Глава 2
Когда я возвращаюсь после занятия исследовательской группы и захожу в гостиную, обнаруживаю, что мои соседи пьяные в стельку. Журнальный столик завален пустыми пивными банками, тут же валяется почти высосанная бутылка «Джека», которая, насколько мне известно, принадлежит Логану, потому что он исповедует философию «пиво только для телок». Его слова, не мои.
Логан и Такер ожесточенно сражаются в Ice Pro, их взгляды прикованы к экрану, и они исступленно жмут на кнопки. Увидев меня в дверях, Логан слегка косится в мою сторону, и эти доли секунды обходятся ему очень дорого.
– Черт, да! – вопит Так, когда его защитник кистевым ударом посылает шайбу мимо вратаря Логана, и табло загорается.
– Мать твою! – Логан ставит игру на паузу и мрачно смотрит на меня. – Какого фига, Джи? Я из-за тебя лоханулся.
Я не отвечаю, потому что мое внимание привлекает полуголая парочка в углу, устроившая там секс-сессию. Дин в своем репертуаре. С голым торсом и босой, он развалился в кресле, а на нем верхом сидит какая-то блондиночка в кружевном черном бюстгальтере и шортиках в обтяжку и трется о его пах.
Дин смотрит на меня темно-синими глазами поверх плеча телки и ухмыляется.
– Грэхем! Какого черта, где ты был? – невнятно вопрошает Дин.
Я не успеваю отреагировать на этот пьяный лепет, так как он снова принимается целовать блондинку.
Почему-то Дину нравится трахаться где угодно, только не в своей комнате. Серьезно. Когда бы я его ни видел, он всегда занимается каким-нибудь непотребством. На столешнице в кухне, на диване в гостиной, на столе в столовой – этот дебил использует для таких дел каждый сантиметр нашего дома, который мы арендуем на четверых за пределами кампуса. Он, как кобель, набрасывается на все, что движется, и ничуть этого не стесняется.
Хотя куда я лезу. Я сам далеко не монах, да и Логан с Таком тоже. Что можно сказать? Хоккеисты все озабоченные ублюдки. Когда мы не на льду, нас можно найти в объятиях наших фанаток, одной или сразу парочки. Или даже троечки, если тебя зовут Такер, а на дворе канун прошлого Нового года.
– Я уже час засыпаю тебя эсэмэсками, старик, – сообщает мне Логан.
Он всей своей массой подается вперед и смахивает со столика бутылку из-под виски. Логан самый настоящий боец, я с лучшим защитником не играл. А еще он отличный друг. Его имя Джон, но мы все зовем его по фамилии, потому что так проще не перепутать его с Такером, которого тоже зовут Джон. К счастью, Дин – просто Дин, так что нам не приходится звать его по фамилии. А фамилия у него еще та, язык сломаешь: Хейворд-Ди Лаурентис.
– Я серьезно, где тебя черти носили? – ворчит Логан.
– В исследовательской группе. – Я беру со стола банку Bud Light и дергаю за колечко. – А что за сюрприз, о котором ты все время трепался?
Я всегда могу определить, в каком состоянии Логан, по грамматическим ошибкам в его сообщениях. Сегодня он был пьян в хлам, потому что мне пришлось влезть в шкуру Шерлока Холмса, чтобы расшифровать его сообщения. «Српрз» означало «сюрприз». А вот чтобы расшифровать «Тсюсза», потребовалось больше времени, но думаю, что он имел в виду «тащи сюда свою задницу». Хотя кто его знает.
Взгромоздившись на диван, Логан улыбается так широко, что даже странно, как у него не отваливается челюсть. Он поднимает большой палец, тычет им вверх и говорит:
– Иди наверх и посмотри сам.
Я прищуриваюсь.
– А зачем? Кто там?
Логан хмыкает.
– Не скажу, чтобы не портить сюрприз.
– Почему-то у меня такое чувство, что вы затеяли какую-то гадость.
