Леденцы
Сегодня в минуту, когда мне нужно было быть в полиции. Я выхожу из квартиры с желаньем выкинуть мусор. С пакетом в руке выхожу и чуть не падаю. Под ноги мне попалась странная банка. Кладу мусорный пакет на пол и поднимаю банку. Она явно оставлена специально для меня, так как стояла впритык к моей двери. В банке лежало что-то темное, как компот из мелких сухофруктов. На белой крышке, скотчем была приклеена бумажка, с синей надписью. Надпись была сделана толи фломастером, толи маркером, и состояла из трех слов – «Это твоя душа». Никак не могу понять, что это значит, рассматриваю содержимое банки, не открывая. И тут до меня доходит, там тараканы.
Тысяча и один таракан залиты водой и оставлены мне в подарок в этой банке.
На смену удивлению приходит вопрос, куда мне деть эту банку. Открывать и выливать содержимое в собственный унитаз не хотелось, а выкидывать в мусорный люк банку с таким компотом не очень-то.
Ставлю банку на место и выбрасываю свой пакет в люк. Захожу в квартиру и ищу пакет для банки. Выкину ее на помойку что за моим домом. Не могу понять, кому это было нужно, собирать их, приносить мне, да еще дурацкую записку клеить. Вспомнились вчерашние газеты. Похоже, это один человек меня невзлюбил. Не понимаю, за что. Я ни с кем не общаюсь. Да вообще соседей не знаю, а это ведь кто-то из них. Ну, мне так казалось.
На улице внезапная жара. Пару дней назад лето казалось осенью, а сейчас, как и положено – жуткая жарища. В моей рубашке мне стало душно. Прохожие расхаживали в майках и шортах. Руки начали потеть, и пришлось ускорить шаг.
После, перед входом в мой подъезд, меня застало зрелище, которое меня почему-то удивило. Дети играли в мяч, отбивая его о бордюр. Это ввело меня в ступор. Ведь вчера считай, была осень. Да и картина эта странна тем, что из-за нее на меня нахлынули воспоминания детства. По цепочкам память и ассоциации привели меня к странной мысли.
Когда-то давно, жарким-жарким летом мне подарили жука. В банке до жути похожей на ту, что мне подсунули под дверь. Этот жук был красив. Коричневый, золотистый как мед. Мы называли его Карамелькой.
Мой ступор закончился, когда меня окликнули по имени. Мимо меня проходила Оля. Она шла из больницы, сегодня ее отпустили пораньше. Поинтересовалась как моя нога и почему я так здесь стою:
– да так, просто вспомнилось кое-что.
– а… сегодня страшно жарко, правда?
– да, и на мне одежда не по погоде…
– ты знаешь, что нужно было сегодня прийти в участок?
– да. Меня там не было.
– а почему? Я там была кстати.
– не знаю, я не хочу туда идти. А что там было-то?
– ну… нас по очереди спрашивали обо всем. Все эти детали. Подписи. Мутное дело если честно.
– как думаешь, меня больше звать не будут?
– не думаю, они и так много кого опросили.
– они найдут их?
– нет. Мне так кажется.
– не понимаю, что им нужно было там?
– я слышала что их подельники своровали деньги из банка, и оставили их часть где-то в здании кинотеатра, спрятанной. А когда они пришли за деньгами, их или кто-то забрал до них, или их там и не было.
Через минуту разговора мы попрощались.
Повезло, что квартира осталась прохладной даже в такую жару. Не дай бог, если бы у меня был кот, от котов пух по всей квартире. Не хватало бы такого сейчас.
Раздался звонок телефона. Это моя сестра. Она уже надоела, каждый день мне звонить… не люблю я ее если честно. Иногда мне кажется, что она человек не из моей жизни. Она словно не родная мне.
– алло.
– ты почему так долго! Я волнуюсь! Как ты!
– могу обрадовать. Сегодня нужно было пойти в полицию, а я дома сижу… А еще у меня под дверью банка полная тараканов. Была.
