Самураи. Первая полная энциклопедия. Глава 10. И снова ветер перемен (В. О. Шпаковский, 2016)

Когда внезапные тайфуны дважды погубили флот хана Хубилая, не дав монголам завоевать Японию, вряд ли кто-нибудь из обитателей Японских островов мог и помыслить о том, что стихия изменит историю страны еще раз! Однако так оно и случилось, и произошло это в самый разгар так называемого «века войн» (а войны в Японии между кланами самураев шли постоянно), в 1542 или 1543 году. Тогда сильный шторм прибил к берегу японского островка Танэгасима у Южного Кюсю китайскую джонку с тремя португальскими торговцами на борту.

В то время японцы еще ни разу не видели европейцев, поэтому неудивительно, что вид и одежда чужаков произвели на них ошеломляющее впечатление. Однако ничто не поразило воображение японцев так сильно, как привезенные португальцами фитильные ружья.

Один из свидетелей этого события впоследствии вспоминал: то, что эти «южные варвары» держали в руках, не походило ни на один из известных ему предметов, а представляло собой нечто длинное, с одним отверстием на конце и другим сбоку; последнее отверстие служило для прохождения огня. «Нечто длинное» нужно было наполнять порохом, после чего туда закладывался маленький свинцовый шарик. Теперь достаточно было поднести огонь к боковому отверстию, как это «нечто» производило оглушительный гром и выбрасывало яркое пламя, подобное молнии, а шарик попадал в то место, куда оно было направлено.

Японская аркебуза, или тэппо, с набором принадлежностей. Выставка «Самураи. 47 ронинов». Москва.

Очень даже возможно, что японцы к тому времени уже были знакомы с примитивными китайскими «ручными пушками» того времени. Следует вспомнить и то, что в 1274 году монголы обстреливали их предков разрывными бомбами. Но оружие, привезенное португальцами, было, несомненно, первым настоящим огнестрельным оружием, которое попало в их страну. Оно принадлежало к тому типу, который мы сегодня называем аркебузой, или фитильным ружьем. Оно было достаточно легким, чтобы целиться из него без опоры (сошки), которая применялась для более тяжелого мушкета. Потенциальные возможности нового оружия были оценены практически тотчас же. Да это и не удивительно, ведь главным ремеслом самураев была война. Причем и с точки зрения психологии, и учитывая тогдашний уровень технологии, аркебузы в Японию прибыли как раз вовремя. После месячного обучения даймё Танэгасима из рода Симадзу приобрел два экземпляра за огромную сумму денег и отдал ружья своему главному кузнецу-оружейнику, чтобы тот их немедля скопировал. Некоторые технические проблемы мастера сначала озадачили: например, он никак не мог придумать, каким образом закрыть задний конец ствола. Однако, когда несколько месяцев спустя на Танэгасима зашло другое португальское судно, он отдал свою дочь за несколько уроков оружейного дела, и вскоре его мастерская стала выпускать продукцию, ничем не уступающую по качеству европейским образцам!

Японский фитильный пистолет эпохи Эдо с гербом Токугава.

Понятно, что удержать это в секрете он не мог. Технология производства оружия стала быстро распространяться, и через несколько лет кузнецы уже стали ездить с Хонсю на Кюсю, чтобы учиться искусству изготовления ружей. По названию острова, где появилось новое оружие, его стали называть танэгасима, а еще тэппо или хинава-дзю («фитильное ружье»).

Японская аркебуза приводилась в действие посредством тлеющего фитиля, который поджигал порох. Фитиль, пропитанный селитрой хлопковый шнур, закреплялся на серпентине, S-образном рычаге, в изогнутый хвостовик которого упиралась боевая пружина. Когда стрелок нажимал на спусковой рычаг, тлеющий фитиль опускался к запальному отверстию, закрывавшемуся плотной медной крышкой во избежание несчастных случаев. Процесс заряжания пороха и пуль в ствол не представлял особых проблем с точки зрения безопасности, но укладка более мелкого затравочного пороха на полку, очевидно, требовала удаления фитиля на достаточное от него расстояние, поэтому и потребовался S-образный рычаг достаточно большой длины. Запасной фитиль носили, намотав его на руку или обернув вокруг пояса, поскольку для того, чтобы пользоваться ружьем в течение дня, требовалось около двух метров фитиля.

