Священник из Ада. 3-й круг (Егор Куджо)

Все время, пока всадники ехали по полузатопленному туннелю, среди них царило молчание. Аша и Авель держались поодаль от повозки, что покачиваясь, скрипела позади. Серафим сидел с опущенной головой и смотрел на плескавшуюся под копытами лошади воду, а девушка держала перед собой фонарь, направляя столб света в даль коридора. Зловонные испарения клубились и растекались по потолку.

Молчание давалось палачу тяжело. Каин ощущал напряжение, точно каждый хотел что-то сказать, но из последних сил сдерживался, дабы сохранить мнимый мир. Именно слов, которые могли прозвучать в любой момент, и боялся священник. Он хотел заговорить первым, лишь бы уже разрядить гнетущую тишину, но не отваживался. Риск, что разговор зайдет о их компаньоне, был безумно велик.

Немезис давил на палача не только морально. Тучное тело гибрида, казалось, занимало все пространство туннеля, норовя вдавить юношу в стену. Черный широкий плащ, больше похожий на парус, опускался до самых копыт лошади.

«Моя команда по спасению человечества, – думал священник, оглядывая всадников. – Чуть что, поубивают друг друга».

Через час они все-таки выбрались на поверхность. Чувство зажатости покинуло палача, и он глубоко вдохнул холодный воздух. Снаружи было куда темнее, чем в туннеле. Каин взглянул на небо, точно надеясь увидеть хоть что-нибудь кроме обволакивающего мир мрака, но в ответ на него смотрела лишь непроницаемая мгла. Воспоминания о луне и звездах, что бесконечной россыпью охватывали небо, казались священнику уже выдумкой. А ведь когда-то даже самой темной ночью он мог разглядеть что-то, кроме своих рук.

– Куда нам теперь? – спросил Авель, встав поперек движения. В полном мраке его глаза светились голубым светом.

Палач огляделся, словно искал какой-то ориентир в темноте, но дальше гривы лошади не мог ничего увидеть. Однако это и не требовалось. Священник вытащил из кармана плаща компас и, поднеся его к лицу, прищурился.

– На восток, – сказал он и направил лошадь вправо. – Включите фонари. Если не будем медлить, через час доберемся до форта и сделаем привал. Оборону там держать легче, чем на открытой местности.

Авель кивнул и мельком взглянул на исполина. Отражение голубых глаз блеснуло в черных очках немезиса. Юноша нахмурился и направил лошадь вперед.

– Я уже ненавижу это задание, – скорчив гримасу, сказал палач.

Рядом послышалась поступь копыт, и священник, обернувшись, увидел девушку, точнее, ее улыбку в тени капюшона.

– Не все так плохо, святой отец, – лошадь Аши поравнялась с его жеребцом.

– Из нас команды не выйдет, – с досадой процедил священник.

Он смотрел на растворяющегося в темноте Авеля, как вдруг рука девушки коснулась его ладони, и юноша залился краской.

– Наверное, это потому что мы ничего не знаем о нашем товарище. Трудно сдружиться с тем, кто имеет от тебя секреты.

– Ну, да, может быть. Наверное, – палач замер, точно наступил на мину. Сердце в груди начинало биться все сильнее.

– Что плохого, если он расскажет нам о себе? – девушка посмотрела на огромную мрачную фигуру на коне, – Мы ведь его не осудим.

– Да, наверное, – промямлил Каин, но вдруг опомнился и мотнул головой. – Точнее, нет. Это приказ Железной Девы. Мне голову с плеч снимут, если я проговорюсь.

– Но вы же сами палач.

– Значит, прикажет сделать это самому, – сдавленно усмехнулся юноша. – Уверен, новый палач будет более послушным, чем я.

– А кто был палачом до вас?

Священник постарался припомнить своего предшественника, но в голову ничего не приходило, кроме теплой руки девушки.

– До меня был отец Райен. Очень жуткая личность… Он был последним из тех, кто настаивал, что вместо гильотины нужно использовать топор. Тогда еще не было яда на лезвии, и с регенерацией боролись посредством прижигания среза. К жженой плоти голова прирастает также плохо, как к отравленному телу.

– Вам так нравятся казни? – спросила Аша, глядя прямо на него.

– Мне нравится не сам процесс казни, а скорее её смысл, – Каин пытался смотреть куда угодно, но только не на нее. – Церковный палач это человек, который уничтожает нечисть. Хотя священники тоже, по сути, убивают нечисть, но они скорее следователи, а вот палач… – юноша замолчал, подбирая слова. – Когда нечисть попадает к палачу, у нее уже нет надежды попасть в Муравейник. Каждая отрубленная голова – знак того, что на одну единицу зла стало меньше. Палач вызывает отвращение даже у самих служителей, но кто-то же должен это делать.

– Согласна, – поддержала Аша. Руки она все еще не отнимала. Если бы не темнота, цвет лица Каина его давно бы уже выдал. – Многие боятся брать на себя убийство, даже если это убийство мутанта. Надо быть смелым, чтобы несмотря на упреки и злые взгляды в спину, делать свое дело.

– Спасибо, – Каин смущенно улыбнулся. Он постарался посмотреть на Ашу, но тут же отвел взгляд. – Рад, что ты так считаешь.

– Да не за что, – она наклонила голову, и русые волосы выпали из-под капюшона. – Так все-таки… Кто этот грешник? Их ведь обычно отправляют на исправительные работы или на эшафот, почему тогда он отправился с нами? Он, конечно, наверняка силен, но у него нет ни подготовки, ни подходящих навыков для этого задания. Это самоубийство и опасность для нас самих.

Палач вздохнул и крепче сжал поводья.

– Ты правда хочешь это знать?

– Хочу, – девушка слегка приблизилась, не давая священнику возможности сказать «нет».

Каин обернулся и взглянул на исполина. Мужчина ехал, опустив голову, и, казалось, смотрел на щебенку под копытами жеребца.

– Хорошо, я расскажу, – сдался юноша. Аша подвинулась как можно ближе к палачу. – В общем, он был командиром разведки. Его отправили за стену сопровождать рекрутов на последнем экзамене, но их поймали демоны. Это был первый зарегистрированный случай, когда демоны действовали группой. В общем, демоны поставили условие: либо он убивает свою группу, либо они убивают всех. Командир согласился и всех убил. Но демоны просто так его не отпустили. Они оторвали головы у трупов, сделали из них ожерелье и обкрутили его вокруг командира, а потом доставили его к краю купола. Зенитки отогнали демонов, а командира спасли. Но они недолго радовались. Когда они узнали обо всем, командира осудили, пытали, но в итоге оставили ему жизнь. С тех пор он под заключением церкви.

Девушка отвела взгляд в сторону. Каин молчал, пытаясь понять, о чем она думает. Наверняка, теперь она ненавидела их нового компаньона еще больше.

– Я никогда не видела демонов, – вдруг сказала Аша.

– Надеюсь, и не увидишь, – палач посмотрел перед собой. – Жуткие существа. Огромные, как наши дома. Здоровенные монстры, составленные из разных частей людей и животных. Безумно уродливые твари. И все летают. Если увидишь огромную волосатую голову с крыльями, с вероятностью девяносто девять процентов, это демон.

– Как-то слишком фантастично, – недоверчиво ответила Аша.

– Да нет, все так и есть. В старом мире тоже считали, что упырей не существует. Как и демонов с Адом. Еще они часто меняют форму. Могут превращаться и в гуманоидных существ. Но это в редких случаях, к примеру, когда хотят воспользоваться оружием.

– Оружием? – ее рука крепче сжала ладонь юноши, и палач обомлел.

– Ну, там холодное, к примеру, – Каин запнулся. – Огромные мечи из железа или камня. Булавы и палицы всякие.

– Я так понимаю, они размером с деревья?

– Кто, демоны?

– Нет, – улыбнулась Аша. – Их оружие.

– А, ну да, с деревья, – от неловкости палач вытянулся в седле как струна на гитаре, но тут же, осознав нелепость позы, постарался сесть как можно небрежнее.

«Да что же я делаю?»

Дальше они ехали молча. Авель в авангарде, Аша рядом с палачом, все еще не убирая своей ладони от его руки, и мрачный исполин, все это время не поднимавший взгляда от копыт жеребца. Отец Каин молчал и наслаждался тишиной. После того, как ладонь девушки легла на его руку, он больше не считал это молчание неловким. Скорее наоборот – очень удачным и приятным. Ее маленькая ладонь с длинными тонкими пальчиками так приятно касалась его кожи, что палачу хотелось сжать ее в своей руке, но он не мог себе этого позволить. Не из-за смущения, которое одолевало его точно глупого подростка, а из-за его положения, пропастью растянувшегося между ними.

Наступил день, и непроглядная, почти что густая на ощупь тьма, начала рассеиваться. Особо светлее не стало, все по прежнему было черным, но теперь всадники могли видеть дорогу на несколько метров вперед, что существенно облегчало путь.

Каин бездумно смотрел вокруг. Взгляд блуждал по морю слякоти, в которой тонули редко встречавшиеся камни. Сто лет назад здесь всюду были поля, усеянные пшеницей, зеленели пастбища, и дичи было столько, что казалось, будто весь мир состоял из жизни. Теперь же не осталось ничего, кроме выжженной радиацией пустыни.

Человеческие кости, наполовину увязшие в грязи, встречались каждые сто метров. Заброшенные дома, осыпавшиеся, косые, без окон и дверей, встречались реже. Их хозяева умерли еще очень давно. Кого-то убили мутанты, а кого-то мародеры, искавшие в этих бетонных коробках спасения. Больше всего не повезло тем, кто умер с голоду, особенно если жил не один и приходилось делать выбор: умереть или съесть близкого. Иногда вдоль дороги виднелись высохшие и серые деревья, простершиеся к небу точно костлявые руки. Хрупкие ветви уродливо гнулись, словно из них высосали все соки.

Вскоре в темноте показался силуэт развалившегося форта. Очертания разрушенных стен, бойниц и башен напоминали высокие надгробия. Надгробия тем, кто когда-то встретил тут атаку демонов. У самых руин все густо заросло ядовитым плющом, среди листьев которого всюду валялись небольшие куски кирпича. В пустых окнах стонал ветер. Развалившаяся крыша форта массивными булыжниками лежала на земле.

Ночлег решили разбить за двумя сходящимися стенами. Позади чернело множество развалин, а в самих стенах имелись окна, так что, в случае чего, здесь можно было обороняться. По предположению Аши, когда-то здесь была огневая точка. Об этом говорили следы от стоек пулемета на оконных рамах.

Огонь разожгли в самом центре. В закоптившемся котелке варилась тушенка с картошкой и луком. Палач высыпал в воду почти целую банку соли и перца, и душистый запах понемногу начинал будоражить животы всадников. Пока Авель помешивал варенье, Аша чистила дуло своей винтовки и настраивала прицел. Огромный мужчина сидел в углу двух стен и неподвижно смотрел себе под ноги. Священник периодически замечал, как Авель бросает злые взгляды на немезиса. От нервозности, которая засела в нем с самого начала похода, Каин достал из-под плаща трубку из дуба. При жизни дерево болело радиацией, о чем свидетельствовали круглые шишки на коричневой трубке. Палач надеялся, что хотя бы приятный дым табака сможет снять тревогу.

Повозку с лошадьми загнали сюда же. Жеребцы священника и немезиса были не особо прихотливы и ели ядовитый плющ, а вот коней Аши и Авеля приходилось кормить овсом. Повезло, что Авель заблаговременно позаботился о пропитании скакунов. В землях за городом кроме ядовитого плюща ничего не росло, да и он встречался очень редко.

Отец Каин потягивал трубку и слушал тишину. Абсолютное безмолвие угнетало. В глубине души он надеялся услышать хоть какой-нибудь намек на жизнь – щебетание птицы или хотя бы пение сверчка. Складывалось впечатление, что во всем мире не осталось выживших, кроме них самих. Только вечная ночь, холод и смерть. До ушей доносился лишь треск костра и лязг стальных деталей винтовки.

Палача удивляло, как легко хрупкая девушка откручивала тяжелый ствол орудия своими тонкими миниатюрными руками. Она знала каждый винтик, каждое сочленение в конструкции, знала все, что необходимо ее сестре по духу и бережно чистила ее после каждого задания. Складывалось впечатление, что Аша не просто делила с винтовкой всю свою жизнь, но и родилась, держа ее в руках.

«А как она стреляет», – подумал священник, искоса поглядывая на девушку.

Авель уже закончил мешать суп и сидел, прислонившись к стене. Под тенью капюшона светились недовольные голубые глаза. Юноша вытащил из походной сумки маленькую потрепанную книжку, на обложке которой поблескивал тонкий металлический крест, и раскрыв ее, спрятал свой недовольный взгляд среди страниц.

«Однако что-то не меняется», – подумал Каин, припоминая, что юноша и раньше брал с собой на задания Библию.

– Про что читаешь сейчас? – нарушил он тишину.

– Про исполинов, – ответил Авель, не поднимая головы.

Каин промолчал, не найдя слов. Упоминание о исполинах, заставило его вспомнить о немезисе.

Великан сидел все также неподвижно. Его взгляд устремлялся куда-то в ядовитый плющ сквозь черные стекла очков. В своем огромном плаще он походил на огромную насыпь угля, накрытую брезентом.

Со стороны подул ледяной ветер, и священник ощутил, как холод просовывает свои острые пальцы ему меж ребер. Он сильнее укутался в плащ и подвинулся к костру.

– Давайте-ка обсудим, как нам построиться, в случае нападения, – он поднял крышку котелка и взглянул на варево.

– Разве есть смысл? – спросил Авель, наконец-то подняв голову. – Все зависит от того, откуда враг появится, – юноша говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась доля обиды.

Палач посмотрел на Серафима.

«Он злится на меня? Я же говорил, что не могу пойти против воли Девы. Или же он расстроен, что я недостаточно слежу за немезисом?» – Каина всегда смущала эта черта его воспитанника. Авель был добрым юношей, но когда дело касалось грешников, становился другим человеком.

– Согласна, – поддержала Аша. – Они могут напасть откуда угодно.

Немезис сидел все также неподвижно.

– Именно поэтому мы должны все предусмотреть, – палач поднес железную миску к краю котелка и налил супа. – Не хочу, чтобы нас застали с голой задницей.

Аша слегка улыбнулась, Авель же легонько кивнул.

– Тем более, – уже тише продолжил священник, – я думаю, что если на нас и нападут, то это будет здесь. Пока мы отдыхаем.

– Нам готовиться? – девушка настороженно подняла снятое дуло винтовки.

– Пока нет, но быть начеку, – палач отхлебнул немного похлебки, и его губы разошлись в довольной улыбке. – Боже, как вкусно. За окна отвечаешь ты и наш компаньон.

Аша мельком посмотрела на немезиса. Авель же наградил его более долгим и злым взглядом, но перевел его обратно на палача, когда тот снова заговорил:

– Вы специализируетесь на бою на дальних дистанциях, поэтому простор за окном будет для вас идеальным полем. Мы же с Авелем прикроем сзади. Я с дробовиком хорошо подхожу для ведения огня среди руин, а Авель – боец ближнего боя. Надеюсь, теперь вопросов не возникнет?

