Житие святителя Спиридона
Детство
Святитель Спиридон Тримифунтский родился в конце III века (ок. 270 года) на острове Кипр, в деревушке под названием Аския (Ассья), недалеко от Тримифунта (Тримитусы). О детстве и юности Спиридона, о его родителях не сохранилось достоверных сведений; известно только, что они были простыми крестьянами, а сам будущий святитель в детстве пас овец и коз (отчего на всех иконах его принято изображать в пастушьей шапочке, сплетенной из ивовых прутьев). Спиридон не получил никакого образования, но имел от природы здравый ум, светлую и добрую душу. Чистой и богоугодной жизнью он подражал ветхозаветным праведникам: Давиду – в кротости, Иакову – в сердечной доброте, Аврааму – в любви к странникам. Необычайная доброжелательность и душевная отзывчивость привлекли к нему многих: бездомные находили в его доме приют, странники – пищу и отдых. Будущий святитель не отказывал никому в помощи. За непрестанную память о Боге и добрые дела Господь наделил будущего святителя благодатными дарами: прозорливости, исцеления неизлечимо больных и изгнания бесов. Благодать Божия, почивавшая на нем, и его природная сообразительность развили в нем мудрость, перед которой терялись величайшие философы того времени.
Начало служения
В молодости Спиридон женился на чест ной целомудренной девушке, у них родилась дочь Ирина, которую святой Спиридон сам крестил. Но семейная жизнь продолжалась недолго, жена святителя вскоре умерла. Когда супруги не стало, Спиридон не возроптал, но еще усердней стал служить Богу добрыми делами. В царствование императора Константина Великого (306–337) он был избран епископом города Тримифунта. В сане епископа святитель Спиридон Тримифунтский не изменил своего образа жизни, соединив пастырское служение с делами милосердия. Он продал дом и все имущество, а вырученное от продажи раздал и до конца своих дней жил намного скромнее, чем далеко не самые богатые другие жители Тримифунта и его окрестностей, пас по найму овечьи стада и в дни страды выходил со жнецами на жатву. За непрестанную память о Боге и дела милосердия Господь наградил Своего верного служителя даром прозорливости и чудотворения. Особым даром святителя была власть над силами природы – по его молитвам прекращалась засуха – и на землю падали столь благодатные дожди, что после них народ собирал на удивление богатые урожаи. Если же начинались затяжные дожди, грозящие смыть труды земледельцев, Спиридон снова молился, и по милости Божией наступали погожие дни.
Чудесное покровительство
Однажды на Кипре было бездождие и страшная засуха, за которой последовал голод, а за голодом мор, и множество людей гибло от этого голода. Святой Спиридон, видя бедствие, постигшее народ, и отечески жалея погибающих от голода, обратился с усердною молитвою к Богу – и тотчас небо покрылось со всех сторон облаками, и пролился обильный дождь на землю, не прекращавшийся несколько дней. Святой помолился опять, и дождь прекратился. Земля обильно напоена была влагою и дала обильный плод: богатый урожай дали нивы, покрылись плодами сады и виноградники и после голода было во всем великое изобилие. Через несколько лет опять постиг страну голод. Богатые хлеботорговцы радовались дороговизне, имея хлеб, собранный за несколько урожайных лет, и, открыв свои житницы, начали продавать его по высоким ценам. Был тогда в Тримифунте один хлеботорговец, страдавший ненасытною жадностью к деньгам и неутолимою страстью к наслаждениям. Закупив в разных местах много хлеба и привезя его на кораблях в Тримифунт, он не захотел, однако, продавать его по той цене, какая в то время стояла в городе, но ссыпал его в склады, чтобы дождаться усиления голода и тогда, продав подороже, получить большую прибыль. Когда голод сделался почти всеобщим и усиливался со дня на день, он стал продавать свой хлеб по самой дорогой цене. И вот пришел к нему один бедный человек и, униженно кланяясь, со слезами умолял его оказать милость – подать немного хлеба, чтобы ему, бедняку, не умереть с голоду вместе с женою и детьми. Но немилосердный и жадный богач не захотел оказать милость нищему: «Принеси плату, и я дам тебе, что хочешь» [16, с. 117]. Бедняк, изнемогая от голода, пошел к святому Спиридону и с плачем поведал ему о своей бедности и о бессердечии богатого. «Не плачь и не стенай, – сказал ему святой, – ибо Дух Святой говорит мне, завтра дом твой наполнится яствами, и ты увидишь, как тот, кто не захотел посочувствовать в твоей нужде и дать милостыню, вынужденно попросит тебя взять все без процентов» [16, с. 117–118]. Бедняк, думая, что святой сказал так только для того, чтобы его утешить, в печали пошел домой. Едва настала ночь, как, по повелению Божию, пошел сильнейший дождь, которым подмыло житницы немилосердного сребролюбца, и водою унесло весь его хлеб. Утром хлеботорговец бегал по всему городу и умолял всех, в том числе вчерашнего просителя, взять столько, сколько кто пожелает, лишь бы помочь спасти оставшееся зерно. Нуждающиеся приходили и собирали пшеницу, разнесенную потоками по дорогам, набрал себе с избытком хлеба и тот бедняк. Так Бог наказал богатого за немилосердие и, по пророчеству святого, избавил бедного от нищеты и голода. Но урок не пошел впрок, торговец не излечился от скупости.