– откуда она взялась?
– кто-то подбросил.
– и где она сейчас?
– на помойке.
– а что там про полицию?..
– уже ничего. Ну все?..
– нет подожди. Если хочешь, я могу приехать.
– только тебя мне не хватало. Не смей.
– ну ладно-ладно.
– пока.
Проходя мимо прихожей, в которой висело зеркало, мне пришлось остановиться. Мое сердце замерло, когда в зеркале из моих глаз текла кровь, а нос будто сгнил, на месте его виднелась дыра. Со страху закрываю лицо руками, когда снова перевожу взгляд на зеркало, отражение стало привычным.
Сегодня мне снова пришло письмо от этого странного человека. Привычное вступление, с которого начинаются эти письма, а затем…
«Может ты мне не поверишь, но сам того не ожидая, я оказался в нужном месте в нужный час, и мое желание исполнилось. Ты скажешь, я сумасшедший, вообще-то часто мне кажется, что так и есть. В такие моменты нельзя радоваться, это многие назовут грехом, и я согласен с ними. На моих глазах убили человека. Я конечно не рад, что умер именно он, дело в том что, наконец, я смог узнать это чувство. Когда смерть приходит прямо перед твоими глазами. Ты чувствуешь ее всем нутром, будто сам сейчас умрешь. Это тьма, окутывающая все вокруг, это конец. Тебе интересно как это произошло? Это произошло в кинотеатре…». – Что? Как!
Неужели он говорит про тот самый кинотеатр? Господи, неужели этот человек был у меня под носом, а я даже… а может быть, он следил за мной?..
«Это произошло в кинотеатре, ночью. Ты знаешь, в некоторых кинотеатрах показывают фильм всю ночь по одному билету. И вот, внезапно выключается свет и в зал входят преступники… Ну, все рассказывать тебе я не хочу, но суть в том, что один парень хотел уйти, и его пристрелили. Ну а все остальные в порядке. Ты скажешь, что я циничная тварь. Нет. Я не тварь, в этом просто есть какой-то научный, скорее всего, интерес.» – вот так новость.
Точно, именно тот кинотеатр. За мной кто-то следит. Ну, кто он? Кто он из тех людей, что были в зале? И если он там был, он видел меня, конечно видел. И если он пришел туда из-за меня, то зачем? Так, он меня видел там, и все равно написал это письмо, чтобы дать мне знать об этом.
Что-то эта история совсем перестает быть веселой.
Мне нужно было что-то поесть, но холодильник оказался пуст. Пришлось идти в магазин. Полки, полки, полки, бесконечные ряды продуктов. Беру пачку чипсов и сквозь дыру, образовавшуюся там, вижу Олю. Она стояла и выбирала сахар, взяла пачку и поехала дальше. Меня она не заметила, и мне показалось, что не стоит подходить к ней и здороваться. Может и зря я так, но не хочу лезть к людям.
Уже собираюсь выходить из магазина, как разливается чье-то молоко, рукавом цепляюсь за решетку витрины, поскальзываюсь и падаю башкой о самый угол стола напротив. Все внимание магазина переходит на меня, люди обернулись посмотреть, что же там происходит. Не успеваю опомниться, как ко мне тут же подлетает Оля.
– господи, ты опять падаешь на моих глазах. Да у тебя кровь. Поднимайся, – она подхватывает меня за руку, голова у меня немного кружится.
– пакет… – говорю я и тянусь за сумкой с покупками. Она выхватывает у меня его из рук и несет сама. Мы идем к ее машине.
Когда ехали, она сказала, хочет чтоб мы зашли к ней, она проверит, нет ли у меня сотрясения и тому подобного.
Живет одна, в квартире у нее прохладно и светло. Вместо дверей у нее шторы или камушки на нитках, не считая конечно, ванной и туалета.
