Глава 2
Великая княгиня Елизавета
Начало семейной жизни
Сразу после свадьбы молодожены уехали в Москву, а затем в Троице-Сергиеву Лавру поклониться мощам небесного покровителя Сергея Александровича преподобного Сергия. Протестантская принцесса упала на колени, молясь около раки отца-основателя русского народа, покровителя ее мужа. Затем молодые уехали в село Ильинское, находящееся в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки, и пробыли там с небольшими перерывами до осени.
Село Ильинское. 1900-е гг.
Село Ильинское – древние имение семьи Романовых. Еще во времена Ивана Грозного оно было центром вотчины бояр Романовых и досталось царю Михаилу Федоровичу по праву наследства. В общей сложности Романовы владели Ильинским 150 лет. Это имение, связанное для Сергея Александровича со счастливыми воспоминаниями детства, стало любимым местом отдыха великокняжеской четы. Старый барский дом, смотревший на Москву-реку, был обставлен скромно и уютно. В огромном парке располагались павильоны с забавными названиями, порожденными эпохой сентиментализма, – «Приют друзей», «Не чуй горя». Впоследствии Сергей Александрович начал разводить здесь крупнорогатый скот, устроил конный завод для лошадей арденнской породы, обстроил усадьбу.
В кругу семьи. Ильинское, 1896 г.
Здесь Сергей Александрович и Елизавета Федоровна во время своей совместной жизни проводили бо́льшую часть года. Здесь устраивались балы, гуляния, домашние театральные постановки. Жизнерадостная Елизавета Федоровна своими праздниками на катке вносила юный задор в жизнь императорской семьи. Довольно быстро у молодой четы появился круг друзей, которые любили бывать у них. Элла великолепно справлялась с ролью хозяйки дома. Здесь любил бывать наследник Николай, а когда в дом великого князя приехала двенадцатилетняя Алиса, он стал приезжать еще чаще.
Домашний спектакль «Евгений Онегин». В роли Татьяны Лариной – великая княгиня Елизавета Федоровна, Онегина играет цесаревич Николай Александрович. 1890 г.
Но в Ильинском великая княгиня не только развлекалась. Вскоре после свадьбы она обошла дома крестьян в имении и ужаснулась. Бедность, серость, отсутствие элементарной медицинской помощи… По ее настоянию Сергей Александрович срочно выписывает акушера для своих крестьянок, а в дальнейшем в Ильинском была устроена и больница. Среди местных жителей до сих пор жива память о веселых ярмарках, которые устраивала для крестьян Елизавета Федоровна в престольный праздник церкви села – Ильин день (2 августа), и делаемых ею подарках. Гости великокняжеской четы покупали всевозможные изделия местных умельцев.
«У них прелестные отношения, – говорит о молодых супругах великий князь Константин Романов. – Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье». А Елизавета Федоровна так писала отцу о своем муже: «Сергей – это человек, которого чем больше узнаешь, тем больше любишь».
Великий князь относился к жене как к ангельскому созданию, которого не должны касаться мирские дела, и как к нежно любимой женщине, которую надо оберегать от любых тревог и волнений. В своих воспоминаниях Мария Павловна, воспитанница Сергея и Елизаветы, пишет о том, что дядя обычно после завтрака сам отдавал распоряжения на день и бывал очень недоволен, если тетя вмешивалась в домашние дела.
Сергей Александрович был старше жены на семь лет и поэтому во многом относился к ней по-отечески бережно и заботливо, как к прекрасному ребенку, даже баловал ее. Когда великий князь Константин Константинович, с которым Сергей Александрович был очень дружен с детства, восхитился обилием зеркал в Сергиевском дворце и удачным их расположением, Сергей Александрович ответил: «Думаю, ее высочество достойна того, чтобы быть отраженной миллионы раз».
Французский посол Морис Палеолог вспоминает, что Сергей Александрович руководил чтением жены, отбирая для нее литературу, не позволял ей выезжать одной, следил за тем, чтобы она не оставалась долго наедине с кем бы то ни было, и отчитывал ее за неосторожное поведение. «Однажды, после жестокой сцены со стороны великого князя, – пишет он в своих воспоминаниях, – у старого князя Б., присутствовавшего при ней, вырвалось несколько слов сочувствия молодой женщине. Она возразила ему удивленно и искренно: “Но меня нечего жалеть. Несмотря на все, что можно обо мне говорить, я счастлива, потому что очень любима”».