Вскоре после наводнения другой крестьянин пришел к тому же самому богачу с просьбою дать ему взаймы хлеба на прокорм и обещался с лихвою возвратить данное ему, когда настанет жатва. У богача, кроме размытых дождем, были еще и другие житницы, полные хлеба; но он и к этому бедняку оказался таким же немилосердным, так что не хотел даже и слушать его. Тогда бедный земледелец заплакал и отправился к святителю Божию Спиридону, которому и рассказал о своей беде. Святитель утешил его и отпустил домой, говоря: «Не плачь, чадо, ведь ты христианин, но лучше надейся на Бога, и Он сотворит с тобой милость» [16, с. 121]. Наутро архиерей сам пришел к нему и принес прекрасное золотое украшение. Он отдал золото земледельцу и повелел отдать торговцу и взять за это у него зерно; когда же крестьянин соберет урожай, и у него будет излишек хлеба, то пусть он выкупит этот залог и принесет его обратно святителю. Бедный земледелец взял из рук святителя Спиридона драгоценность, возблагодарив Бога и святого, и поспешно пошел к богатому. Корыстолюбивый богач обрадовался золоту и тотчас же отпустил бедному хлеба, сколько ему было нужно. Потом голод миновал, был хороший урожай, и после жатвы тот земледелец отдал с лихвою богачу взятый хлеб, получив от него назад залог и отнеся его с благодарностью к святому Спиридону. Святой взял золото и направился к своему саду, захватив с собою и земледельца. Войдя в сад, он положил золото у ограды, возвел очи к небу и воскликнул: «Господи мой, Иисусе Христе, Творящий и Производящий все, Сделавший некогда жезл Моисея (Исх. 7: 10) змием на глазах фараона Египетского и слуг его, преврати и верни это украшение в его природный вид, в котором оно было изначально» [16, с. 124]. Когда он так молился, кусок золота вдруг зашевелился и обратился в змею, которая, извиваясь, уползла в свою нору. Таким образом, сначала змея по молитве святого обратилась в золото, а потом так же чудесно из золота опять стала змеею. При виде сего чуда земледелец затрепетал от страха, пал на землю и называл себя недостойным оказанного ему чудесного благодеяния.
По зависти злых людей был оклеветан друг святого: без всякой вины тот был заключен в темницу, а потом и осужден на смерть. Узнав об этом, блаженный Спиридон пошел избавить друга от незаслуженной казни. В то время в стране было наводнение, и река на пути святого переполнилась водой, вышла из берегов и сделалась непереходимой. Чудотворец вспомнил, как Иисус Навин с Ковчегом Завета посуху перешел разлившийся Иордан (Нав. 3: 14–17), и, веруя во всемогущество Божие, приказал водам, как слуге: «Господь Бог говорит так: да остановится ваш бег, чтобы скорее спасся от смерти оклеветанный христолюбивый мой друг» [16, с. 128]. Лишь только он сказал это, тотчас поток остановился в своем течении и открыл сухой путь – не только для епископа, но и для всех, шедших вместе с ним. Свидетели чуда поспешили к судье и известили его о приближении святителя и о том, что совершил он по дороге. Судья с почетом принял Спиридона и тотчас отпустил его невиновного друга.
Гостеприимство святого
Как большинство святых, чудотворец Спиридон предпочитал уединение. Но люди во множестве стремились к нему за исцелением, с просьбой помочь в нахождении потерянного имущества, за советом. Он же, по описанию жившего в Х веке византийского агиографа, святого Симеона Метафраста[5], в добродетели гостеприимства был подобен патриарху Аврааму, Давиду – кротким нравом, Исааку – сердечной добротой и ни разу не отказал ни одному из приходящих. Однажды во время Великого поста, который святой держал очень строго, зашел к нему некий путник. Видя, что странник очень устал, святитель Спиридон велел своей дочери омыть гостю ноги и накормить его. Та отвечала, что в доме нет ни хлеба, ни муки, так как из-за строгого поста едой не запаслись. Тогда святитель помолился, попросил прощения и приказал дочери изжарить хранившееся в запасе к окончанию поста соленое свиное мясо. После его изготовления святитель Спиридон, посадив с собой странника, принялся есть мясо и угощать им своего гостя. Странник стал отказываться, ссылаясь на то, что он христианин. Тогда святитель сказал: «Тем более тебе не следует отказываться от еды. Ведь в Священном Писании сказано: все чисто для чистых (Тит. 1: 15)» [3, с. 15].
Архиерей Божий
За чистоту своего сердца уже здесь, на земле, святитель Спиридон был удостоен лицезреть Ангелов небесных. Они сослужили святому в храме. Епископ пришел в церковь к вечерне, но случилось так, что в храме никого не было, кроме церковнослужителей. Однако владыка повелел возжечь множество свечей и лампад, а сам встал перед алтарем. Началась служба и, когда епископ Спиридон возгласил: «Мир всем!», он и диакон услышали в ответ сверху раздавшееся великое множество голосов, возглашающих: «И духови твоему!» Хор этот был велик и сладкогласнее всякого пения человеческого. На каждой ектении невидимый хор пел: «Господи, помилуй». Привлеченные доносившимся из церкви пением, к ней поспешили находившиеся поблизости люди. По мере того как они приближались к церкви, чудесное пение все более и более наполняло их слух и услаждало сердца. Но когда они вошли в церковь, то не увидели никого, кроме епископа с немногими церковными служителями, и не слышали уже более небесного пения, от чего пришли в великое изумление.
Однажды во время богослужения в лампаде закончился елей, и пламя стало угасать. Святитель огорчился, что погаснет лампада и нарушится стройный чин богослужения, но Господь утешил его: лампада чудесно наполнилась елеем. Бог, исполняющий желание боящихся Его, повелел лампаде переполниться елеем чрез края. Церковные служители принесли сосуды, подставили их под лампаду и наполнили их чудесно елеем.