Голова у меня жутко кружилась и ноги слегка подкашивало. Оля положила мои продукты к себе в холодильник и сказала, что я потом их заберу. Отвела меня в гостиную и посадила на диван. Она посмотрела мою ссадину на лбу и прикрепила к ней вату с бинтом. Дала мне таблетки от боли головы, и говорит, нужно несколько дней их попить. Говорит, что не отпустит меня сразу, только через час, пока голова не перестанет кружиться.
В гостиной у нее был большой балкон, дверь которого была открыта, а также большой аквариум с цветными рыбками. Она стала расспрашивать меня обо всем. О том с кем живу, хороший или плохой у меня аттестат за одиннадцатый класс, почему не учусь в институте, почему не работаю, о том, что мне нравится. О сестре. Она, оказывается, знает ее, вместе ходили в музыкальную школу. Потом она включила телевизор, и мы перестали говорить. Позже принесла чай и печенье. Снова немного поговорили.
В комнату ворвался утренний ветер. За окном пели птицы, и все было так очаровательно. Справа от дивана у нее стояло небольшое деревцо с белыми цветами. Прозрачные шторы немного плясали под ветер, и почти все в этом доме было таким спокойным и лечащим. Мне не хотелось от нее уходить, но еще больше не хотелось беспокоить ее своим присутствием.
Убедив ее отпустить меня домой, я забираю свой пакет и ухожу. Около двери меня снова ждет сюрприз. Точнее на двери. Красной гуашью на ней было написано – «сожги себя». Эти сюрпризы мне надоели, но я не хочу идти в полицию и сообщать о том, как кто-то пытается меня выжить отсюда. Ведь мне нужно было дать те, чертовы, показания. Да и дело не только в этом, терпеть не могу эти «государственные учреждения». Да и я не знаю, можно ли написать заявление несовершенно летнему, можно ли мне жить без родителей…
На следующий день с моей головой все было в порядке и мне захотелось прогуляться к речке. Не далеко от моего дома был красивый берег реки. До самой воды были цветы. Это поле диких цветов, они немного похожи на сорняки, может они ими и были, но мне это нравилось. Люблю такие растения. Высокая, сероватая трава, тонкий стебель растения и сверху посыпано мелкими белыми цветочками.
Еще со вчерашнего дня в городе спала жара. И сейчас на берегу ветер даже прохладный. Уже никто не загорает, лишь некоторые пришли сюда с детьми на пикник. Если подойти к воде и опустить туда руку можно заметить что она теплая. Раньше здесь были и лягушки и какие-то водяные крысы. А сейчас остались небольшие рыбки и сомы на самом глубоком месте реки. Прямо после этого небольшого поля, был огромный дом. Он высотой в одиннадцать этажей и в нем десять подъездов. Обходить его долго, поэтому в нем проходят три большие арки.
Тот, кто хочет пройти к реке, проходит сквозь этот дом, проходит дорогу и сразу оказывается на берегу. Летом, пожилые люди, утром выходят сюда на зарядку и поплавать. Некоторые проводят здесь целый день. А почему бы и нет, особенно если ты живешь в том большом доме, и у тебя выходные или ты уже не работаешь.
Вода заманчиво сверкала и хотела, чтобы в ней поплавали. Сдуру захотелось зайти в воду. По счастливой случайности у меня с собой было полотенце еще с прошлого раза в рюкзаке. Сняв майку и шорты, оставив это в сумке на берегу, захожу по колено в воду. Она достаточна теплая, прохожу еще дальше. Вода здесь темнее, уже не видно дна. Меня испугал внезапный звук музыки, доносящийся из машины. Это какой-то шансон, группа людей приехала, наверное, на шашлыки. Рассматриваю воду еще раз, решаюсь поплыть. Закрываю глаза и ныряю. Проплываю метров пять и выныриваю подышать. Оборачиваюсь к берегу и вижу, что все люди куда-то ушли. Не предаю этому значения и ныряю, плыву параллельно берегу, выныриваю, и все люди снова на месте. Из машины гремит музыка, дети играют в бадминтон. Это меня пугает, но решаюсь снова нырнуть. Плыву под водой к берегу, выныриваю и, людей нет! Скорее ныряю и обратно к воздуху, и, все как было с самого начала. Плыву, по-собачьи, чтобы не упустить картинку из вида. Скорее выхожу из воды и бегом к своим вещам. Вытираюсь, одеваю вещи и еще пару минут сижу. От страха не могу уйти и думаю, что это было. Почему люди исчезли. Почему они снова появились. Кто-то это уже видел? Кто-то так уже делал? Неужели никто об этом не знает. А может это только мои глюки. И ничего этого и не было?
