Глава 2
Увидев свою фотографию в газете, Дженифер решила уехать подальше и села в автобус. Она не знала, куда он идет, а просто проехала полчаса по пустыне и вышла на первой же остановке, в небольшом городке. Минут через двадцать, миновав несколько приличных гостиниц, она нашла мотель, несомненно знававший лучшие времена. Это было убогое, стоявшее между свалкой и железнодорожными путями заведение – всего двенадцать комнат. Ник Ноубл никогда не найдет этот мотель. А если и найдет, то ему и в голову не придет искать здесь Дженифер.
Она заняла комнату под номером восемь и, заглянув в телефонную книгу, узнала, что попала в город Боулдер-Сити. Отлично, подумала она. Об этом городе никто никогда не слышал. Здесь она не привлечет к себе внимания. Она могла бы поселиться в одном из казино на Стрипе; автобус миновал несколько таких заведений, но они были большими, а их стоянки забиты машинами. Там слишком многолюдно, и ее вполне могут опознать по фотографии в газете.
Дженифер посмотрела на карту в телефонной книге. Боулдер-Сити, небольшой городок, был расположен всего в двадцати пяти милях от Лас-Вегаса, на берегу озера Мид по дороге к плотине Гувера. Это было последнее место, где Ник стал бы искать стильную, увешанную драгоценностями Дженифер Чейз.
Дженифер постояла у зеркала, не узнавая женщину, смотревшую на нее. Одежда из армейского магазина была совсем не похожа на оставленную ею в отеле. Чисто вымытое лицо, без признаков косметики, казалось совсем простым и бледным. Дорогой искусственный загар уже почти сошел. Шок, который Дженифер пережила из-за того, что вынуждена скрываться, весьма способствовал ее блеклому виду. Она бросила контактные линзы в унитаз, и ее глаза из сексуальных лавандовых превратились в обычные карие. Впрочем, зрение у нее отличное, и линзы ей не нужны. Девушка остригла длинные акриловые ногти и на мгновение почувствовала себя калекой.
Дженифер хотела перекрасить длинные, доходившие до талии платиновые волосы в каштановый цвет, но они получились тускло-серого оттенка – вот что бывает, когда пользуешься дешевой краской, купленной в аптеке! Взяв ножницы, она решила исправить положение, но на глаза ей навернулись слезы. Сколько лет она холила и лелеяла свою гриву! Ник обожал ее волосы – он сжимал их в кулаке и прятал в них свое лицо. Этого больше никогда не будет. «А если и будет, – громко произнесла девушка, – то он намотает мои волосы на руку, чтобы размозжить мне голову». Рука, державшая ножницы, дрожала. «Успокойся, – сказала она своему изображению. – Судьба еще повернется к тебе лицом. И все это временно – пока я не решу, что надо делать и куда идти. – Она посмотрела себе в глаза и, поняв, что разговаривает с изображением в зеркале, сказала: – О боже, это наследственное. Я такая же сумасшедшая, как и моя мать».
И Дженифер принялась стричь волосы, совсем коротко. Она стригла их, и по ее щекам текли слезы, пока, наконец, на голове не остался лишь колючий ежик странного серого цвета. Девушка выглядела так, как будто кто-то очень плохо покрасил ее волосы, а затем плохо подстриг. Но ей надо было уничтожить сходство со снимком и стать совершенно незаметной и неузнаваемой.
Дженифер на мгновение задумалась и побрила голову. После короткого раздумья были сбриты и брови. А сколько она тратила денег, чтобы они были профессионально окрашены и с помощью воска обрели красивый полукруглый изгиб! Насколько она помнит, натуральный цвет ее бровей был черным. И еще они были густыми, бесформенными и сросшимися на переносице.
После этого, несмотря на свою решимость стать сильнее обстоятельств, Дженифер упала на комковатый матрас, покрытый тонкой простыней, и разрыдалась. О чем она думала, связавшись с Ником? Ведь у нее была возможность выбрать любого богатого старика из тех, что восхищались ею. Это помогло бы ей скрыться от мира. Неужели она и вправду считала, что так умна и эмоционально защищена, что никто не сможет обидеть ее? Вот тебе еще одно доказательство того, что и без любви можно оказаться с разбитым сердцем. А теперь ты осталась ни с чем в задрипанном мотеле в крошечном городке в пустыне за пределами Лас-Вегаса. И никто тебе не поможет. Хуже того, тебе грозит смерть. И все твои планы провалились.