Каин искоса посмотрел на юношу.

Авель, все время молчавший, подался вперед. Палач тут же понял, что сейчас случится плохое. Он хотел было поднять руку и остановить юношу, но взрослая единственная ладонь, которую он мог показать, была занята миской.

– А мы можем полагаться на этого человека? – Авель встал прямо напротив исполина. – Если мы уйдем отбивать атаку в руины форта, он останется один с Ашей. Он уже предал своих людей, разве ему можно доверять?

«Он все слышал?»

– А ты хочешь предложить построение получше? – священник бросил на Авеля недовольный взгляд. Дружба дружбой, но они на задании, и здесь Серафим – его подчиненный.

Юноша не поддался и в упор посмотрел на палача.

«Знал бы ты, что безопаснее чем с ним, Аше не будет».

Немезис поднял голову, и свет костра вырвал из тьмы капюшона обезображенное шрамом и скобами лицо. В черных стеклах отразились голубые глаза Авеля.

– Вы же умеете обращаться с винтовкой, святой отец? – слова Авеля звучали скорее как просьба, а не вопрос, – Разрешите мне пойти с грешником в руины.

«Ооо, нет, – подумал священник, глядя на Авеля. – Я дурак, но не настолько».

– Нет. Лучшего построения обороны тут не сделать. Авель, если ты доверяешь мне, то доверяй и ему, потому что я полагаюсь на этого человека.

Юноша недовольно взглянул на немезиса. Белые пальцы сжались в кулаки, словно Авель пытался обуздать кипящее в нем негодование.

– Но мы не можем доверять ему.

– Доверяй не ему, а мне, – настойчиво произнес священник.

Юноша еще раз бросил короткий взгляд на мужчину и с досадой на лице вернулся на прежнее место. Взгляд голубых глаз вновь устремился в Библию.

Палач вздохнул и, поднеся миску к губам, допил остатки супа. Пока что срыв покровов переносился на потом.

Аша, все это время напряженно слушавшая разговор, легла на спину и достала из сумки фотоаппарат. Каждый раз, когда представлялся случай, девушка фотографировала сумрак. Палачу казалось это бесполезным занятием. Сумрак уже сто лет не становился светлее и вряд ли когда-нибудь станет, однако ему нравилось, с какой настойчивостью Аша утверждала ему, что с каждым снимком небо становится хоть чуточку светлее.

Раздался щелчок, и яркая вспышка осветила небо.

Девушка вытащила карточку из фотоаппарата и, помахав ей на ветру, взглянула на изображение. Ее глаза слегка прищурились.

– Я думала, что птицы вымерли, – Аша присела и всмотрелась в небо.

– Птицы? – палач отложил миску и сделал тоже самое.

Где-то вдалеке что-то и вправду летело. Не больше точки, но уж по слишком странной для птицы траектории. Ее полет больше был похож на падение.

Авель тоже посмотрел в небо.

– Странная птица, – Аша отложила фотоаппарат и встала на ноги. Может, это метеорит?

– За метеоритом тянется хвост, – настороженно сказал палач. Рука в белой перчатке убрала пенсне и спрятала его в карман.

Аша подняла прицел от винтовки и, приложив его к глазу, посмотрела вверх.

– Что там? – спросил Авель, закрывая Библию.

Девушка покрутила колесико над прицелом и прищурилась.

Палач тревожно смотрел то на Ашу, то в небо, чувствуя, что что-то идет не так. Он не знал, почему его терзают плохие предчувствия, но ясно ощущал, как внутри него что-то сжимается. Ощущение приближающейся беды росло с каждой секундой, и Каин с ужасом начинал понимать, что это именно оно. Это не пережившая радиацию птица. Начинается. Прямо сейчас.

Священник увидел, как девушка перестала щуриться и раскрыла рот.

– Что там? – спросил он, широко раскрыв глаза. Сердце в груди застучало быстрее.

Девушка отбросила прицел и ринулась к повозке. Черный брезент вспорхнул в воздух, и среди сумок с оружием зазвучал металлический скрежет. Авель поднялся на ноги. Даже немезис, все время сидевший неподвижно в углу, посмотрел на Ашу.

– Что там? – палач подбежал к девушке и положил ей руку на плечо.

Аша обернулась, и на ее лице священник заметил страх.

– Демон.

Каин застыл. Рука сама соскользнула с плеча Аши.

Девушка, не дожидаясь ответа палача, стащила с повозки длинную черную трубу. В другой руке, оттягивая ее вниз, качался небольшой, но тяжелый снаряд.

– Демон? – Авель скинул капюшон и вытащил из-за спины посох, – Не может такого быть. Демоны не способны проникнуть под купол!

– Это демон! Огромный! Как вы и говорили! – Аша уже судорожно вкручивала в снаряд в ракетницу. – Крылья! Огромные зубы, и лицо человеческое!

«Это не может быть демон. Нет. Им не пройти через купол. Это…»

Палач обратил взгляд к небу, в попытке разглядеть выросшую за это время точку. На ее тельце мерцал едва заметный желтый огонек. По бокам что-то трепыхалось, и Каин узнал в этом движении взмах крыльев.

«Ну почему это не птица?»

Аша тем временем облокотила ракетницу на плечо. Меткий зеленый глаз прицелился на слабое движение на фоне темноты.

– Получай, тварь! – она нажала кнопку, и раздался гулкий хлопок.

Снаряд вырвался из трубы, но, не успев еще перелететь стену, выпустил струю дыма, захлестнувшую весь отряд, и со свистом взмыл в небо.

Палач поднес руку к глазам, стараясь рассмотреть, как ракета летит к цели. Аша откинула трубу в сторону и закашлялась от ударившего прямо в нее едкого дыма. Немезис и Авель полностью пропали в тумане.

Священник, затаив дыхание, смотрел, как белая нить рассекает небо и мчится на растущее во мраке пятно. Расстояние между ними с неимоверной скоростью сокращалось. Еще несколько секунд и они столкнутся. Палач даже не заметил, как крепко стиснул зубы. Казалось, что время все больше замедлялось, а обезумевшее сердце своими ударами заглушило все другие звуки. Все кроме него замерло в ожидании.

Через мгновение они столкнулись. Огненная вспышка озарила небо, и воздух над фортом содрогнулся громом. Дым, выпущенный ракетой, уже растекся по земле, обнажив бледные лица всей команды, но отец Каин смотрел только на небо. Он наконец увидел, что именно подбила ракета.

«Ну почему это не птица? – вновь подумал священник. В серых глазах отражалось огромное нечто. – Почему?»

Вниз пикировало исполинское чудовище; огромная пасть разинута, длинные черные волосы на голове, как и крылья, были охвачены огнем. Громадное тело разваливалось на горящие куски. Чудовищный вой прорвался сквозь стихающий рев взрыва. Золотым свечением, которое видел палач, были желтые глаза монстра, и они быстро приближались к земле.

– Черт, – Каин, видя, что чудовище падает прямо на Ашу, бросился к девушке и оттолкнул ее к стене.

Огромная тварь протянула горящие руки к священнику.

В следующее мгновение вся земля содрогнулась от взрыва. Раздалось надрывное ржание умирающих лошадей. Яркое пламя взметнулось в воздух и потянулось за рухнувшим на землю гигантским телом, которое протаранило руины форта, и исчезло в центральной части крепости. От стен огневой точки не осталось и камня. На месте, где стоял котелок, раскинулась глубокая траншея с кусками сгоревшей плоти на дне. Разорванных взрывом лошадей как и повозку выкинуло за пределы форта.

Ашу, заваленную землей у самого края траншеи, вытянул немезис. Девушка еле раскрыла глаза, и увидела, что его черный плащ сильно изорвался и укоротился до пояса, а на плече слабо горели язычки огня.

– Святой отец… – она постаралась встать на ноги, но ужасная боль поразила голень, и Аша упала в руки немезиса.

Мужчина аккуратно опустил девушку на землю. Она посмотрела в лицо мужчины и увидела, что его черные очки пропали. На нее смотрел голубой и черный с золотой радужкой глаз. Такой же, как и у монстра, которого она видела в прицеле.

– Что это? – закашлялась Аша, указывая немезису на лицо.

Неожиданно перед мужчиной появился медный посох и уперся ему в горло. Девушка увидела Авеля, что стоял позади и не давал исполину приблизиться к ней. Его широкий капюшон трепыхался на спине, а белые волосы спадали на лицо. Голубые глаза с ненавистью смотрели великану в затылок.

– Я так и знал, что с тобой что-то не так, – посох сильнее надавил на кадык немезиса.

Мужчина убрал руки от Аши и встал на ноги.

– Кто ты такой? – спросил Авель. В его взгляде смешалась злость и хладнокровие убийцы.

– Я – немезис. Эксперимент доктора Ворденклифа, – огромная ладонь мужчины потушила горевшее на плече пламя.

Аша медленно приподнялась над землей и всмотрелась в лицо мужчины.

– Твой глаз, – она снова закашлялась и поднесла ладонь ко рту. – Он такой же, как у того монстра. Он тоже немезис?

– Доктора Ворденклифа убили, а результат его эксперимента предали огню, – Авель надавил посохом на подбородок великана, желая поднять голову, но мужчина был неподвижен как скала. – Или ты хочешь сказать, что церковь спрятала его и хранила все эти годы?

Мужчина молчал. Он повернул голову и на парня посмотрели разные глаза.

– Говори! – крикнул Авель.

– Ты сам видишь ответ, – немезис вдруг обернулся в другую сторону.

Авель, не убирая посоха от горла мужчины, взглянул туда же.

В темноте послышались шаги. Целое множество. Из мрака один за другим начали появляться люди. Их внешний вид выдавал в них плохо подготовленный отряд: потертые камуфляжные костюмы, рваные спортивные куртки, джинсы, плащи, некоторые выходили даже в майках. Оружие у них тоже было самое разное: от старых пистолетов до автоматов. На некоторых стояла отметка: «Окрещено собором апостола Петра». Один за другим они появлялись из темноты и окружали стоявших в разрушенной огневой точке.

«Кто они?» – подумала Аша, осматривая разношерстную толпу, но внутри уже ощутила тревогу.

Из толпы вышел слегка сутулый и невысокий человек в ядовито-зеленом плаще. Лицо скрывал широкий капюшон, по обе стороны которого, были вышиты змеиные глаза. Ступни, обутые в простые сандалии, были черными, словно у мертвеца. Руки болтались возле туловища, а опущенная голова почти лежала на груди. Аша не знала почему, но ей казалось, что от него исходит больше всего угрозы. Мужчина подошел ближе, но, не став выходить вперед, спрятался за спиной одного из людей.

– Кто вы? – спросила девушка. Она медленно попятились к стене, где в зарослях плюща лежала винтовка.

– Мы орден Иисуса Навина, – прохрипел голос из-под капюшона, и в его тени показалась жуткая улыбка. – И мы пришли вас резать.

Авель убрал посох от горла немезиса и занес его за спину. Толпа встрепенулась, точно почуяв угрозу.

– Кто среди вас немезис? – спросил Авель, глядя на человека в плаще.

– Среди нас его нет, – неизвестный развел руками, и Авель увидел, что его ладони такие же черные как и ступни. Через оба запястья тянулись уродливые рваные шрамы.

Аша доползла до винтовки и уже собирала ее, стараясь как можно быстрее прикрепить дуло к основному телу орудия.

– Расскажите мне, кто вас возглавляет, и я пощажу часть из вас, – сказал Авель.

Человек в плаще засмеялся и запрокинул голову назад. Капюшон свалился на спину, и перед остатками отряда отца Каина предстал юноша с песочными волосами. Во рту его блестели стальные треугольные зубы. Желтые глаза со змеиными зрачками нагло смеялись и плясали в глазницах, бросая взгляды то на Авеля, то на немезиса, то на Ашу.

– Ты нас убьешь? – он накинул капюшон обратно, не отнимая черных пальцев от его краев. – Нас тут тридцать вооруженных человек, а ваше оружие откинуло черт знает куда.

Авель мимолетом посмотрел на отброшенную взрывом тележку, которую уже окружили несколько мутантов с автоматами, и вновь перевел взгляд на человека в плаще. Медных посох начал гудеть.

– Вы сделали свой выбор, – яркая вспышка озарила пространство бывшей бойницы, и из кончика посоха выплеснулось белое, сияющее пламя. Оно побежало вверх по металлу, растеклось по воздуху и приняло форму двусторонней косы. Воздух вокруг сияющего лезвия расплавился и заискрился.

– Так вот ты какой, Серафим, – прошипел юноша в капюшоне и спрятался за спинами солдат.

Аша, наблюдая за лезвием из белого пламени, уже и забыла о своей почти что собранной винтовке. Немезис, глядя, как сияет и вибрирует воздух вокруг посоха, поморщился, прикрыв лицо ладонью.

Авель уже хотел броситься в атаку, но гигант загородил его собой.

– Что ты делаешь? – оскалился юноша. – Я убью их!

– Отцу Каину нужна твоя помощь, – золотой глаз блеснул под капюшоном немезиса. – Или ты уже забыл о нем?

Лицо Авеля тут же потеряло все признаки свирепости, и его глаза широко раскрылись. Видимо, в воцарившемся хаосе он совсем забыл о наставнике, а ведь упавший монстр мог размазать его по дну траншеи. Может быть, отец Каин сейчас лежал где-то в руинах и истекал кровью. Сверкающая коса так и застыла в руке юноши.

– Иди к отцу Каину, – сказала Аша.

Юноша обернулся и увидел лежащую на земле девушку. Собранная винтовка уже целилась в неприятеля. Бровь Аши плотно прижалась к прицелу, и длинный палец плавно лег на курок.

Авель снова взглянул немезису в лицо и убрал посох за спину. Светящееся лезвие вспыхнуло и рассеялось в воздухе.

– Если с ней что-то случится… – юноша замолчал, словно хотел припугнуть немезиса, но не нашел нужных слов. Он отвернулся и побежал вглубь руин.

«Прошу, будь жив. Будь жив», – Аша подумала об отце Каине.

Исполин перешагнул одной ногой через винтовку девушки и повернулся к толпе, таким образом прикрыв Ашу от обстрела.

– Эта пародия тебе не поможет, девочка, – юноша в ядовитом плаще смотрел на немезиса из-за спин. Толпа придвинулась еще ближе. Девушка знала, что если они пройдут еще десять метров, то смогут открыть прицельный огонь.

– Надеюсь, у тебя есть оружие? – спросила она у немезиса, не отрывая глаза от прицела.

– Сейчас будет.

Немезис вдруг исчез, но не успела девушка этого понять, как он вновь появился на этом же месте. Аша в удивлении подняла голову. Она была уверена, что ей показалось.

– Что сейчас… – в руках немезиса девушка увидела два огромных пулемета. Рядом с его ногами валялись концы двух длинных патронных лент. Это заметила и толпа, резко остановившаяся на месте. Возмущенный гул прокатился по рядам мутантов. Охранявшие повозку, осмотрелись и увидели, что ящики в ней оказались раскрыты и пусты.

– Так значит ты… Это было… – Аша все не могла поверить в увиденное. – Это телепортация?