Святитель на Первом Вселенском Соборе
О том, как велика была мудрость святого Спиридона, шедшая вослед Божественной Премудрости, свидетельствует историческое событие Первого Никейского Собора, созванного в 325 году, где императором Константином Великим и его сторонниками был посрамлен еретик Арий. Основным догматом христианства является данная через Божественное Откровение истина о Святой Троице. Первый Вселенский Собор был созван для того, чтобы поставить точку в споре между Александрийским епископом Александром и Арием. Арий отвергал Божество и предвечное рождение второго Лица Святой Троицы, Сына Божия, от Бога Отца; и учил, что Сын Божий есть только высшее творение. По мнению Ария, Христос был не Богом, а первым и совершеннейшим из сотворенных Богом существ. У Ария нашлось много сторонников. Епископ Александр обвинил Ария в богохульстве. Созыв Вселенского Собора стал огромным событием в жизни Церкви. Впервые встретились представители всех Поместных Церквей, чтобы обсудить важнейшие дела Церкви. На Соборе присутствовало 318 епископов. Папа Сильвестр лично не принял участие в Соборе, а делегировал туда своих легатов – двух пресвитеров. На Собор прибыли делегаты от территорий, не входивших в состав империи: из Питиунта на Кавказе, из Боспорского царства (Керчи), из Скифии, два делегата из Армении, один из Персии. Кроме епископов в работе Собора приняло участие немало пресвитеров и диаконов. Многие из них еще совсем недавно вернулись с каторги и на своих телах имели следы пыток. На Соборе присутствовало множество епископов, впоследствии прославленных Церковью в лике святых, в том числе святитель Николай, епископ Мир Ликийских, Иаков, епископ Низибийский, Афанасий Великий, бывший в то время еще в сане диакона и др. Прибыл на Собор и святитель Спиридон. Предание сохранило некоторые удивительные рассказы о том, что происходило с ним на пути в Никею.
«Когда святитель Спиридон, епископ Тримифунтский, ехал на Вселенский Собор, – рассказывал старец Варсонофий Оптинский, – то на пути остановился в одной гостинице. Сопровождавший святого инок, войдя к нему, спросил:
– Отче, не могу понять, отчего это наша лошадь не ест капусты, которую я ей купил у нашего хозяина. Капуста хорошая, впору человеку есть, а лошадь не ест?
– Оттого, – сказал святой, – что лошадь чувствует нестерпимый смрад, исходящий от капусты по той причине, что наш хозяин заражен страстью скупости.
Человек, не просвещенный Духом, этого не замечает, но святые имеют дар Божий распознавать страсти» [13, с. 163].
В другой раз, когда святитель Спиридон остановился на ночлег, ариане убили лошадей святого (отрубили им головы), на которых он ехал на Собор. Святитель повелел вознице приставить головы лошадей к туловищам, усердно помолился, и вскоре лошади ожили. Но возница торопился или допустил небрежность – встречные удивлялись, увидев на дороге белую лошадь с черной головой, а черную с белой.
Когда святой прибыл в порт, его по приказу ариан не пустили на корабль. Двенадцать арианских епископов опасались, что святитель убедит императора Константина в преимуществе православной веры перед арианской, к которой император склонялся, и уговорили его издать указ, запрещающий капитанам кораблей брать на борт епископа Спиридона. Когда ариане отплыли, святой снял свою монашескую накидку, положил половину ее на воду, а другую половину прикрепил к посоху в качестве паруса, и, встав на это сооружение, поплыл по волнам, и достиг Никеи раньше своих противников, которые очень изумились, увидев святителя на Соборе.
На Соборе на сторону Ария стали известные епископы: Евсевий Никомидийский, Марий Халкидонский, Феогний Никейский и др. Двое же из тех, кто отстаивал чистоту христианской веры, вызывали у еретически настроенных епископов особенное раздражение – святой Александр (тогда пресвитер и помощник Митрофана, патриарха Цареградского[6]) и Афанасий Великий (в то время диакон Александрийской Церкви). Оба не были рукоположены в высокий сан, но превосходили по мудрости иных его носителей. Святой Спиридон же вообще почитался за человека простого и непригодного вести богословский спор. С соизволения императора на Соборе присутствовали и греческие мудрецы, называвшиеся перипатетиками[7]: мудрейший из них, Евлогий, выступил в защиту Ария и гордился своею особенно искусною речью, хитроумно отвечая на любой вопрос. Отцы Собора столкнулись с такой убедительной «презентацией» еретической доктрины философом Евлогием, что, даже будучи уверены в ложности этого учения, оказались не в силах противостоять хорошо отточенной риторике еретика. В ходе одной из наиболее напряженных и горячих дискуссий святитель Николай так разгневался, слушая эти богохульные речи, вызвавшие столько смущения и беспорядка, что дал Арию звонкую пощечину. Собрание епископов возмутилось тем, что святитель Николай ударил своего собрата-клирика, и поставило вопрос о запрещении его в служении. Однако в ту же ночь нескольким членам Собора явились во сне Господь и Богородица. Господь держал в руках Евангелие, а Пресвятая Дева – епископский омофор. Приняв это как знак того, что дерзновение святителя Николая угодно Богу, они восстановили его в служении.
Наконец, когда искусные речи еретиков полились неудержимым, всесокрушающим потоком, и стало казаться, что Арий и его последователи одержат победу, со своего места поднялся, как говорится в житиях, необразованный епископ Тримифунтский с просьбой выслушать его. Но святые отцы, зная, что он человек простой, совсем незнакомый с греческою мудростью, запрещали ему это. Однако святой Спиридон, зная, какую силу имеет премудрость свыше и как немощна пред нею мудрость человеческая, обратился к мудрецу и сказал: «Во имя Иисуса Христа, о философ, послушай».
Когда же философ согласился выслушать его, святой начал беседовать.
«Един есть Бог, – сказал он, – сотворивший небо и землю, и создавший из земли человека, и устроивший все прочее, видимое и невидимое, Словом Своим и Духом; и мы веруем, что Слово это есть Сын Божий и Бог, Который, умилосердившись над нами, заблудшими, родился от Девы, жил с людьми, пострадал, и умер ради нашего спасения, и воскрес, и с Собою совоскресил весь род человеческий; мы ожидаем, что Он же придет судить всех нас праведным судом и каждому воздаст по делам его; веруем, что Он одного существа с Отцом, равной с Ним власти и чести… Так исповедуем мы и не стараемся исследовать эти тайны любопытствующим умом, и ты не осмеливайся исследовать, как все это может быть, ибо тайны эти выше твоего ума и далеко превышают всякое человеческое знание».
