Последний подонок
Системы слежения не сразу выявили управляемый космический корабль из мусорных гор. За полутысячелетнюю историю полётов на земной орбите скопился такой пояс ненужного хлама, что по размерам вполне мог бы соперничать с кольцами больших планет. Чего в той глобальной свалке только не водилось: и бывшие ракеты, и металлургические заводы, и даже колумбарий. Одно время на тех свалках даже жили особо эскапирующие граждане: соберут коммуну по пятьдесят человек, сгонят комок в пять-шесть километров диаметром и давай обустраивать себе станцию с курительными, медитативными и шарозаливательными залами. Однако после попадания в один из таких островов марсианского круизного лайнера со всеми вытекающими летальными последствиями, на коммунаров неожиданно нашли управу, противоречащую всем конвенциям о правах человека, Всемирной Конституции (в частности статей о собственности, личной жизни и сохранности жилища)! Впрочем, мы отвлеклись…
Система слежения за внеземными объектами, призванная разбивать в пыль все приближающиеся к планете тела диаметром более двухсот метров, а также управляемые, но не отвечающие по кодировке «Я-свой», так вот эта автоматика заколебалась… Природа (ну не человек же!) наделила белково-липидные мозги кибернетического компьютера интуицией. Да это неведомое шестое человеческое чувство подмывало автомат сообщить про НЛО далее по цепочке…
– Высокоподобный Министр Обороны! – обратилась система к ответственному сотруднику. – На орбите космический корабль! Управляемый! На код не отвечает!
– За чем же дело стало? – отвлёкся от постригания ногтей на ногах министр. Нет, стриг не он, а косметический робот, но эти равномерные движения ласковой машины всегда успокаивали человека, особенно после долгого и мучительного трёхчасового рабочего дня.
– Корабль очень старый! В те времена ещё не было кодировки «Я-свой v. V.I.I», а древние версии в радар не записаны.
– На корабле начертаны опознавательные знаки, по ним… – рассудил министр и мотнул ногой… Косметический робот полоснул лазером по пальцу и тут же принялся замораживать рану. – А… чтоб тебя!
– Это вы мне? – спросила система.
– Нет! Сфотографируй борт и поищи по базе корабль!
– Нет… не то… не он… это новый номер…
– Можно, я не буду слушать твои рассуждения? – нервно спросил министр, одним глазом косясь на заживляющие операции робота.
– Вы правы… Я отключусь и сообщу о результатах!
Человек облегчённо вздохнул, но не тут-то… Система слежения за внеземными объектами вернулась незамедлительно:
– Нашёл… Это корабль-саркофаг! – ликовала машина.
– Саркофаг?
– Триста пятьдесят лет назад вслед за развеянным пеплом на орбиту стали отправлять замороженные трупы. Мода замораживать тела до лучших времён продлилась до изобретения анестизаторов третьего поколения. Оживили многих замороженных ещё в двадцатом – двадцать втором веках людей: художника Уолта Диснея, миллионера…
– Можно без справки? – нервничало ответственное лицо.
– Да, конечно. Корабль-саркофаг был намного выгодней низкотемпературного холодильника: находящийся на орбите в тени планеты он питался от термоядерного реактора, практически не потреблял энергии и не занимал места…
– То есть, какой-то мертвец проситься, чтобы мы его спустили, чтобы мы его разморозили, чтобы мы его оживили?
– Первое автоматика сама выполнит. Скорей всего таймер сработал… Хотя нет, постойте! Этот саркофаг необычный…
– Там Президент Мира?
– Нет.
– Там Великий Программист?
– Нет.
– Там… – министр не на шутку задумался, и вдруг в голове всплыла детская страшилка. – Последний Подонок? – и тут же покрылся холодным потом. Косметический робот незамедлительно принялся вытирать солёные капли.
– Уточните запрос?
– Ну… У нас так в инкубационном зале пугали друг друга. «Придёт Последний Подонок и уши надерёт»! «Придёт Последний Подонок и покажет, в каком сосуде креветки переживают холодное время года!»
– На запрос «Последний Подонок» в базе нет ничего…
– Много в вашей базе есть… – буркнул министр.
– Но об отлёте этого корабля известно только то, что он не санкционирован ритуальными службами. И о нём нет записи в похоронных базах…
– То есть, там какой-то живчик, пожелавший проснуться через сотню лет? – хмыкнул человек.
