Глава вторая
Банк располагался бездарно на четырех или пяти арендуемых за сумасшедшие деньги площадях. И хотя он имел свое здание рядом с набережной Москвы-реки, старинное, в стиле ампир, представление о нем, как о перенаселенном клоповнике, не менялось. В своем здании, естественно, смогли разместить лишь 2—3 подразделения и операционный зал для клиентов. Сотрудники психовали, мучились, переходя по несколько раз в день из одного корпуса в другой, одеваясь с запасом на любую погоду и прихватывая с собой зонтики.
Улочки здесь были настолько узкие и «кривоколенные», что весь изматеришься, пока найдешь место для парковки автомобиля и сумеешь притулить его к обочине. Своя же парковка обслуживала только членов правления банка. Столовой не было. Поэтому в обеденное время банк напоминал харчевню: запахи разогреваемых в СВЧ-печах блюд гуляли по всем этажам. Кто-то, рассказывали, умудрялся разогревать принесенные из дома «суточные щи»…
Сельская провинция чувствовалась во всем: от организации встречи гостей и провода их к руководству, до чистоты в туалетных комнатах.
…Гусев, стоя у нелепого заборчика на краю лестничного пролета, боялся скатиться по крутым ступенькам вниз, тихо зверел, каменел, набирался выдержки, говоря про себя: «Прости меня, Господи… Я знаю, что есть места, где людям гораздо хуже живется. Все готов понять и принять… Но ведь это же крупный банк страны… И таким хлевом выглядит…».
Наконец, нашли какую-то заявку на пропуск, которую искали секретариат председателя, его приемная, управление делопроизводством, служба безопасности (СБ), департамент по работе с персоналом. Срокин присутствовал при этом и чувствовал себя превосходно: он раз пять успел сказать каждому руководителю, в чьем подразделении могла затеряться заявка на пропуск, как безобразно у него работают сотрудники.
Наконец, раскрылись стальные двери мощного лифта, из них выскочил сорокалетний крепыш с улыбкой невинного ангела:
– А Владимир Владимирович вас заждался… Мы, в приемной, думаем, что это вы не идете и не идете…
– Надо разобраться со всеми, Стас, – солидным голосом сказал Срокин. – Заставили Владимира Владимировича ждать…
– Гостя заставили ждать из-за бардака в нашей системе… СБ, – обратился он к охране, – соберите со всех служб объяснительные записки. И воздастся вам…
Гусева повезли на четвертый vip-этаж. Снова на лестничной площадке охрана, но здесь уже их ждали, да и у Стаса в руках оказался собственный ключ-карточка от входной двери в отсек. Кругом видеокамеры, четверо молодцов (личная охрана председателя) сидят на диванах в приемной. Плазменный телевизор в полстены забавляет их очередным душераздирающим сериалом. Много цветов в кадках, горшках и вазах. Из-под стола секретаря приемной к потолку вьются клубы пара от аппарата «искусственный климат». А на Гусева уже больше минуты смотрят зеленые глаза девочки. На фоне Стаса и особенно Срокина и охранников она была похожа на Красную Шапочку, попавшую в логово серых волков. Она встает, протягивает ему руку:
– Меня зовут Марина… Владимир Владимирович просил вас подождать две-три минуты… Пока вас ждали, к нему успел проскочить один из директоров филиала… Вам чай или кофе?
– Спасибо, ничего не надо.
– Тогда присаживайтесь…
– А вот я с удовольствием выпью кофейку, – почти продекламировал Срокин.
– Хорошо, – девушка нажимает кнопку на телефонном аппарате, тихо говорит, – Алена, для Срокина как обычно… Да, пока все.
