Обложка и иллюстрации созданы автором – Александрой Треффер
© Александра Треффер, 2018
ISBN 978-5-4474-9363-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Все персонажи – плод фантазии автора.
Любые совпадения случайны
Анжела Брайт, проснувшись, резко села в кровати, но, так и не открыв глаза, снова упала на подушки, вспоминая недавний сон. Он был таким ярким и реалистичным, что в мозгу запечатлелась каждая деталь. Опомнившись, девушка бросила взгляд на будильник.
– Ох, проспала!
Вскочив, она кинулась в ванную. Зашумел душ, и через несколько минут Анжела уже натягивала одежду и расчёсывала мокрые волосы. Сквозь зубы ругая Грейс, не догадавшуюся разбудить подругу, она выбежала на улицу, направив шаги к остановке. Маршрут U7, отлично! На нём она доберётся до Пилд-Хит-роуд за двадцать минут, лишь немного опоздав.
Автобус оказался пустым. Выйди Анжела на полчаса раньше, она, как обычно, ехала бы в давке и стоя. Но сейчас девушка, расслабившись и глядя в окно, наслаждалась удобством мягкого сиденья, беглым взором окидывая салон, когда транспорт тормозил, впуская новых пассажиров. Вскоре в нём появилась женщина, привлекшая внимание случайной попутчицы: было в ней что-то, заставляющее, увидев раз, посмотреть и второй.
Противясь этому желанию, но не удержавшись, девушка взглянула на спутницу. Дама улыбнулась и облизала губы раздвоённым, как показалось изумлённой соседке, тёмным языком.
«Да что же со мной сегодня творится?» – подумала та, закрывая глаза.
И только лишь веки опустились, как в памяти вновь замелькали подробности сегодняшнего сновидения.
Ей грезилось, что она скрывается за высокой дверью огромного дома, где всё чуждо и странно, но в то же время знакомо, и слушает разговор троих, стоящих между античными колоннами. Обстановка подсказывает Анжеле, что она в древней Греции: не только архитектура, но и хитоны, и гематии1 беседующих подтверждают это.
Осмотрев себя, она видит, что выглядит, как и находящаяся рядом с молодыми людьми женщина, хотя наряд той несколько беднее. Волосы мужчин завиты и украшены, что указывает на их принадлежность к высшему обществу, а одежды отличаются строгой богатой простотой.
Девушка прислушивается и улавливает знакомо звучащее имя – Аурания. Это она. Что же говорят о ней неизвестные?
А неизвестные ли? Вот того светловолосого зовут Анаклетос. Почему он кажется таким родным двойнику Анжелы?
Второй – Тэрон – темноволосый и высокий, он пугает, от него веет опасностью.
А женщина…. Как же она похожа на ту, что сидит сейчас рядом. Мужчины называют её Медусой2, что странно, ведь эта рабыня, прислуживающая отцу Аурании, зовётся Юмелией. Напрягая слух, девушка, наконец, начинает понимать…
– Теперь, когда ты уверен, что это она, – небрежным жестом поправляя волосы, говорит Тэрон – не пора ли тебе выполнить свою миссию?
– Моё предназначение, как и всех аполлионов3, не в том, чтобы убивать ангелосов, – возражает Анаклетос. – Да, я нашёл свою зевгари,4 и что из того? Кому она мешает? Вы оба знаете, что светлые сущности не помнят о своём прошлом и не опасны для нас.
– Достаточно того, что она добро, – мелькнув раздвоённым языком, отзывается Юмелия-Медуса. – Силы зла не смогут взять верх, пока число ангелосов и аполлионов одинаково.
Наблюдательница вздрагивает, увидев, что волосы женщины начинают шевелиться, высовывая такие же, как и у хозяйки, раздвоённые язычки.
– Горгона! – едва не вскрикивает вслух Анжела.
– Мне не нравится, что ты в каждом воплощении стараешься избежать предначертанного. Уж нет ли у тебя намерения переметнуться? – угрожающе наступая на Анаклетоса, рычит Тэрон.
Тот придерживает его рукой и спокойно отвечает:
– Прикуси свой язык и не говори пустого. Тот, кто однажды выбрал зло, не сможет вернуться, и тебе это известно не хуже, чем мне. Но почему бы не добиваться своего другими способами? Зачем убивать зевгари, обделённых памятью, а значит, не способных с нами бороться?