– Господи, – встревает Такер. – У тебя, Джи, серьезные проблемы с доверием.
– И кто это говорит – та задница, которая в первый день семестра оставила в моей комнате живого скунса.
Такер усмехается.
– Ой, да ладно, Бандит был само очарование. Это был подарок тебе на возвращение с каникул.
Я показываю ему средний палец.
– Как же, от твоего подарка было чертовски трудно избавиться. – Я мрачно смотрю на него, потому что хорошо помню, как трое служащих из службы по контролю за вредителями «дескунсили» мою комнату.
– Черт побери, – стонет Логан. – Да иди же ты туда, наконец. Поверь мне, потом скажешь за это «спасибо».
Они обмениваются понимающими взглядами, и меня немного отпускает. Только это не значит, что я полностью теряю бдительность – с этими придурками никогда нельзя расслабляться.
По дороге я прихватываю еще две банки пива. Во время сезона я много не пью, но тренер дал нам неделю отпуска для сдачи экзамена. Так что у нас осталось еще два свободных дня. Мои товарищи по команде могут без проблем «уговорить» двенадцать банок, а на следующий день играть как чемпионы. Везет же ублюдкам. А я? Даже от легкого кайфа у меня поутру начинает шуметь в голове, а на коньках я передвигаюсь, как малолетка, осваивающий свою первую пару «Бауэров».
Когда мы вернемся к графику шесть тренировок в неделю, мое потребление алкоголя снизится до обычного предела – один/пять. Одна порция вечером после тренировки, пять после игры. Никаких исключений.
Я собираюсь в полной мере воспользоваться оставшимся у меня временем.
Вооружившись пивом, я иду наверх в свою комнату. В хозяйскую спальню. Чтобы захватить ее, я не стал мелочиться и разыграл козырь «я ваш капитан». И, поверьте мне, эта комната стоила споров с товарищами. Ведь при ней есть своя ванная, детка.
Дверь в комнату приоткрыта, и это тут же снова переключает меня в режим подозрительности. Я осторожно смотрю вверх, чтобы убедиться, что с притолоки на меня ничто не обрушится, затем легонько толкаю ее и медленно протискиваюсь, готовый к засаде.
Засада меня и поджидает.
Только это скорее визуальная засада, потому что девица на моей кровати выглядит так, будто сошла с каталога Victoria’s Secret.
Послушайте, я же мужик. Я не знаю названий половины той фигни, что на ней надето. Я вижу белое кружево, розовые бантики и много открытого тела. И я счастлив.
– Долго же ты не шел. – Кендалл призывно улыбается мне, как бы говоря: «Сейчас я сделаю тебя счастливым, большой мальчик», и мой член реагирует соответственно, мгновенно увеличившись в размерах. – Я сказала себе, что подожду еще пять минут и уйду.
– Значит, я успел. – Я оглядываю сексапильный прикид и спрашиваю: – Что, детка, это для меня?
Ее голубые глаза соблазнительно темнеют.
– Ты и сам это знаешь, жеребец.
Я отлично понимаю, что наш разговор напоминает диалог героев дрянной порнухи. Но когда мужчина входит в свою спальню и обнаруживает там женщину вот в таком виде? Он готов играть тот спектакль, который она предлагает, пусть даже ему для этого приходится изображать разносчика, доставляющего пиццу какой-нибудь ТКХТ[6].
Мы с Кендалл подцепили друг друга летом – почти все разъехались на каникулы, так что выбор у нас обоих был небольшой. Мы пару раз сходили в бар, а потом все завертелось само собой, и я уже вовсю тусовался с горячей девочкой из «сестринского»[7] общества. Но наши отношения выдохлись еще до начала семестра, и до сегодняшнего дня я с Кендалл больше не виделся: все общение ограничивалось несколькими непристойными эсэмэсками.
– Я решила, что тебе, может, захочется повеселиться перед началом тренировок, – тянет она, теребя наманикюренным пальчиком крошечный розовый бантик на бюстгальтере.
