5. Артист?! На передовую!
Февраль в России – это все еще суровая зима, мороз, снег, горы которого высились вдоль железнодорожного полотна. Такого обилия снега Эрих никогда не видел. За замороженным стеклом вагона тянулись белые равнины, бесконечные белые леса. Иногда попадались деревни, низкие дома, накрытые снежными крышами. Но людей на улицах не было видно. По редким дорогам двигались немецкие грузовые колонны, танки, строем шагали солдаты.
Дорога от временной разгрузочной железнодорожной станции была утрамбована санями и колесами тягачей. Земля сделалась мерзлой, затвердевшей, как камень. По твердому заснеженному насту шагается легче. На плече карабин, за спиной ранец, на поясе патронташ, саперная лопатка, фляга, сухарная сумка. Три новобранца, среди них Эрих, впервые в России, впервые в одиночестве пешим ходом направлялись они к месту своей новой службы, точнее, к штабу полка. Они не разговаривали, слишком холодно. Ускорили шаг, хотелось согреться и быстрее добраться до места назначения.
Под тяжестью снега наклонились ветви елей. В лесу все замерло, тишина, ни одного звука. Где война, где фронт? Они были хорошо вооружены, но страх вынуждал их оглядываться. Кто его знает, не появятся ли из лесу какие-нибудь замаскированные партизаны, не откроют ли стрельбу? Такие случаи уже бывали. Партизаны наводили страх на всех. Как от них обороняться? Все полученные во время учений навыки не очень подходили к этой ситуации. Мерзлой земли и снега на полигоне не было. И маскхалатов им не выдали, и на лыжах кататься они не умели. Мороз пощипывал щеки, ноздри, пар шел изо рта. Сколько градусов? Никак не меньше минус пятнадцати по Цельсию…
Минут через двадцать они остановились у широкого белого щита.
«Вниманию всех немцев! Это зона повышенной опасности, враг поблизости. Будьте предельно бдительны!» Черные готические буквы на белом щите с заметными пулевыми отверстиями настораживали, вызывали подозрительность. Эрих невольно покрутил головой, посмотрел по сторонам. Ничего опасного не заметил. Два новобранца тоже прочитали надпись и теперь настороженно озирались, не знали, что делать дальше: идти в штаб полка или, может быть, ложиться на землю и начинать окапываться. Надпись создавала жуткое ощущение холодной враждебности окружающего. Но стоило остановиться, как шинель переставала греть. Им говорили, что местность спокойная, до передовой далеко, вокруг одни немцы, а надпись на пути старая, но напряжение все равно не спадало. От самой природы веяло жутью.
– Пойдемте дальше, камрады, – разрядил обстановку Эрих. – Не волнуйтесь, мы на месте, среди своих. Это старый щит. Фронт ушел из этих мест. Вон там стрелка, она указывает направление к штабу. Слышите рокот моторов? Впереди наши.
Через несколько минут показались одноэтажные деревенские строения. Жителей не было видно. В некоторых домах отсутствовали окна и двери. На улицах стало оживленней, навстречу попадались солдаты и офицеры, слышались слова команды, мимо пролетали мотоциклы, чуть в стороне от дороги солдаты разогревали двигатель тягача, раздался грохот, сизая гарь заклубилась в морозном воздухе.
Новобранцы вздохнули свободней – они среди своих. Чувство страха исчезло, на лицах появились улыбки. Они бодро двигались по мерзлой, развороченной гусеницами танков и тягачей деревенской улице к штабу полка, который, как им сказали, располагался в подвале полуразрушенного двухэтажного административного здания. Неожиданно в наружном динамике, укрепленном на деревянном столбе, раздался треск и незнакомый голос произнес: «Послушайте, камрады, эта песня по вашим просьбам». И зазвучала знакомая мелодия. Эрих замедлил шаг. Потом остановился. Не верил своим ушам. Не может быть… Звучала «Лили Марлен», песенка расставания перед отправкой на Восточный фронт. Ему показалось, что из динамика раздавался голос Блюмхен. Очень на нее похож. Он прислушался. Да, это была его театральная любовь, о которой он почти забыл. Вот так встреча! Знакомый приятный голос произносил не так давно слышанные слова. С этой песней Блюмхен отправила его на учения в казармы. С этой песней встретила его в России, где ему предстоит участвовать уже в боевых действиях.
