Глава I
В ПАРИЖ!
– Ох, девчонки, кто же вас проводит? – волновалась тетя Липа.
– Олег! – заявила Мотька. – И проводит, и встретит. Я с ним уже договорилась!
– Олег? Вот хорошо! – обрадовалась тетя Липа. – И я с вами тоже в аэропорт поеду!
– Тетя Липочка, зачем? – спросила я. – Вы же там плакать будете!
– Я и тут буду!
– Но почему? Мы же не в Антарктиду летим, а в Париж, и не к чужим людям, а к моему родному деду.
– Все равно, – вздохнула тетя Липа. – Ты же там останешься, и когда я тебя еще увижу! Хорошо хоть Матильда вернется, все мне про ваше путешествие расскажет… Ты же не сподобишься письмо старухе написать…
– Никакая вы не старуха! – возмутилась я.
– По годам, и верно, не старуха еще, а вот как вы все разъедетесь. Мама твоя на гастроли, отец по морям плавает, про деда я и не говорю… Он как на Ниночке женился, сюда и дорогу забыл… Вот и коротаю дни с Лордом да с Мефистофелем…
– Тетя Липа, но ведь дед только десять дней как уехал! – попыталась я восстановить справедливость.
Но тетя Липа словно не слышала.
– …Вот я и говорю – с котом да с собакой поневоле себя старухой почувствуешь!
– Тетя Липа, но мама же скоро вернется! И потом… Знаете что, мы все снимем на видеокамеру и я передам вам кассеты с Матильдой! Так что вы как будто с нами будете путешествовать!
– Ты правду говоришь? – оживилась тетя Липа.
– Конечно! Мне дед обещал подарить камеру!
– А ты с ней хоть обращаться умеешь?
– Умею!
– И у меня тоже будет камера! – заявила вдруг Мотька. – Мне Олег обещал дать, сам предложил. Кайф, правда?
– Еще бы!
До отъезда оставалось три дня, и, поскольку предстояло еще много дел, мы переехали с дачи в город. Матильду уже трясло от нетерпения.
– Аська, я не доживу!
– Доживешь, доживешь, – успокаивала я подружку. Меня же терзали противоречивые чувства. С одной стороны мне, конечно, хотелось отправиться в путешествие с Мотькой, а с другой – было очень грустно расставаться с Москвой, с тетей Липой, с друзьями еще на целый год. А мама… Я так мало видела ее за эти два месяца. Папа обещал приехать в Париж, а мама даже не обещала. Она сейчас буквально нарасхват. Театр, концерты, съемки в кино, на телевидении…
Вечером, когда мы остались вдвоем с тетей Липой, она сказала:
– Асюта, не грусти. Езжай себе спокойно. Все будет хорошо! А потом… Прежнего все равно не вернешь…
– Почему?
– Потому что мальчишки ваши уже поступили в институты, они теперь студенты, и им не до вас…
Что-то похожее мне уже говорил Сережа, папин друг, еще до того, как меня первый раз отправили учиться в Париж. В самом деле, Митька поступил на юридический, Олег – на факультет журналистики, а Костя – в МГТУ. Они теперь совсем взрослые, наши мальчишки…
Утром мне позвонила Мотька. Она задыхалась от волнения.
– Аська, Аська, кошмар! Просто кошмар!
– Что? Что стряслось? – не на шутку перепугалась я. – Что-то с мамой?
– Да нет! Мне пришел вызов!
– Какой вызов? Откуда?
– Помнишь, я тебе говорила, что обратилась в актерское агентство, оставила там свои данные, и вообще…
– Ну и что?
– Как что? Как что? Говорю ж тебе – вызов пришел! Мне позвонили и просили зайти. Для меня есть работа!
– Слушай, Матильда…
– Аська, что делать? Как быть?
– Как быть? Пойти туда и узнать, что за работа!
– А вдруг хорошая? Что ж мне, отказаться?
– Почему?
– По кочану! Мы же уезжать собрались!
– А! Поняла! Ты же вроде так мечтала о путешествии?
– Я и мечтаю! Но тут такое дело…
– Сама решай. Я советов не даю!
– Нет, Аська, так нечестно. Подруга ты мне или нет?
– Я-то тебе подруга…
– Аська, миленькая, давай вместе туда сходим!
– Куда?
