Глава 4
Собрав на ходу вещи, я пошла в уборную, чтобы привести себя в порядок: подкрасила губы, расчесала волосы и гордой походкой от бедра направилась в столовую. На удивление было как-то тихо и, только оглядевшись вокруг, я заметила, что в столовой почти никого нет. Странно как-то, где все? – только я об этом подумала, как ко мне подлетели Лиз и Лорен, набросившись на меня с дикими воплями и нечленораздельными фразами о новеньком, кажется.
– Девочки, уймитесь, что случилось? – пыталась я понять, что стряслось.
– Там Алекс с новеньким, сцепился! – возбужденно стала объяснять и разводить руками Лиз. В моей голове зародилось сразу куча мыслей: Как подрались? Из-за чего? а может из-за меня? но откуда Алекс мог узнать? Неужели, Солт рассказал? Но произнесла вслух лишь одну:
– Где они?
– На заднем дворе, – услышала я и незамедлительно направилась туда.
– Да кто ты вообще такой?! Я тебя в порошок сотру, так что лучше тебе не стоять у меня на пути! – услышала я крик Алекса, стоявшего в миллиметре от Солта, который, кстати, был с разбитой губой.
– Не сотрешь. Не сможешь, – после этих слов лицо Алекса исказилось в гримасе злости. Еще чуть-чуть, и он бы его ударил, но Трэвис, друг Алекса, вовремя оттащил его от Алана.
– Не стоит, брат, сейчас нам лучше уйти, – пытался его успокоить Трэвис. Не знаю почему, но, наблюдая эту сцену, я волновалась больше за Алана. Поймав себя на этой нелепой мысли, я почувствовала вину перед Алексом.
Наконец, когда я приблизилась к ним, парни заметили меня. Алан выглядел немного растрепанным, в порванной майке, которую он, похоже, успел переодеть после истории искусств, в его глазах горели искорки злости, кровь на нижней губе, но, в целом, он производил впечатление уверенного и спокойного человека. На Алексе не было и царапины, но выглядел он разъяренным – редкость, увидеть его в таком состоянии, обычно, он всегда веселый и добрый. Мне стало страшно, а что, если Алекс уже знает о том, что случилось в душе?
– Еще не вечер, Солт, так что не обольщайся! – Алекс взял меня за руку и пошел к машине. Обернувшись, я увидела, что здесь собралась почти вся школа, которая провожала нас взглядом, как и Алан…
Всю дорогу мы с Алексом ехали в тишине. Я молчала и не спрашивала, что случилось, так как догадки о причине их драки меня пугали, я боялась потерять Алекса. Я не знаю, что к нему чувствую, но он мой единственный близкий человек. Он понимает меня и принимает такой, какая я есть, и я за это ему благодарна. А ведь очень мало людей знает, какая я на самом деле, без своей маски королевы, которую, воля не волей, приходится носить, а если этого не делать, вряд ли ты в школе проживешь нормально, без ежедневных насмешек и унижений, которые мне пришлось вытерпеть в Аризоне. Как, впрочем, в дальнейшем и на работе: «Чтоб не быть в разряде неудачников, научись не показывать своих истинных чувств» – простое правило школы, переходящее в правило жизни.
Наконец, я решила взглянуть в сторону Алекса, который сосредоточенно вел машину и, судя по выражению его лица, напряженно о чем-то думал. Он такой родной для меня, может, это эгоистично с моей стороны, но я совсем не готова с ним расстаться. Ну, зачем я вообще целовалась с Солтом?! Сама все испортила.
Машина Алекса остановилась возле суши-бара «Шанхай». Это «наше место» – мы любим проводить здесь вечера, поедая роллы и наслаждаясь запахом кальяна. И именно здесь он предложил мне встречаться. Наверное, символично выбрал его же, чтобы расстаться.
Припарковав Ауди, Алекс и я молча вышли из машины и побрели в сторону бара. Мы приехали днем, поэтому людей было мало, и вся атмосфера располагала к уединению: белые диванчики с мягкими подушками, атласные скатерти на столах, приглушенный свет, красные воздушные шторы и клубы дыма от кальяна. Мы устроились за самым дальним столиком бара. К нам, а точнее будет сказать, к Алексу, с широкой улыбкой подошла официантка. Девушки часто пытаются привлечь его внимание. Странно, но я не ревновала, может, потому, что не было повода для этого. Ведь, не смотря на уйму девушек, вьющихся возле Алекса, он их игнорирует, так как считает, что большинство этих «хищниц» видят в нем только внешнюю оболочку, т. е. симпатичную мордашку с хорошей фигурой и отличной машиной, а больше им ничего не надо и ничего не интересно, в отличие от меня. «Ты – мой идеал, другие девушки для меня – красивая обертка, фольга от конфеты, а хочется всегда саму конфету, т. е. тебя», – вспомнив его сравнение, непроизвольная улыбка появилась на моем лице.