– Нет, короткий прыжок, – мужчина покачал руками, точно разминаясь, и тяжелая сталь в его больших руках с лязгом содрогнулась. Немезис с легкостью вытянул пулеметы перед собой, точно они были из пластмассы. Патронные ленты звякнули о камень.

– Готова? – спросил он, глядя в сторону толпы.

Аша передернула затвор и нашла в прицеле голову юноши в капюшоне.

– Готова.

– Стреляйте, идиоты! – крикнул парень, в страхе убегая подальше.

– Стой! – Аша спустила курок, но не увидела, достигла ли пуля цели. С обеих сторон разразилась яростная стрельба.

Огонь и дым от автоматов закрыл девушке обзор. Пули со свистом полетели мимо лица, но она не отрывалась от прицела, продолжая стрелять почти наугад. Плащ немезиса трепыхался над головой и прямо на глазах разрывался на лоскуты. Что-то теплое, словно дождь, орошало ее щеки. Огромные пулеметы грохотали в паре сантиметров от головы, а тяжелые и горячие гильзы сыпались на спину и звенели об винтовку. Кожу обжигали раскаленные выхлопы. Солдаты побежали в атаку и стали различимы в дымке перед прицелом. Судорожный взгляд девушки бросался от мутанта к мутанту. Палец, словно пораженный судорогой, по несколько раз в секунду спускал курок, отправляя свистящие пули в головы солдат. Нападавшие падали один за другим. Пули противников лязгали об пулеметы немезиса. Взгляд Аши упал на ноги великана, и девушка заметила, что кожи на них почти не осталось. Его икры превратились в изрытое пулями мясо, в которое продолжал попадать свинец. Под мышцами белели кости. Девушка почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Несмотря на увечья, о которых Аша только могла догадываться, мужчина продолжал стрелять. Пулеметы громко и монотонно скашивали мутантов, а неподвижный исполин высился над девушкой точно скала.

Через несколько мгновений тарахтение последнего автомата заглохло. Мутант, державший его, повалился на спину с отстреленной головой. Пулеметы немезиса прекратили грохотать, и из всех щелей орудий повалил белый дым.

«Закончилось?»

Шум, сменившийся внезапной тишиной, породил в ушах девушки свист. Аша подняла голову и огляделась. Все вокруг нее было усыпано сверкающими гильзами. По ее рукам, плечам и лицу стекали капельки крови. Аша обнаружила, что она была и под телом. Девушка быстро подскочила и начала проверять одежду, опасаясь, что ее ранили, но не нашла ни одного отверстия. Кровь была не ее.

Шумно выдохнув, она позволила себе осмотреться. Всю землю возле границы форта устилали мертвые мутанты. В их налитых кровью широко распахнутых глазах застыл предсмертный ужас. Через открытые рты стекала кровь. Тела лежали хаотично и в неестественных позах, точно кто-то высыпал их на землю из огромного мешка.

Девушка привстала на колени, схватившись руками за плащ защитника. Немезис стоял молча и неподвижно. Его огромные руки резко опустились, но все еще не выпускали огромные пулеметы.

– Ты в порядке? – тихо спросила Аша и ухватилась за плечо мужчины. Пальцы моментально погрузились в мокрую и теплую плоть немезиса, и девушка отпрянула, глядя на свои руки. По ладоням растекалась вязкая и черная как масло кровь. Понимая, что мужчина сильно ранен, она потянулась к его лицу.

– Не надо, – великан слегка обернулся, и Аша увидела, как сильно он пострадал. Половина лица мужчины полностью лишилась кожи. Мышцы на белом черепе превратились в фарш, среди которого поблескивали застрявшие в мясе пули. Вместо желтого глаза, на девушку смотрела пустота, из которой текли кровавые слезы.

Аша в испуге отшатнулась назад и повалилась на спину у самого края рва, проделанного упавшим на форт чудовищем. Взгляд широко раскрытых глаз не отрывался от немезиса.

– Я же говорил, – сказал мужчина и начал оборачиваться, как вдруг мощный удар отбросил его в сторону словно тряпичную куклу.

На месте, где только что стоял немезис, пошатывался худой и серый труп, чье ссохшееся лицо обрамляли седые бакенбарды. Губы наполовину сгнили, и за ними проступали кривые черные зубы. Желтые глаза с удивлением смотрели на девушку, точно мертвец ее узнал.

Аша вспомнила его раньше.

«Нет, только не это», – судорожный взгляд начал бросаться из стороны в сторону в поисках винтовки.

– Привет, девочка. Помнишь меня? – послышался хриплый и тяжелый голос мертвеца. Труп сплюнул бурую жижу прямо на ногу Аше.

– Джаггернаут? – девушка до последнего надеялась, что это не так. Любой другой мертвец, но только не этот.

– На этот раз нам не помешают, – труп засмеялся, но его смех превратился в гортанный клокот. Он довольно посмотрел на Ашу и сделал шаг вперед.

Палач раскрыл глаза и обнаружил, что находится среди развалин, придавленный грудой камней. Все тело онемело. Грудь сдавило так сильно, что вдох едва проходил внутрь, а выдох кончался хрипом. Из разбитого лба кровь стекала по лицу и заливала глаза. Во рту застыл ее солоноватый привкус. Серые от пыли кисти, в том числе и детская рука, торчали возле головы. Священник медленно поднял взгляд перед собой.

Напротив, в огромной траншее, горели останки исполинской твари. От громадного тела остались только голова, часть спины и руки. Плоть, пузырясь, сползала с костей, а под самим монстром растекалась лужа бурой крови. Из распахнутой точно небольшая пещера пасти сквозь уродливые треугольные зубы поднимались клубы едкого дыма. В воздухе витал несвойственный для еще свежего тела запах разложения.

Палач подался вперед, заставляя онемевшее тело ожить, и груда камней с грохотом посыпалась вниз, высвобождая священника. Рядом лежал дробовик, который он в последний момент успел схватить с повозки. Священник поднял его здоровой рукой и оглядел. Корпус немного помялся, металл покрыли многочисленные царапины, но ствол остался ровным, что значило, что и само оружие еще могло стрелять. Грязный рукав протер окровавленный лоб.

«Неужели оно сдохло?» – палач посмотрел на мертвого гиганта.

Внезапно тело монстра затрещало, и его спина с хрустом провалилась внутрь грудной клетки, выпустив наружу кровавый туман из газов. Каин тут же нацелился в сторону чудовища.

Из грудины показались белые женские руки. Они медленно, точно крадущиеся змеи, заскользили вверх по обломанным ребрам и застыли на самых верхушках, вытягивая наверх их хозяйку. Из разлагающегося трупа монстра показалась обнаженная девушка. Густые и длинные каштановые волосы лежали на стройном бледном теле. От живота в полость монстра тянулись толстые синие сосуды, дрожащие, будто в них струилась кровь. Синие, как у утопленника, губы незнакомки раскрылись в лукавой улыбке, и яркие желтые глаза с черным белком играючи посмотрели на палача.

– Не стреляй, – прошелестел голос девушки. Она откинула густые волосы на спину, обнажив округлую грудь.

– Ага, прямо-таки послушался, – ответил священник, но все же не выстрелил. Мушка дробовика целилась ей в лицо. Каин был так напряжен, что стоило только внезапной гостье пошевелиться, и он спустит курок.

Девушка улыбнулась, видимо, прочитав желание палача.

– Я здесь, чтобы поговорить, – ее голос звучал интимно тихо, словно она с ним заигрывала. – Ты же не имеешь ничего против разговоров?

Каин настороженно нахмурился и поднял дробовик повыше.

– Нет, но я против, когда меня сшибают, растирают об землю и разбивают голову об стену.

– Это твоя подружка подбила меня, я не виновата, – девушка развела руки в стороны. – Если бы мои крылья не загорелись, я бы приземлилась помягче.

– Жаль, что не разбилась насмерть. Ты и есть ведьма-немезис, так?

– То есть увиденное тебя в этом не убедило? – девушка ехидно улыбнулась и коснулась кончиками пальцев грудей. – Да, я ведьма-немезис. Не такой немезис, как тот «монстр Франкенштейна». В отличии от него, я такой родилась.

Каин бы обрадовался, что его предположения полностью совпали с действительностью, если бы они не носили катастрофический характер. Перед ним стояло самое сильное существо на планете.

– Если ты ответишь на мои вопросы, обещаю, ты умрешь быстро и безболезненно, – постарался как можно убедительнее произнести палач, но сказанное показалось ему самому смешным.

Девушка засмеялась.

– Какой ты грозный, Каин. Я бы хотела узнать тебя поближе, гораздо ближе, – она облизала бледные губы. – Я отвечу на твои вопросы, но тогда ты ответишь на мой. Не бойся, я не буду спрашивать о вашей церкви и прочем бреде. Это будет личный вопрос.

Каин поморщился, и его рука сильнее сжала дробовик.

«Она знает меня? Что же, неудивительно для ведьмы. Надеюсь, она не телепат, – палач взглотнул. На секунду ему показалось, что к встрече с ведьмой нужно было готовиться также, как и к встрече с Ашей. Он вдруг понял, что не знает, что делать дальше, – Что за личный вопрос? Здесь есть подвох».

– Попробуем, – палач сделал шаг вперед. – Кто вы такие, каковы ваши планы и кто у вас главный? Проникновение на территорию человечества ваших рук дело?

– Да, наших, – тут же ответила ведьма, словно это не было секретом,.– Мы организация, чьей целью является уничтожение человечества. Знаю, звучит банально, но факт остается фактом. А главная здесь я.

– Так и думал. Если тебя убить, можно будет возвращаться домой, – священник уже приготовился стрелять.

– Оу, – девушка наклонила голову набок, – Железная Дева вряд ли ждет от своего пса такого непослушания. Однако сейчас разговор не о ней, а о тебе, и вот мой вопрос, – она наклонилась вперед, облокотившись на огромное ребро монстра. – Почему ты предал Люцифера?

Холодок пробежал по спине палача. Даже спрятав лицо за прикладом дробовика, он не мог скрыть шока. Веки широко распахнулись, и казалось, что глаза вот-вот начнут дрожать от страха, как внезапно задрожало и само орудие.

«Какого черта? – мысль о телепатии не казалась уже такой дикой, – Откуда она знает? Она не может знать… Не может знать так много! Она телепат. А там где телепатия, всегда рядом телекинез. Если она может и то, и то, – его мрачный взгляд впился в лицо ведьмы, – Тогда нам всем конец…»

– Откуда тебе это известно? – тихо, но с твердостью в голосе спросил Каин.

Девушка, увидев смуту в лице палача, улыбнулась пуще прежнего, обнажив белоснежные зубы. Каштановые волосы свалились со спины и закрыли повисшую над ребром грудь.

– Он мне сам рассказал о тебе, – ведьма улыбнулась, увидев, как лицо палача побелело на глазах. – Ты ведь был его любимчиком. И до сих пор любимец. Господин ждет твоего возвращения. Именно поэтому я…

Не успела ведьма договорить, как палач выстрелил. Раскаленная дробь моментально сорвала кожу с ее головы. Девушка повалилась назад, получив еще три пучка свинца в лицо.

Священник тут же прыгнул в траншею, прямо в грудину монстра, и продолжил обстреливать ведьму. Ее белые руки попытались прикрыть тело, но палач ногами придавил их к земле. Струи крови, бьющие из головы девушки, орошали его лицо и одежду.

Гниющая на ребрах плоть вдруг ожила и устремилась к немезису. Кровоточащая масса начала залезать на нее со всех сторон, точно пытаясь защитить, но палач ее не видел. Не видел ничего кроме разрывающейся от выстрелов головы девушки и крови, брызгавшей в глаза. Сердце бешено било по ушам, и даже звук выстрелов не мог пробиться сквозь эти оглушительные удары.

В дробовике кончились патроны. Священник выбросил его и выхватил из кобуры «увальня» – тяжелый однозарядный пистолет. Плоть уже начала покрывать лицо ведьмы. Пуля в последнюю секунду вырвалась из оружия и расколола голову немезиса надвое. Мясо поглотило девушку и начало пульсировать, раздуваясь до большого кокона.

Не успел палач и сделать шага назад, как образовавшийся из гнилой плоти шар ощетинился длинными стальными иглами. Несколько таких разорвали его плащ и оцарапали лицо, но Каин вовремя отступил. Кокон начал покрываться блестящей чешуей.

Забравшись на лишившийся плоти череп, палач быстро, насколько это позволяла детская рука, перезарядил «увальня». Новая пуля отправилась в шар, но со звоном отрикошетила и улетела в стену за спиной.

– Что же, придется тебя оттуда достать, – юноша откинул пистолет в сторону и стер подступающую к глазам кровь. Он помахал рукой перед коконом, и длинные иглы, следую за ладонью, покачались из стороны в сторону.

Губы палача тут же посинели. Темные волосы стали пепельно серыми, а зрачок в правом глазу вспыхнул красным, словно капля расплавленного железа, и поделился надвое.

«Прости меня, Дедушка, я грешен, – уголки губ Каина задрожали в кривой ухмылке. – Надеюсь, мне не придется превращаться полностью».

Палач задрал рукав на правой руке и выставил ладонь с отросшими когтями в сторону. Воздух над пепельной кожей начал дрожать и плавиться. Рука покраснела, точно металл в печи, и через пару мгновений стала желтой. По ее поверхности побежали языки пламени.

Каин бросился к кокону, и длинные иглы потянулись ему навстречу. Они пронзили священника насквозь, разорвав плащ на спине, но Каина это не остановило. Раскаленная рука на огромной скорости вошла в стальную чешую, точно нож в масло, и юноша почувствовал, как пальцы вцепились в горло ведьмы. Сквозь кокон послышался приглушенный крик, и палач ощутил, как девушка попыталась вырваться. Он сильнее сдавил горло, изо всех сил вонзая длинные когти в гортань. Из шара повалил дым и запах жженой плоти.

Внезапно что-то крепко стиснуло его руку. Острая боль пронзила мышцы, и юноша услышал треск собственных костей. Он из всех сил рванул конечность на себя, и из оплавленной дыры, ломая кокон, вылезла огромная и покрытая толстыми венами рука, когтями вонзившаяся в его плоть. Палач в ужасе попытался вырваться, но она держала его мертвой хваткой.

Кокон развалился, точно яичная скорлупа. Мутная жидкость, похожая на гной, хлынула наружу и намочила сапоги священника. Перед Каином вновь появилась ведьма, а точнее то, что когда-то ей было. Половину лица девушки обезобразила огромная опухоль, через которую на священника смотрел большой желтый глаз. Нижняя челюсть безобразно торчала вперед, а из разбухших десен росли треугольные акульи зубы. Из выжженного и разорванного горла на грудь стекала бурая жижа. От обросшего мышцами плеча тянулась уродливая исполинская рука, крепко державшая палача. За спиной девушки вздулся красный горб, который пульсировал, словно в нем билось громадное сердце.

– Бо-о-о-ольно-о-о, – проревело существо. Безумные глаза, лишенные какого-либо признака разума, взглядом пожирали юношу. Изувеченное горло свистело при каждом вдохе, а из обезображенного рта текла густая слюна, – Падаль. Мразь. Подонок.