Стоял март, и на следующее утро девушка проснулась от холода. Небо было свинцово-серым, а за окном шумел дождь. Обогреватель не работал, и Дженифер подумала, что выхода у нее нет.
Утро еще только окрасило темные облака в серый цвет, но пребывание в этой холодной сырой комнате сделалось для Дженифер невыносимым. Она влезла в ветровку цвета хаки, обернула вокруг шеи шарф и надела на лысую голову бейсболку. Все ее пожитки уместились в полотняном рюкзачке. Кабинет администрации мотеля был еще закрыт – так что попросить включить обогреватель в ее комнате было некого. Она вышла, решив узнать, есть ли в этом городишке что-нибудь еще, кроме свалки и железнодорожной колеи.
Через несколько кварталов дорога раздваивалась – шоссе уходило налево, а Дженифер пошла направо. Она прошла еще несколько кварталов – вдоль улицы тянулись кафе и магазины, но все они были закрыты. Она насчитала три ресторана, все, очевидно, без скатертей на столах. Дженифер шла по старой улице с разбитым тротуаром, но среди старых лавок попадались и современные магазины и закусочные, построенные, вероятно, совсем недавно, чтобы привлечь туристов, желающих посмотреть на плотину Гувера и проезжающих через этот город на своем пути к Большому каньону. Тут девушка увидела, что владелец «Старбакса» отпирает дверь. Часы на витрине магазина подарков показывали половину седьмого. На углу располагался небольшой крытый рыночек, не больше обычного магазина, в его витрине были выставлены свежие фрукты и овощи, объявление сообщало о том, что здесь продают свежее филе.
Дальше высился большой белый отель с вывесками, которые извещали, что здесь расположены «подземная танцплощадка» и «Музей плотины». Напротив парковки стояло небольшое кирпичное здание, выкрашенное в розовый цвет, – танцевальная студия.
Дженифер свернула с главной улицы налево и через несколько кварталов увидела парк, библиотеку, театр и старый жилой район с крошечными, похожими на игрушечные разноцветными домиками; ими были застроены целые улицы. В этой части города, очевидно, не существовало никаких законов о единстве облика домов и участков, поскольку ухоженные здания и аккуратно подстриженные лужайки соседствовали с покосившимися постройками, окруженными заборами из проволоки, за которыми виднелись грязь и сорняки. Дома, однако, были примерно одного и того же типа, за исключением одного, стоявшего в конце улицы. Это было квадратное двухэтажное здание с занавесками в цветочек на окнах, похожее на осколок шестидесятых.
За углом она увидела почту и подумала, что попала в центр города. В Боулдер-Сити ничто не напоминало о том, что город стоит в пустыне, – листва была густой, многие деревья не сбрасывали листья и зимой, а на других на голых ветках уже проклюнулись свежие почки. Кусты были густыми, а трава – зеленой.
Девушка прошла мимо магазина пряжи, букинистического магазина и лавки, где продавали продукты для здорового образа жизни. В глубине улицы она увидела знак, на котором было написано «Нейлз». В парке бегали две молодые женщины, на другом конце улицы старик выгуливал собаку. Дженифер свернула на боковую улочку и между химчисткой и салоном для стрижки собак увидела закусочную, в которой горел свет, а на окне висела табличка «Открыто». Над дверью выцветшей красной краской было написано название заведения – «Консервная банка».
Эта закусочная давно уже нуждалась в ремонте, но сияла чистотой и содержалась в полном порядке. Поскольку на главной улице работала закусочная сети «Старбакс», Дженифер подумала, что дела здесь идут не слишком хорошо – в зале был всего один посетитель. У стойки стояли табуреты, вдоль стены тянулись ниши, столешницы в которых были сделаны из пластмассы, отчего все заведение напоминало паршивую забегаловку пятидесятых годов. Но очень уютную и теплую. Ей вспомнилась закусочная, куда ее водил дедушка, когда она была маленькой.
Когда она вошла, звякнул колокольчик.
– Доброе утро, – поздоровался с ней человек, стоявший за стойкой.
