Глава шестая
Лео, должно быть, поговорил с Рольфом по поводу телефонных звонков, поскольку в тот же вечер они прекратились.
С другой стороны, на следующий день стали приходить подарки.
– Ты не можешь не признать, что Рольф настойчив, – сказала я, глядя на огромную коробку на кухонном столе, усеянном черно-розовой упаковочной бумагой и невероятным количеством ленточек.
Для того, что находилось внутри, коробка была слишком уж большой. Шелковые трусики, которые мы не сразу откопали во множестве слоев наполнителя, поместились бы и в среднего размера конверт, оставив при этом место для открытки и колготок.
– О да, настойчив, – сказала Джо, подцепляя пальцем упомянутый предмет нижнего белья. – Такой же приставучий, как грипп. К тому же это я извинением не считаю. Скорей уж дополнительным оскорблением.
– А это действительно трусики? – с любопытством спросила я. – В смысле, технически говоря?
Трусы, которые Рольф преподнес в качестве извинения, были совершенно не похожи на мои надежные и привычные от «Маркс & Спенсер»[16]. Резинок было больше, чем ткани, и я не очень поняла, как их надевать, поскольку конструкция состояла из одних только дыр.
Коробка с трусиками прибыла после того, как Джо утром отправилась на работу, а чуть позже, днем, миссис Мейнверинг доставили ароматизированную свечу от «Джо Малон» – размером с ведро и с надежной серебряной крышкой. Когда мы обедали, в дверь постучался Дикон, чтобы передать принесенную курьером огромную, величиной с санки, коробку со швейцарским шоколадом, который я раньше видела только в фильмах с Дорис Дэй[17]. И все это сопровождалось карточками, которые Джо мне не показывала «ради сохранения невинности». Она фыркнула, скомкала трусики и принялась заталкивать обертку и ленты обратно в коробку.
– То, что Рольф считает, будто меня можно очаровать подобным нижним бельем, многое говорит как о нем, так и о девушках, с которыми он обычно знакомится. Я не из тех, кого впечатляет белье для стриптиза. Пусть даже оно и стоит пару сотен фунтов.
– Пару сотен?.. – У меня отвисла челюсть. – Они что, из золотых нитей?
– И все остальное тоже, – продолжала Джо. – Так что Рольфу придется научиться слышать слово «нет». Меня не интересуют мужчины, которые говорят о себе в третьем лице. И от того, что он сумел угадать размер моего бюстгальтера, этот факт не изменится.
– А он угадал?
Джо на секунду смутилась.
– Да, и я не знаю, как именно, потому что у нас никогда не доходило… В любом случае нет! Нет, нет и нет! Это отвратительное поведение только укрепляет мою решимость его игнорировать.
– Но если он прилагает столько усилий, значит, ты ему по-настоящему понравилась, – сказала я, размышляя о том, как Лео не только нашел для меня растения, но и лично их принес.
Теперь они красовались у Грейс на балконе, где я провела несколько счастливых часов, убираясь и репетируя разговор, который буду вести с Лео, когда он позвонит мне по поводу сада. Но он не позвонил. Пока.
– Эми! – Брови Джо от изумления скрылись под челкой. – У таких, как Рольф, «Ла Перла»[18] на быстром наборе. Так что это не впечатляет. И я ему не по-настоящему нравлюсь, он просто не может смириться с мыслью о том, что ему отказали. Он не привык к отказам. На то, чтобы с ним порвать, у меня ушел почти месяц. Я повторяла и повторяла ему, что у нас нет ничего общего, а он говорил только: «О, тигрица, ты играешь со мной в недотрогу! Грррр!» – и посылал огромных плюшевых медведей с бриллиантовыми сережками.
Я выпучила глаза.
– А что ты имеешь против медведей?
– То, что я не хотела их получать. – Ее яростное выражение лица чуть смягчилось. – Принцы, даже мелкие, не понимают нормальных женщин. Они не понимают, что нельзя купить себе пропуск в чье-то сердце. Вот почему их нужно оставить психованным супермоделям с комплексами неполноценности и другим принцессам, которые так же безумны, как они сами.
Я ничего не ответила. Потому что с теми, с кем Джо пыталась меня познакомить, обычно приходилось волноваться, не заставят ли они меня оплачивать обед. И как мне может понравиться человек, называющий обеды «йда»?
Джо неожиданно просияла.
– О! Я же хотела рассказать, что встретила сегодня мою подругу Поппи у дома Кэлли Гамильтон! В эту субботу она устраивает вечеринку в «Челси Артс Клубе» – и уже внесла нас обеих в список приглашенных. – Она ткнула меня локтем. – Ну же, я одолжу тебе мое красное платье.