Затем, немного помолчав, святой спросил: «Не так ли и тебе всё это представляется, философ?»
Но Евлогий молчал, как будто ему никогда не приходилось состязаться. Он не мог ничего сказать против слов святого, в которых видна была какая-то божественная сила.
Наконец, он сказал: «Ты прав, старец. Я принимаю твои слова и признаю свою ошибку».
Затем философ, обратившись к своим друзьям и ученикам, заявил: «Слушайте! Пока состязание со мною велось посредством доказательств, я выставлял против одних доказательств другие и своим искусством спорить отражал все, что мне представляли. Но когда вместо доказательств от разума из уст этого старца начала исходить какая-то особая сила, доказательства стали бессильны против нее, так как человек не может противиться Богу. Если кто-нибудь из вас может мыслить так же, как я, то да уверует во Христа и вместе со мною да последует за сим старцем, устами которого говорил Сам Бог» [15, с. 20–21]. Впоследствии Евлогий отрекся от ереси и принял Святое Крещение.
На том же Соборе святитель Спиридон явил против ариан наглядное доказательство Единства во Святой Троице. Сотворив крестное знамение, он взял в правую руку плинфу, обыкновенный глиняный кирпич, и стиснул его: «Во имя Отца!» – и в это мгновение из плинфы вырвался вверх огонь. Святитель продолжал: «И Сына!», – вниз потекла вода, – «и Святого Духа!» И, раскрыв ладонь, показал оставшуюся на ней сухую глину, из которой была вылеплена плинфа. «Вот три стихии, а плинфа одна, – сказал тогда святитель Спиридон, – так и в Пресвятой Троице – Три Лица, а Божество Едино» [там же, с. 21].
Таким чудесным доказательством епископ Спиридон объяснил арианам исповедуемое православными Единство Трех Божественных Ипостасей Святой Троицы. Все поняли простую мысль: как в простой материи соединяются три естества – огонь, вода и земля, так и в Боге соединились Три Ипостаси: Отец, Сын и Святой Дух. Победа Православия была так несомненна, что только шестеро из присутствующих ариан, включая самого Ария, остались при своем ошибочном мнении, все прочие же вернулись к исповеданию Православия.
По некоторым сведениям святитель Спиридон вместе с другими одинадцатью епископами Кипра в 343 (344) году принимал участие в поместном Соборе в городе Сердике (нынешняя столица Болгарии София).
По окончании Вселенского Собора святителя Спиридона стали почитать и превозносить во всем православном мире. Однако он вернулся на Кипр, где желал со смирением продолжить исполнение своих пастырских обязанностей. В родном городе его ожидало печальное известие – пока святитель был на Соборе, умерла дочь его Ирина; время своей цветущей юности она провела в чистом девстве, являя целомудрие и удостоившись Царства Небесного. Между тем, к святому пришла одна женщина и с плачем рассказала, что она отдала его дочери Ирине на хранение некое золотое украшение и теперь не может вернуть его, так как Ирина умерла, и отданное пропало без вести. Спиридон искал по всему дому, не спрятаны ли где украшения, но не нашел их. Тронутый слезами женщины, святой Спиридон вместе со своими домашними пошел к могиле дочери. Затем, оказавшись будто не в склепе, а в покое живой дочери, он позвал ее во всеуслышание по имени, сказав: «Дочь моя Ирина! Где находятся украшения, вверенные тебе?» В ту же минуту голос из глубины могилы ответил: «Господин мой, в такой-то части дома находится вверенное мне золотое украшение». И она указала место, где было укрыто сокровище. Тогда святой сказал ей: «Упокойся снова, чадо, пока общий Владыка вместе со всеми не воскресит тебя» [16, с. 261–162]. На всех присутствующих при виде такого дивного чуда напал страх. А святой нашел в указанном месте спрятанное и отдал той женщине.
Святитель Спиридон у императора констанция
По смерти Константина Великого империя его разделилась на две части. Восточная половина досталась старшему сыну его Констанцию. Находясь в Антиохии, Констанций тяжело заболел и врачи не могли исцелить его. Тогда царь оставил врачей и обратился ко Всемогущему Целителю душ и телес – Богу, с усердною молитвою о своем исцелении. И вот в видении ночью император увидел Ангела, который показал ему целый сонм епископов и среди них особенно – двоих; Ангел поведал при этом царю, что только эти двое могут исцелить его болезнь. Пробудившись и размышляя о виденном, он не мог догадаться, кто были виденные им два епископа: имена и род их остались ему неизвестными, а один из них тогда, кроме того, не был еще и епископом. Долгое время царь был в недоумении и наконец по чьему-то доброму совету собрал к себе епископов из всех окрестных городов и искал между ними виденных им в видении двоих, но не нашел. Тогда он собрал епископов во второй раз, теперь уже в большем числе и из более отдаленных областей, но и среди них не нашел виденных им. Наконец, он велел собраться к нему епископам всей его империи. Царское приглашение достигло острова Кипра и города Тримифунта. Епископу Спиридону Бог открыл всё про болезнь императора, и владыка со своим учеником Трифиллием[8], вместе с которым он являлся царю в видении и который в то время, как сказано было, не был еще епископом, отправился к Констанцию. Прибыв в Антиохию, они пошли во дворец к царю. Святой Спиридон был одет в бедные одежды, в руке он держал финиковый посох, на голове имел самую простую митру, а на груди у него висел глиняный сосудец, как это было в обычае у жителей Иерусалима, которые носили обыкновенно в этом сосуде елей от Святого Креста. Когда святой в таком виде входил во дворец, один из дворцовых служителей, богато одетый, счел его за нищего, посмеялся над ним и, не позволяя ему войти, ударил его по щеке; но преподобный, по своему незлобию и памятуя слова Господа (Мф. 5: 39), подставил ему другую щеку; служитель понял, что перед ним стоит епископ и, сознав свой грех, смиренно просил у него прощения, которое и получил.