– Это необходимо, чтобы нарушить равновесие света и тьмы, – снова шипит Медуса, – неужели не ясно?
– Довольно!
Анаклетос гневно топает ногой.
– Не вижу никакой необходимости нарушать это равновесие, и мне не нужны советчики. Идите прочь, я должен увидеться с Ауранией.
– Я предупредил тебя, адельфос5! – зловещим шёпотом произносит Тэрон. – Если ты, как и раньше, откажешься от уготованного, мы с Медусой сделаем всё сами.
– Ты пытаешься меня напугать, пёс?! А ты, недозмея, по какому праву вмешиваешься в то, что тебя не касается? Ты – персонаж будущих мифов-небылиц.
Сжав кулаки, Анаклетос грозно смотрит на застывших людей. Волосы женщины стоят дыбом, шипя на противника всеми ртами, а за спиной обоих мужчин раскрываются полупрозрачные тёмно-серые крылья, контрастирующие с кипенно-белыми одеждами.
Противостояние продолжается несколько секунд, после чего светловолосый резко разворачивается и быстро идёт к двери, за которой стоит Аурания. И та не успевает уклониться от встречи с ним.
– Госпиталь Хиллингдон, – объявил мелодичный женский голос.
Девушка пришла в себя и осмотрелась. Соседка исчезла, наверное, сошла раньше. Недоумевающе покачав головой, Анжела вышла на остановке, постояла с минуту, приводя мысли в порядок, и решительно направилась к цели.
В раздевалке она сменила одежду на синие робу и брюки, перекинулась парой слов со знакомой медсестрой из терапевтического отделения и пошла на пост.
В госпитале царила суета; недалеко от Лондона произошла катастрофа, и больницы готовились к приёму пострадавших. Прибыли первые машины скорой помощи, по коридорам госпиталя катили кресла с легко задетыми, заворачивая в травматологию, а на каталках везли окровавленных, неподвижных раненых, лица которых скрывали кислородные маски.
Распоряжался перемещением и распределением по операционным молодой мужчина, кажется, новый заведующий хирургией. Говорил он повелительно и резко, и подчинялись ему беспрекословно. Пробегая мимо с креслом, девушка бросила на него любопытный взгляд, но рассмотреть не успела.
Однако звук голоса врача заставил Анжела вздрогнуть. Ей показалось, что сейчас в мозгу всплывёт воспоминание, которое заставит её бросить больного на произвол судьбы и бежать без оглядки. Ничего подобного, конечно, не произошло, хирург исчез из её поля зрения, и, с облегчением вздохнув, она повезла пациента дальше, разговаривая с ним и пытаясь подбодрить.
Но потом, машинально делая инъекции, вправляя вывихи и бинтуя растяжения, медсестра вспоминала показавшиеся ей знакомыми нотки в хрипловатом голосе врача. Определённо, по необычности эта неделя превосходила все предыдущие годы её жизни.
Впрочем, вскоре девушке пришлось отвлечься от посторонних мыслей, поскольку работы прибавилось. День протекал напряжённо, и она благодарила судьбу, что работает не в хирургии, где в эти минуты лихорадочно резали и латали изувеченных пациентов, которых было намного больше, чем просто травмированных.
Анжела хорошо знала своё дело, но к вечеру мутная пелена усталости стала всё чаще застилать взгляд, ноги с трудом держали хозяйку, и та начала опасаться, что в таком состоянии может совершить фатальную ошибку. Когда же, наконец, поток больных стал иссякать, её окликнули:
– Мисс Брайт!
Это оказался Томас Гиббс – директор госпиталя.
– Анжела, хирурги нуждаются в помощи квалифицированных сестёр. Отыщите для меня миссис Селби и действуйте.
Она вздохнула, отдых откладывался. Вызвав по громкой связи Барбару Селби, девушка отправилась на подмогу.
Встретили её холодно. Появление специалиста из соседнего отделения сёстры-хирургини восприняли, как недоверие к их профессионализму, но, узнав, что это распоряжение директора, несколько смягчились и обеспечили фронт работ.