Великая княгиня Елизавета Федоровна с мужем
1880-е гг.
* * *
Сразу после свадьбы Елизавета Федоровна под руководством мужа с головой ушла в изучение русского языка, истории русского государства и Церкви. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру своей новой родины. Ее упорство и целеустремленность помогли быстро овладеть не только русским, но и церковнославянским, что дало возможность читать первоисточники.
Сергею Александровичу было тем легче открывать жене все сокровища родной ему культуры, что, по отзывам современников, сам он был одним из самых образованных людей своего времени. Он очень хорошо владел не только языками – немецким, английским, французским, но мемуаристы отмечали также его глубокие познания в области истории и литературы, особенно родных, а также изобразительных искусств, в первую очередь живописи, любовь к которой перешла к нему от матери. Воспитанный с детства в любви ко всему русскому, национальному, великий князь предпочитал из всех художников В. М. Васнецова и покупал его полотна. «У него была довольно сильная художественная восприимчивость», – вспоминал М. Палеолог.
Историю он знал великолепно. Митрополит Анастасий (Грибановский) рассказывает о споре, возникшем между Сергеем Александровичем и Римским Папой, произошедшем во время пребывания великого князя в Ватикане. Спорили о количестве пап с именем Сергий за всю историю христианства. Победителем в этом состязании вышел великий князь.
Значительную часть досуга Сергея Александровича занимало чтение. Он был страстным любителем литературы и первым из всей царской семьи оценил талант Достоевского, которого очень любил, другими любимыми авторами его были Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Майков, Фет, а из духовных писателей – преподобный Ефрем Сирин. Через Сергея Александровича к великой русской литературе стала приобщаться и Елизавета Федоровна, которой он много читал сам.
Он любил русские древности и предпринимал раскопки по России, слушал курс отечественной археологии. В 1889 году Сергей Александрович провел раскопки близ Ильинского и сделал доклад о результатах на одном из заседаний Московского Археологического Общества, почетным членом которого он был. Брат Елизаветы Федоровны Эрнст Людвиг вспоминал про него так: «Он был удивительно начитанным и человеком очень высокой культуры». По устоявшейся традиции Сергей Александрович получил и военное образование. В возрасте двадцати лет он участвовал в Русско-турецкой войне и был удостоен боевой награды за храбрость – ордена Святого Георгия IV степени.
Путь к Православию
У Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны было удивительное душевное единство. Но, как уже говорилось, супруги принадлежали к разным религиям. Очень скоро это обстоятельство стало для Сергея Александровича причиной тайных душевных страданий. Однако ни единым словом он не обмолвился о них. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, которому великий князь поведал о своем горе, сказал ему так: «Оставь ее, не говори с ней о нашей вере, она придет к ней сама». Сергей Александрович внял этому мудрому совету. Молясь и веруя, он терпеливо ожидал того момента, когда душа супруги озарится светом Православия. Но только спустя семь лет произошло это радостное событие.
Сам великий князь Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком и сознательно православным христианином. Несмотря на формальное отношение к религии, царившее в придворных кругах того времени, когда считались нормальными громкие разговоры и смех во время службы, глубоко верующая императрица Мария Александровна сумела привить религиозные чувства и своим детям. Под воскресенья, царские дни и большие праздники вся семья обязательно посещала всенощную. Мария Александровна не терпела баловства, особенно когда речь шла о поведении в храме. В заграничные поездки она возила с собой походную церковь, и когда дети ездили с нею, они могли петь вместе с хором.
Отец Иоанн Кронштадтский
При выборе наставников для детей первым ее условием было следующее: «Если в его душу запала хотя малейшая капля протестантизма, то мы не сойдемся». Мария Александровна внимательно, но не назойливо следила за духовной жизнью детей. Она читала вместе с ними духовную литературу и беседовала о значении Таинств, заботилась о благоговейном приготовлении к причастию, перед исповедью всегда говорила с каждым из детей наедине, горячо убеждая их не грешить. Благодаря такому настрою императрицы, говение в царской семье становилось временем настоящего нравственного очищения. Царских детей воспитывали строго, запрещали капризы. Основным требованием к ним было соблюдение безусловной честности по отношению к родителям, окружающим и к Богу.