– Повторяю: запуск не санкционирован! Корабль угнали!
– Вот незадача… Тогда хватай его в энергетическое поле и сажай на космодром, там разберёмся!
Первые гадости
Посадочные автоматы не сразу сообразили о классе и возрасте корабля, и сперва не рассчитали скорость падения, отчего при входе в тропосферу с грохотом опал космический налёт – пылевой слой толщиной в несколько пальцев, – затем засвистели крылья – саркофаг, казалось, построили для полётов со свистом, как древнюю петарду. Ну и завершающей глупостью машин стало место посадки: старый космодром, давным-давно обросший жилыми кварталами.
После первого хлопка и последующего свиста миллионы горожан обратили свои взоры к небу – небольшой красный шарик чертил в синеве белую полосу. И не было в той среде ни одного неполюбопытствовашего о происхождении предмета гражданина. Миллионы людей принялись ловить падающий корабль словно теннисный мяч. Соединённые единой сетью полицейские роботы, мигрировали вслед за толпой, отмечая про себя странные закономерности…
Наконец, и люди, и машины столпились у посадочной площадки: выкинув парашют (ещё один архаизм космической техники), саркофаг шёл на посадку в энергетическом поле сразу двух систем с обвисшей тряпкой в хвосте.
Вслед за приземлением раздались бурные аплодисменты, в воздух поднялись сотни серых голубей и неопределившиеся граждане развернули световые транспаранты разных направленностей: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЗЕМЛЮ, ИНОПЛАНЕТНЫЕ ДРУЗЬЯ!», «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, АСТРОНАВТЫ!» и «НЕЗВАННЫЙ ГОСТЬ ХУЖЕ ГАГАРИНА!» Однако, как только по сети прошёл слушок о настоящем назначении корабля, транспаранты тут же перепрограммировали на «ПОЛУФАБРИКАТ – ВОН С ЗЕМЛИ!» А роботы-полицейские уже начали разгонять горожан подальше от посадочной площадки.
Подскочившие к остывающему кораблю медроботы, подтвердили догадку системы слежения за внеземными объектами: с включением экстра-нагрева жизнь в замороженце затеплилась и с минуты на минуту должно застучать сердце…
Корабль накрыли противоинфекционным колпаком и направили под пахнущую антисептиками нано-ткань группу учёных…
Сперва Филипп почувствовал укол – некто вставил ему иглу прямо в лодыжку. Больно и очень неприятно!
– А ну кыш, железка!
Ну и расторопный инъект-робот успел увернуться от пинка: в его работе конвульсии – дело обычное.
Впрочем, неизвестная машина оказалась лишь первым неприятным впечатлением. Капсула, принятая им некогда за кабину настоящего космического корабля открылась, явив пред ним трёх человек, упакованных в дутые скафандры.
– Привет лунатикам! – хмыкнул Филипп и помахал рукой.
Зеркальные шлемы переглянулись и вытолкнули вперёд одного из делегации… добрым толчком рукой по спине.
– Как долетели? – спросил встречающий.
– Холодновато! – хихикнул Филипп. – А это какая планета?
– Земля!
– Вот… – размороженец употребил словосочетание, неизвестное аборигенам. Пришлось разъяснить значение и назначение.
– Что? – спросил один из встречавших. – Прямо в рот? Трое?
– Ага! – улыбнулся Филипп, радостный, что хоть кого-то чему-то научил… Обычно поучают все его: Этого не делай! Туда не ходи! С этими не водись!.. Фу! Даже вспомнить противно!
– А кто в таком случае получает удовольствие? – спросил абориген. – Я как-то себе плохо представляю это…
– Ну… Я сам тоже не пробовал… – смутился Филипп. – Никто не соглашался… Но так говорят!
– К чему говорить то, что вы не испытали?
Размороженец задумался… На доли секунды – длительные мыслительные процессы ему неведомы. Хотел было врезать вопрошенцу по физии, но усомнился в мягкости скафандра – люди и руки ломали о такие противоречивые предметы.
– Да ну вас… – и прошествовал к выходу. – Ох, ты! А что у вас тут без меня стряслось?
– Утопия! – вдруг выпалил главный абориген.
– Чего? Кто утоп? Я? – не понял Филипп.
