Глава 2
Клеа сразу поняла, как это, должно быть, выглядит.
– Это не то, что ты думаешь, – сказала она быстро, протянув руки, чтобы взять в ладони лицо Брэнда. – Помнишь, как мы…
– Я смотрю, быстро ты нашла мне замену. – Брэнд напрягся, его челюсти сжимались и разжимались под ее ладонями, он сердито прищурился.
В кабинете воцарилась тишина. Клеа уставилась на него в полном недоумении. Весь ужас того, в чем он ее обвинял, наконец начал доходить до нее.
Не было никого другого…
– Я не…
– Заткнись! – прорычал он.
– Подожди… – Голос Клеа затих, когда его руки схватили ее запястья.
Брэнд с силой оторвал ее руки от своего лица, буравя Клеа взглядом глубоких, как океан, глаз.
– Быстро ты оправилась после моей смерти…
Под гнетом его несправедливых слов она отступила назад, чуть не споткнувшись о кресло для посетителей, стоящее перед ее столом. Ноги Клеа подкосились, и она без сил опустилась на обитое черной кожей сиденье.
Как Брэнд вообще мог такое подумать? Особенно учитывая, что она ни на секунду в нем не усомнилась.
…Спустя пять дней после их последнего телефонного разговора и неудачных попыток связаться с Брэндом, Клеа забила тревогу. Прошло еще тринадцать дней, прежде чем официально сообщили, что Брэнд покинул Грецию. Он въехал на территорию Ирака более двух недель назад через границу с Кувейтом и зарегистрировался в старом багдадском отеле, который когда-то был любимым местом встреч иностранных бизнесменов. Несколькими днями позже он выехал из отеля. Но никто не знал, куда он отправился.
Оставалось только ждать. Но время шло, а Брэнд все не выходил на связь.
А затем в ее офисе появились мужчины в черных костюмах. Клеа попыталась убедить их: нет ничего подозрительного в том, что ее муж поехал в Ирак. В конце концов, Брэнд зарабатывал себе на жизнь торговлей древностями, любовь к которым появилась у него во время службы в элитных войсках специальной авиадесантной службы Австралии в Ираке. Но было унизительно признавать: он не сказал жене о том, что собирается туда поехать. Поэтому Клеа решила не рассказывать этим людям о ссоре, которая произошла между ними во время их последнего разговора.
После того как призрачные люди в черных костюмах ушли, Клеа по совету отца и благодаря его широким связям наняла детективов, чтобы найти пропавшего мужа.
Она не переставала думать о нем ни на минуту. И двое одинаковых часов на стене ее кабинета были тому подтверждением – одни показывали время в Америке, другие – в Багдаде. Клеа постоянно думала о том, чем он занимается в данную минуту. Она хотела, чтобы ее муж вернулся. Хотела знать причину его исчезновения. Настоящую причину. Не предположение, что он бросил ее ради другой женщины. А ведь именно к такому выводу сначала пришли детективы. Новость о том, что в пустыне найден сгоревший внедорожник, испугала Клеа. Но она упрямо цеплялась за собственное убеждение: если бы Брэнд был мертв, она бы почувствовала это сердцем.
Клеа требовала неопровержимых доказательств.
И лишь когда девять месяцев назад ей принесли его обручальное кольцо, мечты Клеа рассыпались в прах, надежды сгорели дотла.
Идея завести ребенка стала ее спасательным тросом в пучине горя. Беременность вернула ее к жизни. И пусть не к той, которую она мечтала разделить с Брэндом… Но все же такая жизнь была лучше, чем погружение в завладевшие ею отчаяние и безнадежность…
И вот сейчас Брэнд стоит перед ней и обвиняет в том, что она его забыла! Вместо того чтобы обнять, он ведет себя как самая настоящая сволочь. И он не собирается ее выслушать!
Клеа затрясла головой, чтобы прояснить мысли, прижала руки к животу в защищающем жесте.