Гусев не знал, куда присесть: охранники такие крепкие ребята, что, усевшись посредине дивана, для других места они уже не оставляли. До одного из них дошло: гость стоит, не зная, куда себя деть. Он поднялся, поправил кобуру с красной рукояткой пистолета, пошел в коридор. Из дверей навстречу ему вышла стройная совсем еще юная девушка с чашкой кофе и печеньем на подносе. На ней – светлый брючный костюм, ноги длинные, немного худые, болтаются в штанинах. Но при этом она оказалась обладательницей изумительной груди. Глеб отвел от нее взгляд, подумал: как рано начинают делать имплантаты…
Дверь широкая, нестандартная, расположенная прямо за столом Марины, открылась. Из нее выкатился маленький человечек, родом из селений Северного Кавказа, который продолжал бить себя в грудь, кланяться и расточать улыбки. За ним показался хозяин: среднего роста, плотный, но не толстый, хотя вся его фигура говорила: «хожу по лезвию бритвы». Еще чуть-чуть, совсем немного (килограмма два лишнего веса) и его понесет по всем кочкам. Он смотрел на Глеба, не обращая внимания на уходящего гостя, на Стаса и Срокина.
– Заходи, дорогой, – и, пропустив гостя вперед, зашел следом, плотно закрыл дверь. – Надоели все эти стукачи, слухачи, советники, ж… лизы… Спасу нет. Все хотят доказать, что не зря жрут государев хлеб… Ты знаешь, сколько у меня советников? Я сам уже не знаю, сколько… Вот только что «едроссы» порекомендовали ко мне в советники члена Совета Федерации, у него кончается срок полномочий, и какую-то женщину с двумя маленькими детьми. Наверное, чья-нибудь любовница… На днях в советники пролез бывший зампред ЦБ. Не хило, да?
– И что, все они деньги получают? – Спросил Гусев.
– Дорогой, они еще и нам с тобой дадут на молочишко… Кроме, конечно, женщины с детьми. Мы, как, на «ты»? Может, по грамульке, но я могу только красненького…
Он нажал кнопку селектора, сказал:
– Марин, зайди…
И Глебу:
– Я угощу тебя потрясающим зеленым чаем с молоком, специальным, для похудания… А пить мы сегодня не будем. В другой раз…
Вошла Марина, остановилась в дверях. Банкир сказал:
– Ты красивая женщина, я люблю смотреть на тебя… Но почему ты такая дур-рра?! Я же тебе говорил пять раз: мониторинг ложи перед самым носом, иначе я не успеваю отсмотреть… Ты же ложишь на край стола… Я даже дотянуться не могу… Уйди с глаз моих долой… Алене скажи, чтоб сделала моего чая…
– А вам? – всхлипывая, спросила у Гусева девушка.
– Иди-иди, и ему моего чая. И никого ко мне… Никого!
– Там Срокин рвется, говорит, что вы ему разрешили?
– Он тебе нужен? – спросил хозяин у гостя. И, не дожидаясь ответа, сказал:
– Гони его! Пусть работает над книгой, все сроки угробил, го… юк!
Гусев осматривал гигантских размеров кабинет. Кругом фотографии: хозяин с президентом, с премьер-министром, министром сельского хозяйства, спикерами обеих палат Парламента, кучей губернаторов… Отдельные темы – международная жизнь и награды: загранвстречи, дипломы, медали, грамоты, львы с крыльями над головой, коровы-буренки, сувениры, сувениры с надписями и без них…
– И все это мое! И все это при мне!! Как оцениваешь?
– Хорошо оцениваю… Только я бы все эту роскошь разместил на трех – пяти огромных стендах да выставил бы все это богатство в коридоре при входе в vip-зону. Вот тогда бы это заиграло…
– Да! Да!! Да!!! – Заорал Гарун. – Кумекаешь! Молодец! Ай, да молодец! Сами сделаем или закажем?
