13
Еду мимо Парксайдской больницы. Аккуратная живая изгородь, опрятный передний двор, стеклянные двери. Можно принять за спокойный, неброский отель. Потом кольцевая развязка у Тиббетс-корнер. Выезжаю на шоссе A3 – справа Патни-хит, слева Уимблдон-коммон, чуть дальше Ричмонд-парк. Все эти куски прирученного ландшафта, бывшие пустоши и выгоны, обильно поросшие деревьями. И жесткая, громкая, безжалостная сквозная магистраль в шесть рядов.
Не знаю, думает ли обо мне Рейчел, любопытствует ли. Два года назад, очень может быть, прочла в газетах про дело Нэшей. В некоторых заметках я был упомянут. Частный детектив, нанятый миссис Нэш…
Господи, это же Джордж. Он, точно он.
Любопытствует? Но я же «ушел из ее жизни», как и она из моей. А когда кто-то ушел из твоей жизни, он для тебя все равно что умер.
И если бы она увидела меня сейчас – если бы увидела, что я сейчас делаю, – что, спрашивается, могла бы подумать? Что я совсем спятил, рехнулся окончательно?
Дорога идет вниз. Ехать осталось всего ничего. Солнце светит почти точно в лоб, поэтому все впереди металлически блещет и сияет, как гладь огромного ледяного желоба.
Уже, конечно, директор школы. С трибуны актового зала обращается в этот прекрасный день к маленьким прекрасным личикам.
Иногда мне думается, что она и вправду меня видит, следит за мной и что воображает в свой черед, будто я слежу за ней. Такая у нас обоих способность, такое право, потому что столько прожили вместе.
Смотрит, как я скольжу.
Чушь, конечно. Не может она меня видеть. Даже Сара не может. Хотя с ней все иначе: я стараюсь ее оттуда вызволить, стараюсь быть ее глазами.
Нет, Рейчел на меня не смотрит. С какой стати? Как мы выбираем? Просто встречаемся, расходимся, идем своими дорогами. Тут ни законов, ни правил. Мы не для того здесь, чтобы следить друг за другом, оберегать друг друга издалека.