Брэнд засмеялся – раздался резкий, скрипучий звук, который она никогда не слышала раньше.
– Нечего больше сказать? Как ты, наверное, расстроилась, что я оказался жив. – Взгляд синих глаз превратился в лед.
Клеа сползла в кресле еще ниже, все ее тело ныло от боли. Неужели Брэнд страдал так же сильно, как она?
– Я могу объяснить…
Брэнд отшатнулся:
– Мне не нужны твои объяснения!
Он посмотрел на Клеа с высоты своего роста, и от его взгляда сверху вниз по ее телу пробежал холодок.
– Несложно догадаться, что произошло. – Уголок его рта приподнялся. – Ну и кто же этот счастливчик?
– Может, ты перестанешь меня перебивать? – Ее голос повысился. – Судорожно втянув воздух, она смягчила тон: – Мы всегда говорили о том, чтобы создать семью…
– Нашу семью. – Брэнд многозначительно разглядывал ее укрытый шелком платья живот, который она обхватила руками. – Без чужих детей.
– Брэнд, подожди! – Клеа встала и потянулась к нему, но под его холодным взглядом ее руки безвольно упали. – Пожалуйста, послушай…
– Какой смысл слушать? – В его ледяном взгляде было презрение и что-то еще…
Разочарование?
Его недоверие причиняло Клеа боль. Она заслужила возможность все объяснить. Может, у Брэнда и была не самая лучшая репутация, но он любил ее.
А любил ли?..
Впервые у нее проскользнула тень сомнения. Клеа застыла. Она всегда думала: только что-то ужасное могло заставить его отсутствовать так долго. Страшная авария. Потеря памяти. Травма, настолько ужасная, что он не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии.
И вот он стоит перед ней – настолько привлекательный в смокинге и черной рубашке, что захватывало дух. Его фигура выглядела еще лучше, чем четыре года назад. На загорелом лице ярко выделялись синие глаза. От него веяло безрассудной опасностью, и сердце Клеа забилось быстрее…
Конечно, он уже не был тем Брэндом, которого она поцеловала на прощание в аэропорту, но здоровье он явно сохранил.
Не отрывая от него взгляда, она сбросила тесные туфли с отекших ног.
– Так почему ты не сказал мне, что собираешься в Багдад? – спросила она с вызовом.
Брэнд уставился на нее.
А сердце Аниты Фримен тоже билось быстрее при виде его?
– Ответь!
Тишина. Он даже не моргнул, просто продолжал смотреть на нее.
– Я ждала…
На этих словах он иронически поднял бровь:
– Ждала? Неужели?
– Да! Ждала! – Клеа отбросила прядь волос с лица. – Последний раз мы разговаривали, когда ты был в Лондоне и собирался ехать в Грецию. Мы даже поссорились из-за этого. Помнишь?
Она хотела поменять свое расписание и попросила Брэнда подождать, пока она к нему присоединится. Он отказался и велел ей оставаться дома. Конечно, Клеа не была в восторге оттого, что от нее так бесцеремонно отделались. Уже не в первый раз Брэнд принимал за нее решение. Она тогда рассердилась. Он позвонил ей еще раз из Афин – их разговор вышел натянутым и коротким. Перед тем как положить трубку, Брэнд сказал ей, что любит ее.
С тех пор они больше не разговаривали.
– Ты никогда не говорил мне, что собираешься в Ирак.
Его взгляд не дрогнул.
– Я не хотел тебя волновать.
Неужели объяснение было таким простым? Или деловая поездка в Грецию была всего лишь прикрытием для романа с другой женщиной? Может, первая версия детективов, поддержанная ее отцом и Гарри, все-таки верна?
Единственным звуком в кабинете было тиканье двух часов на стене.
Клеа первой нарушила тишину:
– Это все? Это и есть та причина, по которой ты об этом не упоминал?
