прикусила нижнюю губу.

Худощавый подросток с льняными волосами внимательно вглядывался в кусты, за которыми пряталась сжавшаяся в комок принцесса.

Лариника перестала дышать, но стук ее бешено колотящегося сердца, казалось, был слышен даже на той стороне гор.

– Выходи, не бойся, – улыбнулся парень. – И прости, что напугал.

«Все-таки заметил!»

Из-за спины лучника вышел мужчина. Сероглазый! Тоже пепельник! О-ёй!

– Кто там? – настороженно спросил старший.

– Не знаю, хотел в бабочку попасть, со ста шагов, но, похоже, испугал какого-то деревенского пацаненка.

«Да, да пацаненка, ты прав! А теперь ступай мимо! Пожалей трусливое дитя».

Подтянулись еще трое сереброволосых: двое широкоплечих – тоже в латах и с клинками, а один, очевидно маг, – в балахоне и с посохом. Пока день, чароплет не опасен. Однако и без колдуна надежды на спасение абсолютно никакой.

«Все, допрыгалась, голубка», – печально вздохнула Лариника.

– Что тут у вас? – пробасил самый высокий наемник.

Сойка, неожиданно выпорхнувшая из ветвей того же куста, где дрожала с натянутыми до предела нервами принцесса, отвлекла на себя внимание преследователей и одновременно спровоцировала девушку дать такого стрекача, что позавидовал бы любой заяц.

– Ты глянь, как припустил, шельмец! – заржал сзади один из мужчин. – Аж пятки засверкали!

– А по-моему, это не мальчишка, а девчонка, – с сомнением высказался другой голос.

После этих слов ступни Лариники, казалось, вообще перестали касаться земли, так часто она ими перебирала.

Девушка не знала, сколько продолжалась эта безумная гонка, но, к своему удивлению, вышла из нее победительницей. То ли оттого, что ей было что терять. То ли потому, что пепельники не сразу бросились за ней, а сперва вернулись к лошадям. То ли благодаря густым зарослям шипастого терновника, сквозь который принцесса в отчаянии продралась. Крики и топот копыт раздавались все дальше и дальше, а потом и вовсе стихли.

Ника очередной раз запуталась в гудящих от перенапряжения ногах и свалилась на землю. Физическая и эмоциональная усталость брала свое, тело гудело как улей, кожу пощипывало от множества мелких порезов.

Но отдыхать некогда! Приближается очередной вечер, за ним будет ночь. Теперь нужно снова прятаться от даргариев. Лариника встала, мир совершил кульбит и пошел волнами. Предвестники голодного обморока напомнили принцессе, что за целый день во рту и маковой росинки не было. Так, сперва поужинать!

Кое-как добравшись до ручейка, Ника наклонилась и запила холодной водой проглоченную нежеваной рыжую семейку опят, горсть недозрелой земляники и случайно уцелевший прошлогодний орех.

«Шатание по лесу не входило в воспитание принцессы. В будущем я стала бы какой-нибудь графиней. Выйдя замуж, сидела бы за книгами или пяльцами в окружении многочисленных подруг. Ходила на балы. В праздники посещала храм Земли. А кушала бы исключительно из золоченых тарелочек изысканные деликатесы, – с грустью подумала Лариника и тут же приободрилась: – Зато до сих пор жива. И свободна!»

После чего она поудобнее устроилась в корнях, попросила у леса защиты и мгновенно уснула.

– Ты гляди! Спит как убитая!

– Дык сейчас и будет убитая.

– А разве нам велено не живой ее доставить?

– Уточняю: по возможности, живой. Но если не получится, то можно и мертвой. Награда все равно одинаковая.

– А разве теперь она от нас куда-то денется?

– Нет, конечно.

Разговор доносился как сквозь вату.

Ника боялась чем-то выдать свое бодрствование.

– Тогда почему мы обязательно должны ее убивать?

– А чтоб меньше возиться. Голову отчикал, в мешок упаковал и готово! А то корми, пои, выгуливай. Ну и еще чтобы не проболталась. Дядя хоть и приговорил бедняжку к смерти, но кто его знает, как отреагирует, узнав, что мы с ней сотворим.

– А что мы с ней сотворим?

– Ха-ха. А все, что пожелаем! И как пожелаем!

– А-а, вон ты про что!

