Онлайн книга Светлая в академии Растона: любовь или долг. Том 1. *** (Екатерина Романова)

Светлая в академии Растона: любовь или долг. Том 1 (Екатерина Романова)

Дизайнер обложки Екатерина Романова

ISBN 978-5-4485-7300-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Растон. Наши дни

Она застыла перед массивными деревянными дверьми Растонской национальной академии. Все полагали, что это третьесортное заведение в самом центре города обучает социологов, маркетологов и политологов. Попасть сюда считается позором, учиться – наказанием, а получить диплом – приговором. Откуда пошли слухи – неизвестно, но мнение в обществе сформировалось, а потому в конце лета и начале осени здесь было необычайно тихо. Толпы абитуриентов штурмовали двери иных учебных заведений.

Но Леа знала: официально, здесь готовят следователей, дознавателей, прозорливцев, дипломатов, переводчиц и оперативных работников. На деле, за стенами академии взращивают хладнокровных наемных убийц, профессиональных лжецов и манипуляторов, гениев дедукции и мастеров слова. Академия выпускает шпионов.

Леа Суарес шпионкой быть не хотела. Ее прижали к стенке, поймав на воровстве королевского колье «Герцогиня», выставленного на аукционе за баснословную сумму. Само колье ей без надобности, а вот деньги, вырученные с реализации камней, были весьма кстати. Теперь ни колье, ни денег, ни будущего. Она должна окончить Растонскую национальную академию, иначе – тюрьма. И неизвестно, что лучше. Быстрая смерть там или долгая и мучительная в стенах академии. Она не сомневалась, что подобного обучения не переживет.

– Владеете телекинезом? – раздалось из-за спины.

Девушка вздрогнула и обернулась. Мужчина стоял на пару ступенек ниже, но все равно возвышался над ней неприступной черной скалой. Невозмутимо серьезный. Карие, почти черные глаза просканировали незнакомку и не нашли в ней ничего, заслуживающего внимания, кроме дара целительницы. Русые волосы, чуть ниже лопаток, небрежно растрепаны и перетянуты грязным кожаным шнурком – из бедной семьи, либо уличная девка. Перепуганные серо-зеленые глаза, большие, как у раненого олененка, отражают небо. Слишком бледная, на щеках нездоровый румянец – простужена, значит, слабый иммунитет. Оробела, и слова сказать не может.

– Если нет, разворачивайтесь и уходите.

– Почему?

Мужчина усмехнулся. Он повидал множество абитуриентов, но настолько нелепый экземпляр, который в нерешительности замер перед дверьми, ему попался впервые.

– Вы и дня не протянете, – холодно отчеканил он.

Каждый год одно и то же. Сотни рахитичных девиц, дочери богатых родителей, начитавшись любовных романов, штурмуют стены академии в поисках «настоящих мужчин» и суперагентов. Некоторые проходят отбор, но первый год ломает всех. Абсолютно всех. За несколько десятилетий академия выпустила трех шпионок, из которых в живых осталась лишь одна. Одна…

– Почему? – на этот раз девушка гневно сощурила глазки.

Мужчина сразу увидел – светлая. Светлых в академии Растона еще не было. Тем более с даром целительницы. Таких с руками отрывает Университет магических искусств, но она стояла именно здесь.

– Светлым в академии Растона не место. Вы не поступите.

Утратив к девушке интерес, он обогнул незнакомку и взялся за дверную ручку.

За годы жизни на улице, Леа усвоила несколько правил, которые позволили ей дожить до 17 лет. Одно из них гласило: если тебя загнали в угол, выжми из ситуации максимум.

– Хотите поспорить? – бойко спросила она.

Перед ней не завхоз и не офисный работник. Судя по манерам, разговору и исходящей от собеседника силе, он имел немалый вес.

Мужчина изумился. Обычные двери девчонку пугают, а пари с темными магами нет? Ради интереса, он развернулся и еще раз просканировал девушку. Тот же итог. Ошибки быть не могло. Человек. Целительница. Светлая.

– Светлая, наглая и глупая, – открыл дверь.

Воспользовавшись этим, незнакомка поднырнула под его руку и шмыгнула внутрь. Нахалка. Возможно, и есть шанс.

– Спорим на автомат по любому предмету на мой выбор, что поступлю на шпионский?

Каждый агент знает, не стоит ввязываться в спор, если ставки слишком высоки, а шансы на успех – нет. Но спор, когда ты уверен в собственном превосходстве, может проучить противника. Растянувшись в мрачной улыбке, мужчина задал главный вопрос:

– А мне какая с этого выгода?

– Все, что попросите. Абсолютно все.

– Бесплатный совет на будущее: не предлагайте, если не уверены, что сможете выполнить.

– Значит, по рукам?

Довольно усмехнувшись, мужчина широкими быстрыми шагами двинулся внутрь и прошел мимо охраны. От него прятали взгляды вооруженные люди, студенты спешно меняли траекторию движения, а преподаватели рассеянно кивали в знак приветствия. С кем же она заключила сделку? Видимо, с кем-то очень влиятельным. И не прогадала, ведь вопрос поступления – формальность. Соответствующий приказ уже лежит на столе ректора академии. А она сделала первый шаг, чтобы облегчить свое нахождение здесь. Леа была уверена, легко не будет. Будет крайне тяжело. Взять хотя бы незнакомца. Попадись такая скала мышц в темном переулке – раздавил бы и даже не заметил. Бегала она лучше, чем дралась. И это не раз спасало ей жизнь.

– Пропуск или паспорт, – окинув девушку скучающим взглядом, потребовал охранник. Паспорта у Леа не было. С 11 лет она жила на улице. Ни документов, ни кредиток. Никакого бумажного следа за душой. Отчасти, именно поэтому от шефа королевской разведки поступило столь щедрое предложение, вместо пожизненного заключения.

Перед ней стояла первая тактическая задача: как попасть на собеседование для поступления, если для этого требуется паспорт или пропуск, которых нет?

– Простите, я, кажется, ошиблась зданием, – улыбнулась она и отошла в сторону.

Вооруженная охрана может отпугнуть обычного посетителя, но не профессиональную воровку. Осмотрев холл наметанным взглядом, девушка обозначила жертву. Компания парней, на чьих пиджаках висели бирки с пропусками. Снять такой с лацкана незаметно практически невозможно. А вот если какой-нибудь пижон навесил его на крыло кармана, то он сам напросился. Остается только неудачно столкнуться.

– Не ушиблась? – парень поймал Леа и стиснул стальными руками.

Вот это хватка. Ловко сорвав пропуск, девушка незаметно подпихнула его в рукав куртки и робко улыбнулась. Воровать ей не нравилось, но ничто другое не давалось настолько хорошо. Для развития других навыков улица являлась неподходящим учителем.

– Такая неуклюжая. Поступаю. Волнуюсь.

– На переводчицу? Здесь отличная программа для девушек.

– Нет. На оперативника, – невесело протянула она.

А ведь могла бы сейчас со своим другом Тором продать колье и навсегда покинуть Растон. Забыть о Салеванах – приемных родителях, как о страшном сне и начать новую жизнь. Вместо этого впереди пять лет кошмара, мускулистых парней и, как пить дать, отбоя от постоянных приставаний. На факультете шпионов девушек практически не было, зато полно изголодавшихся парней, уставших от местного однообразия. От подобной перспективы даже плечиками передернула. Вопросы следует решать по мере их поступления.

– Оперативника? – расхохотался парень. – Ну-ну. Меня Калеб зовут. Второй курс. Если поступишь, тебе понадобятся сильные покровители. Найди меня, договоримся.

В его словах не было эротического подтекста, как ей показалось, а потому Леа испытывала угрызение совести. Пропуск парня обжигал ее кисть. Наверняка Калебу влетит за утерю карточки. Дай бог, если не отчислят.

– Тогда, не в службу, а в дружбу. Когда скроюсь из виду, загляни под тумбу охранника. Я оставлю сюрприз для тебя.

Усмехнувшись, парень пожал плечами и отвернулся. Вот она – проблема сильных мужчин. Они не верят, что слабая и беззащитная девушка способна их одурачить. Если шпионы похожи на воров, то понимают: некоторые вещи делать необходимо, чтобы выжить. К примеру, чтобы выжить, она должна пробраться внутрь, даже если пострадает хороший парень.

Да, поступление в академию – формальность. Но лишь в том случае, если она явится. Ей пояснили, деньги в академии Растона не решающий аргумент. Они поставят галочку напротив ее фамилии при первоначальном отборе, но никакие суммы не заставят ректора допустить до основной программы обучения абитуриента, не имеющего перспектив. А потому придется доказывать свою профпригодность всеми силами и средствами.

В этот раз через охрану прошла быстро – приложила пропуск к турникету. После сделала вид, что развязался шнурок на ботинке, наклонилась и ловко подсунула карточку под тумбу охранников. Оглянулась на Калеба. Судя по взгляду, он уже заметил пропажу. Девушка помахала ему рукой и, указав на тумбу, бросилась из холла. Впрочем, за ней никто не гнался. Калеб лишь удивленно улыбнулся и подумал, что из девчонки может выйти неплохой шпион. Если продержится. В чем он сомневался.

Остановилась только возле карты здания и, обнаружив кабинет приемной комиссии, направилась туда. Среди дорого одетых и сияющих чистотой абитуриентов, Леа почувствовала себя Золушкой. Грязные волосы, лицо, покрытое неровными пятнами загара, пристающего к ней как банный лист в парной. К слову, в бане она не была, казалось, целую вечность. На улице не часто удавалось найти место, чтобы привести себя в порядок. Но в бывшей канализационной шахте, где девушка жила последние пять лет, она устроила себе нечто, вроде душа с резервуаром для сбора дождевой воды. Только вот лето в Растоне выдалось как назло жарким и сухим. Из одежды – старые джинсовые штаны, футболка с изображением королевы Ксаны и легкая ветровка. Настолько старая, что пятна на ней уже не отстирывались.

Будь Леа беспринципной, могла бы жить достойно и через год-другой купить себе квартиру и обеспечить безбедную жизнь. Но сама природа не дает светлым переступить через себя. Она крала ровно столько, чтобы не умереть с голода. Фрукты на базаре, овощи, иногда мясные обрезки. Возможно, их с Тором поймали на воровстве колье именно по этой причине. Средства, которые они могли выручить, многократно превышали нужды. Муки совести не позволили ей сконцентрироваться, в результате, сработала сигнализация, и полицейские материализовались незамедлительно. Если бы не Джефри Нолан – сам Шеф королевской разведки – сейчас Леа сидела бы в тюрьме, а светлые там долго не живут, тем более с даром целителя.

Она привыкла ловить на себе брезгливые и осуждающие взгляды, но сейчас было особенно неуютно. Абитуриенты – дети богатых родителей – привыкли к соответствующему окружению, а потому при виде Леа стихли и уставились на нее.

– Сегодня в Академию Растона пускают кого ни попадя. Наверняка наркоманка или проститутка! – брезгливо фыркнула блондинка своей подружке. Их не волновало, что слова, произнесенные в тишине, отчетливо услышали все. Все услышали, но никто не счел нужным вступиться за нее, сделав выводы исключительно по одежде.

– Увы, леди, – тихо произнесла девушка. – Вынуждена вас разочаровать. Ни первое. Ни второе. А вот у вас с такими злыми языками имеются все шансы.

Прикусив язык и выругав себя за несдержанность, Леа воспользовалась всеобщим замешательством и смело шагнула в кабинет приемной комиссии. Ей казалось, что сбежать из аквариума с пираньями лучше в бассейн с акулами. Во всяком случае, эти проглотят сразу, а не станут откусывать маленькими кусочками, позволяя жертве истекать кровью.

Вопреки ожиданиям, в кабинете находился лишь один человек. Тот самый, с которым она заключила пари. Он сидел за столом из темного дорогого дерева, отполированного до блеска, и неспешно водил ручкой.

– Комиссии еще нет, – констатировал он, даже не взглянув на вошедшую.

– Ничего, я подожду, – заверила Леа и, сложив ладошки на коленках, присела на краешек стула, расположенного возле двери. Просторный кабинет, с дорогим темно-вишневым паркетом, светлыми стенами, обклеенными шелковыми обоями, обставлен богатой мебелью. Стул, на который она уселась, обит бархатом. Девушка никогда не понимала необходимость столь больших трат на вещи, призванные служить человеку. Становится не ясно, предмет создан для человека или человек для предмета. Как бы то ни было, но ее задница сгорала от стыда, сидя разве что не на мешке с золотом. Но стоять казалось совершенно неуместным.

Мужчина поднял взгляд и немало удивился, заметив ту самую девчонку, с которой столкнулся на лестнице. Она не шутила и действительно пришла поступать.

– Наглая, – обратился мужчина.

– Меня зовут Леа Суарес.

– Наглая, – повторил он. – Потрудитесь закрыть дверь с той стороны.

– С той стороны она закрыта. И надежно охраняется. Можете поверить.

Несчастная улыбка девушки больше походила на начинающийся приступ инсульта. И это недоразумение считает себя достойной поступить на шпионский факультет? Леа Суарес. Имя показалось ему знакомым. Выудив из кипы бумаг ведомость абитуриентов, он быстро вырвал из текста ее данные. Все, как и думал, кроме одного. Ремарка от ректора – зачислить. Шпионский факультет. За все годы работы в академии, мужчина не сталкивался с протекцией подобного рода. Богатые родители зачастую пытались протащить своих недорослей и соплежуев на факультет, обещая щедрые пожертвования, как академии, так и преподавателям. Но чтобы кто-то просил за девушку, да еще светлую. Неслыханная наглость.

Он поднял трубку телефона, расположенного на столе, и набрал номер приемной ректора.

– Блэквел. Свяжите с Хендерсоном.

Ректор ответил незамедлительно. Чтобы светлая не поняла сути разговора, мужчина перешел на наречие темных магов, будучи уверенным, что она с ним незнакома. Но Леа прекрасно в нем разбиралась. Грег Салеван – один из приемных родителей девушки, был темным магом и многому успел ее научить за те два года.

– Хендерсон, у меня ведомость абитуриентов. Это что, шутка такая? Девчонка, да еще и светлая!

– Этан, это не обсуждается. За нее хорошо заплатили. Девушка зачислена.

– В академии что, настолько большие проблемы с финансированием?

– Теперь точно не будет. Это мой приказ.

– Меня не волнуют приказы, я подчиняюсь только королю и собственному чутью. Ты хоть видел ее? – под обжигающим взглядом мужчины Леа поерзала на стуле.

– Ты же лучший наставник во всем королевстве.

– А знаешь почему? Потому что способен отличить работоспособный материал от мусора.

Она стиснула зубы, но стерпела. На улице приходится выслушивать о себе немало неприятных высказываний. Но отчего-то из уст мужчины они звучали особенно обидно.

– Это не обсуждается. Не в этот раз, Этан! Девушка принята.

– Воля ваша. Через неделю она будет молить об отчислении.

Трубка со звоном легла на место. Да. Разговор явно не задался. Девушка вжалась в стул, стараясь слиться с шелковыми обоями. Но они слишком светлые и безупречно дорогие, лишь подчеркивали ее неуместный внешний вид.

Блэквел сверлил взглядом недоразумение, сидящее перед ним на стуле, словно на пороховой бочке. И это должно стать шпионкой? Он, конечно, хорош и даже волшебник. Но не до такой же степени. У любой магии есть свои пределы. А светлой даже магические вливания не помогут.

Его раздумья прервало появление коллег, которых немало удивило присутствие Леа. Заняв места за столами, они внимательно изучали взглядом сидевшую на стуле девушку.

– Господа. Перед вами Леа Суарес. 17 лет, – мужчина провел ладонью по легкой небритости на подбородке и ухмыльнулся.

– Светлая? – коротко стриженый мужчина кидал недоуменные взгляды то на девушку, то в ведомость.

– Под номером 13. Если кто-то не успел ознакомиться с ремаркой – самое время.

– И как это называется? – рыжеволосая женщина со шрамом на правой щеке возмутилась.

– Полагаю, – не сводя задумчивого взгляда с девушки, произнес Блэквел, – саботаж и диверсионная деятельность. Кто ваш покровитель, Леа?

– Боюсь, мы в неравном положении, – ей запретили распространяться о подробностях и причинах поступления в академию. Действительных причинах. – Вы знаете мое имя, а я не знаю вашего.

Она не переставала его удивлять. Такая светлая и такая наглая.

– Этан Блэквел. Председатель приемной комиссии. Это все, что вам требуется знать на данном этапе.

– Этан, как мы должны поступить? – рыжеволосая женщина наклонилась к мужчине, чтобы понять план дальнейших действий.

– Также, как и всегда, – вопреки приказу, он решил не оставлять девушке ни малейшего шанса. Она должна сразу понять, что ее ждет в академии и не тешить иллюзий на счет учебы. Проплачен кандидат или нет – они обязаны испытать его пределы и оценить способности.

– Хорошо. Леа. Справа от вас находится дверь. Задание простое. Зайдите в комнату, оглядитесь и вернитесь обратно.

Удивившись подобной легкости задания, девушка заподозрила неладное. Тем не менее, поднялась и, не ожидая дополнительных пояснений, открыла двери и смело шагнула внутрь. Обычный рабочий кабинет в доме богатого господина. Справа – камин, возле него несколько кресел и пушистый белый ковер. В глубине комнаты – письменный стол с бумагами и настольной лампой со слишком ярким красным абажуром. Она прекрасно знала этот прием, распространенный в воровской среде. Для того чтобы отвлечь внимание жертвы, необходимо привлечь его к чему-то несущественному. Вроде этой нелепой лампы с красным абажуром, которая совершенно выбивалась из интерьера. Внимательно осмотрела стол и лежащие на нем предметы. Слева от стола – напольный глобус, вдоль левой стены – книжный шкаф от пола до потолка, заставленный разнообразными книжными изданиями. В кабинете не было ничего лишнего. Вещи дорогие, но качественные. У хозяина отменный вкус. Единственное, что бросилось в глаза – странное расположение вещей. Спички для розжига камина лежали на книжной полке, письменные принадлежности – на камине, ваза с цветами стояла на полу в центре кабинета, а кочерга для перемешивания углей спрятана за рабочим столом. Еще раз оглядев комнату, девушка вернулась.

– Уверены? – рыжеволосая вскинула брови. Обычно абитуриенты, которым достается это задание, проводят в комнате куда больше времени.

– Уверена. Что я должна сделать?

– Теперь вернитесь и принесите мне именную ручку господина Блэквела. И, Леа. Не уроните ничего.

Последнее замечание заставило девушку напрячься. Вот от чего задание казалось слишком простым. Когда она повторно вошла в кабинет, в нем царила абсолютная темнота. Отсутствие окон позволило сделать темноту непроницаемой. Но это ничуть не смутило девушку, которая привыкла полагаться не столько на зрение, сколько на интуицию. Это был тест на память и пространственно-логическое мышление. Не сильно внимательный абитуриент пойдет прямиком к столу. Разобьет вазу с цветами и не найдет там ручки, поскольку та лежит на каминной полке.

Мысленно представив себе расстановку мебели, девушка закрыла глаза, чтобы обострить другие чувства, и осторожными шажками двинулась в сторону камина. На секунду замерла. Показалось, что в комнате кто-то есть. Едва уловимое колебание воздуха рядом с ней. Прислушалась. Кажется, никого. Продолжила движение. Почувствовала под рукой мягкую спинку кресла. Дело сделано. Она у камина. Маленькая ладошка потянулась за ручкой, но… ее там не оказалось. Она могла поклясться, что когда заходила в кабинет, ручка лежала на этой полке! Поняв, что ее решили провести, девушка не растерялась. Если по чужим правилам играть не получается – установи собственные.

Осторожными шагами, чтобы случайно не уронить вазу, которая тоже может оказаться в неожиданном месте, она дошла до книжного шкафа. Спички для разжигания камина остались на месте, но в коробке всего лишь одна. Чиркнула серная головка и комнату озарил мягкий свет. Шестьдесят секунд, что горит такая спичка, вполне хватит, чтобы выполнить задание. Ваза действительно переставлена, даже удивительно, как ей удалось пройти мимо и не задеть.

Пламя колыхнулось. Девушке показалось, что по комнате промелькнула тень, более черная, чем сама темнота. Может ли быть такое? Поспешив, она подошла к столу и не прогадала. Ручка лежала поверх бумаг. Зажав искомый предмет, и аккуратно подсвечивая дорогу до выхода, Леа почти вышла из комнаты. За спиной раздался звук разбившейся вазы. Выбежав из кабинета, она гневно уставилась на председателя приемной комиссии. Его лукавый взгляд и довольная ухмылка не оставили сомнений – господин Блэквел все подстроил, чтобы сказать, будто Леа провалила испытание.

– Вот ваша ручка, господин Блэквел.

– По заданию, падение предметов недопустимо, – отчеканила женщина, тоже подарив ей лукавый взгляд. Вот они – шпионы в деле. Мастера интриг и обмана. Они могут спекулировать малыми фактами, совершенно исказив первоначальный смысл.

– Боюсь, вы не правы, госпожа. Вы сказали, чтобы я ничего не уронила. И я ничего не роняла. В кабинете присутствовал кто-то еще, я так полагаю, демон, который усложняет прохождение задания неугодными абитуриентами. Так вот. От моих рук ни один предмет в кабинете не упал. А ручку я господину Блэквелу вернула.

– Она права, Этан, – довольно улыбнулась женщина.

– Леа, – сдвинув прямые черные брови, Этан обратился к девушке. – Вы, несомненно, внимательны и находчивы. Но не обладаете чутьем. А для шпиона оно жизненно необходимо. Испытание вы не прошли.

Неужели мужчина ослушается приказа самого шефа королевской разведки? Кто он такой, чтобы нарушать распоряжения столь высоких чиновников? Если она по каким-то причинам не поступит, то окажется в тюрьме.

– Тем не менее, у вас высокопоставленные покровители, благодаря которым вы зачислены на учебу. Точнее, на испытание, – поправился он.

Улыбнувшись, Леа чуть склонила голову, в знак благодарности.

– Наш уговор в силе? – осмелилась вспомнить, не понимая, к чему клонил мужчина и какую каверзу с уговором уже успел придумать.

– Непременно. Рад, что вы сами о нем вспомнили. Отправляйтесь в деканат.

Девчонка не захотела уйти самостоятельно, с блеском прошла испытание, даже несмотря на усложнение задания и резкое изменение обстоятельств. Но если действительно хочет учиться в академии, должна понять, что придется поступиться некоторыми качествами. И гораздо быстрее, чем ей кажется.

Не помня себя от радости, Леа развернулась и быстрыми шагами вышла из кабинета, под дверьми которого замерли в ожидании почти четыре десятка глаз. По торжественной улыбке на губах девушки, ожидающим стало понятно – прошла. От этого в рядах девушек паника чуть уменьшилась, в рядах парней – увеличилась. Прием девушек на шпионский факультет мог означать одно – для каких-то целей королевству необходим слабый пол, а это означает, что для парней останется меньше мест и шансы на поступление падают. Но все они ошибались. Леа стала исключением из правил по одной лишь прихоти шефа королевской разведки, который осмелился предположить, что там, где не могли справиться профи, может попытать силы новичок. Возможно, ей улыбнется удача. Либо она погибнет, как и другие. Впрочем, девушке об этом не рассказали, потому, окрыленная первой маленькой победой и первым шагом к свободе через вынужденное рабство, она вошла в деканат.

Сухая высокая женщина с короткими кудрями и длинным тонким носом, похожим на щепку, брезгливо дернула губой, при виде девушки в грязной одежде.

– Вы заблудились, дитя?

– Нет. Господин Блэквел велел идти в деканат. Я зачислена на шпионский факультет.

– Вы хотели сказать, факультет переводчиц? – переспросила она.

– Шпионский факультет, – повторила девушка настойчивей.

Неодобрительно мотая головой, женщина достала лист с ведомостью, на которой черный туман отчетливо вырисовывал имя присутствующей.

– Леа Суарес – это я, – обратив внимание на замешательство в глазах женщины, подсказала она.

Переводя взгляд то на листок, то на хрупкую замарашку, застывшую в дверях, то опять на листок, работница деканата недовольно протянула.

– Не думала, что когда-нибудь доживу до такого. Абы кого на шпионский факультет.

– Постараюсь не принимать на свой счет, – стиснув зубы, проговорила присутствующая «абы кто». – Это распоряжение господина Блэквела. Или мне вернуться, сказать, что вы против?

Женщина посмотрела на Леа, как на умалишенную и разве что рот не открыла. Впрочем, за годы работы в академии она четко усвоила главное правило: с Блэквелом не спорят. Никогда. Если он принял решение, то либо выполнить, либо уволиться. Впрочем, зависит от решения, иногда и увольнение не поможет. Тень настигает каждого. Всегда…

– Нет. Нет, – движения женщины стали дергаными и угловатыми. Доставая пропуск в общежитие, она опрокинула кружку с чаем и залила бумаги на столе. Когда подскочила, ударила горшок с фикусом, который упал на пол и запачкал его землей. Сделав вдох и выдох, женщина поправила юбку-карандаш и, навалившись обеими руками на стол, внимательно посмотрела на Леа. – Вы хоть понимаете, что вас ожидает?

– Понимаю, – лгать она привыкла и достигла в этом искусстве определенных высот.

– Хорошо. Я все сделаю. Но, когда вы прибежите ко мне побитая и в слезах, то не говорите, что я не предупреждала. Пока я оформляю документы, вы еще можете уйти. Блэквелу передам, что вы просто передумали поступать.

– Спасибо, госпожа, не нужно. Я подожду, – Леа заняла свободный стул возле окна и, облокотившись о подоконник, устремила взгляд на улицу.

Лето еще грело землю теплыми солнечными лучами. Прощально кричали птицы, стайками улетающие на юг, а из форточки доносился ласковый ветерок. Она любила преддверие осени. Воздух приятно пах костром, увядающими листьями и влажной землей. Осень – всегда пора перемен. Вот и очередное межсезонье не подкачало. Таких кардинальных перемен в ее жизни еще не было, хотя на долю девушки выпало немало. Начать хотя бы с того, что ей пришлось сменить три приемных семьи.

Заполняя необходимые документы, работница деканата бросала на Леа сначала неодобрительные и сердитые взгляды, но они становились все теплее. Наконец, закончив бумажную волокиту, она скрепила листы скрепкой, вложила часть из них в папку с именем Леа, а другую – в файл и сложила руки на столе.

– Леа. Меня зовут Элис Триполи.

– Приятно познакомиться, госпожа Триполи.

– Голодна?

– Нет, спасибо, – очередная ложь. Желудок отчаянно нуждался в пище и болезненно сжимался от одной мысли о еде.

– Что ж, – женщина подозвала Леа к себе и протянула документ. – Поставь подпись здесь.

Пока девушка знакомилась с содержимым документа, госпожа Триполи продолжила.

– Ты расписываешься за получение пропусков от общежития, административного и учебного корпусов. Ключи от комнаты, форму и учебные принадлежности выдаст заведующий хозяйственной частью, – девушка уверенно поставила росчерк внизу страницы и получила три пластиковых карточки. – Студенты академии на полном государственном обеспечении. Одежда, жилье, питание, стипендия.

– Вам нужны от меня какие-то документы? Если нужны, то у меня их нет.