– В агентство! Куда ж еще! Ты все своими глазами увидишь, своими ушами услышишь… Ну, пожалуйста, Асечка, я тебя умоляю!
– Хорошо! Я пойду, но решать ты будешь сама!
– Сама, конечно, сама! Может, это вообще ерунда!
Мы встретились у моего подъезда.
– Это далеко? – спросила я.
– Да нет, не очень! На Смоленской. На троллейбусе доедем.
Мы пошли к Садовому кольцу.
– А как ты нашла это агентство?
– Случайно, совершенно случайно! Людка Кошелева сказала. У нее в этом доме кто-то из знакомых живет!
– А как оно называется?
– Называется роскошно – «Путь к славе»!
– Действительно роскошно! – засмеялась я. – А офис у них тоже роскошный?
– Не очень. Обычная двухкомнатная квартира на первом этаже. Но со всеми прибамбасами…
– Это ничего не значит! Вспомни историю с Иришей! Был офис да сплыл!
– Аська, прекрати! Если б он сплыл, они бы меня не вызывали!
Агентство «Путь к славе» никуда не сплыло. Мотька, дрожа от волнения, позвонила, нам открыл, по-видимому, охранник.
– Вам чего? – не слишком вежливо осведомился он.
– Меня вызвали! – охрипшим голосом сообщила Матильда.
– Фамилия?
– Корбут!
– Проходи!
– А это со мной! – указывая на меня, бросила Мотька.
– Ладно, и ты проходи!
В комнате за компьютером сидела молодая женщина. По двум стенам стояли скучные конторские шкафы, заклеенные развеселыми рекламными плакатами. Вентилятор гонял по комнате душный воздух. Вдоль третьей стены стояли стулья в ряд, на которых сидело человек семь. У всех были напряженные, усталые лица. Господи, неужто все они стремятся к славе? Матильда тоже присела на краешек стула. Женщина за компьютером, казалось, не обращала ни на кого ни малейшего внимания. От нечего делать я принялась разглядывать очередь. Пять женщин и двое мужчин. Один молодой, а второй уже здорово побитый жизнью. И он туда же, за славой? Женщины все не первой молодости. На их фоне Мотька выглядела просто цветком… В этот момент в комнату стремительно вошел мужчина лет сорока, модно одетый и очень наглый, как мне показалось. Женщина оторвалась от компьютера.
– Виктор Палыч!
– Привет, Валюша! Где обещанная девица? – Он окинул взглядом очередь и тут приметил Мотьку. – Это ты, что ли?
Мотька вскочила.
– Ты Корбут? – спросила Валюша.
– Я!
– Так-так, – продолжал разглядывать Матильду Виктор Павлович под завистливыми взорами очереди. – А повернись-ка, так… Что ж, типаж хороший, ничего не скажешь, а что умеешь? Петь? Танцевать? Впрочем, это неважно… А, кстати, сколько тебе лет?
– Пятнадцать! – чуть-чуть соврала Мотька, которой до пятнадцати не хватало двух месяцев.
– Что? – расхохотался он, как гиена. – Малолетка? Валюша, ты в своем уме? Что ты мне предлагаешь? Я в такие игры не играю. Все! Вали, девочка, отсюда! Рано тебе еще.
Он быстро прошел к двери, ведущей в следующую комнату. Валюша побежала за ним.
Все произошло так стремительно, что Мотька осталась стоять с открытым ртом.
– Кто это? – спросила я у очереди.
Потрепанный мужчина пожал плечами.
– Наверное, какой-то новый… режиссер или продюсер, их теперь развелось как собак нерезаных! Раньше, бывало, всех режиссеров в лицо знаешь, а нынче… – Он махнул рукой. – Вам, девушки, и впрямь лучше уйти отсюда. Кроме хамства, ничего не дождетесь. В вашем возрасте лучше подальше от хамов держаться.
Глаза Матильды были полны слез. Я схватила ее за руку.
– Идем отсюда! Дура!
Мотька покорно пошла за мной.
– Дура! – повторила я. – Да это же какая-то шарага! Невесть чем тут занимаются, а ты… Сама посуди, почему нельзя в кино или в спектакле малолетку занять? А? Хорошее, значит, кино!
