А вещи!
Какая была мебель! Какие приборы! Надо было видеть те микроскопы! Очки! Слуховые аппараты!
Очки
Очки для вождения и пенсне (в резиновой и черепаховой оправе)
Торговый каталог Рейнольдса
Слуховые аппараты в торговом каталоге Рейнольдса
Кстати, большинство этих вещей заказывали по специальным торговым каталогам. Совсем так же, как мы сейчас делаем покупки в интернет-магазинах.
Да и вообще любые аппараты, приборы и что угодно – все было сделано прелестно, очаровательно, magnifique![1]
Хотя бабушки и дедушки, разумеется, так не считали. Но бабушки с дедушками одинаковы во все времена, а в новой жизни было много красивого. До конвейерного производства оставалось еще немножко времени, вещи делались, как следует, служили долго, переходили от деда к отцу, от отца к сыну и становились предметом семейной гордости.
Но что же делать, если мы захотим сказать об этом же самом времени в любой другой стране? К примеру, в Америке. В Соединенных Штатах это время называют Golden Era – «золотой век». Но не всегда. Гораздо чаще все же говорят victorian era – викторианская эпоха. Что, конечно, неудивительно: ведь в Америке, как и в Англии, говорят по-английски. Но все-таки надо сказать, что различий между этими странами гораздо больше. Англия – Старый свет. Америка – Новый. В Англии правит ее величество королева. В Америке выбирают президента. Англия – пожилая дама, известная в европейском обществе своим примерным поведением. Америка – молодая девица, дерзкая и расчетливая.
А что делать в России? В Германии? В Испании или Африке? Как называть это время? Не говорить же, в самом деле, «с середины девятнадцатого века по первые годы двадцатого»!
Вообразите, и в России тоже чаще всего говорят: «викторианская эпоха».
Но… это же безобразие? Это неверно. Ошибка.
Наверное. Но не слишком большая. Фокус в том, что Англия в то время имела огромное влияние на весь мир. В некоторых странах появилась англомания – мода на все английское. Англоманы старались жить «по-английски»: носить английский костюм, пить чай ровно в пять часов, уходить не прощаясь и пуще глаза беречь свою безупречную репутацию.
Но почему?
Да потому, что именно в Англии ярче всего проявились черты того, старого, уклада. Вот они: вера в прогресс и строгие правила поведения.
Человек с безупречным поведением назывался джентльменом, если это был мужчина, или леди – если это была дама.
Честно сказать, все это было немного театрально и совсем не всегда правда.
Тогда зачем это делалось? – спросит читатель.
А затем, что людям очень важно было понимать, что хорошо, а что плохо. Хотя бы в общих чертах. Как правильно и как неправильно. Кто уважаемый человек, а кого не принимают в приличном обществе.
Людям был нужен ориентир.
Примерно так же картине нужна рама.
Однако, сама картина здорово от своей рамы отличалась.
Прекрасные вещи стоили в Прекрасную эпоху дорого. Для небогатых, то есть, для большинства людей, жизнь была не такой уж прекрасной. Правду сказать, она была совсем не очень-то.
Во-первых, все время приходилось бороться за свое существование (этим и сто лет спустя никого не удивишь). Хорошее образование тоже не всем было доступно. (Что? Мы не сказали ничего нового? Ну, ладно). А многие люди вообще не получали никакого образования. Бесплатные школы, конечно, имелись. Но все-таки в небогатых семьях дети шли работать, чтобы не умереть с голоду – кормить-то их было не на что. Так что чаще всего обходились какими-нибудь тремя-пятью классами, а потом отправлялись искать заработка.
И мало того, что существовали всяческие различия между богатыми и бедными. Это разделение, которое многие считали необходимым – иначе какой же порядок? – стало вдруг рушиться. Люди ведь вечно ищут, как бы изменить свою жизнь к лучшему. К примеру, человек мог быть богат и знатен – это одна жизнь. А мог быть беден и происходить из самой простой семьи. И это, конечно, совсем другая жизнь. А еще он мог быть богат и незнатен – тоже история. А еще беден и из знатной семьи – совсем запутанное дело.
Как такому жить, если положено, чтобы все было четко и ясно? Кем его будут считать? Аристократ он или нищий?
А если человеку хочется что-нибудь исследовать или, к примеру, писать стихи, а он вынужден грузить уголь или рубить дрова? Или, может быть, человек хочет быть доктором, но его родители всю жизнь торговали баранками? Они же и представить не могли, как это: не хотеть торговать баранками. И еще думали примерно так.
Во-первых, учиться дорого. Где взять денег? Во-вторых, долго. Кто будет кормить этого сумасшедшего, которому фантазии покоя не дают? Пока он там выучится, а? Ну, и потом учиться трудно. А если он не сможет? А если денег на учебу не хватит, и его выгонят? Нет уж, пусть лучше продает баранки, как его отцы и деды! Так оно спокойнее будет.