Госпожа Триполи сочувственно посмотрела на девушку. Почему Блэквел пропустил ее? Неужели кто-то настолько хорошо проплатил, что академия согласилась заняться подобной благотворительностью и пускать в свои застенки абы кого? Нелегко же ей придется в аквариуме с пираньями. Сочувственно вздохнув, она отрезала.

– Ты, кажется, не понимаешь, куда поступила. Твое прошлое, настоящее и будущее, все, что было, есть и будет, больше тебе не принадлежит. Если Блэквел скажет, то ты даже перестанешь быть Леа Суарес. Ты будешь той, кем прикажет он. Готовься к тому, что все демоны выйдут наружу и до тех пор, пока не будет побежден последний из них, от тебя не отстанут. Ты будешь спать с пистолетом под подушкой и вздрагивать от каждой тени, шорохи будут вызывать панику, а взгляды прохожих – подозрение. Добро пожаловать в ад.

Женщина говорила это не для того, чтобы напугать Леа, а чтобы подготовить. Но девушка испугалась. Очень испугалась и сжала протянутый ей талон в столовую механически, даже не сообразив, что госпожа Триполи отдала ей свой собственный.

Суарес брела по коридору в неизвестном направлении и думала о своем будущем. В ее прошлом слишком много демонов, и все они должны остаться там. Она не хотела, чтобы в ее грязном белье копались. Как не хотела, чтобы все узнали о том, что она светлая и целительница. У дара имелся один существенный недостаток, о котором ей рассказала мадам Шансонель – приемная бабушка, забравшая Леа из приюта, когда малышке исполнилось 6 лет. Целительница должна избегать боевых магов и магов вообще. В особенности – темных. Дар целительницы активизируется с потерей девственности. Чем позднее это происходит – тем выше сила. Темные маги часто коллекционируют силу и способности, среди которых целительский – наиболее привлекательный в связи с его редкостью и ценностью. Чтобы получить новые способности, магу нужно лишить носительницу дара девственности или убить. Насильственное открытие дара дает лишь часть силы, а добровольное, как и убийство – весь объем целиком. Стоит ли говорить, в какой опасности находилась Леа, ведь ее дар еще не пробудился. А находиться каждый день в окружении мужчин означало одно: рано или поздно она станет женщиной. И лучше это случится поздно, чем рано.

– И снова здравствуй, – скрестив руки на груди и склонив голову на бок, проговорил парень. Тот самый, у которого она стянула пропуск. На этот раз карта висела на лацкане пиджака.

– Прости, что так вышло с пропуском. Иначе мне было не попасть, – девушка развела руками, но, вспомнив, где они находятся, уже решительнее добавила. – Ты второкурсник. Мог бы и внимательней быть.

– Твоя правда, – улыбнулся он, совершенно беззлобно и, указав на серебристые карточки с эмблемой академии, кивнул. – Теперь у тебя отпала необходимость воровать. Неужели взяли?

– Взяли.

– Удивлен. На первом отборе у нас тоже была девчонка, но не продержалась и недели, – заметив растерянность на лице незнакомки, он поинтересовался – Заблудилась?

– Нет.

– А выглядит иначе.

– Я просто не знаю, куда идти. Это не одно и то же.

– Если не знаешь, куда идти, всегда следует идти в столовую!

Калеб казался ей хорошим парнем. Высокий, поджарый, с широкими плечами. На нем была темно-синяя форма студента: брюки, пиджак с нашивками на плечах, белоснежная рубашка и черный галстук. Форма удивительно шла его открытому, доброму лицу. Прямой нос, серые глаза, аккуратно зачесанные набок русые волосы и особый шарм, который выдает всех аристократов. Леа была окружена ими, когда жила у мадам Шансонель и могла отличить от простолюдина с легкостью.

– Сын графа? – протянула она.

– Барона, – с удивлением ответил Калеб. – Как догадалась?

– Интуиция, – робко улыбнулась девушка, надеясь, что в лице нового знакомого может обрести друга. Друзья ей очень нужны. И для того, чтобы справиться с миссией, и для того, чтобы облегчить нахождение в академии.

В столовой оказалось людно. На раздаче она предъявила талон и получила на поднос гороховый суп, овощной салат, пюре с цельным куском говядины и компот. Такого королевского обеда в ее жизни не было уже давно. Слишком давно. Устроившись за свободным столиком, они с парнем обедали и болтали об академии. В столовой, кроме нее, было несколько девушек. Все с факультета переводчиц. Опытный шпион знает, что переводчица – зачастую агент. Если девушка стала шпионкой, это означает, что рано или поздно ее положат под мужчину ради получения разведданных. Так было, есть и всегда будет. Мужчины питают слабость к женщинам, а основное правило шпионажа – игра на людских слабостях. Расслабленный после горячего душа, выпивки и хорошего секса мужчина спит без задних ног. Если нужные сведения не выболтал во время веселья, то во время отдыха объекта агент имеет возможность неспешно осмотреть номер и взять все, что необходимо. Единственный минус – приходится смириться с тем, что тело становится рабочим инструментом. Подобная участь Суарес не подходила. Она была уверена, что никогда не сможет раздвинуть ноги перед мужчиной ради получения информации. Какой бы ценной эта информация ни была…

Сытно пообедав и выпив компот, девушка почувствовала расслабление во всем теле. Неожиданное и настолько сильное, что потянуло в сон прямо в разгар дня. Встреча со связным только завтра, поэтому она могла со спокойной совестью получить у заведующего хозяйственной частью необходимые вещи и отправиться в свою комнату отдыхать. На кровати, а не на грязных матрасах и бетонном полу, в окружении крыс, плесени и звуков падающих с потолка капель. Если повезет, возможно, на этаже окажется душ и тогда… Звуки в столовой слились в монотонный гул. Лицо Калеба, спокойное и невозмутимое подернулось странноватой дымкой. Ее качнуло, и уже через секунду мир перестал существовать.

Сознание возвращалось в ее маленькое хрупкое тело неохотно, отчаянно стараясь провалиться вновь, однако силой воли удерживалось в пограничном состоянии. В голове шумела кровь, накатывая ритмичными громкими волнами. Сердце стучало в горле, отчего было больно дышать и глотать. Попытка открыть глаза не принесла облегчения. Прямо в лицо Леа светил яркий, словно солнце, прожектор, от чего головокружение нахлынуло с новой силой, прибавив боль в глазах. Ощущение, откровенно говоря, гадкое. И невыносимый жар от источника света, казалось, вскипятил кровь в ее венах.

– На кого ты работаешь? – звук голоса, стального, решительного, настолько холодного, что вскипевшая кровь вмиг остыла, донесся откуда-то издалека. Словно из глубокой железной бочки.

Она вновь попробовала открыть глаза. Яркий свет ослеплял, но уже не танцевал повсюду, а сузился до размеров направленного в нее луча прожектора. Сомнений не было: ее похитили и доставили для допроса. Только как такое могло случиться прямо в академии Растона? И кому понадобилась она – обычная бездомная девушка? Неужели об ее тайной миссии стало известно? Она же была предусмотрительна, поступала вместе со всеми, чтобы не вызывать лишних подозрений, прошла испытание самостоятельно, благодаря своим умениям. Как?

– Повторяю вопрос. На кого ты работаешь?

Сути вопроса она не понимала, едва справляясь с совершенно новой гаммой чувств и эмоций. Действие усыпляющего вещества, от которого она потеряла сознание, проходило. Во рту – сухость, от чего язык лип к небу, а губы неприятно склеились. Чтобы облизнуть их, пришлось превозмогать боль. Солоноватый привкус на кончике языка неприятно удивил.

Девушка прислушалась к собственным ощущениям. Помимо ломоты во всем теле и слабости, ничего серьезного. Кости целы, ран, кажется, не было. Саднило кожу на запястьях, но это от кабельных стяжек, которыми стянуты руки за спинкой стула. Ноги также привязаны к стулу кабельными стяжками.

– Суарес, если повторю третий раз, методы допроса изменятся.

Наконец, наступила очередь анализировать голос. Знакомый. К тому же, назвал ее по фамилии. В луче прожектора очертание темной широкоплечей фигуры в костюме. Руки убраны в карманы брюк, значит, бить не будет. По крайней мере, сразу. Имелась догадка, но было даже страшно предположить.

– Не понимаю, – тихо простонала девушка.

– Хорошо. Сама выбрала, – иронично ответила фигура. Голос принадлежал Этану Блэквелу. Сомнений не осталось.

– Будете бить? Мне все равно, я не боюсь боли, – предупредила она.

В отличие от стандартных клише, произносимых всеми пленниками на допросах, боли она действительно не боялась, поскольку устала ее бояться. Последний приемный отец систематически избивал Леа и свою жену. Избивал так сильно, что несколько переломов, о которых он запретил сообщать в больницу, срослись сами собой, оставив в напоминание, шрамы на кости и рубцы на душе.

– Бог с тобой, Суарес. Я не бью женщин. Даже шпионок. Кроме того, когда начинается насилие, шансы получить правду резко падают. Жертва скажет что угодно, лишь бы прекратить мучения. Поверь мне, есть множество, куда более действенных способов. Например, заклинание правды. Эффективно, но болезненно.

А еще от него жертвы могут сойти с ума. Вероятность подобных негативных воздействий стремительно приближается к ста процентам. Об этом ей рассказал человек, вербовавший для миссии, которую она выполняет. Он намекнул, что в случае отказа знает варианты, как выбить из девушки признательные показания по делу о воровстве. Леа такой вариант категорически не нравился.

– Я ни на кого не работаю, – спокойно произнесла она, стараясь умерить оглушающий стук сердца, из-за которого практически не слышно голоса господина Блэквела.

– Хорошо. Спрошу иначе, – в темноте, за прожектором раздался стук металлических предметов, от которого у Леа все внутри оборвалось. Он не станет бить, но что мешает запустить ей под ногти раскаленные иглы? Или сделать несколько дыр, порезов, ран? Резко бросило в жар, также резко, как обдало холодом после. – Кто твой покровитель?

Лязг металлических предметов повторился. Судя по звуку, он точил нож. В допросе страшны не сами пытки, а их ожидание. Как правило, когда начинается причинение боли, информацию достать практически не реально. Жертва понимает, что ее, скорее всего, убьют или все равно покалечат, а потому смысла говорить – уже нет. Умелый агент использует это для того, чтобы вызвать у жертвы панику. Он знает, когда следует остановиться, а когда усилить нажим демонстрацией пыточных возможностей. Особо отчаянные могут причинить вред самому себе, чтобы дать понять жертве: они не остановятся ни перед чем, пока не получат правду.

Однако Леа обо всем этом не знала и готовилась к самому худшему. Все, что она могла сделать – открыть легенду, которую для нее подготовили покровители. Но слова застыли на губах. Она вся словно онемела. Замерла от страха, не в силах и слова вымолвить.

– Хорошо, – слишком ласково протянул мужчина, в одно мгновение оказавшийся за ее спиной. – Методы допроса могут быть и другими, Леа.

На плечи девушки легли тяжелые ладони господина Блэквела, но надолго там не задержались и немедля скользнули вниз, к ее аккуратным грудкам, сжали их. Леа была готова к тому, что ее ударят, оскорбят или унизят другим жестоким способом. Но неожиданной ласки не ожидала. Прикосновения куратора мягкие и умелые, были неприятны ей. Ткань футболки натянули огрубевшие соски. Она не ожидала такого предательства от собственного тела и, стиснув зубы, терпела. Куратор же не сделает ничего, что нарушит ее… анатомическую целостность? Он же не станет… Но, когда правая ладонь мужчины скользнула ниже и пересекла живот, девушка уже не была так уверена и закричала.

– Хватит! Все, хватит. Перестаньте, я расскажу! – руки Блэквела замерли на секунду и, довольный произведенным впечатлением, он отошел от курсантки. – Это мой отец, – стараясь унять дрожь в голосе и не разрыдаться, произнесла она. Девушку трясло от страха. Мужчина с удивлением отметил, что ни темнота, ни связывание, ни даже шум инструментов для пыток не испугали ее так, как возможность близости с мужчиной. Он взял на заметку и решил использовать слабость противника. Тем более что противник врет.

Комнату заметно качнуло из стороны в сторону. Как такое возможно? Где они находились?

Неспешно прохаживаясь перед ней, мужчина с иронией спросил:

– Отец? Который позволяет дочери жить на улице, а потом внезапно объявляется и жертвует огромную сумму денег, чтобы его кровиночку избили, лишили девственности, света, дара целительницы и чувства собственного достоинства? И кто он после этого?

– Урод. Полный отморозок, – согласилась она, вспоминая господина Салевана.

Если приходится врать, следует, по возможности, говорить правду или хотя бы думать о чем-то, что похоже на правду. Если подменить одну эмоцию другой, это тоже может сработать и убедить противника в том, что ты не лжешь. Леа – патологический лжец. Она не знала прописных истин психологии, но они текли по ее венам и прочно осели в извилинах, благодаря многократной отработке на улице. Вот только господин Блэквел, или как его называли в узких кругах – Тень, безошибочно определял ложь.

– Рассказывай, – любезно предложил он. – Как так получилось, что дочь богатого господина жила на улице и была поймана на воровстве.

По спине пробежал холодок. Ему известно больше, чем она надеялась.

– Я сбежала из дома в 11 лет, потому что отец имел обыкновение бить меня, – половина правды. Воспоминания штормом ворвались в ее сознание и к глазам подкатили удушающие слезы. – Мне удалось надежно укрыться на улице, благодаря новоприобретенным друзьям. Для работы я мала, поэтому промышляла воровством. Чтобы выжить. На последнем деле мы с Тором попались. Так отец вышел на меня. Сказал, что я позор семьи, и что он отправляет меня в самую закрытую академию королевства. Если я выучусь, обещал простить и вытащить из тюрьмы моего друга. Поэтому, приходится, скрепя сердце, делать то, что совсем не хочется. Вот и вся история.

Тишина, а затем, улыбнувшись, господин Блэквел наклонился к ней совсем близко и протянул:

– Молодец, Суарес. Ведь можешь, когда захочешь! – он поднялся и вновь картинно прошелся перед ней из стороны в сторону, беспечно держа руки в карманах брюк.

Он не бил. Не кричал. Не пытал физически. Но страх, гнездившийся внутри девушки, рос в геометрической прогрессии. Лучше бы мужчина проявил агрессию, чем затаился, словно тигр перед прыжком. Хуже разъяренного противника тот, от которого не знаешь, чего ожидать.

– А теперь я расскажу тебе одну увлекательную историю. Жила-была девочка. И звали ее… допустим, Кара. Когда малышке исполнилось пять, ее родители погибли в автокатастрофе, – сердце Леа облилось огнем от услышанного. Но как? Она не оставила за собой абсолютно никакого бумажного следа! И, тем не менее, ему известно. – Маленькую Кару с даром целительницы и неугасимым светом, разумеется, взяли под свою опеку светлые. Она год прожила в обители Святой Руаны, откуда ее забрала графиня Шансонель. Мне продолжить?

Девушка сглотнула и, снова облизнув сухие, словно песком облепленные губы, едва заметно пожала плечами:

– Если в этой сказке есть смысл.

– Светлая, а ты удивляешь. Хорошо. Через год графиня Шансонель благополучно отправляется в мир иной и малышка попадает во вторую семью, затем в третью. О, на третьей нужно остановиться особенно! Семейная чета Салеванов! – он картинно передернул плечами. Девушка рефлекторно хотела повторить тот же жест, но сдержалась, понимая, что выдаст себя. – Особенно на главе семейства – Греге. Малышку Кару он любил. Особенной любовью. И грезил тем, что однажды заберет ее целительский дар, который та отдаст добровольно. Любовь он свою проявлял, как умел. Физическими ласками. Когда после очередных побоев приемная мать Кары скончалась, девушка сбежала и дальше о ее судьбе практически ничего не известно. Как тебе история?

– Не в моем вкусе, – мрачно протянула девушка, стиснув зубы. – Предпочитаю со счастливым концом.

Свет погас. В абсолютной темноте слышалось лишь ее сбивчивое и отрывистое дыхание. Что он придумал на этот раз?

Мужчина резко отвел голову Леа назад, обнажив ее шею и, приставив к ней кончик ножа, едва царапая, провел до ключицы.

– А потом эта девушка, спустя годы, появляется у ворот академии, изъявляя желание поступить на шпионский факультет. Что я должен думать, Леа?

Острый кончик ножа сменился языком, который нежно и очень медленно провел от подбородка, по шее и до самой ключицы, где сменился губами. Сжав от бессилия и страха глаза, она едва дышала, моля богов, чтобы мужчина остановился. Чтобы прекратил касаться. Пусть лучше бьет ее, чем так. Она привыкла к грубости, но не к такому.

– Если не расскажешь, я повалю тебя на пол, и мы займемся страстным, грубым и очень глубоким сексом, от которого я, в отличие от тебя, получу удовольствие. Но и ты не останешься внакладе. Дар проснется, сможешь залечить себя, если будешь в сознании конечно.

Слеза все же сорвалась с ее ресниц и расчертила щеку острой болью от осознания собственного бессилия и ужаса положения, в котором она оказалась. Слова госпожи Триполи вспыхнули в памяти. Почему только она не послушала женщину? Лучше бы сбежала! А с Тором что-нибудь бы придумала! Но выбор сделан и обратного пути уже нет. Девушка не издала ни звука, лишь до боли закусила губу. Она не сломалась и не позволит ему это сделать с собой.

– Скажи, Леа. Даю тебе последний шанс, – едва касаясь губами ушка девушки, прошептал он.

– Хорошо. Хорошо, я… – чуть слышно начала она. – Я все расскажу. Только, пожалуйста, отойдите. Не надо.

Мужчина сразу же отстранился и, положив на ее плечо ладонь, предупредил:

– Сэкономь нам обоим время. Расскажи правду.

– Хорошо, – согласилась она и начала врать, манипулируя фактами, которые известны господину Блэквелу. – Мою историю вы знаете. Но не знаете, что шесть лет после побега я вынашивала план мести Грегу Салевану. Где, как не в академии Растона меня научат добиваться своих целей?

– Светлая мстительница? – с любопытством протянул мужчина. – И в чем ваша цель?

– Я собираюсь убить господина Салевана! Поступить в академию шансов почти не было. Я слышала, что за очень большие деньги это возможно, потому мы с другом хотели украсть и продать «Герцогиню». Но нас поймали. Точнее, поймали Тора, мне удалось сбежать. Его осудили на пожизненное заключение. Я украла другие драгоценности, продала их, внесла деньги на депозит и перечислила академии. Анонимно. Когда я ее закончу, то смогу не только отомстить приемному отцу, но и вытащить Тора.

Несмотря на то, что выдуманная история отлично собирала воедино паззл ее появления в академии, о мести Леа не думала. Светлые не мстят. Они прощают. Ведь обидчики обязательно получат по заслугам. За обиду светлых месть спускается свыше. Разумеется, боль несправедливой обиды терзает сердце, но она скоро проходит.

– Вы только что сознались в краже, приготовлении к убийству и подготовке побега из тюрьмы опасного преступника, – сухо констатировал он.

– А вы докажите это.

– Наглая, – усмехнулся мужчина. – Все еще хочешь учиться в академии?

– Нет. Но у меня нет другого выхода. Я должна.

Щелчок кабельной стяжки заставил Леа вздрогнуть. Она не ожидала, что Блэквел отпустит ее так просто. А еще девушка испытала странное чувство удовлетворения от того, что на ее ложь купились. Или мужчина лишь сделал вид?

В любом случае, темный маг решил, что с девчонки на сегодня достаточно, хотя он мог продолжить и выбить из нее правду.

– И что теперь? – потирая затекшие запястья, на которых от стяжек остались кровоподтеки, она обратилась к куратору. Когда комната в очередной раз качнулась, мужчина едва удержался, чтобы не подхватить девчонку. Такую маленькую и хрупкую, такую беззащитную перед ним. Она полностью в его власти и впервые за долгие годы службы Блэквел почувствовал себя мразью.

– Поднимайтесь, Суарес, – он, против обыкновения, подал курсанту руку, но девушка, пролив на него жгучий взгляд, полный ненависти, поднялась сама. – Свободна. Можешь идти в академию.

– А как мне туда добраться? И где мы?

– Включи логику и примени чудеса ориентирования, – сухо произнес он и вытолкал девчонку за дверь. Блэквел с удивлением отметил, что светлая не сломалась. Более того. Она так и не сказала правды. Но если бы он хотел услышать ее прямо сейчас – не оставил бы ей ни шанса. Всему свое время. Эта девушка хранит немало тайн и, чтобы их извлечь, следовало действовать иными способами.

Опытный шпион знает, в каком случае следует демонстрировать силу и превосходство, а когда требуется применить тактическое отступление. Оно совершенно не значит признание собственного поражения. Гораздо эффективнее порой сделать один шаг назад, чтобы затем продвинуться вперед на целые мили. Более того, одна и та же тактика неприменима для разных людей. Таких, как светлая, он еще не раскалывал. Но тем интереснее задача, что перед ним стояла. В крови Тени зажегся азарт охотника.

Академия Растона

– Курсанты, – в аудитории перед огромным настенным монитором появился тот, чье имя в академии стараются не произносить. Он вышел из тьмы и быстрыми широкими шагами двинулся к кафедре, проговаривая на ходу: – Открываем тетради, записываем. Специфические методы допроса. На первом курсе вам худо-бедно втолковали, что дать противнику в морду – не самый лучший вариант. Не только при допросе, а вообще. Как минимум – вам могут дать в ответ, как максимум – разведданные вы не получите. А информация наше все. Запомните. Вы не копы и не следователи. Криминалистическая тактика допроса пусть остается в арсенале девчонок в форме. Ваше главное оружие вот здесь, – он указал на свою голову и внимательно посмотрел на курсантов.

Из тридцати первокурсников на второй курс перешли семнадцать и все они с одинаково пустыми глазами смотрели на преподавателя. Единственная девчонка не продержалась и недели. Сбежала, угрожая судами всей академии и ему в особенности. Что говорить, его методы обучения в первый же день рушат иллюзии на счет профессии шпиона. Шпион – это не балы, пистолеты и красивые девушки. Шпион – это необходимость каждый день прыгать выше головы, преодолевать себя, находить выход из ситуации, из которой, казалось бы, выхода нет, прогуливаться с улыбкой по краю пропасти и делать невозможное. Найдет ли она выход? Справится ли? Мужчина поймал себя на мысли, что думает о светлой.

– Вы расскажете о сыворотках правды?

– А заклинание правды, которым вы напугали Суарес, вы научите?

– Редингтон, Финли. Персонально для идиотов, повторяю. Ваше главное оружие – вы сами. Если есть возможность тщательно подготовиться, сыворотка и заклинание существенно упростят вам жизнь. Но в условиях тактического риска, при отсутствии магического резерва и специальных средств под рукой, на что вы сможете рассчитывать? К вам, Редингтон и Финли это, разумеется, не относится. Вам вообще рассчитывать не на что. А вот остальные, если включат мозги, смогут рассчитывать на себя и свои навыки. Наблюдайте. Слушайте. Анализируйте. И только собрав информацию о том, кого будете допрашивать – приступайте. Пытка отсутствием сна, изоляцией, громкими и монотонными звуками. В ход может идти все. Помните. Шпионы и полиция действуют разными способами. Теперь перейдем к практической части. Кто осмелится назвать методы, которые я применил к курсанту Суарес?

На его занятиях тянули руки все. Даже, если курсант не знал ответ, он поднимал руку. Даже, если был не уверен – тянул ее изо всех сил, просто потому, что шпион должен знать решение в любой ситуации. А если решения нет, то хотя бы иметь предположение. Иного не дано. Иное может означать смерть.

– Гинсби. Слушаю.

– Вы погрузили допрашиваемую в непривычные и пугающие обстоятельства, наблюдая, как она их принимает. Это физическое воздействие: ограничить движение, лишить света, деморализовать, направив яркий луч прямо в лицо. Контроль Леа был ослаблен, и она стала более податливой.

– Леа? – преподаватель изогнул бровь.

– Да. Девчонка выкрала мой пропуск, – признался Калеб, поскольку инцидент не остался незамеченным, и ему пришлось получить наказание за невнимательность.

Этан про себя еще раз отметил, что наглая не перестает удивлять. Он едва сдерживался, чтобы не переместиться к ней и не убедиться, что та справится. Нужно сконцентрироваться на текущем занятии и научить бездарей хоть чему-то.

– Это все понятно. Данные методы относятся к вспомогательным, и в качестве основных действуют только на впечатлительных новичков, коим и является Суарес. Что-то еще?

– Вы звенели ножичком в темноте, – негромко произнес один из курсантов.

– Как вы думаете, с какой целью?

– Напугать.

– Разумеется, не повеселить! Дорогие мои. Довожу до вашего сведения, что ожидание пытки всегда страшнее, чем сама пытка. Даже закаленного бойца можно сломить, демонстрируя огромный арсенал интересных предметов и рассказывая разные кровавые истории их применения. Если продемонстрируете на себе – решит, что вы псих и готовы на все. Такой способ тоже имеет место быть. Но что окончательно сломило волю курсантки?

– Она девственница, – выкрикнул нагловатый староста группы и, расхохотавшись, заразил смехом остальных присутствующих.

– Вас забавляет этот факт? – серьезно спросил преподаватель.

– Ну, у нее проблемы с перепихом, – еще раз ответил парень, развалившись на стуле. – Не переживайте, я ей покажу парочку приемчиков, чтоб не была такой зажатой.

– Мои дорогие курсанты. Пока Кеслер с особым усердием делает сто отжиманий от пола, вы попробуете как-то яснее донести до меня свою мысль.

Смех моментально прекратился, а Кеслер, с перекошенной от гнева физиономией, тут же спустился вниз, к преподавателю и, упав на пол, перед всем курсом принялся отжиматься на кулаках.

– Хорошо. Если кроме очевидного факта, что выбранная мною тактика оказалась действенной, вы ничего заметить не смогли, просмотрим фрагмент из допроса, – за его спиной во весь экран – она. Худенькая, бледная, с огромными перепуганными глазами. Как у оленя, увидевшего охотника с ружьем и понимающего, что его сейчас застрелят. Так и будет, если она не станет сильной.

В этот момент в кабинете, прямо из ниоткуда появилась личная помощница Этана и, не глядя на курсантов, тихо произнесла:

– Поступил сигнал о помощи. Как ты и предполагал.

– Спасибо, Рейна. Сейчас буду, – и снова повернулся к курсантам. – Обратите внимание сюда. Как напряглось ее тело, когда я оказался рядом. Плечи подняты, а колени рефлекторно сведены, чтобы защитить самое ценное от мужчины. Это и подсказало необходимое направление для нажима. А дальше – метод проб и ошибок. Копните глубже, и поймете, ошибались или нет. На сегодня это все. На следующем занятии мы разберем особенности использования фактов при допросе. Свободны. Все, кроме Кеслера, Редингтона и Финли. Первый – отжимается, остальные – считают. Вы же умеете считать до ста? Замечательно.

На этом он вновь шагнул в темноту тумана и растворился, прекрасно зная, что ни один из курсантов не посмеет ослушаться.

– Мне одному показалось, что Суарес так и не сказала правду? – обратился Калеб к своему другу, выходя из аудитории.