От страха у меня начался ступор и не могу, никуда, сдвинутся с места. Пришел навязчивый страх, что все люди сейчас вот встанут и уйдут. И все будет, как только что. Какой-то параллельный мир. Где в это время никого нет на речке. И может вообще, никого нет. И ничего там нет.
Резко поднимаюсь и уверенным шагом иду в магазин, что прямо рядом с берегом. Там есть аптека, точно, вчера же у меня голова кружилась после падения. Покупаю те таблетки, которые мне дала Оля.
Покупаю то, что нужно и прямо в аптеке глотаю из пачки две штуки. Захожу в продуктовый, его дверь напротив аптечной. Все отделы в нем разделены, у всех своя касса и соответственно очередь. Какой-то алкоголик ругался с продавщицей и замахнулся ее ударить. Мужчина, стоявший позади него, поймал его руку и тем самым не дал ему этого сделать. Она кричала и звала охранника, его нигде не было и они продолжили ругаться матом. Люди, стоявшие в очереди стали жаловаться на происходящее и грозились вызвать полицию. Алкоголика начали обзывать стоявшие в очереди, и советовали ему найти работу, а не ругаться с продавщицей.
Как назло, мне нужно было стать в ту самую очередь. И вот, уже стою, все кричат на мужика «алкаш», «уходи уже», «полиция едет» и тому подобное. И тут он все-таки уходит и, проходя мимо странно на меня посмотрел и остановился. Говорит людям, стоявшим в очереди, а глядит прямо на меня:
– алкаш, алкаш… а тут наркоманы средь бело дня ходят, – я понимаю, говорит он это мне, но не понимаю почему.
– чего? – спрашиваю я недовольно.
– да у тебя зрачки по пять копеек, – говорит он мне и уходит.
Внимание людей приковывается ко мне. Вспыхиваю и ухожу из очереди. Уже на выходе встречаю медленно уходящего алкаша, и, разбегаясь, толкаю его со спины, он падает, я убегаю.
Уже дома в прихожей смотрю на свое отражение и отмечаю, что алкаш не соврал. Глаза кажутся не коричневыми, как им положено быть, а черными. Убедив себя в том что это эффект от лекарства, иду смотреть телевизор. Как тут же вспоминаю, после плавания в речке нужно искупаться.
В ванной, вытираюсь и тут замечаю что-то странное на своей руке. Тру полотенцем, но это будто бы и не грязь. Это большая родинка, но у меня сроду ее не было. На внутренней стороне руки, почти черная, диаметром около сантиметра.
Боже, что за чушь творится со мной в последнее время. Оставляю руку в покое и иду в гостиную. По телевизору шел сериал для стариков, после него будут новости. Включаю другой канал. То же самое. По телевизору ничего хорошего мне найти не удалось. Иду спать.
Мне снится, что я в воде, плыву к тому самому берегу. Ухожу от него, иду по улицам, и нигде нет людей. Возвращаюсь к берегу и вижу что на траве, прямо над водой сидит девочка. Подхожу к ней и сажусь рядом, спрашиваю, что это за место. Она говорит, что это Дом. Я спрашиваю, какой такой дом и почему я здесь. Она медленно поворачивается на меня и говорит:
– для таких, как мы с вами, – а глаза у нее черные. Полностью, от века до века.
