Презентация «Тринадцатой книги» Маркуса Крыми»
Встреча во взорванном аэропорту
Известный российский мордодел Вадим Полубоярин к взорванному аэропорту подъезжал не спеша. До посадки самолета из Крыма оставалось десять минут. Рядом с ним сидел генеральный директор кампании «Успех» Семен Водкин. Тот самый Семен Водкин, имя которого прославил в своей «Тринадцатой книге» Маркус Крыми. В салоне машины звучал блатнячок радио «Шансон» и трехэтажный мат Вадима Полубоярина.
Трехэтажным Вадим Полубоярин высказывал свое отношение к предстоящей презентации книги Маркуса Крыми. Учитывая цензурные ограничения и эстетику настоящего, прямую речь Вадима Полубоярина мы были вынуждены адаптировать для массового читателя, исключив из нее адреса, органы и части человеческого тела, куда периодически посылал заместитель генерального директора фирмы «Успех» своего коллегу.
– Сеня, я, конечно, понимаю, что ты не фраер, а опытный вор и мошенник, но с этой книгой тебя развели как последнего лоха. Вот, скажи мне, сколько можно сейчас срубить бабла на детективе малоизвестного писателя в Москве? Не знаешь? А я тебе сейчас посчитаю все до копейки: НОЛЬ ЦЕЛЫХ и ХРЕН ДЕСЯТЫХ. А ты бабок влупил уже «по самое не могу». Только за типографию мы отдали 70 тысяч рублей. Авиабилет для писателя, чтоб ему пусто было, в два конца. Я уж не говорю, во что тебе вылилась сама презентация. Это ж сколько надо было забашлять, чтобы директор московского магазина 13-го, в пятницу, устроил презентацию книги какого-то хрена с бугра на Арбате. Но это еще не все, я бы понял, что ты паришься для дела, если б в этой книге было наше с тобой положительное жизнеописание. Что, мол, «кремлевские мордоделы» из Москвы, умные, грамотные, успешные, с дипломами МГИМО или на худой конец МГУ Семен Водкин и Вадим Полубоярин выиграли десять избирательных кампаний в России и на Украине. И прямо сейчас эти великие люди готовы превратить конченое дерьмо из провинции в столичную конфетку, сделав его Народным депутатом Украины или Госдумы России за реальные бабки.
Но вместо этих красивых слов мы читаем следующее: «Семен Водкин, ранее судимый за воровство и мошенничество, кидала, проиграл выборы в Крыму и позорно сбежал в Россию накануне голосования». Или моя история: «Вадим Полубоярин, ранее судимый мошенник и вор, кинул своих заказчиков на бабки и свалил в Россию, как последняя сука». Да в этой книге на мне клейма ставить негде. Осталось только мокруху подшить, и все, гуляй Вася к вечно живым. Но самое паскудное в том, что этот роман с нашими НАСТОЯЩИМИ ФАМИЛИЯМИ ты хочешь распространять в Москве. Да после того, как эта книга попадет в руки московских мордоделов, нам места в Москве не будет, – резко затормозив на повороте, проговорил Полубоярин. – Нам придется сваливать из столицы в Мухосранск навсегда. Скажи мне честно, ты хочешь прожить до конца своей жизни в Мухосранске директором бани или начальником жэка?
– Не писай в компот, там ягодки! – резко оборвал Полубоярина Семен Водкин. – Это классная книга, которая даст мне известность и популярность. Я по первой ходке сидел с одним бродягой в Крестах. Так у него книга была, в которой питерский журналюга судебный очерк накропал о похождениях Конопатого. А там тебе и мокруха, и гоп-стоп. И все в красках, как убивал, резал, бабки забирал. Ты знаешь, в каком авторитете Конопатый был. Он же в книгу попал! Но самое главное было в том, что Конопатый не за мокруху проходил, а за тупую кражу, которую ему менты навесили по беспределу. Все остальное ему адвокат Арон в суде отбил.
– Вот к чему ты тут базаришь про Конопатого с его книгой. Он же на зоне козырял ею, чтобы фраеров развести, но мы-то с тобой пока на свободе. Нам-то на хрена такая слава. Или ты весь тираж книги на зону по библиотекам кинуть надумал?
– Можно и на зону. Твоя идея. Я подписался, – с серьезным лицом произнес Семен.
– Я что-то не въехал. Какая моя идея? Отдать книгу в тюремные библиотеки? Так это же на халяву. Хозяин твою биографию башлять не станет. А сто тысяч как ты отбивать будешь? Да за сто тысяч можно и к туркам слетать, брюхо погреть на солнце. Там же все включено, – продолжал надрываться Полубоярин.
– На зоне тоже «все включено»: и жилье, и пайка, и охрана, и баб подогнать могут за отдельную плату. Ну, и на хрена нам нерусские турки, когда у нас свои такие же есть? – неожиданно расхохотался Семен. – Вот что мне в тебе нравится, что ты базаришь, не зная всего расклада. И базарить так ты мог, если б перед тобой фраер сидел сопливый, а не сам Семен Водкин!
– Слушай, Семен, ты тут горбатого не лепи. Честно признайся, лажанулся с книгой, потому что этот выживший из ума бумагомаратель не стал вносить правки в библейский текст, – припарковавшись на стоянке, продолжил Полубоярин. – Старик уперся: «Текст менять не буду и другим не позволю. Это моя книга! Я ее целый год писал». Признайся, был такой базар?
– Был. А я и не спорю. Я предлагал ему сразу внести коррективы, – кивнул Семен. – Он отказался. Но это не главное. Бабки на этой книге мы с тобой отобьем при любом раскладе. А что до текста, кинем на зону весь тираж. Пусть читают, а пару книг – я заныкаю для потомков.
– Выходит, мы торчим в аэропорту ради твоих потомков, гордыню твою почесать. А гордиться-то тебе нечем в этой книге. Ты понты бьешь с клиентами про свои феноменальные способности, удачу и успешное выполнение сложнейших заданий, а в этой книге тебя как последнего лоха разводит урод земли русской Базаров. А ты не подумал, что эта книга попадет тем, кому ты ежедневно трешь уши о своей исключительности и надежности? И ты хочешь, чтобы я башлял за эту книгу из своей доли? Это – первое. А на второе, я бы хотел, наконец, встретить твоего писателя. Мы тут уже полчаса торчим. Где этот хренов самолет?
– Сходи на разведку, а я в Интернете пороюсь.
Полубоярин, матерясь, выбрался из машины и направился к зданию аэропорта.
Семен уже хотел подключиться к мобильному Интернету, но в этот момент получил долгожданную СМСку от знакомого журналиста: «Спасибо за наколку. Самолет упал в пяти километрах от аэропорта. МЧСники подтвердили, что это рейс из Крыма в Москву».
Семен Водкин, отключив телефон, вышел из машины и лениво потянулся. Он никуда не спешил и был совершенно спокоен.
В этот момент на автостоянку влетели «Жигули» с московскими номерами, за рулем которых сидел давний друг Маркуса Крыми Сергей Овакимян. Водитель, припарковавшись вплотную к автомобилю Полубоярина, громко хлопнув дверью, бросился к зданию аэропорта.
Накануне Маркус Крыми позвонил Сергею и пригласил на презентацию своей новой книги.
– Тебя издают в Москве? – удивился Сергей. Последние годы книги Маркуса Крыми выходили на Украине небольшими тиражами, и в России о них мало кто знал.
– Как видишь. Магазин «Арбат». Вечером. Тринадцатого, в пятницу. Жду.
Сергей вначале хотел поехать прямо на Арбат, но потом решил встретить давнего друга в аэропорту. Сергея познакомили с Маркусом Крыми в конце восьмидесятых. В то время у писателя из Крыма было другое, более привычное для слуха, имя – Марк. Маркусом он стал после того, как в незалежной Украине стали переводить имена и фамилии на державну мову. При замене паспорта его хотели превратить в Марко. Марк Крыми становиться «марковкой» не захотел и сменил свое имя на «непереводимое» Маркус. Так звали его деда, в честь которого и был назван внук. Но это было уже в постсоветское время, а в конце восьмидесятых в свет вышла его первая книга «Паутина». Эта книга попала на глаза большим чинам из МВД СССР не из-за того, что она была гениально написана, а потому, что это была единственная в СССР книга, в которой автор раскрыл жуткую правду о наркоманах и наркотиках. В то время в Советском Союзе «не было» ни секса, ни проституции, ни наркомафии, да и откуда им было взяться – этим пережиткам капитализма в стране, строящей светлое коммунистическое будущее.
«Паутина» Маркуса Крыми неожиданно стала пользоваться спросом у читателей. Трехтысячный тираж книги был распродан в Москве за месяц. Оказалось, что читателей интересует не только проблема наркомании, но и то, что происходит за высокими стенами психбольниц. А эта информация в то время была закрыта для читателей.
Из-за этой книги за начинающим автором стали приглядывать «товарищи в форме». А потом в Москве кому-то из тех, кто принимал решения, пришла в голову умная мысль. Через Марка Крыми решили вбросить в массы информацию о зловещих планах «мусульманской наркомафии».
Эту информацию накопали сотрудники МВД Армении, но из-за войны в Карабахе они не могли сами рассказать журналистам о своих подозрениях. Нужен был человек, которому поверили бы не только в Ереване и Москве, но и в Баку.
С этой целью на Марка Крыми вывели тюремного врача из Еревана Сергея Овакимяна, В свое время Сергей в ереванском СИЗО помог раскрутить наркоторговцев на правдивый рассказ о планах наркомафии. Сергей предложил писателю не только экскурсию по Еревану, но и встречу с теми, кто наладил канал поставки наркотиков в Армению. Уговаривать Марка Крыми долго не пришлось. За несколько часов они долетели до Еревана. Сергей Овакимян не только провел для своего нового друга «экскурсии» по тюрьмам Армении, но и свозил его в Карабах.
Вот и вся история их знакомства. А потом развалился Союз. Сергей переехал в Москву, занялся бизнесом и надолго исчез из поля зрения писателя. Но, несмотря на то, что пути-дороги их разошлись, и они редко встречались, Сергей то и дело появлялся в книгах теперь уже Маркуса Крыми в роли активного борца с преступностью. Не стала исключением и «Тринадцатая книга» Маркуса Крыми, в которой Сергею Овакимяну нашлась своя особая история.