Дженифер уселась на табурет как раз в середине совершенно пустой стойки. Человек, сидевший в нише в дальнем углу, читал газету, разложив ее на столе.
– Доброе утро, – поздоровалась она. – Можно кофе?
Через несколько секунд чашечка уже стояла перед ней.
– Сегодня холодно и сыро, не так ли?
– Просто жутко холодно, – сказала она, поплотнее запахивая куртку.
– В это время обычно бывает гораздо теплее. На деревьях уже набухли почки, и травка зазеленела. Скоро весна. Пока согревайтесь, а потом поговорим о завтраке, – сказал человек за стойкой.
Дженифер подняла голову и посмотрела на него. Он покосился на ту часть ее лица, которая выглядывала из-под козырька бейсболки. На мгновение она сконфузилась, но затем вспомнила, что сбрила брови. С самоуверенным смехом она сдернула с головы бейсболку и обнажила лысую голову и безбровый лоб.
Он чуть было не подскочил от удивления:
– Ух ты! Это теперь такая мода, что ли?
– Для уродов, – ответила она, надевая бейсболку.
– Холодно, наверное?
– А как же.
Это был крупный мужчина лет шестидесяти – тучный, с густыми, плохо подстриженными седыми волосами, отдававшими желтизной и похожими на солому, квадратным лицом и розовыми щеками. Он был похож на шестидесятилетнего мальчика с большими ушами. Она бы сказала, что это лицо открытого человека. У него были дружелюбные голубые глаза, окруженные морщинками, двойной подбородок и привлекательная улыбка – справа сзади не хватало одного зуба.
– Я принесу вам бисквит с подливкой, – с гордостью произнес он.
– Но я не хочу есть, – ответила Дженифер, – просто замерзла.
– Вы долго пробыли на улице?
Ого. Он решил, что она бездомная. Одежда из армейского магазина, рюкзак, бейсболка.
– Нет. Впрочем, может быть, я немного загулялась. Я живу в мотеле у железной дороги кварталах в шести отсюда. Я проснулась от холода. В комнате нет обогревателя. А офис администрации еще закрыт.
– Это мотель, который стоит позади свалки и кучи мусора?
– Он самый.
– Да уж, Чарли не церемонится со своими постояльцами, – с сильным испанским акцентом произнес человек, сидевший в одной из ниш. – Вы должны потребовать, чтобы он не брал с вас платы за ночь.
– Брать-то он не должен, – сказал человек за стойкой. – Но все равно возьмет. Зануднее Чарли никого не найдешь.
Человек в нише сложил газету, встал и потянулся. Потом он снял с крючка фартук и надел его. А, это повар, догадалась Дженифер.
– А вы уже прочитали эту газету? – спросила она его.
– Бери ее, дорогая. – Он обогнул стойку и подошел к грилю. Звуки готовящегося завтрака наполнили закусочную, а вскоре последовали и запахи. Дженифер уселась в той же нише, где она могла разложить перед собой газету.
Прошло немного времени, и владелец заведения принес ей кофейник.
– Есть еще не захотели? – спросил он.
– Нет. Я правда не голодна.
– Простите, что говорю вам это, но вы слишком худая.
– А мне это нравится.
– Если у вас нет денег…
Она изумленно посмотрела на него.
– Деньги у меня есть, – произнесла она, быть может чересчур гордо. Если бы он знал, сколько денег лежало в ее сумочке, которую она засунула в рюкзак, он бы просто не поверил. Не говоря уж о драгоценностях. Медленно светало. «Не протестуй слишком бурно», – сказала она себе. Это очень хорошо, если люди подумают, что ей не везет в жизни. Она очень хорошо знала эту роль, поскольку в детстве другой у нее не было.
– Я поем что-нибудь потом. Просто хочу согреться. И почитать газету.
– Разумеется. Скажите только слово, когда проголодаетесь. Адольфо уже готовит завтрак.
Дженифер выпила еще две чашки кофе, просматривая газету. Но она не нашла никаких упоминаний о супругах Ноубл или о ней самой. Сколько времени Ник сможет делать вид, что его жена уехала за границу? Кто-то же начнет скучать по Барбаре! Например, ее любовник.
«Но будет ли кто-нибудь скучать по тебе, Дженифер?» – спросила она себя. Поднимет ли тревогу ее босс? Вряд ли – ведь это он познакомил ее с Ником, которому он наверняка позвонит.