– Что вы будете заказывать? – приторно сладким голосом заговорила официантка, постоянно кидая томные взгляды на Алекса, пытаясь выглядеть соблазнительно.
– Пока две колы, пожалуйста, – безразлично произнес Алекс, задумчиво рассматривая меня. От его пристального внимания я заерзала на диванчике и долго ожидала хоть какой-нибудь реплики с его стороны, но, не сумев больше вынести это затянувшееся молчание, я заговорила первая.
– Алекс, я хо… – не успела я начать, как была прервана.
– Да, я знаю, можешь не продолжать! Ты бросаешь меня? – Алекс сказал это зло, но с нотками горечи.
– Нет, что ты?! Я не это хотела сказать! Почему я должна тебя бросать? – я с непониманием и недоумением уставилась на него.
– Ну, как же? Я теперь не звезда школы, не будущей король, а, следовательно, по правилам, ты должна меня бросить и…
– Стой, – я прервала его, не дав договорить. – Ты хочешь сказать, если бы я сейчас потеряла свой статус королевы, то ты бы меня бросил?!
– Конечно, нет! Как ты могла такое подумать?! – возмутился Алекс.
– Ну, обо мне ты же мог так подумать, что мне мешает сделать то же?
– Это другое, – тихо произнес Алекс, отворачиваясь от меня.
– Почему? – не унималась я.
– Ты знаешь.
– Нет, не знаю! Хватит уже играть со мной в кошки-мышки, ответь на вопрос! – меня это уже начало бесить.
– Я люблю тебя, – он нерешительно посмотрел на меня. Сказать, что это было для меня неожиданностью, я не скажу. Я знала это и так, я чувствовала, но услышать это признание была не готова. Прежде всего, потому, что не могла ответить ему взаимностью, по крайней мере, сейчас. Воспоминания о Нике все еще гложат меня. Я вспомнила вечер, когда призналась ему…
Воспоминание:
– Почему ты с ней? – я недоумевающе смотрела на них.
– Как почему? Пришел с ней на вечер, – равнодушно ответил Ник.
– А как же мы? Я ведь люблю тебя… – я уже совсем ничего не понимала.
– Мишель, о каких «мы» ты говоришь? Есть я и ты. А мы просто хорошо проводили вместе время!
– Так значит, вот что это для тебя значило, – я сказала это скорее себе, чем ему.
– Да, – его безразличие больно кольнуло меня в самое сердце. Этого просто не может быть, он не может действительно так думать!
– Но, ты же говорил мне… – Ник не дал мне договорить.
– Что, Мишель? Я не признавался тебе в любви и не давал клятв в верности! Ты не нужна мне.
– Пошли отсюда, Мика, он того не стоит, – Крис обняла меня за плечи, чтобы увести, но я не могла тронуться с места, я словно застыла.
– Ой, Крис, хватит уже этого спектакля! Не строй из себя хорошую подругу! – яростно прошипел Ник.
– Что ты имеешь в виду? – я почувствовала, как мой голос дрогнул.
– Малышка, неужели, ты действительно думала, что просто так попала в элиту? – услышала я ненавистный мною, слащавый голос Литии, которая продолжала, как ни в чем не бывало, виснуть на Нике. – Что Кэтрин и Кристин приняли тебя с распростертыми объятиями по доброте душевной и действительно считают своей подругой? Или, может, что Ник в тебя беззаветно влюбился? Во что бы серую мышь не нарядить, она все равно останется серой мышью! – она презрительно посмотрела на меня и рассмеялась. Меня словно ледяной водой окатили. Я онемела. Что сказать? Как реагировать? Я почувствовала, как одинокая слеза скатилась по моей щеке.
– Это правда? – произнесла я дрожащим голосом. Это единственное, что я могла выдавить из себя.
– Мика, все не совсем так! – этими словами Крис все подтвердила, дальше я её уже не слушала. Я не могла больше здесь находиться, поэтому, убрав ее руки с моих плеч, я побежала к выходу. Последние слова, которые я услышала, пока направлялась к двери, были слова Кэтрин:
– Брат, мне стыдно за тебя! Я думала, что у тебя хватит ума сделать правильный выбор. Похоже, Ник, я ошибалась.