По подсчетам Сергея самолет из Крыма должен был приземлиться минут двадцать назад, и чтобы не разминуться с писателем, он позвонил на «вышку» своему давнему другу Ашоту, диспетчеру аэропорта.
– Слушай, дорогой, я встречаю самолет из Крыма. Там мой давний друг летит, Маркус Крыми. Он три часа назад должен был вылететь. Скажи, где его искать надо, или, может, объявление поможешь дать по радио.
– А номер рейса знаешь? – спросил Ашот.
– Слушай, какой номер, из Крыма днем к вам один борт летит.
– Тут такое дело. Самолет не дотянул до аэропорта. Он разбился.
– Как, разбился? Ты что такое говоришь? Где он упал?
– В пяти километрах отсюда. Следуй за аварийными машинами. Больше ничего сказать не могу. Тут такое творится.
Сергей успел выскочить на трассу до появления там усиленных нарядов ГАИ. Пристроившись за «Скорой», он беспрепятственно проехал к месту аварии. Фрагменты самолета были разбросаны на большой площади. Пожарные расчеты сбивали пламя, спасатели искали выживших пассажиров. Сергей, съехав с трассы, чтобы не мешать прибывающим к месту катастрофы спасателям, бросился на поиски писателя. Но чуда не случилось. Найти Маркуса Крыми ни спасателям, ни Сергею так и не удалось.
Рыбачка Соня и другие радости жизни
Единственным человеком, которого по-настоящему обрадовало сообщение об авиакатастрофе, был Вадим Полубоярин. Дело в том, что ему не нравилась издательская активность Семена Водкина.
– Презентация «Тринадцатой книги» отменяется, – радостно потер руки Полубоярин. – Я тебя высажу у метро, а сам по бабам пойду! Застоялся я с этой работой, пора уже и давление сбросить.
– Интересно, и кто тебе сказал, что презентации не будет? Презентация будет, да еще какая. И бабок у нас теперь море будет, – хохотнул Семен. – А ты негодяй! Писатель погиб, который нас увековечил в книге, а ты – по бабам! Да как у тебя поднимется на них после случившегося. Давай, в магазин гони. Нам еще оргвопросы решить надо.
– Я не въехал. На хрена нам эта презентация, если писатель сгорел в огне? Наследники налетят на книгу, шум, гам, – заныл Полубоярин. Он уже представил, как гульнет в притоне рыбачки Сони. Притон этот с рыбацким уклоном в Москве создала одесситка Соня. Она к двум русалкам-проституткам лично подавала поднос с креветками и рыбным ассорти. В этом притоне работали только одесситки с рыбного рынка Одессы. От них всегда пахло рыбой и морем.
– Я дважды не повторяю. Это наш звездный час. Да о таком раскладе никто и мечтать не мог. Ты что, москвичей не знаешь. Они читают только модные книги, те, что рекламируют в сети и по ТВ. А тут реклама по самое не могу! Автор «Тринадцатой книги» сгорел живьем в разбившемся самолете, тринадцатого, в пятницу! Мало того, Маркус Крыми – не простой писатель. Главным героем его книг был князь тьмы. Это круче Булгакова! Маркус Крыми писал книги под диктовку дьявола! В огне взорванного самолета погиб культовый писатель России! – заговорил лозунгами и рекламными слоганами Семен Водкин. – Да у нас в руках – мешок золота, а он по бабам! Какие на хрен бабы сейчас, когда у тебя в руках джокер! А может, ты хочешь выйти из дела? Тогда вали к этим извращенкам с одесского «Привоза», а я уж сам тут без тебя распоряжусь валютою. И вообще, последнее время от тебя воняет тухлой рыбой. Тебе не надоел этот рыбный притон? От женщины в постели должно пахнуть Францией, а не «Привозом».
– Предупреждаю, если еще раз ты что-то вякнешь против рыбачки Сони, я тебя высажу из машины, – неожиданно зло заорал Полубоярин, выезжая на трассу. – Силиконовую Францию ему в постель подавай с духами, а я предпочитаю настоящих баб. Да в сорок лет эти торговки с «Привоза» такое вытворяют, что никакой балерине и не приснится. Смотрел по телеку исповедь Людмилы Водочковой, как она по олигархам пошла. Переспала ночь с одним, а наутро ломанулась с другим в Эмираты. И этот второй ей – квартиры, машины. А я стольник баксов отслюнил, и понеслась душа в рай с рыбными торговками под креветки.
– Сравнил хрен с пальцем, – возмутился Семен Водкин. – Олигарх за престиж башляет, а ты за креветки морские. Это ж разные вещи. Твоих русалок каждый может по пять раз на дню за малые деньги, а с балетными сегодня только олигархи трахаются, а раньше – этим благородным делом занимались члены Политбюро нашей славной коммунистической партии. Вот такая преемственность во власти на Руси.
– И какая разница, баба есть баба, – возмутился Полубоярин. – Я по молодости поимел одну балетную. Кожа да кости. Жрать ничего не жрет, пьет наперстками, а в постели – доска доской. А у тети Сони берешь бабу в руки, так это ж баба! Огонь!– мечтательно проговорил Полубоярин.
– Слушай, Вадим, о чем мы сейчас базарим с тобой. Писатель погиб, кормилец наш будущий. Надо рожу трауром покрыть, а ты про баб пургу понес. Людей погибло – целый самолет, – осадил Полубоярина Семен Водкин. – Нам о вечном сейчас думать надо и о бабках, которые мы слупим на этой катастрофе.
В этот момент взорвался Интернет. Первые фото с места трагедии разместил в сети Коля Костамаров. Он же процитировал главного МЧСника России, который сказал, что в разбитом самолете мало кто уцелел.
– Так вот, дорогуша. Приходим в магазин, мы о ЧП ничего не знаем. Ты быстренько организуешь покупателей. Книги уже на полках. И чтоб до начала пресс-конференции ни одной книги в магазине не было. Ты меня понял, ни одной, – жестко произнес Семен Водкин, отключаясь от мобильного Интернета.
– Где я тебе столько бабок возьму, чтобы пятьсот книг выкупить по пятьсот рублей за штуку? – возмутился Полубоярин.
– Ты меня слушай и выполняй! Это мой проект! И я хочу бабок наварить море. Ты хоть понимаешь, что смерть писателя накануне презентации – лучшая реклама книги. За ней сейчас толпы людей будут ломиться. Тебе надо выкупить сто книг, – зазвенел помолодевшим голосом Семен.
– Погоди, а почему сто. Сегодня утром ты мне говорил, что первый завод – пятьсот экземпляров. Ты хочешь заныкать книги? – подозрительно посмотрел на Семена Полубоярин.
– Мне некогда тебе объяснять, но ни один экземпляр этой книги сегодня к читателям не попадет, – пояснил Семен.
– Кстати, о птичках, господин стратег и великий тактик. Насколько я понял, ты собираешься издать этот ушат дерьма бешеным тиражом, чтобы похоронить навсегда нашу карьеру? – перешел от формы к содержанию Полубоярин.
– А почему бы и нет. Менять фамилии в такой книге станет только конченый придурок, вроде тебя. Ты только прикинь, какая реклама. Лучшие друзья трагически погибшего в авиакатастрофе Маркуса Крыми на свои деньги переиздали его книги.
– И оказались в полном дерьме! – продолжил Полубоярин.
– Не перебивай, мудила с Нижнего Тагила. Чапай думает, – оборвал Полубоярина Семен. – Мы с тобой завтра же внесем коррективы в эту книгу, облагородим себя, добавим достойное образование, подкорректируем диалоги, чтобы коллеги по цеху удавились на собственной люстре.
– Вот, я тебя слушаю и хренею от твоих фантазий. Он диалоги подправит! – возмутился Полубоярин. – Ты книги когда-нибудь писал? Нет. А это не просто книга – это детектив с ключевыми словами, каждое из которых тащит за собой сюжет. Если ты на двадцатой странице упомянул нож, то на сороковой этим ножом и прирежут бабушку-старушку. А если ты выкинешь этот нож с двадцатой страницы, то терпилу будет нечем резать. Легче новую книгу написать, чем править чужие диалоги.
– Так в чем проблема? За три дня напишешь новую книгу, и мы ее издадим под той же обложкой.
– Семен, фильтруй базар и не держи меня за идиота. Я тебе уже сотый раз говорю, это не наш бизнес. Мы не сможем ничего исправить и окажемся в дураках.
– Тебя обидела роль мошенника, проигравшего выборы в Крыму?
– Да, обидела. Я не хочу оставаться в памяти людей мошенником. У нас легальный бизнес, и мы с тобой уже не уголовники, а уважаемые люди, – повысил голос Полубоярин.
– Осужденные, но не судимые. Я общался с одним таким в Крыму, Колей-убийцей из ОПГ «Сейлем», а он на выборах: «Я не судимый, и не вспоминайте о моей юности. Я уже другой». Короче, в новой книге ты будешь членом политбюро, о котором, как о покойном, – только хорошее и ни слова правды. Я распоряжусь.
– Редкостный же вы мудак, батенька. Если б кто-то услышал, что ты несешь, то он бы сразу тебя расколол, как врага свободы слова, – неожиданно расхохотался Вадим. Мысль о свободе слова его развеселила.
– Да плевать я хотел на свободу слова, – разнервничался Семен. – Эта книга наш единственный шанс подняться над толпой. О нас напишут в газетах, покажут в новостях. Мало того, Вадим, ты сможешь подарить ее шлюхам из рыбного борделя и балеринам Большого театра. Они будут вне себя.
– Мне твои тощие балерины и на хрен не нужны. Пусть с ними олигархи кувыркаются. Мне дама под сто кило нужна без силикона и фальшивых губ, – самодовольно заржал Полубоярин. – А на балетных ты перейдешь. Издашь новую книгу, купишь балет, и будешь там главным по самым тощим. У них мышцы на ногах – футболисты отдыхают, ни одной капли жира. Кожа и кости, сплошное извращение, а не бабы.
