ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена четвертая
Завещание
Особняк Вадима Альбертовича.
Вокруг гостиного стола сидят Мать, Настенька и Лизон в розовом платье и такого же цвета чулках. Она покрывает лаком ногти. Глебушка в прострации полулежит в кожаном кресле около камина, на котором в рамках теснятся семь фотографий с креповыми лентами. Во главе с Папиком. Его фотография большая – она в центре. Остальные – по три с боков – чуть поменьше. Урны с пеплом отсутствуют – пальцы Матери унизаны семью кольцами с бриллиантами.
В углу стоит наряженная новогодняя елка. Ее макушку венчает пятиконечная красная звезда. Посверкивают елочные игрушки. Борис стоит у елки и бездумно то включает, то выключает гирлянду.
ЛИЗОН. Что же теперь с завещанием будет? И где нам этого нотариуса искать?
БОРИС. Непонятно, непонятно…
НАСТЕНЬКА. Как вы можете! В такое время!
Пауза.
ГЛЕБУШКА. Мам, надо бы Старый Год проводить.
МАТЬ. А?.. Да…
Пауза.
ГЛЕБУШКА. Так я открою шампанское?
МАТЬ. Да, конечно…
Глебушка тяжело поднимается и направляется к столу. Настенька начинает всхлипывать.
ГЛЕБУШКА (пытаясь открыть шампанское; Борису). Не могу. Попробуй ты.
Борис выключает гирлянду, подходит к Глебушке и берет бутыль. Она не поддается. Борис трясет бутыль.
МАТЬ. Оставьте.
ГЛЕБУШКА. Мам, надо проводить. (Борису.) Да не тряси ты ее!
МАТЬ. Проводили уже… (Пауза.) Всех… (Показывает на камин с фотографиями. Пауза.)
БОРИС. Не получается что-то.
ГЛЕБУШКА. Дай сюда.
Глебушка забирает у Бориса бутыль с шампанским.
ГЛЕБУШКА (Борису). Фужеры давай!
Борис подставляет фужеры, Глебушка с хлопком открывает бутыль, но шампанское с шипением вырывается из емкости и заливает Бориса.
ЛИЗОН (разочарованно). Ну вот.
БОРИС (Глебушке). Ты что наделал! Этот костюм десятку бакинских стоил!
МАТЬ. Иди замой.
БОРИС. Как я его замою? Его теперь в химчистку надо.
ЛИЗОН. Какая химчистка в Новый Год?
ГЛЕБУШКА. Я же не специально. Ну переоденься.
БОРИС. Это мой любимый костюм, между прочим, был. Он мне как талисман!
МАТЬ. Не ори! Иди возьми тот, который мы тебе в Милане осенью купили.
БОРИС. Ты что? Он же с красной подкладкой. А этот год в красном нельзя встречать!
ГЛЕБУШКА. Ага! Цвет крови! Тебе что, одеть уже нечего? Все шкафы, как у бабы, барахлом забиты.
ЛИЗОН. Вот именно, что барахлом. (Любуется ногтями.) Я в розовом, и ничего.
БОРИС. На себя посмотри! Ты всегда или в розовом, или в золотом! Одета непонятно во что! А я в красном Новый Год встречать не буду! Примета плохая!
ГЛЕБУШКА. Так возьми Мишино что-нибудь!
БОРИС. Сдурел, что ли?! Новый Год в костюме мертвого встречать!
ГЛЕБУШКА. Ну так не встречай! Иди, и удавись! Мы еще не всех похоронили! (Матери.) Не из всех украшения понаделали!
МАТЬ. Это – память!
БОРИС (бросается к Глебушке и хватает его за горло). Я тебя самого сейчас удавлю!
НАСТЕНЬКА (вскакивает). Я вас ненавижу всех! Ненавижу! Вы – мрази! Ублюдки! Пиджак ему, видите ли, заляпали! Красный цвет ему не нравится!
БОРИС (отпуская Глебушку; Настеньке). Ты чего?
НАСТЕНЬКА (сквозь слезы). Да вы все подонки! Отбросы! Это вы папу убили! Это из-за вас Миша погиб!
МАТЬ. Что ты такое несешь, рыба?!
НАСТЕНЬКА. А ты вообще… вообще… (Пауза. Настенька подбирает слова.) Самая главная, сука! Это ты их всех такими сделала! По салонам, по SPA и бутикам только шлялась да любовников, как перчатки меняла! Тебе же наплевать на всех было! Только бы папа деньги давал!
МАТЬ. Да как ты смеешь, дрянь ты такая!
НАСТЕНЬКА. Смею! Смею! Вы хоть знаете, как он жил?! Чем занимался?! Он же и умер оттого, что его никто не любил! Что вы только деньги из него, как пиявки, сосали! Я долго весь этот фарс терпела! Но сейчас все скажу! Хватит с меня! (Подбегает к Глебушке.) Ты вообще – дерьмо! Ты – ничтожество! Ты – пустое место! Только вонючее очень. Что ты сделал в своей жизни? Что ты закончил? Измываешься только над нами. А сам? Сам? Кто ты такой? Провокатор и трус!
МАТЬ. Угомоните ее, идиотку эту, кто-нибудь! А отца я вашего, между прочим, любила! До поры до времени! Пока он, кобелина, направо-налево бегать не начал! И не тебе судить меня, сикуха! Мы первое время вообще впроголодь жили. И если б не мой отец, царствие ему небесное, из Вадьки вообще бы никогда ничего не получилось… Это уже потом… через много лет… (Показывает рукой на интерьер.) А нам и по общагам, и по коммуналкам пожить пришлось, между прочим. Ты этого, рыба очкастая, не застала всего! Ни очередей за туалетной бумагой, ни чулок – «пара в руки». Это сейчас у тебя жопа цветами благоухает, а мы ее «Правдой» терли!
Конец ознакомительного фрагмента.