Глава вторая
В нижний зал большого дома, служивший сразу гостиной, столовой и комнатой для рукоделия, какое старшая мать находила каждому домочадцу долгими зимними вечерами, Весеника входила не с лестницы, а из кухни, специально сделав крюк. Очень хотелось разглядеть гостей раньше, чем они увидят её. Однако девушку ждало разочарование, смешанное с досадой и чуть приправленное уважением. Женихи из клана Ястреба тоже не пожелали служить ярмарочными игрушками, какие каждый может рассмотреть, потрогать и даже испытать на прочность. И все пятеро явились в боевых масках из выделанной буйволиной кожи цвета бронзы, с коваными нашлепками на носу, напоминающими клюв птицы.
Но в прорезях масок жили своей жизнью очень заинтересованные глаза, начинающие осматривать каждую вошедшую женщину или девицу вовсе не с праздничных чепцов и ярких платков, повязанных именно в честь приезда гостей.
Верно про ястребов говорят, сердито насупилась Веся, что все они бабники и охальники! Вон как зыркают по сторонам, девушки щеками так и пламенеют. Конечно… можно бы оправдать гостей тем, что у них наоборот, рождается больше парней, но как-то не хочется. И ехать с этими наглецами никуда не хочется, хотя Веся за себя постоять всегда сумеет… но про это тоже лучше не думать и не вспоминать.
– Весь… – шепнул рядом голос Марили. – Как они тебе?
– Как мухоморы! Никак не выберешь, какой ярче! – Разозлившись и на сестру, подсунувшую ей такое счастье, и на себя, за совестливость, Весеника решительно шагнула в столовую, прошла к длинному столу и уселась прямо напротив того ястреба, что сидел в центре.
Ехидно прищурилась в ответ на заинтересованный взгляд, налила себе в чашку горячего мясного навара и взяла кусок гусиного пирога. Если права Мариля, и женихи не намерены останавливаться, пока не проедут Воронье болото, то поесть лучше поплотнее.
Теперь все пятеро ястребов нагло рассматривали только сидевшую напротив одетую по-походному девушку, начиная понимать, что это значит. Все остальные женщины в этом доме были в темных юбках и разноцветных блузах, на головах чепцы либо платки, на плечах шали. А эта одета в темно-серый замшевый костюм из штанов, рубахи и длинной кожаной женской безрукавки, подпоясанной широким ремнем. На левом рукаве рубахи был вышит серебром знак клана, из-под шнуровки виднелось тонкое синее полотно нижней сорочки, а на голове красовалась расшитая жемчугом круглая кунья шапочка с закрывающей все лицо боевой маской. И как завершение всего – пряжка на поясе с выгравированной мордочкой куницы с изумрудными глазками – знак княжеской крови.
– Вот дочь наша, Весеника, – подойдя к девушке с двух сторон, положили ей на плечи руки обе матери.
Недовольное сопение отца Веся отчетливо слышала за спиной.
– Представьтесь, сыновья клана Ястреба, и поклянитесь беречь дочь нашу пуще своего глаза, – мрачно произнёс князь, и ястреб, сидевший в центре, встал.
– Ансерт. Клянусь.
– Даренс, клянусь, – вставая, сверкнул голубыми глазами второй.
– Ранзел, клянусь, – пробасил третий.
– Лирсет, клянусь, – звонким юношеским голосом отчеканил четвертый.
– Берест, клянусь, – глуховато произнёс последний, и все они сели, сочтя процедуру завершённой.
Кроме Ансерта. Он спокойно достал из нагрудного кармана неширокий браслет и подал Весенике.
Однако девушка и не подумала протянуть навстречу руку, точно зная, что это ловушка.
– Дочери клана Куницы обещан свободный выбор, – грозовым раскатом пророкотал голос отца, и за эту помощь Весеника простила ему всё.
В конце концов, негоже оставлять за спиной старые обиды и распри. Всегда лучше помнить только хорошее, тогда не будет в дороге жечь душу запоздалое раскаяние.
– Мы привели для неё тэрха, – кротко сказал Ансерт, и его глаза победно блеснули, – а он привязан к браслету. И никаких иных обязательств этот дар не несёт.