– Конечно, закажем! Люди профессионально этим занимаются… Никаких денег на это не надо жалеть…
– И не будем…
Приехал на колясочке чай. Алена уже успела поменять брючный костюм на легкое шелковое платье. Она была очень красива. Светло-русые волосы при каждом шаге кольцами падали на плечи, проносясь мимо серых с зелеными искорками глаз. Но главной ее достопримечательностью, естественно, оставалась грудь. Гусев не мог удержаться: смотрел на вырез в платье, мысленно измеряя глубину ложбинки посредине, куда провалилась золотая цепочка с каким-то драгоценным камнем. Гарун улыбался, но молчал, ни словом не обмолвился. Когда девушка вышла, он спросил, напрямик:
– Понравилась? Немного худышка в бедрах, но все остальное – просто блеск, а? Я тебе ее передаю как сотрудницу нового подразделения. Будет обслуживать тебя, твоих журналистов, чтобы не стыдно мы выглядели на фоне Сбера или ВТБ.
– Срокин пытался…
– Решать тебе… Все знают, чего он стоит. Но он вроде бы тоже как бы порекомендовал тебя мне. Поэтому я не могу не прислушаться к его просьбе… В крайнем случае, выгонишь… Это-первое.
Второе: не обижайся, но я пока не хочу, ни управление, ни департамент заводить по твоему профилю. Мы, сельские, много лет работая с пресс-службой, привыкли к такому названию. Давай оставим такое же название, а? Плюс – дам статус самостоятельного структурного подразделения, плюс премия, ежемесячная. Думаю, что у тебя будет не меньше, чем у любого директора департамента… Откаты-закаты, ты меня понимаешь… А Срокина захочешь – замом поставишь, не захочешь – пусть сидит в советниках.
И последнее: судьбу предшественницы – решай сам. Я мысленно ее уже уволил. Все! Вот ее заявление, по собственному желанию… Это нечто… Еще сдуру пресс-секретарем ее назвал… А она капитаном абвгдейки оказалась, 20 лет у них проработала. Вот влип… Ну, слава Богу, что все закончилось…
И без перехода:
– Вопросы есть? Вопросов нет!
Нажал кнопку на селекторе:
– Константиныч, сейчас к тебе придет Глеб Гусев, помнишь наш утренний разговор? Сделай все, как он скажет… И от меня: все по максимуму!
– С испытательным сроком? – Донеслось из микрофона.
– Какой испытательный срок, дорогой! Он командовал десятками начальников, каким ты сейчас являешься… Да, потом отведи его к Алексеичу… Сам отведи! Я размещаю его у себя на этаже… (В микрофоне – мычание, междометия…). Нет места? Найдите! Выгоньте, на…, половину бездельников… Подожди, не отключайся, я счас, при тебе с Алексеичем переговорю…
Щелчок, хриплый голос:
– Приветствую, Владимир Владимирович!
– Что хрипишь, опять водку жрал холодную?
– Да вы же знаете, что я давно уже ничего не жру…
– Я тебе каждый раз буду напоминать, дорогой, чтобы ты на всю оставшуюся жизнь запомнил меня… Так, готовь новому пресс-секретарю машину с водителем…
– Не положено…
– Ты че, совсем о…!! Тебе начальник говорит, а ты – не положено…
– Только с директора департамента и то по вашему личному и письменному указанию…
– Я для краткости назвал Гусева пресс – секретарем… По приказу, он именуется – руководитель пресс-службы банка, возглавляет самостоятельное структурное подразделение… И еще: размести его у меня в отсеке…
– Так…
– Повторяю: он будет у меня в отсеке, расчисти территорию!
– Понял!
– Понял, чем старик старуху донял… Я как-нибудь, под горячую руку, уволю тебя, на…, Сергеев! Ты как тупой, слепой, глухой и немой… И все в одном разливе. Ведешь себя, как шпана уличная! Ты ведь солидное управление возглавляешь, в солидном банке…
– Так, мы что…
– Константиныч, ты все слышал? Не повторяй ошибок соседа по камере! Понял? Ха-ха-ха-хоо…
Гарун отключил селектор, взялся было за чай, глотнул его, тут же сплюнул:
– Ну, вот, опять все остыло. Попить чайку с хорошим человеком не дадут… Как у тебя, Глеб, отношения с премьером, с его замами, министрами?