Каин не успел сказать и слова, как огромная конечность ведьмы швырнула его в руины. Тело палача проломило стену бойницы и распласталось на земле.

Через несколько секунд юноша очнулся. Весь мир закружился перед глазами. На несколько секунд из памяти вылетело где он и что происходит. Помутнение очень быстро прошло, но на его место тут же пришла боль, сотнями иглами вонзившаяся в тело. Рука не двигалась, и Каин понял, что она сломана. Без единственной рабочей руки ему не справиться, тем более, что, не превращаясь дальше, ее не восстановить.

Покачиваясь, палач поднялся на ноги и взглянул через проломленную стену, где метрах в сорока от него маячило чудовище, что огромной рукой поднимало глыбу.

«Черт!»

Серые волосы начали быстро отрастать. Второй глаз, подобно первому, заполнился двумя зрачками, а человеческие зубы посыпались на землю.

Каин почувствовал, как кости в сломанной руке начали срастаться, а вместе с этим ощутил поднимающееся из глубины груди веселье. Верный признак того, что он начинает бредить.

«Нехорошо… Держи себя в руках!» – он опустил голову, пытаясь усмирить растущее веселье, но тут же осознал, что нельзя выпускать ведьму из виду.

Не успел он поднять взгляд, как огромный кусок бетона врезался ему в лицо. Голова запрокинулась назад, и шея громко переломилась. Глыба пробила стену позади палача, и Каин сполз по ее обломкам, раскинув ноги.

Глыба буквально вырвала только что отросшие зубы из десен, и открытый рот палача быстро наполнился кровью. Нос размазало по лицу и вдавило в череп. Голова неестественно склонилась на бок и упала на плечо. В пустых лишенных сознания глазах палача отражался беснующийся монстр.

Ведьма, брызгая слюной, расшатывала каменную колонну. Огромная рука качала камень из стороны в сторону и крошила его края когтями, а обезображенный рот скалился и сотрясал небо звериным рыком.

Лицо палача задрожало, словно от инфаркта. Голова дернулась и с громким щелчком встала на место, и Каин тут же вернулся в сознание, с ужасом осознав, что совсем не чувствует тела. Сказывалась сломанная шея. Перед взором все кружилось, и юноша надеялся, что немезис не успеет его атаковать, пока не завершится трансформация. От туловища вздымались первые черные волоски дыма.

Каменная колонна с треском переломилась и повисла над землей, удерживаемая огромной рукой чудовища. Ведьма с ревем взмахнула громадиной и отправила ее в сторону бойницы.

Несколько тонн бетона в пару секунд преодолели десятки метров и, проломив остатки первой стены, устремились в палача.

Губы священника растянулись в жуткой ухмылке. В горящих глазах отразилась приближающаяся колонна и…

…остановилась.

Звериный оскал ведьмы тут же улетучился. На обезображенном лице проступили удивление и ужас, и заплывший чудовищной опухолью глаз со страхом посмотрел на палача. Многотонная глыба безжизненно повисла в паре сантиметров от лица Каина, и воздух вокруг нее будто бы сгустился и задрожал.

– Хе-хе, – раздался смех множества голосов. Юноша, точно безумный, смотрел на застывший перед ним камень. – Думаю, ты впервые видишь телекинез. Позволь продемонстрировать.

Обрамленная когтями ладонь коснулась колонны.

Не успела ведьма и шевельнуться, как громадная глыба, точно пушечный снаряд, со свистом рассекла воздух и протаранила ее. Камень буквально взорвался, и осколки колонны разлетелись по всему форту. Облако пыли взмыло в воздух, скрыв в себе чудовище.

Палач хотел смеяться. Он не видел ничего смешного, но истеричный смех так и рвался из него, заставляя юношу сгибаться и хвататься за грудь. Слюна брызгала сквозь острые зубы.

«Не надо! Хватит! Прекрати!» – кричал в мыслях священник, пытаясь взять над собой контроль. Каждый раз, когда ему приходилось прибегать к помощи телекинеза, его рассудок начинал разваливаться. Ощущение было сравнимо с падением в бездну. Непроглядную, засасывающую точно расщелина на дне озера.

Он поставил ногу на разбитую стену и взглянул на облако пыли.

– Ну давай… Давай! Выходи, девочка! – он прикрыл лицо рукой, пытаясь сдержать смех. Он чувствовал, как в нем растет желание бойни. – Не говори, что ты так быстро подохла!

– Па-па! – воздух над фортом содрогнулся. В клубах пыли показался темный обезображенный силуэт монстра. Огромная рука медленно простерлась из дымки, а вслед за ней вторая, но еще больших размеров.

Каин расплылся в довольной улыбке и облизал губы.

«Сейчас. Сейчас! Сейчас повеселимся!» – его лицо скрутила гримаса страдания. Он упал на колени и схватился за голову. В ушах пищало. Боль, словно сверло, дробила череп и вонзалась в мозг.

– Хватит! – из глаз брызнули слезы.

Монстр вылетел из тумана, точно пушечное ядро. Палач даже не успел поднять головы, когда он оказалось рядом. Безобразное и покрытое безумием лицо ведьмы застыло в паре сантиметров от его носа. Каин даже почувствовал запах паленой плоти и влажное, зловонное дыхание чудовища на своей коже.

Священник еле успел прикрыться руками, когда огромный кулак выбил из его груди воздух. Кости громко треснули, и Каина выкинуло за пределы бойницы. Он выставил ноги навстречу приближающейся земле, но ускорение, полученное им при ударе монстра, буквально обрушило его на твердый каменистый пол. Боль тут же вонзилась кинжалами в сломанные руки, и тело перекрутило несколько раз, пока оно не распласталось на бетоне. Палач, словно не чувствуя боли, тут же вскочил на ноги, и горящие глаза отыскали приближающегося монстра.

– Весело! – Каин сплюнул сгусток крови. – Слабый удар!

«Хватит! – завопил он в мыслях, – Сосредоточься! Соберись!»

Чудище, разбрасывая обломки камня и ломая на пути стены, неслось на него. Новая рука твари будто бы безжизненно болталась позади тела, но палач знал, что именно ей она нанесет удар. Кости в собственных руках почти срослись.

Гигантская лапа, как и ожидал Каин, резко ожила и ринулась навстречу. Он нырнул под нее, оказавшись вплотную с ведьмой. Немезис скривил рот и попытался отпрянуть, но ладонь Каина устремилась ему в грудь. Когти пробили грудину, и длинные пальцы проникли сквозь плоть, сжавшись в том месте, где должно было быть сердце.

Каин широко раскрыл глаза, осознав, что его там не оказалось.

– Что за… – вторая рука ведьмы схватила его и сдавила так сильно, что десятки костей разом хрустнули. Толстая струя крови вырвалась изо рта палача, а глаза полезли из глазниц.

«Нет!» – пальцы вцепились в легкое ведьмы и начали отрывать от него куски. Девушка вскрикнула, и огромная рука выпустила Каина.

Палач, падая, дернул конечность на себя и вырвал кусок легкого из груди монстра. Немезис взревел и забился в агонии. Из пробитой груди потянулись склизкие нити плоти. Не успел юноша рухнуть на землю, как вторая рука монстра вновь обрушилась на него и отправила в полет.

«Скоро я не смогу регенерировать», – думал он, пролетая над руинами. Кости, словно живя отдельно, шевелились в изувеченной плоти и вставали на место, но уже медленнее, чем раньше.

Он упал на прогнившие ящики и мешки. Сырое дерево с громким треском проломилось под телом. Белая пыль извести тут же вспорхнула в воздух и облепила мокрую от крови одежду. Каин начал подниматься, но вдруг услышал железное бренчание под рукой. Под ладонью лежала ржавая цепь. Палач внимательно посмотрел на нее и растянулся в улыбке.

– Юхуху! Что я приду-у-умал!

Земля под ногами монстра дрожала. Его приближение сопровождалось грохотом и звериным воем. Над стеной, которая их разделяла, разлетались камни.

Каин взял цепь с двух концов и, поднявшись на ноги, притаился. Все тело пульсировало болью и стонало, точно просило передышки. Грохот нарастал. Палач чувствовал, как с каждой секундой монстр подходит все ближе, смотрит на камень, разделяющий их, и точно также, как и он сам, представляет по ту сторону врага.

«Давай же».

В этот же момент стена разлетелась, и немезис набросился на него.

Каин перепрыгнул через ведьму, в воздухе обкрутив цепь вокруг ее шеи. Огромные руки девушки попытались ухватиться за нее и не дать затянуться, но исполинские пальцы были слишком неуклюжи. Железо намертво сдавило горло. Палач дернул руками, повалив немезиса на землю, и побежал к ближайшей бетонной свае, таща за собой брыкающегося монстра. Он перепрыгнул через камень, и части цепи оказались по разные стороны колонны. Безобразное тело немезиса продолжало волочиться по земле, пока спиной не ударилось о сваю. Тяжелая цепь сдавила горло ведьмы.

Шея девушки тут же начала разбухать и покрываться буграми мышц, но было уже поздно. Железо так сильно сдавило плоть, что буквально терлось сквозь кожу о позвонки. На лице немезиса, точно куча червей, вздулись вены. Кожа стала настолько красной, будто была готова лопнуть, как переполненный кровью комар. Выкатившиеся глаза покрылись капиллярами и закатились. Огромные руки рвали растущее на шее мясо в бесполезной попытке добраться до цепи.

– Надеюсь, тебе хорошо! – засмеялся палач, но тут же скорчил гримасу, когда боль сжала виски. – Сейчас тебе будет еще лучше…

Цепь в руках Каина начала нагреваться, постепенно становясь красной, а затем желтой. Воздух над металлом задрожал. Через пару секунд до его слуха донеслись жуткие свистящие хрипы ведьмы. Палач засмеялся.

Раскаленное железо плавило кожу девушки и буквально сжигало мясо, проникая сквозь плоть. Одно из звений, сжегшее до конца мышцы, уперлось в кость.

«Умоляю тебя, умри!» – взмолился в мыслях Каин, уже не в силах сдерживать подступающее к нему безумие и слабость в дрожащих руках. Он чувствовал себя так, точно находился в полусне. Забытье и бред медленно поглощали рассудок.

Бетонная свая позади палача внезапно сломалась. Не успел он обернуться, как цепь резко оторвала его от земли и подбросила в воздух. Скользящий взгляд зацепился за жуткое зрелище на земле. Из горба ведьмы рос огромный, как дерево или столб, позвоночник. Меж громадных позвонков подобно ветвям торчали ростки спинного мозга. Руки ведьмы держали раскаленную цепь.

Палач выставил ноги, готовясь к твердой посадке, но монстр неожиданно дернул руками, и Каин на огромной скорости протаранил землю лицом. Череп лопнул, и кровь хлынула на бетон, точно из разбитого кувшина. Священник провалился во тьму.

Цепь сползла с изувеченной шеи ведьмы. Ее горло, обросшее буграми мышц, было выжжено посередине до самых позвонков. Пузырящийся жир стекал по шее, а обугленные края раны все еще дымились.

Девушка упала на колени, выпучив слезящиеся глаза и пытаясь вдохнуть. Тело била дрожь. Огромный позвоночник продолжал расти из лопнувшего, точно гнойник, горба, принося ведьме адские мучения. Огромные руки заколотили по земле с такой силой, что тело Каина начало подпрыгивать. Девушка задергалась точно в приступе эпилепсии. Искаженное агонией лицо обратилось к небу, и из огромного позвоночника начали отрастать отдельные сочленения. Одни стали гигантскими ребрами, а другие же, обретя суставы, превратились в голые кости рук, что с грохотом обрушились на землю, подняв пыль.

Ведьма вдруг замерла, и из ее глаз, ушей и ноздрей потекла кровь. Трупное лицо резко начало худеть: сквозь тонкую кожу проступили очертания черепа, глаза впали, а губы исчезли, обнажив крошащиеся зубы. Через пару секунд от девушки остался лишь скелет обтянутый потрескавшейся кожей. Она вся ссохлась, точно древняя мумия. Из разорванной спины, подобно огромным щупальцам, появилось мясо, что быстро поползло по скелету, обволакивая его и срастаясь с костями.

Палач лежал неподвижно и смотрел. Череп почти полностью сросся, но юноша еще не мог встать. Если бы он мог изменить выражение лица, то оно бы оделось в маску ужаса. В отражении глаз огромный скелет покрывался мышцами, а на верхушке позвоночника начинала расти громадная опухоль, очертания которой отдаленно напоминали голову.

«Быстрее! Быстрее!» – тело регенерировало медленно. Священник ощущал прикосновение холодного бетоне к коже, но конечности все еще оставались неподвижны. Если превращение ведьмы закончится раньше, чем он овладеет своим телом, то ему точно конец. Каин даже жалел, что сразу не воспользовался телекинезом и не раздавил кокон, пока чудовище было в нем. Если он все-таки успеет, если только сможет подняться раньше ведьмы, он не задумываясь им воспользуется, невзирая на последствия.

Гора мышц пошевельнулась, и огромные кости застонали под тоннами плоти. От наросшего мяса словно из труб под давлением хлынул пар, скрыв исполинское чудовище в серой пелене. Сквозь образовавшийся туман палач видел тень уродливой головы, что тряслась из стороны в сторону. Оболочка, оставшаяся от ведьмы, грудой костей и кожи лежала на бетоне. Издали она напоминала какое-то серое тряпье.

Каин прислушался. Сквозь шипение пара и грохот огромных рук о бетон, он ясно выделял тихие и ритмичные удары внутри монстра. Биение исполинского сердца. Что-то громко треснуло, точно разломились огромные кости. Образовавшаяся голова открыла рот, и палач с ужасом увидел тень громадных зубов.

И тут его тело вновь ожило. Оно тут же отозвалось болью и задрожало, точно после пробуждения. Не медля ни секунды, Каин как можно быстрее начал подниматься. Конечности были еще слабы, но не было времени ждать. Теплое дыхание твари, струей бившее из тумана, говорило, что времени восстанавливаться у него нет.

Огромная тень вновь зашевелилась. Земля под слабыми ногами Каина задрожала, и юноша чуть не упал. В тумане стал различим весь силуэт монстра, и палач в ужасе вытаращился на исполинскую тень, понимая, насколько огромно это существо. У выросшей твари были ноги. Она стояла на четвереньках и поворачивалась из стороны в сторону, громко царапая бетон когтями.

«Сколько в нем? Десять тонн? Двадцать? Сто?» – палача охватила паника. Идея о том, чтобы напасть прямо сейчас, улетучилась. Ему просто не хватит сил, чтобы даже сдвинуть телекинезом монстра, не то что убить. Юноша надеялся, что существо даст ему время восстановиться, но в тоже время его терзали плохие предчувствия. Если монстр уже сформировался, разве он не должен был уже напасть? Складывалось впечатление, что тварь сама выжидала то ли удобного случая, то ли хода палача.

Неприятная мысль кольнула Каина, отчего холод пробежался по спине:

«Оно разумно?»

Раздался еще один толчок, и Каин замер, спрятав вдох в груди. Сквозь туман на него смотрели огромные желтые глаза. Испуганное отражение юноши тонуло в бездонных, точно колодцы, зрачках твари.