– Ух, какая у нее коротенькая юбочка! Видать, так нынче модно при дворе.

Тут уж Ника не удержалась и сквозь ресницы посмотрела на свои ноги. Некогда длинная желто-зеленая юбка давно превратилась в лохмотья, цепляясь за все коряги, какие только встречались на пути. Но самое главное, за ней тянулась цветная нить, бывшая недавно замысловатой вышивкой. Учитывая то, что узор почти исчез, начало предательского хвоста находилось где-то очень далеко.

«Так вот как они меня нашли! Как же я раньше не заметила?» – с досадой упрекнула себя Лариника.

В разговор вмешался еще один участник:

– А действительно симпатичная малышка, я бы тоже не отказался.

– Дык и не отказывайся! Бери!

– Погодите, она же еще ребенок! – попытался воззвать сообщников к разуму молодой, ломающийся голосок.

– Да уж постарше некоторых! И уж если тебе можно, почему ей запрещено?

– Ну, я же с блудницами был. И по их согласию, – смущенно буркнул парень с луком. – А эта особенная, благородная. С ней так нельзя!

– Бу-га-га, дурачок! А чем принцесса лучше других девок? Ее еще как можно! Даже нужно! Брось! Ты когда-нибудь щупал принцесс?

Девушка почувствовала прикосновение к плечу и закричала:

– Помогите!!!

Лариника дернулась, но чья-то твердая пятерня обхватила ее шею.

– Цыц, рыба моя. Тебе понравится!

Кто-то грубым рывком раздвинул ее бедра и жестко зафиксировал в таком положении. Ника попыталась ударить кулаком, но на запястьях ее тоже сомкнулись сильные пальцы и распластали руки по сторонам.

Распятая и беспомощная, она попыталась воспользоваться магией. Но слишком поздно спохватилась – в данный момент властвовало чужое сумеречное волшебство.

Вторая ладонь придушившего принцессу мужчины медленно поползла к низу живота.

– Не надо, пожалуйста! – взмолилась девушка…

Не единожды воровавшая, Веленира терпеть не могла, когда у голодного крадут последний кусок хлеба. Десятки раз лгавшая, жрица не уважала тех, кто пытался обманывать детей. Погубившая в сражениях сотни противников служительница храма Северного Неба не любила, когда поднимают руку на беззащитного или когда все против одного. Многократно выступавшая в качестве инициатора экспериментов в постели, взрослая женщина избегала утех с мужчинами, возбуждающимися от унижения партнерши. А еще она, как и полагается всем даргариям, испытывала отвращение к южанам-лаэйри, однако больше всего ненавидела пепельников.

Возможно, в этот вечер Веленира прошла бы мимо, если бы все не совпало: пятеро полукровок мужского пола обижали голодную белокурую девочку. Хотя если бы зеленоглазка была сытой, жрица все равно бы вмешалась. Кроме того, отсутствовал факт лжи – сумеречные свиньи не скрывали от перепуганной смуглянки, что собираются ее изнасиловать. Но сей факт тоже уже особой роли не играл.

– Ребята, сдалась вам эта замухрышка сопливая, когда рядом такая опытная прелестница? – обиженно фыркнула Веленира и в подтверждение своих слов распахнула суалу, демонстрируя безупречные формы.

Застигнутые врасплох пепельники дернулись было к оружию, но потом застыли с блаженными улыбками на рожах.

С такими выражениями на лицах они и умерли. Второй шанс – то немногое, что могла предоставить грешным душам жрица[1].

Широкие рукава одеяний Велениры – не дань моде, они предназначены для сокрытия от посторонних глаз специальных устройств, закрепленных на предплечьях. Равно как и переплетенные вокруг запястья и оснований пальцев тонкие веревочные петельки – не разновидность украшения, а элемент спускового механизма. Для приведения портативного стреломета в действие достаточно направить длань на цель, под определенным углом согнуть кисть и пошевелить соответствующим перстом (либо сжать кулак – для выстрела залпом).

Попадать в яблоко за сто шагов в восьми случаях из восьми (то есть максимально заряженный боекомплект!) из положений сидя, лежа, стоя жрица приноровилась почти сразу. А вот для того, чтобы научиться не промахиваться по движущейся мишени, да еще в прыжке с переворотом через голову, пришлось здорово попотеть. Впрочем, это было так давно, что даже сама Верховная наставница точно не вспомнит, когда ее лучшая воспитанница мазала.