Пока я шла домой, в голове снова и снова крутились слова Ника: «Что, Мишель? Я не признавался тебе в любви и не давал клятв в верности! Ты не нужна мне». Мне было трудно дышать. Ощущение, что сердце сжали, и оно рассыпалось на мелкие части. Я вошла в дом и единственное, что мне сейчас хотелось – это прижаться к груди матери и разрыдаться. В холле стоял Гари – мой отец и доктор Стюарт. Они стояли боком ко мне и что-то обсуждали. Я уже хотела подняться к маме, как отец вдруг повернулся ко мне и то, что я увидела, меня напугало. Я замерла. Если бы я не знала, что передо мной стоит отец и ему 45, то не поверила бы: уставший вид, дрожащие руки, понурое выражение лица, бегающие глаза и покусанные губы – на нем просто лица не было. Меня окутало плохое предчувствие.
– Что случилось? Где мама?
– Дочка…у Сабины сегодня опять был приступ, – я в ужасе прикрыла рот ладошкой.
– Как она? Что с ней? Она сейчас в больнице или…
– Мишель, – перебил меня отец, – мамы больше нет…с нами, – с трудом выговорил отец.
– Нет! Нет! Ты врешь! Зачем ты обманываешь меня? Это ведь неправда! Я знаю это, я знаю! – я разрыдалась и начала биться в истерике. Гари попытался обнять меня, но я вырвалась и выбежала на улицу. Шел дождь, а я бежала, не разбирая дороги. Обида. Горечь. Разочарование. Отчаяние. Боль. Пять слов, олицетворяющих мое бытие, пять слов, полностью поглотивших меня. Капли дождя вместе со слезами стекают с моего лица. Разбитая, подавленная, сломленная – эта ужасная мука раздирала меня изнутри. В отчаянии я упала на колени и, подняв свои затуманенные от слез глаза к небу, закричала:
– За что? – все мое тело содрогалось в рыданиях, а мысли спутались. Я больше не могла думать здраво, слишком много всего для меня одной. Я могла только желать, желать ни о чем не думать, ничего не чувствовать, забыть. По мере пролитых мною слез, боль уходила, а на место ей приходило осознание происходящего и новое чувство – опустошение. В этот вечер я поняла, что больше никогда не буду прежней. Во мне что-то надломилось, и это что-то изменило меня. Предательство близких людей и утрата самого дорогого человека навсегда оставила отпечаток в моей жизни. И как бы я не старалась забыть и принять, я не смогу.
Весь вечер и всю ночь я проплакала не в силах остановиться. К утру я, изнеможенная, приползла домой. Хотя внешне я осталась прежней, но внутри появилось ощущение зрелости. Я чувствовала, что повзрослела, не было больше той маленькой Мики.
Конец.
– Мика, – голос Алекса вывел меня из омута воспоминаний. – Может, ты хочешь, чтобы я ушел, – в его глазах промелькнула боль. Я смотрела на него, пока во мне боролись два чувства: чувство благоразумности – ведь, если мы расстанемся, то он сможет найти девушку, которая действительно его полюбит; и чувство страха перед одиночеством. Опять одна… – нет, я не переживу это снова! И второе победило.
– Алекс, – я взяла его за руку и посмотрела в глаза. – Чтобы ни случилось, и какой статус бы ты ни занимал, я тебя не оставлю. Ты дорог мне! И ты мне нужен! – я произнесла это искренне.
После моих слов печальные глаза Алекса загорелись счастливым огоньком. Он пересел ко мне на диванчик, притянул к себе и поцеловал с нежностью и любовью. Опять чувство вины заиграло в моем подсознании, но было так приятно находиться в таких родных объятиях, что отодвинула ее на задний план. Как только Алекс выпустил меня из крепких рук, я задала вопрос, который волновал меня все это время:
– Алекс, так что же произошло? Из-за чего была драка? – я заметила, как он снова напрягся.