Едва только святитель и его ученик вошли к царю, Констанций тотчас узнал их, так как в таком именно образе Ангел являл императору его целителей. Констанций встал, подошел к святому и поклонился ему, со слезами прося его молитв к Богу и умоляя об уврачевании своей болезни. Помолившись Богу, святитель Спиридон положил руку на голову императора. Лишь только святой прикоснулся к голове царя, последний тотчас же выздоровел. Свидетелями чуда были все находившиеся в зале сановники и слуги императора. Царь оказал святителю Спиридону великие почести и в радости провел с ним весь тот день, оказывая великое уважение к своему доброму врачу.
Трифиллий тем временем был крайне поражен всей царской пышностью, красотой дворца, множеством вельмож перед царем, сидящим на троне, и искусной службой слуг, одетых в светлые одежды. Спиридон, заметив это, сказал ему: «Чему ты так дивишься, брат? Неужели царское величие и слава делают царя более праведным, чем другие? Разве царь не умирает так же, как и последний нищий, и не предается погребению? Разве он не предстанет одинаково с другими на Страшном Суде? Зачем то, что разрушается, ты предпочитаешь неизменному и дивишься ничтожеству? Прежде всего следует искать того, что невещественно и вечно, и любить нетленную небесную славу» [15, с. 26].
Много поучал преподобный и самого царя, чтобы памятовал о благодеянии Божием и сам был бы благ к подданным, милосерд к согрешающим, благосклонен к умоляющим о чем-либо, щедр к просящим и всем был бы отцом – любящим и добрым; ибо кто царствует не так, тот должен быть назван не царем, а скорее мучителем. В заключение святой заповедал царю строго держать и хранить правила благочестия, отнюдь не принимая ничего противного Церкви Божией.
Царь хотел отблагодарить святого за свое исцеление по его молитвам и предлагал ему множество золота, но он отказывался принять, говоря: «Нехорошо, царь, платить ненавистью за любовь, ибо то, что я сделал для тебя, есть любовь: в самом деле, оставить дом, переплыть такое пространство морем, перенести жестокие холода и ветры – разве это не любовь? И за всё это мне взять в отплату золото, которое есть причина всякого зла и так легко губит всякую правду?» [там же, с. 27] Только самые усиленные просьбы царя убедили святителя принять в дар золото. Но, едва покинув дворец, он раздал все деньги нуждающимся. Кроме того, согласно увещаниям святого, император Констанций освободил от податей священников, диаконов, всех клириков и служителей церковных, рассудив, что неприлично служителям Царя Бессмертного платить дань царю смертному.
Расставшись с царем и возвращаясь к себе, святой был принят на дороге одним странноприимцем в дом. Здесь к нему пришла одна женщина-язычница, не умевшая говорить погречески. Она принесла на руках своего мертвого сына и, горько плача, положила его у ног святого. Никто не знал ее языка, но самые слезы ее ясно свидетельствовали о том, что она умоляет святого воскресить ее мертвого ребенка. Но святой, избегая тщетной славы, сначала отказывался совершить это чудо; и все-таки, по своему милосердию, был побежден горькими рыданиями матери и спросил своего диакона Артемидота: «Что нам делать с этим мертвым ребенком?» На это диакон честно ответил: «Призови Живодавца Христа. Ведь ты, честный отче, знаешь способ, которым можно вылечить не только императоров, но и всех людей, в особенности же бедных и неимущих; и, возможно, миловать бедных – то еще большее дело. Ведь я знаю, богочестивый отче, как действуют в тебе божественные дарования, и знаком с их силой. Поэтому молю тебя: призови Владыку Христа, Который воскресил из мертвых и дочь начальника синагоги, сказав: «Талифа куми» (Мк. 5: 41), ибо и ныне с тобой Тот, Кто радостно исполняет твои желания» [16, с. 159]. Еще более побуждаемый этим добрым советом к милосердию, святитель прослезился и, преклонив колена, обратился к Господу с теплою молитвою. И Господь услышал молитву Спиридона – младенец тут же ожил. Мать, потрясенная этим чудом, упала замертво: не только сильная болезнь и сердечная печаль умерщвляют человека, но иногда то же самое производит и чрезмерная радость. Тогда святой Спиридон опять спросил диакона: «Что нам делать, возлюбленный служитель Христов? Ведь, действительно, силой и милостью Христовой ребенок воскрес, но пришла к нам другая беда, так как его мать от радости о воскрешении своего ребенка умерла. Что нам теперь делать, брат?» Диакон повторил свой прежний совет, и святой опять прибег к молитве. Затем он сказал умершей, лежавшей на земле: «Сын Бога Живого, Единородное Слово Отчее, Господи Иисусе Христе, воскреси эту женщину» [там же, с. 161]. И женщина встала, как бы пробудившись от сна, и взяла своего живого сына на руки. Святой запретил женщине и всем присутствовавшим там рассказывать о чуде кому бы то ни было. Но диакон Артемидот, после кончины святого не желая умолчать о величии и силе Божиих, явленных чрез великого угодника Божия Спиридона, поведал верующим обо всем происшедшем.
Как епископ, святой Спиридон чрезвычайно заботился о строгом соблюдении церковного чина и сохранении во всей неприкосновенности Священного Писания. Святитель строго обличал священников, которые в своих проповедях неточно употребляли слова Евангелия и других богодухновенных книг. Как-то ученик святителя – Трифиллий, который к тому времени уже стал епископом Левкусийским и славился своей ученостью и красноречием, произносил в церкви поучение. В своей проповеди он упомянул слова Христа, сказанные расслабленному: «Востани и возми одр свой» (Мф. 9: 6). Но Трифиллий сказал так: «Востани и возми ложе твое». Не терпя неточности евангельского текста, святитель Спиридон возмутился и сказал: «Неужели ты лучше Христа, сказавшего «одр», что стыдишься употребленного Им слова?». Вслед за этим он открыто покинул храм. Так святой Спиридон ради душевной пользы ученика своего дал урок смиренномудрия и кротости, чтобы он не возгордился данным ему талантом красноречия.
