Глава третья
Лавочница
Голованы больше не тревожили их, и Адамис с Иветтой стали уже привыкать к своему новому миру. Каждое утро они купались в Озере, потом бродили вдоль берега или шли гулять в лес. В лесу было много полянок, поросших большими яркими цветами, а деревья местами росли почти вплотную друг к другу, а кое-где стояли отдельными небольшими группами, похожие на великанов, застывших в каком-то причудливом танце.
То утро, в которое с ними случилось новое чудо, было просто замечательное. Мир, как всегда, раскрывал им свои маленькие тайны: то в виде какого-то нового цветка, то необычного по форме дерева или кустарника. Они уже гуляли по лесу довольно долго, безотчетно радуясь всему, что попадалось им на пути, как вдруг их взглядам открылась незнакомая поляна, в центре которой стояло странное сооружение, не похожее ни на что, виденное ими прежде. На сооружении красовалась надпись «Сельхозпродмаг», а рядом, на низенькой лавочке сидела полная румяная женщина в кружевной белой наколке и таком же переднике, надетом поверх халата. Женщина держала в руках маленькую дымящуюся трубочку. Периодически она брала кончик трубочки в рот, а потом выпускала изо рта едкое облачко дыма.
Завидев Адамиса с Иветтой, она встала со своей лавочки и приветливо помахала им пухлой ручкой:
– Идите сюда, мои милые!
Иветта несмело двинулась к женщине.
– Не бойтесь, цыплятки вы мои, я вас не обижу!
Адамис опередил Иветту и первый подошёл к домику, стараясь на всякий случай закрыть собой любимую.
– Ну вот и славно, вот и познакомимся, мои дорогие. Я – Лавочница, а это мой Магазин, – с улыбкой произнесла женщина, бросив свою трубочку на землю. – В нём есть всё, что может понадобиться для жизни. Вы мои первые покупатели, и уж я постараюсь обслужить вас на славу, будьте уверены! Проходите внутрь, не бойтесь! – И она исчезла в недрах своего странного заведения, поманив их за собой.
Адамис с Иветтой вошли вслед за Лавочницей в низенькую дверку и оказались в просторном помещении, где на длинных полках лежали какие-то неизвестные им предметы. Магазин изнутри оказался на удивление большим и ярко освещённым. Ряды полок уходили куда-то вглубь, и конца им не было видно.
– Вот и хорошо, вот и молодцы, что зашли. Осматривайтесь, выбирайте, покупайте всё, что понравится! Товар у меня отменный, можете не сомневаться! – щебетала толстушка.
Иветта взяла с одной из полок какой-то небольшой предмет с двумя торчащими из него железками и стала вертеть его в руках.
– Это миксер, моя дорогая, но я думаю, что пока он вам не нужен. Лучше купи́те что-нибудь вон оттуда. – И Лавочница показала на ближайшую к ним полку. – Это продукты. Еда. Купите, к примеру, батон свежего хлеба.
– А что такое «покупать»? – Иветта положила миксер обратно на полку и потянулась за вкусно пахнущим батоном. Она на удивление быстро освоилась в Магазине.
Женщина засмеялась похожим на кудахтанье смехом.
– Покупать, моя милая, это значит брать у кого-то какую-то вещь, а взамен оставлять ему что-то своё.
– Что же ты хочешь получить взамен? Ведь у нас ничего нет, – удивился Адамис.
– Ну, я думаю, что кое-что у вас всё-таки есть, мои хорошие. А расплачиваться ведь совсем не обязательно вещами! – Неестественно красные губы женщины расплылись в широкой улыбке. – Но вы не волнуйтесь об оплате, птенчики мои, я продаю в кредит. А расплатятся за вас другие. Ведь я надеюсь, что вы – не последние мои покупатели! – И она вдруг как-то странно подмигнула им. – Так что берите что хотите и ни о чём не беспокойтесь!
– Но зачем нам покупать у тебя еду, когда её и так полно вокруг – бери когда хочешь и сколько хочешь! – не унимался Адамис.
– А вы уверены, что так будет всегда? Милые вы мои, надо заботиться о будущем, а как же иначе? Я для того здесь и появилась, чтобы облегчить вашу жизнь. И потом, что плохого в разнообразии? Надо всё в своей жизни попробовать, всё испытать, ведь она такая короткая! Надо себя любить и баловать! Да, мои хорошие, если ты сам себя не полюбишь, никто тебя не полюбит! Вот так вот! – И Лавочница поправила выбившийся из-под наколки белёсый, отдающий в желтизну локон.