Если бы она не смотрела на него так внимательно, от нее мог бы ускользнуть его взгляд в сторону.
Брэнд не говорил ей правду. Или, по крайней мере, не всю правду.
Молчание тянулось, и Клеа вновь не выдержала:
– Разве беспокойство о том, что тебя могут искалечить, похитить или даже убить, не нормальная реакция на сообщение о Багдаде?
Он пожал плечами, это движение на мгновение отвлекло ее внимание от лица.
– Я служил там, – сказал он. – Я знал местность, оценивал риск.
Она была разочарована, и в ее словах послышался нескрываемый сарказм:
– Ладно, может, все эти опасности и не беспокоят таких суперменов, как ты, но они определенно волнуют меня.
– Именно поэтому я тебе ничего и не сказал – у меня не было времени тебя успокаивать.
Словно какого-то приставучего и капризного ребенка!
Итак, Брэнд врет ей! Клеа была в этом уверена. Его лицо ничего не выражало, и он снова отвел взгляд в сторону.
– Что же такое важное случилось, что ты уехал, даже не обсудив это со мной? И почему после этого ты не выходил на связь? Прошло столько лет! Ведь ты же не был все это время в Багдаде?
Он продолжал пристально смотреть на нее, поджав губы.
Клеа не сдавалась:
– Ты был на каком-то секретном задании?
Брэнд рассмеялся. Однако она не могла выкинуть из головы людей в черных костюмах, которые появились у нее после исчезновения мужа.
– Я не участвовал в военной операции.
И все-таки она заслуживала знать правду! Глубоко вздохнув, Клеа сказала:
– Скажи, где ты был, и я подумаю насчет того, чтобы объяснить тебе все про ребенка… Конечно, если ты не будешь меня перебивать, пока я не закончу.
– Мне не нужны твои условия – так же как и объяснения, – процедил он сквозь зубы. – Я прекрасно понимаю, что произошло.
Может, Брэнду и не нужны были объяснения, но ей, черт побери, они необходимы!
– Дай-ка угадаю, где ты был. Нежился на солнышке на берегу Средиземного моря? Общался с Ага-ханом?
Спал с другой женщиной?
Клеа очень боялась, что его ответ озвучит ее подозрения. Но возможно ли, что ее отец и детективы правы? Что у Брэнда был роман на стороне? Неужели все эти четыре года он жил со своей любовницей? Лицо Брэнда напряглось.
– Ты стала остра на язычок.
– Так это моя вина? Клеа закрыла глаза. Зачем она ссорится с Брэндом?
Она хотела не этого. На нее нахлынула волна раскаяния, и Клеа помотала головой, чтобы привести в порядок мысли и успокоиться. Как все так быстро пошло наперекосяк? Это же Брэнд! Она любит его и всегда ему доверяла. Она ждала его возвращения каждый день. Каждую ночь. Но сейчас, когда он вернулся, ей было настолько больно, что у нее начали зарождаться сомнения… Они должны это прекратить!
– Извини, я не хотела вести себя как мегера.
Выражение его лица не смягчилось. Клеа отчаянно хотела, чтобы Брэнд признался: он был ранен, лежал в госпитале, временно потерял память… Ну хоть что-нибудь!
Гнетущее молчание.
Она все еще ждала, сжав кулаки, пульс громко отдавался в ушах. Ждала объяснений, где он был, почему так долго отсутствовал.
Но Брэнд не собирался ничего объяснять.
– Брэнд… – Клеа поднялась с кресла и сделала несколько шагов к нему.
Встав на цыпочки, она подняла руки и положила ему на плечи, пытаясь установить контакт.
Внезапно она ощутила жгучее желание в низу живота.
Закрыв глаза, Клеа прижалась к Брэнду. Тепло его большого тела постепенно проникало в нее, возвращая к жизни заледеневшее сердце. В какую-то минуту Клеа даже почти посмела надеяться, что их тела смогут сократить пропасть, возникшую между ними.