Вот и сейчас две пары дротиков вонзились точнехонько в центры лбов седовласых мужчин. А следом за ядовитыми стрелками молниеносно извлеченный из голенища кинжал уверенно вонзился в грудь паренька.

«Ну вот, менее чем за секунду я избавила мир от пятерых злодеев. Только стал ли он от этого добрее?» – философски подумала жрица и с любопытством взглянула на спасенную.

Обладательницу красивого голоса Лариника не видела, да и не до нее было. Но слова, прозвучавшие как гром средь ясного неба, отвлекли пепельников.

Жесткие, шершавые лапищи немного ослабили хватку, а затем разжались совсем. Воспользовавшись моментом, Ника что есть силы лягнула одного из насильников. Он неуклюже повалился на землю. Следом попадали остальные. Довольные выражения лиц, остекленевшие серые глаза, смотрящие вперед, и торчащие изо лбов дротики навсегда запечатлелись в ее памяти. Не знающие пощады наемники в один миг сами превратились в беспомощных жертв.

Принцесса отскочила от трупов, но тут же осела на землю и разрыдалась. Оно и немудрено – такое пережить.

Воительница стояла по другую сторону побоища и наблюдала за происходящим, слегка наклонив голову набок. Еще не оправившаяся от шока, спасенная вспомнила о своей заступнице. Высокая, светлокожая, темноволосая. Смелое и уверенное выражение голубых, словно полуденное небо, глаз. Меч за спиной висит явно не для красоты. Причем перед ней не просто женщина-воин, а, судя по одеянию и цвету глаз, еще и жрица Воздуха.

Через несколько ударов сердца до Ники дошло:

– Даргарийка!

Тело само приняло вертикальное положение и ломанулось в кусты. Оставшаяся на месте северянка хмыкнула и пошла своей дорогой.

Неизвестно, что страшнее: попасться отряду пепельников или даргарийке. Скорее всего, первым, последняя хоть не станет издеваться (хотя кто ее знает?). Вот только для чего она спасла лаэйри и дала возможность той унести ноги? Непонятно… Страх смерти отступил, и вновь появились вопросы: зачем и почему?

Бешеный бег не мог продолжаться вечно, в конце концов Лариника запнулась о спрятавшийся в траве камень и шлепнулась на колени. Сердце стучало как ненормальное. И стук этот отдавался в ушах. Дышать получалось с огромным трудом. Руки тряслись. Ноги не слушались абсолютно. Как долго будет продолжаться этот побег в никуда? Будь ты проклят, Ривалт!

Отдышавшись и немного придя в себя, девушка огляделась. Вокруг молодая рощица. Нет холмов и кустов, трава низкая, стволы деревьев тонкие и невысокие, веточки словно кружево – особо не спрячешься.

«Эх, ну и будь, что будет!» – решила принцесса, свернувшись в клубок и доверившись последнему из тех, кому она еще могла верить, – лесу. Предстояла еще одна опасная ночь…

– Ника! – позвал до боли знакомый голос. Медленно приближалась смуглая лаэйри в сорочке с прожженными дырами. Лица не видно, но Лариника всегда узнает ее из тысяч других.

– Мама…

– Иди со мной.

– З-зачем?

Женщина не ответила, а только протянула обугленную руку. Ника испуганно вскрикнула, вскочила и, пробежав несколько шагов, оглянулась. Покойница исчезла.

Ночной лес полон различных устрашающих звуков и видений. Скрип стволов, шорох листвы, писк грызунов, хохочущие крики сыча, хлопанье крыльев, испуганный топот, волчий вой. Непонятные тени мелькают то тут, то там. Иногда кажется, что это силуэты эльмиронцев или каких-то чудовищ.

Совсем близко что-то щелкнуло. Девушка осторожно поднялась и, попятившись, наступила на что-то. Оглушающе взвизгнув, жертва разыгравшегося воображения отпрыгнула, не глядя под ноги.

Остановилась принцесса уже далеко от места ночлега, так и не отдохнув, так как не переставала бежать, покуда не обнаружила почти полное отсутствие звезд на фоне светлеющего неба. Скоро утро!

– Кошелек или жизнь?! – выскочил из кустов взлохмаченный пацаненок.

– Елки-иголки! – сплюнула Лариника. Она давно потеряла счет дням и уже не могла даже примерно назвать свое местоположение. Однако охота продолжалась, и преследователи словно бы знали, где ее искать. Вот и сейчас, стоило переместиться дальше от границы, как неприятности не заставили себя ждать. Хотя, конечно, глупо подозревать во всех подряд встреченных пепельниках наемников, посланных дядей. Но даже если эта банда разбойников никакого отношения к Ривалту не имеет, легче от этого не становится.

– Кошелек или жизнь?! – повторил маленький бандит. Внешне гаденыш выглядел весны на три-четыре младше Ники, и наверняка девушка справилась с ним даже без использования магического дара. Но вряд ли он вышел на разбойничью тропу без взрослых сообщников.

Словно в подтверждение догадок, из тех же зарослей, откуда выпрыгнул паршивец с ножом, вылез его более взрослый сообщник. А оглянувшаяся на шелест, раздавшийся сзади, Ника вдруг обнаружила, что окружена ощетинившейся оружием шайкой.

Девушка застонала.

Оборванец с самым ржавым тесаком, противно облизнулся и прохрипел:

– Ну, так что выбираешь, лапка: быть мертвой или бедной?

– Лапка предпочитает оставаться живой и богатой, – сурово отозвался смутно знакомый голос.

Грабители заозирались. Даргарийка стояла, прислонившись к дереву, в одной руке она небрежно вертела кинжал, а над ладонью другой парила ярко-бирюзовая октограмма. Кто-то испуганно икнул.

– Есть желающие оспорить мои слова?

Желающих не нашлось.

– Тогда брысь отсюда, пока я вас всех не убила!

Все обозримое пространство мгновенно очистилось.

– Не знаю, зачем ты это делаешь, но спасибо, – прочистив горло, сказала Ника.

– Да не за что, – ухмыльнулась вслед принцессе жрица. – Везет тебе на проблемы.

– Это точно. Ну, мне тоже, пожалуй, пора, – Лариника в последний раз оглянулась на себорийскую жрицу и побрела наугад.

Принцесса почти не обращала внимания на усталость и вечное недосыпание. Эмоции, связанные с гибелью родных, чуть притупились, но стоило вспомнить о горе, как вновь наворачивались слезы.

А вот лесные жители и сам лес не ведали о трагедии, разыгравшейся в столице Ютра. Природа жила своей привычной жизнью. Внешне все спокойно, но если заглянуть под листья, под кусты, присмотреться к окружающим существам, то можно заметить борьбу. Борьбу между животными, насекомыми, растениями. Борьбу за выживание, за пищу, за место под солнцем. Ника сравнила ее с тем, что происходило сейчас с ней. Казалось, будто это страшный сон, что она вот-вот проснется и все забудется. Но служанка не будила на рассвете, утреннее нежно-голубое платье не ждало хозяйку в гардеробе, а во главе стола больше никогда не сядет отец и не посмотрит с укором на опоздавшую.

Выйдя к ручью, девушка наклонилась и стала всматриваться в свое отражение. Осунувшееся, худющее, усталое лицо. Золотистые волосы растрепались, платье изорвалось, нитка-предательница давно исчезла, а вместе с ней исчезла и вышивка. То, что Лариника – не самая последняя нищенка, а наследная принцесса, выдавали осанка и украшения – тонкий браслет и кулон с изумрудом. Так выглядеть для королевской особы – позор! Благородная дама должна быть аккуратно одета, сидеть за пяльцами, танцевать на балу, прогуливаться по парку, кружить головы кавалерам, но никак не бегать по знакомой только по картам местности в лохмотьях, что когда-то гордо назывались дневным платьем.

Вспомнив про жизнь во дворце, Ника вполголоса запела:

Не самая лучшая судьба ждала бы принцессу и при живых родных – замужество, золотая клетка. Но сейчас ее ожидают смерть или неволя. Из двух зол Лариника бы, несомненно, выбрала первое, но Ривалт решил иначе. Пожелав дяде долгих странствий по Инмироне, девушка быстро переплела косу и вновь посмотрелась в воду.

– Ну, красавица, красавица! – послышался насмешливый комплимент.

Ника замерла.

– Я говорю, неплохо поешь, птичка! Может быть, тебя не убивать, а оставить себе для развлечения? – продолжал рассуждать кто-то. – А король пусть думает, что ты мертва. Как мне нравится эта мысль!

Говорун подошел ближе и поднял подбородок беглянки:

– Хороша! Сойдешь.

Одобрительный гул мужских голосов, сообщил принцессе, что незнакомец не один. Сжатые кулаки Ники опустились.

Их было семеро. Семеро хорошо вооруженных, крепких и уверенных в себе мужчин. Мужчин с хищными, раздевающими беззащитную жертву взглядами. Они даже не посчитали нужным пригрозить оружием или связать добычу.

Жребий разбойники тянули шумно. Главарю, естественно, уступили право быть первым. За последующую же очередность разгорелись нешуточные споры.

«Это конец!» – поняла принцесса, но все равно закричала что есть мочи:

– ПО-МО-ГИ-ТЕ!

И сразу же получила пощечину.

– Чего ты орешь? – возмутился номер один. – Никто же тебя здесь не услышит.

– ПО-МО-ГИ-И-ТЕ!

Новая пощечина и приказ своим:

– Заткните ей рот!

Сразу несколько волосатых рук потянулось к Ларинике. Девушка отпрянула, но неожиданная подсечка сзади сбила ее с ног. Лаэйри зажмурилась, принимая третий удар по лицу, затем лягнулась. Схлопотала ответный пинок в живот. Дважды укусила чьи-то мерзкие толстые пальцы и принялась изворачиваться ужом. Когда ее потащили за волосы, пустила в ход ногти. Очередная оплеуха разбила ей губы в кровь, но принцесса продолжала отчаянно сопротивляться, не давая возможности прижать себя к земле.

«Клянусь, что, пока не отомщу, не уйду и с того света всех достану!» – кипела злость.

«Ну кто-нибудь! Помогите же!» – еще громче вопил инстинкт самосохранения.

«О, нет-нет-нет!» – скулило сознание…

– Что я вижу?! Опять та же картина!

«ДА!» – ожила надежда, услышав голос жрицы храма Неба.

Глаза открылись сами.

Обалдевшие от наглости незваной гостьи насильники отвлеклись от увлекательного занятия.

– Желаешь присоединиться? – не менее нагло предложил главарь. – Тогда постой в сторонке и подожди. Я с этой разберусь сначала.

– Терпеть не могу ждать, – спокойно сказала жрица и едва уловимым движением метнула ядовитые дротики в сторону «свиты» принцессы.

Ника грубо отпихнула свалившееся на нее тело и отползла в сторону.

Остальная шайка шустро повытаскивала мечи, булавы, арбалеты и даже рогатки и скопом набросилась на даргарийку. Лариника вскрикнула.

Но стремительная воительница завертелась тайфуном, и то, что творилось дальше, назвать сражением не поворачивался язык. Жестокая расправа – не самое точное, но наиболее подходящее по смыслу выражение. Жрица успевала не только отражать атаки противников, но и наносить поражающие удары. Без помощи магии воздуха двигаться так быстро просто невозможно! Головы, руки и прочие фонтанирующие красным части тела летели во все стороны…

Ника оглядела побоище, с ужасом отметив, что уже настолько привыкла видеть кровь, что смотрит на нее, как на воду. Без эмоций и содрогания. А вот разрубленная плоть все еще производила сильное впечатление. Позеленевшая лаэйри поспешно отвернулась.

– Любопытно, что в такой худышке привлекает озабоченных седовласых извращенцев? Вроде и смотреть еще особо не на что: ни груди, ни попы толком нет, – размышляла вслух спасительница.

Девушка пожала плечами и неуверенно предположила:

– Может, то, что на меня объявлена охота и заказчику не обязательно доставить меня живой и невредимой?

– Охота? – насторожилась северянка. – И чем же кому-то помешал худой голодный ребенок?

– Статусом, – отозвалась Лариника, не обращая внимания на слово «ребенок», хотя раньше оно стало бы причиной недетской обиды. – Дядя считает, что он на троне будет смотреться лучше меня.

– О как?! Погоди, так ты…

– Угу, принцесса.

– О, Небо! Этого мне только не хватало! Знала бы раньше, – не вмешивалась бы, – нахмурилась Веленира и одарила сжавшуюся в испуганный комок лаэйри презрительным взглядом. Но затем тоном чуть помягче произнесла: – Ладно, не бойтесь, ваше высочество, не трону. Глупо обвинять дочь в тех несчастьях, которые принес моему народу ее отец.

– Я… да… благодарю… мне никогда… я всегда была против войны, и папе это говорила, и братьям, но они… – сбивчиво промямлила в свое оправдание Ника. Однако увидев, что жрица заинтересовалась услышанным, воодушевилась и продолжила: – Да, я всегда мечтала примирить Себор и Ютр! Ну, если бы королевой стала. Честно! И сейчас очень сильно желаю, чтобы мы с вами жили, как тысячелетия назад – до Великого Сумеречного Противостояния. Надо лишь простить обиды и договориться. У меня даже пламенная речь готова. Две весны над ней корпела, но сочинила! Но все же одних слов мало. Еще нужны подкрепляющие их поступки, я даже почти придумала, какие именно. На примере того, как в древних книгах сказано. Во-первых, издам указ….

Северянка слушала более чем внимательно, и с каждой минутой все больше поражалась тому, о чем говорила принцесса.

«Надо же, какие взрослые идеи бродят в этой смышленой детской головке. И ведь не врет ради своего спасения – ее слова искренни, – уважительно подумала жрица и мысленно усмехнулась: – Чем-то она напоминает меня четыреста зим назад».

Малышка сама не заметила, как плавно сменила тему, перейдя от проблем общегосударственных к изложению собственной биографии. Но и теперь голубоглазая спасительница не перебивала. Лишь под конец, когда принцесса описывала пожар, несколько раз хрустнула костяшками пальцев.

– Получается, что уйти в глубь страны не могу – не пускают, сзади погоня, впереди океан, а в горах могу наткнуться на даргариев. То есть в лапы к дяде попаду в любом случае, – обреченно подытожила Лариника. – Но сдаваться, конечно, не собираюсь, пока есть надежда, пускай и призрачная, буду двигаться вперед!

Едва Веленира про себя похвалила милую и внешне хрупкую девушку за твердость характера, за проявление стойкости, за желание вопреки всему продолжать борьбу, как принцесса раскисла.

– Знал бы кто, как я устала, как мне хочется вернуться домой, обнять родителей и братьев! Я их так любила! – Ника закрыла лицо руками. – Только сейчас поняла, насколько сильно. А еще сильнее ненавижу Ривалта!

Далее произошло то, чего с рассудительной даргарийкой прежде никогда не случалось, – поддавшись мимолетному порыву чувств, она вдруг промолвила:

– Ваше высочество, а давайте я вам помогу?

Ника, ожидавшая чего угодно, но только не этого, оторопела.

– Как это? – удивилась она.

– А вот так, – просто ответила жрица и протянула ладонь: – Для начала познакомимся. Называйте меня Веленирой.

– Очень приятно. Лариника, – робко промолвила светловолосая лаэйри. – Можно на «ты».

– Взаимно, – улыбнулась темноволосая служительница Неба.

– И без титулов, – скромно добавила принцесса.

– Хорошо, Лариника, – на «ты» и без титулов!

Южанка кивнула и чуть улыбнулась.

Северянка же вдруг посуровела и сказала:

– Пускай судьба твоя незавидна, а будущее призрачно, зато помыслы чисты и стремления похвальны. Не изменяй им, и из тебя получится достойная королева! А еще знай, что, предлагая свою помощь, я, Веленира из Себории, жрица храма Северного Неба Эльмироны, клянусь в верности и даю обещание сделать все от меня зависящее, чтобы воплотить твои благородные начинания в жизнь. И пускай это рукопожатие станет первым шагом на пути примирения наших народов!

Ника не понимала ровным счетом ничего. Дядя – лукавить не стоит, не любимый, но очень близкий ей лаэйри, член семьи, – обуреваемый жаждой власти, лишился рассудка, сначала предал родного брата, а теперь желает смерти и ей. В то же время первая встречная – даргарийка, чужая, враг страны – дает присягу на верность. Все перевернулось с ног на голову.

Принцесса, в тот момент еще не осознавая, что творит, и уж тем более не подозревая, что слова ее войдут в историю, величественно развела руки в стороны, гордо задрала вверх носик, медленно опустила веки и торжественно, произнесла:

– Я, Лариника Изумрудноглазая из старшего дома Южного Леса Эльмироны, первая претендентка на наследование семьдесят восьмой короны династии Ютра Отважного, призываю в свидетели все четыре стихии!

Ясное небо моментально заволокло тяжелыми темными тучами, несколько раз ярко вспыхнула молния, прогрохотали раскаты грома, задрожали горы, и хлынул проливной дождь.

Красивое смуглое лицо девушки с развевающимися на бушующем ветру длинными белокурыми волосами озарила радостная улыбка. Перекрикивая шум дождя, она громко воскликнула:

– Всемогущие Силы Природы, клянусь перед вами честью и памятью предков! Год тридцать пять тысяч сто девяносто первый со дня Великого Сумеречного Противостояния станет последним годом непрекращающейся войны между даргариями и лаэйри!

Гроза исчезла так же внезапно, как и налетела. Боги дали понять, что услышали, и удалились. Снова выглянуло ласковое солнышко, запорхали бабочки, застрекотали кузнечики, запели птицы. От недавнего ненастья остались лишь искрящиеся крупные капли на листьях да насквозь промокшая одежда.

Продолжительную паузу, повисшую над поляной, «украшенной» мертвыми телами пепельников, первой нарушила Веленира:

– Гм, смелое заявление, подруга.

– Ага! – согласилась Ника, широко распахнув глаза и улыбаясь до ушей. – Честно говоря, не думала, что получится.

– Ну, чтобы призвать высших существ, исключительной хитрости не требуется. Особенно для тех, в ком течет королевская кровь. Другое дело – не разгневать кое-кого невыполненным обещанием.

– Считаешь, я погорячилась?

– Чересчур! И это еще мягко сказано! А грубо… нет, не скажу, а то обидишься. Ты о чем вообще думала?! Или чем?

– О драконе. Головой, – надулась зеленоглазая принцесса.

– Что?! – возмутилась жрица.

– О легендарном Му Раминаре О’Тпар – драконе, исполняющем заветные желания!

Веленира насторожилась:

– Продолжай.

– Совершенно случайно вспомнила о нем. У лаэйри существует поверье, что когда тебя преследуют невзгоды, когда обрушивается беда за бедой, когда неприятности преследуют на каждом шагу, когда отступать уже некуда, то нужно обратиться к этому дракону. И тогда он обязательно поможет! Я загадаю стать королевой!

– Так просто? – с издевкой изумилась собеседница.

– Нет, конечно. Ящер помогает лишь тем, кто по-настоящему обречен. И обязательно потребует награду за свои услуги.

– Вот именно! Считаешь, что у тебя действительно иного выхода нет? И что ты в состоянии расплатиться с драконом?

– Не знаю, – легкомысленно пожала плечами Лариника и уточнила: – Предания гласят, что какой бы ни была просьба, Му Раминар О’Тпар возьмет что-то лишь из того, с чем просящий к нему пожалует.

– И, судя по всему, ради трона ты решила пожертвовать своими драными лохмотьями, именуемыми когда-то платьем? – ехидно полюбопытствовала Веленира.

– Нет, – смущенно возразила принцесса. – У меня есть золотой браслет. Драконы ведь любят этот металл. А если мало будет, отдам мамин кулон. Он, правда, серебряный, зато способен накапливать магическую энергию!

Веленира взглянула на продемонстрированное юной лаэйри богатство и подумала: «Интересно, тех сапфиров, рубинов и топазов, что мне выдали в храме, хватит на два желания?» Вслух же ободряюще кивнула:

– Браслет и кулон? Ну, тогда – другой разговор! Осталось только найти место, где гнездится этот легендарный Му Раминар О’Тпар.

– А вот это как раз не проблема! – заверила повеселевшая Ника. – Мне хорошо известно, где он обитает! И вовсе не в гнезде, а в пещере! Да тут неподалеку!

Жрица незаметно потрогала увесистый мешочек, болтающийся на поясе, как бы оценивая его тяжесть, и вздохнула:

«Хоть бы хватило! А то не очень хочется расстраивать наивную девчонку известием о том, что иное прозвище «доброго ящера» – Похититель Душ.