Пелена рассеялась, и палачом овладел ужас, точно к нему вернулись старые воспоминания об Аде, которые он так тщетно и лихорадочно пытался забыть. В паре метров от него неподвижно застыло нечто безобразное и огромное, похожее на гибрид человека и летучей мыши. Из-под сползающих на лицо длинных черных волос на палача смотрели огромные глаза, лишенные век. Пасть твари раскрылась, и наружу вывалился язык. Длинный, красный и мокрый. Он извивался как змея, облизывая огромные зубы.

Монстр на четырех конечностях, словно таракан, побежал на него. Земля задрожала. Из темной глотки раздался оглушительный рев, точно стадо слонов оплакивало мертвого младенца.

Палач постарался отпрянуть с пути монстра, но не смог пошевелиться. Он в ужасе посмотрел на свои руки и ноги, предательски дрожавшие, точно от лихорадки.

«Оно парализовало меня!» – юноша направил все силы на то, чтобы поднять трясущиеся руки. Ладони медленно тянулись вверх, напрягаясь так, что сквозь пепельную кожу проступили жилы.

Огромная тварь нависла над ним. В чудовищно больших глазах, застывших от него всего в метре, Каин увидел свое жалкое отражение. Из раскрытой пасти на него стекала слюна, и доносился резкий запах гнилой плоти. Огромные, точно каменные глыбы, кулаки монстра взметнулись в воздух и рухнули вниз. Дрожащие руки священника простерлись навстречу.

Лапы застыли в паре сантиметров от протянутых ладоней Каина, и сгустившийся воздух заструился по исполинским пальцам монстра. Палач почувствовал, как его тело моментально начало слабеть. Руки дрожали так, точно удерживали на себе тонны веса, что отчасти так и было. Лицо Каина подернулось судорогой. Чудище ревело не в силах преодолеть невидимый барьер. Громадные мышцы зашевелились, пытаясь весом раздавить препятствие.

Каин морщился от навалившейся на лоб боли. Она ощущалась так, будто его голову со всех сторон сжимают тиски. Он крепко сжимал зубы, и из десен уже струилась кровь.

– Ну что, сука?! – зазвучал многоголосый крик палача. Голос уже не принадлежал ему. Юноша начинал тонуть в собственном безумии, но чувствовал, как взамен рассудка к нему возвращаются силы. – Кажется, телекинезом ты не обладаешь! Это хорошо!

Он начал медленно разводить руки. Лапы чудища, дрожа, разошлись в стороны. Чудовище ревело, пытаясь помешать движению, но ничего не могло с этим поделать.

– Позволь я познакомлю тебя теперь с телепатией, – на этот раз кривая ухмылка все же появилась на устах палача. Он до последнего не хотел прибегать к этой силе, и даже сейчас сомневался, стоило ли ее использовать, но идущее впереди рассудка помутнение уже решило исход.

Красные зрачки палача начали пульсировать, постепенно разгораясь до яркого свечения. Монстр поморщился и постарался вырваться, но удерживаемые телекинезом руки не позволили. Глаза Каина вспыхнули, и красное свечение заполнило собой все вокруг.

Каин летел. Его сознание покинули абсолютно все ощущения, кроме жгучей боли в глазах. Из всего тела он чувствовал только их. Вокруг ничего не было видно. Темнота без запахов, вкусов и температуры. Абсолютная пустота.

Палач опустил взгляд вниз и увидел свой позвоночник, точно червь болтающийся под головой. Из воздуха начали расти ребра, по которым красными нитями сплетались мышцы. Последний позвонок разросся в тазовую кость, а от нее, тут же покрываясь мясом, повисли ноги. В полости ребер появились очертания органов, что начали заполняться плотью.

За всю свою жизнь Каин проникал в чужое сознание всего четыре раза, и каждое слияние отличалось от предыдущего. Однако одно оставалось неизменным – у него заново отрастало тело.

Через несколько мгновений весь скелет юноши покрылся мышцами. Процесс ни разу не сопровождался болью, но сейчас Каин чувствовал пощипывание, когда поверх голой плоти начала расти кожа.

Окружавшая его пустота стала обретать физические свойства. Юноша ощутил, что парит в густой теплой жидкости и может спокойно ей дышать. Руки и все тело слегка сдавливало и отпускало, точно пространство вокруг пульсировало. Странный поток нес его куда-то в темноту.

«Что-то не так», – насторожился палач. Он не видел ничего необычного, что могло бы заставить его переживать, однако что-то держало в напряжении. Перед ним не появлялись обрывки воспоминаний ведьмы или ее внутреннее видение мира. Его просто несло куда-то во мглу, пока он не осознал, что мгла у него только перед глазами.

Юноша не видел ничего, в том числе и своих рук. Они существовали, он ощущал их, но не мог увидеть. Глаза будто бы ослепли. Священник поднес руку к лицу и, потрогав веки, ужаснулся. Его глаза заросли.

«Что? С ними же только что было все в порядке!» – когти начали царапать кожу, пытаясь разлепить плоть, но это было бесполезно.

Неожиданно что-то протаранило Каина, выбив воздух у него из груди. Юноша распластался на чем-то твердом и понял, что его ничто не сбивало; это непонятное течение наконец-то вынесло тело к концу мрака. Если, конечно, мрак вообще был.

Острая вспышка боли пронзила правый глаз священника, и он с криком схватился за лицо, ощущая, как что-то теплое течет по коже. Боль продолжала прорываться вглубь глазницы, словно предмет, попавший туда, проникал глубже в голову. Не колеблясь ни секунды, Каин просунул пальцы в рану. Юноша морщился от боли, внутри все пылало огнем, но он продолжал просовывать когти вглубь черепа. То, что проникло ему в голову, было все еще внутри и дико зудело. Священник ощущал движение этого предмета и пытался поймать его, пока не осознал, что он исчез.

Каин замер, пытаясь понять что происходит. Рассудок точно покрылся пеленой, и даже течение времени менялось для палача, то замедляя свой ход, то неистово ускоряясь. Юноша отмотал последние события в памяти и осознал, что он сам же вонзил себе пальцы в глаз, и ничего в него не попадало.

– Черт возьми! – Каин вытащил мокрые пальцы из глазницы. Как оказалось, до того, как он полез внутрь, глазное яблоко было цело; сейчас же оно стекало по запястью. Теперь он точно не мог ничего видеть. Кровь облепила лицо.

«Я не контролирую ее сознание. Нужно выбираться, пока не…» – новая вспышка боли поразила голову. Пальцы, уже без его желания, теперь вонзились в обе глазницы и начали разрывать содержимое головы.

Священник завопил от обжигающей боли. Пальцы до самых казанков проникли в череп и раздался треск. Каин потерял сознание.

Он падал. Несся на огромной скорости сквозь бездну. Боль уже отступила, но рассудок все еще пребывал в состоянии полусна. Палач плохо чувствовал свое тело, а оно, в свою очередь, беспорядочно барахталось во мгле.

И вдруг раздалась яркая и болезненная вспышка. Каин сильно зажмурился и схватился за голову. Чувство было такое, словно череп вновь лопнул, и из него выкачивали все содержимое. Виски пронзил режущий свист. Мир вокруг крутился. Палач ощущал гравитацию, чувствовал, что падает. До слуха, сквозь дьявольский писк, доносилось трепыхание его плаща на ветру.

Земля ударила разом по всему телу, вышибив воздух из легких. Палач громко захрипел, мостиком прогнувшись над твердью. Скрюченные, сломанные руки словно ветви высохшего дерева простерлись вверх.

Он ощутил свои глаза и часто заморгал, точно не веря, что они восстановились. Взор слепил яркий свет, но это было куда лучше, чем кромешная темнота. Каин часто дышал, чувствуя, как тело медленно отходит от болевого шока. Мир перед глазами начинал тускнеть, и палач увидел над собой бескрайний простор синевы.

«Небо?» – юноша застыл и на несколько секунд забыл, как дышать. Глаза испуганно таращились на целый океан повисший над землей. Это было странно. Вид давно забытого светлого неба должен был вызывать радость, но в юноше он пробуждал лишь ужас. Мир, который он видел, давно канул в небытие, а то, что предстало здесь, было не чем иным, как его трупом.

Каин наконец-то сделал вдох. Со стоном он перевернулся на живот, но не вытерпев боли в сломанных костях, тут же уткнулся носом в землю. Здесь его тело лишилось даже регенерации. Оно горело, и ощущение было такое, точно плоть пронзали острые кинжалы. Внезапно он замер, ощутив, как что-то щекочет лицо. Священник приподнял голову и увидел, что лежит в густой траве.

Детская рука крепко вцепилась в зелень, а потом еще раз и еще, точно проверяя не мираж ли это. Пальцы мололи меж собой травинку, и ощущение влаги на коже тут же вырвало из забытья воспоминания о лугах и пастбищах.

«Она роется в моей памяти, – трава была покрыта росой, и пиджак священника уже промок насквозь, но он этого не замечал. В уме крутились мысли о том, как поскорее вырваться из ловушки – Для чего она показывает мне воспоминания о прежнем мире? Сомневаюсь, что она хочет сделать мне приятно. Нет, она ищет. Ищет, что показать».

Палач вдруг осознал, что именно нужно было в его голове ведьме. Хоть яркое солнце грело его изувеченную спину, по ней все равно пробежал холодок. Каин застыл на месте, выпучив глаза.

Внезапно где-то рядом послышались голоса. Каин дернул головой в сторону звука, а сам подумал:

«Она нашла…»

В нескольких метрах от него по траве шли два парня и, казалось, не замечали развалившегося на земле священника. Тот, что шел впереди, громко смеялся и что-то рассказывал; от ослепительного солнца его глаза щурились, а светлые, почти белые, волосы полыхали в ярких лучах. По беззаботному выражению лица, можно было понять, что юноша очень весел. Но второй юноша был другим. Каин сразу узнал его, а потому в его глазах застыл молчаливый ужас. Да и как можно было не узнать самого себя? Священник знал, что это за воспоминание. Смерть Авеля.

Молодой Каин шел, понурив голову. В солнечном свете его черные волосы казались еще чернее, чем на самом деле. На лице застыла неприкрытая ненависть, и юноша часто поднимал тяжелый и яростный взгляд на своего брата. Тонкие губы подрагивали от гнева.

Священник вздрогнул. Каждый новый шаг братьев вырывал из его памяти фрагменты, которые постепенно складывались в творящееся на глазах событие. Палач не мог вспомнить все сразу. Обрывки медленно появлялись из темноты, и он мог помнить только то, что должно произойти через мгновение. Единственное, что он знал наперед…

Новый фрагмент всплыл на поверхность, и, уцепившись за него, как утопающий за спасательный круг, юноша с ужасом наткнулся взглядом на камень, что острым краем торчал из травы. Палач ощутил подступающую к горлу тошноту. Он уже вспомнил, для чего ему пригодился его острый скол.

– Нет… пожалуйста… – прохрипел он, широко раскрытыми глазами глядя на валун.

Его испуганный взгляд метнулся к мрачному юноше, и палач с ужасом осознал, что он тоже обратил внимание на камень.

– Нет! – палач постарался приподняться, но боль острыми зубами вгрызлась в руки, и они тут же подкосились. Священник рухнул на траву, и все его тело вспыхнуло в агонии. Из глаз брызнули слезы. – Стой! – крикнул он в надежде, что парень его услышит.

Юноша склонился над травой и поднял камень. Воспаленный ненавистью взгляд с ликованием смотрел на острый выступ. Авель, все также смеясь и что-то рассказывая, шел дальше.

– Прекрати! Пожалуйста, не делай этого! – палач вонзал пальцы в траву и, невзирая на будто охваченное огнем тело, тянул себя вперед. Безжизненные ноги волочились следом. Он уже давно не чувствовал себя таким беспомощным. Юноша изо всех сил пытался подняться, но боль острыми лезвиями терзала плоть. Она проникала в мышцы толстыми иглами, превращая их в желе. Палач прикусил губу. Онемевшие руки дрожали.

– Пожалуйста!

Каин начал медленно красться к брату. Тяжелый камень был таким черным, что буквально поглощал солнечный свет, а скол настолько острым, что, казалось, разрезал на нити падающие на него лучи. Авель даже не оборачивался. Он легко шел вперед, пиная сандалиями траву.

– Черт! Черт тебя побери! Хватит! – священник оскалился от отчаяния и боли. Все тело горело. На шее вздулись толстые вены и поползли на красное и мокрое от пота лицо. Каждая мышца будто бы разрывалась. Внутренние органы завязывались в узлы и тянулись, норовя порваться. От перенапряжения Каина стошнило на траву. Дрожащие пальцы впились в землю.

– Умоляю тебя! Прекрати!

Он не мог больше ползти. Стонущая шея не смогла больше держать голову, и палач упал лицом в собственную блевоту.

«Пожалуйста! Умоляю! Не надо!»

Каин вплотную подкрался к брату. Камень на вытянутых руках поднялся над его головой.

Палач в последней попытке простер руку вперед, надеясь, что сможет использовать телекинез. Ладонь бессмысленно повисла в воздухе. Губы священника раскрылись и задрожали. Утонувшие в слезах глаза с надеждой и отчаянием смотрели на камень, будто умоляли его остановиться. В зрачках блеснули детское бессилие и страх. Сердце било по ушам и сдавливало виски. Каин почувствовал, как был жалок в этот момент. Он отдал бы руку на отсечение, нет, все конечности, лишь бы это прекратить. Не задумываясь нарушил бы приказ Девы, и сам убил немезиса Ворденклифа.

– Не-е-ет! – вырвался его истошный вопль. Пальцы хватали воздух, точно маленький ребенок пытался дотянуться до игрушки.

Камень полетел острием вниз.

– Сто-о-ой!

Глыба обрушилась на голову Авеля, и громкий хруст костей иглами вонзился в сердце палача. Тугая струя крови ударила в грудь молодого Каина. Брат даже не вскрикнул и сразу повалился в траву.

– Хва-а-атит! – перед глазами священника все померкло. Земля, на которой он лежал, словно потеряла гравитацию. Все стало иллюзорным и ненастоящим. Ему показалось, что он оглох. Сквозь тишину, окутавшую его уши, он слышал чей-то крик, но не мог понять кому он принадлежал. Ему показалось, что это кричал еще живой Авель, но потом понял, что голос принадлежал не брату. Это он сам кричал.

Среди травы раздался стон. Тонкие руки заляпанные кровью простерлись вверх, то ли пытаясь защититься, то ли в попытке что-то схватить. Обезумевший Каин опустился возле брата и вновь занес окровавленный камень.

– Каин… почему ты…

Глыба обрушилась на лицо Авеля, и раздался треск. Брызги крови оросили подернутое ненавистью лицо Каина. Глаза горели лихорадочным огнем.

– Хватит! – рыдал священник и бессмысленно болтал перед собой руками. Слезы застилали глаза. Когтистые пальцы пытались схватить силуэт юноши, пытались дотянуться и отнять камень, но тот против его воли раз за разом опускался в траву. И слышался хруст. И Каин кричал, пытаясь заглушить пугающий его, точно раскат грома в детстве, звук.