Последнее, что запомнила Анжела – как она, глядя помутившимся взором на искромсанную ногу лежащего на операционном столе мужчины, мечтает, чтобы взорванные и перемешанные в кровавую кашу кости, мышцы, жилы и фасции6 вновь оказались там, где им было предназначено природой. И у неё уже не хватило сил удивиться, когда она увидела, что желание её исполняется.
Зато возглас изумления вырвался у хирурга, который, судорожно сжав в пальцах тампон, сначала растерянно наблюдал, как конечность пациента возвращается к первоначальной форме, потом кинул панический взгляд на целительницу и, наконец, вытолкнул из комнаты некстати заглянувшую туда медсестру.
Уже погружаясь в забытьё, Анжела почувствовала, что её подхватывают, не давая упасть, и услышала шёпот: «зевгари».
И вновь она в античном доме. Аурания стоит, прижавшись к стене, и испуганно смотрит на Анаклетоса, остановившего на ней горестный взгляд.
– Ты всё слышала?
Она кивает, не в состоянии ответить.
– И видела? – зачем-то уточняет он.
Снова наклон головы. Мужчина в отчаянии бьёт по стене кулаком, разбивая его об острые украшения, и белоснежное одеяние заливает кровь. Девушка не может смотреть на это спокойно. Она берёт повреждённую руку в свои, и красная влага, замедлив ток, начинает засыхать и буреть.
Анаклетос хватает Анжелу, нет, не её, другую, за плечи и шепчет:
– Уезжай, беги отсюда! К гипербореям7, в Колхиду8, куда угодно, лишь бы подальше от меня и них.
Она качает головой.
– Не хочу. Без тебя моя жизнь станет пустой и пресной.
– Ты не понимаешь, – восклицает он, и в голосе его звучат нотки безнадёжности, – если останешься здесь, то лишишься самой жизни!
В ней вспыхивает надежда.
– Уедем вдвоём: только ты и я? Я стану твоей женой, кем бы ты ни был. Я люблю тебя.
– Нет, – сурово возражает Анаклетос, и лицо его темнеет, – я не могу жениться на тебе и любить тоже не могу.
Девушка растерянно смотрит на него.
– Но тогда зачем же ты рядом?
– Я покажу тебе, – отвечает он, кладя руку ей на голову.
Откровение Аурании настолько ужасно, что она теряет сознание и… просыпается.
– Анжела, Анжи, да что с тобой такое? Очнись же!
Грейс пыталась привести подругу в чувство, тряся её и хлеща по щекам. Маленькая двадцатичетырёхлетняя толстушка, снимающая квартиру на Харфилд-роуд вместе с мисс Брайт, выглядела напуганной.
– Слава богу! – вырвалось у неё, когда девушка открыла глаза.
– Что случилось? – спросила та слабым голосом.
– Тебя привезли на машине скорой помощи в бессознательном состоянии. Сначала ты произносила какие-то непонятные слова, кричала и металась, а потом обмякла. Я подумала, что ты умираешь.
Анжела похлопала приятельницу по руке.
– Даже не собиралась. А что я говорила?
– Ну, я и не выговорю… имена какие-то. Ана… анна…
– Анаклетос?
– Точно. И ещё несколько раз повторила: «зевгари». Что это значит?
– Н-не знаю, – нерешительно отозвалась девушка. – Мало ли что привидится в бреду.
Поразмыслив, она спустила ноги с кровати и нетвёрдым шагом направилась к компьютеру.
– Ты зачем встала? – возмутилась Грейс. – Тебе отдых нужен.
– Не беспокойся, – улыбнулась подруга, – дальше интернета я не уйду.
Введя в поисковике нужное слово, через минуту она уже знала его значение: «зевгари – пара». И задумалась. Вокруг неё творилось странное: сначала эти видения – то ли сон, то ли явь, потом встреча в автобусе и, наконец, чудесное исцеление пациента, если, конечно, это ей не померещилось. И ещё «зевгари» в устах хирурга. Произнёс ли эти несколько слогов неузнаваемый под маской врач в операционной, или они, навеянные грёзами, послышались ей? Ответить на этот вопрос казалось невозможным.
Интуиция подсказывала Анжеле, что всё это происходит неспроста, что над её жизнью сгущаются тучи, и в голове девушки начали появляться неоформленные пока мысли о своём особом предназначении.
– Грейс, – отрешённо произнесла она, – либо я схожу с ума, либо я не та, кем себя считала всю жизнь.
– Что?