– Нет, профессор хотел сказать, – начал было самый мелкий из аборигенов и снял, наконец, зеркальный шлем. Явив собой весьма умудрённое выражение лица, достойное дедушки за учительским столом, однако абсолютно безморщинистое. Размороженец от неожиданности даже отпрянул, следующим желанием возникло потрогать необычайно гладкую физиономию… Его руку блокировало силовое поле противоинфекционной системы. – Так вот, профессор хотел сказать, – невозмутимо продолжал «старик». – Что вслед за феодальным строем, откуда вы, вероятно, прилетели, последовал индустриальный, потом постиндустриальный, ну а затем родился утопический, в котором мы и проживаем.
– И… и как проживаете? – дуя на палец, спросил Филипп.
– Лучше не бывает! – хором ответила делегация.
– Полетал на кораблике… – буркнул он и в довершение обогатил словарный запас аборигенов новым сексуальным извращением.
– А туда-то зачем? – не унимался пытливый встречающий. – Другого способа завести потомство в ваше тёмное время не было?
– За базаром следи, я ведь могу и по уху съездить! Всё-всё! Никаких вопросов больше! – и выбежал из своей летающей обители.
– Однако, коллеги, нельзя не отметить, что сегодня мы дополнили свои диссертации преинтереснейшим материалом! – сказал один из делегатов.
– Но в рот-то зачем? – не успокаивался любопытный абориген. – Не понимаю!
Ходить, разинув рот, Филиппу никто не дал, его сразу же обступили местные с просьбой дать автограф. Парень напряг память на предмет держания ручки, но она и не потребовалась: местные тянули к нему странные панели для оставления отпечатка пальца. Особо оригинальные просили изобразить кончиком что-нибудь парадоксальное. Кончилось всё тем, что размороженец одной особе специальной пастой прямо на лбу написал единственное ему известное иностранное словосочетание: «Fack u», когда же девушке перевели значение налобного автографа, она не отходила от кумира ни на шаг и при любом удобном случае пыталась вставить в разговор одну и ту же фразу: «Сотвори мне потомка, размороженец!» Таких назойливых ухаживаний Филипп не выдержал и сбежал…
Впрочем, быстроногие потомки скоро догнали пращура и следовали буквально по пятам. У Филиппа возникло острое желание врезать кому-нибудь, но урок прежних прикосновений к голове до сих пор не заживал… Однако толпа исчезла неожиданно – в сети возник слух о вылезшем из канализации мутанте, ветеране Ядерно-Нейтринной войны. Размороженец остался наедине с самим собой.
Все впечатления о светлом будущем сползли с пониманием некой обречённости. Сирота по жизни, Филипп вдруг осознал свою одинокость в этом чуждом мире утопии… Впрочем, как следует из прошлого предложения, жалеть ему особо не о ком. Даже об очаровательной Ольге Николавне, старшине детской комнаты милиции, иногда подкармливавшей его конфетками, в случае попадания камнем лишь в одно окно… В общем, стряхнув с себя всю жалость к прошлому, он принял смелое решение продолжить жить сейчас…
И первым делом захотелось покурить… Не столь покурить, сколь бросить окурок и растереть на безупречном асфальте (местные роботы умудрялись соскоблить даже вечную беду – жвачку).
Универсальные киоски для тех, кому не спится, в утопии заменили на автоматы… Размороженец в мыслях поблагодарил правительство за отмену денег, и принялся выбирать на панели любимую марку недорогих некогда сигарет… Но будущее никогда бы не наступило, ежели б человечество одним смелым шагом не раздавило все вредные привычки (опять же не без нарушений Конституции). Пришлось Филиппу купить себе мороженного и… ни фантика, ни палочки, понятное дело, не осталось – они саморазложились так и не долетев до асфальта…
– Тогда мне маркер! – выдохнул Филипп и, получив заведомую красящую палочку, отправился наводить красоту на ближайшей афише.
Но и тот не писал на скользкой поверхности экрана, зато полицейский робот сделал строгое предупреждение… Филиппу даже захотелось ареста, но в таком счастье автомат отказал…
– Дяденька размороженец, – услышал он писклявый голос. – А дайте автограф, а?
– Отстань, малявка! – буркнул он и шаркающей походкой унёсся по тротуару. – Что за город такой? Даже банки нет, чтобы пнуть!