– Давай, я передам, – миролюбиво предложила старшая мать, и Весеника лукаво усмехнулась. Если там и есть что-то, кроме привязки к тэрху, после рук матери исчезнет, как ни бывало.
– Вы нам не доверяете… – с наигранной обидой произнёс княжич, но браслет княгине отдал.
– Встань, дочка, – мягко сказала Лерсея, и Весеника мигом поднялась с места, повернулась к столу вполоборота, позволяя женихам изучить всё, чего они раньше в её фигуре не разглядели. – Дай правую руку, браслет чист.
Защёлкнув на запястье названной дочери подарок, княгиня вынула из кошеля свой браслет.
– А это тебе от родного дома. Снять его с руки ты сможешь только по собственному желанию, и никакое зелье или наговор не смогут тебя заставить. И только он послужит знаком, что выбор сделан.
– Спасибо, матушка, – ошеломлённо выдохнула Весеника, склонившись, чтобы приложиться к руке княгини, и не удержалась, бросила тайком взгляд на женихов.
А те разом жевать перестали, губы у всех недовольно поджаты…
И тут Лерсея перехватила девушку, прижала к груди и, делая вид, что целует в щёку, тихонько шепнула на ушко:
– Спасибо тебе, за Марилю.
– Да… – Веся хотела сказать: «За что»? Но вовремя прикусила язык, нечасто княгиня кого-то благодарила, ох, нечасто!
Вот только эту благодарность нужно понимать немного иначе, чем она звучит. В ней и хвала за то, что не сломала в душе сестры нежный цветок любви, и за то, что оказалась смелей других девушек, рыдавших на весь дом и цеплявшихся за двери, когда их увозили в чужие кланы. И обещание помощи или поддержки, как будущей княжне клана Ястреба, и пожелание не промахнуться с выбором, и предупреждение, что он всё-таки должен быть сделан, этот выбор.
Назад ей дорога заказана.
А значит, и признательности за слова матушки от неё никто не ждет, но любую просьбу исполнят… разумную, само собой. Нахальных и жадных в клане Куницы не жалуют.
– Я бы Рыжа взяла… если можно, – вспомнив о том, что поедет она на тэрхе, так же тихо, как старшая мать, выдохнула Веся и скромно потупилась, хваля себя мысленно за то, что додумалась надеть маску. Иначе сейчас все вокруг видели бы, как горят от стыда за дерзкую просьбу её щеки.
– Ну, так возьми, – помолчав, веско сказала мать и потрепала дочь по плечу. – Иди, приведи, покормишь перед дорогой.
Княжна даже не сразу поверила её словам, выученные рыси были в доме большой ценностью, бойцами наравне с мужчинами, и их берегли и холили, как северяне своих тэрхов. Но в отличие от ездовых животных, которых ястребы отлавливали в ущельях и приручали зельями и заклинаниями, рысят просто разводили, и они были преданы тем, кто их кормил, обучал и выпускал гулять. А Рыж больше всех любил Весю, когда-то он был самым слабым котенком в помёте, и она выкармливала его из соски, а потом держала долгими вечерами на коленях, сидя за работой.
Наконец до Веси дошло, что шутить с нею никто не собирается, она сорвалась с места, совершенно забыв и про пирог, и про женихов, и стрелой помчалась на задний двор, в рысятню.
– Рыж! – ещё только подбегая, крикнула девушка, и крупная тень метнулась за прутьями двери. Весной не занятых в работе зверей выпускали погулять после обеда, и сейчас выход был ещё закрыт.
– Гулять, – разрешила Веся, открывая запор, и Рыж стремительным прыжком выскочил из клети, промчался по подмёрзшей за ночь соломе, щедро устилавшей двор, поскрёб острыми когтями столб и заинтересованно уставился на хозяйку жёлто-зелёными глазами.
– Идём, покормлю и поедем кататься, – забирая поводок и намордник, объясняла Веся, твёрдо уверенная, что Рыж отлично её понимает.
И крупный лобастый зверь пошёл за ней так послушно, словно и в самом деле всё понял.
Это хорошо, что лиц женихов не видно, – радовалась девушка, входя в столовую с рысью на поводке, – но ещё лучше, что они не могут рассмотреть её ехидную усмешку.