Утром, в одних тапочках я спускаюсь только чтобы забрать письмо. Но его нет, зато под дверью снова сюрприз. Дверь еще не успела отдохнуть от той надписи гуашью, как на ней новая. «#10» – вот что там написано, белым мелом, и с большой старательностью. Стираю надпись ладонью.
На улице ветрено, но еще тепло. Какие-то дети собирают цветы около моего подъезда. Захожу в магазин, что в моем доме, не снимая очки, направляюсь к нужным полкам. Беру, что нужно и иду к кассе. Благополучно возвращаюсь к подъезду и останавливаюсь покурить. Не помню, когда это было в последний раз…
– ты разве куришь?
– ага. Привет же… – это Оля проходила через мой двор домой, – как дела?
– нормально. А у тебя? И почему ты в очках, сейчас не слишком-то солнечно.
– да так…
– неужто фонарь?
– да я даже не знаю что это, – снимаю очки, – со вчерашнего дня зрачки огромные, ужас.
– ого… а почему так? – надеваю обратно.
– я не знаю, просто… это не может быть от тех таблеток, которые ты мне посоветовала?
– нет-нет! Они ничего такого не вызывают.
– черт. А ты откуда и куда?
– я в магазин хотела зайти.
– а понятно…
– м…
– сколько тебе лет? – внезапно даже для себя спрашиваю я.
– о, двадцать два скоро, а что так?
– просто стало интересно, насколько ты старше меня… значит на четыре года всего… мне скоро восемнадцать будет.
– когда?
– в сентябре. А твой день рожденья когда?
– в августе.
– лев? Ну, по гороскопу…
– ага. Ну, я пойду в магазин тогда.
– ага, мне тоже нужно все в холодильник положить…
На этой бытовой ноте мы расходимся. Хотя не расходимся…
– постой, – останавливает она меня за руку, прямо, когда я открываю дверь подъезда.
– что такое?
– я хотела поговорить с тобой, не решалась никак. Нужно, сейчас.
– а о чем? – не понимаю я.
– я расскажу о чем, но лучше у меня говорить, разговор будет долгим.
– м… ну подожди меня минутку… ладно? – меня удивляет ее внезапный интерес ко мне.
– да-да, – говорит Оля, а я бегу вверх по порожкам. Она осталась ждать меня около подъезда и через минуту мы уже шли к ней.
По дороге она молчала, даже когда поднимались по порожкам на ее второй этаж. Она молча открыла дверь и закрыла ее за нами, бросила мне, что как сниму обувь, нужно зайти в зал и сесть на диван. Махом сняла сланцы и пошла на кухню босиком.
В аквариуме у нее появилась крупная, синяя рыбка. Она заметно выделялась на фоне других. А еще под потолком появился китайский фонарик.
Через минут пять, Оля вернулась с подносом, и двумя большими кружками с зеленым чаем. И два куска лимонного торта. К чему эта щедрость? Я уже начинаю пугаться, видимо что-то не так.
– так… о чем же ты хотела поговорить? – неуверенно начинаю я.
– ну… – говорит она и указывает мне на кружку и торт. Мол, бери-бери, – только выпей все, хорошо?
– ладно, – я залпом допиваю чай и ставлю кружку на стол. Она заметила странную родинку у меня на запястье и, взяв без моего разрешения руку, начала ее разглядывать, что слегка меня удивило.
– странно, – говорит она, – могу поклясться, что ее у тебя не было.
– не было, ты права, – ее брови поднялись вверх.
– тогда что это? Татуировка такая?
– нет, не знаю что это. Просто появилось и все, – я тяну руку к себе, она руку отпускает, и странно посмотрев на меня, берет свою кружку.
– торт ешь, – говорит она мне, – как там твоя сестра? Интересно, мы часто гуляли в детстве.
– ну ладно, – говорю я и беру торт, – а с чего ты про все это вспомнила?
– да так. Просто с тобой встретилась. Вот и нахлынули воспоминания.