– Зато растяжка у балетных. Ноги выше головы поднимают, – вяло возразил Семен.
– Так она и тебя заставит ноги выше головы задирать за твои бабки, – хохотнул Полубоярин, представив неповоротливого Семена Водкина в постели с балериной.
– Все. Кончили ржать. Морду – трауром. О том, что Маркус сгорел в самолете, никому ни слова. Говорим, что за ним послали водилу. Связи с водилой у нас нет. Был ли он во взорванном самолете – не знаем. Тему вбрасываем во время презентации. Мол, только что вернулся водитель, который узнал о том, что среди погибших оказался и Маркус Крыми. Еще раз поясняю для тупых. Первое, что ты должен сделать, организовать покупателей. До начала прессухи они должны выкупить 95 экземпляров «Тринадцатой книги». Делай, что хочешь, но книги должны выкупить все.
И как ты себе представляешь этот процесс? Я становлюсь у магазина. Даю бабки каждому прохожему, и он мне выносит книгу. Да завтра об этой туфте вся Москва заговорит! – возмутился Полубоярин.
– Хорошо. И что ты предлагаешь? – быстро спросил Семен.
– Прийти и забрать все книги до начала презентации у директора магазина без шума и пыли, – подсказал Полубоярин.
– И он завтра тебя сдаст ментам, – сходу отмел предложение Семен.
– С какой радости? Он что, стукач?
– Нет, стукач ты, а точнее, дятел, который стучит башкой по дереву, потому что любой издатель постарается сбросить весь тираж на презентации. Это же дважды два, – возмутился Семен.
– Если ты такой умный, сам решай, как эти книги вытащить из магазина, – обиделся Полубоярин. Он не знал, как выполнить невыполнимую задачу.
– Бог помощника послал с рыбного рынка, – возмутился Семен. – Ничего поручить нельзя.
Семен достал телефон, быстро набрал знакомый номер и без лишних предисловий спросил: «Мария Ивановна, в течение часа флешмоб сможешь организовать на Арбате?».
– Сколько человек? – уточнила женщина. Она хорошо знала Семена Водкина, по заданию которого уже не раз выводила людей на улицы.
– 95 человек надо.
– Стопроцентная наценка за срочность, и через пятьдесят минут они будут на Арбате, – по-деловому ответила женщина. – Давай сюжет.
– Задача простая, без раздеваний и скандалов. 95 человек с интервалом в несколько секунд заходят в магазин, берут с полки «Тринадцатую книгу» Маркуса Крыми, несут ее к кассе, молча платят деньги и выходят на улицу. Потом проходят в переулок и бросают книгу в окно автомобиля.
– Бабки вперед за книгу и флешмоб.
– Я тебе водилу подошлю сейчас. Водила рассчитается с тобой до того, как. Куда ехать?
Женщина назвала адрес, а сама, написав короткую СМСку, отправила ее по ста адресам. Для проведения акции на Арбате она вызвала сто двадцатилетних студенток в белых кофтах с красными бантами на груди и черных юбках.
– Одну проблему решили, – потер руки Семен.
– Ни хрена не решили, а как ты потом от этого флешмоба отмываться будешь? – возмутился Полубоярин. Его обидела роль водилы, которую уготовил ему Семен.
– Тут и отмазываться не надо. Флешмоб – активная рекламная акция, которую креативщики провели во время презентации, – пояснил Семен.
– Ты журналистам книг не дашь? – продолжил расспросы Полубоярин.
– А на хрена им книга о двух мошенниках?! Мы ж раскручиваем скандал на презентации, а не книгу малоизвестного автора, – отмахнулся от тупого компаньона Семен.
– Журналюгам все равно что-то дать надо: деньги, сувениры, книги. Если они ничего не получат от тебя, то тебя ж и отымеют во все дыры. Книги в магазинах рекламируют «джинсовые» спецы. За бесплатно они только гадят, а восхваляют автора и издателя за реальные бабки. Специфика! – поднял вверх палец Полубоярин.
– Блин Клинтон, с кем я еду. Сократ отдыхает. Откуда ты про книжный бизнес знаешь? – удивился Семен. – А может, ты уже что-то издавал?
– Издавал. Шеститомный роман про кролика Сеню. Да я с этими журналюгами сто бутылок водки на выборах выжрал. Редкостные твари. Сегодня договорился насчет рекламы в газете. Фотки будущего депутата – фас-профиль. Сопливые словеса о лучшем в мире кандидате, а назавтра вместо моего публикуют точно такую же хрень про конкурента.
– Делов-то, башлять надо реально, – отмахнулся Семен. – Если рекламный бюджет пилить с остатками на рекламу, то тебя никто и не кинет. А если ты их сам кинул на бабки и весь бюджет распихал по своим карманам, чтобы потом с извращенками с рыбного рынка покувыркаться, то журналюги обольют тебя ядом и ответят пролетарской ненавистью.
– Семен, ты на глазах тупеешь, – возмутился Полубоярин, закладывая очередной вираж на дороге. – Я тебе в пустую башку мысль вбиваю, что журналюг этих напоить надо до свинячьего визга.
– Шампанского выставить? – быстро уточнил Семен.
– От твоего кисляка с газом только пучит. Журналюг надо конкретно напоить вискарем и русской водкой, и никакого вина.
– Да по книжным магазинам – одно бабье ошивается с филфака. Им пузыри в бокалах подавай, шоколад с лимоном, под умный разговор, – возразил Семен.
– А ты поминки устрой по погибшим русской водкой в процессе! А на закусь в рыбном магазине икру красную купи и намажь ею яйца.
– Тут реплика напрашивается сама собой: кому яйца икрой мазать, – хохотнув в кулак, спросил Семен. – Это ты у рыбачки Сони научился с ее рыбными торговками.
– Ты дурочку не включай. Я тебе дело базарю. Стопроцентное попадалово. С одной стороны, закусь вроде и есть, а с другой – яйцо с икрой никакая ни закусь. Развезет их за полчаса, и они твои. Вливай, что хочешь, – пояснил Полубоярин.
– Мысль понятная. Поминки по убиенным – это святое. Значит, так, после флешмоба гоним траур. Тамадой будешь? – быстро спросил Семен.
– Нет. Тут нужен специалист с кладбища. У меня телефончик завалялся. Могу позвонить. Он работает на водке. Башлять не надо, но полулитру выжрет.
– Звони. Пусть пьет!
Война в Карабахе
Место катастрофы полностью милиции удалось оцепить минут через сорок. Началась проверка документов у тех, кто находился в зоне. Сергей, удостоверившись, что никто из пассажиров и членов экипажа не выжил, направился к своему автомобилю.
– Какая глупая смерть, – пробормотал Сергей. Он попытался представить писателя в этом самолете. Но вместо шестидесятилетнего дряхлого старика он видел перед собой сорокалетнего мужика с карабином в руках.
Это ЧП произошло по дороге в Карабах. Война была в самом разгаре. На инструктаже перед поездкой генерал Саркисян предупредил Сергея о личной ответственности.
– Запомни, я лично был против этой поездки. Можно попасть под огонь снайперов. На дороге орудуют наемники. Они стреляют по машинам из автоматов. По гражданским машинам. С военными эти подонки связываться боятся. Я бы мог дать для сопровождения БэТээР, но тогда твой гость поймет, что эта поездка не частная инициатива Сергея Овакимяна, а спецоперация органов МВД. Другому я бы мог все правильно объяснить, но к этому писателю в Москве относятся с недоверием. Люди наверху боятся, что он напишет правду о психушках и диссидентах. А эта правда никому не нужна. Короче, поездка в Карабах твоя частная инициатива, но и отпустить вас безоружными не могу. Поэтому в научно-техническом отделе возьмешь пистолеты для всех. Композитор и музыкант охотники, со мной на кабана ходили. А вот наш уважаемый поэт стрелять не умеет. Ему выдай пистолет с холостыми патронами, чтобы он вас не перестрелял в дороге. На твоего друга из Крыма у меня тоже нет никакой надежды.
В НТО пистолетов на всех не хватило, и Сергей прихватил с собой старый карабин Симонова.
Первую остановку Овакимян сделал у родника.
– Предлагаю слегка позавтракать, чем Бог послал, и пристрелять оружие. Стрелять будем по консервным банкам, – открывая багажник «Жигулей», произнес Сергей. – У меня есть четыре пистолета и карабин.
Маркус выбрал себе карабин.
– Пистолет не для меня, – пояснил писатель. – В армии за мной карабин был закреплен.
Сергей предложил стрелять по мишеням из положения лёжа, но Маркус не стал ждать своих коллег. Прицелившись, он за несколько секунд поразил все четыре мишени.
– Ты, что, в спецназе служил? – удивился Сергей.
– Нет. Я был старшим фельдшером авиационного полка. А стрелять научился на запасном аэродроме, куда меня отправили на перевоспитание «за разврат, за пьянку и дебош». Девицу одну присмотрел в болгарском селе. Ходил в самоволки на свидание. А тут еще комбат приревновал свою жену к молодому сержанту. Она в санчасти врачом работала, а я ее гипнозом лечил.
– Ну, и как тебе докторша под гипнозом? – спросил поэт.
– Во время сеанса гипноза она спала, а что было после, история умалчивает, – улыбнулся Маркус Крыми. – Мы с ней ночами в санчасти дежурили, вдвоем, а комбату было уже за сорок. Он ночные проверки устраивал.
– И комбат тебя застукал со своей женой? – спросил Сергей.
– Скажем так, на запасной аэродром служить я ушел рядовым. В приказе было записано: за пьянство, неуставные отношения и самовольные отлучки. Жена комбата в приказе не упоминалась. Слишком большая разница у них в возрасте была. Вообще-то, офицерские жены – это особая история. Ночные дежурства и многодневные учения не способствуют укреплению семьи. Короче, отправили меня на запасной аэродром, а старшиной там был изгнанный из ВДВ Сергей Винницкий. Мужиком он оказался пьющим, а у меня в санчасти был спирт, который на учениях я списывал литрами. Вот за этот спирт и научил меня стрелять из карабина «бывший лучший, но опальный стрелок». Патронов к карабину у нас было полно, старшина во время стрельб сэкономил два ящика на продажу. А с покупателями проблема. Короче, прошел хорошую школу, и на дембель ушел «Отличником боевой и политической подготовки», старшим сержантом.