В комнате за время отсутствия княжны заметно поубавилось домочадцев, и Веся точно знала, где они все. Побежали одеваться и выносить её вещи, хотя сейчас княжне дают с собой всего три сумы с одеждой и столько же с продуктами. Впрочем, продукты не только для неё, и это закон кланов, не отпускать без припаса ни дорогих гостей, ни незваных. Никто не обеднеет, положив гостю в дорогу несколько копчёных гусей и рыбин.
А пока они там суетятся, она вполне успеет покормить Рыжа и доесть кусок пирога.
Женихи на то, как огромный мохнатый зверь ест куски мяса, осторожно беря их с девичьих ладоней, смотрели молча, ничего не сказали и потом, выйдя на широкое крыльцо. Их собственные звери за это время тоже позавтракали, большие корыта, недавно наполненные кашей, сдобренной рыбой и творогом, были пусты, а медвежьи морды тэрхов лоснились от жира и довольства.
Некоторое время, пока ястребы проверяли седла, привязывали Весины сумы и провизию, и о чем-то разговаривали с конюхами и отцом, княжна была занята прощанием с роднёй. Все знали, что они увидятся, едва она сделает выбор, самые близкие приедут на свадьбу, привезут её приданое и остальных невест и будут гостить несколько дней. Но многих она увидит, только когда сможет приехать в гости, и тогда она уже будет им чужой.
Потому многие женщины сегодня плакали и всё совали ей маленькие памятные подарки: вышитые пояса и платочки, рукавички, ожерелья и прочие вещицы, сделанные своими руками именно на такой случай. И снова Веся радовалась, что надела маску заранее, иначе спрятать невольные слезы ей бы не удалось.
Затем Ансерт подвел к крыльцу тэрха и вежливо сообщил, что пора ехать.
– А где место для Рыжа? – немедленно взбунтовалась Весеника. – Он что, сам бежать должен? Да он без лап останется после болот!
– А разве это не боевое животное? Жаль, – прохладно заметил главный ястреб, и не подозревая, что этим высказыванием отодвинул себя на последнее место в списке возможных избранников княжны.
– Сейчас перегрузим, – коротко сказал Берест и первым взялся за суму.
– Вот попонка, – прибежал конюх со специальной толстой валяной попоной, на каких возили рысей, чтоб они не достали когтями до лошадиной шкуры, и Веся мгновенно нахмурилась, сообразив, что это была проверка.
Не понятно пока чего: её характера, внимательности, заботы о подопечном звере… но Весенике это не понравилось. Очень. И потому девушка тут же решила, она тоже будет проверять… ведь право выбора не у них, а у неё.
– Веся?! – В тихом вопросе князя было столько тревоги, что девушка мгновенно обернулась, встретилась взглядом с полными боли глазами отца и вдруг поняла то, до чего так и не додумалась за шесть последних лет.
Он ещё тогда всё понял, на той осенней ярмарке, её внимательный батюшка, и потому так яростно встал на защиту чести клана! И хранил тайну наравне с нею все эти нелегкие годы! Потому-то и не хотел отпускать её в клан Ястреба, потому так расстроился утром! Боится, она снова не выдержит, сорвётся…
– Батюшка… – шагнула к нему Весеника, виновато заглянула снизу в хмурое лицо, мимоходом погладила стиснутую на рукояти кинжала ладонь, – не волнуйся.
И сразу отвернулась, взяла из рук бледной Марили тёплую куртку, очки, свой кинжал и её лук, сосредоточенно оделась и вооружилась, прицепила к седлу, находившемуся на высоте её глаз, колчан. И демонстративно не обращая внимания на подставившего руку Ансерта, белкой взлетела на тэрха. Успокаивая, погладила правой рукой с зачарованным браслетом вставшую дыбом жёсткую гриву и, дождавшись, пока зверь притихнет, довольный неожиданной лаской, коротко свистнула Рыжу.
А едва рысь одним прыжком заняла знакомое место за её спиной, бодро помахала родичам уже одетой в меховую перчатку рукой и решительно развернула тэрха к воротам.
Долгие проводы – лишние слезы. Не за Грань же она уезжает, в конце-то концов.