– Думаешь, Блэквел пожалел девчонку?

– Пожалел? Тень? Нет. Думаю, тут что-то другое. И мне очень интересно, что именно…

Тем временем в неизвестном месте

Ослепительно яркий свет ударил в глаза и после абсолютной темноты болью отдавался в глазах. Качать стало сильнее. В лицо ударил резкий влажный ветер с привкусом соли. И запах… Она не спутает этот запах ни с каким другим. Наконец, сумев открыть глаза и смахнув набежавшие слезы, она ахнула.

– Матушка пресвятая…

На самом деле, комнату не качало. Качало всю яхту, на которой она находилась. Более того, судно медленно, но с неизменным итогом уходило под воду. Сомнений нет – они терпели крушение, а вокруг – бескрайний океан. На горизонте ни точки чужих кораблей, ни полоски суши. Ничего. Только огромное количество воды, населенной недружелюбными тварями, из которых акулы – самые безобидные. Пытаясь подавить панику, девушка кинулась обратно в комнату. Господин Блэквел опытный оперативник. Он наверняка знает, как их вытащить из этой передряги. Даже несмотря на свой панический страх к наставнику, Леа понимала, сейчас он – ее единственный шанс выжить.

– Господин Блэквел мы… тонем, – предложение она закончила чисто механически.

В комнате, откуда ее только что вытолкнул мужчина, никого не оказалось. Более того, не было ни прожектора, ни стула, на котором она сидела. Только диван, холодильник, несколько тумбочек, большой телевизор и другая бытовая техника. Она растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, не снится ли ей это. Яхту снова заметно качнуло – океан волновался. Едва удержавшись на ногах, девушка старательно подавляла панику, которая ураганной волной поднималась от желудка к горлу и больно скрутила шею. Леа совершенно одна посреди океана в огромной яхте, которая терпит бедствие! В какой стороне суша – неизвестно. Как вызвать спасателей – неизвестно! Кроме того, девушка прекрасно знала, что в Сумрачном Океане водятся пираты и, как правило, на зов тонущего корабля первыми приплывают именно они. За наживой, а не для помощи.

Леа вновь выскочила на палубу, пытаясь сообразить, как спастись. Обежала нижний этаж яхты в поисках спасательных шлюпок. Их не было. Точнее, когда-то были, но кто-то их отвязал. Единственная шлюпка сиротливо покачивалась на волнах в десятках метров от корабля и неизменно уплывала вдаль. Плыть к ней – самоубийство. Без весел, без координат, без питьевой воды посреди океана в резиновой лодке у нее вообще нет шансов.

Девушка забежала в рубку капитана. Радио, болтающееся на проводе, издавало хрипы.

– Меня кто-нибудь слышит? – крикнула она, пытаясь не срываться на визг.

Паника все же отвоевала свои позиции, и девушку лихорадило от страха. Она умрет. Сегодня. Здесь. Сейчас. Она погибнет! И виноват в этом Этан Блэквел. Монстр. Чудовище! Как можно было бросить ее одну?

– Кто-нибудь, ответьте!!!

Но рация продолжала, как назло, издавать предсмертные хрипы. Суарес бросилась перерывать шкафчики в рубке капитана, в надежде найти хоть что-нибудь, что могло помочь выбраться. Предметы сыпались из рук, ее трясло, качало судно, страх душил, вдобавок слезы совершенно лишили возможности видеть. Упав на пол, девушка разрыдалась. Солнце клонилось к горизонту – в океане темнеет рано и стремительно. Вдобавок, яхту кренило на бок, буквально через час, а может и меньше, она перевернется. Подумав об этом, Леа встрепенулась. Неужели так просто сдастся? Неужели, даже не попробует спасти себя? неужели сядет и будет ждать гибели? Она может сколько угодно долго лежать, дрыгать ногами и поливать палубу слезами. Это ничего не изменит. Лучше умрет, пытаясь себя спасти, чем безвольно отдастся на растерзание стихии.

Поднявшись и размазав по щекам едкие слезы, светлая постаралась привести мысли в порядок. Прыгать в океан и пытаться доплыть до берега – самоубийство. Судя по тому, что сейчас почти пять вечера, а, когда она потеряла сознание в столовой, не было и часа дня, она в трех, а то и четырех часах пути от берега. И это учитывая скорость движения судна. Такое расстояние ей не проплыть физически. Кроме того, в какую именно сторону плыть – также неизвестно. Этот вариант отпадает. Починить яхту и доплыть на ней до берега – тоже не вариант. Она не умеет ни чинить судна, ни управлять такими махинами, ни пользоваться навигатором, если таковой вообще имелся. У нее оставался один-единственный выход. Каким-то чудом все же пробиться к спасателям и дождаться помощи, молясь Богам, чтобы первыми прибыли спасатели, а не пираты. И чтобы корабль до тех пор не затонул. Впрочем, даже пираты стали бы лучшей участью, чем зубы акулы.

Внимательно осмотрев радио, девушка поняла, почему никто не отвечал на вызов. Для того, чтобы передать в эфир сообщение, необходимо нажать кнопку! Паника – первый враг в любой экстренной ситуации. Даже опытный человек творит глупости и не замечает очевидных фактов, когда ослеплен страхом. Суарес вдохнула, выдохнула, постаралась мыслить рационально.

Если удастся выйти в эфир, ей нужно будет сообщить информацию о корабле и его местоположении. Леа осмотрела капитанскую рубку уже внимательно и собранно, нашла бортовой журнал. «Санта Мария» и записи координат. Последняя запись сделана полчаса назад. Она может находиться где угодно!

Тем не менее, не поддаваясь панике, девушка нажала на кнопку и, отчаянно про себя молясь, произнесла:

– Судно Санта Мария запрашивает помощь. Судно Санта Мария запрашивает помощь. Терпим кораблекрушение. Кто-нибудь, отзовитесь.

Тишина. Это не может быть правдой. Слишком жестоко. Сдавливая слезы, она повторила, стараясь унять дрожь в голосе.

– Судно Санта Мария запрашивает помощь. Судно Санта Мария запрашивает помощь. Терпим кораблекрушение. Кто-нибудь… отзовитесь, – последнее слово вырвалось хрипом от слез.

Время словно расширилось, позволяя медленным, очень громким ударам сердца отсчитывать секунды. Наконец, через несколько минут, которые показались Леа долгими часами, донеслось едва слышное:

– Санта Мария это береговая охрана. Где вы находитесь?

Едва не задохнувшись от радости, девушка выпалила возможные координаты. Ей объяснили, где найти GPS навигатор, который укажет ее точное местоположение, но оказалось, что сигнал блокирован или датчик неисправен. Получив от береговой охраны инструкции по дальнейшим действиям, бросилась их выполнять.

Во-первых, чтобы выиграть время, необходимо было выровнять яхту, которая могла перевернуться. Судно кренило на один бок, и девушка попросту могла не дождаться спасателей, которые вылетели на вертолете. Вечером ни один корабль не выйдет в Сумрачный Океан, ведь просыпаются твари, знакомство с которыми не переживут даже опытные моряки. Учитывая, что точное местоположение судна неизвестно, девушку будут искать и это может занять время.

Во-вторых, необходимо подсветить корабль, чтобы его было видно издалека.

В-третьих, не поддаваться панике и надеть спасательный жилет, на тот случай, если все же судно затонет, а спасатели еще не прибудут. Леа изо всех сил заставляла себя верить, что последний вариант с ней не случится.

Все тяжелые предметы, которые удалось найти, она перетащила на левый борт яхты, который несколько выправился относительно горизонта. Но этого было явно недостаточно, ведь яхта все равно уходила под воду. Еще два метра и вода хлынет на палубу. Запретив себе паниковать, девушка задумалась над тем, как осветить судно. Чтобы согреться, бездомные часто разжигают костры. А чтобы подсветить свое жилище, она предпочитала факелы. Сейчас этот вариант мог помочь спасателям заметить ее с воздуха. Девушка разыскала деревянный стул и, приложив немало сил, чтобы разломать его, взяла ножки в качестве основы. На палубе валялись толстые мешки из грубой мешковины. Их она намотала на изголовье факела и прочно прикрепила проволокой. Очередь горючего. Машинный отсек практически затоплен, но ей удалось достать оттуда канистру бензина. Вымочив в ней приготовленные факелы, она подожгла их спичками, которые взяла из капитанской рубки – слава Богам, попался любитель покурить, и прочно закрепила проволокой и бечевкой в разных концах корабля. Оставалось ждать помощи.

Почти час Леа держалась молодцом. Подбадривала себя, уговаривала, что все будет хорошо и спасатели вот-вот прибудут. На второй час, когда вода уже плескалась у краев палубы, а темнота вокруг подбрасывала воображению разные страшные образы и звуки, паника вновь начинала подкрадываться к горлу. Она несколько раз связывалась с береговой охраной, но те лишь сообщали, что вертолет в пути и будет в заданном квадрате поиска через полчаса. Но квадрат поиска и место, где она находилась – не одно и то же. Факелы, которые девушка заменила новыми, отлично освещали корабль. Так его можно было заметить издалека. Но как только они утонут, найти ее на воде, пусть и в жилете с подсветкой, будет практически невозможно. GPS навигатор по-прежнему не работал. Шансы на спасение таяли с каждой минутой.

Еще через час пятнадцать минут затонуло, подарив Леа на прощание тяжелый гортанный звук, похожий траурный крик умирающего кита, оно медленно скрылось под водой, оставив ее одну, в спасательном жилете посреди успокоившегося океана с ракетницей и доживающим факелом, едва освещающим черноту вокруг. Покачиваясь на волнах в оранжевом жилете, словно поплавок, она ежилась от панического ужаса и холода. Темнота с каждой минутой становилась гуще. Холод пробирался под костюм и начинал кусать за ноги. К тому же, девушке несколько раз показалось, что кто-то коснулся ее под водой. Но она запретила себе об этом думать, иначе может сойти с ума. Темнота. Тишина, наполненная мягким журчанием воды. Безудержный, панический, всепоглощающий страх, от которого, возможно, она никогда не оправится.

Стук сердца в ушах…

Зашипев на прощанье, факел потух.

Слез не было, поскольку не было сил для них.

Она уже похоронила себя заживо и была готова смириться со своей участью, но через четверть часа раздался звук работающих лопастей и в небе показался вертолет. Не помня себя от радости, девушка крепко сжала ракетницу и, нажав на спусковой крючок, запустила в небо сигнальную ракету. В этот момент она страшно жалела, что не владеет магией. Пускать вверх бесчисленное количество пульсаров куда надежнее. Если ее единственный сигнал останется незамеченным – это означает смерть.

Девушка наблюдала за тем, как красный огонек взметнулся высоко в небо и, достигнув своего пика, по параболе падал вниз, пока с едва различимым шипением не утонул в океане. Вертолет включил прожектор. Заметили! Ее сигнал заметили! Щеки Леа обожгли слезы. Держаться. Она должна держаться, спасение уже совсем близко! По водной глади рыскал луч прожектора и, когда он, наконец, взял девушку в круг света, она закричала хриплым, простуженным голосом:

– Здесь! Я здесь!!! – крик уже ничего не изменил бы.

Ее заметили и скинули лестницу. Вертолет опустился настолько низко, насколько позволяли его возможности. Подцепив заледеневшими пальцами веревочную лестницу, девушка подтянулась и, когда вертолет стал набирать высоту, вскрикнула. Сильнейший рывок выдернул ее из воды, которая, словно не желая прощаться с девушкой, тяжелой тушей грохнулась обратно в океан, оставив Леа висеть на спасительной лестнице. Карабкаться наверх, когда твои силы на исходе, пальцы едва слушаются, а ты летишь над гладью океана более чем в ста метрах – крайне тяжелая задача. Потому она лишь держалась, а спасатели наверху медленно подтягивали лестницу. Наконец, в девушку крепко вцепились мужские руки и затащили внутрь вертолета.

– Как ты, Суарес? – над ней склонился Блэквел.

Вне себя от ярости, не соображая, что делает, Леа со всех сил пнула его ногами в живот, от чего мужчина, не успев ухватиться, выпал из вертолета. Со спокойной совестью девушка провалилась в сон.

Академия Растона

Сознание возвращалось к Леа неохотно. А по мере приближения реальности, все ощутимей становилась ломота и тяжесть во всем теле. Будто все силы высосали. В горле снова пересохло, но помимо мерзкого ощущения сухости прибавился не менее мерзкий привкус каких-то медикаментов. На то, чтобы открыть глаза, сил пока не хватало. На шевеление тоже. Но она вырывала звуки, доносившиеся из действительности. Низкочастотный гул с небольшим посвистыванием она знала прекрасно. Именно такой звук издавал прозрачный магический кокон, в котором после аварии лежали ее родители, а маленькая девочка, сжимая ладошку матери, молилась Богам, чтобы та открыла глаза и снова любила свою малышку. Леа даже была готова исправиться, стать образцовой дочерью, все время заправлять кровать и кушать ненавистное брокколи. Лишь бы мама и папа открыли глаза. Пусть бы даже они навсегда остались лежать, но открыли глаза и были с ней. Но, увы, даже возможности магии не безграничны. Через несколько дней коконы распались, а чета Суарес так и не пришла в себя. В этой аварии выжила только маленькая девочка с огромными серо-зелеными глазами. Сейчас Леа лежала точно в таком же целительном коконе, от работы которого по всему телу бегали мурашки.

Снаружи доносились голоса:

– У девушки сильное переохлаждение и воспаление легких, кокон почти исцелил их. Но проклятие навей снимать я не возьмусь. У меня жена, дети…

– Нави-то что там забыли? Я же отдал четкий приказ, – жестко отчеканил мужчина.

– Видимо, желание полакомиться светлой победило их страх. Полакомились знатно.

– Значит, я не был достаточно убедительным? Что ж.

– Этан, может, не стоит…

В глазах Блэквела заплясали языки пламени. Самого настоящего огня. Ирем – лекарь академии Растона прекрасно знал, что в таком состоянии с магом лучше не спорить.

– Понял. Мне отправить сорену соболезнования или ты сам? В Растоне осталось всего два клана навей.

– Обойдется. Сорен прекрасно знает, его детищам не стоит со мной связываться. Останется один клан, зато более покладистый и смиренный.

– Удачи тебе, Этан. И со светлой, и с лидером Темных. Но, не слишком ли ты грубо с девчонкой? Мало того, что светлая, так мелкая и хрупкая, как щепка. На средненькую мою похожа. Такой же курносый носик, – мужчина сочувственно посмотрел на Леа, лежавшую под коконом, и вновь обратился к темному. – Не мог, как других, по городу да лесам раскидать?

– Она должна уйти. Сама, Ирем. Иначе светлые поднимут скандал, а они поднимут, если наглая останется в академии. Как скоро эфа узнает – лишь вопрос времени. Ну, а если останется – тем более. Скидок на пол делать не буду, должна это понять.

– Удачи тебе. А ей терпения. Да поможет тебе темный.

Лекарь, сняв с Леа кокон, вышел из палаты и плотно закрыл за собой двери. Без кокона девушка почувствовала холод. Словно с нее сняли теплое пушистое одеяло, а не магический полог. Если кокон убран, это могло означать две вещи: либо пациент здоров, либо пациент мертв. Поскольку мертвой девушка не была точно, физически она полностью здорова. Только от чего ломота и тяжесть во всем теле не покидали? Память Леа отчетливо возвращалась к моменту, когда ее выдернули из воды. Что-то тяжелое, липкое, не хотевшее отпускать, грузно плюхнулось обратно в океан. И сейчас это ощущение преследовало девушку. Проигрывалось вновь и вновь.

Вздрогнув от очередного воспоминания, она распахнула глаза. Окружающие предметы разбежались от нее в разные стороны, плясали вокруг, словно насмехаясь. Но, нехотя подчинившись воле девушки, зафиксировали свое положение. В центре всего творившегося хаоса, скрестив руки на груди, стоял Блэквел. Ее персональный кошмар. И выглядел, как исчадие ада. Практически черные глаза, слегка растрепанные смолянистые локоны, широкая мускулистая грудь, обтянутая черной шелковой рубашкой. Возмутительно высокий для человека, и в самый раз для сильного темного мага. Осознав, кто стоит перед ней, она сначала ужаснулась, а затем – удивилась. Девушка отлично помнила удар в живот, которым отправила этого мерзавца в воду. Но почему тогда, он здесь, стоит перед ней и внимательно наблюдает?

– Ну, не обижай, Суарес. Ты, правда, надеялась, что от меня так просто избавиться?

– Вижу, надежды не оправдались, – едва шевеля пересохшим языком, она старательно выговаривала слова. Мужчина протянул стакан воды, но Леа отвернулась. Принимать что-либо из рук мужчины после того, как ее опоили и бросили одну посреди океана? Да лучше умрет от жажды.

– Светлая, пей. Обещаю, в этот раз кетаминовых снов не будет.

– И я должна верить вашим обещаниям?

– Мне без разницы. Пей.

Он, разве что не силой впихнул край стакана ей в рот. Сделав глоток девушка, как одержимая, уже не могла остановиться: пила жадно, крупными глотками. Вода стекала по подбородку, шее и намочила подушку, но Суарес испытала неимоверное облегчение. Но шевелиться по-прежнему не могла, что странно, учитывая снятие кокона. Тело словно не подчинялось ей. Как ватное лежало на кровати, позволяя лишь поворачивать голову.

– Теперь я сделаю то, что тебе не понравится. После этого разрешаю ударить, – мужчина, к удивлению Леа даже улыбнулся, поставив стакан на прикроватную тумбочку.

Но прежде, чем она успела подумать об этом и попробовать дать оценку изменившемуся поведению куратора, он накрыл ее губы своими. В этот момент девушка жалела, что не может ударить прямо сейчас. Рука едва отрывалась от простыни, но бессильно падала обратно. Губы Этана с силой втянули ее мягкие губки. И вскоре Леа поняла. Маг не пытается ее обидеть, он пьет из нее нечто темное и болезненное. Чем дальше отстранялся мужчина, тем отчетливее Леа видела темный туман, вытекающий из ее приоткрытого рта и поглощаемый Этаном. В этот момент лицо мужчины пугало, как никогда раньше. Вокруг абсолютно темных глаз мелкие черные жилки вен. Прямые брови нахмурены, губы жадно вытягивают из нее нечто пугающее. Затем показался самый кончик черного тумана, отчаянно вихляющий и не желающий быть уничтоженным. Но и его ожидала плохая участь. Поглотив черное нечто целиком, Блэквел закрыл глаза и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, мотнул головой и пришел в себя. Когда его ресницы разомкнулись, перед Леа вновь стоял обычный человек. Такой, каким она увидела его впервые, застыв перед дверьми академии.

К своему удивлению, девушка почувствовала, как силы возвращаются. Решив, что «после» наступило, она немедленно отвесила Этану звонкую оплеуху. Мужчина даже не шелохнулся. Лишь недовольно сощурился:

– Наглая. Ты бьешь как девчонка, – он взял ее руку, сжал в кулачок и показал, как необходимо ударять.

– Я и есть девчонка.

– Если ты девчонка, то в академии Растона тебе не место. Давай.

– Что? – желание его бить моментально пропало. Тем более что мужчина даже не думал защищаться. Какой интерес избивать того, кто получает какое-то извращенное удовольствие от процесса.

– Я сказал бей, как положено.

– Не стану я вас бить. Не здесь. И не сейчас. Не на ваших правилах.

– Любопытно знать, на каких в таком случае? – он вновь скрестил руки на груди и снисходительно улыбнулся. Будто перед ним маленький неразумный ребенок. Впрочем, так оно и было. Леа хоть и отрастила зубки, живя на улице, но являлась светлой и была еще во многом наивным ребенком. Взять хотя бы отношения между мужчиной и женщиной. Никто и никогда не объяснял ей, как следует себя вести, и каких опасностей ждать. Никто и никогда, пока однажды… Впрочем, девушке удалось успешно отбиться и убежать. Поэтому она знала, когда силы с противником не равны – беги, Леа. Беги и не оглядывайся.

– Вы – монстр и сволочь, господин Блэквел.

– Слышал мнения и похуже. Ты лучше скажи, какого темного в шлюпку не села, а на корабле осталась? Читать не умеешь? В инструкции четко было написано, как действовать и как добраться до берега.

– В какой инструкции?

– В той, что лежала в шлюпке.

– Вы о той шлюпке, которая была в сотне метрах от яхты, когда вы меня отпустили? Я должна была броситься в погоню по волнующемуся океану, чтобы попасть на сомнительное средство спасения, не имеющее даже весел?

– Нави, – злобно рыкнул Этан, сжав кулаки. – Теперь понятно. Я думал, что ты полная идиотка. Оказалось – просто везучая.

– Вы сумасшедший, который выкинул курсанта посреди океана и оставил без помощи! – почувствовав себя существенно лучше, девушка села в кровати, разминая затекшую шею и плечи. Она повысила на куратора голос, от страха. От волнения. Потому что, если начнет вспоминать и жалеть себя, то разрыдается и в ужасе свернется калачиком. А она не имеет на это права. – Вам вообще преподавать нельзя.

– Ты не в пансионе благородных девиц, Суарес. Забрать документы можешь в любое время, хоть сейчас. Я даже лично провожу до деканата.

– Не дождетесь!

Она встала с кровати, и, обнаружив свои кроссовки рядом, принялась их зашнуровывать. Пальцы, которые еще недавно совершенно не слушались, вновь обрели прежнюю ловкость. Покончив с обувью, девушка поднялась. За окном ярко светило солнце. Сколько же она проспала? Календарь и часы на стене помогли составить представление. Сутки. Ровно сутки назад Леа пошла с Калебом в столовую. Нужно будет встретиться с парнем и все высказать. Но, прежде, необходимо выяснить отношения с господином Блэквелом. Девушка боялась его. Как демона боялась. Но привыкла побеждать свои страхи. Он ее оскорбил, унизил, разве что не надругался, оставил в опасности. Значит, должен поплатиться! Несмотря на то, что светлые не мстят, в ее душе шевелилось странное, темное желание причинить мужчине боль. Она не сможет быть прежней после пережитого.

– На счет нашего уговора. Я хочу автомат по вашему предмету. И больше никогда вас не видеть. Изверг!

Мужчина довольно улыбнулся и неожиданно ласково протянул:

– Позволь, я кое-что проясню. Во-первых, к своему неудовольствию, я веду половину предметов на первом курсе. Во-вторых, на допросе ты соврала, а это значит, что общаться мы будем долго, много и плодотворно. В-третьих, ты не поступила, тебя зачислили на месячный отбор. За деньги. Это вещи разные. Так что, я подумаю и решу, что из «абсолютно всего» я хочу.

– Да вы… вы подлец! – едва дыша от возмущения, вскрикнула Леа. – Вы манипулируете фактами!

– Я темный, Суарес! И шпион, – жестко отчеканил мужчина. – Повторю. Вы не в пансионе благородных девиц, вы в академии Растона. Если решили остаться, осознайте и примите, что вы в клетке с тиграми. Либо они съедят вас, либо вы их. Третьего не дано! И еще одно.

Он несколькими шагами пересек палату и накрыл своей большой ладонью лицо девушки, что-то прошептал и отпустил так быстро, что Леа даже опомниться не успела. Вздрогнула, стараясь задавить подкатившие к горлу слезы, и выскочила за дверь.

Блэквел, скрестив руки на груди, смотрел на стену, к которой еще секунду назад в страхе прижималось хрупкое тельце лохматой светлой в потрепанной одежде с белыми солевыми разводами. К своему неудовольствию он осознал, что именно ему нужно от девчонки. Даже такой грязной, немытой, но гордой и сильной. Во всяком случае, тяжесть в паху он ни с чем другим не спутает.

«Хорош, Блэквел. У тебя давно не было секса, раз ты готов кинуться на обглоданные кости».

Выскочив за дверь, девушка сжалась в комочек и разрыдалась, размазывая по щекам свидетельство собственного бессилия. Она хоть и наивная, но не глупая, и прекрасно понимала, что от нее попросит этот ужасный монстр. И что противопоставить ему? Как противостоять темному магу, мужчине, который выше ее разве что не на две головы, а в развороте плеч точно вдвое шире? Сдавит, возьмет силой и останется от нее не сила целительницы, а неизвестно что, ведь половина, а то и большая часть, достанется ему. Леа не знала, какие темные ритуалы ему еще известны. Возможно, сможет полностью лишить ее и силы, и света. В таком случае, кем она будет? Обычной уличной воровкой.

Дверь открылась как-то совсем неожиданно. Кидаясь в панику и растворяясь в жалости к себе, девушка и не подумала, что Блэквел выйдет следом, застав ее в совершенно растрепанных чувствах.

Он смотрел на сжавшуюся в комочек светлую и чувствовал себя подонком. За то, что приходится быть жестоким с этим наивным существом, за то, что не может просто взять и вышвырнуть ее из академии, за то, что желает ее, с того момента, как отнес к целителю. С того момента, как она доверчиво склонила голову к его груди, в беспамятстве. С того момента, как коснулся ее губ, выпивая проклятье, умирающее в его венах. С того момента, как она не сломалась, пройдя действительно кошмарное испытание. С ним не справлялся почти никто. Никто, кроме него самого и Кристины. А теперь Светлая обошла их обоих, пройдя через ад даже без спасательной шлюпки, в которой находились инструкции и маячок. Он не хотел признаваться себе в том, что, если девушка отринет свет, из нее вполне может выйти отличный шпион. Впрочем, слишком рано делать выводы, ведь сейчас она утонула в жалости к себе вместо того, чтобы радоваться тому, что жива и концентрироваться на цели. У них впереди пять лет, если пройдет отбор. Основная цель куратора – вдолбить в головы будущих шпионов, что они живут от задания к заданию. Время до и после – не для рефлексии, а для работы над ошибками и повышения навыков. Времени на жалость к себе в графике шпиона не предусмотрено.

– Светлая, если ты думаешь, что будет легче, ты ошибаешься. Будет только хуже. Если думаешь, что тебя станут жалеть и сюсюкаться – тоже жесткий просчет. Либо уходи из академии сейчас, либо перестань наматывать сопли на кулак, – спина девушки напряглась, а затем стала вздрагивать с новой силой. Усмехнувшись принятому решению, он решился на похвалу. Чтобы дать ей шанс. Чтобы дать шанс себе. – Было тяжело, но ты справилась. Прими и смирись. Сегодня выходной. Собрание завтра в полдень. Не опаздывай.

Развернувшись, он стремительно, но бесшумно ушел, хотя мог раствориться во тьме. Леа даже обернулась, чтобы проверить, не исчез ли мужчина. Но нет. Он спешно плыл по коридору, не издавая ни единого звука, словно не касаясь земли, словно не маг, а тень. На повороте, прежде чем скрыться за углом, его глаза встретились с глазами девушки. Ей показалось, она заметила языки пламени и ехидную улыбку. Слезы высохли как-то сами собой. Леа поднялась и, стараясь не встречаться глазами с курсантами, представляя, как кошмарно выглядит, побрела к заведующему хозяйственной частью. Все ключи, которые выдала в деканате госпожа Триполи и за которые Леа расписалась – утеряны. Теперь придется врать, красть или оправдываться, чтобы добраться до комнаты.