Возле казармы, в свете фонаря,
Кружатся попарно, листья сентября.
Ах, как давно у этих стен
Я сам стоял,
Стоял и ждал
Тебя, Лили Марлен…
Эрих вытащил из кармана фотографию. Блюмхен была изображена на ней в сценическом наряде Мари Бомарше по пьесе Гёте «Клавиго». Но сыграть в этой драме им обоим так и не довелось.
– Это кто? – приблизились к нему новобранцы. – Твоя девушка? Какая красивая! Как ее зовут?
– Это Лили Марлен, – серьезно произнес Эрих.
– О! В самом деле?! – спросил один из них и с неподдельным удивлением уставился на фотографию, потом перевел взгляд на Эриха.
– Да, в самом деле, – серьезно ответил он. – Лили Марлен ее псевдоним, а зовут ее Луиза Блюм, она артистка. Мы с ней вместе играли в театре, снимались в кино.
– Так ты артист? – оба посмотрели на него с нескрываемым восхищением.
– Да, – почему-то удрученно произнес Эрих и убрал фотографию.
– Зачем тебе воевать-то?
Эрих ничего не ответил. Они свернули в сторону штаба, куда указывала еще одна стрелка, а вдогонку им несся голос Луизы Блюм, артистки франкфуртского городского театра, когда-то близкой и задушевной подружки Эриха.
Лупят ураганным, Боже помоги,
Я отдам Иванам шлем и сапоги,
Лишь бы разрешили мне взамен
Под фонарем
Стоять вдвоем
С тобой, Лили Марлен…
Они спустились по ступенькам вниз. В нос ударили запахи горохового супа и вонючего кислого табака. Из-за одной двери доносился стрекот телеграфного аппарата, из-за другой мужской голос называл цифры. Они вошли в помещение для вновь мобилизованных солдат и доложили о прибытии. Старший фельдфебель взял у троих документы и стал их изучать.
– Все в порядке, – сказал он. – Мне о вас сообщили из дивизиона. Вы все связисты? Очень хорошо. Связь нам нужна позарез, особенно на передовой. – Он повернулся к соседу Эриха справа: – Вы?
– Хорст Циммерман!
– Кто вы по гражданской профессии?
– Страховой агент, герр старший фельдфебель, – отрапортовал тот.
– Понятно. Откуда?
– Из Коттбуса.
– Хорошо. А вы? – фельдфебель повернулся к соседу слева.
– Юрген Брукс. Тоговец из свободного города Данцига.
– Вот это уже интересно. И чем торговали?
– Алкогольные напитки разных видов.
У старшего фельдфебеля отвалилась челюсть и от удивления расширились глаза. Он не верил своим ушам.
– Вы хотите сказать, что торговали спиртным?
– Яволь, герр старший фельдфебель!
– Какой же продукт был у вас самым классным?
– Данцигский ликер «Гольдвассер».
– Это тот, что с золотыми опилками внутри?
– Именно так, герр старший фельдфебель, этот единственный в мире крепкий травяной ликер с двадцатидвухкаратными золотыми частицами. Он был изобретен в Данциге в 1598 году. Те, кто его пьют, имеют шанс разбогатеть. – Брукс улыбнулся. Он был уверен, что теперь после этих слов старший фельдфебель быстро окажется в его друзьях.
Удивлению старшего фельдфебеля не было предела.
– Та-ак… – протянул он. – Я надеюсь, вы прихватили с собой…
– Точно так, герр старший фельдфебель, – тотчас отозвался Брукс. – Я прихватил с собой бутылочку, и не одну.