– Ой, Аська, ты права. Мне еще Олег говорил, что это шарашкина контора… Но ты же видела, сколько там народу! И все надеются…
– Им уже только надежда и остается! А ты… Забыла, что тебе Лутовинов обещал? И вообще…
Тут вдруг Мотька вырвала руку, подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– Ура! Аська, ура! Мы едем! Едем, понимаешь?
– А ты сомневалась?
– Ну, не то чтобы…
– Я ж говорю – дура!
И вот настал день отъезда. Накануне Мотька поехала к своей маме – прощаться. Александра Георгиевна ждала ребеночка и в аэропорт решила не ехать. Мотька взяла с собой Лику, которая шила для Александры Георгиевны два платья. Мотькина мама была до смерти рада, что дочка будет не одна. Лика за это время съездила домой, в Питер, привезла свои вещички и водворилась у Мотьки. А через два дня ей предстояло первое занятие с Лерой, известным модельером, а еще, как и обещал Лутовинов, Лика должна была начать работу над костюмами для какого-то малобюджетного фильма. Ей, правда, обещали за них заплатить. Так что Лика, можно считать, была устроена. И Мотька тоже радовалась. Без меня ей было бы очень тоскливо.
В аэропорт нас отвез Олег. Кроме него поехали еще тетя Липа и Костя с Митей.
Внезапно я почувствовала, что все, кончилась моя московская жизнь, и мне захотелось в Париж, жутко захотелось увидеть снова деда, Ниночку… Странно, еще вчера мне было так жаль покидать Москву… И тут же я поняла: мне страстно захотелось в Париж, потому что я не люблю прощаться!
Но ничего не попишешь. Тетя Липа всплакнула, Олег с Мотькой отошли в сторонку, а Митя вдруг сказал:
– Ася, мы вот с Костей говорили… Ты не думай, ничего не кончилось…
– Ты о чем?
– Оттого, что мы…. поступили, ничего не кончилось, так и знай!
– Да! – пылко подхватил Костя. – Мы столько вместе… испытали, что… Такое не забывается!
Ну вот, а взрослые говорили… Ничего они в дружбе не понимают!
– И ты всегда можешь на нас рассчитывать! – добавил Митька.
Я встала на цыпочки и поцеловала его в нос. А потом и Костю.
– Аська, Аська, наш рейс объявили! – завопила Матильда.
Вот и все! Пора!
Мы прошли таможню, сдали вещи в багаж, помахали на прощание провожающим и направились к паспортному контролю. Прошли его и очутились уже за границей. И вдруг я заметила, что Мотька несколько раз перекрестилась.
– Ты чего? Лететь боишься?
– Вообще-то не очень, но…
– Но что? – насторожилась я.
– Понимаешь, мне все не верится, что я действительно попаду в Париж… и в Италию! Это как чудо!
– Ладно тебе! Попадешь, еще как попадешь.
– А кто нас встречать будет?
– Ниночка, наверное. Деда сейчас нет в Париже.
– Ой, а сколько лету до Парижа?
– Часа три!
– Да? – удивилась Мотька. – Как до Тель-Авива. А я думала, Париж ближе!
И вот мы уже сидим в накопителе, разглядываем своих попутчиков. Напротив нас сидят две монахини в черном.
– Аська, а зачем монахиням в Париж ехать?
– Понятия не имею!
Я посмотрела на монахинь. И вдруг лицо одной из них показалось мне знакомым.
– Матильда, – прошептала я, – глянь, вон та монахиня, слева, что помоложе…
– Ну и что с ней?
– Мне почему-то знакомо ее лицо. Только не очень пялься на нее.
Матильда из-под ресниц глянула на монахиню.
– Тебе она, может, и знакома, а мне – нет! Скорее всего просто на кого-то похожа.
– Наверное, ты права.
Я постаралась не смотреть на монахиню, не думать о том, кого она напоминает, но мне это не удавалось. И вдруг я встретилась с ней взглядом, и, могу поклясться, в ее глазах мелькнуло смятение. И она поспешила отвернуться. Очень интересно.
– Аська, – шепнула Мотька, – а она, похоже, тебя знает!
– Мне тоже так показалось, – шепнула я в ответ и вновь глянула на нее. Но ее не было на месте. Куда ж она могла деваться из накопителя? Я огляделась и заметила, что она о чем-то говорит с женщиной, держащей на руках маленькую девочку. Но я видела сейчас только ее спину. Итак, она тоже узнала меня и чего-то испугалась.