«Ник, – скажет он, – Дженифер не вернулась на работу. Не знаешь ли ты?..» – «О, Арчи, прости меня, – скажет Ник. – Я должен был тебе позвонить. Она сбежала от меня в Лас-Вегасе, прихватив мой кошелек с деньгами. Встретила кого-нибудь, у кого яхта побольше, наверное. Ты ведь знаешь этих шлюх».
А коллеги, не любившие ее, только порадуются тому, что ее больше не будет с ними. Она не заводила друзей среди женщин, чтобы избежать ревности. Свобода от обязательств, которые налагает дружба, позволяла ей в любой момент быть доступной для своего очередного друга и выполнить любой его каприз. Ник, подобно другим, которые были до него, не любил ничего планировать заранее и требовал от нее, чтобы она была готова уехать в любой момент. Поэтому друзей она не заводила. И впервые за десять лет пожалела об этом.
«Ну почему я сразу же не пошла в полицию! Была слишком напугана. Боялась того, что не смогу ничего доказать, и полицейские мне не поверят. Они не смогут меня защитить, и пройдет немного времени, как я погибну в аварии. А может быть, уехать из страны, как это сделала Барбара Ноубл».
На газету упала тень, и девушка испуганно вскочила. Перед ней опять стоял владелец закусочной, с кофейником в руке.
– Наверное, я должен извиниться. Я не хотел посмеяться над вашими волосами. Вы подверглись химиотерапии? Или чему-нибудь вроде этого?
У Дженифер возникла мысль списать все на рак, но она не решилась и дальше искушать судьбу. С лысой головой, с красными от слез глазами она, вероятно, показалась этому старику уродиной. Что же ему сказать? Но почему она должна перед ним исповедоваться? Ведь она находится в закусочной, а не в церкви или в полиции.
Хозяин ласково смотрел на нее.
– Вы заботитесь о людях, которые к вам приходят, да? – спросила она.
– Нет, я… – Он запнулся, но потом решительно сказал: – Да, забочусь.
– Не беспокойтесь обо мне. Я не больна и не бездомна. – «Я просто безмозглая дура, сбежавшая от убийцы», – хотелось ей добавить.
– Вот и хорошо, – сказал он. Перед тем как уйти, он снова подогрел ей кофе.
Моросивший дождь неожиданно превратился в ливень, и по окнам застучали капли. Дженифер пошла к двери, чтобы выглянуть наружу, и с изумлением увидела старую женщину с палкой и собакой, дергающей поводок. Порыв ветра чуть было не свалил старуху с ног. Дженифер открыла дверь, чтобы помочь ей войти. О собаке она не подумала, и хорошо сделала, поскольку тогда она, быть может, сдержала бы свой порыв. Собака зарычала, но не очень убедительно. Дженифер подхватила старушку под локоть, не давая ей упасть, и шикнула на пса.
Она не знала, можно ли пускать собаку внутрь, но пустила ее. Впрочем, эта собака была со старушкой, и обе они сильно промокли. Адольфо бросился к ним с двумя посудными полотенцами, что-то быстро и возбужденно говоря по-испански, но не успел. Собака, старый толстый желтый Лабрадор, едва войдя внутрь, энергично встряхнулась.
– Что ты делаешь, Алиса?! – вскричал Адольфо. – Мне придется теперь все утро вытирать пол.
– Эх, Алиса, теперь нас наверняка выгонят отсюда. Доброе утро, Баз.
– Луиза, – сказал владелец закусочной. – Неужели у тебя нет ни капли здравого смысла? Тебе нельзя выходить на улицу в такую погоду.
– Это же не ураган, бог ты мой, – проворчала старуха.
– Я подумал, что сегодня ты позавтракаешь дома. Погода ужасная. Я принесу тебе чаю.
Старушка посмотрела Дженифер в глаза и сказала:
– Это было очень мило с вашей стороны. Вы храбрая – как вы догадались, что Алиса не откусит вам руку?
Дженифер подвела женщину к одному из столиков и выдвинула стул.
– Я не храбрая, а глупая, – сказала она. – О собаке я даже не подумала, пока она не зарычала. – Она погладила пса по голове. – Тебя зовут Алиса? Как живешь?
