Сотворение живого мира
Теорий, объясняющих появление жизни на земле немало. Одна из них, усиленно навязываемая в советской средней и высшей школе, принадлежала перу советского академика Опарина. Согласно этой теории, когда-то в просторы Солнечной системы вторглось огромное космическое тело, какая-то блуждающая звезда. Планет тогда еще не было. Звезда своим колоссальным притяжением возмутила раскаленную массу Солнца, на поверхности нашего светила образовалось выпячивание – горб. Звезда прошла, вытянутая к звезде масса солнечного вещества оторвалась. Из разбросанных вокруг Солнца раскаленных кусков позднее образовались планеты солнечной системы. Нет, они не упали обратно, притягиваемые огромнейшей массой Солнца, а стали вращаться по собственным орбитам вокруг него. Ну, что поделать, если академику Опарину понадобилась раскаленная масса Земли, а не остывающее тело. Не насторожил ни такой интересный разброс планет, обладающих различными характеристиками, ни наличие у каждой спутников, ни кольца планеты Сатурн, ни пояс астероидов, ни уникальные особенности самой большой планеты солнечной системы – Юпитера. Оказалось, что Юпитер излучает втрое больше энергии со своей поверхности, чем получает ее от Солнца. Сотрудники Принстонского университета (США), руководимые доктором Смолуховским, специалистом по физике твердого тела, высказали интересное предположение – они считают, что причина такого поведения Юпитера кроится в распаде радиоактивных веществ в недрах гигантской планеты. Ведь такой радиоактивный распад (калий, уран, торий) создают тепловой поток, идущий из недр Земли. Энергия, выделяемая Юпитером, в 20 раз больше, чем наша Земля получает от Солнца. А такое – только под силу пусть и маленькой, но самостоятельной звезде. Возможно, Солнце с Юпитером представляют двойную звезду, что так характерно для строения Вселенной. Но, главное, что противоречит созданию планетарной системы вокруг Солнца за счет отрыва его вещества, заключается в том, что такой отрыв представлял бы разрыв электромагнитного поля, удерживающего рвущуюся, бушующую массу солнечного реактора. А это был бы – грандиозный взрыв, уничтоживший Солнечную систему и потрясший всю нашу галактику.
Но, что было делать академику, если перед ним поставили задачу создать теорию происхождения жизни на земле, которая устраивала бы атеистическое мышление? Для этого и потребовалась плазменная солнечная «гипотеза» планетарного создания. Планеты остывали. Земля кипела и взрывалась. Вихрь страстей швырял атомы в объятия друг друга, отшвыривая прочь, когда они не находили между собою сродства. Но находились и такие атомы, которые, одурманенные любовной страстью, сливались навечно, рождая молекулы. Академик Опарин понимал, что от создания молекул до живого вещества – огромная пропасть. Поэтому надо было создать хотя бы образования из нескольких молекул, или, на худой случай, цепочку атомов, со свободными связями. И это нетрудно было придумать, зная, что в основе жизни нашей – водородно-углеродные цепочки атомов. Ну, а придумать процесс их соединения несложно, взяв за основу тот же бунтующий нрав неукротимый планеты Земля. Опять пошли столкновения и любовные объятия атомарных систем. Все клокотало и только тогда успокоилось, когда появились уже углеродно-водородные цепочки, обвешанные сумками, состоящими из соединений азота. Иными словами, образовался живой белок. Дальше высокие температуры на Земле были не нужны, более того – они были вредны для всего белкового! Оставалось теперь запустить теорию эволюции. Ее придумывать было не нужно. Она была давно готова. Теория эволюционного создания видов Чарльза Дарвина. Никого не беспокоило то, что эволюция предлагалась для видов, а не для всей жизненной системы вообще!
