Глава 6
Волшебница продаж
Тысячи профессий, что наш огромный мир видел, имели свой определенный жизненный цикл. Сначала от изобретений зарождалось что-то новое, способы или методы, потом профессия набирала безумную популярность и в конце концов потухала в ненужности. Так, например, профессия фонарщика. Этот человек с длинной палкой ходил и зажигал фонари, как бы предупреждая ночь. Сегодня мы услышим о нем только в сказках или в старых фильмах, на просмотр которых сможем выкроить время. Вот другая профессия, тоже потерявшаяся в глубине веков, а когда-то весьма уважаемая, – трубочист. Без этих вечно вымазанных в саже детских лиц нельзя было представить город девятнадцатого века, их тяжелый труд был залогом того, что все не сгорит. Но в отличие от вымерших профессий всегда были такие, над которыми время не властно. Это – врачи, учителя и парикмахеры. Без них мы уж не сможем существовать. Например, врач. Нет, можно, конечно, начитаться умных книг или обратиться к шаману, который будет тыкать в тебя иглы. Вопрос, куда приведет его десятилетняя практика? Но особняком стоит одна не менее важная профессия, а именно продавец. Искусство продавать оттачивалось веками! Великих продавцов называют волшебниками продаж. Это те люди с гордой осанкой, которые могут продать все.
Таким образом, из меня растили волшебника продаж. Конечно, в первые дни работы в агентстве получались кое-какие сделки, приходил хоть какой-то опыт. Я был счастлив до безумия, когда стоял в юстиции и мне выдавали свежие банкноты, только завезенные в банк. Они настолько приятные, даже хрустели в руке.
Наш офис располагался на одной из центральных улиц. Да уже всем казалось, что она стала центром, отобрав у исторической площади свое первенство. По крайне мере мы так говорили покупателям жилья. Комната, где шло управление нами, то есть пятью агентами, уживалась в здании, как я упоминал, общаги, что была построена еще в период всеобщего равенства. Теперь это равенство испарилось даже и в офисах. Где одна компания хапала чуть ли не три комнаты, а где десять человек уживалось в одной маленькой. Напротив нас находилась одна небольшая конторка, где все время, когда бы я ни проходил мимо нее, люди играли по сети, что неугомонно соединила их компьютеры в очередную игру. Мне порой становилось обидно, что я не там. Я хотел проситься, даже часто туда заглядывал. Хотя табличка, что висела у них на двери, а именно ООО ДомСтройТрубОтопление, давала понять, что мне туда не попасть.
Моя хозяйка, что меня приютила, звалась Елена Валерьевна, а само агентство недвижимости носило гордое имя «Каждому по квартире». Елена Валерьевна была женщиной сорокалетнего возраста, в меру полноватой, но приятной на вид. Всегда была ухоженной и выглядела потрясающе, несмотря на свой возраст. Она обладала большим опытом, а следовательно, знала свое дело. Мой коллега восхищался ею. Говорил, мол, она много знает, учись. Елена Валерьевна приходила в офис где-то к часу. Важно клала свою сумку на стол и спрашивала, какие сегодня показы и планы наших действий. И мы сразу начинали доклад.
Не скажу, что она нас чему-то учила, нет, она только говорила: «Если вы хотите что-то продать, берите меня. Там, где я показываю, там все нарядно и красиво, люди сразу купят».
У нее было очень много занятных фраз, которые она любила произносить, развалившись в своем большом черном кожаном кресле. Вообще фрагменты нашей работы напоминали гнездо: Елена Валерьевна после сделки возвращалась в офис, садилась в кресло и закатывала голову, а мы вели себя как галчата, к которым прилетела мама, держа кусочек свежего хлеба, выдранного ею у зазевавшегося французского булочника.
– Ну что там, Елена Валерьевна? Расскажите, как, как показ прошел? – кричали мы.
Она делала незабываемую улыбку и восхищенно говорила:
– Что вы переживаете, там, где я, все нарядно, все красиво, в самом лучшем виде. Я просто работаю безупречно.
А мы сидели, открыв рты, смотрели на нее и думали: «Класс!».
Всю эту деловитость мы вдыхали как воздух, и уж конечно, она нам служила стимулом к действию.
Меня это поначалу восхищало. Мне грезились большие деньги! Ради этих банкнот, выкрашенных в разные цвета, я лазил в непролазной грязи по деревням, фотографировал чужие квартиры с безвкусными обстановками, много звонил. Мой телефон иногда чуть ли не разрывался на части от бесконечных вибраций и криков: «Надо продать! Что за квартира? А торг есть? А вы мне не уступите чуть-чуть, мне надо очень». Моя работа кипела, много чего срывалось, кто-то отказывался покупать. Хозяйка меня часто обвиняла в этом, я считал, что это злой рок.
Но однажды я все-таки затаил на нее обиду, когда она мне высказала, что не слышит, что я ей говорю, и что ей приходится разбирать и догадываться в моих труднопонимаемых словах. Вот тогда я понял: что-то пошло не так.
Карусель ее обещаний об огромных доходах, сотнях будущих сделок в юстиции вскружили мне тогда голову. Но они оказались замком из песка, а волна, что ревниво неслась по этим самым обещаниям, стремилась все разрушить. И у этого шторма было имя – кризис.
«Чертов кризис, он уже пять раз вмешивается в мою жизнь», – думал я. Правда, я лукавил, слово «кризис» я только слышал от своего отца, когда он сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, хватаясь за голову, повторяя: «Что творится? Что они там делают?». Я не вникал, только стоял за дверью и думал, ударит ли это все по моему личному кошельку?