К счастью, искусство воровать – не единственное умение девушки. Не хуже, чем красть, она умела убеждать. Даже несмотря на внешний вид, ей поверили и пустили в хозяйственный блок, выдали под роспись несколько комплектов формы, хозяйственные вещи, полотенца и постельное белье. Сумку с учебными принадлежностями она несла разве что не в зубах и едва поместилась в дверях общежития со всем своим грузом.

Добираясь до комнаты, девушка обратила внимание, какие взгляды кидают на нее парни. Если раньше смотрели с призрением и отвращением, то сейчас даже кошмарный вид (и кошмарный по меркам бездомной) их не отпугивал. В глазах четко читался интерес. Некоторые даже пошлые намеки делали, дразня языком и показывая вульгарные жесты. Стараясь убедить себя в том, что ей лишь показалось, девушке пришлось убеждать и коменданта общежития, что той тоже показалось. Показалось, будто она не видела, как Леа буквально пять минут назад вышла из своей комнаты номер триста пять на третьем этаже в правом крыле. Крыло оказалось левым, а этаж четвертым, тем не менее, с номером комнаты проблем не возникло. Посочувствовав первокурснице, комендант проводила Леа и даже помогла донести вещи и открыла дверь, предупредив, чтобы подобного больше не повторялось. Не веря, что ад завершился, девушка бросила кипу вещей на кровать и повалилась на нее сверху.

Кровать! Как давно, с 11 лет ей не доводилось спать на кровати. Пусть у Салеванов это была обычная деревянная кровать с тонким прохудившимся матрасом, но она, хотя бы, была. Последние шесть лет девушка спала на холодном бетонном полу, застеленном тряпками и матрасом. В академии же курсантам предоставлялась широкая кровать с мягким ортопедическим матрасом, пушистым одеялом и райски пышной взбитой подушкой. От умиления она была готова расплакаться. Девушке искренне казалось, что она попала в сказку.

Боясь запачкать постель собой, Леа наскоро разложила вещи, с удивлением отметив, что потерянные пропуска лежат в тумбочке и хотела направиться на поиски душа. Впрочем, в этот раз трудностей не возникло, поскольку открылась боковая дверь комнаты и из нее, завернутая в полотенце и вкусно пахнущая гелем для душа, вышла блондинка. Заметив Леа, она сначала испугалась и подпрыгнула, но потом, внимательно осмотрев незнакомку с головы до ног, протянула.

– Ты, должно быть, Леа Суарес?

– Верно. А ты?

– Бри Гановер. Твоя соседка. Плохо выглядишь, дорогая. Иди-ка ты в душ, я пока чай приготовлю.

Леа не стала разочаровывать соседку по комнате, что от чая откажется. Слишком свежи воспоминания, чем закончилось чаепитие в прошлый раз, хоть и пили компот. Тем не менее, вежливо улыбнувшись, она взяла белое махровое полотенце, комплект чистой одежды и отправилась в душ. Время для нее остановилось. Горячие струи не просто стекали по изгибам мягкого и красивого тела девушки, они ласкали, очищали не только многолетнюю грязь телесную, но, казалось, и душевную. Снимали тревоги, стрессы и страхи от пережитых вчера ужасов. Она мылилась ароматным мылом пять или шесть раз, хотя была уже совершенно чистая, разве что не скрипела. Ей просто доставляло удовольствие ощущать мыльные пузырьки на своей коже, взбивать шампунь на волосах в густую пену и радоваться, как ребенок, тому, что с ней это произошло. Нахождение в академии уже не казалось столь ужасным.

Когда она, наконец, через сорок минут, истратив всю горячую воду на этаже, выбралась из душа, то забраться в свою прежнюю одежду уже не смогла. Та не только была грязной и протертой, но и изрядно попахивала тиной и тухлой рыбой. Стирать уже бесполезно. Оставлять на память – глупо. Кроме того, с прежней жизнью – покончено.

– Прощайте, королева, – выбрасывая футболку с изображением монаршей особы и другие вещи в мусорку, произнесла она и почувствовала облегчение. Словно Леа Суарес не просто приняла душ и переоделась, словно она выкинула в мусорное ведро свою старую жизнь.

Форма, которую выдали в хозяйственной части, была несколько великоватой. Не удивительно. Ее шили на парней, а не на девчонку, ростом в 158 сантиметров. Ботинки и вовсе болтались, даже если подложить в них несколько слоев ваты. Новые уже заказали, но пока пришлось надеть свои же кроссовки. Грязные, но удобные и еще относительно добротные. Три года для вещей Леа – не срок.

Вернувшись в комнату, девушка подошла к зеркалу. Из него смотрела совершенно иная Леа. Иная. И эта девушка ей понравилась. К тому же, форма сидела не так плохо, как сперва показалось. Подогнув манжеты черной рубашки, светлая отрегулировала длину рукава, подогнув снизу штанины – отрезала по линии сгиба ножницами, услужливо одолженными соседкой. Вот только пиджак при всем старании посадить не получалось. Поэтому оставалось лишь ждать, когда комплект формы, по снятым с девушки меркам, прибудет в академию. Ей обещали, что скоро. Насколько быстро в академии происходит «скоро» Суарес еще предстояло выяснить.

– Хорошо выглядишь, – заметила Бри, наблюдая, как ее соседка по комнате убирает волосы в высокий хвост. – Чай будешь? Вкусный. Молочный улун.

– Нет, спасибо, – бросив настороженный взгляд на напиток, отказалась девушка.

– Ты светлая? Брось, я знаю, что ты светлая. Все в академии уже знают. Мне пришлось принять тьму, как на третий курс переводчиц перешла. Светлых в академии Растона не бывает. Максимум – нейтральные, но не дальше, чем до третьего курса. Там жесть начинается. Хотя, слышала, что первокурсников на шпионском в первый же день лицом в такое, извиняюсь, дерьмо окунают, что многие бегут без оглядки. Так что будь готова ко всему!

Напряженное выражение лица соседки подсказало девушке, что то, о чем она говорила, уже свершилось. На заданный вопрос Леа утвердительно кивнула и к своему удивлению получила в ответ сочувствие. Ей было приятно, что в таком чужом месте, встречаются отзывчивые и добрые люди. Хотя, доброта и это? В незнакомой обстановке шпион не должен доверять никому. Иногда доброта и участие способны выудить из объекта гораздо больше информации, нежели страх и пытки.

– А, чуть не забыла. Вот. Тебе тут записка пришла. Под дверь подсунули. Читать не стала.

Конверт действительно плотно заклеен. На просвет текст письма не виден. Порвав бумагу, Суарес выудила небольшую записку.

«Площадь у фонтана через час. Одна. Записку уничтожь». Кажется, игра началась…

– Бри. В столовой кормят новичков?

– Если тебе выдали пропуска – кормят. Выдача по фамилии.

– Спасибо, – девушка улыбнулась и, захватив карточки, направилась обедать.

Чистая и почти в пору одежда, собственная комната и даже кровать. А самое главное – доступ к душу в любое время дня и ночи! Леа едва заметно светилась, когда шла по коридорам академии, что не осталось незамеченным. Если на улице, при переходе из одного корпуса в другой странности не бросались в глаза, то в административном корпусе игнорировать их уже не получалось. Все встречные парни почему-то считали необходимым при виде Леа присвистнуть, поиграть бровями, а то и шлепнуть по заднице. В итоге, в столовую она попросту побежала, чтобы не дать возможность акулам отщипнуть от нее кусок побольше. Причин такого резкого изменения отношения к себе она не находила. Леа красива, но не красивей других. Обычная девушка с приятной внешностью, курносым носиком, миндалевидным разрезом глаз, с густыми бровями, румянцем на загорелых щечках и русыми слегка волнистыми прядями, спускающимися до лопаток. Как все. И, тем не менее, только на нее обрушилось внимание мужского сообщества академии.

Стоя с подносом, курсантка молилась богам, чтобы очередь поскорее закончилась, и она могла забиться куда-нибудь в уголок и спокойно пообедать. Леа больше не светилась и не радовалась, поняв, что в академии Растона все мимолетно. Особенно все, что связано с радостью. Излишнего внимания она никогда не любила.

– Виктория Холли к куратору Блэквелу. Виктория Холли к куратору Блэквелу, – по столовой разлился мягкий женский голос. На задницу девушки под громкий смех за спиной легла очередная рука.

– Живо убери, если не хочешь ее лишиться! – Леа вдруг осознала, что ножик, который всегда был при ней, исчез. В тот момент, когда ее опоили, еще был на месте, а когда пришла в себя, привязанная к стулу, ножа уже не было. Сейчас бы он крайне пригодился, чтобы казаться более убедительной.

– Светлая, а кусается? – маслянисто улыбнулся блондин.

Природа наделила его лицо удивительной россыпью прыщей разного размера и формы. Леа даже скривилась и, для демонстрации готовности драться, оттолкнула обидчика, стоявшего слишком близко.

– Светлая, но не святая.

Парни, разглядев что-то в лице светлой, мгновенно сникли. Второй, высокий и худой шатен, сально усмехнулся.

– Ему, значит, можно трахаться, а нам нельзя. Говнюк!

– Идем отсюда. Смотри, светлая. Заступничество не вечное. Мы до конца отбора подождем, ага.

Обидчики живо ретировались из столовой, а девушка стояла, в совершенной растерянности. Кто говнюк и чье заступничество? О чем они говорили?

– Фамилия?

Она не сразу поняла, что вопрос предназначался ей. Упитанная женщина на раздаче, поправив чепчик, уставилась на Леа.

– Что?

– Фамилия.

– Суарес.

– Что будете? – светлая от подобного вопроса дар речи утратила. – Вы мне очередь задерживаете! Выбирайте быстрее, девушка.

– Положите мне, пожалуйста, что можно, – скромно попросила она. Женщина удивленно хмыкнула и выдала гороховый суп, пюре с мясной котлетой, два куска хлеба и чай. Для Леа настоящий праздник.

До столика в углу дошла не без боя. Со всех сторон к ней тянулись руки и летели скабрезные шуточки ниже пояса. Если бы не сильный голод, бросила бы поднос и скрылась бы где-нибудь, чтобы спокойно сгореть со стыда. Вместо этого, прикинувшись глухой и слепой, она поставила поднос на столик. Благодаря жизни на улице, Леа знала: никогда не поворачивайся к противнику спиной. Всегда держи его перед собой, а спину – прикрытой. Именно поэтому она предпочла видеть всех, а спину закрыть стеной. И это было мудрое решение. Не успела девушка и ложку в рот отправить, как за столик уселся парень.

– Светлая. Меня Эштон зовут. Третий курс. Староста. Барон. Богат, хорош собой, темный маг второй ступени, специализация поиск.

– И с какой целью ты мне это сообщаешь… Эштон? – все же преодолев страх перед взбудораженной толпой, она отправила в рот ложку горячего супа. Со второй не спешила, тщательно проверяя вкус. Для надежности ковырнула картофелину, рассмотрела бульон. Ничего подозрительного. Отодвинула еду подальше от парня, чтобы не подсыпал ничего, и уставилась на него.

– Трахаться хочу. С тобой.

Вторая ложка супа живописно украсила лицо Эштона пережеванным картофелем и горохом. Девушка подавилась. Манерно стирая с лица неудавшуюся попытку соблазнения, он решил, на всякий случай, уточнить:

– Это понимать как отказ?

– Догадливый!

– Эх, жаль, силой нельзя, – посмотрев на нее, как на кусок мяса и, разве что, не облизнувшись, барон поднялся, поклонился и ушел.

Желая поскорее сбежать из академии хотя бы ненадолго, Леа налегла на суп. Когда стул рядом с ней вновь был занят, она нанесла упреждающий удар:

– Пошел вон! – подняла взгляд. Калеб. Смотрит виновато. Улыбается.

– Все равно пойти?

– Это ты мне отомстил так, да?

– А ты пленных не берешь, сразу в атаку, – ухмыльнулся он и расслабился. – Ничего личного. Ты была моим заданием по предмету «захват и удержание заложников». Пятерку, кстати, получил.

– За то, что опоил меня? Великолепно. Поздравляю, – она отставила пустую тарелку супа и приступила ко второму, предварительно осмотрев и его. Леа не знала, что пропофол или кетамин, используемые для быстрого усыпления жертвы, неразличимы в еде. Это прозрачные вещества и, подловив момент, пока собеседница отвернулась, Калеб в прошлый раз вылил выданную дозировку вещества в ее компот. Время ухода в наркоз – 30—60 секунд. Даже толком не осознать, что произошло. Тем не менее, она с усердием осмотрела пищу и отодвинула от Калеба стакан с чаем. Впрочем, все равно попросила:

– Отпей, – протянула стакан парню.

– Ты серьезно?

– Пей.

Незлобно рассмеявшись, он сделал глоток и улыбнулся.

– Довольна? Вообще, ты правильно делаешь. Никому не доверяй. Не заводи друзей. Не трепись много, особенно с девчонками. Все переводчицы – будущие постельные грелки послов, дипломатов, иностранных агентов. По сути, это факультет элитных проституток, которых учат сладко говорить на многих языках. А еще их учат вытаскивать информацию и запоминать факты.

– Зачем ты мне это говоришь? – девушка продолжила обед и зла на парня уже не держала. Она постепенно начала осознавать, куда попала и каковы нравы этого места.

– Просто ты мне нравишься. Хотел предупредить.

– И ты туда же? Тоже будешь делать неуместные намеки?

– Нет, Леа, я не самоубийца, – посмотрев на лоб девушки, грустно протянул он.

– В смысле? Да что у меня там на лбу? Почему все на меня как-то странно смотрят? – она с силой потерла лоб и глянула на руку – никаких следов красящего вещества. Если бы кто-то над ней пошутил и что-то нарисовал, она бы заметила.

– Бесполезно. Там метка стоит. Магическая. Дословный перевод: «Не трогать. Блэквел».

Девушка вновь едва не подавилась. С какой стати господину Блэквелу ставить на ней подобные метки? Она даже не допускала мысли, что это благородная защита чести бедной девушки. Раз поставил такое, видимо уже сейчас заявил на нее права. От негодования у нее запылали щеки. От неопределенности – щемило в области сердца. Она тотчас же к нему пойдет и потребует объяснений. А еще потребует, чтобы нож вернул и определился со своим призом в их пари! Нет ничего хуже, чем быть должной и знать об этом. Пусть она сразу услышит, чтобы у нее было больше времени смириться, чем мучиться от неопределенности.

– С какой стати ему метки на мне ставить?

– После твоего допроса? Ты еще спрашиваешь? – парень открыто рассмеялся.

Новички во время допроса часто допускают ошибку: когда объект начинает сообщать информацию, которая вам важна, не стоит поддаваться искушению задать наводящий вопрос. Необходимо стать одним большим ухом и слушать. Никогда не знаешь, когда поток красноречия закроется, и объект снова замкнется. Леа чувствовала каким-то внутренним чутьем, что задета скользкая тема, о которой она вообще знать не должна была, а потому молчала. Даже почти не дышала.

– Да тебя вся академия трахнуть желает, чтобы дар получить. Половине даже не обязательно твое согласие. А другим – надо. Проблем со светлыми не хотят.

Заметив напряженный взгляд Леа, парень умолк. Осознал, что лишнего наговорил, но сказанного не вернешь.

– Откуда ты знаешь… откуда все знают о моем допросе?

– Леа. Твой допрос, как и допросы всех духов, был нашим практическим семинаром. Как ты, думаешь, учат шпионов? По картинкам в учебниках и видеофильмам? Здесь каждый, – он окинул взглядом столовую. Парни с ненавистью косились на Калеба и с вожделением на светлую. – Каждый – потенциальное учебное пособие. Нас учат обманывать, манипулировать, красть… убивать. Мы – будущий карающий меч Эсталии и тайное оружие короля. Но, помимо прочего, мы – мужчины.

– Я понимаю. Не продолжай. Тебе тоже нужен мой дар?

– Я бы соврал, сказав нет, – честно сознался парень. – Но приму его лишь в том случае, если поделишься добровольно. Со светлыми связываться не стану. С Блэквелом – тем более.

– Что это значит?

– Ты не знаешь? – удивился он. – Хорошо. Сегодня побуду лапочкой. Ты ведь девственница. Ой, только не красней, вся академия знает, что девственница. А дар светлых, любой, не только целительский, активизируется с ее потерей. Возьми девственницу силой – получишь часть дара. Но все поколение этой светлой будет лишено магии. Если девушка сама дала, то дар удваивается. Ее возлюбленный получает по полной программе. И потомки тоже. По понятным причинам, первый вариант подходит темным. Но светлые за такое карают. Вас и так осталось-то немного, а с даром – и того меньше. Эфа убьет, если узнает.

– Какая эфа?

– Темный, ты что, с неба свалилась? Вообще не в курсе мирозданья что ли?

– Прости, моим воспитанием занималась улица. Отчим учил исключительно кулаками, а все, что втолковала графиня, касалось балов, этикета и самых общих основ целительства. Да и было мне тогда шесть лет.

– Библиотека тебе в помощь. Там все найдешь. Но я не для этого к тебе подошел. В общем, смотри, какой расклад. У тебя спокойная жизнь будет только до конца отбора. Ну, как спокойная. Парни тебя не тронут. Могут поразвлекаться немного, потискать, но не больше. Их Блэквел убьет тогда. Совсем убьет. За нарушение приказа. А через месяц метка будет снята, и тебя, как и всех духов, можно трогать. Типа, раз остались и отбор прошли – приспосабливайтесь. В твоем случае, кто первый добежит, тот и получит целительский дар…

Леа поежилась от подобной перспективы. Несмотря на свои меркантильные цели, господин Блэквел все же на месяц отсрочил ее персональный сексуальный ад. С замиранием сердца, она слушала, что предложит Калеб.

– Так вот. Предлагаю взаимовыгодную сделку. Ты ходячая мишень ровно до тех пор, пока девственница. Я опытный мужчина, хорош в постели. Обещаю быть нежным и осторожным, – внутри девушки все опустилось. Неужели он действительно предлагает ей подобное? – Могу даже подождать, пока будешь готова. Но не долго. И все останутся довольны. Мне – сильный целительский дар. Тебе – сильный целительский дар. Твоему потомству – жизнь. Все выигрывают. Поверь, если не согласишься, тебя ждет плохая участь. В лучшем случае, по-тихому выебут за углом, в худшем – по кругу пустят.

Сглотнув от страха, Леа поймала себя на том, что ее колени, плотно сжатые вместе, заметно дрожат. Она не хотела для себя подобной участи. Но и лишаться девственности с Калебом не хотела тоже. Он неплохой парень, даже симпатичный, вроде как добрый, но она не любит его. А ложиться в постель с нелюбимым не станет. У темных все проще. Есть желание, есть объект, есть удовлетворение. У светлых сложнее. Требуется сильная эмоциональная связь, иначе ничего не получится.

– Поверь мне, как только ты станешь женщиной, о тебе забудут. Спать с неопытной, когда вокруг элитные шлюхи с факультета переводчиц никто не станет. У нас же обмен опытом. Девчонки отрабатывают полученные навыки, парни учат их добывать информацию. Так что я предлагаю отличную сделку. Соглашайся.

Язык девушки прочно прирос к небу. Сердце отчаянно колотилось и кричало «нет». Разум, обдумав все сказанное, был близок к тому, чтобы принять предложение. Тело же готово было сорваться с места и броситься подальше от этого проклятого места с его дикими, варварскими нравами! В современном цивилизованном мире девушка, светлая, не может самостоятельно распорядиться своей сексуальной свободой, и вынуждена заключать какие-то сделки, не имея возможности стать женщиной с тем, кого любит. Леа не успела полюбить, и сейчас она об этом жалела, как никогда прежде.

– Калеб, я…

– Вижу. В общем, я в мужском общежитии живу, если что, комната 115. Как решишь – дай знать. Бывай.

Глядя вслед удаляющемуся парню, Леа сделала для себя два вывода. Первый – если не пойти на сделку с совестью и не преступить через свою гордость, ее попросту изнасилуют. Да, светлые потом восстановят справедливость и покарают обидчика, но факт останется фактом. Ей от этого легче не станет. Девственности и потомства с даром – не будет, а психологическая травма и панический страх перед мужчинами – будет. Этого ей не хотелось. Второй – если пойти на сделку с совестью, она потеряет себя. Если бы можно было решить вопрос как-то иначе…

Пошлые замечания, полетевшие в сторону девчонки, заставили ее вздрогнуть и прийти в себя. Она поднялась, отнесла поднос на стойку грязной посуды и, стараясь не слушать и не обращать внимания на невоспитанных хамов, направилась к господину Блэквелу. Необходимо с ним побеседовать. Пусть отдаст нож, чтобы Леа могла отбиваться от слишком настырных парней, и пусть объяснит, зачем сотворил с ней такое. Зачем сообщил всей академии, что у нее дар целительницы, ведь прекрасно понимал, что ее ожидает. Не мог не понимать.

Где находится кабинет господина Блэквела, Леа узнала в деканате у госпожи Триполи. Женщина удивилась, вновь увидев Суарес. Она надеялась, что светлая не продержится в академии и дня.

Кабинет куратора находился в административном корпусе, на втором этаже, в самом конце коридора правого крыла. Она замерла перед деревянной дверью с золоченой табличкой. «Этан Блэквел. Куратор шпионского факультета».

– Все курсы курирует? Как только успевает, – себе под нос пробурчала Леа. Не от того, что действительно хотела знать, а от того, что волновалась. От страха ее ладошки вспотели, а под ложечкой болезненно стонало. Резко выдохнув, она громко постучала. Тишина. Неужели нет на месте? Постучала снова и снова. Никто не отвечал. Прежде, чем пойти на свою встречу, решила проверить и дернула за ручку.

Открыв дверь, девушка в ужасе замерла. Господин Блэквел был в кабинете. Вместе с той самой Викторией Холли, которую вызвал к нему приятный женский голос. Теперь она поняла, о чем говорили парни в столовой.

Виктория, сидя на столе с широко расставленными ногами, стонала от удовольствия в голос, впиваясь ногтями в мускулистую спину мужчины. Без рубашки, с приспущенными брюками, он сильными и резкими толчками вбивался в женщину, покрывая поцелуями ее шею. Леа с ужасом наблюдала, как при каждом толчке напрягаются его упругие ягодицы, и выгибается дугой блондинка, дрожа от страсти и наслаждения.

Вместо того чтобы захлопнуть дверь, Суарес с ледяным кошмаром в сердце наблюдала за происходящим. Ноги приросли к полу, воздух в легких закончился, а как дышать – она забыла.

– Желаете присоединиться, Суарес? – не останавливаясь и не поворачиваясь в ее сторону, низким, хриплым голосом произнес куратор.

Присоединяться она не желала. Более того, вообще забыла, зачем пришла сюда.

– Суарес?

Повторный оклик вывел ее из оцепенения. Громко хлопнув дверью, девушка побежала со всех ног из академии. Неужели и с ней… вот так вот… С нелюбимым? Нет. Она не могла. Не сможет. Слишком тяжело принять подобное. Светлая бежала, не разбирая дороги, размазывая по щекам слезы и рыдая разве что не в голос. Во что она ввязалась? Порок, грязь, бесчестие, тьма… в академии Растона ни капли света. А она задыхается без него.

На проходной возникли проблемы. Оказалось, что без разрешения куратора шпионского факультета или ректора академии выход за стены здания запрещен. Но разве это преграда для опытной воровки? Хороший шпион, как и хороший вор знает, что выходом, как и входом, может быть не только дверь. Точнее, как правило, дверь – не самый лучший способ проникнуть в помещение. Лучше всего использовать вентиляционные решетки или окна. Она завернула за угол и прошлась по коридору, дергая ручки дверей. Одна оказалась открытой и вела в уборную, которая была оборудована окном – узким и под самым потолком. Но для маленькой худенькой девушки это не проблема. Заперев дверь изнутри на шпингалет, она забралась на раковину и, подтянувшись, допрыгнула до окна. Выглянула. Вплотную к зданию росли деревья, которые не только скроют ее побег, но и помогут безопасно спуститься вниз.

Оказавшись на улице, девушка закинула голову к небу и жадными глотками втягивала воздух. Над ней безмолвно проплывали пушистые белые облака, игриво меняя форму. Вот плывет добрый зайчик, вот крокодил раскрыл пасть, вот свинка. В детстве, когда мама была жива, они ходили в лес на пикники, ложились вместе на льняной плед и наблюдали за небом. Вместе придумывали, на что похоже то или иное облако. Ее детство было полно света и добра. Но пьяный водитель решил, что Леа не нужны ни свет, ни добро, ни детство. Слишком рано она стала взрослой. И слишком поздно поняла, что жизнь на улице не превращает тебя в дерьмо, а вот учеба в академии Растона – вполне может.

Опустив голову, она быстрыми шагами направилась к месту встречи, обозначенному в записке. По дороге записку пришлось съесть – это наиболее безопасный способ. Хотя, несомненно, лучший – разорвать и бросить в канализацию. Если это не секрет вселенской важности, никто не станет искать его среди фекалий. Впрочем, вариант с собственными – тоже подойдет, если вы не брезгуете проглотить грязный кусок бумаги со следами чужих рук. К грязи Леа привыкла, потому быстро прожевала и проглотила записку.

Возле фонтана прогуливались парочки с собаками и детьми. За столиками для шахмат сидели старики, обмениваясь шутками и коротая время. Разносчик газет предлагал всем свежую прессу, а лоток с хот-догами еду сомнительного качества. Еду, которую Леа любила и позволяла себе по праздникам.

Решив, что нужного ей контакта еще нет, девушка присела на одну из лавочек, расположенных друг к другу спинками и, прикрыв глаза, наслаждалась солнышком. Здесь, на улице, обстановка совершенно иная. Это – ее настоящий дом. Он полон света, солнечного тепла, детского смеха и улыбок прохожих, совершенно незнакомых ей людей. Он дышит свободой… Ей все больше не хотелось возвращаться в академию, и девушка уже подумывала о побеге. Если бы не Тор, она бы ни секунды не осталась в этом богами проклятом месте.

– Возьмите газету, – молодой парень в футболке и кепке с надписью «Местное время» предлагал прессу.

– Нет, спасибо. У меня нет денег.

– За нее заплатили, – он передал Леа газету и скрылся.

Девушка обернулась по сторонам, но не заметила никого, кто бы мог за ней наблюдать. Раскрыла газету. Внутри – конверт.

– Прикройте газетой лицо и сделайте вид, что читаете.

Девушка обернулась на голос.

– Не оборачивайтесь! – нервно приказал сидевший позади мужчина.

Светлая живо развернулась обратно, почувствовав себя идиоткой. Незнакомец сидел позади и делал вид, что разговаривает по телефону. Выполнила его требование и прикрыла газетой лицо.

– Я ваш связной от князя Нолана. В конверте – задание. Прочитайте, ознакомьтесь, задайте вопросы. Затем верните на место и оставьте газету на лавке.

Без лишних слов, девушка вскрыла конверт и, поборов приступ паники, принялась читать. Наконец-то ей скажут, что нужно сделать, чтобы навсегда освободиться от жуткой участи быть курсантом академии. Закончив чтение, трясущимися пальцами засунула листок обратно в конверт. Получилось не сразу. Затем, прикрыв лицо газетой, обратилась к мужчине.