Светлое будущее лишило многих радостей; не только табака, алкоголя, подножного мусора и пишущих фломастеров. Не было той атмосферы хулиганства, а губительные тишь да благодать. Захотелось сделать что-то необычное, невиданное доселе! И… сама судьба привела его к музею, завлекающему громадным панно с коллажем!
Он впервые посещал храм старого хлама (ещё бы, в его время билет стоил целых шесть бутылок пива), а потому дико испугался взявшего его за руку робота-экскурсовода и невесть откуда материализовавшихся тапочек. Автомат живо провёл его по всем коридорам, останавливаясь у каждого полотна или статуэтки не более минуты. Филипп даже не успевал примериться к сигнализации и креплениям… Лишь про себя приметил знакомые ко обёрткам и этикеткам картины… Да, и ещё они каким-то чудом вывесили «Воспитательный плакат»: афиша, где смелые художники уже пририсовали все возможные интимные части тела и ругательства, так что подошедшему хулигану ничего не оставалось, как убираться восвояси – здесь ему делать нечего… В его времена такими плакатами пытались победить неприличные словеса на стенах, клин клином, как говориться… И победили-таки! Пока хулиганьё не перепрофилировалось в граффитистов и не стало на стенах рисовать красиво слово их трёх букв…
– И завершаем нашу экскурсию у вершины нашего собрания, гениальнейшей картине кисти величайшего художника прошлого… – вещал заученные фразы робот… дальнейшее Филипп и не услышал – эта небольшая тряпочка в деревянной рамке оказалась манной небесной!
Ни секунды не колеблясь, размороженец вырвался из железных лап экскурсовода, широкими шагами прискакал к картине и, мигом сорвав холст, был таков…
Нёсся без оглядки он долго. Километров пять или даже шесть. Такого кросса он не давал ни в школе, ни после ограбления ларька преподобного Ашота… Хозяин тогда, помниться, долго бежал за ним с газовым ружьём…
И лишь убедившись, в отсутствии погони, Филипп замедлил шаги и свернул в проулок… Где его уже ждали!..
– Как хорошо, что вы вынесли картину на свежий воздух! – заявил один из подтянутых старичков. – Что она там в своём тёмном музее видела? А тут? Рассеянное солнечное излучение самого широкого оптического спектра, никаких бликов, никаких гигрометров и больного запаха. Настоящая картина должна стоять на свежем воздухе, дабы любой прохожий мог подойти и… Дайте, я уже присмотрел для неё местечко поудобней… – он вырвал у онемевшего вора картину и поставил к стене.
– Согласитесь, коллеги… – заявил после некоторого молчания другой старик. – Гениальное полотно, изображающее трущобы древнего города, должно выставляться прямо на улице… Без этих однотонных стен. Настоящая текстура укреплённого пенобетона! Нет лучшей оправы для этого бриллианта, согласитесь?
– У меня идея! – выкрикнул вдруг молодой. На него даже не зашикали. – А давайте устроим выставку! И развесим на улице пейзажи городские Писсаро, а в лесу Шишкина, а Левитана и Куинджи прямо в поле, а?
– Гениально! – подтвердили остальные. – Можно настроить генератор погоды на соответствующее небо прямо перед полотном!.. У нашего размороженного гостя несомненно изобретательный ум! Троекратное «ура» ему! Выставку в каждый двор, как в его древние времена!
Тут Филипп и повалился на асфальт. Все его старания, все его ожидания, беготня! Пошли прахом… Сам того не хотя, он окультурил прохожих. Что бы подумали его дружки? «Ага! Ботаник-Филька! По музеям шляется!» Теперь все толпились вокруг украденного шедевра, не давая даже протиснуться. Старики читали лекции и не забывали упомянуть про гениального придумщика из прошлого.
– Дяденька, дайте автограф! – прорвался сквозь гомон искусствоведов писклявый голос.
– Зачем? – спросил усталый Филипп.
– Ну как же? Я хочу быть похожим на вас! Вы же – Последний Подонок!
– Вот уж точно… – он употребил со зла несколько архаичных словосочетаний, тут же взятых сопляком на вооружение. – Учись, учись, малец, вдруг и из тебя что-то путнее выйдет…
– Из меня уже вышло! Я яппи третьей гильдии второго разряда…
– Кто? Да в тебе же от горшка два вершка!