– Дело в том, что наша школа в этом году участвует в турнире и, по сравнению с другими командами, наша недотягивает. А победа в турнире не только даст шанс ребятам из команды, но и повысит статус школы, поэтому директриса, насколько я знаю, все лето искала «чудо-игрока», который мог бы обыграть наших соперников. Так вот, Солт – это и есть наша новоявленная «звезда», Его отец был двукратным победителем лиги чемпионов и просто помешан на спорте. Хочет, чтобы сын пошел по его стопам. А еще, ходит слух, что именно папочка подсунул его к нам в команду и заодно договориться с тренером, чтобы того поставили капитаном. Наверное, он думает, что в этой роли у Алана большая вероятность быть замеченным жюри турнира. Только вот, я не пойму, неужели, ему нравиться, когда за него все решает и делает отец? – проговорил Алекс с отвращением. Я очень удивилась, услышав рассказ Алекса. Конечно, Солт еще тот фрукт, но совсем не вызывает впечатление человека, зависящего от прихоти отца. Как раз наоборот, он показался мне своевольным и самостоятельным. Который раз за день убеждаюсь, что Солт – это просто кладезь сюрпризов. Кто же ты, Алан Солт? – герой любовник, актер, спортсмен, или слюнтяй? – за своими мыслями я не заметила, как Алекс начал гладить меня по волосам и что-то нашептывать на ухо.
– А как команда к нему отнеслась? – поинтересовалась я. Алекс с недовольством отстранился от меня.
– По-разному: одни, конечно, с явным негативом, потому что не понимают, как новенький за такой короткий срок, точнее за один день, – тут он усмехнулся, – попал в первый состав, стал капитаном команды и, соответственно, будет принимать участие в турнире. Другие, кто меня недолюбливает, думаю, ты знаешь о ком я, наоборот, только рады такому раскладу вещей. Я даже думал уйти, но ребята уговорили меня остаться. Таким образом, мы разделились на два лагеря. В общем, не очень ситуация для команды.
– Ты принял правильное решение, что остался, от этого зависит твое будущее. Я знаю, сколько ты тренируешься, поэтому ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо, – я улыбнулась и нежно погладила его по руке.
Мы проговорили до позднего вечера, а потом Алекс отвез меня домой. Когда я вошла, то увидела, как Лиз и Лорен что-то бурно обсуждали. Заметив меня, они резко замолчали. Я сделала вид, что не заметила перемены их поведения, и прошла в комнату.
– Ты уже бросила Алекса? – вдруг, спросила меня Лорен. Я нахмурилась.
– Нет, и не собираюсь, – отчеканила я. Девочки непонимающе на меня уставились.
– А как же правила? Он ведь больше не король! Ты обязана его бросить, – недоумевала Лиз.
– Это еще неизвестно. Если он не капитан футбольной команды, это еще ничего не значит.
– Нет, значит! У нас новый король – Алан. А королевой будет та, которая будет встречаться с ним, – парировала Лорен. Не знаю почему, но мне было неприятно представлять Алана с девушкой, поэтому слова Лорен меня вывели из себя.
– Лорен, правила в этой школе составляю я, и я их могу поменять! – сквозь зубы проговорила я, пока завязывала на голове хвостик, со злости, туго натягивая резинку.
– Правила элиты существовали задолго до твоего появления здесь, и первые три пункта королева менять не вправе, забыла? – с победной улыбкой заявила она, будто проверяя меня на терпение. В этот момент, мне страшно захотелось подпортить ее счастливую физиономию, но я взяла себя в руки и невозмутимо ответила:
– Мне всё равно! Я вольна делать всё, что посчитаю нужным!
– Значит, у тебя нет планов на Алана, – скорее утверждала, чем спрашивала Лорен. – Тогда им займусь я, ты же не против? – она ехидно улыбнулась и вопросительно вскинула бровь, заметив мое недовольное лицо. Наш немой диалог разрушила Лиз.
– Он такой красавчик! Ты видела его сегодня в спортзале, без майки? Да, у нас во всей школе нет парней с такой фигурой, не говоря, уже о его ангельском личике! Только нимба над головой не хватает, – рассмеялась Лиз, а Лорен её поддержала. Меня их разговор начал раздражать еще больше.
– Он очень привлекательный, разве ты не заметила, Мика? – Лорен пытливо смотрела на меня.
– Мне всё равно. У меня было на кого смотреть, – соврала я без зазрения совести.
– Ну да, ну да, – съехидничала она. Она до сих пор не может пережить, что Алекс пренебрег ею и предпочел меня. Теперь добралась до Солта. Больше мне не хотелось продолжать эту «приятную дискуссию», поэтому я пошла спать. Сегодня, итак был насыщенный день, многое изменилось. Мой привычный уклад жизни тоже может поменяться. Не знаю даже, стоит ли мне переживать, еще и Лорен со своими разговорами. Ну да, не каждый день новенький становится капитаном команды и автоматически королем школы! И как мне вести себя с ним? Мы вместе играем в одном спектакле, – полностью игнорировать не получится, тем более, мне нужна главная роль. И что мне делать? Ладно, сейчас об этом думать просто бессмысленно, так что, как сказала Скарлет О'Xара: «Подумаю об этом завтра».