– Скажите, что это дурная шутка. Вы издеваетесь так?

– Вопрос королевской важности. Кто-то сливает имена действующих шпионов. За последние два месяца заграницей рассекретили и убили десять агентов. Десять отлично подготовленных, находящихся под глубоким прикрытием агентов, внедренных в наркокартели, международные террористические организации, иностранные правительства и корпорации. Их раскрыли и убили. Расследование привело в академию Растона. Здесь след оборвался. До вас задание пытались выполнить две оперативницы. Обе мертвы. Вам надлежит быть осторожней, объект подозрителен, жесток и опасен. Если раскроет – повторите их участь.

– Неужели нельзя было подкупить его действующих любовниц или девушек с факультета переводчиц?

– Одна из них была подкупленной любовницей, – Суарес прикусила язык. – Он четко разделяет секс и работу. Ваша задача – втереться в доверие, а не стать очередной в списке постельных игрушек. Стать правой рукой, тенью Тени, если понадобится. Книга должна быть у нас. Как смогли выяснить агенты, работавшие до вас, именно в ней он ведет записи по всем своим операциям. Найдите и сделайте то, что вы умеете лучше всего. Украдите.

– Если не получилось у опытных оперативниц, почему вы думаете, получится у меня?

– Никто не знает наверняка. Лично я не верю в успех вашей операции. Но это распоряжение шефа Нолана. Сказал дать вам совет – сыграйте на даре целительницы. Его многие хотят заполучить. Это ваш козырь. Кроме того, никто не подумает на светлую. Тем более, такую молодую и неопытную.

Девушка еще раз вспомнила буквы на записке и слова, в которые они выстроились. Нет. Она никогда не пойдет на такое. Просто не сможет. Это против ее естества.

– Нет. Я отказываюсь, – заявила она. И на душе сразу полегчало. Если откажется, может не возвращаться в академию. Прямо сейчас! Она с легкостью поменяет мягкую кровать и душ в комнате на свою старую каморку в бетонном тоннеле! Да даже на место в тюремной камере! Без необходимости обменивать свободу на честь.

– У меня новости от вашего друга, – ледяным тоном начал связной. – Он сидит в камере с вором-домушником. Кажется, даже подружились. Спит на матрасе, сортир по требованию, обед по расписанию, ежедневные прогулки, доступ к библиотеке. Но все может измениться. Скажем, завтра его переведут в общий блок. В камеру на шестнадцать человек. Убийц, насильников, бандитов… с его приятным личиком он быстро станет любимицей публики.

– Сволочи! – рыкнула Леа. – Какие же вы все сволочи! Как можно быть такими… такими грязными! Такими темными!

– Мы и есть темные, Леа.

– Я вас всех ненавижу!

Светлые не умеют ненавидеть? Оказывается – умеют и еще как! В области солнечного сплетения разливался жгучий огонь. Из глаз светлой вновь брызнули слезы. Ее зажали в угол. Ей просто не оставили выхода. Если она не станет любовницей Этана Блэквела, Тора опустят и сделают петухом. Представив, какой ад ждет ее друга, взявшего на себя вину за ее ошибку, она поняла, что не может этого допустить. Если выполнив задание шефа королевской разведки, она спасет Тора, так тому и быть. Ее жертва в любом случае будет меньше.

– Вы можете гарантировать, что, если я возьмусь выполнить ваше задание, то Тора не тронут?

– Если вы возьметесь за задание, я даже встречу вам организую.

– Хорошо. Я достану вам эту демонову записную книжку! Где она находится?

– Если бы мы это знали, в ваших услугах не было бы нужды. Найдите и принесите.

– Если мне… – слова давались ей с трудом. Заставив себя не плакать исключительно силой воли, она резко выдохнула и попробовала сначала. – Если мне понадобится… связаться.

– Возьмите в библиотеке книгу «История светлых». Подозрений не вызовет. Если задание выполнено – сделайте на первой странице пометку карандашом. Если требуется помощь – пометку на последней странице.

– Это на корочке или странице, которая идет после корочки?

– Суарес, не испытывай наше терпение! – он нервничал. – Понадобится экстренная эвакуация – нарисуй мелом крест на бортике фонтана во дворе академии. Гарантировать быстрого изъятия не можем, но по возможности посодействуем. Надеюсь, что этот способ ты не используешь. Нам нужен результат, а твоему другу – отдельная камера.

Девушка свернула газету и бросила ее рядом с собой, давая понять, что разговор окончен. Тем не менее, связной продолжил:

– Леа. Ты привыкла жить на улице, а Этан привык к шикарным девушкам. Под лавкой прикреплен конверт с деньгами. Возьми. Купи себе что-нибудь эротичное. Чтобы позаботиться о его возбуждении.

– Пусть сам об этом позаботится, – рыкнула Леа и едва ли не побежала. Куда? Неизвестно.

Она бежала со всех ног, не разбирая дороги, желая выплеснуть всю боль, пережитый страх и ужас вчерашнего и сегодняшнего дней. Она даже на секунду не позволяла своим мыслям вернуться туда, в черноту океана, где она – совершенно одна. Но сейчас Леа чувствовала себя точно также. Одной, посреди черного неприветливого океана, окруженного монстрами, каждый из которых хочет утопить, утянуть на дно, забрав ее свет. И только страх за Тора не позволяет ей сдаться. Напоминает, для чего она делает то, что должна делать.

Беговая дорожка, замкнутая в кольцо, вывела ее обратно к фонтану. Связного уже не было. Газеты тоже. Но ей ни к чему вновь читать текст той кошмарной записки. Она помнила его наизусть и не смогла бы забыть, даже если бы захотела. Цель – Этан Блэквел. Миссия – выкрасть записную книжку. Достижение – через постель. И фото той самой книги. Все. Проведя ладошками по лицу, словно таким образом может сбросить с себя наваждение, она направилась обратно в академию.

Наверняка, куратор закончил свои дела с любовницей. Значит, самое время поговорить. Соблазнять Леа не умела, но обязана была попробовать.

Академия Растона. Кабинет Блэквела

После того, как он увидел светлую, все внутри перегорело. Она словно издевается. Блэквел вызвал Холли, чтобы забыть о светлой, чтобы не броситься на нее и не навлечь гнев эфы и сообщества светлых. Даже Тень понимал, что с ними лучше не связываться. За светлых мстят и мстят серьезно. Конечно, мужчина легко решил бы этот вопрос. Одна-две сотни смертей и светлые бы поняли, что некоторые вещи можно и простить, особенно брату сорена. Но стоит ли одна ночь таких жертв и последующего политического скандала между сообществами? Учитывая, кто он, нарушение правил нейтралитета не пройдет бесследно. Этан поймал себя на мысли, что во время секса со своей постоянной любовницей, думает о последствиях секса с другой девушкой. Бред. Он явно помешался на ней.

Несколькими агрессивными толчками он довел Викторию до оргазма и вышел из нее. Женщина перестала возбуждать его в тот момент, как темный маг спиной почувствовал перепуганный взгляд Суарес. Она имела наглость припереться в самый ответственный момент и еще разглядывать столь пристально.

Томно улыбаясь, блондинка накручивала светлую прядку на пальчик и, не думая одеваться, вызывающе глядела на Блэквела. Мужчина был очень хорош собой, прекрасно сложен, силен. Имел непоколебимый авторитет. Его уважали и боялись все, отчасти даже ректор, его друг по совместительству. Темный маг по праву был самым желанным объектом для всех переводчиц академии Растона, но всегда имел только одну любовницу. Как правило, три-четыре месяца, после чего ему становилось скучно, и девушка менялась. Все студентки одинаковы. Прекрасные снаружи и пустые внутри. Им нужны деньги, влияние, возможность иметь серьезные преференции от связи с братом самого сорена: балы во дворце темных, знакомства, возможность отлично трудоустроиться. Этан не был скуп и всегда давал женщине то, что она хочет. В конце концов, это сделка. Он мужчина и ему нужен секс. Курсанткам – отработка полученных на занятиях навыков и устройство в жизни. Они знали правила и четко им следовали. Виктория задержалась на полгода, но в этот момент Этан осознал, что на этом их отношения закончены.

– С кем пойдешь на собрание духов завтра? – ворковала она, закинув ногу на ногу.

– Это не твое дело, Виктория. Ты получила то, за чем пришла. Одевайся.

Он злился. Но не на блондинку. На себя. Думал, после секса мысли о светлой прекратятся, но, как назло, стало лишь хуже. Чтобы эта блажь прошла, он должен переспать с Суарес. Но не силой. Нервно усмехнувшись, мужчина подумал, что подобная западня случилась с ним впервые. Суарес должна сама захотеть его. Тогда светлая не только подарит ему дар, равного которому по силе у темных практически нет, но и не возникнет конфликта с Эфой. Да, старая карга будет недовольна, узнав, что светлая удвоила дар с темным, но не более. Правила нейтралитета соблюдены. Ей не к чему будет придраться. Осталось заставить девчонку лечь с ним в постель добровольно. Это будет непростой задачей, учитывая, в каком шоке та замерла, застукав их с Викторией. Ведь он знал, что Суарес стоит за дверьми… И специально снял запирающее заклинание.

Нехотя спрыгнув со стола, Виктория натянула юбку и, обняв мужчину со спины, томно протянула:

– Когда мне прийти в следующий раз? Завтра мы изучаем секретные техники оральных ласк, я бы хотела попрактиковаться.

– Спасибо, Виктория, но в твоих услугах я больше не нуждаюсь, – взгляд мужчины устремлен за окно. Серьезный. Сосредоточенный.

– Но, – она онемела и обошла Этана, чтобы встать перед ним, заставить его хорошенько разглядеть себя. Пухлые губки, раскосые глаза цвета аквамарина, розовые щечки, легкий макияж, отлично подчеркивающий кукольные черты личика. Но основным богатством являлись ее пышные платиновые волосы до самых ягодиц. Этан любил перебирать их руками и натягивать во время секса. Она очень красивая. Он сам говорил ей об этом неоднократно. Что изменилось? Почему любовница впала в немилость? – Я не понимаю.

– Давай обойдемся без сцен. Ты знала, на что шла и доставляла мне удовольствие. За это твой банковский счет полон, а связи с нужными людьми налажены.

– Кто она?

– Ты знаешь где дверь. Не заставляй повторять дважды, – Этан сел за стол и достал личные дела духов.

– Но Этан, девчонки будут надо мной смеяться!

– Это не мое дело. Виктория! – подобный тон не терпел возражений. Гневно фыркнув, она сжала кулачки и направилась к выходу, четко решив, что узнает имя следующей фаворитки и заставит ее жестко пожалеть о том, что увела у нее Блэквела!

В дверях бывшая любовница куратора шпионского факультета столкнулась с толпой парней. Воспользовавшись открытыми дверьми, они ввалились в кабинет и выстроились перед темным магом. Тяжело вздохнув, мужчина потер переносицу и уставился на своих подопечных скучающим взглядом:

– Чего вам?

– Господин Блэквел. На светлой печать! Это как понимать? – негромко протянул самый смелый.

Опять светлая! Ни секунды покоя от нее. Никакого продыху! Он начинал злиться.

– Да, мы думали, что вы нам допрос показали, как бы намекая, – поддакнул Редингтон.

– Думали? Редингтон, сомневаюсь, что ваш мозг способен выполнять такую операцию. Кто мне скажет, почему на курсанте Суарес печать? – когда дело касается женщин, мужчины зачастую теряют головы. Но шпион не имеет на это права.

– Для себя бережете?

Студент тут же получил пульсаром и упал без сознания. Скучающее выражение на лице темного мага не дрогнуло.

– Кто-то еще хочет пошутить?

Тишина.

– Хорошо, тугодумные мои. Вспоминаем, какие качества должен воспитывать в себе шпион.

– Явно не воздержание!

– Самоконтроль! Можно смотреть, фантазировать, истекать слюнями. С твоими прыщами, Финли, тебе точно не обломится. Работай над собой, я давно говорил. А кто тронет Суарес – лично убью. Вопросы?

– А, если добровольно, то можно?

– Так уверен в успехе?

Парни замотали головами и, что-то шумно обсуждая между собой, обреченно потопали прочь. Они думали, что могут побороться за дар целительницы, не понимая, что его присмотрел для себя сам Тень. Дар будет принадлежать ему. Девчонке придется смириться. Только он открыл дело первого духа, чтобы подготовить отчет по результатам допроса, как дверь в его кабинет снова открылась. На этот раз осторожно, после робкого стука.

На пороге застыла светлая. Большие влажные глаза от страха казались еще больше. Она растерянно хлопала ресничками и кусала губу. При этом смешно, по-детски теребила подол рубашки. Чистая, ухоженная, она уже не вызывала жалости или презрения. Она вызывала интерес и… Запретив себе думать об этом, Этан оперся подбородком на ладонь и скучающе протянул.

– Суарес, мне перейти к методам допроса или сама расскажешь, зачем явилась?

Она сделала несколько решительных шагов, но снова замерла, на этот раз в центре кабинета. Снова закусила губу. Неосознанно, девушка разжигала в маге низменные, темные инстинкты охотника. Да, он шпион и тренированный маг, но при этом – мужчина. Самое тяжелое для мужчины – преодолеть собственное желание. Заставить свое тело остановиться, сказать ему «нельзя!», когда страсть застилает разум. Если Леа продолжит в таком духе, он рискует не сдержаться.

– Суарес! – злобно рявкнул Этан.

Девушка подпрыгнула и одним махом преодолела расстояние, разделяющее их. Вопреки ожиданиям мужчины, светлая не заняла стул перед его рабочим столом, а подошла почти вплотную к нему и посмотрела сверху вниз полными ужаса глазами.

– Ты кого-то убила?

– Что? – вздрогнула она. – Нет, нет. Все намного хуже…

– Куда уж хуже? – он откровенно потешался, с любопытством наблюдая как девчонка, словно маленький хомячок, копошится и не может найти себе места. Снова отступила на шаг назад, закусила губу.

– Если ты не начнешь говорить, я сам закушу твою губу.

Застыв от ужаса и не глядя на мужчину, она на одном дыхании выпалила:

– Господин Блэквел, я вас хочу.

Тишина, казалось, растянулась на долгие часы, а то и дни ожидания. Сердце рвалось из груди, не желая становиться соучастником ее позора. По спине скатывались крупные капли холодного пота, голова гудела от страха, а губы разве что не в кровь искусаны. Через несколько долгих минут кабинет разразил громкий хохот темного мага. Он навскидку придумал несколько причин, по которым она могла явиться, но, чтобы такой подарок! Девушка гневно на него посмотрела.

– Вам это смешным кажется?

– Суарес. Дорогая моя, мне послышалось, будто ты сказала, что хочешь меня.

– Я так и сказала. Господин Блэквел, я вас хочу! – крикнула она, даже кулачки сжала. Почему он не воспринимает ее всерьез?

Мужчина перестал смеяться, и наблюдал за девушкой, уже не скрывая своего интереса. Он поднялся, очутившись вплотную к ней, так, что маленькие грудки Леа касались его широкой мускулистой груди. Едва подавив рефлекторное желание выбежать из кабинета, она зажмурилась.

– Хорошо, курсант. И что конкретно ты хочешь?

Девушка забыла, как дышать. Ну, с кем она решила играть в игры? С темным магом, искушенным в вопросах любви? А если он поверит и станет требовать большего, что она должна сделать? А если не сделает, то Тор… Девушка повторяла, как мантру: «это ради Тора. Это ради него!». Открыла глаза, сделала глубокий вдох и, пока не передумала, подняла голову и заглянула в темные глаза мага.

– Тебя, Этан.

Сказала и обмерла. Взгляд мужчины, тяжелый и пугающий, казалось, прожигает насквозь. В глазах мага разлился огонь. Она отчетливо различала пляшущие в них языки пламени, и едва проступающие черные жилки вокруг век.

– Что ж. Приступай, – коварная улыбка.

Мужчина едва сдерживался, чтобы не повалить светлую на стол. В его голове мелькали картинки, очень развратные картинки, с ней в главной роли. Как ее белоснежное тело трепещет под его чувственными ласками, а с приоткрытых губ слетают стоны удовольствия. Член налился кровью и поднялся. Они стояли близко. Слишком близко. Почувствовав бедром желание мужчины, девушка залилась краской, а глаза от страха стали еще больше.

– К… к… ч-чему при-приступать? – запинаясь, едва прошептала она.

– Воплощению своего желания. Я весь твой, Леа, – нежное прикосновение теплой ладони.

Кожа девушки мягкая и бархатистая, словно кожура персика, так и манила его. Проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, мужчина скользнул ниже и бережно погладил шею светлой, сделав тяжелый вдох. Воздух словно сгустился, едва врываясь в его легкие. По телу разливался огонь желания. Темного и неудержимого. Как расплавленный свинец. Бороться с вожделением становилось неимоверно сложно. Светлая, как мощный магнит, тянула его к себе. И находясь так близко, он едва обуздывал свое желание.

Девушка ожидала чего угодно, но не нежности. Необъяснимой и пугающей. Лучше бы ударил. Эта ласка пугала больше любого удара. Зажмурив от страха глаза, Леа сжалась в комочек, пытаясь смириться с тем, что через несколько минут станет женщиной. Она чувствовала, как действует на мужчину. Минута-другая и он станет груб, жесток, получит желаемое и, возможно, выкинет ее. Сможет ли она после этого снова приходить? Девушка не знала. Она уже ничего не понимала и хотела оказаться как можно дальше от этого места. Лишь бы все поскорее закончилось. Демон с ней, с этой записной книжкой. Она не справится.

Наклонившись к припухшим губам светлой, Этан прошептал, прямо в них, удерживая голову Суарес ладонями.

– Ну, что же ты, Леа. Хотела – получай, – девушка задрожала, а он лишь усмехнулся. – Думаешь, я не смогу отличить, когда женщина дрожит от страсти, а когда от страха? Когда кусает губы, чтобы соблазнить мужчину, а когда, чтобы не расплакаться?

Маг выполнил угрозу. Он мягко захватил ее нижнюю губку и потянул на себя. Девушка всхлипнула:

– Не надо, пожалуйста.

– Не надо? – посмеиваясь, переспросил он. – Милая, я не привык оставлять женщину неудовлетворенной. Особенно, если она сама пришла.

– Я передумала, передумала! – вырвавшись из объятий, Леа хотела выбежать в коридор, но дверь оказалась заперта. Как некстати! Она, как загнанный в ловушку зверек, обернулась на куратора. Огонь в его глазах пропал, но менее пугающим от этого мужчина не выглядел.

– Я не железный, Леа. Помни об этом. И в следующий раз воплощу твои мечты в реальность.

– Я просто хотела выпросить зачет, – взмолилась она.

– Вы были не убедительны, курсант. Свободны, – мужчина взмахнул рукой и, поняв, что путь свободен, девушка вышла, но через мгновение вновь вернулась в кабинет. Такого темный маг не ожидал.

– У меня пропало кое-что, когда вы меня похитили. Верните.

Тон девушки резкий, почти приказной. Блэквел отметил, как быстро она меняется, когда дело касается важных для нее вещей. Умение расставлять приоритеты и не бояться противника – полезное для шпиона.

– Расскажи, почему тебе это так важно и, возможно, верну.

– Не ваше дело.

– Хорошо. Я как раз коллекционирую оружие, а нож отличный, – сел за стол, вновь раскрыв перед собой дело первого духа.

– Сволочь!

– Мы это уже выяснили.

Не найдясь, что ответить, Суарес громко хлопнула дверью, представив, что на ее месте – куратор шпионского факультета. На этот раз девушка возвращаться не собиралась, а маг для надежности запер двери. Что с ним творит эта маленькая негодница? Такая нелепая, робкая трусишка. Какое искушение выпить всю эту робость без остатка и увидеть, как страх в ее глазах меняется на тьму бесконечного желания. И как тело начинает дрожать от невыносимого, болезненного желания. Блэквел едва нашел в себе силы, чтобы отвлечься. Слишком сильно он хотел сделать своим это нелепое создание со светлой душой.

Сконцентрировался на работе. В его распоряжении лишь пара часов, потом занятия у четвертого курса. И он хотел решить вопрос с навями. Сегодня, максимум – завтра. А ведь еще необходимо поставить перед фактом Хендерсона. Наверняка тот станет возражать, но Блэквелу плевать. Они темные и знали, чем грозит нарушение приказа, отданного темным магом.

В коридоре академии Растона

Леа выбежала из кабинета и бросилась бежать. Но одно другого не легче. Большинство обучающихся в академии – парни. А в шпионском и административном корпусах все знали, кто такая Суарес. Спасибо господину Блэквелу. Постарался. За то короткое время, что она в академии, светлая научилась ненавидеть, и в ее персональном черном списке фамилия куратора по праву занимала первую строчку. А ведь ей предстоит не только смириться с присутствием мужчины, но и в доверие втереться. Как она должна это сделать? Между ними – пропасть. Даже не так – весь Сумрачный океан!

Спрятавшись в женском туалете и закрывшись в кабинке, девушка пригорюнилась. Какая ирония. Единственное место во всей академии, где ей спокойно – женский сортир.

Она уже поняла, что сплоховала, ввалившись в кабинет куратора и предложив себя на блюдечке. Но проблема в том, что искусство обольщения было ей неведомо. Прохожие от нее шарахались, а бездомные, с которыми общалась, в качестве женщины никогда не рассматривали. Леа повезло с уличными друзьями. Тор – светлый, Люсинда – нейтральная, как и остальные. Темных среди них не было. Но теперь ей ясно, почему. Разница между двумя сообществами и идеалами, которые они отстаивают, столь очевидна, что она понятия не имела, как смириться и не потерять свой свет. Становиться такими, как они, Леа не хотела. Но другого выхода из ситуации не видела.

Вспомнив, что ее соседка по комнате – Бри, переводчица, а, значит, мастер по обольщению, светлая слегка приободрилась. Возможно, если раскрыть ей часть правды, она поможет. По сути, Леа предстояло совершить вербовку гражданского. Изучив процесс на практике и существенно раньше, чем этому обучат преподаватели.

Вербовка – высший пилотаж в шпионаже. Заставить человека помочь в достижении цели, стоящей перед шпионом, не так просто, как кажется. Для этого необходимо обладать хотя бы начальными знаниями психологии и мотивации. К сожалению, таких знаний у девушки не было, но интуитивно она знала, как поступить. Признается, что ей понравился Калеб, и она не знает, как его охмурить. Сыграв на жалости и женской солидарности Бри, получит необходимую помощь. Решив, что так и поступит, Леа выскочила из туалета и, не поднимая взгляд от пола, со всех ног кинулась в комнату.

Лишь когда за ее спиной закрылась спасительная дверь, Суарес прижалась к ней спиной и смогла с облегчением выдохнуть. Даже не заметила, что за ней с интересом наблюдает Бри. Соседка забралась с ногами на кровать и, заложив за ухо карандаш, читала книгу. Появление светлой отодвинуло академические подвиги на задний план.

– Что, парни наши лютуют?

– Не то слово, – едва слышно протянула она, осознав, что сжалась в комочек, словно на нее несется бешеная собака. Впрочем, необходимость добиться расположения господина Блэквела и есть та самая бешеная собака. Она обязательно покусает ее. Дай бог, если оставит в живых. – А куда делся мой матрас?

– А, это, – проследив за разочарованным взглядом Леа, соседка по комнате объяснила. – Шпионам ортопедический не положен. Самый обычный. Не переживай, горячую воду не отключат. Но лучше бы тебе экономить. Девчонки зверствовали, когда ты весь кипяток истратила.

– Прости, не знала. Просто я… не была в душе почти шесть лет.

– Ого, – сочувственно протянула Бри и опустила ноги на пол.

Леа, все так же замерев возле двери, заметила и еще одну новинку в комнате. Огромную плоскую коробку на ее кровати, перевязанную белой лентой. Если это шуточки парней, она не выдержит и вышвырнет подарочек прямо из окна четвертого этажа. И плевать, если за это накажут. Ее нервы уже на пределе.

– Хочешь чаю?

– Нет, спасибо, – Леа села возле коробки и с опаской на нее поглядела. Безопасно ли открывать? Проведя всего лишь сутки в академии, она четко поняла – расслабляться нельзя. Ни на секунду. Даже в собственной комнате. А еще, как сказал Калеб, не верить никому. Даже Бри.

– Не переживай, там ничего убийственного. Открой, тебе понравится! Это задание для вашего завтрашнего собрания.

– Задание? Разве собрание не предполагает, что преподаватели говорят, а курсанты слушают?

– Леа, ты меня поражаешь, – рассмеялась девушка. – Даже у нас, переводчиц, все сикось-накось. А у вас, шпионов, вообще рехнуться можно. Переводись к нам, а?

– Нет, спасибо.

Леа не могла пережить необходимость переспать с мужчиной один раз. А о том, чтобы делать это постоянно, пусть даже и извлекая выгоду для своей страны, она и думать не хотела. Никогда. Дернув за ленточку, девушка тяжело вздохнула, готовая ко всему, потянула крышку на себя. К такому она точно не была готова. Закрыв глаза и открыв заново, убедилась, что ей не показалось. Под тонкой рисовой бумагой лежало нечто прекрасное: тончайшие слои белоснежной ткани, расшитой матовым черным, словно тьма бисером и пайетками. Замерев от удивления и восхищения – такой красоты Леа в жизни не видела – девушка даже не дышала.

– Примерь, – изменившимся голосом попросила Бри.

– Да что ты, – спохватилась светлая. – Это, наверняка, по ошибке принесли. А, если нет, то ядом каким намазано или усыпляющим веществом. Я эти шутки хорошо усвоила.

– Записку прочти.

– А что в ней? – настороженно спросила Леа, прекрасно понимая, что Бри уже ознакомилась с содержимым такого необыкновенного подарка.

– Ну, там явно не про способы модернизации ударно-спускового механизма пистолета Глок 17 под вампиробойный патрон, – улыбнулась она. – Зачаровано письмо. Значит, только ты можешь прочитать. Но так скажу – это наряд для завтрашнего собрания.

Леа впервые за долгое время от души рассмеялась, подумав, что ее соседка по комнате шутит. Но, обратив внимание на серьезное и даже слегка напряженное лицо Бри, смеяться перестала.

– Ты не шутишь? – девушка помотала головой. – Но как такое возможно? Кто же ходит на собрания в платьях, достойных королевского дворца?

Она хотела ощутить мягкость ткани, провести пальчиком по шершавым бисеринкам и пайеткам, но не решалась даже думать о таком. Не то, чтобы надеть. На улице считалось за счастье найти хорошую обувь или куртку. А настоящая эйфория – купить на рынке подержанную одежду на вырученные от воровства деньги. Как правило, прибыль была небольшая, едва хватало на еду и предметы первой необходимости, но Леа никогда не жаловалась. Она тогда не знала иной жизни. Та, что была в далеком детстве – уже давно не принадлежала миру, в котором светлая находилась.

– Леа, – тон Бри серьезный и поучительный. – В академии Растона не будет ничего, к чему ты привыкла. Ничему не удивляйся. Завтрашнее собрание – очередное испытание. Я не могу рассказать тебе большего, нам всем запрещено. Просто прочти записку, возможно, в ней будут пояснения.

