Глава 2
ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ
Шесть колоколов мелодично созывали народ к утренней службе, а восходящее солнце уже позолотило первыми лучами вершины гор Кулау. Ровно в 7.30 произошла очередная смена вахт. Даже если бы кто-нибудь заметил высоко в небе над бухтой самолеты, на них все равно не обратили бы внимания. Наступило воскресенье 7 декабря 1941 года, и ничто не предвещало беду.
Внезапно в утреннюю тишину ворвался оглушительный рев. Чистое небо почернело от туч торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков с эмблемами восходящего солнца на крыльях. Одна из бомб взорвалась рядом с ангарами для гидросамолетов на острове Форд. С радиовышек на Форде полетели сигналы о воздушном налете на Пёрл-Харбор, содержащие предупреждение, что это не учения. Для «азиатских моряков», привыкших к военным тревогам на неспокойной реке Янцзы, один взрыв был понятным предупреждением: их орудия заговорили раньше, чем была объявлена общая тревога. Японские самолеты атаковали с бреющего полета ряды спокойно стоявших военных кораблей. Моряки быстро пришли в себя после первого шока и привели в боевую готовность палубные орудия; они кричали друг другу: «Японцы здесь!»
В тот день не было слышно привычных шуток. Моряки не снимали пальцев со спусковых крючков, стреляя во все, что видели в воздухе. Несколько американских самолетов, попытавшихся приземлиться на острове Форд, в горячке боя были сбиты. В 21.10 в небе были замечены три освещенных самолета, приближавшиеся с юга на высоте 5000 футов. «Новый Орлеан», а за ним и другие корабли открыли огонь и сбили все три. Одного пилота выудили из воды измученные моряки с «Вирео». Оказалось, что летчик с «Энтерпрайза».
А за пределами бухты шло постоянное патрулирование. Несущие дежурство корабли любой звуковой контакт считали вражеской субмариной и действовали соответственно. В 10.36 «Уосмут» забросал глубинными бомбами что-то на входе в бухту. На поверхности воды вскоре появилось нефтяное пятно, однако обломки так и не всплыли. Несколько позже «Бриз» произвел еще две атаки в том же районе, а «Азартный» – одну. Если обнаруженный объект хотя бы отдаленно напоминал субмарину, игра стоила свеч. Внутри бухты эсминец «Монаган» даже расстрелял плавучий буй.
Траление мин неожиданно стало более опасным делом, чем раньше. В тот день «Клест», как обычно, приступил к привычным операциям, когда проходивший мимо крейсер заметил что-то подозрительное в воде, в месте нахождения трала, открыл огонь и точным попаданием перебил буксирный конец.
Время тянулось медленно, принося с собой новые тревоги. Некоторые из них впоследствии оказывались ложными, но, к сожалению, далеко не все. В 11.40 радио Уейлуп передало сообщение об атаке на Гуам. Получасом позже в эфире снова прозвучала информация о неопознанных самолетах над островом.
В первых сообщениях о ситуации на Гуаме не было определенности. Солнце, принесшее воскресное утро на Гавайи, вскоре пересекло демаркационную линию суточного времени и осветило первыми лучами остров Гуам, где наступил уже понедельник. Новости о нападении на Пёрл-Харбор, переданные с Филиппин, заставили защитников Гуама быть на ногах уже в 5.45. Японские бомбардировщики с Сайпана появились над их головами спустя три часа. Они начали на острове локальную войну, которая спустя 48 часов завершилась поражением Соединенных Штатов.
«Воздушное нападение на Пёрл-Харбор: это не учения» – такое сообщение было передано с Гавайев на Филиппины и в понедельник 8 декабря в 3.00 легло на стол командующему азиатским флотом адмиралу Томасу Харту, находившемуся в одном из отелей Манилы. Инструкции, данные адмиралом флоту, гласили: «Японцы начали враждебные действия. Принимайте соответствующие меры». Полдюжины старых кораблей, составлявших старый азиатский минный флот, стали участниками войны, к которой начали готовиться на полгода раньше, создавая оборонительные минные поля в проливах между Филиппинскими островами. Для подавляющего большинства из них начавшаяся война стала очень короткой.
Корабли 9-го минного дивизиона раньше использовались в качестве буксиров. Только год назад их буксирное оборудование было заменено приспособлениями для траления, которые, к примеру, на «Выпи» ни разу не использовались. Война настигла этот маленький корабль 10 декабря, когда 54 бомбардировщика противника налетели на кавитскую судоверфь. Тральщик «Выпь» стоял у пристани Мачина рядом со своими собратьями «Голубем», «Перепелкой» и субмаринами «Морской лев» и «Морской дракон». Японцы бомбили с высоты 15 000 футов[5] и находились слишком высоко для небольших орудий, установленных на палубах минных тральщиков. Одной из первых бомб была повреждена подлодка «Морской лев». Взрыв был такой силы, что осколки дождем осыпали «Выпь» и убили двух матросов в столовой. Начавшийся на субмарине пожар быстро перекинулся на «Выпь». Экипаж тральщика мужественно, но без особого успеха боролся с огнем. Позже тральщик отбуксировали к сигнальному бую, после чего он был покинут командой. Стоявший на рейде «Козодой» сумел сбить один вражеский самолет, который стал первым японским самолетом, уничтоженным военно-морскими силами Соединенных Штатов на Филиппинах.
Хотя для тральщика «Выпь» война закончилась очень быстро, отдельные его части все же участвовали в боях. Матросы с «Зяблика», обнаружив, что на корабле мало укрытий от осколков, приспособили для этой цели двери и крышки люков с «Выпи», как только корабль перестал дымить. На протяжении следующих нескольких дней моряки с других тральщиков перетащили на свои корабли все пригодное для использования, что можно было снять с «Выпи». В конечном счете от тральщика остался голый «скелет».
«Воздушное нападение на Пёрл-Харбор, и это не учения» – это сообщение поступило в Калифорнию еще до полудня в воскресенье. Принявший его радист не поверил полученной информации, решив, что это ошибка, однако передал радиограмму по инстанции. Чиновники в Вашингтоне тоже не спешили верить дурным вестям. Морской министр находился в своем рабочем кабинете и размышлял о перерыве на ленч, когда к нему ворвался адмирал Старк, держа в руках бумагу, на которой было написано всего девять слов, которые изменили судьбы многих тысяч людей.
– Мой бог! – воскликнул мистер Нокс, с надеждой глядя на адмирала. – Это не может быть правдой! Это, должно быть, налет на филиппинцев!
Но, увы… Сообщение передали главнокомандующему ВМФ США, президенту Рузвельту. Потрясенный президент выслушал информацию с недоверием, но распорядился привести весь военно-морской флот в полную боевую готовность.
Однако на участи кораблей, стоявших на Гавайях, это решение никак не отразилось. Они воевали начиная с раннего воскресного утра. Для них война началась в 7.55. А минный флот на Филиппинах находился в готовности и ждал. Для этих кораблей худшее было впереди. В Атлантике немецкие субмарины уже показали кораблям, что такое война, торпедировав эсминец «Рубен Джеймс» и танкер «Салинас». Моряки минного флота, разбросанного вдоль атлантического побережья Соединенных Штатов, были наслышаны, сколько бед могут натворить немецкие мины. Очень скоро им предстояло в этом убедиться.
Появление первых мин было вопросом времени. Именно этого ждали минные тральщики. На необъятном пространстве шла подготовка к военным действиям: кипела работа у сигнальщиков, деловито мигали лампы, мачты расцвечивались флагами: с корабля на корабль передавались боевые приказы. В обстановке лихорадочного ожидания люди не теряли присутствия духа и чувство юмора. Среди великого множества больших и малых военных кораблей обязательно находился маленький, скромный кораблик, на мачте которого после получения очередного приказа поднимали ответный сигнал: «Прошу разрешения сначала закончить завтрак».