Глава 3. Подготовка
Машина подъезжает к площади Дзержинского, до 1926 года называвшейся Лубянка, а ныне носящей имя основателя ВЧК, предшествовавшего НКВД, Народному Комиссариату Внутренних Дел, – это одно из многих названий грозной советской секретной службы. Главное управление занимает внушительное необарочное здание XIX века, являющееся пейзажной доминантой. Антанас и Лидия заходят в здание с солдатами, их обыскивают охранники. Спустя некоторое время ожидания, им наконец разрешают пройти в кабинет Лаврентия Берии, народного комиссара внутренних дел. Одно только имя Берии пугает врагов. Известный как сталинский палач во время Большого Террора 1930-х, Берия ответственен и за многие другие преступления против человечества, о чем не сразу догадаешься, глядя на его добродушное лицо в очках с круглыми линзами.
– Лидия и Антанас, мои дорогие. Присаживайтесь, пожалуйста. Чай, кофе? – предлагает Беря.
– Не хотим отнимать ваше время, товарищ Берия, – говорит Лидия, как обычно, стараясь держаться на расстоянии от этого человека.
– Как хотите… – отвечает комиссар, фальшиво улыбаясь.
– Товарищ Сталин поручил нам доставить этих солдат к вам для подготовки, – сообщает Антанас.
– Ах, вы наверно Букейханов, Литвин и Серафимов, ветераны битвы за Берлин, которые без оружия и в наручниках разрушили целую советскую авиабазу! – поражается комиссар.
«Кошмар! Такое ощущение, что Левитан объявил по радио об инциденте. Все сразу узнали о катастрофе!» – думает Лидия, имея в виду знаменитого советского диктора.
– Да, это мы, – говорит Виктор, не зная, позор это или слава.
– Так знайте, что здесь ваша слава ничем вам не поможет! Никакие героические подвиги в траншеях вас не спасут, если хотите выжить, будучи личной охраной товарища Генерального Секретаря! – восклицает Берия, изменившись в лице, сильно отличаясь теперь от мирного и спокойного человека, которым он выглядел несколько секунд назад. – Вы должны быть хладнокровными и расчетливыми, рассуждать как настоящие психопаты в мрачном мире кремлевского закулисья. Пытки, обманы, конспирация станут обычными словами для вас. Все под подозрением, никому нельзя доверять!
Пораженные резким изменением настроения комиссара, парни внимательно его слушают, понимая, что подготовка, которая их ждет, будет совсем не такой легкой, как им казалось.
– Посмотрите на себя! – показывает Берия на большое зеркало на стене. – Если, повторяю, если вы сможете вернуться живыми в этот кабинет, вы уже не будете такими же парнями, каких видите сейчас! Вы будете жестокими, кровожадными бойцами, всегда готовыми к любым трудностям и переменам, станете живучими, неустающими и безжалостными! – говорит комиссар пророческим голосом.
Солдаты видят, как мужчина кричит и машет руками, будто ополоумев, и думают, представляет ли он ужасы, через которые они прошли в Великой Отечественной войне. Нет более жестокой и кровавой подготовки, чем эта. Уставший от шарманки комиссара, Лев перебивает его:
– Понятно, товарищ народный комиссар, где будет тренировка, здесь?
– Что такое? Куда спешите, товарищ Литвин? Я еще не начал объяснять! – кричит комиссар. – Как я вам говорил…
Берия молниеносно приближается к белорусу, с маленьким острым ножом, который он скрывал в рукаве пиджака. К его удивлению, Лев предугадывает это движение и хватает нападающего за кулак, сжимающий холодное оружие, приставляя его к горлу, одновременно скручивая другую руку противника за спиной, и толкает его на стол, к которому он прижат, обездвиженный, с ножом приставленным собственной рукой к своему же горлу. Все это действие занимает не более трех секунд, под пораженными взглядами Лидии и Антанаса.
– Довольно… солдат…! – произносит Берия.
