Глава 7. Ловим карасиков
Пока стоял над озером сиреневый туман, клев был отменный, потом же, как отрезало. Мы с Торбеллино сидели на берегу, с унылым видом уставившись на торчащие из воды неподвижные поплавки, сделанные из бутылочных пробок.
Хорошо, что у меня есть такой друг. Не каждому так везет в жизни, как мне. Немного расскажу вам о своем друге.
Торбеллино родился и вырос в городе фридов – Брио. С малых лет узнал, что такое море и корабли. Был юнгой на военном судне. Потом отправился за счастьем в столицу Бельканто. По дороге встретился с бродячим цирком, так и остался в нем жонглером и воздушным канатоходцем. Так бы он и колесил бы с цирком по всей стране, если бы не несчастный случай. Он во время представления упал из-под купола на манеж и разбился. По заключению доктора Торбеллино был обречен до конца своих дней на неподвижность. Но не таков оказался наш Торбеллино. Полгода он пролежал на кровати, глядя в белый потолок, окончательно смирясь с незавидным положением. Но однажды, когда в комнату снаружи донеслись непередаваемые дурманящие запахи пробуждающейся весны, птичье звонкое щебетанье, веселые детские голоса, ему захотелось приподняться и выглянуть в окно. Но он смог только слегка пошевелить пальцами рук, и это его сильно удивило. Окрыленный этим неожиданным для себя открытием, он начал усилием воли пытаться шевелить пальцами, рукой. Спустя некоторое время ему это удалось. Благодаря настойчивым тренировкам, юноша быстро добился удивительных результатов. Через полгода упорных изнуряющих занятий лечебной гимнастикой он смог уже понемногу самостоятельно передвигаться по маленькой комнатке. Торбеллино занимался до седьмого пота, не жалея себя, не давая себе никаких поблажек, испытывая при этом страшные боли в спине и конечностях. И наконец наступил тот счастливый день, когда он вернулся к своим друзьям в цирковую труппу и снова вышел на манеж под бурные аплодисменты восторженной публики.
В это время Торбеллино встретился с подпольщиком Ферри, который руководил подпольной типографией, и стал ему помогать бороться с кровавым режимом Трайдора с помощью печатного слова. Сначала он выполнял легкие поручения, но скоро Ферри стал доверять молодому парню самые важные задания. Выполняя одно из таких заданий, он отправился с караваном в Силенто, чтобы там наладить связь с капитаном Дью. Но по пути на караван напали дикие кочевники, и Торбеллино был захвачен в плен, где пробыл несколько месяцев. Потом его продали пиратскому капитану Одноглазому Пуэрко, у которого он стал галерным гребцом. Ему удалось бежать с галеры со своим другом Туни, чернокожим великаном с Черепашьего Острова. Только свобода его продолжалась недолго. На него случайно наткнулся другой пиратский капитан – коварный Малисиозо. Так он очутился рабом на фрегате «Пари». Обязанностью юноши было – таскать на подушке за капитаном его любимую болонку Барабоську и ухаживать за ней.
Малисиозо изредка совершал вылазки на таинственный Остров Сундуков, что находился за морем, напротив Карамбы. Необитаемый мрачный остров славился тем, что с незапамятных времен пираты прятали там свои несметные сокровища, изощряясь в шифровке своих карт до такой степени, что потом сами не могли порой найти свои закопанные заветные сундуки с драгоценностями. Некоторые из них, окончательно отчаявшись от безуспешных поисков или находясь в бедственном положении, спивались или стрелялись. Другие продавали или проигрывали свои бесценные бумаги в азартные игры в кабачках и тавернах столицы Пиратского Братства.
На самом же деле их сокровища похищал коварный капитан Малисиозо, поэтому пиратам никак не удавалось отыскать свои закопанные драгоценности. Благодаря изумительному чутью «принцессы» Барабоськи, Малисиозо без особого труда отыскивал на острове запрятанные с несметными сокровищами чужие сундуки, которые откапывал и переправлял на материк в пещеру недалеко от Колодца Циклопов. Надежнее убежища трудно было и сыскать. Никто не отважился бы разгуливать у свирепых циклопов под самым носом. Спрятав сокровища, он обычно недалеко от пещеры устраивал привал и угощал уставших от тяжелой ноши носильщиков вином со снотворным. Утомленные длинным переходом люди мгновенно засыпали беспробудным сном у ярко пылающего костра. Подкинув в костер охапку хвороста, капитан покидал своих спутников и возвращался на корабль. Спящий отряд становился добычей братьев-циклопов, которые появлялись на поляне, привлеченные отблесками костра. Никто не знал, где находится пещера с сокровищами, так как кроме Малисиозо и капризной Барабоськи никто никогда не возвращался из этих экспедиций на берег. В один из таких походов он взял с собой и Торбеллино. Привлеченные огнем костра на поляну заявились братья-циклопы Фероз и Фумадор, они безжалостно разделались с рабами-носильщиками. Торбеллино чудом удалось избежать их печальной участи. Удрав от циклопов, мой друг попал в Фараонову Долину, где подвергся нападению группы свирепых карликов, вооруженных дротиками. На его счастье в тех местах случайно оказался атаман разбойников Малбено со своими огромными собаками, которые разогнали нападавших. Увидев на руках Торбеллино обрывки цепей, атаман сразу понял, что перед ним беглый раб. Он решил, не откладывая в долгий ящик, доставить юношу в Карамбу и получить у пиратов на его поимку награду. Связанному Торбеллино удается бежать от подлого разбойника, бросившись в стремительный горный поток, который унес его в долину. Я могу часами рассказывать о своем лучшем друге. Мне бы такого брата, как Торбеллино!