– А после армии ты как форму поддерживал? – спросил охотник-композитор.
– В основном стаканами и рюмками, но как говорил один умный человек: талант не пропьешь!
– Тебе бы в кино сниматься в роли Рэмбо, – поддел писателя Сергей.
– Это запросто. Кидай фуражку! – став спиной к Сергею, скомандовал Маркус.
– Пусть поэт кидает, у него голова меньше, – отказался от эксперимента Сергей. – В мой «аэропорт» любой попадет.
– Пусть стреляет. Если промажет, накрывает стол для всей компании в ресторане «Ереван», – согласился поэт.
– А если попаду?
– Я тебе стихи посвящу, как человеку, который прострелил фуражку поэта.
Поэт бросил вверх фуражку, Маркус со словами «Пиши стихи» дважды выстрелил. В упавшей фуражке обнаружили два пулевых отверстия.
– Действительно, талант не пропьешь. А я всю службу в армии в штабе просидел, «боевые листки» выпускал, стенгазеты и письма в стихах девушкам сочинял для всей роты. Трем бойцам жениться помог, – пояснил поэт. – Из армии готовым поэтом пришел. На любую тему сочиняю: на русском, армянском и английском.
– Тогда с тебя три стихотворения на русском, армянском и английском про расстрелянную фуражку поэта по дороге в Карабах, – сказал Маркус.
– И вот теперь его нет с нами. Глупая смерть, – тихо произнес Сергей, выезжая на забитую автомашинами трассу. «На автомате» он продирался сквозь московские пробки, вспоминая ту давнюю поездку в Карабах.
В засаду они попали в трех километрах от передовой. Короткая очередь с вершины горы. Пули пробили в трех местах багажник. Сергей вначале рванул вперед, но увидев перед собой хорошо простреливаемое пространство, бросил «Жигули» вправо, прижав их впритык к скале.
– Выскочили из машины и рассредоточились. Стрелять по моей команде, – приказал Сергей.
Маркус инструктаж не слушал. Выпрыгнув из машины, он спрятался за огромным валуном, осмотрелся по сторонам, и пока Сергей по рации связывался с военными, Маркус сделал один единственный выстрел, после которого по склону посыпались вначале камни, а вслед за ними в пропасть сорвалось тело подстреленного им автоматчика. Стрелком оказался молодой парень из Украины. На допросе раненый в грудь наемник рассказал не только правду о тех, с кем воевал в Карабахе, но и о тех, кто послал его на чужую войну.
Взрыв самолета
Маркус Крыми очнулся в полной темноте. Было холодно и больно. Маркус медленно открыл глаза. Свет еле пробивался откуда-то сверху. Кругом был холодный снег. Правой рукой Маркус обнимал за шею женщину. Женщина была холодной, как снег, и не подавала признаков жизни.
«Это же Лена, я ее задушил на глазах стюардесс, – ужаснулся Маркус Крыми. Он с трудом разжал руку. – А может, она еще жива?».
Освободив от снега лицо и руку потерпевшей, Маркус стал искать пульс, в этот момент дрогнули ресницы, и женщина приоткрыла глаза.
– Где я? – чуть слышно прошептала Лена.
– В надежном месте, – успокоил женщину старик, очищая ее тело от снега. Открытых переломов и крови не было видно. Маркус провел пальцем по рукам и ногам женщины.
– Что вы делаете? – тихо спросила женщина.
– Переломы ищу, – недовольно пробормотал писатель, ощупывая ее позвоночник. Потом он добрался до костей таза. – Двигаться можешь?
– Мне холодно. Я замерзла, – ответила Лена.
Маркус попытался посадить женщину.
– Я сама встану, не надо меня тащить, – оттолкнула от себя старика Лена. Минут через пять они уже сидели на дороге. Сугробом оказалась обочина дороги, засыпанная снегом, который сюда сваливала всю зиму снегоуборочная техника.
– Неужели я выжил? – пробормотал Маркус, ощупывая свое тело. Перед его глазами жутким калейдоскопом крутились последние секунды полета. Лена расстегивает ремень, бежит по самолету к кабине пилотов. Вслед за ней сорвались со своих мест еще две или три обезумевшие от страха женщины.
«Я хотел набросить ей на шею удавку, но не было ничего подходящего, – стал вспоминать Маркус. – Пришлось делать удушающий захват».
Презентация книги
Магазином на Арбате оказалась частная книжная лавка, а не главный книжный магазин Нового Арбата. Книг в магазине было немного. За прилавком стояли два полусонных продавца. На видном месте лежала «Тринадцатая книга» Маркуса Крыми». Эти же книги занимали две полки в разделе «новинки», расположенном в центре магазина.
– Хозяина позови, – распорядился Семен.
– А вы кто, собственно, будете? – не разжимая губ, спросил тощий очкарик-кассир.
– Кто, кто? Конь в пальто. Скажи хозяину, Семен приехал на презентацию.
Минут через пять кассир вернулся с хозяином, таким же тощим очкариком. От кассира он отличался сверкающей лысиной и толстым мясистым носом.
– У меня все готово, – пожав руку Семену, сказал владелец магазина. – Вот только с покупателями пока не очень. Конкуренты всю клиентуру переманили на Новый Арбат.
– У тебя место для фуршета есть? – быстро спросил Семен.
– Можно в подсобке, для своих, а для ВИПов второй зал рекомендую. Только у меня с тарой напряженка. Бокалов и рюмок нет, – пробормотал мужчина. – А писатель ваш где?
– За ним поехали. Книгами можешь торговать без ограничений. Под прилавком ничего не оставлять, – подошел к хозяину магазина Семен.
– Зачем они под прилавком? Если пять книг купят – уже победа! Я же вас предупреждал, у меня презентации не проводят. У конкурентов – покупатель постоянный, народу полно круглые сутки, а у нас только иноземцы и большие любители соцреализма тусуются.
– Мне случайный клиент и не нужен, – широко улыбнулся Семен. – Люди из прошлого – святые люди! А соцреализм – это основа и главная движущая сила всего живого на фоне вечно живого из мавзолея.
Во время разговора с хозяином книжной лавки Семен не отрывался от iPad, внося дополнения в пресс-релиз предстоящей презентации. На самом деле книжную лавку для презентации «Тринадцатой книги» Маркуса Крыми Семен выбрал из экономии. Ему не нужны были читатели у прилавка и телевизионные камеры в магазине. Упор был сделан на пишущих журналистов, которые свои отчеты о презентации начинали бы словами: «Сегодня в книжном магазине на Арбате в Москве состоялась презентация „Тринадцатой книги“ Маркуса Крыми». Слова о «книжном магазине на Арбате» присутствовали и в рекламе, размещенной в Интернете. У читателей слова «магазин на Арбате» ассоциировались с большим книжным магазином на Новом Арбате, а не с убогой малопосещаемой книжной лавкой.
«Просто ловкость рук и никакого мошенничества, – размышлял про себя черный пиарщик Семен Водкин, перечитывая пресс-релиз о презентации книги. – У новости есть адрес, а теперь и сенсационная привязка к гибели самолета. Этого достаточно для того, чтобы книги Маркуса Крыми моментально взлетели в рейтинге продаж в Москве на первую строчку. Беда в том, что нет самих книг, которые можно продать сегодня, но это дело поправимое».
С этими мыслями Семен Водкин покинул книжную лавку на Арбате. Следующим объектом оказался один из сетевых магазинов, где Семен приобрел за наличные три бутылки виски, ящик водки и две банки красной икры. Через десять минут все это добро служба доставки притащила в книжную лавку на Арбате. Семен, прихватив икру, тут же отправился в соседнее кафе, где заказал двадцать вареных яиц. После того, как повар разрезал пополам яйца, Семен предложил покрыть желток тонким слоем икры. И чтобы никто ничего не спер, лично доставил яичные деликатесы и водочные рюмки в книжный магазин, по которому без дела уже слонялись три журналиста. Выкладывать пятьсот рублей за книгу Маркуса Крыми акулы пера не спешили, в надежде на ее величество ХАЛЯВУ. Как правило, на презентациях журналистам бесплатно вручали книги с автографом автора в надежде на положительный отклик в прессе.
– Знали бы вы, что сейчас произойдет, – бубнил под нос Семен Водкин, распечатывая дополненные авиакатастрофой пресс-релизы в кабинете директора.
Когда вся подготовительная работа была окончена, сонную тишину магазина буквально взорвали девицы в белых кофтах с красными бантами на груди. Они строем вошли в магазин, взяли по одной книге Маркуса Крыми и выстроились в очередь у кассы. У каждой покупательницы в руках были купюры по пятьсот рублей, поэтому процесс торговли шел довольно быстро. Журналисты вначале обалдели от книжного флешмоба, а потом защелкали фотоаппаратами. Попытки разговорить неожиданных почитателей таланта Маркуса Крыми ни к чему не привели, девицы молчали, как партизаны на допросе в гестапо.
Процесс выноса книг из магазина занял минут десять. Семен, дождавшись девяносто шестой покупательницы, забрал с полки последний экземпляр книги и пригласил журналистов в банкетный зал.
На спиртное журналисты вначале не обратили должного внимания. Их интересовал флешмоб, девицы с бантами и заказчики действа.
– О флешмобе Семен сказал коротко и веско: «Первый раз вижу! Ничего не знаю и не имею понятия».
Второй вопрос коснулся автора книги.
– Маркус Крыми в полете. За ним поехал водитель, а пока, чтобы не терять времени, советую причаститься к тому, что бог послал, – быстро проговорил Семен.
Дамы-журналистки от водки отказались, посчитав, что надираться спиртным до появления в магазине автора детективов занятие аморальное. Минут через пять, выдержав многозначительную паузу, в магазине появился играющий роль простого шофера Вадим Полубоярин. Он рассказал об ужасной трагедии, которая только что произошла во взорванном аэропорту.