И как только ее губы коснулись его подбородка, Брэнд вырвался из объятий Клеа. Отойдя от нее на пару метров, он остановился у двери, тяжело дыша, его глаза блестели.
– Какого черта с тобой происходит? – Клеа старалась вообще не ругаться, но сила, с которой он вырвался, ее обидела.
– Ты еще спрашиваешь?!
Ее мысли перенеслись к ребенку. Она беременна, а не заразна. Ее положение должно стать ее спасением.
– Да!
– Какая, черт возьми, разница, что со мной? – Его голос звучал ровно и холодно. – Что бы ни было между нами раньше – все прошло.
– Прошло? – Ее сердце сжалось. Забыв о своем решении держаться на расстоянии, Клеа подошла ближе. – Брэнд! Ты же не…
– Да, прошло. – Он словно пытал ее взглядом своих синих, как океан, глаз. Но на этот раз, вместо того чтобы зажечь в ней чувственный огонь, он заморозил ее.
– Прошло много времени. Слишком много, я полагаю, чтобы между нами все осталось как прежде.
Клеа пронзила острая боль. Ее мир рушился, пока она пыталась привести свои беспорядочные мысли хоть в какой-то порядок. Изменил ли ей Брэнд? Неужели он вернулся, только чтобы попросить развод?
Леденящая пустота заполнила ее. Клеа начала осознавать, что ее слепая вера Брэнду была ужасно наивной.
– Ты жил с Анитой Фримен? – выпалила она не задумываясь.
– Какое это вообще имеет отношение к нашему разговору?
– Ты с ней встречался.
Он стоял, не двигаясь.
– Некоторое время.
– Не долго?
– К чему эти вопросы о том, что закончилось еще до того, как мы встретились?
Мозг Клеа не мог больше осилить поступавшую информацию. Брэнд уходил от ответа. Он не хотел, чтобы она ехала с ним в Грецию. Не посоветовавшись, уехал в Ирак. Анита была с ним и там, и там. В Афинах их сфотографировали вместе, а свидетели, с которыми разговаривали детективы, утверждали, что видели их вместе в Багдаде. Парочка казалась неразлучной.
Последними словами Брэнда, которые слышала Клеа, было признание в любви, но она не сказала того же в ответ. Тогда она злилась на него, ведь он отказался от возможности провести с ней незабываемое время в Греции.
Было ли то признание в любви продиктовано чувством вины?
– Я хочу знать, жил ли ты когда-нибудь с Анитой?
Его рот скривился. Он даже не попытался ничего отрицать. Последняя ниточка надежды, за которую Клеа неосознанно цеплялась, порвалась.
– Кто тебе рассказал, что я жил с Анитой? – Голос Брэнда прорвался в ее мысли.
– Какая разница? Судя по твоей реакции, это правда. И зачем было убеждать меня в том, что все закончилось через пару свиданий? Ты обманул меня!
– И в отместку ты мне изменила и забеременела?
Рот Клеа открылся от возмущения.
– Ты имеешь наглость заявляться сюда после четырехлетнего отсутствия и обвинять меня в измене?!
– Ты беременна, – огрызнулся Брэнд, – и не я провел с тобой те страстные часы, когда был зачат ребенок.
Из-за его резких слов на ее глаза навернулись слезы. Она почти жалела, что вообще начала этот разговор. Но после стольких лет слепой веры в любовь мужа было тяжело признавать свою глупость.
Что бы ни было между нами раньше – все прошло.
Проглотив слезы, Клеа сунула ноги в туфли, а затем направилась к двери. Поравнявшись с Брэндом, она собрала остатки гордости и сказала:
– Прикрой дверь моего кабинета, когда будешь уходить, она сама захлопнется. Это важная для меня ночь, и я собираюсь отпраздновать свой успех.
Клеа проскользнула мимо него, стараясь не задеть.
А Брэнд даже не попытался ее остановить.