– К счастью, Алиса очень добрая…
– И старая, словно бог, – добавил Баз, который принес чашку с блюдцем и поставил их на стол. Он понюхал воздух. – Нет ничего хуже запаха мокрой собаки, правда?
В закусочной текла обычная жизнь, к которой все, кроме Дженифер, уже давно привыкли. Собака улеглась под столом у ног своей хозяйки, Луиза вытащила из большой сумки, спрятанной под плащом, газету, Адольфо что-то бормотал по-испански, вытирая пол, а Баз расставлял на стойке кофейные чашки. Закончив с полом, Адольфо вернулся к грилю и, насвистывая, принялся готовить завтрак. Луиза, читая газету, напевала себе под нос, отчаянно фальшивя.
Дженифер вернулась к своей газете и кофе. Скоро Баз снова подошел к ее столику. На этот раз с тарелкой. Ему очень хотелось накормить ее, и он принес яичницу, пшеничный тост и сосиски. Он поставил тарелку прямо на середину газеты.
– Вы – вегетарианка? – спросил он.
Она покачала головой и улыбнулась.
– Вам не кажется, что вы ужасно надоедливы?
– Я принесу вам сока. Вам обязательно надо выпить сока.
Дженифер вспомнила, когда в последний раз ела яйца. Это было в номере у Ника. На ней был шелковый пеньюар от Веры Ванг. Яйца по-бенедиктински, поданные под серебряной крышкой с мимозой и тушеной картошкой, которую предварительно обжарили. Был также прекрасный поднос с конфетами, но Дженифер никогда их не ела. Она берегла фигуру.
– Вот ваш сок.
– Э-э… мне хотелось бы… Не могли бы вы принести мне пончик с джемом? Побольше?
Лицо База осветила счастливая улыбка. Он, по-видимому, любил угощать и пообещал принести ей пончик сейчас же.
– Съешьте сначала яичницу, – сказал он.
– Есть, сэр.
«В бегстве есть одно преимущество, – подумала девушка. – Не надо постоянно соблюдать диету. И черт меня побери, если я еще когда-нибудь буду заботиться о том, чтобы отлично выглядеть ради мужчины!»
Она открыла меню, лежавшее позади подставки для салфеток, чтобы узнать стоимость того, что ей предстояло съесть. Цены были так низки, что она чуть было не вскрикнула. Как же он сводит концы с концами, продавая еду по таким смехотворным ценам?
Ее мысли унеслись к шикарному маленькому домику на пляже Форт-Лодердейла. Она часто завтракала или пила утренний кофе на веранде, откуда открывался великолепный вид на океан. Дом был небольшим, но очень элегантным. Его интерьер разработал Нельсон Литл из Нью-Йорка, а мебель была от Хенредона. Ковер, диваны, стулья и тахта были белыми, а подушки и покрывала серовато-бежевого, сливового и баклажанового цвета.
Ник, наверное, все это продаст за неделю. Бездомные из Форт-Лодердейла, без сомнения, скоро будут щеголять в одежде с лейблами ее любимых модельеров.
Яичница База была восхитительной. Она просто таяла во рту. Он, должно быть, кладет туда тонну сливочного масла.
Пока Дженифер ела, в закусочную вошли несколько человек, и все они знали База и Луизу. Адольфо время от времени высовывался из-за задней стойки и говорил:
– Buenas dias[1].
Среди вошедших был человек лет за пятьдесят, который быстро выпил чашечку кофе и отправился открывать свой магазин, молодые домохозяйки, бегавшие в парке и попавшие под дождь, женщина, остановившая свою машину у передней двери и забежавшая наполнить свой термос. Из разговора Дженифер поняла, что она торгует недвижимостью, и ей вовсе не улыбалось показывать клиентам дома в такую погоду.
Дженифер заметила, что старушка Луиза встала и принялась надевать плащ.
– Погоди, Луиза. Адольфо отвезет тебя домой. Дождь еще моросит, – сказал Баз.
– Я не растаю, – ответила она.
– А я и не думаю, что ты растаешь. Я боюсь, как бы ты не поскользнулась и не упала.
– Смотри сам не поскользнись, – огрызнулась она, хорошо понимая, что он беспокоится о ней.