Лев отпускает его, но прежде вынимает нож из руки комиссара, который оправляется от испуга, разминая руки и хрустя больной шеей. Пораженный унизительной сценой, начальник грозной советской секретной службы пытается сделать вид, что так и должно было быть:
– Весьма неплохо, солдат! Я нарочно медленно приблизился, и позволил контратаку, чтобы посмотреть на Вашу реакцию, и, должен сказать, она не так уж плоха… – говорит комиссар, пытаясь уменьшить свой позор перед гостями. – Однако, нет предела совершенству! Агенты Кайсина и Чюрленис, можете быть свободны. Теперь я позабочусь о них. Парни, за мной!
Солдаты следуют за комиссаром, который провожает их на нижний этаж, где видна акустическая изоляция и мишени на стенах.
– Товарищ Исаев, этих солдат прислал сам товарищ Сталин для подготовки секретных агентов, здесь, у тебя. Примерно через месяц будет парад в честь Дня победы, и он хочет включить их в свою личную охрану.
– Вас понял, товарищ Берия, – отвечает страшный бородатый мужчина, большой и сильный, с повязкой на глазу – редкое дело в НКВД.
– Удачи, парни! – говорит комиссар, быстро удаляясь, как будто опасаясь гиганта.
Как только солдаты поворачиваются обратно к Исаеву, бородатый гигант, больше похожий на пирата, мощно ударяет кулаком в лицо Виктора, который падает на пол, как бревно. Пораженные, Тимур и Лев не успевают даже подумать, прежде чем гигант нападает на них, хватая за шеи и ударяя их головами со страшной силой. С искрами из глаз, солдаты падают на пол, присоединяясь к Виктору, который едва ли понимает, что его ударило.
– Правило номер один: Быть всегда настроже! – говорит гигант своим грубым надтреснутым голосом, доставая два пистолета и направляя их на солдат. – Вы бы уже были мертвецами, вместе с товарищем Сталиным! Без Сталина народ в опасности! Экономика распадется, политика превратится в хаос, вспыхнет гражданская война, миллионы людей умрут, конфликт распространится по всему миру и снова случится мировая война, которая скорее всего станет последней и положит конец этому бардаку, называемому человечеством! И все из-за вашей неповоротливости!
Трое солдат поднимаются, оправляясь от очередного сюрприза. Похоже, тяжелая атмосфера этого страшного, чудовищного здания влияет на психику находящихся в нем людей. Агент Исаев меняет направление оружия, предлагая пистолеты солдатам, которые сначала недоверчиво смотрят на этот жест. Исаев настаивает, чтобы они взяли оружие, Виктор и Тимур подчиняются, как можно быстрее направляя его на гиганта.
– Стреляйте! – приказывает агент.
Солдаты не выполняют команду, не желая убивать мужчину.
– Почему вы не стреляете?! – разгневанно спрашивает Исаев.
– Потому что Вы – наш инструктор! – говорит Виктор.
– Правило номер два: Никому не доверять! – объясняет бородатый гигант. – Вы никогда раньше меня не видели, откуда у вас жалость к нападающему? Из-за вашего тугодумства все под угрозой, товарищи!
Прежде, чем здоровяк скажет что-то еще, Тимур нажимает на спусковой крючок, но раздается лишь пустой щелчок – он не заряжен.
– Правило номер три: Не доверять уловкам врага! – выкрикивает агент, разгневанно направляясь к солдатам и избивая их кулаками и ногами. – Сейчас я вам покажу, почему меня называют Казанским Кошмаром!
Солдаты втроем сражаются с гигантом, обладающим чудовищной силой и невероятной скоростью для такого большого и тяжелого мужчины. Бьют его изо всех сил, но он словно не чувствует ударов, как будто железный. Зато его сила разрушительна, он отбрасывает здоровяка Тимура на несколько метров одним ударом кулака. Даже с одним глазом агент демонстрирует отличное пространственное видение, замечая любое движение солдат. В итоге: даже один Исаев против их троих – это слишком.