Обреченно вздохнув, Леа взяла из коробки лист бумаги, забралась на постель с ногами и, заправив за уши выбившуюся прядь, принялась читать. В письме действительно содержались объяснения. Оказывается, все духи – так называли курсантов первого курса – получают псевдонимы. Поскольку Леа Суарес – не настоящее имя девушки, ей позволено продолжить им пользоваться. Вот только откуда в академии об этом узнали?

– Бри, а… Бри – это не твое настоящее имя?

Девушка задорно пожала плечами и улыбнулась:

– Как знать.

Значит, и Калеб не Калеб, и Бри не Бри… Выходит, учишься с людьми и оказывается, что совершенно их не знаешь. К лучшему это или к худшему? Впрочем, это ее не касалось. Перед ней лишь цель. Долго оставаться в этом царстве мрака Суарес не планировала, тем более, что ловила себя на мысли – тьма уже копошится на задворках ее сознания.

Завтрашнее собрание состоится в банкетном зале академии Растона и будет заключаться в прохождении практикума, задачами которого является проверка: памяти, навыков импровизации, обольщения, вербовки, воровства, знания этикета, умения пить и других. От результатов зависит, кто из духов продолжит обучение, а кто навсегда покинет стены академии. Для продолжения учебы требуется раздобыть устав академии, индивидуальные учебные планы и личный код доступа в ряд лабораторий и помещений. Для Леа эта и некоторая особая информация, с грифом «для служебного использования» находится у аранского посла Делимха аль Файеда, в его номере. Сама же девушка на время собрания становилась эфитой – фрейлиной эфы – лидера светлых и должна вести себя соответственно. Также прилагалось несколько листов с легендой ее жизни, фактами, датами, именами, описаниями некоторых воспоминаний. Помимо основного задания – добыть информацию, задавалось дополнительное – установить как можно больше духов. То есть потенциальных однокурсников.

Закончив чтение, девушка от усталости потерла виски. Как она поняла, завтра предстоит играть. По легенде она знатная леди, которой поручено выкрасть некие документы у посла. Теоретически вполне возможная ситуация. Вот только обычно подобные задания выполняют специально обученные шпионы. Они знают, как выйти на контакт с объектом, как узнать нужную информацию, как ее извлечь и, самое важное, о чем часто забывают новички, как прикрыть тылы при отходе. Леа же, как и другие курсанты, шпионом еще не была и совершенно ничего не смыслила в воровстве секретов у представителей иностранной агентуры. Разве что у светлой было небольшое преимущество – раньше она уже воровала и вытащить пропуск из кармана посла для нее труда не составит. А вот узнать, в какой комнате мужского общежития он живет – уже сложнее.

– Бри, а оказать посильную помощь вам не запрещается? – скромно поинтересовалась Леа, не зная, с какой стороны лучше зайти.

– Смотря какого рода. Спрашивай, а там посмотрим, – она отложила учебник и повернулась к соседке.

– Я… у меня… – светлая зашлась краской. Разговаривать о мужчинах она не умела. А, вспомнив ужасный опыт разговора с Блэквелом и вовсе дар речи потеряла.

– Понятно. Девственнице приглянулся парень, – расплылась в довольной улыбке Бри. Леа утвердительно кивнула, порадовавшись, что ничего объяснять не требуется. – Смотри. В твоем случае лучше всего, если он сам подойдет. Не проявляй инициативы, но будь на глазах. Пусть видит тебя и первым выйдет на контакт. У нас все парни уверенные в себе, потому без зазрения совести флиртуй с другими перед ним. Это включит у него инстинкт собственника. Поверь мне, в этом платье тебя любой из присутствующих захочет. Окрутишь своего парнишку как нечего делать. Кто он хоть?

– Калеб, со второго курса.

– Гинсби? Неплохой вариант. В постели, говорят, скучноват, но для первого раза тебе другого и не нужно. Сын барона, кстати. Но на щедрость особо не рассчитывай. Все, кто с ним был, говорят, что скупой, словно ростовщик! С третьекурсниками и старше лучше пока не связывайся, у них вкусы довольно… специфичные. Если не хочешь, чтоб тебя пороли, привязывали, играли… с попкой…

– Достаточно, – спешно оборвала Леа, и так услышав больше, чем ей хотелось. Она и представить себе не могла, что нормальная девушка в здравом уме позволит кому-то себя бить во время акта любви. Как жестокость сообразуется с ней? Но, помимо страшных гадостей, Бри поведала и важные секреты, которые светлая тут же намотала на ус. Она была юна и неопытна, но быстро училась и намеревалась завтра же отработать на Блэквеле полученные знания. Не потому, что хотела, а потому, что выхода не было. Чем быстрее она с этим покончит, тем быстрее освободится из западни. Девушка уже всерьез начинала подумывать, а не лучше ли будет пожизненное заключение… Вот только в случае отказа ей вряд ли дадут тихо и мирно жить в тюрьме.

Поблагодарив соседку, светлая погрузилась в изучение своей легенды, и сама не заметила, как задремала. Бри не стала ее беспокоить, понимая, как нелегко приходится соседке в академии Растона. Она сама недавно была нейтральной и, будь такая возможность, тьму бы не выбрала. Но ее, также как и Леа, лишили возможности выбора. Важной, ценной и значимой возможности в наши дни.

Девушка проснулась около полуночи от душераздирающего детского плача. Она вскочила с кровати и выбежала в коридор в поисках его источника. Откуда в академии младенцы? Но звук не становился ни ближе, ни дальше. Он, словно следовал за ней, звенел в ее голове. Высокий, надрывный, душераздирающий и мерзко громкий. Она разрывалась между противоположными чувствами – немедленно помочь ребенку и заткнуть уши, чтобы прекратить пытку. Но затыкать бесполезно. Звук находился прямо внутри нее и мелкой вибрацией растекался по венам, разливая в голове тугую боль.

– Леа, ложись в постель, – на пороге комнаты, в ночнушке, застыла Бри. – Не знаю, что ты там слышишь, но этого нет на самом деле. Вас, шпионов, так обучают.

– Обучают? – жмурясь от невыносимого звона, не поняла она.

Соседка лишь пожала плечами и вернулась под одеяло. Леа не знала, что существует огромное количество пыток, при помощи которых можно получить необходимую информацию. Шпион должен быть устойчив и готов ко всему. Пытки лишением сна и детским плачем, наравне со звуком монотонно капающей воды, чередованием яркого света и полной тьмы, визжащей сирены – одни из коварнейших. Через несколько часов такого воздействия нетренированный боец может сойти с ума и выложить все, абсолютно все. Даже продать собственную мать, лишь бы прекратить ужасающие терзания, от которых может наступить сумасшествие. Мир светлой был лишен подобных знаний. Мир академии Растона – дышал ими. Каждую ночь шпионов тренировали, чтобы во время настоящей операции они не раскололись.

Пошатываясь от головокружения и головной боли, Леа добрела до кровати, убрала коробку с платьем на тумбочку и, забравшись под одеяло, попробовала уснуть. Сон не шел. Тело ломило от физической и эмоциональной усталости, а вместо отдыха – громкий непрекращающийся детский плач, срывающийся на визг и истерику. Через час сознание покинуло светлую, отключившись от перегрузки. За ночь еще дважды она просыпалась. Сначала от звука падающих капель воды, затем от звука скребущих по стеклу ногтей. Каждый раз примерно через час сознание не выдерживало нагрузки.

Наутро соседка едва растолкала Леа. Через два часа начиналось собрание, а светлая к нему совершенно не готова. Бри даже было жаль Суарес, но лезть с расспросами она не стала. Молча приготовила кофе на электрической плитке в углу комнаты, пока Леа мылась в душе и встретила ее с горячим пряным напитком. Перед девушкой встал сложный выбор: отказаться и мучиться от невыносимого желания спать или принять напиток, рискуя вновь быть опоенной.

– Бри, не сочти за наглость или грубость… мы можем поменяться кружками?

Присев за небольшой кухонный столик, блондинка поменяла кружки и внимательно посмотрела на Леа:

– Понимаю, для тебя все это… чересчур. Но ты сама выбрала путь, по которому идешь. Не позволяй этим шпионским штучкам сделать из тебя параноика.

– Поверь, я этот путь не выбирала. Мне выбора не оставили, – ощутив, как внутри растекается тепло пряного напитка, Леа даже улыбнулась. – Спасибо. Ты очень добра.

– Спасибо скажешь, когда помогу тебе подготовиться к выходу в свет. Уверена, прежде ты таких вещей не носила!

В этом блондинка была права. Леа не то, что не носила, она даже не касалась подобных вещей, любуясь ими из-за стеклянных витрин магазина. Сейчас же, надевая мягкое, как лебединые перья, платье, почувствовала себя принцессой. Бри тщательно затягивала шнуровку на спине с открытым вырезом до поясницы. Светлой подобный крой пришелся не по душе: слишком все обтягивает, чересчур открыто, но вариантов не было. Спереди – две тонких бретельки, вырез на груди полумесяцем, усыпан угольно-черным бисером с перемежением пайеток, талия тщательно стянута шнуровкой, а от бедер к полу спадает множество слоев тончайшего белоснежного шифона без украшений. Тьма, окутывающая лиф наряда медленно уменьшается, а в районе колен сменяется чистейшим светом.

Девушка крутилась перед зеркалом, не в силах поверить, что эта стройная симпатичная девушка в безумно дорогом и крайне сексуальном наряде – она. Из зеркала на нее таинственно глядела Бри.

– Ты в коробке особо не рылась, да?

– Не решилась, – созналась она. – А что?

– А то! – соседка преподнесла ей бархатную коробочку в открытом виде. На красной подушечке лежали серьги и браслет, усыпанные мельчайшими пылинками переливающихся белоснежно-черных камушков.

– Нет, – светлая даже на шаг назад отступила. – Платье-то чересчур дорогое, а украшения… это перебор Бри.

– Академия не предлагает, а дает. Ты – выполняешь. В конце концов, должно же быть что-то хорошее, не находишь? За все ужасы, что вам приходится сносить.

Леа не стала говорить, что бриллиантовым серьгам с удовольствием бы предпочла ортопедический матрас и возможность спать без ужасных звуков в голове. Бри вряд ли поняла бы ее.

Нехотя позволив надеть на себя дорогие украшения, девушка уже с опаской глядела на коробку. Там было что-то еще. Если сумочка, расшитая бисером в тон платья еще пригодилась, то босоножки на безумно высоком каблуке вызвали откровенный ужас.

– Я же себе шею сломаю!

– Леа, только не говори, что никогда таких не носила.

– Где бы я смогла? По помойкам и чужим квартирам в таких не ходят.

– Ох. Слишком мало времени и слишком много сложностей. Значит так. Одеваешь и, пока я тебе прическу делаю, привыкаешь к ощущениям, а потом… – Бри окинула светлую хозяйским взглядом. – В общем, держись поближе к стене, пока не пообвыкнешься и не дрожи, как декоративная собачка, как ее там. На лапках таких тоненьких. Будь уверенней. Ты же светлая. Покажи им всем.

– Бри, а почему ты мне помогаешь? – напрямую спросила Леа, разглядывая соседку по комнате через зеркало.

– Честно? Хоть мне и пришлось тьму принять, в душе я светлая. Не мое это все. Но выбора нет. Не знаю, что за история у тебя, но у меня – без вариантов. Возможно, как-нибудь расскажу. А пока будем считать, что я твоя фея крестная.

Новоиспеченная фея-крестная Леа ловко орудовала с шелковистыми прядками девушки, зачесывая их наверх в декоративный пучок и закалывая невидимками и шпильками. На прическу и макияж ушло около часа и пока светлая училась ходить на шпильках, стараясь не сломать лодыжку, Бри привела в порядок себя. К удивлению светлой, на собрании будут все. Вообще все, кто не на практике, задании, или еще где. Все, кто находятся в академии, приглашены на собрание духов. Что это за собрание такое?

Наконец, они смотрели друг на друга с восторгом, замершим на лицах. Леа светилась изнутри, от ощущения необыкновенной сказки. Ведь она выглядела прекрасно, не хуже принцессы на ее свадебной церемонии. Хотя, где-то глубоко притаилось ожидание если не беды, то очередной западни. Академия Растона никогда не дает чего-то просто так. У всего есть подводные камни. И дай Боги, если их всего несколько.

Бри надела идеально красное обтягивающее платье в пол, без аксессуаров и дополнений, слегка подвела глаза, на губы наложила красную помаду.

– Готова? – пытаясь подбодрить Леа, улыбнулась девушка.

– Нет.

– Ничего, пока дойдем, будешь готова.

– Ты уверена, что на собрание так ходят? Мне все это кажется очень странным. Понимаю, что мы в академии Растона, но все же.

– Леа, будь добра, не беси меня, пожалуйста. Я понимаю, что ты, – девушка закатила глаза и сдержалась от яркого оценочного суждения, – совершенно светлая, но не глупая же. Придем пораньше, выпьешь, расслабишься, и все будет хорошо.

– Выпью? – пить Леа не умела. Однажды, на шестнадцатилетие Тора кто-то из их компании раздобыл несколько бутылок дешевого вина. Все, что помнила светлая – это сильнейшее головокружение и привкус дрожжей во рту. Кажется, потом ее рвало под куст сирени. Пить подобную гадость она явно не намеревалась.

– Ты в курсе, что ты ходячее недоразумение? Пошли и… молча, хорошо? Вот и славно.

Потащив девушку за собой, Бри недовольно стукала каблучками по плитке коридора. Леа, старательно вышагивая и держа изо всех сил равновесие, следовала за ней, молясь, чтобы ее наряд не оказался чересчур вычурным, и она не стала очередной раз посмешищем, но на этот раз всей академии.

Банкетный зал

Куратор шпионского факультета и ректор обходили банкетный зал, проверяя, все ли готово к собранию духов. Собрание – показательное выступление новичков, которые должны проявить свои врожденные и благоприобретенные навыки для достижения цели. Если они справятся с несложным заданием на первоначальном этапе, то представляют собой работоспособный материал. Если завалят – Блэквел не считал возможным тратить на них свое время. Он выпускал лучших. Как правило, курс в тридцать человек к концу обучения поставлял королевству семь-восемь хорошо тренированных шпионов. В неспокойные времена Эсталии требовались верные лазутчики. С севера постоянными войнами грозили вампиры, выискивающие любой мало-мальски достойный повод, чтобы пересечь границы, с востока на золотые шахты облизывались некроманты и демоны. Остальные соседи не более дружелюбные, но, во всяком случае, держали нейтралитет. Задача выпускаемых Тенью бойцов – не допустить войны.

Бытует ложное утверждение, что один в поле не воин. Это распространенное заблуждение. В свое время Тень не допустил кровопролитной войны с низшими расами, сумев путем диверсий, шантажа, манипулирования фактами и умения убеждать натравить их друг на друга и заставить навсегда забыть об Эсталии. В этом и заключается основная работа выпускников шпионского факультета. На их плечах гигантская ответственность. От них будут зависеть судьбы королевств и империй, государственных чиновников и огромных состояний. И они не имеют права даже на одну ошибку.

Курсанты с факультета следователей настраивали музыкальные инструменты, пятикурсники в роли обслуживающего персонала натирали бокалы, разносили на фуршетные столы еду, расставляли цветы в вазах, девушки с факультета переводчиц последний раз проходили по танцевальной программе и повторяли свои вокальные номера.

Остановившись у барной стойки, ректор повернулся и напряженно посмотрел на темного мага.

– До меня дошли слухи, что ты желаешь учинить расправу над навями.

– Это не слухи, – улыбнулся темный маг, заказав себе выпить. – Я отдал четкий приказ – не вмешиваться в квадрат восемь, там будут мои курсанты. Они не послушали. За это будут наказаны.

– Этан! Так нельзя! Найди ту навию, что нарушила уговор, накажи по всей строгости. Остальной клан здесь ни при чем.

– Хендерсон! – широко улыбнулся мужчина, сделав глоток янтарного напитка. – Ты отличный административный работник.

– Это сейчас такая тонкая ирония? – ректор, ростом уступающий Блэквелу, с опаской посмотрел снизу вверх.

– Я собираюсь не мстить, а устроить показательную порку. Если мы проявим слабость, завтра другие темные решат, что приказы можно не выполнять. Я истреблю весь клан. Смирись с этим.

– А если бы на месте светлой оказался другой курсант?

– Какая разница? Дело вовсе не в Леа. Это политика, Никлаус, – мужчина крепко сжал плечо друга и встряхнул мужчину. Слишком уж напряжен был ректор. Ему совершенно не нравилось, что Этан собирается истребить один из двух оставшихся в Растоне кланов навий. Разумом он понимал, что это необходимый поступок, но такой решимости у Хендерсона никогда не было. Зато предосторожности – целый вагон.

– Не слишком ли ты строг со светлой? Она еще совсем девчонка. Будь с ней помягче.

– Ник. Она поступила в академию Растона, а не в кружок любителей танцев. Я был мягок с Совой. Некроманты раскрыли ее через неделю. Мне пришлось лично закапывать ее воскрешенный труп. Тоске я делал поблажки. Два месяца блестящей работы, после чего расслабилась и прокололась на простом задании – наблюдении, Никлаус! Темный бы ее побрал. Умирала долго и мучительно. Кристину я воспитывал наравне с остальными. Как парня. И вот уже на протяжении двух лет она…

– Работает на вражескую разведку.

Темный маг хмыкнул, делая глоток.

– Слишком хорошо я ее обучил, забыв привить моральные установки. Она даст фору любым действующим шпионам. Жестокая, беспринципная, пойдет на все, ради достижения цели, знает, чего хочет…

– Все еще любишь ее? – ректор посмотрел на друга.

– Думаю, что светлая имеет огромный потенциал. С моральными установками перебор, но в процессе работы отшлифуется. Сегодня все станет окончательно ясно, – он проигнорировал неудобный вопрос, поскольку не мог на него ответить даже себе. Кроме того, в свою личную жизнь Этан никого не посвящал. А наблюдать и делать выводы другим не запретишь.

– Смотри, Блэквел. Мне проблемы с Эфой не нужны, – поняв, что темный не расположен к беседе, ректор перевел разговор. – Уж не знаю, откуда им стало известно, но эфита закидала меня письмами. На следующей неделе я обеспечу ей встречу со светлой. Если понадобится – спи возле постели девчонки, но не допусти, чтоб с головы Леа хоть волос упал. И тем более, упаси темный, чтоб курсанты ее не обесчестили.

– Об этом я уже позаботился.

– Ты что ее… – ректор, прекрасно зная друга, уже заподозрил неладное.

– Темный с тобой Никлаус. Я печать на ней поставил. Договор нейтралитета никоим образом не нарушен. Добровольно девчонка мне не отдастся, а для плотских утех у меня имеются более подходящие кандидатки.

В этом Блэквел кривил душой. Он не хотел себе признаваться, но ждал, когда в зал войдет светлая. Ему не терпелось увидеть ее в платье, которое он лично выбрал для курсанта Суарес. Свет и тьма. Две противоположности в одном наряде. Сегодня они обсудят условия неосмотрительно заключенного светлой пари, а через месяц он получит, что хотел и сможет, наконец, выкинуть девчонку из головы.

– Кстати. На счет более подходящей кандидатки.

Мужчины проследили взглядом, как по банкетному залу, усиленно игнорируя темного мага, плывет Виктория Холли. Для собрания девушка принарядилась, затянув свои выпуклости в длинное обтягивающее черное платье и оставив волосы распущенными. Так, как любит Блэквел. И если прежде она бы добилась своего, то сейчас жест остался без должного внимания.

Зал постепенно наполнялся курсантами и духами. Темный маг знал и помнил всех, как помнил, какое у каждого задание. Он приготовился внимательно наблюдать, как духи подойдут к выполнению возложенной на каждого миссии, ведь от методов и выбранной по интуиции тактики зависит их будущее на шпионском попроще. Уже сегодня вечером он сможет сделать вероятностный вывод по каждому кандидату. Как правило, первое впечатление оказывается самым верным.

Наконец, ровно в двенадцать, в зал, уже переполненный учащимися, вошла Леа. Девушка замерла в арке, не в силах сделать еще хотя бы шаг. Бри моментально увлекли за собой подруги. Утратив интерес к порядком надоевшей светлой, она с удовольствием присоединилась к их компании, бросив Леа в одиночестве.

Страха перед толпой светлая никогда не испытывала. Но находиться в центре внимания все же не привыкла. Серая мышка, городская грязь, часть городского интерьера… Взгляды прохожих, как правило, скользили мимо нее. Но сейчас все изменилось. Она приковала к себе всеобщее внимание. В ярком свете огней ее платье сияло, а сама девушка напоминала спустившегося с небес ангела. Ангела, чьи изящные очертания тела: острые загорелые плечики, длинная шея, мягкие округлости грудок, осиная талия и стройные ноги поразили многих присутствующих. Если не сразили сердца, то, во всяком роде, подняли… градус напряжения. После минуты шока, толпа загудела с новой силой и по новой причине. Леа едва не бросилась бежать со всех ног обратно в комнату, но понимала, чем чреват подобный поступок. К тому же, ее ладошка уже была сжата чьей-то теплой сильной рукой.

– Уже можно выдохнуть и улыбнуться, – скомандовал голос, вовлекая ее на центр танцевальной площадки, по которой уже кружили пары. Кажется, сознание светлой попросту выключилось, и несколько минут проплыли мимо.

Кожу спины обожгло прикосновение ладони. Девушка испуганно подняла глаза. Перед ней персональный мучитель. Темный маг и по совместительству куратор шпионского факультета. Серьезный и собранный. Смокинг с бабочкой смотрелся на нем необычно, но удивительно шел, придавая зловещему образу некоторую мягкость. Нерешительно вложив ладошку в протянутую руку мага, Леа вздохнула и тут же была притянута ближе. Так, что губами едва не касалась шеи господина Блэквела.

Она должна была срочно взять себя в руки и вспомнить, для чего здесь и что говорила по поводу соблазнения Бри. Мужчина должен подойти первым. Отлично. Это ей удалось. Вот он подошел. Обратил на нее внимание. Но что делать с объектом, чьего внимания добиться удалось, Леа не представляла, а Бри об этом не упоминала. Опытный агент знает: установление контакта – первая стадия. На второй следует удержать его внимание. Благо, делать светлой ничего не пришлось. Инициативу в беседе держал темный маг.

– Больше не хочешь меня? – усмехнулся мужчина, припомнив курсантке вчерашний позор. От мага пахло сосновой смолой и сладкой ватой. Светлая даже принюхалась, касаясь носом груди Этана. Мужчина мгновенно напрягся.

Эти запахи были отлично знакомы девушке, ведь ее каморка как раз располагалась возле парка аттракционов, окруженного соснами. В парке полно лотков со сладкой ватой, чей приторный аромат разлетается на мили вокруг. Она слишком хорошо усвоила, что совпадений в академии Растона не бывает.

– Вы что, были у меня дома? – возмутилась она, подняв на него глаза раненого олененка.

– А ты наблюдательна, светлая. То, что ты называешь домом, сегодня снесли.

– Что? – она даже остановилась. Леа была готова ко всему. Что в академии лжецы, предатели, убийцы, и просто мерзкие типы. Но зачем было разрушать ее дом?

– На том месте будет построен торговый центр. Но ты не ответила на вопрос, – привлекая девушку обратно, проговорил Блэквел деловым тоном.

– Нет. Больше не хочу, – отрезала она, не веря, что коморки, в которой она провела без малого шесть лет, обустроила, как могла, больше нет. Она не одобряла торговые центры. Их и так слишком много.

По сути, теперь Леа и вернуться некуда. Друзья-бродяги, которые жили в канализационной шахте неподалеку, наверняка разбрелись, Тор за решеткой, а она… она здесь. И ни одна живая душа не придет, чтобы заступиться. Захотелось плакать. Но стать сильной захотелось больше. Сильной, как героиня из ее любимой книжки «Приключения маленькой Лиззи». Она как раз в очередной раз перечитывала ее и оставила на матрасах, где спит. Прежде, чем навсегда покинуть место, называемое домом. Чтение – являлось отдушиной Леа. Удивительно, как много люди выкидывают книг. Не менее удивительно, как много из них хороших, добрых и мудрых. Она собрала целую библиотеку, которой теперь не существует.

– Плохо. Для тебя. Ведь я определился со своими желаниями.

– И чего вы хотите, господин Блэквел? – с замиранием сердца спросила Леа, прекрасно зная, какой ответ услышит.

– Твой дар. Отданный добровольно.

– Добровольно? Я понимала, о чем вы попросите. Но добровольно? Вы в своем уме? Я никогда не лягу под вас по собственному желанию! Никогда!

– Хочешь поспорить? – лукаво предложил он, ухмыляясь. – Очередное пари от самоуверенной и наглой Леа Суарес, которое она проиграет.

– Нет, господин. Я учусь на собственных ошибках. И мне жаль вас разочаровывать, но ждать вам придется… – она картинно задумалась и затем добавила, – вечность!

– Месяц, – поправил он, слегка наклоняя девушку в танце.

– Не слишком ли самонадеянно, господин куратор? – в полной тишине слова прозвучали излишне громко и привлекли к себе внимание. Но вновь зазвучавшая музыка быстро стерла о них напоминание.

Когда дело касалось чести, скромность Леа отступала на задний план. Обижать ее никому не позволялось.

Она понимала две вещи: как только темный маг получит ее дар – утратит интерес. Это приведет к провалу миссии. Записную книжку ей будет не найти. Второе – она никогда не позволит ему прикоснуться к себе. Слишком ярко вспыхивают в ее голове картинки, как сокращаются мышцы его ягодиц, как стонет, закинув голову назад, Виктория. Щеки девушки заалели.

– Я уверен в своих силах. Тебе даже понравится.

– Если я вас ударю, меня отчислят?

Не ожидая подобной реакции, Этан рассмеялся, чем немало удивил саму Леа. Он вызывал у светлой противоречивые чувства.

– Твои удары только возбудят меня, Леа. К тому же, в этом платье ты выглядишь крайне притягательно. Настолько, что сложно устоять, – он наклонился к ее шейке и, к ужасу девушки, легко коснулся губами. – Не жалею, что заказал его.

– Мне вдруг захотелось его снять!

– Я знал, что хорош, но чтобы настолько?

От подобного грубого манипулирования смыслом произнесенных слов, Леа пришла в полное негодование и все же отважилась отвесить куратору оплеуху. Точнее, она попробовала это сделать, но тоненькая ладошка была перехвачена, быстро поцелована и использована для того, чтобы покружить девушку.

– На нас все смотрят, ведите себя прилично. Вы, все же, мой куратор! – она нервничала и чувствовала себя неуютно. Маленьким цветочком в сильных мужских руках, которым ничего не стоит сжать посильнее и брызнет терпкий сок. Но следовало отдать должное – танцует он превосходно. Этим список его достоинств, по мнению Леа, исчерпывался.

– Знаешь, почему меня называют Тенью?

– И почему?

– Могу становиться невидимым. И делать невидимыми других. Сейчас мы вдвоем, Леа. Никто в зале не видит и не слышит нас.

– Ненавижу вас!

– Очень хорошо. Ненависть – первый шаг к любви.