Старший фельдфебель довольно потер ладони.
– Ладно, обо всем этом поговорим с вами позже. Ну а вы, что вы за птица? – старший фельдфебель посмотрел на Эриха с явным неудовольствием. Может быть, ему не понравилось выражение его лица. Может, слишком выразительные глаза.
– Я актер, герр старший фельдфебель.
Старший фельдфебель уставился на Эриха так, как будто увидел перед собой русского. Он вначале подумал, что его разыгрывают и несколько мгновений молчал. Он ожидал, что последует опровержение. Но солдат не открывал рта.
– Значит, актер, говорите… – после затянувшейся паузы медленно произнес старший фельдфебель. – Интересно, интересно. Комедиант, значит… Всякие шуточки со сцены, хохот в зале. Это как Карл Валентин из Мюнхена? Что ж, такой вариант нам может пригодиться.
И старший фельдфебель круто повернулся к сидевшему за печатной машинкой унтер-офицеру.
– Ну что скажешь, Лефлер, не оставить ли его у нас, на коммутаторе, как?
– Но у нас же есть Вертер, Петтерс, Линднер. Парни хорошие, нам их хватает.
– Согласен. Но твой друг Вертер часто болеет, поэтому мы направим его в санитарную часть, пусть там лечится и помогает камрадам выздоравливать. А вот этого новичка, я думаю, оставить у себя. Он нас позабавит. Иногда нам тоже нужно поразвлечься! Особенно после того, как мы выпьем ликера из Данцига с золотыми опилками. – Он громко рассмеялся.
Сидевший унтер-офицер не высказал по этому поводу никакого восторга. Вертер был его другом, он сидел на коммутаторе, многое знал, иногда делился с ним полезной информацией.
– Вертер настоящий мастер в своем деле, он умеет ремонтировать телефоны, – недовольно произнес унтер-офицер.
– Но и болтает больше всех, порой не то, что нужно, – раздраженно ответил старший фельдфебель и благосклонно кивнул Эриху: – Ну, герр артист, откуда ты родом, где выступал?
– Я из Франкфурта-на-Одере, герр старший фельдфебель, выступал в местном городском театре.
– Очень хорошо. А покажи-ка нам свое умение. Ты только что из дома, тепленький, знаешь театральную жизнь. Давно не был я в варьете. Посмеши-ка нас. Готовы послушать самый сальный анекдот! – Он громко рассмеялся. – Особенно люблю я про этих, про потаскушек. Ну давай! Видел я один фильм про рыцаря Кальбуца, у которого было триста девушек. Вот уж он с ними порезвился. Ха-ха-ха! Что же ты молчишь?
Эрих не знал, что отвечать. Разыгрывать сценки не было никакого желания. Они только что с дороги. Устали. Им бы раздеться, переобуться, выпить горячего чая, а тут тебе предлагают устроить концерт в штабе…
– Я драматический актер, герр старший фельдфебель, я участвовал в спектаклях с другими актерами. Это не варьете. И фильма про Кальбуца я не видел.
– Вот те на! Что это значит?
– Я исполнитель ролей в классических пьесах Шекспира, Гёте, Шиллера.
– Ага, классики. Значит, шибко ученый… Прав, Лефлер, такой артист нам едва ли пригодится. Значит, так, запиши этих двух, страхового агента и мастера по спиртам, в нашу резервную роту, пусть парни наберутся там опыта, Вертера оставить на прежнем месте, а вот герра артиста отправить на передовую. – Фельдфебель, сощурившись, зло посмотрел на Эриха. – В первый батальон его, к майору Хойсу. Там вы узнаете, что такое настоящее боевое варьете. Там под огнем противника проявляйте талант драматического артиста. Классик хренов! Побегайте там с катушкой по пересеченной местности. Можете в напарники взять с собой еще двух классиков, Гёте и Шиллера. А нам нужны простые комедианты. Мы хотим веселиться.