– Прошу… Каин… – раздался хрип среди травы. Кровавая рука простерлась к брату, но тот обрушил на нее камень и переломил.

– Умри уже! – вопил юноша и бил камнем брата по голове. – Умирай, я сказал!

Сломанная рука упала в траву.

Палач чувствовал это раньше. Бессилие. Бессилие перед отцом, перед Богом, перед дьяволом. Он так хотел стать сильнее, чтобы иметь возможность влиять хоть на что-то, но в этом чужом мире он не мог ничего изменить. Каин снова был лишь безвольной куклой, которая только и могла, что наблюдать за ужасом, не имея возможности его прекратить. Он бы убил себя, лишь бы не дать Авелю умереть. Каждая капля крови, что орошала кожу его прошлого, чувствовалась и на нем самом. Теплая и липкая, навязчивая, как вечное клеймо, которое он уже сотню лет пытался смыть. Кровавые цепи, из которых он уже век старался освободиться, но безрезультатно. Эти кандалы сдирали кожу и мышцы, и боль от них была ужаснее любой из всех, что ощущало его тело. Его плоть могла регенерировать, но душа – нет. Он был бессилен. Священник не влиял на этот мир. Мир памяти шел своим чередом, а он мог лишь наблюдать.

– Пожалуйста… – прохрипел он. Слабость ударила в голову, и палач уронил лицо в траву. Горящая огнем грудь начала содрогаться в рыданиях. Священник подтянул ноги и обнял их руками, упершись лбом в колени.

Бледное лицо молодого Каина обратилось к небу. По щекам к подбородку текла густая кровь брата. Он выронил камень из рук и стер ее с глаз. Пустой и безжизненный взгляд устремился в небо, где яркий солнечный диск приближался к земле. В небе нарастал гул и свист. Воздух прорвал сокрушительный рев труб, точно гиганты, сидящие в облаках, играли на громадных инструментах. Белый свет заполнил собой все вокруг, и по небу вокруг солнца побежали диски. Звезда приближалась к земле.

Каин опустил голову и посмотрел на заляпанную кровью одежду. Лицо не выражало страха, а наоборот, было преисполнено безразличия. Огромный луг зелени вдруг замер. Трава разом полегла к земле, обнажив изувеченный труп Авеля.

– Бог… – сорвалось с губ юноши, и свет поглотил его.

Палач уже не рыдал. Он бессмысленно смотрел куда-то перед собой, и шевелил раскрытыми губами. Трупное лицо покрывалось светом. Горящие глаза погасли, а длинные волосы облепили заплаканное лицо.

– Прости меня… Авель… Прости…

Огромные кулаки обрушились на Каина и с грохотом вбили его в бетон. Осколки камня разлетелись вокруг, а из-под пальцев монстра поползли трещины, которые тут же заполнились кровью священника. Немезис поднял руки, и на его безобразном лице показалось подобие улыбки.

Каин лежал в неестественной позе. Одна нога была вывернута против колена, а руки переломаны, точно прутья высохшего дерева. Потухшие глаза смотрели в разные стороны, а нижняя челюсть, лишившаяся всех зубов, болталась у шеи. Из груди торчали сломанные ребра.

– Да, я не могу использовать телекинез, – голос монстра состоял из обрывков звуков. Он напоминал смесь клокотания, рева, стона и криков разных существ, слившихся в одном отчаянном и истошном хоре, – но телепатия – мой конек.

Чудище вновь занесло громадный кулак, но вдруг остановилось, уставившись на священника.

Большая буква «М» на лбу юноши пульсировала, словно магма под остывшей коркой. Красное биение нарастало, уменьшая паузы между вспышками.

Монстр отодрал прилипшее к бетону тело и поднес к лицу. Веки палача медленно раскрылись, и на монстра посмотрели безразличные глаза. Священник не шевелился. Ни один мускул на бледном лице не содрогался, превращая его в маску безразличия. Складывалось впечатление, что юноша все еще лишен сознания, однако четыре подвижных зрачка, что рассматривали монстра, говорили о том, что палач не спал. Ему просто было все равно.

Существо вздрогнуло и завертело головой, точно в его руке оказалась бомба или что похуже. Уродливое лицо исказилось яростью, и громадные пальцы сомкнулись на теле палача. Раздался хруст костей, и на землю ручьями потекла кровь. Немезис расплылся в омерзительной улыбке, наблюдая, как она струями бьет меж пальцев и орошает кожу, но вновь посмотрев на юношу, тут же перестал улыбаться.

Запрокинутая голова священника все также не шевелилась. Пустой взгляд падал прямо на монстра, и в нем будто читалось: «Ты уже не сможешь сделать мне больнее».

Немезис взревел и бросил тело палача в руины. Стена, в которую врезался священник, разлетелась как при взрыве. Колонна, стоявшая рядом, со стоном обрушилась сверху. Облако пыли взмыло в воздух, и обломки камня, подпрыгивая и перекатываясь, разлетелись по сторонам.

Монстр опустился на четыре конечности и с проворностью ящерицы понес свое многотонное тело к месту падения.

Камень еще громко падал, а пыль кружилась в воздухе, когда немезис отыскал палача. Священник вновь обрел человеческий вид. Его серая от бетонной крошки голова болталась из-под завала. Через раскрытый рот стекала вязкая нить крови, полуоткрытые глаза смотрели на монстра.

– Хах, живучий! – огромная челюсть твари двигалась, точно ковш экскаватора, – Даже успел исцелиться! Господин Люцифер хорошо потрудился над тобой! Но ты так быстро сдулся… Неужели одно воспоминание об убийстве брата способно тебя так расстроить?

В голосе немезиса звучал вызов и издевка, но в огромных зрачках все равно читались напряжение и испуг. Монстр не мог понять, почему Каин не боится его.

Палач едва зашевелил ртом, издавая слабые хрипы.

Чудовище тут же приблизило огромную голову и затаилось, пытаясь разобрать слова.

– Просто он не должен видеть меня таким… – на мертвенно-бледных губах Каина показалась ухмылка.

Монстр застыл в недоумении, как вдруг яркая вспышка прошлась по его спине. Немезис взревел, вставая на задние конечности. Сверкающая дуга вонзилась в бок чудовища, прорубив плоть до середины живота, и тварь повалилась на землю.

– Хорошо, что ты здесь, – прохрипел палач, глядя через полуопущенные веки на юношу.

Авель стоял в двух шагах от завала. В руках гудел медных посох, на конце которого переливалось сияющее лезвие из белого пламени. Голубые глаза неотрывно наблюдали за ревущим монстром.

– Ублюдок! – прогремел голос немезиса. Огромные руки уперлись в землю, подняв многотонное тело, и чудище оказалось на четырех конечностях. Монстр резко развернулся в сторону, где стоял Авель, но юноши там уже не было. Из-под груды камня на чудовище смотрел лишь священник.

Полоска света прошлась прямо по брюху гиганта, выпустив наружу дымящиеся кишки, и монстр с ревом отскочил в сторону, пытаясь на ходу подхватить вываливающиеся потроха. В луже черной крови, где только что был немезис, стоял Авель, сапогом придавливая упавший на землю кишечник.

Монстр выкинул навстречу парню огромную ладонь. Снова заблестели светящиеся дуги, и пальцы монстра разлетелись по сторонам. Серафим с проворностью птицы нырнул под руку чудовища, размахивая посохом и отсекая ломти от громадной конечности.

Рука немезиса укоротилась до локтя. Монстр вскочил на ноги, и земля под юношей задрожала. Вторая конечность устремилась в парня, но Авель с легкостью увернулся от громоздкого удара. Огромные когти раздробили бетон за его спиной. Посох помчался навстречу монстру, и яркая дуга вспорола бок исполина.

Чудище взвыло и бесконтрольно замахало руками, пытаясь хоть как-нибудь задеть юношу. Над землей поднялась пыль, точно рядом взлетал вертолет. Авель словно в танце миновал каждый выпад. Он возникал из ниоткуда как призрак, нанося молниеносные удары по немезису. Несколько раз огромные когти чудовища пролетали в считанных сантиметрах от юноши, но Авель с ловкостью матадора миновал их в последний момент и тут же контратаковал. Имея вес в сотни раз меньший, чем у гиганта, он с легкостью теснил его и отсекал от многотонного монстра кусок за куском.

Громадное тело немезиса сочилось кровью. Руки превратились в короткие культи, а плоть, иссеченная порезами, при каждом движение растягивалась, обнажая глубокие раны. В огромных глазах царил хаос и страх.

Как только правая рука укоротилась до плеча, немезис в отчаянии бросился вперед. Чудовищная пасть раскрылась точно пещера, норовя сожрать юношу. Авель без особого труда уклонился и зашел гиганту за спину. Сверкающая коса рассекла плоть до позвоночника.

Монстр с ревом упал на колени, но тут же начал подниматься. Сверкающая коса прошлась по огромному колену, и чудовище с ревом обрушилось на спину, лишенное голени.

Авель оказался прямо напротив головы. Сияющее лезвие отразилось в зрачках гиганта. Юноша занес посох для удара, как вдруг грудная клетка монстра, иссеченная решеткой порезов, начала раздуваться, жадно втягивая воздух. Авель тут же отпрянул назад, пытаясь сопротивляться потоку воздуха, что засасывал его в распахнутую пасть чудовища вместе с обломками камня и пылью. Тело немезиса превращалось в шар.

– Черный огонь! – крикнул палач.

Юноша не мог двигаться, все силы уходили на то, чтобы устоять на ногах. Монстр резко подался вперед, и из его глотки вырвался огромный столб черного пламени. Яростный поток промчался по руинам, превращая стены форта в пар, и захлестнул Авеля.

– Не-ет! – Каин зажмурился от обжигающего кожу жара.

Последние струи огня сорвались с обугленных губ монстра, и между гигантом и палачом растянулось целое черное озеро огня. Оно с шипением переливалось перед Каином и создавало у него ощущение бельма на глазу. Священник ничего не видел, только ощущал, как жар выедает глаза, а в кожу вонзаются раскаленные иглы. Бетонные колоны, что торчали из пламени, плавились и со стоном падали в черноту, поднимаясь на поверхность уже в виде раскаленных испарений. Огонь подползал все ближе, лениво пожирая языками камень.

– Сгорел ангелочек! – заклокотал немезис. Огромная пасть растянулась в улыбке, а из-за зубов показался скользкий и длинный язык. Из срезов на локтях отрастали новые кости и тут же покрывались плотью. Глубокие раны шипели, испуская из себя кровь, и срастались. Монстр смотрел на огонь, как вдруг перестал улыбаться.

Сквозь черное пламя, загородившее собой все, пробивались лучи света. За ними разразилась яркая вспышка, и весь огонь исчез, оставив от себя лишь оплавленный котлован, наполненный магмой.

Авель стоял на нетронутом пламенем пяточке земли. Сверкающее лезвие переливалось у ног, а из-за спины, точно вода рвущаяся из трубы под давлением, бил поток светящейся жидкости, по форме напоминавший крыло. Она испарялась тут же, стоило ей только отдалиться от тела на полтора метра.

«Наконец-то», – палач с облегчением вздохнул. От яркого света жидкости, его лицо казалось совсем бледным. Субстанцию, которую ученые окрестили «ангельской водой», Каин видел всего второй раз в жизни, но уже мог сказать, что исход боя предрешен.

Авель резко припал к земле, коснувшись бетона ладонями, и бьющий из-за спины поток взбесился. Он моментально разросся до размеров волны и понесся к монстру, превращаясь в бушующее пламя.

Немезис успел только взреветь, когда огонь захлестнул его с головой. Истошный вопль прорвался сквозь свет, и запах горелой плоти наполнил воздух.

Взгляд Авеля вдруг помутился, и юноша упал на колени. Бьющий из спины гейзер иссяк, и белое пламя тут же погасло, оставив на краю котлована дымящееся черное тело немезиса.

Палач смотрел на широко раскрытую пасть монстра. В пустых глазницах чудовища кипели глаза и бурой жижей вытекали наружу.

«Прошу тебя, умри… Не вставай».

Но чудовище не собиралось сдаваться. Обгоревшая плоть зашевелилась, разрывая корку, в которую превратилась кожа. Сквозь разломы сочилась черная кровь. Из открытого рта начали вырываться сиплые хрипы и свист. Не до конца отросшие руки вцепились в обломки стен, и монстр медленно пополз прочь, постепенно набирая скорость.

– Авель! Вставай! Вставай, Авель! – кричал священник, провожая взглядом убегающее чудовище.

Юноша, пошатываясь, поднялся на ноги. Голова была опущена, а в глазах горел лихорадочный огонь. Рука как можно крепче сжала медный посох, и из его края вырвался светящийся клинок, но уже куда меньшего размера, чем предыдущий.

Авель тут же очутился возле обгоревшего монстра. Немезис начал оборачиваться, но сияющее лезвие тут же вонзилось в его плоть. Юноша изо всех сил махнул посохом, и тело монстра поделилось пополам. Чудовище истошно взревело. Огромные ноги трепыхнулись, разбрасывая камни и остановились.

Точно не замечая пропажи, гигант быстро продолжил ползти вперед, минуя разбитые бетонные стены. За изувеченным телом тянулся густой след крови.

Ноги Авеля снова подкосились, и юноша оперся на посох, схватившись за грудь. Он задыхался. Лезвие тут же рассеялось в воздухе.

Каин знал, каких усилий требовало высвобождение ангельской жидкости. В первый раз, когда Авель смог использовать «крыло», он впал в кому. С тех пор прошло множество тренировок, но юноша все еще мог удерживать жидкость не больше половины минуты, однако палач надеялся, что этого будет достаточно.

– Я еще не закончил, – прохрипел Авель и вытащил из-за пазухи антикварный пистолет.

Внезапно под кожей на спине немезиса что-то зашевелилось. Черная корка лопнула, и наружу вырвались огромные перепончатые крылья. Руки монстра вцепились в стены и подбросили тело в воздух. Крылья мощно затрепыхались, быстро поднимая гиганта над землей.

Волосы юноши растрепались и облепили мокрое от пота лицо. Авель прищурил глаза, поднимая пистолет вверх за монстром. Тело замерло, готовое к одному единственному движению – спуску курка.

Палач следил за удаляющимся немезисом и, задержав дыхание, ждал. Он знал, что Авель не промажет, юноше нужно было время, чтобы собрать энергию благодати в пуле, из-за чего священник нервничал и бросал взгляд то на воспитанника, то на улетающего монстра. Он крепко сжал зубы.

Авель слегка расслабил палец на спусковом крючке и пошевелим им, готовясь к выстрелу. Половина туловища монстра качалась в воздухе, точно лодка в шторм. Темнота поглощала обгорелое существо, и оно постепенно начинало исчезать.

– Стреляй! – не выдержал палач.

Авель резко сжал крючок, как вдруг что-то огромное сбило его с ног. Огромный столб света вырвался из антикварного пистолета и моментально пронзил небо, но слишком далеко от монстра.

Каин с ужасом смотрел, как отрубленные ноги чудища пинком отбросили Авеля назад и начали ползти за улетающей половиной немезиса. Рот палача бессмысленно раскрылся, пытаясь что-то закричать.

Серафим лежал на спине, крепко сжимая пистолет. Взгляд голубых глаз бессмысленно блуждал по небу. Юноша постарался встать, но руки и ноги будто не понимали, чего от них хотят, и просто шаркали по бетону.

– Авель! Вставай! Вставай! – палач попытался выбраться из завала, но у него все еще не хватало сил. Силуэт монстра почти растворился в темноте, и только звук хлопающих крыльев был еще различим.

Авель смог сесть и крепко зажмурил глаза. Когда они открылись, то их взгляд устремился точно в то место неба, откуда доносились хлопки. Каин не видел монстра, но знал, что юноша его видит.

Рука с пистолетом потянулась в сторону звука. Авель вновь прищурился. Оружие в руке подрагивало. По лицу юноши скатилась капля пота.

– Стреляй! – крикнул палач, чуть не сорвав голос.

Авель спустил курок. Из пистолета вырвался луч света, но не преодолев из десяти метров исчез, точно и не существовал. Серафиму не хватило сил.

Палач, что с отчаянием смотрел, как яркая вспышка исчезает в небе, закрыл глаза и опустил голову. Губы растянулись в злобном оскале.

Пистолет выпал из рук юноши и звонко ударился о камень. Ослабевшая рука осталась висеть в воздухе, будто Авель показывал в сторону, куда улетел немезис. Широко раскрытые глаза бессмысленно смотрели туда, где только что перед его взором была мушка.

– Не думал, что мы встретимся девочка. Видимо, судьба и вправду, как бумеранг, – Джаггернаут слегка улыбнулся. Под гнилыми губами показались такие же гнилые, желтые зубы.

Аша потянулась к винтовке, но ботинок мутанта опустился на оружие, чуть не раздавив девушке пальцы. Не успела она убрать руку, как вторая нога Джаггернаута лениво пнула ее в бок. Кажущийся со стороны слабый удар, отбросил Ашу на несколько метров назад, и девушка несколько раз перевернувшись, распласталась на земле.

Из пульсирующей болью груди вырвались редкие хрипы. Аша таращила глаза, пытаясь вдохнуть воздух.

– Судьба жестока. Она воскресила меня ради возмездия, – ботинок мертвеца раздавил прицел, – Она думает, что твоя смерть оправдает то, что последует далее. Нет, не оправдает.

Он сделал шаг вперед, но тут же остановился. Справа, точно мираж, возник силуэт огромного человека в черном плаще. Кулак с громким хлопком обрушился на челюсть старика, и тот повалился на землю. Немезис, тяжело дыша, поднял с земли пулемет. Джаггернаут начал подниматься, но стальное дуло орудия ударило его в скулу и прижало лицом к земле. Исполин зажал спусковой крючок, и громадный пулемет обдал голову мутанта облаком огня и пыли.

Аша держалась за ушибленные ребра. Испуганные глаза следили за концом пулеметной ленты, что все ближе подбиралась к оружию мужчины.

Прогремели последние выстрелы. Немезис тут же поднял пулемет над собой и бросил в лицо мертвеца. Дрожащие руки потянулись ко второму, но не успели еще коснуться приклада, как Джаггернаут тут же поднялся на ноги.

На лишенном кожи лице, точно пеньки, торчали сверкающие пули. Из пустой глазницы вытекал глаз, а нижняя челюсть болталась возле шеи мешком кожи с раздробленными внутри костями.

– Осторожно! – крикнула Аша. Она постаралась встать, но вывихнутую при падении ногу скрутило болью. Взгляд зеленых глаз упал на винтовку.

Немезис начал оборачиваться, но было поздно. Ладонь Джаггернаута вошла ему в грудь и вышла через спину, порвав плащ.

Голубой глаз исполина широко раскрылся, а изо рта ударила струя крови. Его большие ноги подкосились, и мужчина повис на предплечье разрушителя.

Не долго церемонясь, Джаггернаут опустил руку, и грузное тело немезиса соскользнуло с нее на землю. Под мужчиной тут же начала растекаться лужа крови. Старик поднял над его головой ногу.

Аша доползла до винтовки. Руки в последний момент подхватили оружие, и девушка выстрелила, почти не целясь. Пуля попала Джаггернаута в глаз и пробила насквозь череп. Его занесенная для удара нога раскрошила камень в паре сантиметров от лица немезиса, и тело мертвеца с огромной дырой в затылке рухнуло на колени, и повалилось на бок. Содержимое черепа тут же вывалилось наружу.

Аша, тяжело дыша, опустила винтовку. У нее было так мало сил, что в последний момент оружие просто выпало из трясущихся рук. Девушка сама поражалась тому, как сумела попасть.

Она подползла к неподвижно лежащему немезису. Могучая грудь мужчины трепыхалась, а из горла вырывался свист. Аша коленями встала в его кровь и постаралась поднять исполина, но не сумев этого сделать, перевернула его на спину.

– Эй, ты в порядке? – спросила она. Огромная дыра в груди великана делала этот вопрос риторическим.

Голубой глаз немезиса взглянул на девушку.

– Не совсем, – его голос больше напоминал хрип. По губам струилась кровь. – Еще несколько часов и… – он вдруг замолчал.

– И что?

– И вам придется меня убить, – дрожащей рукой он указал на грудь. Аша пригляделась и только сейчас поняла, что Джаггернаут ударил его точно в центр какой-то металлической коробки, из которой торчали покрытые кровью провода.

– Что это? – спросила девушка, разглядывая сломанный прибор.

– Это сдерживающий генератор… Он не дает клеткам демона делиться, чтобы я не мутировал…

Он громко закашлял, и черные сгустки потекли по его квадратному подбородку.

– Без него я превращусь… – взгляд немезиса блуждал по лицу девушки. – Сначала мои раны полностью заживут, а после начнутся изменения.

– Этого можно как-то избежать? – спросила Аша и вдруг замерла. За спиной раздавались едва различимые шорохи.

Девушка обернулась и в ужасе широко раскрыла глаза.

Недавно убитые немезисом мутанты, словно марионетки, которых кукловод тянет за веревочки, вставали с земли и поднимали свое оружие. Их жуткий вид заставил Ашу попятиться назад. Это были уже не мутанты, они были ожившими мертвецами, такими же, как и Джаггернаут. У некоторых недоставало оторванной руки, у кого-то из разорванного живота свисали кишки, и они, наступая на них, падали на землю. Те, у кого голова напоминала разбитое яйцо, бессмысленно дергались на земле. Оставшиеся без ног медленно ползли к Аше и немезису.

Среди мертвецов сидел юноша в ядовито-желтом плаще. Черные руки лежали на коленях, а из свежих порезов сочилась яркая, как рубин, кровь. Губы растягивались в сумасшедшей улыбке.

– Кто теперь тебя защитит, девочка? – он громко засмеялся, покачиваясь на земле взад-вперед.

«Черт! Черт тебя подери!» – Аша перебралась через немезиса и схватилась за второй пулемет. Тяжелая сталь не поднималась, а лишь тащилась по земле туда, куда его тянула девушка.

Девушка крепко сжимала зубы и тянула оружие изо всех сил. Вывихнутая нога стонала, но в порыве страха Аша совсем забыла о ней. Рывками, она подтащила стального монстра к немезису. Мужчина смотрел на нее, но ничем не мог помочь.

– Что ты… – прохрипел он и вдруг застонал, когда тяжелое дуло пулемета надавило на изувеченную грудь.

Аша, краснея, воздвигала орудие на тело мужчины. Подставки у пулемета не было, поэтому нужно было что-то более или менее высокое под ним, чтобы вести прицельный огонь.

– Прости, но если хочешь выжить, нужно потерпеть, – девушка дернула ручку и, придерживая пулемет за приклад, направила дуло на ближайших мутантов.

– Девочка… – прохрипел исполин, и Аша посмотрела на него недоверчивым взглядом, точно ожидая возражений. – Не думай обо мне. Стреляй.

Аша улыбнулась. Иначе она и не умела.

Палец сжал спусковой крючок, и девушку затрясло из стороны в сторону. Немезис громко завыл. Пулемет, словно не принимая нового хозяина, стремился вырваться из рук, но Аша не уступала. Она изо всех сил держала стальное чудовище, направляя его гнев в толпу мертвецов.

Десятки светящихся копий косили толпу. Пыль взлетала в небо, а мертвецы один за другим валились на землю. Пули отрывали им вторые руки, взрывали головы или перерезали тела пополам.

Аша ничего не слышала. Все звуки поглотил грохот пулемета.

Немезис, превозмогая боль, повернулся под оружием на бок, став для девушки щитом. Сделал он это как раз вовремя. Первые пули мертвецов уже летели в Ашу, но останавливались в теле мужчины, заставляя того вздрагивать от боли.

– Дохните, гниды! – девушка скалилась и щурила глаза. Каждый мускул на руках был напряжен до предела, стараясь удержать стальное чудовище.

Внезапно что-то до боли стиснуло ей ногу. Аша закричала. Одна из рук выпустила пулемет, и тот, точно шланг под напором воды, слетел с тела немезиса. Девушка обернулась и в ужасе вскрикнула.

Жилистая и высохшая рука Джаггернаута держала ее за лодыжку. Гнилое тело медленно подползало к Аше и тянулось второй конечностью. Из простреленной головы вытекали остатки мозга вместе с тухлой кровью. Лицо, скорченное в гримасе безумия, улыбалось беззубым ртом.

– Я все гравно убрю тебя, гдура-а-а!

Девушка, крича от боли, потянулась к своей винтовке. Сдавленная нога горела огнем. Она подтащила к себе оружие, но вторая ладонь мертвеца обхватила дуло орудия, и сталь лопнула, переломившись у самого затвора. Джаггернаут дернул обломок на себя, вырвав приклад из рук девушки, но тут же получил от нее каблуком в глаз. Из-под ее сапога брызнула кровь.

– Не собродивляйся! – взревел мертвец и, дернув девушку за ногу, подмял ее по себя.

Аша вонзила большие пальцы в глазницы мертвеца и что есть всех постаралась его оттолкнуть. Бурая тухлая кровь капала ей на лицо, а зловонное дыхание старика щипало глаза. Ноги Джаггернаута прижали ее колени к земле.

– Отвали! – закричала Аша. Голова разрушителя, точно не встречая сопротивления, опускалась ниже.

Старик резко замахнулся рукой. Девушка тут же отпустила его лицо и дернулась в сторону. Кулак Джаггернаута раскрошил бетон в двух сантиметрах от ее носа.

– Хгватит!

Он схватил Ашу за горло и вдавил ее в землю.

Глаза девушки тут же закатились. Перед взором все стало красным, точно мир виделся сквозь кровавую пленку. Аша бессмысленно зашевелила ртом, пытаясь глотнуть воздуха, но сквозь гортань не прорывался даже хрип. Она изо всех сил вцепилась в руку мертвеца, но та не двигалась, точно стальная свая. Шея стонала, готовая в любой момент переломиться.

«Нет! Не засыпай! Держись!» – Аша царапала гнилую плоть, пока несколько ногтей не сорвались с пальцев. Она даже не ощутила боли. Ее сознание покрывалось пеленой. Ноги немели, а боль, терзавшая шею, потихоньку исчезала, растворялась в безразличии.

Руки еще раз, но уже слабо, стукнули по мертвецу и бессильно съехали по его руке вниз к шее.

«Нет… Пожалуйста… Я должна… Должна. Мама… Папа…» – Аша проваливалась в темноту, и нужда в воздухе пропала.

Джаггернаут расплылся в улыбке и занес кулак, готовый разнести девушке голову, как вдруг, услышав странный хлопающий звук, обернулся.

Он успел только широко раскрыть глаза, когда что-то огромное рухнуло рядом. Чудовищная рука появилась из поднявшихся клубов пыли и обхватила его тело. Пальцы Джаггернаута сорвались с шеи девушки.

Аша тут же очнулась. Она жадно глотнула пыльный воздух и закашлялась, схватившись за сдавленное горло. Из глаз брызнули слезы.

– Нгет! Не надо! Не-е-ет! – вопил Джаггернаут. Огромные пальцы чудища зажали его руки, и он бессмысленно болтал ногами, пытаясь вырваться.

«Жива! Жива!» – думала Аша, вдыхая хоть и пыльный, но все же спасительный воздух. Слезы бежали по грязным щекам. До нее вновь стали доноситься звуки, а красная пелена перед глазами начала растворяться, и тогда девушка поняла, что не одна.

Аша медленно обернулась, и ее лицо покрылось ужасом.

Мимо нее, сдирая об камень кровавую корку с живота, полз огромный торс обгоревшего чудовища. Безгубая черная голова склонилась над немезисом Ворденклифа, но вдруг повернулась к девушке.

Аша попятилась назад, беспомощно елозя по земле ногами. Руки поскользнулась на какой-то глыбе, и девушка упала на спину. Испуганный взгляд не отрывался от двух исполинских золотых глаз, смотревших на нее.

Чудище, точно не питая к Аше интереса, обернулось вновь к немезису. Мужчина постарался прикрыться рукой, но большие зубы монстра мягко, точно не желая ему навредить, сомкнулись на исполине и оторвали его от земли.

– Нет! Умоляю! – кричал Джаггернаут, пытаясь вырваться из мертвой хватки чудовища.

Монстр развернулся к девушке спиной.

«Отец Каин? Авель? – Аша раскрыла рот. – Мертвы?»

– Подождите меня! – кричал юноша в ядовито-зеленом плаще, мчась навстречу чудовищу. По кончикам его пальцев струилась черная кровь.

Только он приблизился к монстру, как огромная рука крепко схватила его, отчего юноша выпучил глаза и громко выдохнул.

Громадные перепончатые крылья существа затрепыхались, отрывая обгоревший торс гиганта от земли. Облако мелких обломков и пыли захлестнуло Ашу, и девушка крепко зажмурилась, прикрывшись рукой. Как только они рассеялись, она взглянула в небо. Среди мрака порхали огромные крылья, постепенно растворяясь в темноте.

Девушка продолжала смотреть вслед, как вдруг внезапный шорох напомнил ей, что рядом еще были враги. Аша опустила глаза и с ужасом осознала, что окружена. Воскресшие мертвецы приближались, метя автоматами в голову.

– Нет! Не-е-ет! – она осталась совсем одна. Девушка попятилась назад, как вдруг рука провалилась в траншею, оставленную упавшим на форт монстром. Внизу горели останки твари.

Видя, что позади ничего нет, Аша жалобно заскулила. Она отвернулась и закрыла глаза, боясь увидеть, как в нее начнут стрелять. Сердце спряталось в груди и замолчало. Девушка крепко сжала зубы, пытаясь вспомнить все, что было хорошего в ее жизни. К несчастью, таких вещей оказалось мало. На ум приходила только встреча с отцом Каином и Авелем, знакомство с Железной Девой и последующее обучение. Священника она вспоминала больше всего. Высокого юношу в черной форме залитого светом. На губах у него как всегда играла легкая улыбка, а глаза источали грусть. Ашу всегда интересовало, почему он вечно ходит с отрешенным взглядом и молчит, глядя в одну точку. Она чувствовала, что за плечами палача что-то лежало, давила какая-то ноша, которую он никому не показывал. Теперь, если бы ей дали время, она обязательно спросила бы у него, почему он такой грустный. Но времени не было.

Вдруг за спиной стали раздаваться звуки, похожие на падение клубней картофеля. Девушка обернулась и не поверила увиденному. Мертвецы точно куклы падали на землю и разваливались на куски. Голова одного мутанта подпрыгнула, ударившись о камень, и прикатилась к ее ногам. В стеклянных глазах медленно гасло зеленое свечение.

Девушка пнула отпавшую голову. Челюсть отвалилась, а верхушка, точно пустая, застучала по камню, укатываясь вдаль. Тела мертвецов сгнивали на глазах, превращаясь в тряпье и кости. Зеленый туман выползал из трупов и стелился по земле.

– Аша! – раздался знакомый голос за спиной.

Девушка обернулась. Позади, еле-еле перебирая ногами, шли Авель и отец Каин. Юноша был цел, хотя все его белое одеяние перепачкалось, а на изможденном лице застыла мрачная и болезненная гримаса. Голубые глаза как будто потускнели. Палач выглядел куда хуже. Весь серый от пыли, с многочисленными кровоподтеками и рассечениями на лице, он едва волочил ноги, опираясь на плечо Авеля. Одежда свисала с него обрывками ткани. Серые глаза не отрывались от земли.

– Ты цела? – тихо спросил он, когда они оказались рядом. Из разбитой головы все еще текла кровь и падала на воротник.

Девушка кивнула, хотя свое состояние она вряд ли могла назвать даже удовлетворительным. Горло стонало, а грудная клетка вздрагивала при каждом вдохе от боли. Сдавленная Джаггернаутом нога горела. Однако, увидев Авеля и отца Каина живыми, девушка почувствовала себя лучше.

– Он полетел туда? – спросил палач, указывая пальцем на восток.

– Да.

Его лицо нахмурилось.

– Значит он летит в Муравейник, – отец Каин посмотрел на развалившиеся трупы вокруг форта. – Нам надо спешить.

Палач убрал руку с плеча юноши и было начал идти, как вдруг железная хватка Авеля заставила его остановиться. Палач обернулся и заметил на себе злой взгляд парня. Аша прижала руки к груди, чувствуя, что, возможно, самое плохое еще впереди.

– Не хотите нам что-то сказать, святой отец? – с вызовом в голосе спросил Авель. Пальцы крепче сжали плечо наставника.

– Что я должен вам рассказать?

Лицо Авеля стало еще раздраженнее. Аша даже и не помнила, когда юноша так себя вел. Образ робкого и спокойного Авеля, каким его помнила девушка, никак не вязался с тем, что она видела сейчас. На секунду ей показалось, что она наконец увидела на нем влияние Рима.

– Что должны рассказать? Странный вопрос. Что среди нас делал немезис? Почему церковь прятала его и зачем она отправила его с нами?

– Я не знал, кто он, – ответил палач.

– Не врите нам, – отрезал Авель. – Железная Дева не могла утаить это от вас. Почему церковь сохранила немезиса?

Священник дернулся, сбрасывая с себя руку. Он отошел к развалившейся телеге, где среди черных сумок лежало оружие, опустился на корточки и начал что-то перебирать в сумках.

«Он не знает, что сказать», – подумала Аша. Девушка видела, как Авель продолжал сверлить взглядом спину палача.

Священник гремел чем-то железным, но вдруг остановился на секунду, точно вслушиваясь в тишину, и с громким вздохом опустил голову.

– Я скажу правду.

У Аши внутри все сжалось.

Отец Каин развернулся к Авелю, и в его взгляде девушка уловила чувство вины, от которого ей стало не по себе.

– Про командира разведки я не соврал. Он заключил сделку с демоном, и тот доставил его к краю купола. Охрана стены открыла огонь, но глупо думать, что от массового обстрела пострадал только демон. Капитан погиб. Его тело отдали доктору Ворденклифу, на тот момент еще работавшего в соборе. Он сказал, что хочет изучить тело на воздействие радиации из Ада и что-то там еще, связанное с воздействием крови демона на человеческие ткани. А потом он пропал. Дальше историю вы знаете: доктора нашли в тот момент, когда он из частей демона и человека создавал немезиса. Священники, что штурмовали лабораторию, говорили, что на момент убийства доктора, немезис был жив. Как потом сказали, монстра сожгли вместе с лабораторией и трупом доктора. Но на самом деле немезиса доставили в собор для изучения.

Священник замолчал и потупил взгляд в землю. Аша видела, как тот крепко сжимает кулаки и что-то шепчет, едва двигая губами.

– Его должны были сжечь! – Авель злился все сильнее. – Он порождение зла!

– Знание природы этого существа могло бы послужить собору для уничтожения демонов. Ты думаешь, как ребенок, – возразил палач.

Юноша весь вспыхнул и залился краской.

– Капитан забыл всю свою предыдущую жизнь, – продолжил отец Каин. – Он заново родился в лаборатории доктора, и он не виноват, что родился таким.

– Такие компромиссы и приводят к тому, что Бог не возвращается на Землю! Если бы собору хватало мужества честно бороться с нечистью, мы бы смогли его вернуть!

Теперь замолчал палач. Аша увидела, как тот отвел взгляд, точно пытаясь найти, что противопоставить Авелю, однако девушка заметила в его глаза что-то еще.

– Да, возможно это так, – прошептал священник, – но представь, что однажды ты проснешься утром, не помня, кто ты есть, и обнаружишь, что из тебя сделали монстра. Скажи, ты бы подставил голову под гильотину?

– Я бы сам дернул рычаг, – процедил сквозь зубы Авель.

– Значит, ты дурак.

Кулаки Авеля крепко сжались. Перчатка, растянувшаяся на костяшках заскрипела. Аша видела это и в ужасе раскрыла глаза.

«Неужели он его ударит?» – не дожидаясь ответа на свой вопрос, она встала между ними, разведя в стороны руки.

Возможно Авель и не собирался бить отца Каина, ибо когда ладонь Аши ткнулась ему в грудь, на лице юноши показалось искреннее недоумение.

– Ты чего? – спросил он сдавленно.

– Вы что, хотите переубивать друг друга? – девушка чуть ли не рычала, пытаясь изобразить злость, но внутри у нее все сжималось. – Мутанты убивают людей, а вы собрались поубивать друг друга?

Палач тоже застыл в изумлении. Он даже слегка приоткрыл рот, вытаращившись на Ашу.

«Это хорошо», – подумала девушка.

– Посмотрите на себя, черт возьми! – она оглядела их обоих. – Вы же всегда были неразлучны! А теперь? Грызетесь как упыри за кость! Мне противно на это смотреть. Неужели вашу дружбу так легко порушить какой-то глупой идеологией?

Аша посмотрела на Авеля и поняла, что своего добилась. Юноша виновато отвел взгляд и залился краской. Даже священник стыдливо смотрел на нее и поджимал губы.

«Получилось?» – у Аши замерло сердце. Она боялась, что за этим коротким смущением, наполнившим обоих парней, вновь последует слепая ярость.

Неожиданно Авель протянул ладонь к священнику. Голубые глаза не поднимались, однако в них читался стыд.

– Простите меня. Я не знаю, что на меня нашло.

Отец Каин резко шагнул вперед, но вместо того, чтобы пожать руку в ответ, обнял юношу.

– И ты меня прости, – тихо сказал священник.

– Вы не виноваты. Виновата церковь. Они заставили вас скрывать.

Чувство стыда, что виднелось на лице палача, сменилось настороженностью, но он промолчал. Юноши отпрянули друг от друга и пожали руки.

Аша была довольна, однако последние слова Авеля занозой засели в душе.

«Ну почему нельзя просто прекратить?» – жалобно подумала она, глядя на хмурого отца Каина.

– Что будем делать? – спросил Серафим, оглядывая кости, оставшиеся от мутантов. В глазах юноши читалось недоумение. – Где немезис? Вы убили того парня? Что с ними?

Девушка покачала головой.

– Огромная тварь, которую я сбила, забрала немезиса и парня с собой. И Джаггернаута. Тот парень, скорее всего, воскресил его и всех этих мутантов, после того, как немезис убил их.

– Воскресил? – глаза Авеля округлились.

Палач стал еще мрачнее.

– Значит, теперь у них есть еще два существа. А как же второй гроб?

Все вместе они посмотрели в сторону повозки, где под черным брезентом кроме сумок с оружием ничего не было. От гроба остался лишь покореженный металл.

Теперь они все стояли с таким же мрачным выражением лица, как и у священника.

Палач посмотрел в сумрачное небо на восток. Туда, где скрылся немезис.

– Мы идем в Муравейник.

– Не стоит ли нам сначала отправиться в город? – спросила Аша. – Если вдруг у Железной Девы другие планы…

– Нет, – холодный ветер раздул плащ палача и накинул на его голову капюшон. – Она дала приказ сразу отправляться туда. Я уверен, что они ударят по тюрьме.

– Нам туда не добраться так быстро, – сказал Авель, глядя в сторону Муравейника.

Лицо палача утонуло в тени капюшона.

– Все эти мутанты, – юноша пальцем указал на развалившиеся трупы, – не пешком сюда пришли. Где-то поблизости должна быть машина. Даже грузовик.

Так и оказалось. Вокруг форта проходило русло высохшей реки. На дне, спрятанный под маскировочной сеткой, стоял обшарпанный с облезшей краской грузовик.

«Они ехали по дну канавы, чтобы их нельзя было засечь радарами. Но откуда они знали, что эта река идет к форту и что мы вообще будем здесь?» – подумал священник, глядя на машину. Лицо его стало мрачнее, чем небо над головой. На ум приходило только одно объяснение – телепатия ведьмы.

Каин поморщился, ощущая, как холодок пробежал по ушибленной спине.

«Если ее способности настолько велики, то не исключено, что она может читать наши мысли. И не только наши. Всего города. Получается, что бы мы не запланировали, она всегда знает, как мы поступим. А следовательно, мы заведомо проиграли».

Ему не хотелось верить в такую дикую теорию, однако ужас ее существования все же засел в его взбудораженном рассудке.

– Заведомо проиграли…

Они перетащили все оружие, которое было в повозке в грузовик, прихватив с собой и то, что принесли мутанты. Обороне Муравейника оно могло пригодиться.

Священник взглянул на Авеля, садящегося в машину, и нахмурился. Он ведь чувствовал, ощущал каждой клеточкой тела, что так и будет. Пусть юноша и не держал зла, и, как казалось, не потерял к нему доверия, однако он сильно разочаровался в церкви. А это значило…

Каин дернул головой, пытаясь отогнать эти мысли.

Из грузового отсека ему махала Аша. Из-под машины под тарахтение двигателя поднимался черный дым.

Палач подал здоровую руку девушке и вскарабкался внутрь. Грузовик, подрагивая, поехал по устью реки.

Священник сидел на полу, раскинув ноги. Рваная рубашка и пиджак валялись рядом, накрытые черным плащом. Аша сидела подле и обматывала марлей саднящие раны юноши.

Острые камни, об которые ударялся палач, покрыли его тело глубокими порезами, правда они очень быстро затягивались. Каин боялся, что девушка это заметит, но Аша не видела. Она смотрела на руку священника и аккуратно пеленала ее бинтами, словно укутывала ребенка. Младенческую руку палач прятал за спиной, иногда перемещая ее в карман.

На полу стояла небольшая электрическая лампа, в свете которой глаза девушки казались ярко желтыми, точно золото. Каин молча смотрел на нее и, когда она отрывалась от его руки и бинтов, переводил взгляд на лампу или же на дрожащие на стенах тени.

Грузовик подпрыгивал на ухабах, и девушка, чтобы не упасть, иногда хваталась за плечо священника или же прислонялась к нему. В такие моменты палач, к своему стыду, надеялся, что дальше под дороге кочек будет больше. Когда Аша вновь падала на него, он подвигался навстречу, стараясь всем телом прижаться к ней. Она хваталась тонкими руками за его грудь, касалась ссадин, но юноша не чувствовал боли. Его внимание привлекали волосы девушки, что щекотали лицо.

Когда она вновь начала падать, юноша как всегда придвинулся к ней навстречу и обхватил ее большими руками. Он почувствовал, как ее грудь коснулась его живота. Чтобы не дать ей упасть, Каин обхватил ее крепкой рукой, но тут же бросился в краску, как только ее дрожащие глаза посмотрели в его собственные. Только что живая и сильная рука, что оказалась у нее на спине, стала мягкой и задрожала. Фонарь опрокинулся и, укатившись в угол, погас, оставив в кузове полную темноту. Но даже в этой темноте палач видел, как светились ее глаза. Руки девушки на его груди обжигали кожу, заставляли юношу покрываться мурашками. Он смотрел на нее, желая отвести взгляд и тут же боясь его отвести.

Она медленно потянулась к нему, положив руки на его большие плечи. Ее теплое дыхание коснулось его губ, а запах проник в легкие и вскружил священнику голову. Она была так близко, что прилившая к голове и глазам кровь сделала все внутри кузова расплывчатым. Кончик ее носа коснулся его носа. Дыхание девушки уже казалось горячим, а тонкие руки нежно обвили его шею. Палач замер, боясь даже выдохнуть. Сердце бешено билось. Мысли кидались как и при использовании телекинеза.

«Нет», – вдруг прозвучал голос в голове и привел Каина в чувства.

Грузовик снова подскочил на кочке. Лежавший в углу фонарь откатился назад и снова вспыхнул, вырвав из темноты священника и сидящую на нем девушку.

Аша смотрела Каину в глаза, не выпуская его из объятий, но рука юноши уже сползла с ее спины на пол. Девушка снова села рядом и, подобрав край распустившегося бинта, начала сматывать его обратно в рулон. Палач отвел взгляд в сторону. На распаленном лице застыл стыд и смущение. Ему казалось, что сказать что-то необходимо.

– Я надеюсь, что ошибаюсь, и на тюрьму никто не нападет.

– Надеюсь, вы правы, – ответила Аша, глядя на бинты.

Юноша только сейчас заметил, что ее тонкое лицо покрылось румянцем как и его, а, может быть, и больше. Несколько распустившихся локонов свисали прямо на лоб между двух блестящих глаз.

Священник взглянул на её руки. Пальцы девушки дрожали и теребили растрепавшийся бинт.

– Ну ничего, – нарочито весело сказал он. – У нас вон сколько оружия.

В дальнем углу кузова поверх черных сумок лежала целая куча пистолетов-пулеметов, дребезжащих сталью на каждой кочке.

– Да, – Аша улыбнулась, но сдавленно, точно ей было вовсе не смешно, и поднесла бинт к плечу палача.

Юношу пробрала дрожь, как только пальцы девушки коснулись его кожи. Палач заметил, что ее глаза больше не горели. Она без смущения смотрела на то, как его тело реагирует на ее прикосновения. От этого Каину стало стыдно, и он отвел взгляд. Лицо еще сильнее залилось краской.

Девушка наконец-то приложила бинт к ране и начала обматывать руку. Машина вновь подскочила на кочке, но Аша, впервые за столько времени, чудом смогла удержаться и не упасть на священника.

«Идиот, – разозлился сам на себя палач. Вторая ладонь сжалась в кулак, – Ну и зачем я вообще это сделал?»