4
– Что там с этим сопляком, Лайош? Он тебе нужен? – в приоткрытую дверь кабинета просунулась коротко остриженная голова прапорщика Ковача. Несмотря на то, что Лайош Наги был офицером, лейтенантом уголовной полиции, Ковач, его давний приятель, часто обращался к нему по имени.
– Ему только шестнадцать стукнуло, – пренебрежительно скривился Наги. – Каллоша всё равно отпустят, судимости за этот мобильник, скорее всего, у него не будет. В любом случае, это не мой профиль. – Лайош встал, одёрнул китель и достал из ящика стола пачку сигарет. В голове у него внезапно промелькнула мысль, что появление Ковача всегда вызывает ассоциации с выпивкой и обменом сплетнями в курилке, однако отказать себе в сигарете, которая, уже была в руке, не смог.
– Будешь?
Ковач вошёл и тоже взял себе одну. Открыв настежь окно, они закурили.
– Зачем он мне, Имре? Кого-то убил?
– Нет, конечно. Ты шутишь. – Ковач выдохнул струю дыма в направлении вечернего Кишпешта. – Но может пригодиться. Каллош – «сынок» Эркеля.
Это было уже гораздо интереснее. Наги, которому нередко случалось расследовать грабежи и убийства, всегда следовало иметь в виду факт существования группировки Эркеля. Эркеля – и, конечно же, его всемогущего «патрона», владельца ночного клуба «Гадюка» Фригьеса Кишша. Последний, подлинный владыка Кишпешта, очень не любил, когда в его тёмные делишки кто-либо вмешивался, включая и полицию. Те, кто проявлял к его деятельности чрезмерный интерес, сталкивались с неприятностями по службе. В конце концов, Наги и сам пользовался некоторыми бесплатными услугами теневой «империи» Кишша, поэтому смысла бороться за создание чистого мира без правонарушений не видел. Философский вопрос, определяющий существование всех полицейских: окончательное искоренение преступности ведёт к исчезновению самой нужды в полицейских. Вследствие этого очевидного факта ни в одной стране мира полиция так и не одержала окончательной победы, ловко балансируя между взяточничеством и отдельными показательными делами.
Тем не менее, у Эркеля, как и у всех ему подобных безмозглых исполнителей, был свой «срок годности», после которого хозяин отбросит его. Тогда Жолтану, утратившему покровительство, придётся оставить привычные «кормушки» на панели и заняться откровенным криминалом – либо самому стать жертвой убийства. В ожидании этого неминуемого и, как было отлично известно Лайошу Наги, не столь далёкого дня полицейским управлением и накапливались пухлые папки с материалами уголовных дел. Конечно, всякий ключик к обороне Эркеля следовало использовать уже сейчас.
– Это «кошак»1 Эркеля? – он придал своему голосу насмешливые интонации. – Уже на игле? Тогда садим прямо сейчас – он тут за пару суток дойдёт до точки, после которой на него можно будет записать все мобильники. Только у Хорвата за последний месяц полтора десятка нераскрытых краж.
Наги знал, что это невыполнимо, но он никогда не уклонялся от выполнения служебных обязанностей – эта сомнительная «привилегия» должна была доставаться нижним чинам.
– Ну, так сразу не получится. – Ковач начал переминаться с ноги на ногу – он всегда так делал, когда его пытались выбить из седла. – Но взяться за него нужно сейчас, мы всё равно будем неоднократно встречаться в последующие годы, я в этом абсолютно уверен.
– Не знаю. – Наги стряхнул пепел прямо в окно. – Дело мелкое, развалится. Соглашение о сотрудничестве подпишет?
– Нужно работать.
– Понятно. – Наги понял, что Ковач просто пришёл за помощью в этом вопросе. – А в камерах сейчас никого нет нормального, кто бы ему всё как надо по полочкам разложил?
– Дай мне Ангела.
Информатор, носивший кличку «Ангел», также «Агнес», являлся особой гордостью Лайоша Наги. Покрытый устрашающими наколками, этот уголовник на деле в тюрьме был проституткой, предоставлял сексуальные услуги за сигареты и наркотики. В последнее время он пребывал на свободе – подвизался на рынке, где зарабатывал мелким мошенничеством и вымогательством.