– Правильно решила.
Ее губы растягиваются в улыбку, и она поднимается на колени. Проклятье, ее сиськи буквально вываливаются из этой кружевной штуковины.
– Иди сюда, – манит меня пальчиком Кендалл.
Не теряя времени я шагнул к ней. Ведь… как-никак… я мужчина.
– Мне кажется, ты слишком одет, – замечает она, оттягивая пояс на моих джинсах и отстегивая пуговицу. Затем расстегивает «молнию», и вот уже мой «друг» в ее ласковой руке. Я давно не занимался стиркой, и заниматься этой нудятиной мне совсем не хочется, по этому хожу без нижнего белья. И судя по тому, как загорелись глаза Кендалл, она это в полной мере одобряет.
Когда она обхватывает мой член пальцами, я непроизвольно издаю стон. О да. Нет ничего приятнее, чем чувствовать там женскую руку.
Нет, я ошибаюсь. В дело вступает язык Кендалл, и вот это, черт побери, значительно приятнее, чем рука.
Час спустя Кендалл уютно устраивается рядом со мной и кладет голову мне на грудь. Ее белье и моя одежда раскиданы по полу, там же валяются две вскрытые упаковки от презервативов и тюбик со смазкой, который нам даже не понадобилось открывать.
Сопение Кендалл у меня под боком заставляет меня напрячься, но я не могу оттолкнуть девушку и потребовать, чтобы она катилась куда подальше, тем более после тех огромных усилий, что она вложила в это обольщение.
Однако это тоже вызывает у меня тревогу.
Ведь женщины не наряжаются в дорогое белье ради простого перепиха, верно же? Я отвечаю себе «нет», и следующие слова Кендалл подтверждают мои невеселые предположения.
– Я так скучала по тебе, малыш.
Моя первая мысль: «Черт».
Вторая: «Зачем?»
Потому что за все время наших отношений Кендалл не делала ни единой попытки узнать меня поближе. Если мы не трахались, она безостановочно говорила о себе. Нет, правда, с момента нашей встречи она, кажется, не задала мне ни одного личного вопроса.
– Гм… – Я пытаюсь найти слова, такой набор слов, чтобы он не состоял из «я», «тоже» и «скучал». – Я был занят. Ты же знаешь, экзамены.
– Само собой. Мы же учимся в одном колледже. Я тоже готовилась. – Теперь в ее голосе слышится недовольство. – А ты по мне скучал?
Чтоб ее. Что я должен ответить на это? Я не собираюсь врать, потому что моя ложь введет ее в заблуждение. Но я не могу поступить как полный говнюк и признаться в том, что я ни разу даже не вспомнил о ней.
Кендалл садится и прищуривается.
– Гаррет, ответ может быть либо «да», либо «нет». Ты. Скучал. По. Мне?
Мой взгляд мечется к окну. Ага, я на втором этаже и реально прикидываю, как выпрыгнуть в окно. Видите, как сильно я хочу избежать этого разговора.
Мое молчание говорит о многом, и неожиданно Кендалл соскакивает с кровати и принимается собирать свои вещи.
– О господи! Какой же ты козел! Скажи, Гаррет, я тебе совсем безразлична?
Я встаю и тянусь за своими джинсами.
– Ты мне не безразлична, – возражаю я. – Но…
Она сердито натягивает трусики.
– Что но?
– Но я думал, что мы оба уже определились с нашими отношениями. Я не хочу ничего серьезного. – Я устремляю на нее пристальный взгляд. – Я говорил тебе об этом с самого начала.
Выражение на ее лице смягчается, Кендалл закусывает губу.
– Знаю, но… я просто подумала…
Я точно знаю, что она подумала: что я безумно влюблюсь в нее и наши случайные перепихи трансформируются в гребаный «Дневник памяти».