– А у нас это не проблема! Все сразу начинают работать, конечно, первое время по хелпам, но уже в шесть с половиной можно жить отдельно от родителей!
– Круто! – он поднялся с земли и уточнил у протеже. – Значит, говоришь, хочешь стать таким как я?..
– Именно!
– Тогда скажи мне, где тут есть машина?
– Что такое «машина»?
– Ну, такая шутка, на которой ездят… – он покрутил руками, словно держал руль. – Понимаешь?
– Идёмте, я вам покажу… Тут недалеко станция!
Вторые гадости
Наивные потомки умудрились не только создать систему бесплатного проката глайдеров, так ко всему прочему напрочь убрали с дорог посты Робин-Гудов, отнимавших деньги у богатых и отдающих себе… то есть бедным! Впрочем, на этом восторг утихал.
Филипп для начала попытался научить юное дарование угонять машины да чуть не разбил руку о стекло – колпак из нано-материалов оказался на редкость прочен. Следующий урок тоже пришлось отменить: магнитолы в салоне не наблюдалось… даже до динамика не доберёшься, ковыряя ногтями обшивку. Ну и наконец: ни ключа зажигания, ни даже кнопки – сплошные голосовые команды.
Цепь фиаско завершилась робким вопросом протеже:
– А, может быть, мы уже поедем, а?
– Погнали… Но ты поведёшь?
– Без проблем! – малец не полез за руль или панель, а попросту дал автопилоту указание куда ехать.
Глайдер завис над землёй и, после небольшого промедления, двинулся, скользя над поверхностью с самой тихоходной скоростью.
– А как же? А как же разогнаться, а? Как же, а? – проворчал Филипп.
– Мы в городе… Здесь нельзя!
– Как же?.. Чего остановились?
Старушка с молодым лицом раздумывала переходить ей дорогу или нет… Колебания колебаниями, но автоматика двадцати глайдеров работала безупречно… И что самое ужасное: все мирно сидели и ждали, минует улицу перечница или нет…
– Та-ак! – пробурчал Филипп и начал давить на все немногочисленные кнопки разом…
Какая бы ни была защита от дурака, даже самые смелые фантазии учёного, его расчёты на неопытного пользователя никогда не учтут полного набора комбинаций. Так и произошло! Перегруженный желательными вариантами автопилот после трёх минут, выдав сорок шкаликов прохладительных напитков и несколько порций синтетической пищи, наконец, сдался, полностью войдя в подчинение Филиппа. Ученик «чародея» смотрел безумными глазами, как размороженец нащупал «несуществующие» функции ручного управления. Как он поднял глайдер над встречной полосой кнопкой «ЕДА» и полетел прямо на грузовой корабль…
Столкновения удалось избежать, лишь вовремя надавив на «ВЕНТИЛЯТОР», и три раза на «ЗАКРЫТЬ ШТОРКИ». Глайдер лавировал в транспортных потоках как вымершая двести лет назад сельдь в доисторических сетях. Оттого полицейские автоматы нескоро заметили взбесившийся корабль и поначалу выдали за виновника сам автопилот, отчего пассажирам рекомендовалось сохранять спокойствие и закрепиться пеной. На эти добренькие замечания Филипп лишь хмыкнул…
И тогда на горизонте замаячили кордоны с сеточными гарпунами. После недолгой перестрелки птичка попалась в силок да беспомощно повисла в энергетическом поле.
– Пожалуйста, выходите из испорченного глайдера! – проговорил робот снаружи.
Филипп и малец переглянулись.
– Пожалуйста, возьмите другой глайдер! Этот глайдер дальше не поскользит!
Не дождавшись ответа, роботы принялись лазерами вскрывать «обезумевшую машину».
– Скажите, глайдер вам не причинил вреда?
– Нет! – ответил протеже.
– Какой ещё вред! Круче чем на моцике! – восхитился Филипп.
– Что, простите? – спросил робот.
– Ваще машина! Я хочу ещё!
– Это небезопасно! Возьмите исправный глайдер!
Тут же подскочили сервисные роботы, извлекли из кабины странный оранжевый шар и мигом испепелили глайдер. Размороженец даже икнул от неожиданности.
– Если вам потребуется медицинская помощь, вы можете обратиться!.. – продолжал полицейский.