– Смотри! Клюет! – заорал я, увидев, как вдруг заплясал на воде поплавок моего друга.
Торбеллино ловко подсек и выволок из воды упирающегося жирного карася.
– Вот мы и наловили на завтрак нашему коту Фердинанду.
– Нашего улова ему на один раз.
– Надо было лентяя с собой взять на рыбалку. Пусть бы червяков на крючки насаживал, – пошутил юноша, меняя наживку.
– Он воды боится пуще огня, его сюда и на аркане не затащишь, – ответил я, опуская добычу в ведерко с водой.
– Знавал я одного кота, который даже плавал.
– Плавал? – я от удивления вытаращил глаза.
– Да. Был у нас на корабле такой котище. Звали cего полосатого господина Пройдоха-Марсик.
– А почему Пройдоха?
– Он был отъявленный ворюга: все тащил, что плохо лежало. Воровал полотенца, кошельки, обувь, курительные трубки, шляпы… Ворованное добро прятал в камбузе, где у него резиденция была. Наш кок на нем целое состояние сколотил.
– Как состояние? Каким образом? – вновь удивился я.
– Пираты, обнаружив утром пропажу, шли к нему на поклон за своими вещами. Кок возвращал им их добро за небольшую плату.
– Кок такой же пройдоха! – вырвалось у меня.
– А почему его Марсиком прозвали?
– Вообще-то сначала кота звали просто Барсиком, но потом за ним закрепилось имя Марсик, после случая с «марсовым» Простофилей: кот стащил обед, забравшись по грот-мачте наверх к задремавшему пирату.
– Представляю, как кот карабкается по грот-мачте. Смешно! – улыбнулся я.
– За вредную привычку Пройдоху-Марсика несколько раз даже выбрасывали за борт, несколько раз оставляли на Острове Сундуков, но он каким-то чудом все равно возвращался на родной фрегат. Проныра был, каких поискать.
– Он и сейчас на корабле у пиратов?
– Наверное. Если его не подстрелил Фрипоно-младший, у которого он повадился таскать табакерку и игральные карты, спрятанные под подушкой.
Я, слушая друга, представил себе удирающего полосатого кота с выпученными глазами, за которым гонятся толпой разъяренные вооруженные пираты.
– Смотри, туман почти рассеялся над озером, – сказал юноша, потягиваясь. – Какая красотища!
– Торбеллино, а ты, когда генерала Трайдора победим, в Брио вернешься?
– Нет, я буду жить на маяке с Джой и ее дедушкой. Мне там нравится.
– А мы вернемся в Бельканто. Отец снова будет выступать с концертами в филармонии.
– С какими концертами? – встрепенулся Торбеллино, удивленно взглянув на меня.
– Как с какими? Он же прекрасный музыкант, скрипач.
– Скрипач?
– Ты разве не знал?
– Нет, первый раз слышу.
– До мятежа он и мама играли в столичном симфоническом оркестре. Кстати, тебе небезызвестный шеф полиции Рабиозо тоже там играл.
– Рабиозо был музыкантом? – юноша вновь уставился на меня, будто я с неба свалился.
– Да. Папа говорит, что он был отличным пианистом. Из него мог получиться великий музыкант, если бы не пошел служить в полицию. Он был влюблен в маму, но она отвергла его любовь и вышла замуж за папу. Рабиозо потом отомстил ей: ее арестовали и, заболев, она умерла в застенках Крепости Мейз.
– Печальная история.
Мы молча сидели и пялились на поплавки, которые лениво покачивались на поверхности воды. Вдруг Торбеллино закричал:
– У тебя клюет! Тащи!
Я вздрогнул и резко дернул удилище. По-моему рыба и не клевала вовсе. Мне кажется, это он специально придумал, чтобы как-то отвлечь меня от грустных воспоминаний.
Из замка показался, сладко зевая, дядюшка Панфорто. Мужчина лет пятидесяти, румяный и кругленький, как колобок. Он исполнял роль повара в отряде, а когда-то в прекрасные добрые времена в Бельканто у него был знаменитый ресторан «Золотая арфа», в котором собирались художники, артисты, музыканты и многие известные в стране люди. Кухня «Золотой арфы» слыла одной из самых изысканных. Чего только не готовили там, каких только блюд там не подавали. Панфорто был искусным кулинаром и сам выдумывал свои кондитерские изделия. Одних только рецептов тортов он придумал около трехсот. Но времена меняются, вот теперь судьба занесла его сюда, в дикие неприступные горы, в это укромное местечко, где он нашел спасение от злодея Трайдора и его слуг.
– Молодые люди! Завтракать! – пропел приятным баритоном дядюшка Панфорто, спускаясь по ступенькам мраморной лестницы на берег к юным рыболовам.
– Доброе утро, дядюшка Панфорто! – приветствовали мы его хором.
– Неплохо, неплохо, молодые люди! Вчера было намного скромнее! – сказал он, заглядывая в ведерко с водой, где бултыхались пойманные карасики.
– Вот уж Фердинанд обрадуется! – отозвался я.
– Разбаловали вы его, он уже от моих блюд усатую морду воротит.