– понятно тогда.
– ты не обижайся на меня, если что, ладно?
– зачем мне обижаться… – и на этом моменте у меня начала кружится голова, – черт…
– что такое? – с улыбкой спрашивает она.
– голова кружится. Сильно же…
– наверное, глюкозы мало было в тебе, а тут столько сахара. Организм не привык еще.
– и что за бред это?
– не бред вовсе. Доешь все что осталось и голова пройдет, – понимая, что это бред, все равно глотаю остатки торта, что у меня в руках.
– молодец, – говорит она и быстренько уносит поднос на кухню.
Тут до меня доходит, что она что-то подмешала мне в чай или торт. Так значит, она не поговорить со мной хотела. Что же ей нужно…
Голова раскалывается, а спать так и тянет. Она приходит и садится на диван рядом, понимает, что я вот-вот сдамся и все-таки усну, и пялится на меня.
Она молчит и продолжает просто смотреть.
…
Мне приснился сон, который был очень ярким, снова на том берегу разговариваю с девочкой. Она рассказала, что в это что-то вроде загробного мира. Но так, как я еще «живая душа», то здесь случайно. И мне нужно уйти отсюда или меня съест какой-нибудь дух живущий здесь. Она тоже умерла, но уже давно, сидит на этом берегу и встречает новых духов. Почему я здесь, она мне ответить не смогла.
Меня разбудила Оля, тряся за плечи. Мои руки и ноги были связаны. Шея болела, так как голова неудобно свисала с дивана. Была глубокая ночь, но шторы не были завешаны. В доме напротив уже ни у кого не горели огни.
– хорошее же снотворное, – пробормотала она и потянула меня за плечи, пытаясь придать мне сидящий вид, видимо развязывать она меня не собиралась.
– зачем… – еще не придя в себя, спрашиваю я.
– я ненавижу тебя, – спокойно и коротко ответила она, отведя глаза в сторону выключенного телевизора.
– почему… вы все меня ненавидите… – мямлю еле ворочающимся языком я.
– не знаю, почему там кто-то что-то, а я тебя ненавижу вполне серьёзно. А то, что ненавидишь, нужно убирать, – говорит она и показывает мне нож.
Он сверкнул в ее руках, и тут же оказался в моем животе…
Боль была настолько сильной, что невозможно было закричать. Кровь, большим пятном расплылась по одежде и спустилась на диван. Нож торчал прямо под ребрами, ударила она специально высоко. Было страшно и больно сделать вздох, потому что казалось, будто нож разрежет внутренности еще больнее.
Оля стояла и смотрела, как я медленно умираю и, наверное, наслаждалась этим зрелищем.
В тот момент, когда мне показалось что все кончено, тело мое словно прошло сквозь диван и пол, провалилось сквозь землю, и было это так быстро и странно, что оказавшись на берегу реки из моих снов, не только я, но и не кто бы другой и не понял что умер…
Нож куда-то исчез, и пятна крови тоже. Вокруг был сильный ветер, и девочка, опять сидевшая на том самом месте, даже не заметила меня.
Словно сон все это время не кончался.
Она случайно обернулась и удивилась, увидев меня. Она подбежала и спросила меня:
– что вы здесь делаете, – она была немного напугана, и своим видом давала знать, что сейчас не то время.
– я не знаю, но мне кажется, что меня убили…
– только не сейчас, – перебила она меня, – еще рано! Еще десять дней.
– какие десять дней, – не понимаю, но в голове у меня проносится изображение меловой десятки на двери.
– я узнала, что вы все равно бы пришли к нам, но ровно через десять дней, вы не должны были умирать сейчас.
– меня бы убили через десять дней? – пугаюсь я, неужели мне все равно было и не жить?
– это нехорошо, теперь это очень нехорошо… – не отвечает мне она.