Если честно, я не знаю, почему я так стремлюсь устанавливать основные правила. По собственному опыту могу сказать: ни одна женщина не пойдет на случайные отношения, если будет считать, что они так и останутся случайными. Она может говорить что угодно, убеждать себя в своей независимости и приверженности сексу без каких-либо обязательств, но в душе всегда надеется на нечто более глубокое и даже молится об этом.
И тут вваливаюсь я, злодей в ее романтической истории, и безжалостно протыкаю воздушный шарик надежды, несмотря на то что я никогда не лгал насчет своих намерений и ни разу не обманывал ее.
– Моя жизнь – это хоккей, – резко говорю я. – Я тренируюсь шесть дней в неделю, играю двадцать игр за год или даже больше, если учитывать матчи после сезона. У меня нет времени на постоянные отношения, Кендалл. А ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе дать.
Ее глаза становятся печальными.
– Я больше не хочу встреч от раза к разу. Я хочу быть твоей девушкой.
Еще одно «зачем» едва не слетает с моих губ, но я успеваю прикусить язык. Если бы я видел у нее другой интерес ко мне, кроме плотского, я, может, и поверил бы ей, но так как такого интереса не было, у меня непроизвольно возникает вопрос, а не хочет ли Кендалл постоянных отношений со мной только потому, что я являюсь для нее чем-то вроде символа некоего статуса.
Я сглатываю раздражение и выдаю еще одно неуклюжее извинение:
– Прости. Но именно так и обстоят дела.
Я застегиваю «молнию» на джинсах, а она начинает собирать предметы своей одежды. Хотя «одежда», конечно, сильно сказано, потому что это нижнее белье и плащ. Теперь понятно, почему, когда я вернулся домой, Логан и Такер ржали, как идиоты. Если девица заявляется к тебе в плащике, всем сразу ясно, что под плащиком ничего нет.
– Я больше не могу с тобой встречаться, – наконец говорит она, ловя мой взгляд. – Если все продолжится в таком… духе… я только сильнее привяжусь к тебе.
С этим не поспоришь, вот я и не спорю.
– Но нам было весело, правда?
После секундной паузы Кендалл улыбается.
– Да, было весело.
Она подходит ко мне, поднимается на цыпочки и целует меня. Я целую ее в ответ, но не так страстно, как раньше. Просто чмокаю. Вежливо. Наша связь изжила себя, и я не склонен снова ее реанимировать.
– С учетом сказанного… – В ее глазах появляется лукавый блеск. – Дай знать, если передумаешь.
– Ты будешь первой, кому я позвоню, – обещаю я.
– Вот и хорошо.
Она еще раз целует меня и уходит, а я стою, удивленный тем, как же просто все получилось. Я готовился к битве, но, если не считать мимолетной вспышки гнева, Кендалл приняла ситуацию как профессионал.
Вот если бы все женщины были такими же покладистыми, как она.
Не сравнить с Ханной.
От секса у меня обычно просыпается аппетит, поэтому я спускаюсь вниз на поиски пропитания. Я с радостью обнаруживаю остатки риса и жареной курицы – спасибо Таку, нашему повару: остальные не сумели бы и воды вскипятить, не устроив пожар. Такер вырос в Техасе, где жил без отца, с матерью, которая еще в детстве и научила его готовить.
На кухне я усаживаюсь за стойку, засовываю в рот кусок курицы, и тут входит Логан. На нем только клетчатые «боксеры».
При виде меня он изгибает бровь.
– Эй. А я думал, что до завтра тебя уже не увижу. Думал, ты будешь ОУТ.
– ОУТ? – спрашиваю я с полным ртом. Логану нравится строить аббревиатуры в надежде, что они войдут в наш сленг, но я редко понимаю, о чем он говорит.
Он усмехается.
– Очень усердно трахаться.
Я закатываю глаза и принимаюсь за рис.
– А что, Блонди уже ушла?
– Ага. – Я прожевываю, прежде чем продолжить. – Она знает положение вещей.