– Как можно самому себя любить, не понимаю? – Иветта так удивилась, что даже положила батон на место. – Я люблю Адамиса, и землю, и небо, и лес, и Озеро, и всё вокруг. Любить – значит отдавать частичку себя всему, что любишь. А как можно отдавать себя себе? Не понимаю…
– Ты ещё это узнаешь и поймёшь, моя милая. Гораздо лучше получать, а не отдавать, уж поверь мне. А то так всю жизнь будешь себя всем раздаривать, потратишь на это лучшие годы, а потом что? Никто тебе за это даже и спасибо не скажет! Если уж и отдаёшь что-то, то требуй взамен что-нибудь для себя. Тогда не прогадаешь!
Адамис с изумлением уставился на Лавочницу:
– Ты предлагаешь продавать и покупать любовь?
– Я, мой дорогой, всего лишь предлагаю купить у меня батон хлеба, – отре́зала Лавочница.
Иветта задумалась: может ли так случиться, что небесная еда перестанет появляться в их мире? И что они будут в таком случае делать? Снег из съедобных сладких хлопьев был таким же естественным и обыденным явлением, как смена дня и ночи. Нет, это просто невозможно, чтобы он когда-нибудь не выпал. Но мир преображается у них на глазах. То, что раньше казалось таким незыблемым, меняется. Старое исчезает, а на его месте появляется новое. Иветте вдруг на миг словно бы приоткрылось будущее: она увидела внутренним взором, как однажды прежняя еда исчезнет и им с Адамисом придётся искать ей замену. Может, стоит купить у Лавочницы хлеба про запас, на случай, если это действительно когда-нибудь произойдёт? Может, именно для этого и появилась в их мире эта женщина?
Она наконец решилась и снова взяла с полки батон.
– Хорошо, я куплю у тебя эту еду!
– Вот и умница, вот и молодец, я запишу её на твой счёт! – обрадовалась толстушка и стала водить заострённой палочкой по гладкому белому листу.
Иветту это очень позабавило. «Какая она всё-таки странная, эта Лавочница! Как будто не из нашего мира», – подумала она.
Адамис не стал отговаривать Иветту покупать хлеб. Он пообещал защищать любимую от всех опасностей, но разве эта милая добродушная женщина может причинить им какой-то вред? Она явно хочет помочь, почему бы не воспользоваться её услугами? И он в порыве тёплого чувства предложил Лавочнице:
– Пойдём с нами к Озеру! Там так хорошо купаться!
– Ну что вы, сладенькие мои, как же я брошу свой Магазин? Лучше уж вы ко мне почаще наведывайтесь, покупайте мои товары, пользуйтесь ими на здоровье! Всего вам хорошего!
По дороге к Озеру Иветта откусила немного от батона и передала его Адамису. Тот тоже попробовал нового яства и поморщился. Оно показалось ему безвкусным и жёстким, и он тут же отдал его обратно своей спутнице со словами:
– Наша еда во много раз лучше этой!
Иветта в душе была согласна с ним, но вслух почему-то не сказала об этом. Ей уже надоело таскать хлеб в руках и хотелось оставить его где-нибудь под деревом. Однако она не решалась это сделать, как будто была связана со своей покупкой какими-то невидимыми узами. Есть она не хотела, и батон был ей в данный момент не нужен, но в то же время просто так расстаться с ним Иветта не могла: её не покидало чувство, что взамен хлеба она отдала Лавочнице частичку самой себя, и теперь словно бы срослась душой со своей покупкой, сделалась с ней одним целым. Став владелицей первого в своей жизни имущества, Иветта поняла, почему Лавочница не хочет ни на минуту покидать свой Магазин – все хранящиеся там вещи были ею, а она была ими.
Но у Лавочницы было помещение, где она держала своё добро, а у Иветты не было даже постоянного места, где преклонить голову. Она вновь ощутила себя странницей в этом мире, и ей стало неуютно и как-то грустно. Тревога за будущее вернулась в её сердце и свила там надёжное гнездо.
– Странно, я так и не разглядел душу этой Лавочницы, – прервал размышления Иветты Адамис.
– И я тоже, – удивилась Иветта.
– Она как будто не такая, как мы, – продолжил он. – Она – как ветер, или Озеро, или что-то в этом роде. Но и не совсем, как они.
– Да, у меня такое же чувство. Но ведь для чего-то она появилась на нашем пути. Я думаю, что всё это к новой радости.
– Наверное, ты права…
Весь оставшийся день Иветта не расставалась со своей покупкой и вместо сладчайших, таявших во рту хлопьев ела жёсткий невкусный хлеб. Она поставила перед собой цель не вкушать небесной пищи до тех пор, пока не прикончит батон. Настроение у Иветты было хуже некуда: она злилась на саму себя за то, что поддалась уговорам Лавочницы и купила ненужную ей еду, и к тому же дулась на Адамиса, отказавшегося помогать ей уничтожать злополучный батон. Утешало Иветту лишь упование на то, что она поступает очень предусмотрительно и мудро, начав заранее привыкать к новой пище. Теперь грядущее изменение мира не застанет её врасплох!