– Теперь понятно, почему вы были такими храбрыми на войне: оружие! С ним вы уверены и сильны. Но теперь у вас нет оружия, нет патронов, зато есть враг, который мощнее вас, что будете делать, солдаты?! – бушует агент, неустанно борясь с бойцами, которые пытаются защищаться и не успевают отдышаться, чтобы ответить на вопрос. – Если вы не можете пройти даже первую часть тренировки, вы не достойны уйти отсюда живыми. И не думайте, что я не имею полномочий вас убить! Эти стены – свидетели бесчисленных потерянных жизней, на которые никто даже не обратил внимания!
Даже нападая одновременно, троим солдатам не удается справиться с Исаевым, который сразу нокаутирует Виктора. Растерянные, Тимур и Лев отбегают, пытаясь выиграть время и что-нибудь придумать.
– Правило номер четыре: не оставляйте сослуживца без сознания! Убейте, если потребуется, но не дайте врагу его пытать и получить конфиденциальную информацию, даже если вам удастся сбежать! – кричит агент.
Когда гигант, наконец, загоняет их в угол, солдаты видят фигуру, которая подбегает к агенту сзади, хватает его за шею и душит. Это Виктор, который сделал вид, что потерял сознание, чтобы напасть на Исаева, пока тот занят остальными.
– Эта техника называется Неожиданное Нападение Дубового! – пронзительно кричит солдат, сжимая шею гиганта изо всех сил. Лев и Тимур восхищенно смотрят на друга, вдохновившегося героическим примером их сослуживца, погибшего в Берлине.
Однако, Исаев спокойно откидывается назад, чтобы раздавить Виктора, прижав его к полу своим огромным весом. Заметив это, солдат уклоняется, но попадает в когти громадного агрессивного агента, который заламывает ему руку, практически вывихнув плечо.
– Не смеши! Ты правда думал меня так задушить? Не знаю, что за дурацкое название ты придумал, но это один из старейших боевых приемов, от которого любой боец должен знать контрприем! – поучает агент, выкручивая руку Виктору, стонущему от боли.
Лев и Тимур пораженно наблюдают за поворотом событий после неожиданного нападения Виктора, не зная, как помочь другу, схваченному агентом Исаевым, как будто в смертельных объятиях анаконды. Исаев – специалист по советской борьбе САМБО основными характеристиками которой являются броски, удержания и болевые приемы. Виктор немного занимался борьбой, еще до войны, помимо практики в боях с врагами, и это позволяет ему освободиться от тисков гиганта, выигрывая время, но не дает реальных шансов на победу.
– Ха-ха-ха, Серафимов! Твоя техника не так плоха, как я думал! Может, мою бабушку ты бы и победил… если бы она была в наручниках и с повязкой на глазах! – издевается агент, борясь с солдатом.
Лев смотрит наверх и кое-что придумывает. Мишени для тренировки агентов в этом зале закреплены на железных рельсах на потолке с помощью блоков, так, что можно регулировать расстояние.
– Скорее, помоги мне залезть! – шепчет Лев на ухо Тимура, и тот, сразу же поняв план друга, соединяет руки, чтобы белорус, который легче его, подпрыгнул и добрался до рельсов под потолком. Под его весом рельс обрушивается, разваливаясь на железные палки. Тимур и Лев хватают железки и нападают на агента Исаева, который, обездвиженный Виктором, перестает выглядеть победителем перед солдатами, разгневанно приближающимися к нему.
– Ну, ладно, мужики! Хватит! Вы прошли перву… – прежде, чем Исаев успевает закончить предложение, Тимур и Лев бьют его железными палками по голове так сильно, что те сгибаются, а гигант теряет сознание и тяжело падает на пол.
– Правило номер пять: Нельзя недооценивать врага! – восклицает Виктор, опуская тело агента, у которого на голове появляются две огромных шишки, как рога, которые вместе с кожей, покрасневшей от борьбы и крови, делают его похожим на карикатурного черта.
В этот момент появляется Берия со своими сотрудниками, которые наблюдали за дракой через пуленепробиваемое зеркальное стекло.