Мне нравился «Челси Артс Клуб». Вокруг него был разбит один из тех городских садов, в которых чувствуешь себя так, словно только что шагнул с улицы в Нарнию: тихие уголки, чайные свечи, кусты, в которых шуршат за работой художники. Но что, если Лео позвонит и пригласит меня к себе в свой выходной?
«Но не в темноте же ты будешь рассматривать его сад», – напомнила я себе.
Джо внимательно всматривалась в меня.
– Что? Боишься, что мы наткнемся на Дикона? К твоему сведению, не все художники требуют, чтобы ты раздевалась. Поппи, к слову, обычно просит своих натурщиков одеться. Например, в костюмы собак.
– Я бы с удовольствием сходила. Звучит интересно. А что ты будешь делать вот с этим? – Я кивнула на коробку.
– Хочешь, отдам тебе?
Я чуть не рассмеялась. Они и на мою руку с трудом бы налезли, не говоря уж о других частях тела.
– Чтобы носить их на голове, как экзотическую повязку? Можно. Но в виде трусиков не хочу. Всякий раз, нагибаясь, пришлось бы думать о Рольфе.
– Фууууу! – сказала Джо. – Именно этого он и хочет!
Мы вместе уставились на коробку, словно красивое лицо Рольфа могло вдруг проявиться в ней, как в хрустальном шаре.
– Давай оставим их на ручке двери миссис Мейнверинг, – решила она. – Тогда всему дому будет о чем поговорить.
Грейс вернулась из Аспена рано утром в пятницу, и, когда я отправилась к ней, то обнаружила стоящей над Семенами Мечты, с бокалом белого вина и целой грудой скомканных салфеток в руках: она шмыгала носом, плакала и читала себе под нос какую-то странную мантру.
Но выглядела при этом такой счастливой, что я и сама едва не расплакалась. От облегчения.
– О, Эми! Эми! – воскликнула она, бросаясь мне на шею. – Случилось чудо! Взгляни!
Я успела тысячу раз поблагодарить про себя Лео, пока Грейс трогала листики каждого растения с трепетом, который намекал, что бокал вина был далеко не первым. А ведь она сейчас должна быть на детоксе[19].
– Поверить не могу, что я заставила их так быстро вырасти, – икнула она. – Я! После того, как убила то милое клубничное растение и розы. И благородный лавр. Ты посмотри, какие они сильные. Они, наверное… – Она прикрыла рот рукой и заморгала. – Наверное, это значит, что все мои мечты уже сбываются?
– Похоже на то! – ответила я.
И скрестила пальцы, чтобы Грейс не додумалась произвести простой математический расчет и задаться вопросом, как совсем не волшебные семена сумели за три недели превратиться во вполне сформировавшиеся растения, – тут не помогли бы даже пассы моей «зеленой руки».
Грейс схватила меня за руку, и я непроизвольно пискнула, решив, что она обо всем догадалась.
– Эми, могу я поделиться с тобой секретом? – Она прикусила губу, как взволнованный подросток. – Обещаешь, что никому не расскажешь?
Я уже почти два года занималась растениями Грейс, и за это время она поведала мне довольно приличное количество секретов, в основном о своем отце, которому принадлежала квартира, и о Ричарде. А также о психотерапевте. И о том, каким образом она получала отличные оценки. И о том, что она вколола в руки ботокс. И о множестве других вещей.
– Обещаю, – сказала я.
– Ричард купил Пэлэс Вью! – прошептала она. – Он подписал контракт еще в Аспене. Прямо на лыжной трассе. Влетел в ограждение, разговаривая по телефону, но все закончилось хорошо, потому что там всегда наготове медицинский вертолет, а в клинике есть вай-фай, так что остальное он уладил по скайпу.
Я очень плотно сжала губы, чтобы не ляпнуть лишнего.
– А чудеснее всего оказалось то, что, пока мы лежали в клинике, он договорился о новом потрясающем химическом пилинге для меня, который у нас не делают! – Она восхищенно, но с осторожностью коснулась носа. Нос выглядел слегка обожженным. – И это тоже замечательная новость.
– Просто чудесная новость, Грейс, – сказала я. – Я очень рада за него. И за тебя.
Она счастливо вздохнула и указала на один из горшков.
– Так что вот это уже сбылось.
Я знала, что нужно сказать что-то умное, например: «Значит, теперь Ричарду понадобятся услуги садовников?», но я не могла. Просто не могла.
– Тогда и с другими желаниями должно сработать! – заверила я ее вместо этого.
Грейс остановилась, затем взяла один из горшков – с самым маленьким из росточков, – и протянула его мне.
– Вот, держи, – сказала она. – Ты помогала с семенами, он должен помочь и тебе.
– Но у тебя же целый список желаний!
Она издала нетипичный для нее и весьма неприличный звук.