Неотъемлемой частью досуга семьи, в которой вырос маленький Сережа, были паломничества. Мария Александровна возила детей в Саввино-Сторожевский монастырь, в Ростов Великий к мощам святителя Димитрия Ростовского и, конечно, в Троице-Сергиеву Лавру, поездки туда были семейной традицией.
И семена такого воспитания в православном духе упали на добрую почву. Уже очень рано вкусил Сергей Александрович сладость молитвы. Слова молитв часто встречаются в его записных книжках.
Неудивительно поэтому, что то обстоятельство, что он и его супруга не могут причащаться из одной Чаши, очень огорчало великого князя. Благодаря рыцарскому благородству души и такту Сергея Александровича, Елизавета Федоровна искренне полюбила Россию, приняла православную жизнь. Ей всегда были свойственны мечтательность, вдумчивость, стремление к совершенству и поиски идеала. На богослужениях, стоя неподалеку от супруга и невольно постигая глубины его веры, Елизавета Федоровна могла сполна ощутить благодать русской религиозности.
Великий князь стремился одарить жену тем, что так любил сам. Он открыл ей любовь к паломничеству по святым местам, дальним лесным скитам, древним монастырям. Вместе они плыли по рекам, посещая обители и храмы, беседуя со старцами и простым народом. Любимыми ими обоими местами России, после Москвы и Троице-Сергиевой Лавры, стали Киев, Оптина и Зосимова пустыни, Саров, Псков, Урал, Верхотурье, Вологда, Соловецкий монастырь. В 1892 году состоялось верхневолжское паломничество великокняжеской четы, во время которого Сергей Александрович и Елизавета Федоровна посетили святыни Ярославля, Рыбинска, Углича, Ростова Великого.
«Сергей воспитал меня», – призналась в одном из своих писем княгиня. «Господь дает мне силы, – находим в другом письме, – чтоб никто не смог сказать, что я оказалась недостойной водительства такого истинно благородного мужа и настоящего христианина».
Великокняжеская чета на крестном ходе в Троице-Сергиевой Лавре
Сама красота православного Таинства Венчания не могла не произвести впечатления на чуткую и любящую все прекрасное душу великой княгини. Красота православного храма, так непохожего на протестантскую кирху, величественность и древность обряда венчания, русская церковная служба словно ангельское прикосновение поразили Елизавету, и она уже не смогла забыть этого чувства всю свою жизнь.
У нее возникло неодолимое желание познавать суть этой загадочной страны, самую сердцевину ее культуры – одушевлявшую ее Православную веру. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Христовых Таин, и ей самой захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елизавета Федоровна стала просить мужа достать ей книги духовного содержания, православный катехизис и толкование Писания, чтобы умом и сердцем постичь, какая же вера истинна. И облик ее стал меняться: из холодноватой немецкой красавицы княгиня постепенно превращалась в одухотворенную, всю как будто светящуюся внутренним светом женщину.
Беззаветная любовь к супругу, стремление жить одной жизнью, жизнью его души и духа, поможет молодой женщине преодолеть барьер, казавшийся непреодолимым, все немыслимые преграды и искушения на этом пути. И ее заветная мечта сбудется – она сможет причаститься Святых Таин вместе с мужем и со всей Православной Церковью в Великий Четверг, день воспоминания Тайной Вечери. Но это будет еще не скоро – спустя долгие семь лет…
Паломничество на Святую Землю
За три года до свадьбы, в 1881 году, по указанию отца, императора Александра II, Сергей Александрович был избран принять участие в организации Императорского Православного Палестинского Общества, а в следующем, 1882 году, стал его председателем. Главной целью Общества была организация паломничеств русских людей на Святую Землю, сбор средств для паломников, а также для помощи Русской Миссии в Палестине, для расширения миссионерской работы, для приобретения земель и памятников, связанных с событиями, священными для каждого христианина. С помощью Императорского Православного Палестинского Общества, например, были выкуплены такие библейские святыни, как Мамврийский дуб, часть горы Голгофы и Гефсиманский сад. Палестинское Общество занималось также научно-исследовательской, благотворительной и просветительской деятельностью.