– Интересно, откуда я ее знаю?
– А у тебя есть знакомые монахини?
– Конечно, нет!
– Может, кто-то из знакомых постригся в монахини? Сейчас это модно, даже среди артисток! Скорее всего какая-нибудь артистка из тети-Татиного театра…
– Но тогда чего ей пугаться при виде меня?
– А может, она не хочет, чтобы в театре про это узнали…
Пожалуй, это было единственное разумное объяснение. И все-таки я никак не могла успокоиться. Где же, где я видела это лицо? Может, я не могу вспомнить ее потому, что не вижу волос? Может, черный платок так меняет лицо? Конечно, меняет! Я сама когда-то оделась монахиней, чтобы меня не узнали, и именно черный платок сделал меня неузнаваемой…
– Моть, а ты уверена, что никогда ее не видела?
– Уверена. Ты же знаешь, какая у меня зрительная память! И чего ты, Аська, завелась? Подумаешь, какая-то монахиня! Какое тебе до нее дело?
– Да вообще-то никакого, но…
И тут объявили посадку, и я потеряла обеих монахинь из виду. В самолете, когда мы уже уселись на свои места, они прошли мимо нас по проходу. «Моя» монахиня шла, опустив голову. Но что же все-таки это значит?
– Аська, ущипни меня! – вдруг потребовала Матильда.
– Зачем?
– Затем! Неужели я лечу в Париж?
– Летишь, летишь, а щипать я тебя не стану! Это больно!
– А ты легонечко!
– Легонечко не имеет смысла! – засмеялась я. В самом деле – мы с Матильдой отправляемся в путешествие, о котором можно только мечтать, а я, как последняя дура, зациклилась на какой-то монахине.
Самолет уже начал взлетать. Мотька опять крестилась и держала меня за руку. Но вот надпись «Пристегнуть ремни» погасла, и она успокоилась.
– Аська, а мы сегодня успеем что-нибудь посмотреть?
– Конечно!
– А где у Игоря Васильича квартира?
– Я ж тебе говорила – на улице Виктора Гюго, в 16-м округе.
– А она красивая?
– Квартира?
– Улица!
– Мне нравится. А вообще – сама увидишь! Скоро уже! Скажи, а что тебе хочется увидеть в первую очередь?
– В первую очередь? – заволновалась Мотька. – Собор Парижской Богоматери!
– Почему?
– Потому что мы будем жить на улице Виктора Гюго.
Ай да Мотька!
– А по следам Жана Вальжана по парижской клоаке пройтись не желаешь?
– По клоаке? Нет, не желаю!
Мы с Мотькой года два назад с большим увлечением читали «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери».
– Бон матэн, бон жур, бон суар, бон нюи!
– Ты чего, Матильда?
– Повторяю, чтобы не забыть! Правильно?
– Правильно!
– А вот улица Гюго, она как называется – рю или авеню?
– Авеню!
– И там, ты говорила, недалеко Булонский лес?
– Точно!
– Тогда, может, мы сегодня там и погуляем?
– Посмотрим! Может, у Ниночки какие-то другие планы!
– Ничего! Другие планы – это тоже хорошо! – упоенно прошептала Мотька.
За всеми разговорами я совершенно забыла о монахинях. И увидела их, лишь когда решила наведаться в хвост самолета. Они сидели рядышком и спали. Но где же, где я видела это лицо? Когда я вернулась на свое место, Мотька с ходу определила, что я опять мучаюсь догадками.
– Ну чего? Опять монашка?
– Да, я теперь все время буду мучиться, пока не вспомню!
– А на фиг тебе мучиться? Пойди и спроси, откуда ты ее знаешь!
– Они спят.
– Ну и что? Проснутся же когда-нибудь. На кой тебе эти лишние сложности!
– Нет, Матильда, мне неудобно. Она же явно не хочет…
– Тогда плюнь и разотри! Скорее всего она просто кого-то тебе напоминает, вот и все. Ой, гляди! Мы уже подлетаем!
В самом деле, опять загорелись надписи «Пристегнуть ремни» и «Не курить». Мотька опять начала креститься. А у меня радостно екнуло сердце. И я поняла, что все-таки полюбила Париж!