Дженифер рассмеялась и сказала:
– Хороший ответ, Луиза.
– Ты знаешь, что я имею в виду… – произнес Баз.
– Я пришла сюда, чтобы пройтись, а не прокатиться. Мелкий дождик меня не испугает.
Алиса встала на лапы, с трудом потянулась и не спеша пошла к двери, а ее хозяйка медленно двинулась за ней, опираясь на палку.
– Луиза, прошу тебя…
– Отвяжись, Баз, – сказала она, подходя к двери и открывая ее. Баз вышел из-за стойки, чтобы поддержать дверь, но Луиза даже не оглянулась на него. Он покачал головой, глядя ей вслед, а затем вернулся за стойку.
Дженифер завтракала, не снимая куртки. Она просунула руки в лямки рюкзака и подошла к стойке. Вытащив шесть долларов из кармана, она положила их рядом с кассой.
– У вас есть зонтик? – спросила она База.
– Конечно. Но я могу попросить Адольфо…
Этот человек ее достал. Подал ей еду, подаст такси, что еще?
– Если вы дадите мне на время зонтик, я провожу Луизу, а на обратном пути занесу вам зонт.
Несколько мгновений он смотрел на нее, раздумывая. Потом сказал, обращаясь к Адольфо:
– Принеси большой старый зонт, который лежит в сумке для гольфа в кладовке.
– Si. Uno momento.
Зонт был покрыт пылью. Очевидно, Баз давно не играл в гольф.
Догнать Луизу было не трудно. Дженифер даже не пришлось бежать. Ее фигура виднелась впереди под моросящим дождем. Догнав старушку, Дженифер раскрыла над ней зонт так, чтобы своим краем он закрывал Алису. Собака посмотрела на нее и, Дженифер могла поклясться, улыбнулась. Во всяком случае, вильнула хвостом.
– Не возражаете, если я пройдусь вместе с вами?
Луиза остановилась, слегка повернулась и посмотрела вверх на Дженифер, которая была гораздо выше ее.
– С вашей стороны это очень мило, девушка. У вас есть имя?
Черт побери, она забыла придумать себе имя!
– Дорис, – назвала она первое пришедшее ей на ум и нахмурилась. Откуда, черт возьми, оно взялось? Теперь придется какое-то время отзываться на него.
– Послушайте, Дорис, вы только что из армии?
– Нет, – засмеялась Дженифер. – Сейчас такая мода.
– Гм.
Луиза осмотрела ее с ног до головы, но от комментариев воздержалась. Она двинулась вперед, и какое-то время они шли молча. Затем она остановилась, повернулась к Дженифер и спросила:
– А что привело вас в Боулдер-Сити?
Еще один прокол. Дженифер поняла, что плохо продумала свое поведение. У нее хватило ума побрить голову и сбрить брови, и на этом ее воображение закончилось.
– Я была в Лас-Вегасе и подумала, что никогда не видела плотины или Большого каньона. Может быть, я еще съезжу туда.
– Отличная идея, – сказала Луиза и снова зашагала вперед. Это будет долгая прогулка, независимо от расстояния, поняла Дженифер. Луиза шла медленно и не могла разговаривать на ходу. Если она хотела что-то спросить, останавливалась, поворачивалась, поднимала голову, спрашивала и ждала ответа. – А вы здесь надолго задержитесь?
– Нет. На день или на два. Или на три. – Произнеся это, Дженифер огляделась. Они миновали парк и вышли на потрескавшийся тротуар в старом районе, который Дженифер видела раньше. Небольшой американский городок. По сравнению с городами Южной Флориды он казался вымершим. Слишком скучный и простецкий для человека вроде Ника Ноубла. Этим он ей и понравился.
– Ну, вот мы и пришли, – сказала наконец Луиза, останавливаясь перед одним из крошечных домиков, который располагался в двух кварталах от парка. Этот дом и еще два соседних были недавно покрашены и содержались в порядке. Луиза заковыляла к двери.
– Спасибо, Дорис. Надеюсь, тебе понравится у нас в Боулдер-Сити. Это прекрасный городок, – сказала Луиза.
Алиса поглядела на Дженифер, ее хвост пару раз вильнул туда-сюда. И они обе исчезли внутри дома.