После знакомства с Лавочницей Иветта сильно изменилась. Адамис чувствовал, что с ней происходит что-то не то, и всерьёз стал беспокоился за свою возлюбленную. Началось всё с того, что она разлюбила их обычную небесную еду. Она, конечно, как и раньше, иногда утоляла ею голод, но удовольствие от принятия пищи уже не получала. Ей всё время хотелось пробовать что-то новое, и она снова и снова тащила Адамиса в Магазин, где каждый раз покупала какой-то новый вид продуктов. Вообще, Иветта как будто стала менее воздушной, лёгкой, перестала радоваться жизни так же самозабвенно, как прежде. На все расспросы Адамиса отвечала, что должен же кто-то из них двоих думать о будущем. Он не понимал, почему «думать о будущем» означает обязательно ждать какой-то беды и отравлять этим себе жизнь. Лавочница же очень хвалила Иветту за практичность и предусмотрительность, считая эти качества самыми важными в человеке. Адамис надеялся, что со временем его подруге надоест готовиться к всевозможным несчастьям и она снова станет прежней весёлой и беззаботной Иветтой, но надеждам его не суждено было сбыться. Вскоре произошло то, что совершенно изменило их жизни…
– Любимая, проснись! – разбудил Иветту обеспокоенный голос Адамиса.
Она немедленно вскочила, подумав, что на них снова нападают голованы, и приготовилась бежать и прятаться в лес.
Этой ночью они легли спать на берегу Озера, где на них легко можно было напасть с неба. Чёрная стайка голованов действительно кружила неподалёку, но смятение Адамиса было вызвано вовсе не их появлением.
– Иветта, что нам делать? За ночь вся небесная еда исчезла, а новая до сих пор не выпала!
Пошарив рукой по земле, где раньше под слоем облаков всегда можно было найти душистый питательный снег, Иветта убедилась, что Адамис не ошибся: еды на самом деле больше не было. Небо тоже молчало, не желая разродиться вкусным снегопадом.
– Значит, Лавочница оказалась права, как я и боялась, – констатировала она.
Они позавтракали половинкой булки, оставшейся у Иветты с их последнего визита в Магазин.
– Хорошо, хоть роса никуда не исчезла! – проговорила Иветта с набитым ртом, запивая пищу водой, до верху наполнившей за ночь чашечку большого цветка.
– Но что нам делать дальше? – не успокаивался Адамис. – Еда ведь появится снова, правда?
– Нечего ждать у неба милостей! Пойдём в Магазин за продуктами! – изумилась его недогадливости Иветта.
Следуя за Иветтой к Магазину, Адамис пытался разобраться в своей душе. Больше всего его беспокоило то, что он перестал чувствовать себя лидером в отношениях с любимой. Ощущение полной беспомощности перед лицом новых изменений парализовало его волю, и он не мог больше принимать решения и нести за них ответственность. До этого Адамис критиковал Иветту за её практичность, но теперь, когда беда действительно пришла, сам он растерялся и не знал, как поступить, Иветта же со своей практичностью быстро сориентировалась и начала действовать. Адамис готов был признать, что любимая в чём-то была права, когда заранее готовилась к катастрофе. «Наверное, и в практичности есть какой-то смысл!» – подумал он, когда они уже подходили к «Сельхозпродмагу».
Лавочница, как всегда, сидела на своей скамеечке рядом с Магазином, но не дымила трубочкой, а ела семена каких-то незнакомых растений, выплёвывая чёрные очистки прямо на землю.
– А вот и мои дорогие покупатели! – проворковала она, когда Адамис с Иветтой подошли поближе. – Не желаете ли приобрести что-нибудь, мои сладкие? Какие-нибудь продукты? Йогурт? Сосиски? Устрицы?
– Нам бы хлеба и сыра, пожалуйста! – с ходу заявила Иветта.
– Конечно-конечно, милые, заходите поскорее в Магазин! – И она нырнула в маленькую дверцу. Влюблённые последовали за ней.
Узнав, что их небесная пища исчезла, Лавочница не удивилась, а только покачала головой, словно бы говоря: «Ай-ай-ай, а я ведь вас предупреждала!» Потом ласково погладила их обоих по голове и успокаивающе проговорила:
– Ну ничего-ничего, мои дорогие, хорошо, что у вас есть я, со мной вы не пропадёте. Я вас никогда не оставлю, не тревожьтесь!
Адамису с Иветтой стало тепло и уютно, словно бы большая курица-наседка взяла их, цыплят-несмышлёнышей, под своё крылышко. Хотелось ни о чём не думать, ни о чём не беспокоиться, а просто слушаться эту добрую толстушку, так пекущуюся об их благе.
Конец ознакомительного фрагмента.