– Ну, ну… Видимо, мне стоило пожелать удачи тебе, Анвар, а не солдатам! – говорит нарком, ссылаясь на код, употребляемый между ним и агентом: человека, которому он желал «удачи», нужно было убить.
– Ну… Теперь можете похвастаться, что вместе победили одноглазого безоружного старика… – ворчит бородатый гигант, связанный телефонными проводами, которые Тимур вытянул из стены, пока тот все еще был без сознания.
– Смешно слышать от тебя такое, товарищ Исаев. Всем в штаб-квартире известна эта фраза в другом контексте, когда ты победитель: «Теперь вам будет стыдно, что вас, дравшихся вместе, победил одноглазый безоружный старик…», – говорит Берия, пародируя секретного агента.
Возмущенный гигант молчит, став объектом насмешек сотрудников, называющих его «Товарищ Черт», из-за его нового облика.
– Вместо того, чтобы ржать надо мной, помогли бы лучше мне освободиться! – ворчит инструктор секретных агентов, который раньше был гордым и независимым, а теперь просит помощи.
– Охххх! – театрально восклицает Берия. – Великий Анвар Исаев просит помощи у нас, простых смертных! Теперь я точно видел все в этом мире! – хохочет комиссар. – На, Анвар! – говорит он, бросая ножик, с которым пытался напасть на Льва некоторое время назад, на пол, примерно в метре от инструктора, чтобы посмотреть, как он ползет, пытаясь дотянуться до предмета.
Исаев злобно смотрит на комиссара и ругается пророческим голосом:
– Смейся пока можешь, Лаврентий! Когда-нибудь и я посмеюсь на твоей казни!
Берия быстро перестает смеяться и становится серьезным, даже грустным. Он пытается найти такой же дерзкий ответ, но ему не хватает слов. Расстроенный, он сменяет тему, поворачиваясь к солдатам:
– Пройдемте, парни, я покажу ваши апартаменты!
Солдат провожают в маленькую и неудобную камеру, одну из немногих пустующих. Наверно, последний заключенный вышел оттуда недавно, на смертную казнь. В этом огромном загадочном здании царит тяжелая, мрачная атмосфера, от ужаса и тоски заключенных – в большинстве своем обычных людей, оказавшихся там лишь из-за того, что были против власти или просто задавали много вопросов, по мнению социалистического режима, или, по крайней мере, в этом их обвинили враги по своим личным причинам. Здесь же находились и бывшие члены партии, вовлеченные в заговоры или обвиненные в этом. Трудно сказать, сколько заключенных томится в мрачных камерах и почему они там оказались.
– Да, ребята, просто хоромы! – иронизирует Лев.
Камера в ужасном состоянии. Холодно, потолок течет, солдатам придется спасть на грязном голом полу.
– Похоже, Берия хочет нам показать замечательную тюремную систему нашей страны! – говорит Виктор, пытаясь устроить себе постель из куртки.
– Это его способ отомстить за проклятие Исаева и за то, что мы прошли первую часть подготовки. Мне кажется, этот урод хотел нас убить, просто потому, что мы ему не понравились, – говорит Тимур.
– Я думаю, что человеку в его положении не нужны особые причины, чтобы кого-то убить. К тому же, он сам знает, что его конец будет жестоким и бесславным, поэтому слова Исаева так его расстроили, – комментирует Лев.
Солдаты ощущают ссадины и синяки по всему телу, после жестокого сражения с Исаевым, не говоря уж о произошедшем на Октябрьском поле. Уже второй раз за день они оказываются в тюрьме, хоть теперь и в качестве «гостей».
– Прекратите ныть, – говорит Тимур, пытаясь уснуть. – По сравнению с немецким фронтом, мы в раю, товарищи!
Виктор думает о словах Тимура и вспоминает обо всех трудностях, которые они пережили во время войны. Солдат прав. Несмотря на то, что Виктор ожидал более теплого приема на родине, он рад уже тому, что больше не слышит взрывов, выстрелов и криков. Тишина вечерней Москвы – это больше чем подарок, это чудо, которое он никогда бы не оценил, если бы не война.