– Да какая помощь? Ты не въехал, железяка?! – настаивал Филипп. – Я его угнал! Я и ракету угнал! Хватило тямы, однако!
– Не понял ответа!
– Да… – размороженец снова разразился кучей архаизмов.
– Кажется, вам всё-таки нужна медицинская помощь…
Филипп ухватился за робота двумя руками и хотел вытрясти из него дурь, но… полицейский оказался неподъёмен… центнера три, не меньше.
– Малой, пошли… Буду учить тебя плохому! – буркнул Филипп, направляясь к холму.
Он проклинал всё самыми последними словами, давно вышедшими из употребления в этом времени. И эту ракету, и этот музей, и этих идеальных людей. Даже хулиганствующий малец выглядел больше подсадной уткой – они уже сколько болтаются вместе, а тот даже не ссутулился и слова у него все сплошь из заумных книг… В общем, настроение из рук вон…
Ноги сами его вывели на холмик, где и столкнулись о камни! Чёрт подери, в городе чистота, пахло аптекой, а тут лежали какие-то развалины. Ох, как же захотелось из этой груды соорудить что-то такое… Пусть эти негодяи лопнут со своими правилами, картинами на свежем воздухе и испорченными автоматами.
– Что это, малец? – указал на камни Филипп.
Просканировав браслетом руины, парень выдал:
– Здесь некогда была космическая радиолокационная станция, разрушена триста лет назад неизвестным, предположительно, это и был Последний Подонок…
– То есть я… Хе-хе!
И тут Филипп вспомнил!
Последние гадости
Да ведь это он и забрался в радиолокационную станцию, ожидая найти маленькое эльдорадо. Пролез через наэлектризованную колючую проволоку, сломал замок, но нашёл только непонятные гудящие ящики. Ни тебе крутых компьютеров, ни тебе больших телевизоров – сплошь коробки. Со зла он начал давить на все кнопки разом. Всё-таки, талант не пропьёшь! Умел он найти с техникой общий язык и поломать автоматику, переведя на ручное управление. Сначала тарелка завращалась как бешенная, отчего в каморке стало ещё жарче. Затем технике был дан запрос на поиск ста двадцати восьми целей разом – возможного максимума… Ну и автоматика, найдя цели, начала раздавать направо и налево её координаты… Тут техника и не выдержала. Каким-то чудом Филипп выскочил из пекла перед самым взрывом трансформатора…
И страх впервые посетил душу хулигана – это вам не приводы в детскую комнату милиции, за такой ущерб могли и посадить в малолетку… Ответ пришёл неожиданно – над ним пролетела ракета-саркофаг, унося чей-то прах на орбиту… Ещё несколько стояли неподалёку, устремив острые жала к небу. Ну а дальнейшее вы знаете: сел в ракету и полетел…
– Знаешь, что, – задумчиво проговорил Филипп ученику, пиная аккуратно развалившиеся кирпичики, – а где можно достать цемент?
– Це… что?
– Цемент, чтобы дома строить!
– А… Я могу спросить у друга, он прораб на стройке…
– Твой друг – прораб?
– Да, мы с ним в детском саду в одном пучке росли, а потом по направлениям разошлись… Но он ещё маленький прораб – будки для собак строит…
– Давай будочника… – обречённо вымолвил Филипп. Малявка будет его ещё учить строить!
– Он сейчас привезёт! – кивнул протеже после небольшой паузы.
– Что?
– Полимерный цемент! А что мы будем строить?
– Будку для человека!
– Угу, он с двумя пакетами уже в дороге…
Малолетний строитель явился не только с цементом, но ещё и на небольшой машинке со стрелой крана на крыше, её Филипп принял сперва за игрушку, но после первых уложенных кирпичей лишь пожалел о своём сером детстве с пластмассовыми машинками.
– Глядишь, и из меня бы вышло что-нибудь с такой штукой… – вздохнул он тяжело.
Однако на том помощь прораба закончилась. Дальше он только давал советы и ценные указания, но стоял всё время в сторонке – не принято. Такое невмешательство раз чуть не стоило Филиппу жизни, когда рухнула одна из ветхих стен, мстительно придавив давнего разрушителя. Протеже живо подскочил и принялся сам поднимать кирпичи, но дружок стоял в стороне и даже пальцем не пошевелил.