Дженифер пошла назад, крутя над головой зонтиком. Добравшись до «Консервной банки», она увидела, что там прибавилось народу, а на окне появилось объявление, которого, она была уверена, раньше не было. «Нужна помощь».
Она подошла к стойке и протянула зонт Базу.
– Я довела ее до дому. Упрямая старушка, правда?
– Она любит ходить пешком. Говорит, что это помогает ей поддерживать силы. Я думаю, ей около восьмидесяти, и она уже тридцать лет завтракает здесь.
– В какой конкретно помощи вы нуждаетесь? – спросила девушка. Ее саму удивил этот вопрос.
– Во всем понемногу, – ответил Баз, пожав плечами. – Утром в будние дни в этой закусочной бывает мало народу. Я могу справиться и сам, но лучше, если у меня будет постоянный помощник. Надо будет подавать еду, мыть посуду, подметать пол. Если будет много народу, мне придется обратиться к помощи двух других официанток, но они могут не согласиться. Вы же знаете этих… официанток.
Дженифер огляделась и, убедившись, что их никто не подслушивает, спросила:
– Вам конечно же нужны рекомендации?
– Можно обойтись и без них, – сказал Баз. – Похоже, вас это заинтересовало.
– Я… э… в общем-то ищу работу. Я работала официанткой, но уже давно – когда была подростком.
– За прошедшие годы мало что изменилось. Я плачу по минимуму, вы обслуживаете свои столики, получаете чаевые, делите их с другими девушками, когда работаете вместе, и можете бесплатно питаться во время своей смены или когда отдыхаете. Мне нужен человек, который приходил бы к открытию, к пяти часам утра. Это очень рано.
– Я люблю рано вставать.
– Я полагаю, у вас нет удостоверения личности?
– Я… э… – Она покачала головой. – Нет.
– А имя у вас есть?
– Дорис.
– Ну хорошо, Дорис. Увидимся завтра утром в пять.
Дженифер улыбнулась, хотя внутренний голос спросил ее: чему ты, черт возьми, улыбаешься? Ник сейчас, наверное, рвет в ярости на кусочки твой пеньюар от Веры Ванг, а ты соглашаешься работать в паршивой забегаловке за минимальную оплату!
Но это будет честная работа, подумала она, и никто не потребует от нее любви. Особенно теперь, когда голова у нее бритая, а сама она носит мужскую одежду. Зато она сможет растянуть подольше деньги, хранившиеся в ее рюкзачке, и у нее будет время подумать о том, как жить дальше. В конце концов, в этой закусочной чисто, тепло и безопасно, сюда ходят приличные люди, а ей сейчас надо быть предельно осторожной. Кроме того, Ник Ноубл ни за что не догадается искать ее в этом скучном городишке, в двадцати милях от Лас-Вегаса.
Она поживет здесь немного. Дженифер не знала, что станет делать потом, но была уверена в одном – роскошного дома с живописным видом на океан у нее больше не будет. Все это в далеком прошлом, если, конечно, она опять не найдет себе богатенького старикашку. Впрочем, в нынешнем ее положении это было все равно что искать снег в аду.
– Да, и вот еще что, Дорис. Я советую вам поселиться в мотеле «Закат» на Карвере. Он находится недалеко, владелец берет плату за неделю и недорого, к тому же там тепло. Он не особенно роскошен, зато чист и безопасен. Но только не говорите Чарли, что это я послал вас туда. Я считаю его своим другом, но не хочу, чтобы моя новая официантка замерзла насмерть. И вам нужно будет надевать на голову шарф или платок. В бейсболке обслуживать посетителей нельзя, а ваша бритая голова, боюсь, распугает всех любителей чая с пирожными.
– Да-да, конечно. Нет проблем.
– Учтите, что работа довольно тяжелая, да еще и низкооплачиваемая.
– Похоже на то, – ответила она, улыбнувшись. – Спасибо вам, Баз. Вы хороший человек.
– Нет, что вы, я – тиран. Со временем вы меня возненавидите. Снимите это объявление, пожалуйста.
В соответствии со своим новым обликом Дженифер проколола левое ухо и вставила туда пять серебряных колец. Неделю ей пришлось спать на правом боку, но узнать в ней женщину, которая бежала из Гранд-отеля МГМ семь дней назад, было теперь невозможно.