В обязанности Сергея Александровича как председателя Общества входили такие дела, как организация паломничеств на Святую Землю, приобретение недвижимости, сохранность реликвий, строительство, миссионерство, изучение археологического наследия, подготовка специалистов и многое-многое другое. Это была серьезнейшая работа, связанная, по сути, с основами русской государственности. Выйдя замуж за великого князя Сергея, Елизавета Федоровна приняла живейшее участие и в этих заботах своего супруга, стремясь во всем быть полезной ему.
В 1888 году император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери, императрицы Марии Александровны. Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елизавета Федоровна восприняла это как указание Божие и молилась о том, чтобы там, у Гроба Господня, Спаситель Сам открыл ей Свою волю. И действительно, эта поездка стала воистину судьбоносной для обоих, направляя оба их пути в одно русло – к подвижничеству и мученичеству.
Августейшие паломники у храма св. Марии Магдалины в Гефсимании (Елизавета Федоровна третья слева). 1888 г.
Великокняжеская чета прибыла в Палестину в октябре 1888 года, совершив долгое путешествие через Киев и Одессу. Они начали свое паломничество с города Назарета, затем посетили святую гору Фавор и оттуда прибыли в Иерусалим. Храм святой Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду у подножия Елеонской горы. Этот пятиглавый храм с золотыми куполами – и до сего дня один из красивейших храмов Иерусалима. На вершине Елеонской горы высилась огромная колокольня, прозванная «русской свечой». Увидев эту красоту и почувствовав присутствие на этом месте благодати Божией, княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено было исполниться. В дар храму святой равноапостольной Марии Магдалины Елизавета Федоровна привезла драгоценные сосуды, Евангелие и возду́хи.
Молодая чета Романовых побывала также в Кане Галилейской и поклонилась величайшим святыням Гроба Господня. Непосредственная близость святых мест, где произошли самые важные для каждого христианина евангельские события, и торжественные православные службы потрясли Елизавету Федоровну до глубины души. «Это как сон – видеть все эти места, где наш Господь страдал за нас, и также огромное утешение – приехать в Иерусалим, – пишет она своей бабушке королеве Виктории. – Я рада, что страна соответствует настроению мыслей… и можно тихо молиться, вспоминая слышанное маленьким ребенком, когда все это воспринималось с таким благоговейным трепетом». Взирая на древние святыни, она ощущала дыхание веков и таинственное, животворящее духовное родство с Господом Иисусом Христом, Который все
больше и больше понимался ею в неразрывной связи с Православием.
Именно посещение Святой Земли подвело окончательную черту под решением великой княгини добровольно перейти в спасительную полноту Православия.
Переход в Православие
После посещения Святой Земли княгиня Елизавета Федоровна твердо решила перейти в ту веру, которую исповедовал ее муж. Отвечая ее желанию ближе узнать основы Православия, чтобы, как она говорила, «все видеть открытыми глазами», Сергей Александрович начал изучать с ней духовную литературу. Он всегда был сторонником строгого и точного знания учения Православной Церкви и считал, что «это понимание должно сознательно убедить человека в сродности души человеческой в ее лучших стремлениях с учением Православной Церкви и заставить полюбить ее». Так и случилось с его супругой – она всей душой полюбила Православную веру, и от перехода в Православие ее удерживал теперь только страх причинить боль своим родным, и прежде всего отцу. Наконец, 1 января 1891 года, она написала отцу письмо о своем решении принять Православную веру. Мы приведем его почти полностью, потому что из него видно, какой путь прошла Елизавета Федоровна:
«…А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз, более полутора лет назад. Я все время думала и читала и молила Бога указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь, – принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа?
Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем.
Как было бы просто – оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это было бы, и как я могу лгать всем – притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии Православной. Я думала, и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более шести лет и зная, что религия найдена. Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Таин вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется внезапным, но я думала об этом уже так долго и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».
Вот еще отрывок из ее письма того времени:
«…Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе – это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере… Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила… Даже по-славянски я понимаю почти все, хотя никогда не учила этот язык. Библия есть и на славянском, и на русском языке, но на последнем легче читать… Ты говоришь… что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня, и не богослужение, – но основа веры. Внешнее только напоминает мне о внутреннем… Я перехожу из чистого убеждения, чувствую, что это – самая высокая религия и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».