На острове Кипр есть город Кирина. Однажды сюда прибыл из Тримифунта святой Спиридон по своим делам вместе с Трифиллием. Когда они переходили через гору Пентадактил и находились на месте, называемом Паримна, отличавшемся красотою и изобилием виноградников, Трифиллию понравилось это место, и он пожелал для своей церкви приобрести какое-либо поместье в этой местности. Долго он размышлял об этом про себя; но мысли его не утаились от прозорливых духовных очей святителя Спиридона, который сказал ему: «Что замышляешь ты в сердце своем приобрести поля и виноградники и жаждешь земного и дольнего, то есть того, что остается здесь, как временное? Есть у нас имение на небесах – жилище нерукотворное и пребывающее вовек, где находится множество благ, которые глаз не видел, о которых ухо не слышало и которые на сердце человеческое не приходили, что уготованы Богом любящим Его (1 Кор. 2: 9); о них помышляй, о них заботься, их желай, в них пребывай, чтобы, преуспевая в них, явиться вскоре наследником их: вечных и никогда не преходящих. Не о земном, но о вышнем думай, вышнего ищи, где Христос сидит одесную Бога на небесах» [16, с. 176–177]. Эти слова принесли Трифиллию великую пользу, и впоследствии он своею истинно христианскою жизнью достиг того, что сделался избранным сосудом Христовым, подобно апостолу Павлу, и сподобился бесчисленных дарований от Бога. Так святой Спиридон, сам будучи добродетельным, направлял к добродетели и других.
Святитель Спиридон – благотворитель
Святитель Спиридон был образцом христианской благотворительности. Как рассказывает церковный историк Созомен, у святого был обычай из собранного урожая одну часть раздавать бедным, а другую отдавать нуждающимся в долг. Сам он лично ничего не давал, а просто показывал вход в кладовую, где каждый мог взять, сколько нужно, и потом возвратить таким же образом, без проверки и отчета. Однажды к епископу Спиридону пришел крестьянин и, сетуя на неурожай, попросил немного зерна на посев. Спиридон предложил ему зайти в сарай и самому взять необходимую меру. «Разве ты не пойдешь со мной и не посмотришь, сколько я у тебя беру, чтобы потом знать, сколько требовать с меня обратно?» – спросил крестьянин. «Я просто знаю, что ты возьмешь столько, сколько тебе требуется, а отдашь столько, сколько сможешь» [15, с. 31–32], – спокойно ответил Спиридон. Проситель был очень удивлен ответом святого, но когда зашел в сарай, то просто физически не смог взять больше, чем действительно требовалось, – лишнее зерно высыпалось у него из рук. Один тримифунтский купец имел обычай брать у святого взаймы деньги для торговых оборотов, и когда по возвращении из поездок по своим делам приносил взятое обратно, то святой обыкновенно говорил ему, чтобы он сам положил деньги в ящик, из которого взял. Так мало заботился он о временном приобретении, что и не справлялся даже никогда, правильно ли уплачивает должник. Между тем, купец много раз уже поступал таким образом, сам вынимая, с благословения святого, из ковчега деньги и сам опять вкладывая туда принесенные обратно, и дела его процветали. Но однажды торговец, увлекшись корыстолюбием, не положил принесенного золота в ящик и удержал его у себя, а святому сказал, что вложил. В скором времени он обнищал, так как утаенное золото не только не принесло ему прибыли, но и лишило успеха его торговлю. Тогда купец опять пришел к святому и просил у него взаймы. Святой выслушал его и сказал купцу: «Ступай и возьми деньги там, где ты их положил». Торговец пошел к ящику, но, конечно, не нашел в нем денег. Он вернулся к святому с пустыми руками. Святой сказал ему: «Если бы ты вернул деньги, то они лежали бы на том месте, куда ты их положил, а если ты оставил их себе, то зачем искать их теперь в ящике? Ведь кроме тебя к нему никто не прикасался» [15, с. 32–33]. Купец, устыдившись, пал к ногам святого и просил прощения. Святой тотчас же простил его, но при этом сказал в назидание ему, чтобы он не желал чужого и не осквернял совести своей обманом и ложью. Так неправдою приобретенная прибыль есть не прибыль, а в конце концов – убыток.
Рассказывают также о смирении блаженного Спиридона, как он, будучи святителем и великим чудотворцем, не гнушался пасти овец бессловесных и сам ходил за ними. Однажды воры ночью проникли в загон, похитили несколько овец и хотели уйти. Но Бог, любя угодника Своего и охраняя его скудное имущество, невидимыми узами крепко связал воров, так что они не могли выйти из ограды, где и оставались в таком положении, против воли, до утра. На рассвете святой пришел к овцам и, увидев воров, связанных силою Божиею по рукам и по ногам, обратился с молитвой ко Господу, прося освободить их; и случилось новое чудо – незримые путы спали с пленников. «Не надо, дети мои, зариться на чужое добро, – вразумлял злоумышленников святой Спиридон. – Видите, как за бесчестный поступок вас наказал Господь. Старайтесь впредь добывать себе пропитание честным трудом» [15, с. 35]. Святитель простил воров и дал им одного барашка, чтобы, как он сам сказал, «не пропал даром их труд и бессонная ночь», и отпустил с миром.