А положение таково: никаких постоянных отношений и уж точно никаких ночевок в моей кровати.
Логан опирается локтями на стойку и меняет тему.
– Жду не дождусь предстоящей игры в выходные. – Его голубые глаза азартно блестят. – Ты слыхал? Отстранение Бракстона закончилось.
Вот это привлекает мое внимание.
– Нет, черт. Так в субботу он играет?
– Естественно. – Логан аж сияет от радости. – Я обязательно впечатаю эту рожу в борт.
Грег Бракстон – звезда левого крыла команды колледжа Сент-Энтони и самый настоящий кусок дерьма. Эта гадина реализует на льду свои садистские наклонности, и когда наши команды встретились на матче перед началом сезона, «благодаря» его усилиям одного из наших защитников, второкурсника, увезли со сломанной рукой на «скорой». Бракстона отстранили на три игры, хотя я бы навсегда запретил этому психу играть в студенческих командах.
– Если понадобится снести его, я буду рядом с тобой, – пообещал я.
– Я на тебя рассчитываю. Кстати, на следующей неделе к нам приедет «Иствуд».
Мне и в самом деле следует больше внимания уделять расписанию. Колледж Иствуд – номер два в нашей ассоциации (второй после нас, естественно), и наши матчи всегда превращаются в событие, которое заставляет понервничать.
Черт, до меня вдруг доходит, что если я не сдам этику, в игре с «Иствудом» я на лед не выйду.
– Проклятье, – бормочу я.
Логан тащит с моей тарелки кусок курицы и кладет в рот.
– Что?
Я ничего еще не говорил ребятам о ситуации со средним баллом, так как надеялся, что оценка за экзамен по этике ничего не испортит, но сейчас, похоже, признание неизбежно.
Я со вздохом начинаю рассказывать Логану о F по этике и о том, что это значит для команды.
– Брось этот курс, – тут же советует он.
– Не могу, все сроки вышли.
– Дерьмо.
– Угу.
Мы мрачно переглядываемся, затем Логан плюхается на табурет рядом со мной и пробегает ладонью по волосам.
– Значит, тебе придется подготовиться, старик. Не щадить своей задницы и получить чертово «отлично» у этой суки. Ты нам нужен, Джи.
– Знаю. – Я в ярости стискиваю вилку, потом отбрасываю ее, так как аппетит пропал. Я впервые возглавил команду, а быть капитаном – это большая честь, особенно если помнить, что я учусь на младших курсах. Предполагается, что я должен пойти по стопам своего предшественника и привести команду к следующему чемпионату страны. Но как, дьявол побери, я могу это делать, если меня не выпустят на лед?
– У меня тут репетиторша организовалась, – говорю я ему. – Она до жути гениальная.
– Хорошо. Заплати ей, сколько скажет. Я в доле, если надо.
Я не могу удержаться от улыбки.
– Ого. Ты предлагаешь мне часть своего сладкого, сладкого налика? Должно быть, ты и в самом деле хочешь, чтобы я играл.
– В точку. Я забочусь о нашей мечте, старик. Ты и я в толстовках Bruins. Забыл?
Должен признаться, это чертовски приятная мечта. С тех пор как на первом курсе мы с Логаном оказались соседями по комнате, мы с ним только об этом и говорим. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что после окончания колледжа стану профессионалом. Не сомневаюсь я и в том, что Логан тоже пройдет отбор. Он быстрее молнии, а на льду – самый настоящий зверь.
– Давай, Джи, разбирайся с этим чертовым средним баллом, – приказывает он. – Иначе я надеру тебе задницу.
– Скорее это тренер сделает. – Я выдавливаю из себя улыбку. – Не беспокойся. Я работаю над этим.
– Вот и отлично. – Логан схватил еще один кусок курицы и вышел из кухни.
Я быстро заглатываю остатки еды и поднимаюсь наверх за своим телефоном. Пора усилить давление на Ханну-не-с-буквы-М.