Благодаря традиционному японскому таланту подражания и совершенствования был сделан ряд нововведений, повысивших боевые возможности нового японского оружия. Так, например, японцы придумали делать лакированные футляры, закрывающие затвор, чтобы ружья, когда ими не пользуются, оставались бы сухими. Одним из важных усовершенствований, сделанных, вероятно, уже в XVII веке или позднее, стал водонепроницаемый щиток для запального отверстия. Однако куда важнее оказались патроны нового образца, которые с заранее отмеренным запасом пороха в то время на перевязи через плечо носили и европейские мушкетеры, и московские стрельцы. У европейцев это был небольшой деревянный цилиндр, обшитый для водонепроницаемости кожей, с плотно пригнанной откидывающейся крышкой. Пуля и пыж находились в отдельной сумке, а мелкий порох для запального отверстия – в пороховнице из рога. При заряжании порох высыпали в ствол из патрона, затем из сумки доставали пулю и пыж и все это поочередно отправляли в ствол.

Японцы первыми додумались объединить порох и пулю в одном патроне, что, безусловно, говорит об их потрясающей изобретательности. Внешне и перевязь, и сами патроны выглядели у них как аналоги европейских, однако это только на первый взгляд! Дело в том, что японский патрон (или зарядец, как его называли московские стрельцы) у них был просверлен насквозь, но его канал имел форму конуса. Благодаря этому в него с широкого верхнего конца, закрывавшегося крышкой, вставлялись внутрь пуля, а затем пыж, которые продвигались внутри до упора. Затем туда же насыпался заряд пороха, крышка закрывалась, и патрон был готов к употреблению.

Удобнее такая конструкция по сравнению с европейской была тем, что при заряжании не нужно было лазить в сумку за пыжом и пулей. Теперь японский стрелок сначала высыпал из патрона в ствол порох, а затем через отверстие в нем сверху просто выталкивал пулю и пыж в ствол пальцем! Оставалось прибить их шомполом, затем насыпать порох на затравочную полку – тут уж ничего лучшего японцы придумать не сумели, – и можно было стрелять. Да, времени на всем этом экономилось не так уж и много, но при массированной стрельбе экономия оказывалась ощутимой. А ведь в бою счет иной раз идет буквально на секунды!

Снаряжение аркебузира включало две пороховницы, одна побольше (собственно пороховница хаяго), для пороха, засыпаемого в ствол, и одна поменьше (натруска кути-гусури-ирэ), для мелкого затравочного пороха, из лакированного дерева или папье-маше, с трубчатой горловиной, снабженной костяной крышкой. Причем горловина пороховницы могла служить и мерным прибором для порохового заряда. К поясу прикреплялись коробочка или мешочек для свинцовых пуль (тама-ирэ), натруска и катушка с фитилем хинава-саси. Заранее отмерянные заряды пороха тамагонэ хранились также в патронах хяго. Все боеприпасы – даняку, включая порох – энсё, пули – данган, переносила за стрелками в железных ящиках бо-бия специально выделенная прислуга.

Самурай с тяжелым мушкетом. Ксилография Цукиока Ёситоси. Музей искусств Лос-Анджелеса.

Интересной особенностью японской аркебузы стало отсутствие четко выраженного приклада. Ложе заканчивалось изогнутой пистолетной рукоятью дайдзири, предназначенной для прижимания к щеке, а отнюдь не к плечу, как у европейских ружей. Благодаря этому отдача приходилась на тяжелый ствол, а само оружие после выстрела двигалось назад и вниз, то есть с ним было в определенной степени легче управляться. При этом большее удобство обращения с японской аркебузой заключалось еще и в том, что ее вес по сравнению с европейскими образцами был небольшим. Хотя это не значит, что у японцев не было тяжелых мушкетов, обладающих большой дальностью стрельбы. Назывались они «стенными ружьями» и имели длину до трех метров, но, как это понятно из их названия, применялись они в основном в крепостях во время осад. Конечно, аркебуза как оружие имела немало недостатков. Процесс перезарядки, несмотря на все усовершенствования, требовал достаточно много времени, и стреляла она далеко не так метко, как лук. Тем не менее в бою это оружие применили уже в 1549 году, в 1555 году известный полководец Такэда Сингэн приобрел целых 300 аркебуз для своей армии, а в 1571 году он же отдал еще и следующий приказ своим командирам: «Отныне ружья станут самым важным оружием. Посему сократите количество копий [в ваших войсках], и пусть самые способные воины имеют ружья. Кроме того, когда вы собираете солдат, проверяйте их в стрельбе на меткость и требуйте, чтобы отбор [аркебузиров] производился в соответствии с результатами [вашей проверки]». Вот так и никак иначе, что очень хорошо показывает, что японцы, когда им это было выгодно, тоже придерживались правила «цель оправдывает средства», как и все остальные народы, и тоже поступали соответственно!

При идеальных условиях фитильные ружья имели максимальную дальность поражения около 300 м, при том, что прицельная дальность составляла всего лишь около 50 м. Но хотя эта дальнобойность по современным меркам и кажется совсем небольшой, она была вполне достаточной для того времени, когда целью являлась плотные массы войск, так как при этом в кого-то обязательно попадали, пусть даже это и был совсем не тот человек, в кого непосредственно целились. Ну а после нескольких залпов дым все равно закрывал поле сражения и мешал армиям видеть друг друга, так как использовался черный (дымный) порох. Современные экспериментаторы обнаружили, что на перезарядку фитильных ружей требовалось около двух минут, однако воины той эпохи тратили на это, несомненно, меньше времени, так как были и более тренированными и к тому же сражались за свою жизнь.

Впрочем, была и другая причина популярности аркебуз, связанная с изменением социального состава японских армий. Если раньше это были типичные феодальные дружины, то теперь в войска стали набирать и крестьян, причем во все возрастающем количестве. Поэтому неудивительно, что уже перед монгольскими вторжениями искусство стрельбы из японского лука стало приходить в упадок, а его боевой потенциал резко снизился. Одновременно с увеличением численности армий и введением более разнообразного вооружения низшие классы стали играть в них все более заметную роль. В то время как для обучения стрельбе из лука и наращивания мускулов требовались годы, научить крестьянина стрелять из аркебузы можно было всего за несколько дней, причем с меткостью, какую только могло дать это оружие. В общем, это было идеальное оружие именно для асигару, хотя первоначально это очень даже дорогое оружие рассматривалось как один из престижных атрибутов именно «современного» воина-самурая! Однако самураи очень скоро осознали, что при этом во главу угла поведения в бою ставятся отнюдь не честь и не доблесть, а торгашеский принцип «цель оправдывает средства», и отношение их к огнестрельному оружию резко изменилось!

Японские фитильные пистолеты – «пистору». На всех образцах хорошо видна крышка пороховой полки, которая закрывала расположенное на ней отверстие и открывалась непосредственно перед выстрелом. Музей Анны и Габриэль Барбье-Мюллер. Даллас, Техас.

Интересно, что скорострельность большого лука была значительно больше, чем у любой аркебузы. Кроме того, лук имел еще одно значительное преимущество: ему не требовался дорогостоящий порох. Стрелы к нему могли порой использоваться много раз, но главное – они производились в Японии, в то время как хороший же порох приходилось импортировать из Европы, как правило, из Англии, так как местный был худшего качества. Вот только пробивная сила огнестрельного оружия была значительно выше и позволяла с гарантией пробивать любые доспехи противника. Доказательством этому может служить один из эпизодов битвы при Нагасино – сражения, в котором в 1575 году встретились силы двух противоборствующих даймё: Ода Нобунага, имевшего под своим началом около 1000 стрелков, и Такэда Кацуёри, обладавшего значительным перевесом в коннице. Чтобы противостоять своему противнику, Ода Нобунага приказал перед своими позициями возвести мощные укрепления, состоявшие из трех рядов рвов, валов и частоколов, позади которых он расположил своих лучников, копьеносцев, стрелков из аркебуз. Причем последние были разделены на три отряда, каждый из которых выстроился в три шеренги.

Впоследствии родилось множество мифов, связанных с этим сражением, нашедших свое отражение даже в кинофильме режиссера Аикира Куросавы «Кагэмуся», где конница Кацуёри, размахивая мечами, скачет прямо на частокол. На самом деле все это было не так, вернее, не совсем так, как в кино. Хотя значения огнестрельного оружия в истории Японии никто и не думает преуменьшать.

Книга в книге. Ружья против конницы

Наглядно представить себе то, как в те годы воевали самураи, только что познакомившиеся с огнестрельным оружием, можно опять-таки по книге Джеймса Клейвелла «Сёгун», где об этом рассказано так:

Теперь атакующие спешились. Первые воины вышли из рядов обороняющихся, чтобы показать свою храбрость. Против них вышло равное число вражеских солдат. Потом внезапно неуклюжая масса атакующих разбилась на пять дисциплинированных фаланг, каждая из четырех рядов по двадцать пять человек, три фаланги впереди и две в резерве, в сорока шагах сзади. Как один, они обрушились на врага. На расстоянии выстрела они остановились по команде, передние ряды выстрелили, залпом оглушив окружающих. Были слышны вопли умирающих. Дзозен и его люди рефлекторно вздрогнули, потом с ужасом следили за тем, как передние ряды стали на колени и начали перезаряжать ружья, а вторые ряды выстрелили над ними, третий и четвертый ряды сделали то же самое. При каждом залпе падало все больше защитников. Долина наполнилась криками, стонами, возникла неразбериха.

– Вы губите своих людей! – Дзозен кричал, перекрывая весь этот гам.

– Это холостые заряды, не настоящие. Они все живы, но вообразите, что это настоящая атака с настоящими пулями! Смотрите!

Теперь защитники «оправились» от первого шока. Они перегруппировались для фронтальной атаки. Но к этому времени передние ряды перезарядили ружья и по команде выстрелили еще одним залпом с колена, потом второй ряд выстрелил через них, немедленно встал на колено для перезарядки, тогда стали стрелять третий и четвертый ряды, и хотя многие мушкетеры действовали медленно и ряды смешались, легко было вообразить, какую ужасную бойню могут произвести более подготовленные люди. Контратака захлебнулась, потом была отбита, и защитники отступили в притворном смятении назад к подъему, где как раз стояли наблюдатели. Многие «мертвые» остались на земле.

Дзозен и его люди были шокированы:

– Эти ружья пробьют любую линию!

Интересно, что описанный выше порядок стрельбы широко применялся также в Европе, где его называли караколе – «улитка». Вот только сами ли японцы до него додумались или их все-таки научили этому португальцы, сегодня уже не выяснить…

Впрочем, о том, какое значение сами японцы придавали самому факту покупки огнестрельного оружия у португальских купцов, свидетельствует тот любопытный факт, что японская хроника, в которой рассказывается о первых контактах японцев с европейцами, так и называется: «Тэппо ки» – «Записки об аркебузах», а на острове Танэгасима в память об их ввозе в Японию установлена каменная плита.

В своей серии «Мужественные воины» японский художник Цукиока Ёситоси мог позволить себе изображать всадников и коней чуть ли не летящих по воздуху. Однако в реальной жизни то, что изображено на этой его ксилографии, могло случиться только лишь в том случае, если в коня, скачущего во весь опор, вдруг неожиданно попала пуля…