– Что же ты! Убить меня хотел? – первым делом полез с кулаками на строителя освобождённый из каменного плена Филипп.
– Вовсе нет… – серьёзным тоном ответил мальчишка. – Ваше спасение – это ваше дело!
– Чума! – выдохнул размороженец. – Я ещё думал, что я здесь подонок!
Строительство продлилось до позднего вечера. Для себя Филипп решил, что не будет воспроизводить погибшее здание полностью – приборы ему уж точно не осилить, но стены и тарелку возвести следовало. Параболическую антенну вылепили тут же, из глины, выкопанной машиной (вдруг обнаружилась и чаша экскаватора) да водрузили на самую маковку. Стены, конечно, вышли неровные, но крепкий полимерный цемент мог скрепить и не такое. Тарелку решили укрепить намертво, а то не ровён час рассыплется от ветра фарфоровый флюгер и черепками опадёт на землю.
– На троечку… – буркнул прораб.
– Посмотрел бы на тебя, когда ты… – и тут размороженец замер. В таких случаях человека одёргивали личными достижениями, беря на пушку… Но у Филиппа оных не имелось, и пришлось отговориться: – Всё бывает в первый раз…
И тут свет померк… Огни далёкого города пропали навсегда, а с ним и стерильные запахи, и мерное гудение строительного автомата, и… Мир вокруг испарился, оставив лишь до боли знакомые голоса:
– Коллега, а ведь вы должны мне бутылку коньяка!
– Но он же угнал глайдер…
– Это мы ему позволили угнать автомат, и не прошло суток, как отпетый хулиган начал созидать.
– Вы правы, он даже мальчику по уху не дал, хотя тот ох как напрашивался! Где вы только такие вредные программы берёте?!
– Это была ваша идея: возвести материальную помощь в рамки противозаконности!
– Но согласитесь, в утопическом обществе, когда вам всё дают, помогать преступно! Граждане привыкли только брать, но не давать! Как в той притче о Ходже Насреддине и тонущем ростовщике! Необходимо ещё статью в уголовный кодекс прописать…
И тут только Филипп сообразил о причинах темноты – его глаза-то закрыты…
Он увидел тёмную комнату, усеянную экранами, показывавшими город будущего, он увидел кучку техников, снующих у какого-то пульта, он увидел двух старичков, склонившихся над ним… И этих дядек он раньше видел! Они приходили в детскую комнату милиции и о чём-то с ним беседовали. Пытались направить на путь истинный, энергию пустить в нужное русло и так далее… Очередные проповедники.
– Ну, малый, как ощущения? – спросил один старичок. Голос больно знакомый! Это он встречал его в городе будущего!!!
– Хочется-то чего? – вопросил другой. Этот голос тоже где-то застрял в подкорке.
– Куда всё пропало? – спросил Филипп. – Я будку же строил! С малявкой и краном! – он вскочил с койки, больше напоминавшей больничный аппарат жизнеобеспечения.
– А ничего и не было! – кивнул один из техников. Этот голос интересовался крепкими выражениями, вылетавшими из уст «размороженного». – Всё тут! Всё! – он ткнул пальцем на экраны.
– Извините, но угон корабля вытек последней каплей и вас собирались посадить… – начал старичок.
– В лучшем случае, – перебил его коллега. – На вас уже готовили ракету-перехватчик!
– Сбить? – проглотил слюну Филипп.
– Именно! Но мы под честное слово уговорили их этого не делать…
– Ну уж, под честное слово, под наши добрые имена. Вашу ракету посадили насильно и мы вас запихали в виртуальную реальность!
– Вирту… альную… – хулиган потряс головой, осознавая произошедшее. – То есть, ничего не было?
– Ты три дня здесь провалялся, – кивнул техник. – А мы театр перед тобой разыгрывали, по ролям читали! Как в школе прямо!
– То есть, это затем, чтобы я больше не делал, чего хотел? – отступая к двери, говорил Филипп.
– Ну… Не совсем.
– Вы же никого особо не слушали. Никто не заставлял вас возрождать сгоревшую станцию… Но вы начали это делать!..
– Ничего не начал! Это всё малявка! – и скрылся из кабинета.
– Вернётся, – буркнул один из старичков.
– На что спорим? – вторил ему другой.
Дверь вдруг открылась, явив собой Филиппа.