Та выглядела удивлённой.
– Что тебе в голову приходит?
– Иди-ка сюда.
Приятельницы сели на ковёр, и Анжела поделилась с пышкой соображениями о происходящем. К удивлению, подруга не сочла её безумной, а, наоборот, с энтузиазмом поддержала версию, что мисс Брайт не совсем обычный человек. Исходя восторгом, она поинтересовалась:
– А что ты увидела, когда он прикоснулся к твоей голове?
– Я не помню, – наморщив лоб, ответила девушка, – но это было нечто, с чем мой разум не захотел мириться, потому я и отключилась.
– Ты живёшь одновременно в двух мирах, и у тебя большое будущее! – экзальтированным шёпотом произнесла Грейс.
– Знать бы ещё, какое именно. Может, я и года не протяну в свете всех этих предвестий.
Подруга разозлилась:
– Что ты несёшь?! Такого не может быть. Я всегда знала, что ты особенная, было что-то в твоём лице и поведении.
– Не придумывай, – смеясь, ответила Анжела. – Ещё на прошлой неделе ты считала меня обычной неудачницей, в двадцать восемь не имеющей личной жизни и из всех возможных благ приобретшей только тяжёлую, низкооплачиваемую работу.
Приятельница, не сумевшая возразить, поскольку несколько дней назад, действительно, сказала что-то похожее, обидевшись, убежала на кухню, где долго чем-то гремела. Под этот перестук девушка задремала.
Она лежит на плитах своего дома в Греции, а рядом на коленях стоит мужчина, кажущийся знакомым. Ах, да, это же Анаклетос, пославший ей страшное видение. Лицо молодого человека угрюмо. Он помогает Аурании сесть.
– Ну, что ты скажешь теперь? – печально спрашивает он.
Та молчит, глядя на любимые черты, скрывающие отвратительную внутреннюю сущность владельца.
– Убей меня.
Слова звучат тихо.
– Я не смогу с этим жить.
– Тебе придётся, иначе равновесие будет нарушено.
– Но ты должен это сделать, не так ли? Это ваша обязанность.
– Нет, я хочу вести честную игру.
Девушка смеётся. Смех звучит всё громче, пока не переходит в истерический. По щекам её льются слёзы.
– Аполлион рассуждает о чести! – хохоча, выкрикивает она. – Ты – убийца, разрушитель хочешь честно бороться с добром? О, боги Олимпа, что же творится в мире?!
– Тише, прошу тебя, тише!
Анаклетос пытается заглушить крики, прижимая ладонь к губам Анжелы, но та вырывается, извиваясь в конвульсиях. Тогда мужчина сильно бьёт её по щеке и закрывает рот поцелуем. Всё ещё вздрагивая, она затихает в его объятиях.
– Как мило! – звучит рядом холодный голос. – Адельфос, я вижу, ты неисправим.
– Тэрон?
В ответных словах прорывается злоба.
– Как ты посмел явиться сюда?!
– Не стоит негодовать, брат. Я лишь собираюсь выполнить за тебя грязную работу.
– Нет! Ты её не получишь!
– Ошибаешься…
И в этот момент перед разъярённым мужчиной и находящейся в полуобморочном состоянии девушкой появляется та, кого оба сначала не заметили. Зависнув в воздухе, на них смотрит Юмелия.
Но нет, это уже не она. Змеи, шипя, шевелятся на голове Горгоны, оскаленная клыкастая пасть щерится в усмешке, а пожелтевшие глаза гипнотизируют, не позволяя отвести взгляд. Анаклетос делает попытку загородить Ауранию, принять удар на себя, но отлетает прочь, отброшенный человеком, называющим его братом. А Анжела, или её двойник, чувствует, как немеют конечности, обращаясь в камень. Последнее, что она слышит – это слова Тэрона:
– Возрадуйся, адельфос. Теперь никто не отнимет её у тебя, и всю оставшуюся человеческую жизнь ты сможешь молиться на мраморный облик своей зевгари.
Девушка очнулась в полной темноте. Осторожно пошевелив руками, она убедилась, что всё ещё состоит из костей и плоти, а не из мёртвой материи. Анжела успокоилась, но уснуть ей больше не удалось. Она поднялась и, чтобы не тревожить спящую Грейс, ушла на кухню, где и просидела, пока не рассвело.