Блэквелу доставляло какое-то странное удовольствие подшучивать над ней. То, как она щурит от гнева носик, как сверкает глазками, краснеет и пытается испепелить его взглядом, вызывало необычное умиление. Он слышал о необъяснимой тяге темных к светлым, но никогда не подозревал, что нечто подобное может случиться с ним. Будь они вдвоем – закинул бы девчонку на плечо, перенес в свою спальню и не отпускал бы оттуда неделю.

– Вам не нужна моя любовь. Лишь мой дар, – поправила она. – Договорились. Так тому и быть. Вы его получите. А теперь, вы скверный танцор, господин Блэквел, – соврала Леа, неохотно признаваясь себе, что движется он великолепно и танцевальные движения, выученные ею долгие одиннадцать лет назад, сами собой всплывают в памяти. – К тому же, меня уже ждет мой парень. Поэтому, отпустите, пожалуйста. И верните видимость!

– Ты можешь любить кого угодно и быть с кем угодно, но не забывай, Леа. Дар – мой. Если его заберет другой – убью.

– Меня?

– Его. Тебя я не трону. Не забывайте, для какой цели вы здесь, эфита.

– Благодарю за избавление от продолжения столь отвратительного танца… премьер министр Эрлинг, – имя написано на бейдже.

– Не так быстро, эфита, – куратор отвел Леа за один из столиков, помог присесть и внимательным, изменившимся взглядом обратился к девушке. – Расскажите мне о себе, эфита Леа.

Она поняла, что сейчас следует та часть, где проверяют ее легенду. Приняв правила игры, Суарес приосанилась и рассказала о себе факты, предлагаемые легендой, разбавляя их придуманными элементами, чтобы история обрела живость. Но вместо похвалы Блэквел попросил ее повторить сначала, а затем в обратном порядке.

Когда человек врет на ходу, подобную операцию провести практически невозможно. Когда опытный агент готовится заранее, то без труда пройдет подобную проверку, ведь он не учит факты, а, читая легенду, проживает жизнь персонажа, которым станет. Вот и Леа интуитивно прожила эту жизнь, потому лишь с одной небольшой запинкой пересказала все в обратном порядке. Но запинка – не показатель лжи. Если человек, выполняя ваше задание пересказать свою историю наоборот, делает это безукоризненно быстро и четко, это должно насторожить. Обращение к человеческой памяти подобно цифровому запросу компьютера. Посылается запрос, который обрабатывается и выдает результат. Человек, в отличие от компьютера, может допустить ошибку. Заметив, что вы запутались в легенде, улыбнитесь и спокойно исправьтесь. Человек может спутать факты жизни, произошедшие давно.

Затем куратор задавал Леа противоречивые и взаимоисключающие вопросы, вопросы по фактам, которых она не сообщала или обстоятельствам, которые, как эфита, знать не могла. Отметив про себя, что девчонка прирожденный паталогический лжец, он еще больше пожалел, что она не темная. Настоящий бриллиант. Жаль, что светлый.

– Если вы закончили свою экзекуцию, премьер министр, я могу идти? – довольная собой и даже слегка улыбаясь, проговорила девушка.

– Пожалуйста. Вы свободны, – Блэквел утратил к светлой интерес и переключился на другого курсанта. Духа или старшекурсника?

Девушка едва заметно склонила голову и быстрыми шагами направилась к барной стойке. Ей необходим стакан воды, чтобы освежиться, прийти в чувство и сконцентрироваться на непосредственном задании. Ее цель – аранский посол аль Файед. Им она и займется. К тому же, еще нужно выявить духов.

Воды в баре не оказалось, но Леа предложили шампанское. Сделав небольшой глоток ледяного напитка, она с удивлением отметила, что алкоголь может быть даже вкусным. То, что они пили на дне рождения Тора и то, что подали на собрании, разительно отличалось. Во рту приятно щипало, а по пищеводу и желудку разливалась теплая сладость. Голову слегка закружило, но это ощущение ей понравилось.

Шпионам крайне часто приходится пить со своими жертвами. При этом объект должен быстро дойти до кондиции и начать говорить, а агент остаться в здравой памяти и отлично запоминать информацию. Но этого не произойдет, если вы станете пить на голодный желудок так, как это делала светлая.

– Знаешь, кто я? – вопрос над самым ухом раздался настолько неожиданно, что девушка даже вздрогнула и пролила шампанское на пол. Уставившись на блондинку, ту самую, что стонала под темным магом, Леа выпалила.

– Виктория Полли.

– Холли! Виктория Холли! Любовница Этана, – недовольно заметила она, смерив светлую презрительным взглядом аквамариновых глаз.

– Имела честь в этом убедиться, – скривилась девушка.

– Оставь его в покое, иначе пожалеешь. Я предупредила, – Леа не знала, как шипят змеи, но подозревала, что как-то очень похоже. Кукольное личико Виктории совершенно утратило привлекательность. Его исказила гримаса гнева, который сейчас был направлен на нее. Любовница темного была готова на все, лишь бы отстоять свой статус.

Объясниться у девушек не вышло, поскольку Виктория, ударив Леа по лицу волосами, развернулась и решительными шагами направилась к куратору шпионского факультета. Усмехнувшись подобному поведению, светлая поставила шампанское на столик и осмотрелась.

Чтобы отыскать в толпе необходимый контакт, можно активно тянуть шею, озираться по сторонам и спрашивать присутствующих об объекте интереса. В таком случае, на вас, как минимум, обратят внимание все, в том числе сам объект, как максимум – вышвырнут без почестей. Умелый шпион использует для установления контакта с объектом и сканирования толпы иные методы: неспешные прогулки с бокалом вина, сопровождающиеся легкими улыбками и мимолетными разговорами, а также танцы. Последние – наилучший вариант, позволяющий не только беспрепятственно двигаться по всей площади помещения, но и поворачиваться в разные стороны, сближаться с объектом, чтобы подслушать, подсмотреть или даже прощупать наличие оружия под его пиджаком. Девушке всегда простят неумелое па в танце за милую улыбку. Леа тонкостей шпионского мира не знала, но обладала остро развитой интуицией, а потому, заметив Калеба, немедля потащила его на паркет.

Парень, в смокинге, как и все присутствующие, выглядел необычно. Шпионская форма: брюки, рубашка и пиджак, шли ему гораздо больше, нежели официальный смокинг с галстуком-бабочкой. Впрочем, это классический облик шпиона. Многие наивно полагают, что тайный агент – это супер-мен, который бегает с оружием, стреляет во врагов и срывает поцелуи с губ прекрасных дам. На самом деле, разведчик, в первую очередь, интеллектуал. Его основная задача – наблюдать, анализировать и думать. К счастью Леа, при жизни на улице у нее было много времени, чтобы заниматься как первым, так вторым, так и третьим.

Участие в разного рода мероприятиях, связанных с алкоголем, общением и множеством известных людей – повседневные будни агента. Шпион за всю карьеру может не услышать ни одного выстрела, зато неоднократно побывает на разнообразных званых вечерах, где обязательным и непременным условием станет ношение смокинга.

Танец на приеме – идеальный способ рассмотреть гостей со всех сторон, установить объекты наблюдения, не вызывая подозрения. Этим Леа и занималась. Вел Калеб не так уверенно, как Блэквел, чем светлая и воспользовалась, активно улыбаясь гостям и рассматривая бейджи присутствующих. Посла нигде не было, и она начинала волноваться. Девушка помнила, что в случае провала миссии последует отчисление, а такой возможности она даже не допускала. Впрочем, быть может, куратор специально дал ей дезинформацию? Возможно, никакого посла на приеме вовсе не будет? Она не сможет выполнить задание, а Блэквел, как и всегда, скажет, что не справилась и использует это в качестве повода, чтобы вышвырнуть ее?

От выпитого шампанского закружилась голова, вдобавок, Калеб монотонно о чем-то рассказывал, но слова пролетали мимо ее ушек, громко шумела музыка, а огни вокруг сливались в один яркий шар.

– Леа, – с нажимом повторил он, и девушка пришла в чувство. – Ты подумала над моим предложением?

Разворот и она вновь оказалась в его объятиях. Предложение. Она о нем не думала. И даже не хотела думать. Но выбор невелик. Либо господин Блэквел, либо Калеб, либо кто придется и в какой придется форме. Она пообещала свой дар куратору только ради того, чтобы скорее избавиться от навязанного им общества. От воспоминаний о грубом сексе у нее даже холодный мороз по коже пробежал. Нет. Она не переживет такого позора и боли. Наверняка темный маг будет груб и причинит ей боль. Ведь он привык к опытным женщинам. Не станет с ней сюсюкаться. К тому же, получив дар, моментально утратит интерес, а, значит, миссию выполнить светлой не удастся. Если от того, кто будет первым, исход миссии не зависит, почему не выбрать наиболее безобидный вариант? Тем более, Калеб согласился подождать и обещал быть нежным. В то, что куратор что-то сделает своим курсантам девушка не верила. Несмотря на темный и пугающий образ, мужчина не производил впечатления неуравновешенного убийцы. Ему придется смириться, что Суарес выбрала другого. И ждать Леа не хотела. Незачем оттягивать страшный момент, который все равно произойдет. Лучше пережить его и двигаться дальше. Заметив своего куратора, решающего вопросы с одним из курсантов, она выпалила:

– Калеб, я согласна. И давай сделаем это завтра!

Парень даже оторопел и, пропустив пару движений, неловко наступил девушке на ногу. Мягко улыбнувшись, она решила не обращать внимания на конфуз, тем более, что во время танца сама неоднократно согрешила. Она не привыкла к каблукам, а танцевальная манера Калеба не давала уверенности в дальнейших движениях. К тому же, от волнения за принятое решение она была готова сквозь землю провалиться. И без того неуклюжий танец стал попросту смешным. Это следовало прекращать. К счастью, долго томиться в своих переживаниях ей не пришлось. Как и ждать реакции оторопевшего Калеба, поскольку она заметила за одним из столиков грустного посла аль Файеда, напивающегося в гордом одиночестве.

– Рада, что мы договорились. А сейчас мне пора!

Подхватив со стула свою сумочку, Леа двинулась в сторону объекта, но вскоре замедлила шаг, вспоминая советы Бри. Парень должен сам обратить на нее внимание. И пусть посол как объект романтический ее не интересует, все же вызовет меньше подозрений, если сам к ней обратится.

Настоящий шпион должен уметь импровизировать на ходу. Выудив из сумочки носовой платок, девушка обронила его, как раз проходя мимо столика посла.

– Простите, госпожа, – обратился он. Девушка не смогла сдержать улыбки. Не ожидала, что настолько простой прием сработает. Взяв себя в руки, развернулась и внимательно посмотрела на парня. – Вы обронили платок.

– Благодарю, – убирая платок в сумочку, прощебетала девушка. – Знаете, этот платок мне бабушка подарила. Если бы потеряла – это бы стало трагедией.

– Рад, что смог оказаться полезным, – улыбка, взгляд на бейдж и неловкая пауза. – Эфита.

Если сейчас посол не предложит светлой присоединиться, то срыв миссии обеспечен. Повторный заход практически со стопроцентной вероятностью грозит раскрытием шпиона. И, будь она на реальном боевом задании, куратор немедля отозвал бы агента.

Как правило, завязать знакомство – особой проблемы не составляет. Куда сложнее остаться с объектом, особенно, если сам он предлагать составить компанию не спешит. Подавив панику, девушка наблюдала и анализировала. Парень грустит, наверняка, ему скучно в одиночестве. Бокала два, еды явно больше, чем сможет съесть, тем не менее, компаньона нет, ведь второй бокал чист. Бросив на него смущенный взгляд, девушка решила сыграть на этом:

– Я вижу, вы кого-то ждете. Не стану отнимать ваше время.

Увы, но и грубый намек не сработал. Девушка уже разворачивалась, медленно, давая ему возможность остановить ее и пригласить присоединиться, но он все медлил. Она использовала последний шанс.

– Доброго вам вечера, – и обворожительная улыбка. Сработало.

– Не желаете присоединиться? Моя знакомая не пришла, – мужчина поднялся и подошел к Суарес, чтобы помочь ей сесть за столик, в случае согласия.

– Если это удобно… – позволив аль Файеду поухаживать за собой, девушка неловко запнулась и упала в его объятия, попутно обшарив два наружных кармана. Как самонадеянно! Из одного из них вытащила ключ-карту от комнаты. Наверняка именно в ней лежат документы. Спрятав карту в руке с сумочкой, девушка рассыпалась в извинениях. К счастью, посол оказался человеком стеснительным и кротким, но любившим изрядно выпить, потому счел неуклюжесть светлой даже милой. И, пока он огибал столик, чтобы занять свое место, Леа быстро спрятала ключ-карту в сумочку. Предстояла самая сложная часть: выведать, какую комнату он открывает.

Предложив девушке тост, аль Файед изрядно отрядил виски и налил себе очередной бокал. Леа предпочла крепкому спиртному уже знакомое ей шампанское. В этот раз повторять ошибку не стала и съела несколько закусок с креветками. Подобный деликатес она пробовала впервые и не могла оторваться.

Опытные разведчики в случае предстоящего банкета или застолья с жертвой предварительно съедают большое количество масла, меда или сала и используют во время миссии сорбенты, много сорбентов, не забывая плотно закусывать. Походы в туалет можно использовать и для прочистки желудка. Процедура не из приятных, зато помогает выполнить миссию и остаться относительно трезвым.

Леа подобными знаниями не владела, но внезапно открывшаяся страсть к масляной закуске с креветками сыграла свое дело. Через полчаса посол напился до такой степени, что едва разговаривал. Леа также изрядно захмелела, с неудовольствием отметив, что странное покачивание мира вокруг ей не нравится. Сконцентрироваться на предметах становилось трудно.

Посчитав, что пора идти на абордаж, она резко выдохнула и произнесла:

– Знаете, я бы с удовольствием продолжила с вами знакомство после банкета. Где я могу вас найти?

– В комнате сто семь мужского общежития, – едва фокусируя свой взгляд на девушке, посол задумался. – А ты, правда, придешь? За твоим даром целительницы вся академия выстроилась…

Парень начал заговариваться, отходя от легенды. Посчитав, что самое время, девушка извинилась, и, прикрывшись необходимостью похода в туалет, выскользнула из банкетного зала. К туфлям она почти привыкла, но, учитывая хмельное состояние, идти прямо не могла, то и дело запинаясь и теряя ориентацию.

Наконец, громкий грохот музыки, жар ярких ламп и горячих тел сменился прохладой пустых и широких коридоров академии. Сейчас в них было так необычно пусто, что девушка невольно залюбовалась. Мраморный пол, на стенах – шелковые обои с золоченой оторочкой, на них картины выдающихся выпускников, занимающих публичные должности. Далее – стена звезд. Каждая звезда символизировала шпиона, который погиб при выполнении задания. Светлая хотела сосчитать их количество, но звезды упорно не желали стоять на месте и плясали у нее перед глазами. Шампанское давало о себе знать. Вспомнив, для чего вообще она покинула банкетный зал, Суарес отправилась к карте академии. На ней начерчено расположение корпусов. Ей необходим корпус мужского общежития шпионского факультета.

Для эффективного выполнения миссии почти всегда требуется команда. Один человек проводит разведку и передает оперативнику необходимую для выполнения задания информацию, второй координирует действия команды из командного центра, как правило, имея доступ к камерам наблюдения и контролируя вход в помещение, третий – выполняет порученную миссию. От того, как сработает вся команда и насколько хорошо разработан план, во многом зависит исход операции. Но, когда ты работаешь в одиночку, необходимо быть готовым к любым неожиданным поворотам. А такие в миссии, что выполняла Леа, были. Первая – корпус общежития заперт на электронный замок. Если его обойти не проблема – она просто подложила небольшой камешек, когда на улицу вышел один из парней, и дверь не закрылась до конца, то, как обойти консьержку – вопрос. Подглядев в щелку, девушка убедилась, что та намертво приросла к своему месту и читала какую-то книгу. Судя по всхлипываниям – любовный роман. Когда нужно отвлечь охрану, почти во всех случаях поможет диверсия. Ничего подходящего для нее у светлой не было. Пришлось соображать и заимствовать то, что имелось под рукой.

На крыльце курила компания парней, побросав бычки, они разошлись. Леа, сморщив носик – запах сигарет вызывал у нее отвращение, подняла один из окурков, подожгла им бумажку из мусорной урны, возле входа в общежитие и устроила в ней хороший костер. Когда из металлического мусорного ведра уже валил густой дым, и вырывались языки пламени, Суарес ворвалась в холл мужского общежития и закричала:

– Пожар!!! Пожар!!! Горим!!!

Женщина разбираться не стала. Судя по всему, пожар в мусорке – явление обычное. Она, достав из-под стола канистру с водой, побежала на улицу. Воспользовавшись моментом, Леа поднырнула под турникет и была такова.

На этаж пробралась без трудностей и уже была готова провести ключом-карточкой по магнитному замку нужной комнаты, как услышала доносящийся изнутри шум. Посол, в действительности, курсант шпионского факультета, жил не один, и в его комнате кто-то находился. Либо его сосед, по какой-то причине не пошедший на собрание, либо другой курсант добрался до документов первым. Подобного поворота событий светлая не ожидала.

Как достать документы из комнаты, в которую ты не можешь войти? Существует три способа: пойти на пролом, обойти сзади либо выманить объект наружу. Поскольку внятных причин своего присутствия в комнате Леа придумать не смогла, первый вариант отметался. Незаметно забраться в комнату через окно тоже не выйдет. Вариант хорош для просторного загородного дома, но не комнаты в общежитии. А вот третий – ей как раз подходил. Либо документы должны вынести, либо следует выманить человека, который находился внутри. А что, если сосед посла болен или спит? Проверить можно было лишь одним путем: экспериментальным.

Осмотревшись, девушка заметила противопожарную сигнализацию. Если заставить ее сработать, то будет эвакуировано все общежитие, а она спокойно заберет документы и незаметно скроется. Такой трюк они уже проделывали с Тором неоднократно.

Обнаружив одну из тревожных кнопок в противоположном от выхода коридоре, она разбила крышечку и нажала на кнопку. Звук сирены мгновенно разлился по коридорам и из комнат повыскакивали курсанты, которые по каким-то причинам не присутствовали на собрании духов. Их было немного, тем не менее, они были. Возможно, светлая даже облегчила кому-то выполнение задания.

Выглядывая из-за угла, девушка ждала, когда из нужной комнаты выйдет сосед посла, но тот все тянул. Она уже переживала, что парень вовсе не выйдет, как дверь открылась и, опираясь на палку, курсант медленно, стукая опорой по мраморному полу, двинулся к выходу. Не медля, она кинулась к комнате, провела карточкой и оказалась внутри. На всякий случай, заблокировала замок от доступа снаружи и принялась за поиски нужных документов.

Вопреки ожиданиям, они не лежали на видном месте. Девушка осмотрела тумбочки, шифоньеры, даже ванную комнату. Заглянула под матрас – ничего. Должно быть, в комнате тайник. Воровка прекрасно знала, что обычные люди тайников не делают. Если он имеется – легких путей искать не приходится. В ход может пойти все: мебель, в которую вшивается скрываемый предмет, пустые пространства в стенах или в полу, бачок унитаза, места, в которых побрезгуют искать – мусорные ведра, грязное белье или… средство передвижения больного. Курсант ушел, а костыли по какой-то причине, остались. Внимательно их осмотрев, Леа не прогадала. Полые трубки вынимались одна из другой, а внутри, плотно свернутые, лежали листы бумаги.

Девушка извлекла сверток и уже собиралась выходить, как услышала характерный стукающий звук в коридоре. Сирена больше не кричала, а сосед посла возвращался обратно. И как ей выбраться, оставшись незамеченной? Спрятав документы в сумочку, стала лихорадочно соображать.

В ситуации, когда загоняют в угол, самое главное – не поддаваться панике и постараться придумать выход. Если его нет – выход следует создать. Распахнув приоткрытое окно и глянув вниз, светлая охнула. Три этажа – не так высоко, но летать она не умела. А дверь в комнату, тем временем, уже пытались открыть. Долго не думая, Суарес сняла босоножки, бросила их вниз и, мгновенно протрезвев от страха, осмотрелась по сторонам. Здание не классической архитектуры, с большим количеством выступов, лепнины и желобков. Один из выступов как раз начинался под ее окном. Если она сможет до него добраться, то через три метра – балкон. С него она либо спустится вниз по веревке, которую обязательно придумает, либо войдет в помещение, к которому примыкает балкон. Придерживаясь руками за карниз, встала на выступ на стене и осторожно прикрыла окно. Благо до ее прихода комната проветривалась.

Дверь раскрылась. Ругаясь в голос, курсант осмотрел помещение, выглянул в окно и, не обнаружив ничего подозрительного, улегся обратно в постель. С облегчением выдохнув, Леа ужаснулась предстоящей перспективе. Сердце стучало, как загнанное. Глядеть вниз было страшно. Она и раньше совершала безумные поступки, но настолько сумасшедшие – впервые.

Впрочем, если ничего не выйдет, насмерть она не разобьется. Внизу пушистая трава и кусты, которые обязательно смягчат падение. Но покалечится однозначно. Стараясь об этом не думать, девушка шажок за шажком продвигалась в сторону балкона, вытянув руки вдоль стены, чтобы хвататься даже за малейшие спасительные выступы и легче балансировать. Почти добравшись до балкона, она услышала то, от чего сердце перестало биться:

– Курсант, Суарес. Вы провалили задание. Спускайтесь.

– Именно этим я и занимаюсь, – едва не свалившись от утраты концентрации, она впилась когтями в каменный выступ и смогла удержаться.

– Прыгайте, я поймаю.

Подобной чуши она услышать не ожидала. Довериться темному, который обещает поймать, если она прыгнет с третьего этажа? Даже не сочтя замечание требующим внимания, Леа перебралась на балкон. Увы, но тот вел в одну из комнат курсантов. Несмотря на то, что внутри никого не было, через нее Леа не выбраться. Оставался один вариант – спуститься вниз. Но на балконе не оказалось ни веревки, ни длинных кусков ткани, которые можно использовать вместо нее.

– Мне долго вас ждать? – куратор был явно недоволен.

Тем не менее, прыгать она ни за что не станет. Во-первых, страшно, во-вторых, Блэквелу Леа не то, что не доверяла – откровенно не верила. С него станется не поймать и отправить в лазарет, лечить чувство излишней веры в темных шпионов. А путь туда на сломанных ногах наверняка будет нелегким.

К счастью, она придумала, как спуститься самой и заодно отомстить куратору. Треск платья заставил его с интересом наблюдать за дальнейшим развитием событий. Тень следил за тем, как светлая выполняет задание с самого начала, отметив, что она с легкостью справилась с незапланированным усложнением в виде человека в комнате, и с его не менее незапланированным возвращением. Вот только выход через окно – распространенная ошибка. Он бы – сделался невидимым, а светлая могла сыграть на мужской слабости, претворившись, что посол сам дал ей ключ от номера и приказал ждать. Но Суарес предпочла побег умению играть на мужских чувствах. Ей предстоит решить свою проблему со страхом к мужчинам, иначе отличного шпиона из нее не выйдет.

Тем временем, Леа оторвала пять слоев со своего платья и скрутила из них достаточно прочный длинный жгут. Даже, если он и не выдержит ее веса, лететь будет не так высоко, как с третьего этажа. Привязав импровизированную веревку к бортику балкона, девушка перекинула ее вниз и приготовилась лезть. Ситуацию омрачало то, что на ней платье всего лишь с двумя слоями шифона – юбка безнадежно просвечивала. Более того, вид снизу, наверняка, откроется великолепный. Судя по улыбке темного, он уже предвкушал зрелище. Понимая, что просить его отвернуться или закрыть глаза бесполезно, Леа осторожно перекинулась через бортик и, изо всех сил сжав средство спасения, поползла вниз.

Как она и предполагала, на середине пути веревка порвалась и девушка свалилась. Блэквел не обманул и поймал.

– Леа, когда куратор говорит – ты беспрекословно выполняешь, поняла? – ему хотелось наказать светлую за непослушание, но он не имел возможности. Курсантка еще не читала устав, не ставила под ним подписи и не знала правил, на которых будут строиться их взаимоотношения.

– А вы разве куратор? Мне казалось, что премьер министр, – не согласилась она. Темный маг улыбнулся, поняв, что девчонка пьяна. После того, как адреналин, в критические моменты прогоняющий опьянение, в крови распадается, последствия употребления алкоголя возвращаются с новой силой.

Оказавшись в руках Блэквела, Леа широко зевнула. Алкоголь и пережитый страх подействовали на нее усыпляюще. Тем не менее, на руках врага не уснет даже неопытный агент. Чувство самосохранения не позволит.

– Отпустите меня, я больше не падаю.

Темный маг отпустил ее с неохотой. Отчасти потому, что хотел касаться ее мягкого и такого податливого сейчас тела, отчасти потому, что вид стройных ножек, просвечивающих сквозь тонкий шифон оставшегося на ней платья, дурманил его разум. Взяв светлую за руку, Блэквел повел девушку в сторону академического парка под покровом невидимости. Он не хотел, чтобы их заметили вместе и не хотел, чтобы встречные курсанты глазели на ноги Леа, либо видели ее в хмельном состоянии.

– Итак, курсант. Вы провалили задание по пяти причинам, – продолжая вести девушку за собой, сообщил куратор. – Первая – совершеннейшее неумение пить. Это один из основных и жизненно необходимых навыков любого шпиона – много пить и не пьянеть. Вдрызг с трех бокалов это тоже умение, но не для нашей отрасли.

Словно в подтверждение разоблачительной речи куратора, девушка икнула. Она ступала босыми ногами по траве и любовалась видом академического парка: цветущими деревьями, клумбами из астр и флоксов, ровными рядками стриженых кустов и звенящими фонтанчиками. Слова мужчины служили надоедливым фоном, напоминавшим жужжание шмеля. Прихлопнуть боишься, но всерьез особо не воспринимаешь. Она хотела сейчас одного: лечь в шелковую траву и подставить лицо лучам ласкового солнышка и дышать, дышать, дышать ароматом цветов, пьянящим не хуже шампанского…

– Второе – абсолютное отсутствие навыков обольщения. Окрути посла, и он сам поведает, что в его номере больной сосед и лучше направиться к тебе. Но ты предпочла целомудренно его напоить. Тоже вариант, но грозящий срывом миссии из-за получения неполной разведывательной информации. Третье, – он завел ее в беседку и, усадив на диван-качели, встал перед ней, – какого темного ты поперлась в окно?

– Так ведь в дверь ломились, – язык, словно ватный, говорить удавалось с трудом.

– Не могла прикинуться любовницей посла или тайной обожательницей курсанта Слипера? Вновь – неумение общаться с мужчинами! Которое на одном из заданий станет причиной твоей гибели, Леа! Четвертое. Раз уж додумалась лезть с балкона вниз – убери за собой. Только в книгах, что ты так любишь читать, шпионы ходят под камерами видеонаблюдения, стреляют в разгар дня в центре города, оставляют привязанные к балконам веревки. Разумеется, если ты из Растона, а твоя миссия в землях вампиров или драконов – это другой вопрос. Но когда действуешь на собственной территории – тебя вычислят. А раскрытый шпион – напрасно затраченные средства и время на его обучение. Пятое – ты не можешь вернуться в зал и продолжить миссию. Я в тебе разочарован.

– Мне все равно. Главное, что документы у меня. А как я должна их достать, в задании не оговаривалось!