– У меня нет доказательств, что Маркус Крыми погиб, и мы, самые близкие друзья и коллеги писателя, надеемся на чудесное спасение из ада нашего дорогого горячо любимого Маркуса, – зарыдал в голос вполне натурально Вадим Полубоярин. Тут же из-за его спины в центр зала выскочил рыдающий в голос тамада, лучший кладбищенский отпевала Москвы. Журналисты не успели и слова сказать, как у них в руках оказались рюмки с водкой.
– Выпьем за погибших до дна, – трагическим голосом призывал тамада. – До дна, господа, до дна. Вслед за первым прозвучал второй, третий и четвертый тосты. После четвертой рюмки журналисты принялись за работу.
С мобильных телефонов, iPad и магазинного компьютера журналисты сообщили в свои редакции о гибели широко известного, великого, самого читаемого (уровень эпитетов соответствовал степени алкогольного опьянения автора) русского писателя, мистика, автора сотен детективных романов Маркуса Крыми. Часть сообщений, отправленных журналистами из магазина, без какой-либо правки автоматом становились на полосу новостных сайтов. В солидных изданиях пытались править инфу своих журналистов, опуская значимость для современной литературы погибшего писателя до уровня «русского писателя, последние годы проживающего (работавшего) в русскоязычном Крыму».
Минут через пять после появления первой информации о гибели в авиакатастрофе известного русского писателя Маркуса Крыми зашевелились интернет-воры. Без ссылки на первоисточник они запустили высосанные из пальца подробности авиакатастрофы и детали биографии погибшего.
Выжившие в авиакатастрофе
Маркус Крыми не мог поверить, что остался живым после авиакатастрофы. Он даже не пытался понять, как они оказались на этой дороге и почему не погибли. Да это было и неважно. Главное, что он жив и может принять участие в презентации своей ТРИНАДЦАТОЙ КНИГИ. Хотя о какой презентации сегодня можно вести речь. Сейчас набегут журналисты и начнут терзать вопросами: «Где вы находились в самолете? Что вам запомнилось? Почему не погибли?».
– Нет, это не мое шоу, – пробормотал чуть слышно Маркус. Он не хотел в конце жизни становиться главной новостью Интернета, да и роль ВЫЖИВШЕГО В АВИАКАТАСТРОФЕ Маркуса Крыми не устраивала. Он хотел вернуться в литературу популярным писателем, автором самого крутого детектива, а тут судьба подкинула ему идиотскую роль ВЫЖИВШЕГО В АВИАКАТАСТРОФЕ. Маркус еще раз посмотрел на дорогу и, приняв решение, полез в карман за телефоном. Во время полета Маркус сменил свою крымскую sim-карту на московскую. Он включил телефон. Экран засветился голубым светом, и телефон начал поиск ближайшей станции. Через несколько секунд на экране появилось имя оператора. Маркус быстро определил, куда ведет дорога и где находится ближайший населенный пункт. После чего, разобрав телефон, вытащил аккумулятор и положил его в карман.
– Одну проблему решили, – сделав несколько шагов по дороге, произнес Маркус. – Ты идти сможешь?
– Смогу, – кивнула головой Лена, с интересом наблюдавшая за всеми его манипуляциями с телефоном.– Я хочу позвонить мужу.
– Позвонишь позже, нам надо уйти отсюда, – быстро проговорил Маркус.
– Зачем. Нас скоро найдут, – не шелохнувшись, тихо произнесла Лена.
– Ты помнишь, что ты и твои подруги творили в самолете?– пристально посмотрев в глаза женщины, спросил Маркус.
– У меня там не было подруг, – ответила женщина.
– Люди погибли по твоей вине, и ты станешь главной подозреваемой. Ты готова к многочасовым допросам в ФСБ, к детектору лжи, следственным экспериментам? К камере СИЗО? – повысил голос писатель.
– Нет, – замотала головой Лена. – Мне бы отлежаться пару дней, чтобы забыть весь этот кошмар.
– У меня тоже нет желания ходить на допросы, – продолжил Маркус. – Поэтому я предлагаю дойти до садового кооператива, переночевать там, а утром отправиться в Москву.
– Можно и так, – кивнула головой Лена. Она уже ничего не хотела решать и готова была выполнить любое указание своего спутника.
Маркус протянул женщине руку, и они пошли, поддерживая друг друга, по проселочной дороге. Лена красным пятном выделялась среди высоченных деревьев. На ней была дорогая кожаная куртка. Маркус тоже был одет по-зимнему. При посадке в самолет он не стал сдавать свои вещи в багаж. Несмотря на плюсовую температуру в аэропорту Симферополь, Маркус надел поверх костюма турецкую куртку из кожзаменителя с десятком карманов.
«Хорошо, что я куртку не стал снимать в самолете, а то бы мерз сейчас в этом лесу», – подумал он.
В дорожной сумке, оставшейся на борту самолета, лежали двенадцать его книг, выпущенных в свет в разные годы, электробритва и смена белья. Все остальное добро вместе с деньгами и записными книжками с телефонами и адресами своих знакомых он разложил по карманам куртки. Старик не доверял памяти телефонов и компьютеров и важную для себя информацию всегда дублировал на бумаге.
Неожиданно где-то вдали послышался шум автомобильного двигателя. Маркус хотел увезти Лену вглубь леса, но не успел. На дорогу выскочил черный «Джип». Водитель мигнул фарами и резко нажал на тормоза.
– Вы с самолета? – спросил мужчина, высовываясь из окна.
– Нет. Из «Курортного», – назвал Маркус один из ближайших дачных массивов.
– В аэропорту самолет взорвался, – продолжил водитель, подозрительно осматривая странную парочку. – Вы что-нибудь слышали?
– Я думал, это гром загремел, что-то пролетело над головой, а потом гром и молния. Мы решили возвращаться на дачу, – как можно правдоподобнее соврал Маркус.
– А сами откуда? – продолжил расспросы водитель.
– В гости к Ивановым приехали, в Курортное, на выходные, – продолжил разговор Маркус. Он уже понял, что перед ним местный полицейский.
– Вам помощь не нужна? – спросил водитель.
– Нет, сами дойдем, тут недалеко. Да и вы в другую сторону направляетесь, а я на трагедии с людьми смотрю только по телевизору. Возраст уже не тот, врачи волноваться запретили, – по-стариковски сгибаясь, пояснил Маркус.
– Кто это был? – посмотрев вслед отъехавшей машины, спросила Лена.
– «Оборотень в погонах» из местной полиции, – усмехнулся Маркус.
– Почему «оборотень»? – искренне удивилась женщина.
– Потому что на дорогущем джипе по сельским дорогам катается, – подхватив под руку свою спутницу, произнес писатель.
– А может, он наследство получил? – обиделась за симпатичного полицейского Лена.
– От кота Мурзика, – продолжил Маркус. – Мент этот не патрульный, не участковый и не гаишник. Скорее всего, борец с экономической преступностью. Отсюда и джип.
– С чего вы это взяли? – удивленно посмотрела на Маркуса женщина.
– С того, что патрульный, гаишник и участковый разговор начинают с фразы: «Предъявите ваши документы». Это у них в крови, на автомате, потому что они работают на земле. А опера из розыска и ОБХССники всегда шифруются, прикидываются кем угодно, чтобы вынюхать что-нибудь интересное. Отсюда и вопрос о документах у них в конце, а не вначале, и то не всегда. А нам с тобой надо поторопиться, потому что этот мент может вернуться.
Минут через десять с дороги они увидели дачный поселок. Свет горел только в одном окне, все остальные дома были погружены во тьму. Маркус выбрал стоящий на опушке леса дом с покосившейся крышей.
– Заночуем здесь, – сказал писатель, перелезая через забор. Лена безропотно последовала за ним. Входную дверь чужой дачи ломать не пришлось, она была чуть приоткрыта. Маркус вошел внутрь, разгоняя полумрак фонарем телефона. – Похоже, что здесь до нас похозяйничали местные бомжи. Как говаривал классик: «Все украдено до нас!».
Маркус закрыл входную дверь изнутри на стальной засов и стал осматривать помещение. На кухне в фарфоровую раковину капала из крана вода, а на электроплитке стоял эмалированный чайник. Тут же на столе он нашел соль, спички и две банки тушенки. Хата оказалась не разграбленной.
– Тут лихие люди ночуют, – подвел итоги осмотра помещений Маркус. – Но сегодня они не придут сюда.
– Почему? – удивленно посмотрела на Маркуса Лена. При разговоре с Маркусом вопрос «почему» у нее стал самым популярным.
– Потому, что прилегающий к аэропорту район оцепила полиция, а близлежащие села очистят от бомжей и мародеров. Да и старик с дамочкой наверняка уже в розыск объявлены, – усмехнулся Маркус.
– Вы думаете, что этот водитель рассказал в полиции о встрече в лесу? – поинтересовалась Лена.
– Если дурак, рассказал. Если умный, промолчит. Он же наши документы не проверил, а это серьезный прокол. Дело о падении самолета ФСБ ведет, и они не слезут с ментов, пока те не доставят на допрос старика с женщиной в красном. Но тебя эта ерунда не должна волновать. Ты мне лучше расскажи о своих подельниках, которые бросились в кабину пилотов во время посадки самолета.
– Не было у меня никаких подельников, – прошептала Лена. – Мне стало страшно, и я побежала к пилотам, чтобы предупредить их о смертельной опасности.
– Эту сказку следователю расскажешь. Я же своими глазами видел, что акция спланирована. Вас было четверо. Четыре шахидки-смертницы. – стал прессовать Елену Маркус.
– Не было никаких шахидок, я никого не знаю, у меня болит голова, мне плохо, выпусти меня отсюда! – закричала Лена.
Маркус подошел вплотную к женщине и, прикоснувшись к ее лбу пальцами левой руки, закричал: «Спать! Ты слышишь только мой голос! Спать!». Женщина закрыла глаза и безжизненно рухнула на пол.
Аукцион
Дело сделано. Презентацию книги можно было закрывать, но выпитая Семеном Водкиным русская водка вызвала у него прилив сил и небывалую активность коры головного мозга вместе с подкоркой. Семен решил пересказать своими словами содержание детективного романа Маркуса Крыми. Однако связать многочисленные сюжетные линии в нечто единое и неделимое ему не удалось. Осознав пагубность своего безумного выступления перед публикой, Семен стал съезжать на ужасную авиакатастрофу во взорванном аэропорту, но был остановлен мужчиной-кавказцем с длинным орлиным носом.