«И все-таки я бы предпочел, чтобы не было войны и чтобы вечерняя тишина не казалась чудом», – шепчет Виктор, думая вслух.
– Чего? – спрашивает Тимур.
– Ничего… – отвечает Виктор. – Ты не скучаешь по семье, Тим?
– Очень. Мне не хватает семьи и друзей, и свободных бескрайних степей Казахстана, – грустно говорит солдат. – Уже год я не пишу домой, может, они думают, что я умер… Когда война закончилась, я надеялся сразу же вернуться в Семипалатинск, но, как видишь, это оказалось не так просто. Для меня, вернуться домой – это цель, которая помогает выжить. Для тебя разве нет?
– Ну… Не принимай это близко к сердцу, но… я уже дома. Моя семья живет недалеко, хоть я еще не смог их увидеть и не знаю, когда мне это удастся.
– Все получится, не переживай, – говорит Тимур, по-дружески хлопая товарища по плечу.
Лев, который уже лег и казался спящим, грустно слушает этот разговор, ведь он потерял связь со своей семьей, когда фашисты напали на Минск. Ненависть к немцам была его самой большой мотивацией на войне, но теперь, даже после победы, неизвестно, есть ли ему куда возвращаться.
Уставшие, солдаты быстро проваливаются в сон.
– Подъем! – объявляет охранник, открывая камеру.
Солдаты с трудом просыпаются. Сейчас около 6 утра, холодно, они спали очень плохо. Страх стать мишенью в еще какой-нибудь выдумке агентов в процессе подготовки, мешал им глубоко уснуть, но после войны они к этому уже привыкли.
– Какой странный сон, – бормочет Лев, растирая глаза.
– Что такое? – спрашивает Виктор.
– Мне снилось, что я был рыцарем, и в каком-то лесу, со старым мечом, которому я клялся убивать врагов. Сражался три дня и три ночи в бесчисленных боях… Синие Воды, Грунвальд, Крапивна, Смоленск… Три дня и три ночи…
– Что-то будет, – заключает Тимур.
– И это не самое ужасное… Прошло 25 лет, я вернулся домой и узнал, что мои родители умерли, а сестра вышла замуж и уехала куда-то далеко… И остался только мой младший брат, и я спрашиваю, почему он не женился: потому что беден, или девки его не любят?
– И? – ждет продолжения Виктор.
– И он отвечает, что деньги у него есть, и девки его любят, а жениться он не хочет! Нормально, да? Как несправедлива жизнь… Я, как старший, иду на войну, а он там развлекается…
– Это раньше так было. А сейчас вы бы оба на войну пошли, – улыбается Тимур, как будто это могло успокоить сослуживца.
– Думай о хорошем, Лев. Представь, сколько приключений произошло с тобой, сколько препятствий ты преодолел, сколько историй сможешь рассказать, каких друзей нашел! – ободряет Виктор, приобнимая товарищей, пока они идут по темному коридору навстречу неизвестности.
Охранники провожают их на верхний этаж, в темное помещение. Как только включается свет, от которого болят глаза, привыкшие к темноте, солдаты видят мужчину с мешком на голове, сидящего на табурете. Возле него – Исаев, в берете, натянутом так, чтобы скрыть повязку на голове. Агент приближается к ним и сурово говорит:
– Что ж, солдаты, вчера вы прошли первую фазу подготовки – оценка физического состояния, устойчивости и гибкости. Теперь рассмотрим ситуацию, соответствующую функции, на которую вы претендуете. Здесь, возле меня, находится террорист, антикоммунист, который покушался на Сталина. Посмотрим на вашу способность выполнять приказы… Виктор Степанович Серафимов, будьте добры…
Виктор приближается к агенту, который выдает ему пистолет, пока мужчина, с накрытой мешком головой кричит и выкручивается изо всех сил, но из-за кляпа во рту невозможно ничего разобрать.