К сожалению, отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил, что решение ее приносит ему боль и страдания и что он не может дать своего благословения на этот шаг.
Несмотря на то, что этот ответ причинил Елизавете Федоровне сильную душевную боль, она проявила большое мужество и, несмотря на моральные страдания, не поколебалась в решении перейти в Православие. Великая княгиня по своему духовному устроению, и особенно по требовательности к себе, отличалась прекрасным максимализмом. Половинчатость и неопределенность были ей совершенно чужды. Она принадлежала к той редкой категории людей, которые, будучи исполнены истинно апостольского горения духа, оставляли все и шли за Христом до конца. Немалую отраду ей принесло и то, что из всех родственников две Виктории – бабушка и сестра – все же одобрили ее выбор и старались поддержать в этом решении.
Виктория Баттенбергская в гостях у сестры. 1912 г.
Весной 1891 года сильное желание причаститься на Пасху Святых Христовых Таин вместе с дорогим Сергеем, испытать радость, которой она доселе была лишена, побудило Елизавету Федоровну принять долгожданное решение. Когда она сообщила о своем намерении супругу, то он невольно заплакал от счастья. Ценным свидетельством этого времени является обнаруженное в архиве письмо Сергея Александровича от 12 февраля 1891 года, которое мы приводим полностью.
«Дорогая Тетя, – пишет он великой княгине Александре Иосифовне, – зная, как ты всегда была добра ко мне и к моей жене, не могу удержаться и не сообщить тебе великой радости, в которой, я уверен, ты примешь живое участие. Моя жена решилась принять Православие. Она это делает с глубоким чувством, твердостью и уверенностью – это такие счастливые мгновенья! Уже более года, что она в первый раз со мною об этом заговорила. Мы много читали вместе и изучали катехизис. Должен прибавить, что все шло от нее, я же ей только помогал, но вовсе не заставлял, ибо мне кажется, что это очень важно. Я уверен, что ты, дорогая Тетя, как и я, подумаешь о Маме и как она была бы счастлива этому событию; впрочем, я уверен, что и это случилось ее молитвами. Обряд перехода жена желает совершить перед Пасхой, вероятно, у нас в церкви. Нежно целуем твои ручки и шлем привет Дяде. Твой Сергей».
Ранним утром 13 апреля, в Лазареву субботу, в домовой церкви Сергиевского дворца в Санкт-Петербурге над великой княгиней Елизаветой Федоровной было совершено Таинство Миропомазания с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы – матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная Церковь совершает 5 (18) сентября. Присутствовали только ближайшие члены императорской семьи. После Миропомазания император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину. «Вчерашний день был знаменателен для нашего Дома, – читаем в дневнике великого князя Константина Константиновича. – Элла присоединилась к Православию. Она сделала это не из каких-нибудь целей, а по твердому убеждению, после двухлетнего размышления». В Великий Четверг Елизавета Федоровна впервые вместе со своим супругом причастилась Святых Таин. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: Твой народ сталмоим народом, твой Бог – моим Богом (Руф. 1, 16). «Иметь одинаковую религию с мужем – это такое счастье», – скажет она.
Литография с рисунка великой княгини Елизаветы Федоровны, изданная к 25-летию ее перехода в Православие и приезда в Москву
В память об этом дне Сергей Александрович подарил своей супруге золотой медальон с эмалевым изображением Спасителя в византийском стиле. На створках были выгравированы надписи «Аз есмь Путь и Истина и Живот» и «Не бойся, токмо веруй». Эти евангельские слова стали как бы заветом для всей ее дальнейшей жизни.
Переход в Православие убедительно свидетельствовал о силе характера великой княгини, о ее духовной мудрости, о цельности натуры и незаурядном личном мужестве. Сложно и подчас невероятно мучительно расставаться с теми духовными ценностями, которые для тебя уже давно стали родными и привычными, как дыхание. И все же рано или поздно наступает момент, когда необходимо сделать выбор: или познать полноту истины во Христе и перейти для этого на новый, несравнимо более высокий уровень духовного роста, или же довольствоваться малым, оставив все как есть, и уже никогда не стремиться ввысь. Княгиня Елизавета Федоровна без сомнений и колебаний выбрала первое и никогда потом об этом не жалела.