– Дорогой товарищ и брат. Вы немного неправильно ведете презентацию этой замечательной книги. Я как любитель детективов и давний поклонник Маркуса Крыми хотел бы получить его новую книгу, – витиевато заговорил кавказец.
– Это невозможно, брат, – решил подыграть Семен Водкин. – У нас после налета на магазин безумных поклонниц Маркуса Крыми осталась единственная книга автора, и кому-либо отдать ее мы не можем, чтобы не обидеть остальных, не менее достойных претендентов на это произведение.
– Почему не можем?! – возмутился кавказец.– Кто сказал – не можем? В этой стране мы с вами можем все, если хорошо подумаем. Я понимаю, что на книгу Маркуса Крыми претендую не только я, но и господа журналисты. Поэтому предлагаю честную сделку – аукцион. Кто заплатит настоящие деньги за настоящую книгу, тот ее и заберет с собой.
Идея с аукционом Семену понравилась. За несколько минут можно было легко отбить часть денег, потраченных на презентацию. Семен незаметно подмигнул стоявшему рядом Полубоярину. Старый мошенник понял компаньона с одного взгляда. Вадим незаметно выскользнул из магазина и вскоре вернулся с двумя помятыми мужиками без признаков интеллекта на лице.
– Итак, господа, – голосом пьяного зазывалы заговорил Семен Водкин. – Прямо сейчас, по многочисленным просьбам одного уважаемого человека, впервые в истории этого магазина пройдет аукцион по продаже единственной оставшейся у организаторов презентации «Тринадцатой книги» Маркуса Крыми. Повторяю, господа и дамы, на аукцион выставляется единственная оставшаяся в этом магазине «Тринадцатая книга» Маркуса Крыми. Стартовая цена – две тысячи рублей.
К небу тут же взлетели три руки: кавказца и двух мужиков помятой наружности.
– Учитывая правила проведения аукционов, каждый следующий шаг будет равен двум тысячам рублей, – торжественно произнес Семен. – Организаторы аукциона напоминают, что его участник может предложить сразу и более высокую цену, чтобы не тянуть кота за яйца. Извините, вырвалось. Думаю, что меня простит благородная публика!
– Публика прощает, – расплылся в улыбке кавказец. – Моя цена – десять тысяч рублей!
– Кто больше, господа? – радостно потер руки Семен Водкин.
– 12 тысяч, – поднял вверх руку один из аборигенов.
– 14 тысяч, – объявил второй участник торгов из подставных. Журналисты в этом празднике жизни участия не принимали. Они еще надеялись получить книгу Маркуса Крыми от организаторов бесплатно, в качестве сувенира.
– Не будем тянуть кота за, сами догадываетесь, за что! Я предлагаю – двадцать тысяч рублей, – победно оглядел зал кавказец.
– Двадцать две, – тут же потянул вверх руку помятый мужичишка, у которого в кармане была последняя сотня.
– Двадцать четыре, – напомнило о себе второе существо мужского пола.
– Тридцать тысяч рублей, – в очередной раз поднял планку кавказец, посмотрев пристально на Семена Водкина.
Семен понял, что это максимальная сумма, которую готов отслюнить пришелец, и незаметно шепнул Полубоярину: «Кончай торги!».
Полубоярин расплылся в улыбке и засунул палец правой руки себе в ухо. Это был условный знак для подставных. Участники аукциона моментально потеряли интерес к происходящему и перестали тянуть руки вверх.
– Тридцать тысяч – раз! – прокричал на весь магазин Семен Водкин, – Тридцать тысяч – два! Тридцать тысяч – три! Продано!
Кавказец встал, картинно раскланялся с журналистами. Достал из бумажника деньги и под аплодисменты забрал «Тринадцатую книгу» Маркуса Крыми.
Допрос под гипнозом
Маркус стоял рядом с лежащей на полу женщиной.
«Эта четверка на борту самолета оказалась не случайно. Среди них могла быть настоящая шахидка с зашитой в животе бомбой. На Украине пассажиров не просвечивают, поэтому пройти в самолет можно с чем угодно, – думал он. – Если эти дамы связаны с террористами, то они могли видеть друг друга в Ялте. Могли вместе лечиться или приобрести через одного и того же кассира билеты на этот рейс».
Маркус попытался мысленно описать троих. Запомнились глаза с расширенными зрачками. Невнятная речь, истерические крики у двери кабины летчиков с падением на пол.
«А теперь, вспоминаем лица, – приказал сам себе Маркус. – Одна в тонкой прозрачной кофточке – крашеная блондинка. Нос с горбинкой. И это все. Больше ничего не запомнил. Вторая – толстая краснощекая, узкие глазки, в черных брюках. Рыжая. Третья. Брюнетка. Натуральная. Кавказская женщина. Армянка, грузинка, может, чеченка. По-русски говорила с акцентом. Она поднялась с кресла ВИП-пассажиров. Да, она сидела в первом ряду. Когда подбежали стюардессы, она отталкивала их, загораживала проход, не подпускала к тем, кто бесновался у кабины летчиков. На ней было черное платье и черная траурная лента на голове. Теперь вопросы подследственной. Кого из них Лена видела в санатории? Когда и при каких обстоятельствах?».
Маркус подошел ближе к лежащей на полу женщине, поднял ее безжизненную руку и, резко отпустив, заговорил негромко и четко: «Ты слышишь мой голос! Ты слышишь только мой голос! Тебе восемь лет. Ты приехала в лес с мамой, собираешь цветы на поляне. Собирай цветы на поляне!».
Женщина стала на корточки и принялась рвать невидимые цветы, собирая их в букет.
– Молодец. Ты собрала цветы и отдала букет маме, а теперь ты в самолете, у кабины пилотов. Рядом с тобой женщины. Опиши их.
– Брюнетка. Грузинка. Она пьет грузинское вино «Цинандали». Черное платье. Золотой браслет на руке. На правой руке. Очень дорогой браслет, стариной работы, – заговорила Лена.
– Ты с ней знакома?
– Она приходила в ресторан с Ахметом и заказывала «Цинандали», – продолжила Лена.
– Когда она приходила? – спросил Маркус.
– Три дня назад. Из-за этого вина меня официанты позвали к столику. У нас не было «Цинандали», и я послала шофера в магазин за вином.
– Кто такой Ахмет?
– Массажист из нашего санатория. Он мне массаж делал.
– О чем они говорили? – быстро спросил Маркус.
– Не знаю, они говорили не по-русски, – растягивая слова, произнесла Лена.
– Хорошо. Молодец. У тебя хорошая память. А теперь вспомни, ты ее раньше видела где-нибудь? – продолжил расспросы Маркус.
– Нет. Она у нас была только один раз.
– Шайтан Ахмет, кто это?
– Массажист.
– Массажист-шайтан?
– Видео! У него мое видео! Я не виновата! Он угрожал показать видеозапись моему мужу! – неожиданно забилась в истерике женщина.
Истерический припадок длился минут пять. Маркус с трудом успокоил женщину. После чего поднялся по лестнице, ведущей на чердак, переворошил сено, потом вернулся вниз, взял на руки Лену и отнес ее на сеновал. Через чердачное окно старик осмотрел прилегающую территорию и, удостоверившись в том, что жители поселка спят беспробудным сном, вышел во двор. По заросшей густым кустарником балке поднялся на дорогу, включил телефон и набрал номер своего московского друга Алексея Сафронова.
– Я был на борту взорванного самолета. Есть хорошая тема для сценария. Приезжай, не пожалеешь, – быстро проговорил старик.
– Погоди, Маркус, – это ты? Но там же все погибли. Только что по телевизору сказали, – засомневался Алексей, – а ты меня не разыгрываешь?
– Лёша, это не тема для розыгрыша. Мне срочно нужна твоя помощь. Ты можешь на киностудии взять напрокат спецтранспорт: «Скорую помощь», пожарный или милицейский автомобиль? – спросил Маркус. – Тут закрытая зона. Иначе не въедешь.
– Могу взять для съемок клипа, не вопрос. И где тебя искать?
– Возле взорванного аэропорта. Только заехать надо с области. Сразу за дачным массивом «Курортное», ближе к лесу, есть дачный кооператив «Лесное». Я тебя жду в крайнем доме, на опушке леса, – быстро проговорил Маркус. – Приезжай без звонка, чтобы хвост не тащить за собой.
.– Хорошо, я приеду. Жди.
Маркус осмотрелся по сторонам. Вокруг была тишина. Второй звонок писатель сделал Марату.
– Срочно в аэропорту за любые деньги купи видеозаписи с камер слежения по моему рейсу. Все записи! Второе. Опроси тех, кто был на смене. В подробностях. Особое внимание женщинам. Кто провожал. На каких машинах приехали, и обо всем, что выходило за рамки. Из аэропорта отправляйся в Ялту. Поселись в военном санатории «Украинская мечта». Особое внимание – массажистам. Полечи спину у Ахмета. Подружись с ним. Посмотри истории болезней женщин, которые там лечились. И еще, женщина по имени Лена. Хозяйка ресторана. Фото высылаю. Мне нужна вся информация про эту Лену. Ее связи, знакомые.
– Хорошо. Сделаю. Так ты жив?
– Нет. Это не я. Это мое привидение. И еще одно задание. Узнай, кто в санатории заказывает билеты на самолет для отъезжающих. Посмотри, сколько билетов было получено на этот рейс, не было ли в этом списке Гарри Барского. Это очень важная деталь.
– Ты думаешь, что к теракту причастны твои спонсоры?
– Я не думаю, я задаю вопросы, – резко оборвал собеседника Маркус Крыми. – Запомни, самолет взорвали террористы! Меня не ищи. Я перезвоню завтра. И еще, свяжись с Овакимяном. Пусть прощупает Семена Водкина и его друзей. Сергей собирался на презентацию книги.
– А о тебе, что ему сказать?
– Ничего. Пропал без вести.