– Мир во всем мире едва ли настанет благодаря этому крошечному ростку. Для такого желания нужно целое дерево. Ну, так чего бы ты пожелала?
Я открыла рот, а многочисленные Эми принялись жарко спорить в моей голове.
– Хочу себе хорошего парня.
– Нет, садовый контракт с Пэлэс Вью.
– Парня.
– Садовый контракт. А если ты думаешь о Лео, то он не в твоей лиге, милая. Это страсть, а не долгое партнерство.
– Но ведь он нашел для меня эти растения…
– Чтобы избавиться от чувства вины за то, что Рольф их сбросил с балкона. А как насчет планов расширить дело после Нового года? Как насчет того, чтобы вывести бизнес на новый уровень? Приоритеты…
– Эми? Ты в порядке? – Грейс внимательно на меня смотрела. – У тебя глаза… сошлись к переносице.
– Я в порядке. – Я сделала глубокий вдох. – По правде говоря, Грейс, я бы хотела, чтобы мы с Тедом могли заняться озеленением Пэлэс Вью. Как думаешь, стоит отправить Ричарду предложение? У меня есть пара хороших идей насчет ландшафта…
Грейс посмотрела на меня и просияла.
– Да! Какая чудесная идея. Это словно… карма в действии! Я вырастила этот цветок, а теперь ты вырастишь другие для Ричарда!
– Э… да…
– Ух ты, твое желание сразу исполнилось! – Она от радости хлопнула себя ладонями по красным после недавнего пилинга щекам и тут же вздрогнула. – Так что растение тебе уже не нужно. А я попробую, вдруг они многоразовые.
И с ослепительной белозубой улыбкой она вернула горшок в плотный ряд его собратьев.
Грейс не всегда была так глупа, как казалась.
Утро я провела, вскапывая сад в Фулхэме и попутно репетируя непринужденный телефонный разговор, который собиралась начать к обеденному перерыву, чтобы рассказать Лео о растениях Грейс. Строго говоря, я была не обязана это делать, но я решила, что если он хочет это узнать, то разговор того стоит.
Бэджер давно привык к тому, что я общаюсь с атмосферой, однако завел себе привычку долго и тяжело вздыхать, если я слишком часто повторяла одни и те же фразы. Вздохи звучали почти с сарказмом.
– Привет, Лео, это Эми, – обратилась я к сбросившей листья вишне. Или лучше «здравствуй»? – Здравствуй, Лео, это Эми. Эми Уайлд.
Нет. Это, пожалуй, слишком формально.
Вспомнив совет, который Джо получила в драматическом кружке, я широко улыбнулась и заставила голос лучиться радостью.
– Привет! Это Эми!
Прозвучало гораздо лучше. Глупо, но гораздо лучше.
Бэджер, лежащий под тачкой, издал низкий стон и поглубже зарылся в подстеленный флис.
– Грейс понравились растения. – Я откашлялась и понизила голос. – Грейс обрадовалась Семенам Мечты…
Так уже лучше, информативнее, на случай, если он забыл.
– Могу ли я пригласить тебя выпить, чтобы поблагодарить?
Нет. Он мог сказать: «Нет, все нормально». Или: «Нет, я не пью».
Я слишком много додумываю. Снова. Рассердившись, я вогнала лопату в землю. Разговор мог так легко свернуть не туда… Что бы сделала Джо? Она бы просто спросила. Прямо в среду, прямо с утра: «Когда встретимся?»
– Знаешь что, Лео? – протянула я, опираясь на лопату с непринужденностью Джо, – она всегда использовала окружение как декорацию, словно в пьесе Ноэла Кауарда[20]. – Давай сходим куда-нибудь выпить? Я бы с удовольствием послушала, из каких еще неприятностей ты вытаскивал Рольфа. И, кстати, ты классный, ты не болтаешь без умолку о своей машине, и нос у тебя нормальной человеческой формы.
В кармане зажужжал мобильный, и я от неожиданности чуть не стукнулась о ручку лопаты. Я неловко выудила телефон, не снимая перчаток, и, стоило мне увидеть имя звонящего, как самоуверенная крутая Эми просто испарилась. Это был Лео.
О боже. О боже-боже. Кем мне быть? Эми? Или Джо?
Я сделала пару глубоких вдохов, сосчитала до пяти (я не хотела, чтобы его перенаправило на голосовую почту) и кое-как выдавила:
– Эми Уайлд слушает.
– Привет, Эми, это Лео. Тебе сейчас удобно говорить?
Я покраснела так отчаянно, словно Лео каким-то образом мог видеть меня в этих мешковатых джинсах. Голос звучал так близко к уху…
– Да, – сказала я, начиная отряхиваться от земли. Потом нахмурилась и перестала. – Да, удобно.
– Отлично. Я звоню по поводу двух вещей. Первая: твоя клиентка заметила нашу подмену? Она же сегодня вернулась, если я правильно помню?