Как-то пришел к святителю один человек, желавший купить из его стада сто коз. Святой велел ему оставить установленную цену и потом взять купленное. Но он оставил стоимость девяноста девяти коз и утаил стоимость одной, думая, что это не будет известно святому, который по своей сердечной простоте совершенно чужд был всяких житейских забот. Когда оба они находились в загоне для скота, святой велел покупателю взять столько коз, за сколько он уплатил, и покупатель, отделив сто коз, выгнал их за ограду. Но одна из них, как бы умная и добрая раба, знающая, что она не была продана своим господином, скоро вернулась и опять вбежала в ограду. Покупатель опять взял ее и потащил за собой, но она вырвалась и опять прибежала в загон. Таким образом, до трех раз вырывалась она у него из рук и прибегала к ограде, а он силой уводил ее, и наконец взвалил ее на плечи и понес к себе, причем она громко блеяла, бодала его рогами в голову, билась и вырывалась, так что все видевшие это удивлялись. Тогда святой Спиридон, уразумев, в чем дело, но не желая в то же время при всех обличить нечестного покупателя, сказал ему с кротостью: «Смотри, сын мой, должно быть, не напрасно животное это так себя ведет. Может быть, ты забыл за него заплатить? Лучше поднимись в дом и проверь, сколько денег ты там оставил» [15, с. 33–34]. Покупатель устыдился, открыл свой грех и просил прощения, а затем отдал деньги и взял козу, и она сама кротко и смирно пошла в дом купившего ее.
Строгость святителя
Провидел также преподобный и тайные грехи людские. Однажды после утомительного путешествия святитель пришел в дом к своему верному другу Пробатию. Этот благочестивый человек, подражая Великому Учителю Христу, налил в таз воду и собрался омыть уставшие от долгого пути ноги преподобного отца. Местные жители, узнав, что их епископ остановился у Пробатия, поспешили к любимому иерарху за благословением и стали соперничать друг с другом. Каждый из посетивших владыку селян желал омыть его ноги, причем особенно сильно рвалась к святителю одна незамужняя женщина, которая считалась девственницей. Она расталкивала всех и хотела непременно коснуться ног праведника. «Ни меня не касайся, ни ног моих не омывай», – кротко обратился к ней Спиридон, ибо прозорливому архипастырю дано было свыше видеть сердца людей. Но гостья упорствовала и вынудила епископа решительно остановить ее порыв: «Говорю тебе: не омывай ног моих, ведь ты бесстыдно предстала пред всеми прелюбодейкой». Укор преподобного служителя Христова возымел сильное действие – женщина была поражена прозорливостью Спиридона и смиренно приняла строгий запрет наставника целомудрия. Раскаявшаяся блудница пала ниц перед духоносным старцем и уже не водой, а слезами омыла ноги всеми любимого пастыря, говоря: «Как целителя и спасителя души моей послал тебя сюда сегодня Владыка Бог. Но молю, освободи меня от порожденных во мне этой страстью грехов и избавь меня от производимой ими смерти. Ведь правду сказал ты, святой отче и раб Божий, что у меня вид прелюбодейки. Ибо я прелюбодействовала и больше не девственна. Но вымолви слово, и исцелится служанка твоя (Мф. 8: 8), дабы стяжать мне истинное сокрушение с покаянием и слезы и благодаря этому слезному раскаянию получить, недостойной, прощение своих прегрешений по твоим молитвам. Вот осуждена я совестью своей и сгораю, сгибаясь под этой ношей. Но останови, молю, поток зла и оставь мне мои прегрешения». Поскольку эта женщина, не стыдясь, исповедалась перед всеми бывшими там, победив свой грех в присутствии всех, и прилежно со слезами припадала к ногам праведного, святитель Спиридон сказал, подражая своему Владыке: «Дерзай, дщерь! Отпускаются тебе грехи» [16, с. 133–134]. Укрепленная молитвами исцеляющего страсти архиерея, она прожила остаток жизни в целомудрии.
Один купец, житель того же Тримифунта, отплыл в чужую страну торговать и пробыл там двенадцать месяцев. В это время жена его впала в прелюбодеяние и зачала. Вернувшись домой, купец увидел жену свою беременною и понял, что она изменила ему. Со слезами обманутый муж пришел к святителю Спиридону и просил у него совета. Святитель призвал жену и, не спрашивая ее, действительно ли она согрешила, так как о грехе свидетельствовали уже самая беременность ее и плод, зачатой ею от беззакония, прямо сказал ей: «Зачем ты так поступила?» Но женщина, потеряв всякий стыд, осмелилась явно солгать, что она зачала не от кого другого, а именно от мужа, и ребенок дожидался возвращения своего отца, чтобы родиться при нем. Отстаивая эту и подобную ложь и споря со всеми, она подняла шум и кричала, что ее оклеветали и обидели. Тогда святой Спиридон, желая довести ее до раскаяния, кротко сказал ей: «Женщина! В великий грех впала ты, велико должно быть и покаяние твое, ибо для тебя все-таки осталась надежда на спасение: нет греха, превышающего милосердие Божие. Но я вижу, что в тебе прелюбодеянием произведено отчаяние, а отчаянием – бесстыдство, и было бы справедливо понести тебе достойное и скорое наказание, но надо дать тебе время для покаяния. Ребенок не родится, пока ты не скажешь правды» [15, с. 38]. Но безрассудная блудница продолжала дерзко настаивать на своей невиновности.
Слова святого в скором времени сбылись. Когда женщине наступило время родить, ее постигла лютая болезнь, причинявшая ей великие мучения, удерживавшая плод в ее чреве. Но она, ожесточившись, не захотела признаться в своем грехе, в котором и умерла, не родивши, мучительною смертью. Узнав об этом, святитель прослезился, пожалев, что он судил грешницу таким судом, и сказал: «Не буду я отныне судить никого, поскольку мое слово стало обоюдоострым мечом, выйдя из моих уст и войдя в ее уши» [16, с. 183].