Переговорив с журналистом, Маркус быстро вытащил из телефона аккумулятор и направился к садовому домику.
Страстные поцелуи
Необычное задание от Маркуса Крыми вынудило Марата отключиться от Интернета и идти среди ночи в гараж. Через час журналист уже был в аэропорту «Симферополь». Авиакатастрофа в Москве никак не повлияла на его работу. Пассажиры, как обычно, прибывали в аэропорт на такси и частных авто, паковали чемоданы и выстраивались в очередь на регистрацию. Первым, с кем заговорил о ЧП в Москве Марат, был сторож автостоянки дядя Сеня, говорливый семидесятилетний старик.
– Дежурил я тут днем, – подтвердил он. – Все было, как всегда. Пассажиров в основном привозили частники. Таксисты доставили человек пятнадцать иногородних. Машин из Ялты было восемь. Все записаны в журнале. Из Ялты привезли две семьи с детьми и отдыхавших там женщин. Одна жгучая брюнетка-красавица, грудь, ноги, корма – все при ней. Таксист Лешка Кравец потом базланил на стоянке, что «заехать» ей хотел по дороге. И баба вроде была не против, но в последний момент не дала, пригрозив, что сдаст его ментам за попытку изнасилования. Лешка потом тут изгалялся, вот, дала б, и самолет приземлился, а так погибла в огне.
– Что еще необычного видел? – продолжил расспросы Марат.
– Последней на этот рейс привезли в аэропорт валютную проститутку. Там такие засосы были на прощание, что я чуть не охренел, – вспомнил старик.
– С чего ты взял, что она валютная? – недоверчиво посмотрел на старика Марат.
– Так ее три кавказца привезли. Она с ними в машине сосалась, а потом на стоянке с каждым по очереди. Уж, поверь мне, на такие засосы только валютные москвички способны.
– И что, видная дама?
– О чем ты говоришь. Чмо какое-то, глаз не на что положить, такие ненасытностью берут и темпераментом, – пояснил старик. – У меня соседка Ритка – пятерых затрахать может за ночь.
– А мужики-то у нее какие были?
– У Ритки?
– При чем тут Ритка, – возмутился Марат. – Я про ту, что опоздала.
– Один хромой, тощий и мелкий. Двое других – не лучше. Бабу оттрахать не смогли по-человечески. Она вся на нервах была. Если б у них там все по уму получилось, так баба спокойной была, сытой и довольной.
– Интересное наблюдение, – похвалил старика Марат.
– Так жизнь прожил, всякое видел, – заулыбался сторож. – От меня ни одна вздрюченной не уходила. Старая школа.
Опоздавшую даму приметил и упаковщик чемоданов, который стоял у входа.
– Конченая шмара, сразу с тремя черными взасос, – рассказал он Марату. – А как вошла, давай мужику звонить: «Чуть успела, на перевал еле поднялись». А менты без внимания. Ее ж без досмотра на поле выпустили.
– Почему без досмотра? – стал уточнять Марат.
– Потому что лохи. У них же везде камеры стоят. Я бы такую шмару по полной досмотрел. До трусов бы раздел и в лифчик заглянул. Она ж с тремя кавказцами кувыркалась на глазах у всех. И что интересно, никто из этой троицы чемодан ее не потащил к стойке. Светиться не хотели перед ментами. Она сама его катила по залу. Отсюда и вывод напрашивается правильный: она и грохнула самолет.
Марат минут тридцать провел в аэропорту. Переговорил с буфетчицей, носильщиками, дежурной сменой, последним в его списке был начальник службы безопасности Мыкола Вересень.
– Теракт теперь на вас повесят, – начал с порога прессовать мужика с казацкими усами Марат.
– С чего это вдруг? Какой теракт? – возмутился усатый. – И вообще, кто ты такой, ходишь по аэропорту, вынюхиваешь.
– Я журналист из Москвы, – представился Марат. – Газета «Наше дело». Вы бабу без досмотра в самолет пустили, который в Москве разбился, а она с тремя кавказцами в аэропорт приехала.
– Не было такого, – встал из-за стола Вересень. – Досмотрели всех, как положено. У нас муха не пролетит.
– Это ты следователям ФСБ завтра расскажешь и видеозаписи предъявишь, как эту шмару без досмотра на поле вывели после того, как все пассажиры уже в самолете сидели. Мне продолжать или будем торговаться?
– Чего ты хочешь? – буркнул под нос Вересень. Он уже видел записи камер наблюдения и представлял, что тут начнется, если этот журналюга опубликует статью о том, как служба безопасности аэропорта пропустила на борт самолета подругу боевиков с Кавказа. О чеченских бандгруппах в Крыму Вересень знал не понаслышке. Он даже расписывался под приказом нового министра, но выполнять его не собирался, потому что на службу его приняли при Ющенко за особые заслуги перед «оранжевой властью». Вересень был одним из организаторов «оранжевого майдана» в Киеве и сам привлекал к спецакциям боевиков с Кавказа.
– Я тебе даю триста баксов за диски с записями с трех камер: автостоянка, камера у входа в зал регистрации и все, что зафиксировали во время регистрации. Публиковать не буду, и сливать инфу в ФСБ не планирую. Запись с четвертой камеры, где эту бабу пропустили без досмотра, можешь уничтожить. Все будет чисто и красиво, – продолжил журналист.
– А если я тебя пошлю?! – зло посмотрел на журналиста Вересень.
– Пойдешь пособником террористов. В ФСБ язык тебе развяжут быстро и о прошлом вспомнят, и о связях с боевиками. Янукович, в отличие от Ющенко, «оранжевых боевиков» защищать не станет, – понизил голос до шепота Марат. – Так мне запускать инфу в Сеть или…
Вересень молча выложил на стол три диска с копиями записей с камер наблюдения.
– Умные люди всегда смогут договориться, ты уже и копии снял. Молодец, – расплылся в улыбке Марат.
– Ты не первый. Уже приходили за записями. Для себя сделал, на всякий случай. А о прошлом моем откуда узнал?
– Загляни в «Расстрельный архив» сайта «Компромат-Крым». Там твое прошлое и будущее с пометкой «Расстрелять, как врага народа».
Звонок из Крыма
Телефонный звонок из Крыма оторвал Сергея Овакимяна от очень важного дела. Он произносил тост, посвященный своему другу Маркусу Крыми. За столом в офисе Сергея собрались только самые близкие друзья. Человек десять, не больше. Последним из аэропорта приехал Ашот. В Москву из Еревана в начале девяностых годов его перетащил Сергей, он же помог устроиться на работу диспетчером в аэропорт. Ашот в кабинет вошел в тот самый момент, когда зазвонил мобильник. Сергей решил не отвлекаться. Глазами он показал Ашоту рюмку, а один из друзей тут же наполнил ее настоящим армянским коньяком.
– Я своими глазами видел этот ужас. Поэтому предлагаю выпить стоя за погибших.
Мужчины выпили молча и тут же наполнили рюмки.
– Но среди мертвых я не видел своего друга Маркуса Крыми, поэтому за него пьем, как за живого. Пока не увижу своими глазами – он живой!
После третьей рюмки Сергей передал слово Ашоту.
– Что случилось, никто не знает. Последние слова второго пилота: «Нештатная ситуация. Взбесились бабы!».
– И что это значит? – вопросительно посмотрел на Ашота Сергей. – Это кодовое слово?
– Нет. И что означают эти слова, никто не знает. Следователи в Домодедово опросили летчиков, штурманов. Все разводят руками.
– Может, самолет террористы захватили? – продолжил расспросы Сергей.
– Нет. На такой случай есть кодовая фраза, но говорить я ее не могу. Это служебная тайна, – покачал головой Ашот.
В этот момент вновь зазвонил мобильник Сергея.
– Это Марат из Крыма. Журналист. Сейчас будет вопросы задавать, а что я ему скажу?!
Сергей поднес к уху телефон. Выслушал вопрос и ответил коротко: «Я был на месте катастрофы. Погибли все. Ни одного живого, но Маркуса среди погибших я не видел. Мы за него пьем как за живого».
– И это правильно, – многозначительно произнес Марат. – Пусть вначале опознают, ДНК покажут. У меня к тебе дело есть серьезное, не для чужих ушей. Есть мнение, что самолет взорвали террористы. Надо проверить всех причастных.
– Тут и без меня проверяльщиков хватает.
– Я же тебя просил не перебивать. Маркус летел по приглашению Семена Водкина на презентацию. Семен неоднократно судимый. Зашли к нему своих людей, пусть пошуршат вокруг. О презентации поспрашивай.
– На Арбате был мой человек.
– И что он видел?
– Не знаю. Завтра позвоню ему, – кивнул головой Сергей, отключая телефон.
– Что он такое сказал тебе? – подошел к Сергею Ашот.
– У них есть мнение, что это был теракт.
– У них, это у кого?
– Самолет из Крыма летел. Вот там, в Крыму, им показалось, что это теракт, – пояснил Сергей.
– В отличие от крымских знатоков, здесь говорят об ошибке пилота. Самолет зацепил верхушки деревьев, – продолжил Ашот. – А ты не хочешь рассказать нам о своем друге?
– Ты его знаешь по Карабаху. Маркус Крыми во время войны наемника подстрелил.
– Погоди, – вскочил со стула Ашот. – На борту был крымский фидаин?!
– Писателя Маркуса Крыми никто не знает, а фидаина из Крыма помнят все, – горько усмехнулся Сергей. – А Маркус себя писателем называл. У него только изданных на бумаге книг было тринадцать, и еще с десяток романов размещено в Интернете.
– А люди помнят только об одном выстреле из карабина, – поднял рюмку Ашот. – И еще, драку в ресторане «Ереван», когда твой друг выбил нож из рук самого Мартиросяна.
– Он сделал все правильно, – перебил Ашота Сергей. – Он увидел нож в руках у пьяного дебошира и принял меры.