В закусочной у нее не было ни времени, ни возможности вспоминать о своем прошлом, о том, где она жила и о чем мечтала. Она очень быстро поняла, что Баз заметил, что она нуждается в помощи, и повесил это объявление, которое всегда лежало на полке под кассой. Он, вероятно, вешает его всякий раз, когда в его закусочную заходит человек, которому, как ему кажется, нужна поддержка.
Баз был старым холостяком и держал это кафе уже сорок лет. Он рассказал Дженифер, что у него хороший дом, но ему там очень одиноко. Он любил свою работу и проводил здесь весь день – с пяти утра до девяти вечера. Баз утверждал, что дома у него в холодильнике нет никакой еды, и платил жене Адольфо, чтобы она раз в две недели убирала его комнаты и стирала белье.
Он был простым человеком и почти всех, кто заходил к нему в закусочную, считал своими друзьями, за исключением приезжих, посещавших городок в выходные дни. И еще девушка поняла, что, раз Баз взял ее под свою опеку, все окружающие приняли ее как члена своей семьи.
– Приходите на работу в субботу и в воскресенье рано утром, – сказал Баз. – Можете отсыпаться два будних дня, но, встав, приходите сюда завтракать.
– Не надо, – ответила она.
Он с притворным удивлением посмотрел на нее.
– Вы хотите сказать, что будете завтракать где-нибудь в другом месте?
И она не решилась отказаться. По крайней мере, сейчас.
Еда в закусочной была не слишком изысканной. Но зато качественной и дешевой. И совсем не пресной. Все – от куриной лапши до жареного мяса – имело легкий испанский привкус.
Дженифер поселилась в мотеле «Закат», которым управляла пожилая женщина по имени Розмари. Она назначила ей особую плату в 1 доллар 50 центов за неделю без обслуживания и дала понять, что делает это только ради База. Этот мотель, несомненно, был гораздо лучше того, в котором она остановилась по приезде, но совсем не таким, к каким она привыкла. Ткань у простыней была такой грубой, что Дженифер казалось, будто она спит на соломе, а ванная комната, хоть и чистая, нуждалась в ремонте. Эта комната и в подметки не годилась номеру в Гранд-отеле МГМ, но зато в ней Дженифер чувствовала себя в безопасности.
Баз легко бы справился с работой и сам. Утром людей почти не было, и она быстро перезнакомилась почти со всеми завсегдатаями кафе. Приходило время ланча, но посетителей не прибавлялось.
После обеда Дженифер шла в библиотеку, где читала газеты, журналы и искала в Интернете сведения о Нике и Барбаре Ноубл. Но пока ей ничего не попадалось. Библиотекарша была всего на несколько лет старше Дженифер. Она носила пластиковую карточку, на которой было написано ее имя – Мэри Клер. Увидев, что Дженифер часто заходит к ним, и узнав, что она работает в закусочной База Уайлдера, она спросила, не хочет ли та записаться. Заполняя карточку, Дженифер придумала себе фамилию Бейли. Дорис Бейли. Закончив поиски в Интернете, она взяла на дом роман.
Дженифер с детства любила читать. Вероятно, это был способ защититься от одиночества. Она забывала, что живет в доме на берегу океана по милости своего богатого дружка, и представляла, что очутилась в старом железнодорожном вагоне, стоящем в аллее. Книги помогали ей забыться, и Дженифер давно уже научилась считать время, проведенное за чтением, небольшой передышкой в постоянной гонке за жизнью. Во все времена – и когда она была девочкой, и когда превратилась в удачливую содержанку, а потом в лысую официантку в паршивой забегаловке – книги были для нее спасением.
Возвращаясь однажды из библиотеки в мотель, с рюкзачком за спиной и бейсболкой на голове, Дженифер увидела черный лимузин, который медленно двигался по улице. Затененные окна не позволяли разглядеть тех, кто ехал в нем, но на табличке было написано «МГМ 12», и Дженифер сразу же поняла, что это одна из машин отеля. Она велела себе не останавливаться, не смотреть, никак не реагировать. Вполне возможно, что кто-то из постояльцев нанял этот лимузин, чтобы посмотреть на плотину, которая, как она слышала, представляет собой величественное зрелище.
Но вполне возможно, что кто-то, кого она слишком хорошо знала, искал именно ее.