Смотрит на Гусева хитрыми, немного бегающими глазами.
– Трудный вопрос, – говорит тот, – человек я дотошный по службе, неуютный. Приходилось и на министров бочку катить, когда они со страху на встречи с журналистами присылали своих заместителей. И врать им не разрешал, потому что журналисты все равно раскопают ложь: не сегодня, так завтра. Лучше все по-другому, по-умному подать… Но, главное, я так понимаю, не в этом? – Спросил он собеседника. И, не дожидаясь ответа, продолжил:
– Последние несколько лет я с женой бывал на днях рождения у премьера. Дважды меня приглашали на прием в Большой Кремлевский Дворец… В резерве на выдвижение стоял на замену министра информации и печати…
– Вот это да!! А что же ушел?
– Молодежь идет… За ними деньги идут… Огромные…
– Тут ты прав!
– Потом – не ужились мы с фаворитом премьера…
– Это го… нюк! Страшный человек!!
– Правда, премьер об этом знает, спокойно ко всему отнесся, даже назвал его задницей…
– А долго продержится премьер?
– Не думаю… Но конструкция здесь будет очень непростая, рассчитанная на год-полтора… Да, не педалируйте больше нигде слово – «абвгдейка», ладно?
– Понял, спасибо…
– Без обид?
– Ты с ума сошел, Глеб!! Я тебе так благодарен: живую речь услышал, живой ветер почувствовал…
– Не пасите меня специально, мне надо много ездить, ходить, встречаться, слушать, наматывать на ус, пить с людьми водку и опять слушать… И делать правильные выводы. Эта информация будет только для вас. Только! Даже с друзьями не стоит ею делиться…
И без перехода:
– Я понял, что нас в пресс-службе будет двое-трое, пока?
– Да бери, сколько хочешь, сколько надо! Хоть полсотни людей! Я против того, чтобы отделы, управления создавать… Правление, филиалы тем самым раздражать. Работай мобильными группами, помнишь, ты мне рассказывал о пресс-службе премьер-министра? Сектора, там, временные группы… А кто тебе такую хреновину сказал?!
– Срокин…
– Забудь! Вот, подлец… Надо что-то делать. Он так и будет тебя ревновать, значит, подставлять, значит, мешать работать…
– Значит, его надо приблизить на самое короткое расстояние, посадить на самый короткий поводок…
– Понял! Я приказ по нему отдам сразу после назначения тебя. А чтобы он не залупался, оклад ему оставлю как советнику, старый. Это, примерно, в половину твоей зарплаты будет…
– Неудобно так-то с человеком поступать…
– Чудной ты, Афанасич, мужик! Да он тебя уже всего обос…, хотя мы говорили о тебе два раза и то вскользь.
– Может, он по договоренности со мной действовал, чтобы правдоподобнее все выглядело?
– Да, пошел ты, шутильник! Мне знаешь, кто про тебя говорил? Бывший Зампредседателя Верховного Совета Иван Алексеевич, почетный пенсионер… Ты и у него работал помощником?
– Нет, в секретариате, завотделом печати… Но выступления ему на пресс-конференции готовил, целые шоу устраивал…
– Он сказал, что пошел бы с тобой в разведку… А я человек – советский. До кончиков волос. Я тридцать лет в банковской системе, вот этими руками создавал этот банк, растерзанный, затраханный, заплеванный, обманутый олигархами. А ты говоришь! Ну, мы с тобой еще обсудим эту тему, хорошо?
– Хорошо, Володя. Только при всех ты для меня Владимир Владимирович и на «вы». Это я о себе! Со мной поступай, как посчитаешь целесообразным, по обстановке. Об одном прошу: никогда не унижай достоинства… Я уйду и не вернусь.
– Это я знаю! Об этом меня уже предупредили. Давай работать, Глеб Афанасич, с Богом! Слушай, сделай мне пресс-службу, какая была у тебя с премьером!