– Мартиросяна все знают? – спросил Ашот. – Хотя, что я спрашиваю. Его весь Ереван знает. Сидим мы, значит, в «Ереване», а Мартиросян чужую жену клеит, блондинку из соседнего стола. Мужу ее это сильно не понравилось. Короче, слово за слово, Мартиросян достает кинжал. Наш уважаемый хозяин встает из-за стола и просит Мартиросяна выпить и успокоиться. А тот вместо того, чтобы извиниться, с кинжалом на Сергея. И тут встает этот крымский. Лениво так встает, за живот держится, в туалет, вроде, хочет, забирает у официанта полотенце. Он нам шампанское на стол как раз ставил. А дальше никто ничего не понял. Я только увидел, как полотенце перед лицом Мартиросяна мелькнуло, после чего его кинжал в одну сторону, Мартиросян в другую, в итоге – лежит этот джигит на полу, глаза, как у камбалы из орбит лезут и на его шее полотенце. А фидаин крымский дождался, когда Мартиросян потерял сознание, встал на ноги и, как ни в чем не бывало, поднял бокал «за дружбу». Вот такой он человек был.
– Ашот правду говорит, – подтвердил Сергей. – Маркус свою трудовую деятельность санитаром начинал в психбольнице. Это его фирменное блюдо: удар по двум суставам и удавка на шее.
– Сергей, а я его рассказам про больницу не верю. С карабина стреляет не хуже снайпера, кинжал голыми руками у самого Мартиросяна выбил из рук. Я тебе пять санитаров из ереванской психбольницы поставлю против Мартиросяна. Никто не рискнет с голыми руками на кинжал идти. Мне кажется, что этот Маркус совсем не тот, за кого себя выдает.
– В этой связи тост родился. За фидаина из Крыма. За того, кого мы знали, а не за того, кого подозреваем. Маркус говорил, что всему хорошему он научился в психушке, а не в спецшколе ГРУ. Это его слова, почему не верим! Санитар, фельдшер, старший сержант ВВС, писатель и хороший стрелок. Пусть так и будет, главное, чтоб он живой появился за этим столом, даже если он забыл сказать нам о своей службе в ГРУ или ФСБ.
Ночь после катастрофы
Вернувшись в садовый домик, Маркус закрыл дверь на засов, поднялся на чердак и прилег рядом с Леной с таким расчетом, чтобы можно было наблюдать за дорогой и поселком. Спать не хотелось. Последнее время Маркус спал не больше пяти часов в день. Ночами работал над своим очередным детективом. Это отвлекало от размеренной однообразной жизни пенсионера, который живет своим прошлым и воспоминаниями о том, что было и чего уже никогда не будет. Эти воспоминания о прожитой жизни, любовные истории, победы и поражения Маркус пытался втиснуть в детективный сюжет новой книги. Но его прошлая жизнь не вписывалась в кровавые сюжеты криминальных историй. Поэтому «главы из прошлого» приходилось беспощадно резать, переосмысливать и сокращать. И лишь после того, как его прошлая реальная жизнь перемешивалась с придуманными историями, выстраивался настоящий детективный сюжет, который мог бы заинтересовать современного читателя.
Но сегодня все было иначе. Сегодня его жизнь стала настоящим детективом. Счастливое спасение и побег с места происшествия. Оба события – ненаучная фантастика. Почему при падении самолета выжили только они, невольные соучастники преступления? Неужели там, наверху, кто-то всесильный решил, чтоб эти двое рассказали правду об авиакатастрофах в России и раскрыли тайну нового оружия террористов?
«Рассказать-то мы можем все, что угодно, только кто в это поверит, если у нас нет доказательств, – подумал Маркус. – Страх смерти и массовый психоз на борту самолета перед посадкой – недоказуемы. Следователи эти показания сочтут выдумкой, бредом, последствиями психологической травмы выживших из ума пассажиров. Отсюда вытекает наружу второй вопрос: почему он сбежал с места происшествия и увел с собой женщину?».
Маркус неожиданно поймал себя на мысли, что о себе он думает и говорит в третьем лице.
– А может, писатель боялся неминуемых допросов, подозрения в терроризме? – продолжил странный диалог с невидимым собеседником Маркус. – Нет, Маркус ничего не боялся. На допросе можно прикинуться шлангом, сослаться на амнезию, на то, что спал во время посадки и ничего не видел и не слышал. Но главное не в этом. Маркус не мог взорвать самолет, потому что для совершения преступления важен мотив. А у него не было мотива. Не было мотива и у второй выжившей жертвы авиакатастрофы. Значит, они не виновны. А раз невиновны, зачем этот цирк?
И тут до Маркуса доходит простая мысль, что он, помимо своей воли, оказался втянутым в расследование не раскрываемого преступления.
«Похоже, что писателю Маркусу Крыми поручили установить обстоятельства дела и имена преступников с последующим их уничтожением. Вот моя сверхзадача, которую я должен выполнить!», – наконец, он смог сформулировать сверхзадачу, поставленную перед ним высшими силами. Маркус не говорил слова «бог», «дьявол», потому что он считал себя атеистом, но сегодняшние события подтолкнули его к мысли, что кто-то всесильный управляет всем, что происходит на земле. Другого объяснения нет, как и нет ответа на вопрос: «Почему именно ему была дарована жизнь? Неужели из сотни пассажиров не нашлось ни одного, кто бы мог более успешно выполнить эту миссию?».
– Маркус, не прикидывайся непорочной девой, – неожиданно услышал он в голове властный мужской голос. – Если тебе даровали жизнь, то сделали это не для того, чтобы ты организовал убийство подозреваемых в терроризме. Это может сделать любой опер, случайно оказавшийся среди пассажиров. Ты же должен не просто уничтожить тех, кто причастен, но и взорвать общество, рассказать правду о том, что произошло на борту самолета при посадке во взорванном аэропорту. История повторяется. В 1990 году тебе передали информацию о планах наркомафии по распространению наркотиков в СССР, и ты рассказал об этом на главном телеканале страны. Это была бомба! Тебя цитировали, проклинали и грозили убийством, но ты оказался прав. Сегодня, как и в девяностом, у тебя появился еще один шанс сказать людям правду. Поэтому ты и позвонил на киностудию сценаристу Сафронову, а не Сергею Овакимяну, который может решать вопросы любой сложности.
Маркуса мужской голос в голове не на шутку напугал.
«Голоса в голове – это симптом шизофрении и „белой горячки“. Если с тобой заговорили „голоса“, то от этого уже не избавиться никогда, – подумал он. Через минуту „страх сумасшествия“ бесследно исчез и Маркус смог спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию. – Вариант первый: они спаслись, потому что были не пристегнуты к креслам и при разрушении самолета выпали из него на землю. Высота была небольшой, плюс – мягкий сугроб, все это и спасло им жизнь. В пользу этой версии говорит и то, что они покинули место происшествия и спрятались в пустующем доме. Психиатры объяснят это ситуационным психозом. Его симптомы: слуховые галлюцинации, сверхценные идеи, бред и нелогичное поведение. Вариант второй: особая миссия, которую возложили на Маркуса те, кто управляет этим миром. Вариант третий: чудесное спасение можно объяснить при помощи логических построений и законов физики. В этом случае он никому ничего не должен. Он даже не обязан включать этот эпизод своей жизни в новую книгу и утром может вызвать к этому дому МЧС и „скорую“. После чего история с падением самолета для него будет закончена».
С этими мыслями Маркус впал в тревожный нервный сон. Но спать долго не пришлось. Минут через сорок Маркуса разбудил лай собаки. Он глянул в окно и увидел, как у дома, где проживал сторож, замелькали огни. Несколько человек, подсвечивая фонарями дорогу, осматривали пустующие дома. Маркус вначале хотел разбудить Лену и уйти с ней в лес, но потом отказался от этой затеи. Собаки могли учуять посторонних. Поэтому он не стал делать резких движений и продолжал наблюдать за тем, как неизвестные обыскивали территорию поселка.
Единственное, что сделал старик, он забаррикадировал люк на чердак и вывел из состояния гипноза свою спутницу. Приложив палец к губам, Маркус приказал ей молчать и не шевелиться. Вскоре послышались разговоры у самого дома. Двое мужчин перелезли через забор и стали осматривать заколоченные деревянными щитами окна. Потом они обошли дом с другой стороны и начали громко стучать в дверь.
Детектив без собак и рукоделия
– Все идет по плану, – отвел в сторону Полубоярина Семен Водкин. – Переходим к финальной стадии охмурения журналистов. Возьми к себе в машину рыжую, с конским хвостом, и вези, куда скажет. А на прощание выдай ей инфу о том, что в «Тринадцатой книге» автор, гипнотизер и телепат, раскрывает тайны Вольфа Мессинга. Это первое. На второе, забросишь ей идею о том, что Маркус Крыми написал несколько книг о дьяволе. Только не называй конкретные цифры: «несколько» или «много».
– Погоди, – тут же засуетился Полубоярин. – Может, я блондинкой займусь, у нее такая волнительная грудь.
– Ну и козел же ты, Полубоярин, – возмутился Семен. – Я инструктаж провожу, о чем говорить, а у него на уме проститутки. Рыжая с хвостом, завотделом книжного журнала со стотысячным тиражом, а грудастая блондинка свои опусы публикует на полудохлом сайте для домохозяек. Ты знаешь, сколько в России сайтов для баб, – тысячи. И тот, в котором работает блондинка, – один из самых хреновых.
– Зато грудь у нее лучшая в этой компании, – мечтательно протянул Полубоярин.
– Ты что тут мозги паришь общественности, – зло зашипел Семен. – Тебя сегодня проститутки с Привоза ждали, или забыл, куда ты собирался слинять после катастрофы в аэропорту?
– Почему бы не помечтать? – недовольно скривился Вадим. – Я как с зоны вышел, ни одну не убалтывал языком. То плечевые, то вокзальные проститутки, а последнее время тетя Соня со своими товарками. Но для дела я могу и коня рыжего в позу поставить. Ты, главное, не забывай, на какие я жертвы иду в день траура по лучшему другу.
– Перед рыжей будешь понты колоть, жертвенник церковный, – резко оборвал Полубоярина Семен. – И учти, рыжая с хвостом, не проститутка плечевая. К ней подход нужен, умный разговор о высоком. В литературу со своими оценками не лезь, в отличие от тебя, тупорылого, у бабы высшее образование. Расколет – мгновенно.
Конец ознакомительного фрагмента.