Таль требует извинений
«Смотри-ка, нас встречают», – сказал Таль, когда они с Влошичем приближались к санаторию. Им сильно повезло: красный автобус не доехал до «Вешнего дня» всего каких-нибудь трехсот метров.
У ворот «Вешнего дня», действительно, играл целый небольшой оркестр. Друзья испугались такой встречи; они принялись даже искать, где бы спрятаться. «Как назло, здесь даже не за чем укрыться, – прошептал Влошич на ухо Талю. – Хоть бы какое деревце, кустик, но именно тут вся местность голая, как лысина». Наконец, набравшись смелости, они прошествовали в ворота «Вешнего дня». Их никто не остановил; выяснилось, что оркестр играл вовсе не для них – либо здесь что-нибудь отмечали, либо это была репетиция.
«Так это санаторий или пансионат?» – спросил вдруг Таль у Влошича, вспомнив надпись на стенке автобуса. «Не знаю», – шепотом сказал Влошич, который выглядел растерянным и словно не мог понять, как он здесь оказался и куда попал. Талю пришлось взять инициативу в свои руки: он остановил проходящего мимо человека и спросил, где здесь администрация. «Не знаю, нет здесь никакой администрации, отстаньте!» – с досадой отмахнулся тот. Между тем, разговор этот услышали музыканты оркестра, которые как раз сейчас сделали передышку. «Как же вы говорите, что здесь нет администрации, Герман Осипович, если вы эта администрация и есть!» – укоризненно обратился к нему румяный толстяк, бивший в бубен. «Это я и без тебя знаю, а ты бы помалкивал! – неприязненно ответил ему Герман Осипович. – Раз я так сказал, значит у меня был на то свой резон. Я спешу по важному делу, а теперь из-за тебя приходится тут терять время!» «Вероятно, произошло какое-то недоразумение, – вмешался в их разговор Таль. – Мы приехали как раз в ваш санаторий на отдых, и нам хотелось бы получить ключи от нашей комнаты». «Ну и получайте свои ключи, раз так! – громко сказал Герман Осипович, швыряя ключи под ноги Талю с Влошичем. – Тоже мне, явились так невовремя, а еще лезут! Могли бы понять, что мне не до вас, и подождать!» «Ну, знаете, мы могли бы и вообще не приезжать, – обиженно и удивленно сказал Таль. – Вам не помешало бы повежливее обращаться с клиентами». «Это мое дело, как мне с ними обращаться, а вас сюда вовсе не звали! Деньги вы, главное, заплатили, дальше мне дела до вас нет, не нравится – убирайтесь!» – с этими словами Герман Осипович удалился.
«Ну и грубиян этот ваш администратор!» – обратился Таль к румяному толстяку, рассчитывая на сочувствие, поскольку тот как будто принимал участие в разговоре на его стороне. «Может, просто чудак?» – поправил его Влошич, словно Таль высказался слишком резко и его оценку необходимо было смягчить, чтобы не произнести неблагоприятного впечатления – хотя, по совести говоря, Таль с полным правом мог бы после такого приема выразиться и похуже. «Он не виноват, – сказал толстяк, ударяя в свой бубен. – Это все его жена заела, вечно они с ней ругаются, да и больные здесь – не подарок, прямо скажем! Столько с ними мороки, что он уж и не рад, когда появляются новые!» «Но мы ничем не больны», – сказал Таль. «Ну все равно, отдыхающие тоже бывают не подарок, – сказал толстяк. – Только от них и слышишь: подай то, принеси се, сходи туда. Вечно им все не так! Вот на днях одна дама закатила истерику и грозила выброситься из окна. Правда, это была все та же жена Германа Осиповича, но встречаются такие отдыхающие, что похуже нее!» «Что-то вы подозрительно выгораживаете своего Германа Осиповича, – сказал Таль. – Мне кажется, он принял нас неоправданно грубо и должен извиниться перед нами. Ведь мы, кажется, никаких истерик пока не закатывали. Лично я теперь не собираюсь подбирать эти ключи – пусть сам их поднимет и с извинениями принесет нам, так ему и передайте». «Вот видите, не успели вы приехать, как уже устроили скандал, – укоризненно сказал ему толстяк. – Понимаете теперь, как администратору с вами со всеми сложно? Так и быть, я готов сам поднять ключи и положить вам в руки, только не создавайте проблем Герману Осиповичу, он и так весь задерган». «Вы-то здесь причем, – с неудовольствием сказал Таль. – К вам у меня претензий нет, мне нужны извинения администратора, который неподобающим образом повел себя с нами». «Ну, может я тоже администратор, откуда вы знаете? – примирительно, хотя и с трудом сдерживая раздражение, сказал толстяк. – Я готов принести извинения за нас обоих, только успокойтесь». С этими словами он подошел, чтобы поднять ключи, но Таль при его приближении сам раздраженно наклонился, схватил их и, ни слова больше ни говоря, удалился. Влошич робко последовал за ним.