Ее заглушил внезапный рев ветра, воздух откуда-то с юга потемнел и закружился в горизонтальной воронке, бегущей прямо на нас. Когда воронка снова стала прозрачной, стало видно, что внутри нее был поезд, он несется на нас, и прятал себя в воздухе что кружился вокруг него. Девочка подала мне знак отойти подальше, поезд остановился прямо перед нами, то есть прямо над водой. И тут из поезда начали выходить странные существа, только выйдя из вагона, они бросались в воду и тут же исчезали.
Они были странных форм и разных цветов, в невероятной одежде и передвигались самыми невероятными способами. Несколько существ были на ножках как у старинного циркуля, и, вычерчивая круги, плавно заходили в воду. У одного была только большая голова, висящая в воздухе, а под головой, опять-таки висела в воздухе и жужжала какая-то мочалка, из нее выходил пар, который и удерживал голову в равновесии.
Когда все существа покинули поезд, из главного вагона вышел машинист и помахал нам рукой чтобы мы зашли. Девочка взяла меня за руку, и мы пошли к вагону. Машинист выглядел как обычный человек в маске из бумаги, внутри поезд был тоже совершенно обычным.
Мы сели на места друг напротив друга, машинист сказал, что скоро мы поедем, показал на ремни безопасности, которые были на сиденье. Они выглядели не как в обычных машинах, а скорее как в психбольнице. Держали руки прямо вплотную к спинке сиденья и голову тоже держали, так, что нельзя было повернуть ею. Девочка сказала, что сейчас я пойму, почему так, и тоже застегнула ремни.
Поезд рванул в одно мгновенье, было не разобрать что в окне, так он быстро ехал. Если б не ремни, то мы бы просто превратились в лепешку, улетев в дальний угол поезда.
Через пару секунд поезд резко затормозил. От такого мозги могут выпрыгнуть, и поэтому у меня сильно кружилась голова, когда мы вышли из поезда. Как только мы вышли, он поехал дальше и в мгновенье ока исчез из виду.
Перед нами было огромное черное здание, оно словно было покрыто лаком и состояло из множества черных кирпичей. В нем были редкие белые окошки, и внизу, прямо перед нами была маленькая белая дверь. Кирпичи, чем выше они были, тем были реже, и просто висели в воздухе, не касаясь друг друга. Казалось, что кто-то размыл верхушку этого здания, издалека оно плавно переходило в небо.
Около двери была маленькая кнопка звонка, девочка нажала на нее и дверь со скрипом открылась сама. Внутри был огромный потолок, который невозможно было разглядеть, так как он уходил в темноту, пол был покрыт цементом, окон внутри, по-видимому, и не было совсем, пусто вокруг как в цементном коробке. Девочка нашла на стене выключатель и включила свет. И сразу показалась куча окон самых разных размеров. И лестницы с площадками к этим окнам. Мы залезли к самому большому.
Пейзаж за окном, был совсем не таким, как до входа в это здание. Появился очень густой, белый туман, из тумана были видны верхушки огромных одуванчиков, некоторые были пушистыми и белыми, некоторые еще желтые.
Рядом с рамой окна, справа от нас нашлась еще одна, не сразу заметная дверь. У девочки был ключ, и мы вошли. В пустой комнате был лишь маленький сейф и окно. Тем же ключом она открыла его и нашла пустой лист. Она заверила, что мне нужно написать на нем свое имя десять раз. Сказала, это потому, что я здесь раньше положенного, и мне нужны еще десять дней жизни.
Я в это не совсем верю, ничего не понимаю. Но делать нечего. Пишу имя.
Когда на бумаге было написано то, что нужно, девочка попросила меня выглянуть в окно. На мое удивление пейзаж был привычным для меня, это мой двор, крыша моего подъезда, знакомый дом напротив.
Оглядываюсь в комнату, а это моя гостиная. Выбегаю из нее, моя прихожая! Выхожу из квартиры, моя лестничная клетка! Выхожу из дома, мой двор…
Гляжу на часы, а это утро того дня когда Оля пригласила меня к себе на разговор.