С таким же успехом можно было создать теорию кремнийорганического строения жизни, в основе которой были бы не углерод и водород, с их цепочками, а, скажем, кремний и фтор. Элементарно схема ее будет такая. Фтор и кремний в условиях тех же, что создал для своей теории Опарин, – клокочущая планета с высочайшими температурами, при которых теперь уже атомы фтора вступают во взаимодействие с атомами кремния, образуются цепочки, способные присоединять азотистые соединения. Образовалась кремниевая жизнеспособная молекула, для обменных процессов которой нужны только высокая температура, что-то около 500 градусов тепла по Цельсию, да озера плавиковой кислоты вместо воды. Запустим затем эволюционную теорию Дарвина и все, готово – по планете ходят каменные существа, возможно еще и мыслящие. Еды – сколько хочешь, камней вокруг хватает. Питья сколько надо – фтористоводородные озера…
Но сколько нужно было для создания какой-то молекулы белка условных допущений, сколько нужно было обязательных случайностей? О том академик не сказал ни слова. А тут миллиардами только одних условностей, допущений не обойдешься, чтобы создать всего-навсего – одну лишь простенькую белковую молекулу. Нет, такое количество условных допущений и случайностей на теорию или гипотезу не тянут! Тянут на ни чем не доказуемый учено-фантастический бред. Лучше бы уж к волшебной палочке обратиться!..
Прав Опарин только в том, что строение белковой молекулы невероятно сложно, и в основе ее находятся цепочки водородных и углеродных атомов. Парадокс: водород – газ, углерод в любой модификации (уголь, алмаз, графит) – твердое вещество, минеральное, а соединение – органические вещества. Но все творение на Земле состоит из парадоксов, изначально загадочных, но вполне объяснимых, если к решению привлечь могучий разум, обратиться к Слову, в которое тот разум был облечен в момент создания живых существ. Разумом можно объяснить создание насекомых, вооруженных баллончиками из водорода и кислорода, насекомое плюется огнем, выбрасывая эту взрывоопасную смесь. Или насекомое, плюющееся самой настоящей синильной кислотой. Может ли быть такое случайным?.. Попробуйте представить клетку из белка, носителя жизни, и эволюционирование ее. Первая же попытка плеваться огнем закончилась бы гибелью клетки. Неужели такая простая истина не доступна осмыслению человеческим разумом? А ведь среди насекомых, да и не только среди них, огромное количество диковинных существ!
А теперь перейдем к созданию человека…
«Труд создал человека! – говорили нам в свое время. – Наш предок – обезьяна! Труд превратил обезьяну в человека!» Фридрих Энгельс, один из основоположников марксизма даже работу озаглавил так: «Роль труда в превращении обезьяны в человека». И многие наивно верили в такую чепуху. А чтобы в нашей стране не нашлись смелые люди, решившие с помощью науки «генетики» опровергнуть эту догму марксизма, сам предмет «генетики» в 1948 году в стране упразднили. Что это нам дало? – спросите. Да ничего особенного – лет на тридцать отбросили биологическую науку назад в нашей стране, и только!
Мы так и не успели догнать развивающуюся биологию на Западе. Кто же будет ждать нас? Догоняйте, если сможете?.. А о самом труде, как категории, следует сказать следующее: труд, тяжкий, непомерный, порою, бессмысленный, не приближал никого и никогда к познанию великого, а отдалял от него. Вспомните величайших философов древности, занимались ли они физическим трудом? Всякое размышление, само по себе, требует времени. А такое сложное, как поиски истоков жизни, и говорить нечего! В вопросах технических, математических, физических проблем мы шли в ногу со временем, иногда и обгоняя хваленый Запад. Но идеология, основанная на атеизме, в вопросах биологии и философии, откатывала нас назад. Уход от Бога нас опустошал и духовно. Мы не задумывались над тем, что мир создан величайшим Разумом. Порождением этого Разума стал и человек. Вдумайтесь, как звучат слова Библии: «Бог создал человека по образу и подобию своему». Возможно, что подобие человека следует искать не во внешнем сходстве, а в разуме, которым одарил Господь человека? В отличие от всего иного живого, населяющего мир, нет в окружающем мире второго существа, близкого человеку по разуму. Только в разуме человека заключена творческая основа. Труд, о котором нам говорили, как о величайшем стимуле разума, только проявление подаренного ему разума, и то в известной степени.
Возвратимся к гимну труду… Что может сделать рука без разума? Посмотрите на руку обезьяны, разве не напоминает она человеческую. Да и движения ее, когда обезьяна извлекает конфету из обертки, такие же, как у человека. Может кисть руки обезьяны очистить от коры палочку, чтобы извлекать из термитника жирные и вкусные личинки. Но не может эта кисть создавать то, что может человек – разума не хватает!