Он помнил. Он правда помнил, что я сказала о дне возвращения Грейс. Внутри все запело.
– Она ничего не заподозрила, – сказала я. – И на седьмом небе, я никогда еще не видела ее настолько счастливой.
– Отлично!
– Если честно, – добавил голос, который вроде как принадлежал мне, – она была так рада, что пообещала замолвить за меня словечко по поводу другого большого контракта, так что спасибо тебе еще и за это!
– Тогда я вдвойне за тебя рад. Но от этого мой второй вопрос становится еще более срочным. Я хотел узнать: не занят ли у тебя следующий четверг? Если свободен, то я бы с удовольствием посоветовался по поводу сада. Если впишусь в твой новый график. Я в курсе, что четверг считается новой пятницей.
Я помедлила. Грейс, в приступе откровенности решившая поделиться подробностями своего знакомства с Ричардом, рассказала мне, что тут есть свои правила. Сколько дней нужно давать на размышления. Насколько занятой нужно казаться. Она описывала подобные свидания так, словно на них приходилось торговаться за чудесную сумочку от «Прада» на турецком базаре, хотя все было не настолько весело.
Что бы сделала Джо? Она бы сказала…
– В четверг? У меня зумба.
Я тут же зажмурилась от ужаса. Ну откуда это взялось?
– Зумба? Это какой-то религиозный… обряд? – вежливо спросил Лео. – Прости за необразованность.
На долю секунды мне очень захотелось соврать, но я решила, что в этом нет смысла. Ложь только испортит дело.
– Нет, нет, зумба – это занятия в тренажерном зале, на которые Джо заставляет меня ходить, – призналась я. – В процессе мы должны выглядеть, как Шакира, но я смотрела на нас в зеркало, и оказалось, что выглядим мы, как две пенсионерки с больными суставами, пытающиеся снять брюки, не расстегивая ширинки.
Лео рассмеялся.
– О нет, я не хочу, чтобы ты это пропустила.
Вот зачем ты только что послала Лео мысленный образ танцующей пенсионерки? Пусть даже от его смеха щекочет в груди, это же не повод так опростоволоситься?
– А вот среда мне подходит, – быстро добавила я. – Если ты свободен. В нашем доме среда – это новый четверг.
– Я определенно могу освободиться в среду, – сказал Лео. – Это свидание.
Свидание. Он сказал свидание!
– А какой у тебя сад? – Не знаю, зачем я вернула беседу к делу – возможно, в отчаянной попытке заменить танцующую пенсионерку компетентным специалистом по ландшафтному дизайну. – Хочу примерно составить себе представление.
– О, довольно небольшой, – сказал Лео, и мне показалось, что я уловила нотку смущения в его голосе. – Ну, знаешь, обычный городской сад.
– Да, знаю. И мне неплохо удается добиться в них максимума.
Я уже мысленно представляла себе его, чудесный маленький мини-садик в небесах. Возможно, подойдут фикусы в контейнерах или что-нибудь вьющееся, что можно пустить по кирпичным стенам. Ему нечего было смущаться – в Лондоне роскошью являлся любой сад.
– Я недавно создала несколько огородов на крышах, не требующих особого ухода, а некоторые люди в терапевтических целях любят наблюдать за чем-то живым и растущим. Если ты сделаешь набросок сада и принесешь его с собой, мы поговорим о свете, тени и грунте.
– Звучит отлично. Половина седьмого тебя устроит? Если у тебя будет время, можем где-нибудь выпить и перекусить.
– Было бы здорово.
– Тогда буду ждать. – Лео помолчал, а затем добавил, словно не желая заканчивать разговор: – Как все прошло с подарками-извинениями? Я сказал ему, что поступки порой говорят громче слов.
– Эм… не очень хорошо. – Я не знала, сколько могу рассказать, не оскорбляя Рольфа. – Действия предполагались… очень взрослые. Возможно, лучше прислать цветы? Я могу посоветовать книгу о языке цветов, если это поможет.
– Мне нравится идея. А как на международном цветочном языке будет «Извини, я вел себя, как болтливый идиот»?
– Венерина мухоловка.
Лео громко и чуть виновато фыркнул. Фоном с его стороны донесся какой-то офисный шум и чьи-то голоса.
– Ладно, слушай, мне пора бежать, но мы обязательно обсудим все детали ближе к встрече. Хороших тебе выходных!
– И тебе!
Вот и все. Вот так просто. Назначенное свидание, приятный разговор, никаких позорных моментов, не считая зумбы, но над зумбой он посмеялся.
Из груди наружу рвалась горячая волна, несмотря на замерзшие нос и уши.
Бэджер уставился на меня, и я вдруг поняла, что с безумной улыбкой таращусь на мертвую вистерию.