Словом, люди все время лезли, как сказали бы тогда, на чужое место. Все так перепуталось, что картина то и дело выпадала из рамы. И обратно влезать не хотела, как ни старайся. «Деньги!» – говорили одни. – «Все решают деньги». «Мечта! – возражали им другие. – Человек должен мечтать! Мечты должны исполняться! Иначе зачем все? А ваши деньги ерунда. В будущем не будет никаких денег! Они станут не нужны!». «Прогресс – вот что решает все вопросы! – заявляли третьи. – Правда в науке. Только она по-настоящему справедлива. Наука естественным образом распределит все блага и мы увидим светлое будущее!»
Находились и всякие другие. Кое-кто полагал, что никакого будущего вообще не будет, потому что скоро настанет конец света. Кто-то говорил, что человечество исчерпало себя и вот-вот без всякого конца света вымрет.
Получился большой шум и беспорядок.
Но есть вещи поважнее любого беспорядка: здоровье. Здесь пересекаются и мечты о будущей светлой и счастливой жизни, и научные открытия, и, разумеется, деньги. Перед болезнями все равны – бедные и богатые, поэты и изобретатели, знаменитости и самые обычные люди.
Визит к доктору
Болели много, а средств от многих болезней все еще не было. Вот, например, краткий список того, чего не было:
– Антибиотиков. Первый антибиотик, пенициллин, открыли только в 1929 году, а в массовое употребление он вошел только с началом Второй мировой войны: в первые годы 1940-х.
– Одноразовых приборов: шприцев, пипеток, лопаточек для горла, пеленок. Все это делалось стеклянным, резиновым, деревянным, или металлическим, и после использования кипятилось или обрабатывалось специальным стерилизующим раствором – и, между прочим, к тому времени это было немалым достижением.
– Вакцин от полиомелита, туберкулеза, кори, столбняка. От гепатита и дифтерии. И еще от массы разных болезней.
Ужас какой-то, скольких совершенно необходимых вещей все еще не было!
Люди умирали или оставались калеками от болезней, которые в наше время излечиваются за неделю-две. Например, от воспаления легких или даже от гриппа. То и дело вспыхивали эпидемии – и тогда болели целыми улицами, городами, деревнями.
Не все дети доживали даже до десяти лет, заразившись инфекциями, от которых не было средств.
А еще викторианцы не очень хорошо умели лечить зубы. Хотя и очень старались.
Зато был пластырь телесного цвета и красивые жестяные коробочки для пилюль.
Жестянка с пилюлями хинина
Да и вообще медицинские приборы, инструменты и всякие приспособления были красивыми – даже зубоврачебные кресла.
На то она и Прекрасная эпоха.
А еще были шарлатаны.
Глядите, это он!
Шарлатанов было много. Люди, выдающие себя за докторов, торговали средствами от всего и для всего. Иногда они просто давали рекламу в газеты, а иногда устраивали целые медицинские шоу: нечто среднее между передвижным цирком и аптекой. Честное слово!
Передвижное шоу д-ра Тикки. Лекарства от всего, скупка-продажа подержанных зонтов, крысиный яд и другие полезные вещи! Только сегодня и только у нас! Доктор Тикки выступит с лекцией! Торопитесь!
По городам колесили фургоны с цирковыми артистами, танцовщицами и дрессированными животными. Или атлетами. Или карликами. Или великанами. Или усатыми женщинами. А то даже и со всеми сразу.
Шарлатаны помельче предпочитали передвижную лавку со всякой всячиной: там, среди средств для травли крыс, чистки обуви и столового серебра, между зонтиками и плетеными корзинками для хлеба, между шнурками и лентами, и специальным устройством для сбережения превосходно завитых усов джентльмена, когда джентльмен пьет чай, лежало специальное патентованное мыло, возвращающее коже сияние юности и оберегающее от всех болезней; шоколадные пилюли от расстройства желудка, ревматизма и слабоумия, специальные ночные накладки для исправления формы носа – и так далее, и тому подобное. А еще в большой моде было все электрическое – ведь электричество появилось не так уж давно. И шарлатаны продавали электрические корсеты, электрическое масло, электрические стельки – все электрическое, возвращающее молодость, красоту и здоровье, и заставляющее слепых бегать, а хромых – говорить.
Это было страшно смешное время. Сейчас мы туда отправимся.
Но чтобы совершить прогулку по викторианской эпохе – в ее широком смысле – нам нужен сопровождающий. Викторианец.
Может быть, сама королева Виктория? Пожалуй, нет. Простите, ваше величество, но ведь мы говорим о медицине. Значит, нам нужен врач? Правильно. Но врача недостаточно. Наверное… наверное нам подошел бы еще сыщик – викторианская эпоха таит в себе много секретов.
НУ, ТОГДА ВСЕ СОВСЕМ ПРОСТО.
Есть два персонажа, которые не меньше королевы могут считаться символом викторианского времени. Люди, которых знают и любят дети и взрослые. Бабушки и дедушки. И даже тетушки и дядюшки редко остаются к ним равнодушны.
Это знаменитый сыщик Шерлок Холмс:
И его друг доктор Ватсон:
Безукоризненные джентльмены – помогающие, как и положено, всякому попавшему в беду. Люди, умеющие разобраться в любой запутанной истории. Воплощение здравого смысла.
Пойдемте, посмотрим, как идут дела на Бейкер-стрит.