– Ну, хоть чему-то ты у меня научилась, – улыбнулся Блэквел, опускаясь на диван рядом со светлой.

– Это чему же? – ей решительно не хотелось перенимать у него ни единой черты. Темной, как сама ночь и как его душа.

– Манипулировать фактами. Ты права. Документы у тебя и отчислена ты не будешь. Но будь это боевое задание, ты бы его провалила. Новички все время забывают о путях отхода продумывая план ровно до того момента, где они выполняют возложенную миссию.

– Вы меня сюда притащили результаты обсудить? Я бы с радостью подождала до… никогда, например.

– Вообще-то нет, – деловым тоном сообщил он. – Я пришел к выводу, что тебе необходим курс сексуального просвещения.

– Что, простите? – хмель от опустившегося страха вновь начал отступать.

– Мы поговорим с тобой о сексе, Леа. Здесь. Сейчас, – плотоядно улыбнувшись, обозначил темный маг.

Девушка молча поднялась и двинулась к выходу из беседки. Она об этом беседовать точно не станет. Ни здесь. Ни сейчас. И уж тем более не с ним.

– Стоять! – рявкнул мужчина так, что Суарес немедленно остановилась, выпучив глаза от страха. Внутри все напряглось. Она ожидала чего угодно: удара, очередного крика, грубости. Но вместо этого Блэквел спокойно произнес: – Сядь обратно, Леа и не заставляй меня вновь повышать голос.

Безропотно повинуясь, она присела на краешек дивана и уставилась на собственные руки.

– Я дам тебе тридцать персональных уроков, начиная с сегодняшнего дня. Они будут проходить здесь, в этой беседке, по вечерам. Через две недели переберемся в мою спальню и перейдем к некоторым практическим аспектам. Кроме того, что это отлично поможет тебе в будущем, возможно, даже жизнь спасет на одном из заданий, ты привыкнешь ко мне и будешь готова отдать дар добровольно.

Она боялась вслух произнести хоть слово, но про себя повторяла, что этому никогда не бывать. Если с Калебом завтра не выйдет, куратору придется забрать дар. Добровольно она не дастся, и будет брыкаться до последнего! Хоть шансы рядом с этой ходячей скалой мускулов, у нее нулевые. Зато совесть будет чиста.

– Тридцать первое занятие станет своего рода экзаменом, – его тон, деловой и даже академический, выбивал почву из-под ног. Он хочет говорить с ней о сексе. Как это может быть связано с учебным процессом? Секс – отношения особого рода между двумя влюбленными. Это нечто сакральное, соединяющее души и сердца любящих, а не набор ритмичных движений для непонятного конца. Но разве ему, темному, дано это понять?

– Леа. Что ты знаешь о сексе? – его глаза сверкнули от предвкушения интересного зрелища. Словно по мановению волшебной палочки, щеки Суарес залила пунцовая краска. – Светлая, я не хочу повышать голос или распускать руки, но ты сама вынуждаешь. Либо мы беседуем как два взрослых человека, либо мы беседуем как шпион и объект. Какой вариант ты выбираешь?

Гневно стиснув зубы, она поняла, что умеет ненавидеть. Раньше думала, что не сможет никогда пасть до подобного, но сейчас, в этот момент осознала, что всем сердцем презирает человека, который сидит рядом с ней и заставляет говорить о вещах неприемлемых для обсуждения.

– Ничего, – едва слышно выплюнула она.

– Я так и думал. Впредь, прояви уважение. Отвечай громко и внятно, глядя мне в глаза. Поняла?

Гонимая единственно – ненавистью и желанием поскорее убраться отсюда, она вскинула голову, посмотрела на куратора безжизненным взглядом и произнесла:

– Поняла, господин Блэквел.

– Отлично, – мягко улыбнулся он, внимательно наблюдая за реакцией светлой, изучая ее. – Я кое-что расскажу тебе об отношениях между мужчиной и женщиной.

Леа мгновенно отвернулась и вновь уставилась на пальцы рук, ставшие вдруг такими интересными для разглядывания.

– Суарес, я начинаю сердиться. Поверь мне, тебе не понравится мой гнев. Ты слушаешь, смотришь и отвечаешь. Чем дольше ты ведешь себя как маленькая закомплексованная девочка, тем дольше мы будем сидеть здесь и наслаждаться пейзажем. Я никуда не спешу.

– Вас ждут не дождутся на собрании.

– Рад, что ты переживаешь обо мне, милая, – усмехнулся он. – Но на собрании справятся и без меня. Ты взрослая девушка, а не маленький ребенок. Осознай это и прими.

Ложной гордостью Леа не отличалась, а потому с неохотой признала, что в словах куратора было рациональное зерно. Ей пора повзрослеть. Чем раньше это случится, тем проще будет выжить в этом богами проклятом месте. Подняв на куратора ненавидящий взгляд, она намеревалась выдержать все, что он скажет и ответить на любые вопросы, чтобы как можно раньше подняться и уйти в свою комнату. Основное задание выполнено, а духов искать уже не придется – платье безнадежно испорчено. К тому же, Суарес не стремилась попасть в ряды отличников и передовиков учебы. Следовало менять тактику общения с Блэквелом.

Опытный шпион знает, когда противник сильнее тебя, необходимо встать на его сторону, как бы странно это ни казалось. Зачастую это помогает если не спасти жизнь, то существенно облегчить положение.

– Я приняла, господин Блэквел.

– Договоримся еще о двух вещах. Когда мы наедине, обращаешься ко мне на «ты» и зовешь по имени.

– Я поняла тебя, Этан, – ответственно играя роль, произнесла светлая. Темный маг с неудовольствием отметил, что неестественно податливая Суарес, действующая против своего нутра, ему совершенно не нравится. Он не хочет сломать ее и создать робота. Его цель – раскрыть девушку и позволить ей использовать весь арсенал, дарованный природой – свою женственность и чувственность.

– Леа, – недовольно протянул он. – Давай двигаться постепенно. Обращайся ко мне, как тебе будет привычно. Но я предпочту Этан.

– Хорошо, господин Блэквел.

Даже ее полное ненависти «господин Блэквел» звучало куда более благозвучно, чем вымученное имя куратора. Он осознал, что цель, стоящая перед ним, куда более трудная, чем хотелось думать. Но тем интереснее достичь ее. А Леа четко поняла, что лучше не спорить с Тенью, а выполнять его приказы. Это сэкономит обоим время.

– Сегодня мы поговорим, почему мужчин и женщин тянет друг к другу. И почему они занимаются сексом, – не отрывая взгляда от глаз курсантки, напоминающих ему грозовые облака, куратор наблюдал. Девушка изо всех сил боролась со своей стеснительностью, тем не менее, сильно стиснув челюсти, не отрывала взгляда и не отворачивалась. Едва не ревела. – У тебя есть мысли?

– Мои мысли по этому поводу разительно отличаются от ваших. Предпочту оставить их при себе.

– Предпочитать ты можешь, что угодно. Но делать будешь, что скажу я. Говори.

Она про себя возмутилась. Где это видано, чтобы в современном мире мужчина указывал, что нужно делать женщине? И пусть в техническом смысле слова Суарес женщиной еще не была, но чувствовала себя оскорбленной. Понимая, что возмущения результата не дадут, ответила начистоту:

– Я думаю, что они занимаются… этим…

– Этим? – темный маг иронично вздернул бровь. Леа-таки отвела взгляд, гневно фыркнула. – Суарес, чем – этим?

– Вы понимаете чем! – недовольно прыснула девушка.

– Не понимаю, – мужчина явно глумился.

Это сложнее, чем она думала. Подобные разговоры со светлыми ведут матери, подготавливая чуткую и ранимую психику светлой девочки постепенно, готовя ее к встрече со своей первой любовью не один и не два дня, а месяцами. Вместо матери перед ней сидел незнакомый мужчина, темный маг, который хотел забрать ее дар. Видели боги, каких усилий стоило маленькой храброй девочке не расплакаться и, до боли сощурив глаза, едва слышно произнести:

– С-сексом.

– Суарес, у меня нет проблем со слухом, но я вас почти не слышу.

– Я думаю, что люди занимаются сексом не ради того, чтобы заполучить чей-то дар или удовлетворить похоть! – почти крикнула она, обратив к нему влажные и полные ненависти глаза, а взамен получив удовлетворенную улыбку. – Они занимаются им, потому что любят, потому что так требуют их сердца. Их души связаны друг с другом и, чтобы достичь полного единения, необходима физическая близость. Она лишь закономерный итог стремления влюбленных…

– По-вашему, я люблю Викторию?

– Вы никого не любите, господин Блэквел. И вы не человек. К вам все сказанное не относится. Без зова души – это омерзительное занятие. Физкультура для двоих с опустошающим итогом.

– Вот видишь, это не смертельно, – серьезно произнес он, довольный результатом. – От разговора люди не умирают.

Девушка вновь вспыхнула и опустила глаза. Темный маг позволил ей такую вольность, не став заставлять поднять взгляд. Она бы предпочла умереть от такого разговора, даже боясь представить, что ее ждет на последующих «уроках» господина куратора.

– Вы, светлые, любите усложнять. На самом деле, у организма, твоего, моего, любого другого, даже у животных, Леа, имеются физиологические потребности, и они никак не связаны с единением… душ, – произнес он с легкой улыбкой, внимательно наблюдая за реакцией светлой. Сейчас он, по сути, разрушает ее маленький розовый мир. Ему это не нравилось. Но девчонка не в студии танцев. Если хочет стать шпионкой, должна быть готова ко всему и учиться наравне с остальными курсантами. А он окажет посильную помощь. Пусть и в обмен на ненависть, которая куда лучше безразличия. – И, если я начну ласкать тебя, поверь, твое тело отзовется, как только ты перестанешь терзать себя моральными установками. И не потому, что у нас единение душ, а потому, что мы люди. Такими нас создала природа. Или ты думаешь, даровав людям удовольствие, она запрещает его получать?

Девушка молчала. На это ей нечего было ответить. Природу сексуального поведения животных она раскрыть не могла, но и отрицать – тоже.

– Даже животные самки не подставляются под любого. Я видела кошачьи свадьбы…

– Групповой секс мы не рассматриваем, светлая, – девушка очередной раз обожгла его гневным взглядом, не понимая, при чем здесь это. – Я собственник и подобного не приемлю. А в природе кошку покрывает большое количество котов. Но дело не в этом. Первым ее покроет доминант. Она никогда не дастся слабому. У людей, также как и у животных, действует закон силы. Упрощу. Слабым никто не дает, к сильным выстраивается очередь. Некоторые скажут, тебе повезло, что я обратил на тебя внимание.

«Повезло, как утопленнику», – подумала Леа и даже усмехнулась. Тому тоже повезло, да только наоборот. Она с удовольствием обменяла бы подобное везение на возможность стать для куратора невидимкой.

– Если ты отпустишь свое тело, позволишь ему чувствовать и реагировать на прикосновения, то вскоре поймешь, о чем я говорю. Тебе даже понравится и захочется ощутить их снова и снова.

– Вы будете меня трогать? – ее голос дрогнул.

– Буду. Но не сегодня. Мы будем двигаться постепенно. Первый урок прошел неплохо. Теперь ты поняла, что нет ничего страшного в обычном разговоре. Хоть мы и не касались более интимных подробностей, но я верю, ты сильнее, чем кажешься. Справишься.

– Я могу идти, господин Блэквел?

Мужчина с удивлением отметил, что не хочет оставаться один. Ему доставляло странное удовольствие наблюдать за тем, как происходят изменения в сознании и мироощущении Леа. Пусть сейчас она пылает к нему ненавистью, но уже через месяц с благодарностью будет трепетать в объятиях. Как разительно отличается она от всех грязных и порочных женщин, с которыми он имел дело прежде. Тем интереснее ему работать со светлой.

– Зачем ты на самом деле приходила ко мне в кабинет?

Девушка поднялась и, не поворачиваясь к куратору, уточнила:

– Если совру, вы поверите?

– Нет.

– Тогда и говорить не стоит. Всего доброго.

– Светлая и наглая. Идите, курсант Суарес. Завтра после занятий я жду вас здесь. Без опозданий. Терпением я не отличаюсь.

На выходе из беседки, девушка обернулась и безразличным тоном, совершенно не сожалея, поинтересовалась:

– Ваше платье испорчено, а туфли утеряны. Сколько я вам должна за наряд? – наверняка затребует непомерно огромных денег. Платье действительно шикарное. Не дожидаясь ответа, Леа потянулась к застежкам сережек, чтобы тоже их отдать.

– Сделаю вид, что не услышал, Суарес. Свободны.

– Но украшения…

– Свободны, – повторил он с нажимом.

Подарив темному магу взгляд, полный удивления она, тем не менее, развернулась и ушла, не задавая вопросов. Глупая! Какое значение имеют деньги? Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на ее улыбку при виде обновок. Он прекрасно знал, что женщины любят получать подобные подарки и дарил их в огромных количествах. Но никогда прежде не желал видеть восторг на лице любовницы. Его там попросту и не было. Они привыкли к роскоши и воспринимали подарки как должное. Суарес другая. Это пугало, нервировало и тянуло к ней одновременно. Но он искренне не понимал, как налитый кровью член связан с душой. Он вообще сомневался, что таковая у него имеется. Обреченно усмехнувшись, Тень растворился во тьме.

Леа брела в женское общежитие и никак не могла понять, почему Блэквел не потребовал отработать наряд и украшения. Это же форма, выданная для прохождения занятия. И бриллианты! Неужели ей можно оставить их себе? Желая насолить куратору, она сознательно испортила платье. Тем не менее, он не только не злился из-за этого, но и денег не попросил. Хотя мог бы сделать так, что она снова была бы ему обязана. Не сделал. Девушка вновь отметила, что куратор вызывает у нее противоречивые чувства, и понять его вряд ли удастся. Когда она совершенно точно уверена, что ненавидит мага, тот совершает поступок, разрушающий фундамент этой ненависти. Светлые ненавидеть не умеют. Не должны. Это деструктивное чувство, поэтому Леа прощала и давала второй шанс всегда с легкостью. После второго шанса – третий и так далее. Каждый, думала девушка, имеет возможность стать лучше. Но некоторых исправит только могила и лишь жизнь научит ее понимать простые истины. Академия Растона шевелила в ее душе непонятные темные начала. Откуда они в ней?

В комнате девушка переоделась, с удовольствием приняла душ, смыла макияж, непривычно стягивающий кожу, и распутала сплетенные в витиеватой прическе волосы. Облачившись в форму, которую носить куда привычнее, чем шикарное платье, девушка убрала обратно в коробку то, что осталось от наряда, сложила украшения в футляр и достала из сумочки бумаги. Как и говорилось в письме, Леа раздобыла все документы.

Коды доступа следовало выучить наизусть, они открывали многие двери и требовались на некоторых занятиях. Но они находились под заклинанием, уничтожающим записку через два часа после соприкосновения с руками хозяина. Переписывать запрещалось, при копировании коды автоматически деактивировались, а это предполагало отсутствие доступа в закрытые помещения и, как следствие, отчисление курсанта. Леа с трудом удалось запомнить шесть комбинаций из шестнадцати цифр. И, если сейчас она их помнила, не была уверена, что вспомнит через два часа. Преодолев желание переписать цифры, девушка вновь и вновь возвращалась к ним, во время чтения устава академии. А почитать было что.

Устав запрещал практически все. С момента проставления подписи под настоящим уставом и оформления допуска к информации, составляющей государственную тайну, курсантам запрещено покидать пределы академии без письменного разрешения куратора. Максимальный срок пребывания вне стен академии – два часа. Этого достаточно, чтобы сделать в городе необходимые покупки и вернуться обратно. При этом курсанта полностью проверяют на отсутствие средств связи, посторонних предметов, потенциальных накопителей секретной информации. Словом, вынести что-либо из академии практически нереально. Но и этого мало! Уставом запрещались любые связи вне стен академии. Прежние контакты следовало оборвать. Любовь, дружба, родственники. Отныне курсант для них умер.

Девушка усмехнулась. Еще не хватало бросить в беде Тора только потому, что взбалмошный составитель устава решил, будто дружественные связи могут повредить. Леа не знала, что привязанность – самая большая уязвимость для шпиона. Хороший агент – тот, который не имеет их вовсе. Во-первых, ему легче выполнять миссию, зная, что его никто не ждет. Он может рисковать собой ради блага нации. Во-вторых, его близкие не станут объектом для шантажа. Именно на эту удочку и попалась светлая. Именно по этой причине шпионам запрещено иметь привязанности среди гражданских. Кем бы они ни были. В-третьих, отсутствует соблазн рассказать о работе, которой занимается агент. Разумеется, вести асоциальный образ жизни невозможно, потому уставом всячески поощрялись дружественные, приятельские и любовные связи между курсантами. Под строгий запрет попадали однополые связи и насилие над духами, не прошедшими отбор. При этом само по себе насилие уставом не запрещалось. В академии действовало право сильного. Кто сильнее, тот имеет все. Кто слабее – должен подчиниться или жить в постоянном страхе. Категорически запрещались убийства и причинения тяжкого вреда здоровью. Драки допускались. Еще говорилось о некоем праве старшего, но Леа в нем не стала разбираться.

Чем дальше читала светлая, тем больше ужасалась. Курсанты должны беспрекословно выполнять приказы куратора. Получается, получив приказ прыгать, Леа была обязана тут же сорваться вниз, независимо от результата. В противном случае, в соответствии с указом академии, за нарушение приказа следовало наказание, по выбору куратора. А выбор, судя по параграфу 8 третьего раздела инструкции, крайне широк и разнообразен. От порки ремнем до одиночного заключения в полной изоляции! Что такое полная изоляция Леа даже знать не хотела, хотя подозревала, что с ее отношением к инструкции и куратору в частности, обязательно на практике познакомится с таковой. Меньше всего ей понравилась фраза «или иное, по усмотрению куратора».

Для получения зачетов и положительных оценок дозволялось использовать шантаж, подкуп, обман. Использовать все методы, изученные на занятиях.

В обмен на подчинение и соблюдение правил, курсант получал полное материальное содержание от государства, защиту от политического или полицейского преследования, а по итогам обучения – гарантированное трудоустройство аналитиком или действующим полевым агентом. Всячески поощрялось заведение связей между разными факультетами, ведь сегодняшние ученики завтрашние политики и крупные государственные чиновники.

От курса к курсу уровень доступа к секретным данным повышался. Отчисленные курсанты лишались памяти, но их навыки оставались, потому за ними обеспечивалась слежка на ближайшие несколько лет. В случае использования полученных в академии знаний против государства, курсанты подлежали ликвидации, как потенциально опасные элементы.

К уставу прилагался список документов, для получения которых Леа необходимо было подписать бумаги о доступе к государственной тайне. Но это только после прохождения некоего отбора, о котором много говорят, но ничего не поясняют. К таким приложениям, в частности, относились схемы расположения спасательных бункеров и инструкция по порядку поведения в случае прорыва некоего разлома. Но уже сейчас она могла ознакомиться с расписанием ежедневных занятий и распорядком дня. Решив, что с нее на сегодня достаточно, Леа отбросила устав и вновь повторила коды, которые уже начали выцветать. Она была уверена, что завтра уже и половины цифр не вспомнит.

Чтобы этого не случилось, Леа решила обхитрить систему. В пояснительной записке сказано, что копирование кода запрещено. А, если она его зашифрует и перепишет шифр? Решив, что это не приведет к деактивации кодов, девушка с энтузиазмом взялась за дело. Шифр выбрала самый элементарный. Каждой цифре соответствовала порядковая буква алфавита. В результате код из шестнадцати символов по четыре блока цифр выглядел буквенным образом и напоминал обычное предложение. Ей удалось завершить вовремя, поскольку два часа прошло, и записка истлела.

Довольная собой, девушка убрала документы в тумбочку и отправилась в библиотеку. Сидеть без дела она не могла, вернуться на собрание – тоже, гулять – опасалась. Ничего не оставалось, как взять в библиотеке книгу, ту самую, «История светлых» и получить, наконец, знания, которых ей так не хватает. Это помимо того списка учебников, что Леа разве что не с боем достала у посла аль Файеда в комнате. Интересно, с какого курса этот несчастный парень?

Вспомнив, что находится на полном государственном обеспечении, девушка без зазрения совести отобедала в пустой столовой. Академия выглядела на удивление необычно без монотонного гула курсантов и вечного топота ботинок по мраморным полам. Но она любила тишину и сейчас наслаждалась этим эфемерным, мнимым моментом спокойствия. Память подкидывала воспоминания о том, что случается, когда в академии Растона происходит что-то хорошее. А именно – ничего хорошего, потому поспешила в библиотеку, чтобы скорее скрыться за надежными стенами собственной комнаты. Бри ей нравилась и, возможно, они смогут подружиться. Возможно, по этой причине в комнате светлая чувствовала себя в относительной безопасности, чего нельзя сказать о таинственных и мрачных, но дорого обставленных коридорах.

Библиотека располагалась в административном корпусе, как и столовая. Девушка без труда нашла ее и познакомилась с невысокой коренастой женщиной лет сорока. Блондинка с толстой косой и очками в роговой оправе, что идеально сидели на переносице. Деловой брючный костюм серого цвета гармонично дополнял классический образ самой типичной библиотекарши. Ну, хоть что-то в академии Растона обычное. Порой Леа удавалось попасть в государственную библиотеку, почитать книги. Помещения мало чем отличались.

– А ты почему не на собрании, светлая? Без кодов я все равно книги не выдам.

– У меня есть коды, – улыбнулась девушка. Хоть она и не взяла с собой листок, но в кратковременной памяти цифры лежали стройными рядками. – Какой из них для библиотеки?

– Первый.

Суарес продиктовала цифры, которые библиотекарша ловкими движениями толстых пальчиков вбила в компьютер.

– Леа Суарес, значит. Доступ категории «В». Ну, чего тебе, курсант?

Леа передала библиотекарше список и заодно попросила дополнительную книгу по истории светлых.

– История светлых? – настороженно переспросила библиотекарша. Светлая поежилась. Именно в этой книге она должна делать пометки, в случае чего. Но сейчас книга нужна была исключительно ради знаний.

– Какие-то проблемы, госпожа?

– Рамс. Госпожа Рамс. Нет проблем, сейчас все принесу, посиди пока.

Женщина, что-то бурча под нос, развернулась и вбила на другом компьютере информацию. Через пять минут к Леа на деревянной подставке подлетели учебники.

– Платформу вернешь, как донесешь до комнаты.

– Простите, а… как ее вернуть? – девушке было неловко спрашивать подобные вещи, которые, судя по всему, являлись прописными истинами. Окинув курсанта недовольным взглядом поверх очков, госпожа Рамс протянула:

– Скажешь «в библиотеку». Справишься? – ехидно.

– Справлюсь, – убедила девушка и двинулась в коридор. Платформа с учебниками плавно плыла за ней прямо по воздуху. Подобных волшебств она прежде не видела и провожала парящие учебники восхищенным взглядом, чувствуя, как спину жжет неприязненный взгляд. Они с госпожой Рамс друг другу не понравились.

Впрочем, неприязнь местной библиотекарши оказалась меньшей из проблем, особенно, когда коридор первого этажа административного корпуса перегородил тот самый высокий и худой шатен, что приставал к ней в столовой. Она резко развернулась, но сзади уже блокировал путь к отступлению прыщавый блондин. Редингтон и Финли, увидев дебют Леа на собрании духов, уже не смогли держать себя в узде. Они знали, что взять светлую силой нельзя. Но никто не собирался лишать ее девственности. Они знали множество способов удовлетворения собственной похоти, без проникновения.

– Попалась, светлая?

Леа испуганно озиралась по сторонам, но выхода не было: либо вперед, либо назад, а коридор с обеих сторон блокирован. Действительно попалась. Прижавшись к стене, девушка вспоминала молитвы и проклинала господина Блэквела, так и не вернувшего ей нож, который неоднократно прежде спасал от подобных ситуаций.

Ударив по учебникам, от чего те посыпались с платформы на мраморный пол, Финли усмехнулся, плотоядно облизывая губы.

– Не любит, значит, когда за попку хватают? А придется потерпеть! – вжав девушку в стенку, парень протиснул руку и больно сжал ягодицы светлой, при этом облизнув языком плотно стиснутые губы своей жертвы. Вскрикнув, она со всей сил дернула коленом вверх и, пока парень согнулся, припечатала локтем по спине. Рванув со всех ног вперед, Леа была перехвачена Редингтоном, который тут же заломил ей руки и зажал рот ладонью.

– Будешь рыпаться или кричать – будет больнее, – предупредил он, прижимая девушку лицом к стене. Из глаз Леа брызнули слезы. – Все равно никто не услышит. Все на собрании, а там громкая музыка и много алкоголя.

Финли, выплевывая ругательства, поднялся и ударил светлую кулаком в ребра. От боли она едва не задохнулась. Место удара обожгло, затем стало пульсировать.

– Сука! Это тебе за неуважение к старшим! Я хотел сделать все аккуратно, теперь не буду себя ограничивать! Все заняты, никто не придет за тобой, поняла, светлая?

Отпихнув Редингтона, он просунул руки к ширинке брюк девушки и дернул молнию. Едва дыша от страха и боли, она брыкалась, как могла, но парни крепко держали Леа, не давая и малейшей возможности вырваться повторно. Одним резким рывком ее штаны были спущены до колен.

– Ты только глянь, какая гладка попка! – восхищенно протянул Редингтон, поглаживая мягкие округлости. Девушка пыталась вырваться, но этим только дразнила парней. Когда противник превосходит силой или числом, следует подыграть ему и, подловив момент, в который он не ожидает сопротивления – бежать. Единственный шанс выйти сухим из драки с превосходящим врагом – умение быстро бегать. Но данный шанс Леа упустила и из страха вела себя в корне неверно.

Курсанты, глядя на брыкающую попку девушки, потянулись к своим ширинкам, свободными руками удерживая Леа у стены.

– Отошли от нее! – в коридоре прозвучал голос Калеба. Хвала Богам, услышавшим ее молитвы. Леа уже думала, что спасена, но парни не спешили ее отпускать.

– Вали отсюда, Гинсби. Зажмешь ее в другой раз, мы первые подкараулили, – рыкнул Финли.

– А я сказал – отошли от нее! – повторил он, более уверенно. Вот только уверенности светлой поубавилось. Насколько девушка понимала, Калеб и два ублюдка – однокурсники. Значит, примерно, равны по силе. Возможно, если завяжется драка, ей удастся сбежать. А что, если Калеб испугается? Для нее совершенно не будет выхода.

– А то что? – рассмеялся прыщавый блондин. – Ударишь? Мы оба знаем, в рукопашке я тебя всегда делал! Тем более, нас двое.

Пока Редингтон удерживал Леа, которая от боли в ребрах уже не могла даже брыкаться – каждое движение простреливало в бок, Финли накинулся на Калеба. Парень пропустил первый же удар, и мраморная плитка приняла на себя кровь. Зажав ладонью губу, он выругался и ударил в ответ. Рассеченная бровь лишь раззадорила Финли. Пока продолжалась драка, Редингтон решил не тратить время и запустил руки под рубашку светлой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Вы здесь

Светлая в академии Растона: любовь или долг. Том 1. *** (Екатерина Романова)