– Ангел, кстати, судим за грабёж. Ладно, Имре, сейчас я ему позвоню, пусть этого мальчишку на тебя гонит. Но… Он умолк. – Послушай, а Эркель бы должен был ему всё рассказать, что там к чему, да и в камеру с таким малолеткой подсаживать… Если оно всплывёт…
– Да Ангел ещё тоже молодой, ему не то девятнадцать, не то двадцать. На несколько часов всего – никто и не заметит.
Наги, казалось, колебался. В конце концов, чувство локтя, отличающее всех полицейских, победило.
– Ладно, сейчас ему перезвоню. Может, действительно прибежит, посидит тут немного. – Наги сплющил окурок о подоконник. Ковач, удовлетворённо улыбаясь, покинул кабинет, оставив его хозяина размышлять о случившемся. Прочистив горло, следователь подошёл к большому тёмно-зелёному сейфу и открыл его собственным ключом. Наги достал оттуда две папки, одна из которых была заметно толще другой, и сел за исцарапанный письменный стол, которому было уже не менее двух десятилетий. Сперва он приступил к изучению содержимого большой папки. Там были и фотографии, сделанные скрытой камерой, и копии протоколов допросов. Всё, что можно собрать на Эркеля, не являясь официально назначенным следователем. Казалось, всё было ясно. Нашлось и упоминание об Андраше Каллоше, но отрывочное, более в связи с его знакомством с неким Энё Негьеши, совершенно никчёмным типом, наркоманом и психически больным. Последний уже имел условную судимость и жил на квартире с одной из «девушек» Эркеля, Кларой Сзенаши. Читая о «достижениях» Негьеши на криминальном поприще, Наги не мог сдержать отвращения. Это был жалкий подонок, ограбивший пожилую женщину, которой угрожал ножом. То, что потерпевшая имела при себе свою скромную пенсию, свидетельствовало о предварительной слежке, которую осуществлял, вероятнее всего, именно Каллош или кто-то из его приятелей.
Лейтенант Наги почувствовал, что пора звонить Ангелу – и открыл тоненькую папочку, содержащую его дело. Среди пачки листов с доказательствами многочисленных преступлений и грехов обнаружился и такой, на котором был записан номер телефона, которым агент «Агнес» пользовался в последнее время, и Наги тут же набрал его. Ангел оказался в хорошем расположении духа, пообещав немедленно явиться, чтобы поработать «наседкой», ради чего требовал позволения нагрубить первому попавшемуся наряду полиции. Лайош Наги благожелательно пообещал дождаться его появления и повесил трубку. Ненависть уголовников к обществу – и к нормам поведения в нём – порой просто поражала его. Даже Ангел, последний «кошак» – и тот соглашался оказывать оперативные услуги, если в ответ ему разрешат осуществить хотя бы мелкое преступление.
Покачав головой, следователь вновь посмотрел на фото Негьеши. Судя по всему, тот был действительно болен, его периодически преследовали галлюцинации, в которых он мнил себя колдуном. Полицейский улыбнулся: Негьеши, начитанный парень, придумал для себя неплохую сказку, в которой добыл для Дьявола Копьё Христа, оружие, которым можно было убивать сверхъестественных существ. Желая сохранить свою бессмертную душу и повернуть время вспять, он убил Дьявола, расторгнув, таким образом, сделку. И он действительно вернулся в прошлое, попал во время, в котором его жизнь пошла совсем по иному руслу. Но и Дьявол, вместе с его кознями, в этом «пространстве-времени» был жив, постепенно превращая Энё в кусок дерьма. Что ж, такие парадоксы как раз и являются излюбленными трюками нечистой силы.
Всё-таки дальнейшая судьба Негьеши внушала опасения – и лейтенант Наги даже проникся к наркоману невольным сочувствием. Почти наверняка эта психическая «болезнь» возникла под влиянием Клары, получавшей соответствующие инструкции от Эркеля. Подобные случаи симуляции безумия были нередки: испугавшись тюремного заключения, подозреваемые «видели» то, чего на деле не могло быть, а со временем даже начинали сами верить в собственную ложь. Парень, в этом не было никаких сомнений, однажды действительно убьёт кого-то, кого будет считать Дьяволом. Кого-то, на кого ему укажет Клара или Эркель – или даже «случайный» прохожий. Подобные трагедии происходили неоднократно в последние годы.
Лайош Наги задумчиво потёр переносицу. Вряд ли он сможет вытащить этого безумца из той пропасти, в которую тот опускается. Но, как гласило одно из основополагающих правил полицейского, есть вещи, которые можно использовать в оперативных целях.