– Вы помните, что я говорил вчера насчет важности охраны Сталина, верно?
– Так точно! – хором отвечают трое.
– Вот и хорошо, вы уже знаете, что этот человек покушался на Сталина. Чего он заслуживает за это?
– Смертной казни, за измену родине, товарищ Исаев, – отвечает Серафимов.
– Тогда вперед, товарищ, – говорит агент.
Виктор, под напряженными взглядами Льва и Тимура, прицеливается в голову мужчины.
– Ах, чуть не забыл… – здоровяк снимает мешок с головы заключенного. Здесь Виктора ожидает сюрприз, настолько же трогательный, насколько кошмарный.
– Папа! – удивляется парень.
Глаза Степана Серафимова, полные слез, говорят больше, чем могли бы выразить слова. Он рад видеть сына, который так давно ушел на войну, но в ужасе от обстоятельств встречи с ним. Не зная, что делать, Виктор, естественно, не способен выстрелить в собственного отца и оглядывается на Анвара, который смотрит на него серьезно и непреклонно.
– Что такое, солдат? Дал слабину, узнав, что враг народа №1 – твой отец? – издевается агент.
– Это, должно быть, ошибка, товарищ Исаев! Он коммунист, член партии, он не может быть врагом народа. Я уже понял, в чем заключается тренировка, теперь отпустите его, пожалуйста!
– Лев Васильевич, будьте добры.
Лев делает глубокий вдох и приближается к агенту, с ужасом подозревая, что тот от него хочет.
– Видишь, как появляется предатель, слабое звено внутри Кремля?
– Так точно…
– И как следует поступить с ними?
Виктор и Степан смотрят на солдата в отчаянии, зная, что у него нет другого выбора, кроме как казнить их. Если Лев не возьмет оружие и не убьет обоих, все пропадут и будут убиты либо Тимуром, которому придется расстрелять товарищей вместе с отцом одного из них, либо самим Анваром, если Тимур тоже откажется, тем более зная, что агент жаждет мести.
За все годы работы инструктором никто и никогда не унижал Исаева так, как эти трое. Унижение было настолько сильным, что в тот же день Берия приказал уволить инструктора, так как тот не справляется со своими обязанностями. Логично, что причиной такого решения моглa стать неосторожно брошенная комиссару фраза, но громкое поражение от кандидатов само по себе достаточно сильным аргументом для увольнения. Теперь все зависит от Льва.
– Сослать их в Сибирь, товарищ Исаев, – уверенно говорит солдат.
Все таращат глаза от такого предложения. Как это они не додумались раньше? В Сибири расположены крупнейшие исправительные лагеря Советского Союза. Туда уже отправили и продолжают отправлять миллионы заключенных, политических и нет, отбывать наказание, которое часто хуже смерти. Мало кто возвращается оттуда, а кому удается – уже совсем не те, какими попали в лагеря. Суровый климат, плохое обращение и непосильный труд убивают большинство заключенных. Несомненно, сослать этих мужчин в Сибирь – не самая приятная идея, но все же лучше, чем убить их на месте.
Анвар, удивленный предложением белоруса что-то бурчит, пытаясь найти контраргумент, и наконец восклицает:
– Никто не спрашивал твоего мнения, что с ними сделать, солдат! Я отдал приказ, и если ты его не выполнишь, то я лично вас расстреляю!
– Вы никакого приказа не отдавали, – говорит Лев, глядя в глаза инструктора. – Вы только спросили Виктора, как ему надо было поступить, и дали ему инструмент, чтобы действовать по его же усмотрению, а Вы сами не указывали прямо, что нужно сделать. А меня Вы спросили, как поступить с ними, и я ответил: сослать в Сибирь. Если откажетесь от этого решения, значит, Вы, видимо, сомневаетесь в идеологии наказания заключенных в советском государстве и не верите в способности собственно системы ГУЛага.
Анвар старается сдержаться, чтобы не ударить солдата-всезнайку. Если бы не сам Сталин отправил их сюда, Исаев убил бы их, пока те спали в камере.
– