Глава 4
История, которую никак не могут написать
Многие важные документы из архивов Министерства обороны СССР, архивов Советской Армии были изъяты после ХХ съезда КПСС и не возвращены.
Пухлые многотомники о войне – это только вершины терриконов, сложенных из военных мемуаров и бесчисленных исторических изысканий. Коллективы докторов и генералов сочиняли трактаты о действиях авиации и танковых войск, о развитии стратегии и тактики в ходе войны, о промышленности и транспорте, о войсках связи и о саперах, о десантниках и военных железнодорожниках.
И умудрились все сведения о войне сохранить в непроницаемой тайне.
Все эти мемуары, все трактаты – череда неразрешимых загадок. Зададим вопрос о количестве истребителей в авиации приграничных округов. И получим точный ответ – 59 процентов (Советские Военно-воздушные Силы в Великой Отечественной войне. С. 13). Писано это мощным авторским коллективом авиационных генералов-героев под руководством ба-а-альшого начальника.
Для того чтобы шарады с процентами не утомили читателя, наши иллюзионисты применяют и другие методы шифровки. Пример: производство боеприпасов в Германии в 1939 году выражено не в количествах снарядов, мин и патронов, не в тысячах тонн, а в миллионах марок (История Великой Отечественной войны. Т. 1. С. 375). Но пулемет потребляет патроны, миномет – мины, гаубица – снаряды. Но отнюдь не марки. Так расскажите же мне о патронах и снарядах, а не о марках!
Сколько в марках стоил один патрон, один 37-мм или 75-мм снаряд, одна граната, я не знаю. И где искать сведения о ценах на германские боеприпасы в 1939 году? И что такое миллион марок в то время? Выходит, цифру мне сообщили, но эта цифра – пустышка, фантик, конфеткой сложенный, чтобы дурачков обманывать.
Но и это – не конец головоломки. Чтобы окончательно затуманить картину, в скобках почему-то указано: «по ценам 1941/42». В 1939 году были одни цены, я не знаю, какие. В 1941 году – другие, тоже неизвестные. И вот академики продукцию 1939 года зачем-то вычисляют по ценам 1941 года.
Сразу признаюсь: этот орешек не по моим зубам. Это нашим вождям такие уравнения решать. Это они знают, как расплатиться в случае, если работа выполнена в прошлом году, а зарплату (пока не всю) платим в этом году по ценам позапрошлого года.
Похоже, историю войны писали такие же шустрые ребята, как и те, которые сейчас страной правят.
Но даже за германские боеприпасы мы должны авторов шеститомной истории благодарить, ибо о советских боеприпасах они вообще ничего не сообщают. О существовании Красной Армии авторы официальной истории словно забыли. Они пишут, например, что Германия бросила против Советского Союза 3 410 танков. Но почему-то постеснялись сказать, что ВСЕ немецкие танки были устаревшими.
Сколько же танков имел миролюбивый Советский Союз? Молчание было нам ответом. Сколько у нас было самолетов? Опять секрет. Не раскрываемый.
И вот я вынужден повторить: если официальная история не содержит данных о количестве танков, самолетов и боеприпасов в Красной Армии, если в ней нет данных о количестве военных округов, армий и корпусов, значит эта версия войны вообще версией не является.
Шеститомная «История Великой Отечественной войны Советского Союза» – не история. Это чисто декоративное издание, практической ценности не имеющее. У мошенников есть старый, но до сих пор работающий прием: пачку аккуратно (очень аккуратно) нарезанной бумаги всучить лоху вместо пачки денег. Именно этот прием и был применен нашими мошенниками в маршальских мундирах. Шесть томов официальной истории – это аккуратно нарезанная бумага, которая не содержит ничего. Это видимость истории. Только иллюзия. Трюк. Шулерский финт.
Кстати, сами правители это понимали лучше нас. Потому немедленно после выхода хрущевского шеститомника историю войны приказали переписать. Шесть томов – мало. Давай двенадцать.
Специально для написания новой несекретной версии войны был создан Институт военной истории. А ему в помощь подключили Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт истории СССР АН СССР. В редакционную коллегию ввели новый, расширенный табун членов Политбюро и ЦК, маршалов, генералов, руководителей недремлющих органов и так далее.
Новому двенадцатитомному творению дали название: «История второй мировой войны. 1939–1945». Загадки начинаются прямо в названии. По неизвестной, никогда никем не объясненной причине наши академики название Второй мировой войны почему-то писали со строчной буквы.
А ведь эта война – центральное событие ХХ века. А ведь это мясорубка, каких ранее не бывало. Так хотя бы из уважения к невинно загубленным миллионам… Наконец, это имя собственное.
Должен с гордостью отметить свой вклад в науку. Откройте любую книгу о войне, изданную при Советском Союзе и в первые годы после его крушения: словосочетание «Вторая мировая война» ученые мужи упорно писали со строчной буквы. Против этого я публично возразил еще 9 мая 1985 года. И возражал при любой возможности, вот хотя бы и в этой книге.
И своего добился. Сейчас название войны все пишут с заглавной буквы. Как-то даже и странно, что раньше могло быть иначе.
И это рождает надежду.
Сегодня с некоторыми моими суждениями, мягко говоря, не все согласны. Но я верю, что когда-то они будут понятны большинству. И люди будут спрашивать: да чего же тут не ясно? Да разве кто-то раньше мог мыслить иначе?
Двенадцатитомник, созданный по приказу Брежнева, получился смешнее хрущевского шеститомника. И на этот раз суть всех двенадцати томов можно было выразить тремя словами. Только это несколько другие слова: войну выиграл Брежнев.
Но стоило ли ради этого количество томов увеличивать вдвое?
О том, что это была за версия войны, вам судить: во всех двенадцати томах ничего не говорится о расстрелах советских командиров накануне войны. Мы можем к этим расстрелам относиться по-разному, но непозволительно исторические события замалчивать. А в двенадцатитомнике слово «расстрел» для этой ситуации вовсе не применяется.
При Хрущёве для смягчения смысла придворные академики термин освоили: «репрессии». Но в брежневском двенадцатитомнике и этого слова нет. Вместо него – «обвинения». Вот, мол, против некоторых командиров были выдвинуты необоснованные обвинения. Вроде бы обвинения выдвинули и успокоились. Вроде бы обвинениями дело и кончилось.
Как и раньше, во всех двенадцати томах не было данных о том, сколько же танков имела Красная Армия в 1941 году, сколько самолетов, сколько боеприпасов. Вы не найдете количества советских армий и корпусов. Группировку войск, то есть расположение наших армий, корпусов и дивизий, авторы обделили вниманием; местонахождение советских войск в момент начала войны так и осталось государственной тайной.
О наших потерях – ни единого слова. Видимо, без потерь воевали. Единственная удача авторов – роль политкомиссара Брежнева Леонида Ильича в мировой истории показана ярко и выпукло, за что и получили авторы двенадцатитомника премии, ордена, титулы, звания и всякие прочие материальные блага. О тех временах они вспоминают с тихой грустью:
Надо прямо сказать, историки, тем более военные, лауреатскими лаврами давно не отягощены. Последний раз их коллективный труд был удостоен Государственной премии пятнадцать лет назад. Такую оценку получили авторы 12-томной истории второй мировой войны
Мои протесты тогда еще не были услышаны, товарищи из «Красной звезды» название войны писали со строчной буквы. А историков официальных жаль – их так редко награждают. Но виноваты вы, товарищи, сами: нюх потеряли. Написали бы 24 тома о том, что войну выиграл тот, кто на данном историческом этапе финансовые потоки страны в нужные русла направляет, мигом бы вас премиями завалили.
Брежневский двенадцатитомник – наш национальный позор. Вот оценка ему. Писатель-фронтовик В. П. Астафьев:
Мы как-то умудрились не без помощи исторической науки сочинить «другую войну». Во всяком случае, к тому, что написано о войне, за исключением нескольких книг, я как солдат никакого отношения не имею. Я был на совершенно другой войне. А ведь создавались эшелоны литературы о войне. Например, 12 томов «Истории второй мировой войны». Более фальсифицированного, состряпанного, сочиненного издания наша история, в том числе история литературы, не знала. Это делали, том за томом, очень ловкие, высокооплачиваемые, знающие, что они делают, люди. Недавно схватились два историка, Морозов и Самсонов, в споре о частностях в этой истории. Я написал письмо редактору газеты о том, что историки в большинстве своем, в частности те, которые сочиняли историю Великой Отечественной войны, не имеют права прикасаться к такому святому слову, как правда. Они потеряли это право своими деяниями, своим криводушием
А создатели двенадцатитомника своим творением гордятся. Им даже не хватает ума и совести прикидываться изнасилованными – мол, все мы жертвы системы. Вовсе нет – они скорбят по тем счастливым временам, когда удовлетворенный клиент в ранге Генерального секретаря сверх обещанного бросил им лишний червонец в виде Государственной премии.
Но весьма скоро вожди сообразили, что зря лауреатам икру скармливали. Над брежневской версией войны мир смеялся больше, чем над предыдущей хрущевской. Премию историкам дали, а истории войны как не было, так и нет. И снова надо начинать все с самого начала.
Пробовали третий раз в разгар перестройки и гласности: во главе ученых табунов – ГРК, Главная редакционная комиссия, которой подчинены другие комиссии в великом множестве. Председатель ГРК – министр обороны СССР. У него – свита заместителей: начальник Генерального штаба, главнокомандующий силами Варшавского договора, главнокомандующие видами вооруженных сил, начальник главного политического управления, вице-президент АН СССР, директор института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и так далее. Кроме них в составе ГРК – начальники учреждений и ведомств: АПН, Воениздат, Госкомитет по статистике, Главное архивное управление, Всесоюзный совет ветеранов войны и труда. И много там еще было всяких ответственных товарищей из высоких кабинетов. И за каждым – мощные организации с ордами подчиненных. Кроме тех институтов, которые раньше у многотомников кормились, к проекту пристегнули еще несколько новых, в их числе – Институт теории и практики социализма.
Конец ознакомительного фрагмента.