На острове Кипр было одно селение, называвшееся Эритра. Придя туда по одному делу, святой Спиридон вошел в церковь и велел одному из бывших там, диакону, сотворить краткую молитву. Так как владыка был утомлен от долгого пути и зноя, он просил диакона не затягивать службы. Но диакон начал медленно исполнять приказанное ему и нарочно растягивал молитву, как бы с некой гордостью произносил возгласы, пел и явно похвалялся своим голосом. Гневно посмотрел на него святой, хотя и добр был от природы, и, порицая его, сказал: «Замолчи!» И тотчас же диакон онемел: он лишился не только голоса, но и самого дара слова, и стоял, как совершенно не имеющий языка. На всех присутствовавших напал страх. Весть о случившемся быстро разнеслась по всему селению, и все жители сбежались посмотреть на чудо и пришли и ужас. Родственники диакона стали упрашивать чудотворца избавить провинившегося от наказания; сам диакон упал к ногам святого, знаками умоляя разрешить ему язык. Не сразу святой снизошел на просьбу, ибо суров был он с гордыми и тщеславными, но наконец простил провинившегося, разрешил ему язык и возвратил дар слова; при этом он, однако же, запечатлел на нем след наказания, не возвратив его языку полной ясности, и на всю жизнь оставил его слабоголосым и немного заикающимся, чтобы он не гордился своим голосом и не хвалился отчетливостью речи. Но косноязычие не ослабило, а укрепило в диаконе веру – он больше никогда не превозносился над людьми.
Прозорливость святителя Спиридона
Святитель Спиридон обладал даром видеть происходящее на далеком расстоянии и читать мысли собеседников. В городе Саламин жила одна женщина по имени Софрония, благонравная и благочестивая. Ее муж, Олимп Палеур, был идолослужителем и ревностно исповедовал многобожие. Между тем, Олимп любил встречаться и беседовать со святителем Спиридоном. Софрония не раз безуспешно уговаривала мужа отречься от языческих заблуждений. Она также обращалась к епископу Спиридону и усердно умоляла его постараться обратить ее мужа к истинной вере. Однажды Софрония пригласила епископа на званый ужин. И вот вдруг святой говорит одному из слуг во всеуслышание: «Вон у ворот стоит мальчик, которого прислал мой нерадивый работник. Я доверил ему моих овец, а он крепко заснул, и, пока за стадом никто не присматривал, отара покинула пастбище и заблудилась в горах. Когда работник проснулся и обнаружил пропажу, он отправил ко мне мальчика с известием о случившейся беде. Ступай, поблагодари мальчика, передай ему от меня вознаграждение за труд и скажи ему, что пославший его работник уже нашел весь скот в целости в одной из пещер». Слуга пошел и передал посланному слова святого. Вскоре затем, когда не успели еще собравшиеся встать из-за стола, пришел от пастуха другой вестник с известием, что все стадо найдено. Слыша это, язычник был несказанно удивлен тем, что святой Спиридон знает происходящее так, как если бы это происходило у него на глазах. Он вообразил, что святой есть один из богов, и хотел привести жертвенных животных, приготовить венцы и совершить жертвоприношение. Но святой сказал ему: «Я – не Бог, а только слуга Божий и человек, во всем подобный тебе. А что я знаю то, что совершается за глазами, это дает мне мой Бог, и если и ты уверуешь в Него, то познаешь величие Его всемогущества и силы» [15, с. 40–41]. Наконец силою благодати Христовой язычник был обращен к истинной вере и просвещен Святым Крещением.
Спиридон Тримифунтский приближается!
очень много. И вот в то время, когда приносились Богу многочисленные усердные молитвы, как соборные, так и частные, все идолы и в городе, и в окрестностях пали, только один особо чтимый язычниками идол остался цел на своем месте. После того как Патриарх Александрийский долго и усердно молился о сокрушении этого идола, однажды ночью, когда он стоял на молитве, явилось ему некоторое Божественное видение, и повелено было не скорбеть о том, что идол не сокрушается, а скорее послать людей в Кипр, и призвать оттуда Спиридона, епископа Тримифунтского, ибо для того и оставлен был идол, чтобы быть сокрушенным молитвой сего святого. Патриарх тотчас же написал послание к святому Спиридону, в котором призывал его в Александрию, и говорил о своем видении, и немедленно направил это послание в Кипр. Получив послание, святой Спиридон сел на корабль и отплыл в Александрию. Когда корабль остановился в александрийском порту, называемом Новый город, и святой сходил на землю, идол в Александрии с его многочисленными жертвенниками повергся в прах, почему в Александрии и узнали о прибытии святого Спиридона. Ибо, когда Патриарху донесли, что идол пал, он сказал остальным епископам: «Друзья, прибыл Спиридон из Тримифунта!» [16, с. 299] И все, приготовившись, вышли навстречу святому и, с честью приняв его, радовались о прибытии к ним такого великого чудотворца, причем не только православные укрепились в вере, но и крестилось много эллинов.
Кончина святителя Спиридона
Все житие святого поражает удивительной простотой и силой чудотворения, дарованной ему от Господа. Святитель достиг возраста 80 лет, и Господь чудесным знамением открыл ему приближение дня его кончины. Однажды во время жатвы, в самую жаркую пору дня голова Спиридона покрылась прохладной росой, нисходившей свыше, и все бывшие с ним на поле видели это и дивились. Потом волосы на голове у него вдруг изменились: одни сделались желтыми, другие – черными, иные – белыми, и только Сам Бог знал, для чего это было и что предзнаменовало. Святой осязал голову рукой и сказал бывшим при нем, что приблизилось время разлучения души его с телом, и стал поучать всех добрым делам, и особенно – любви к Богу и ближнему. По прошествии нескольких дней святой Спиридон во время молитвы предал душу Господу, Которому в праведности и святости служил всю свою жизнь. Принято считать, что святой упокоился в 348 году.
Конец ознакомительного фрагмента.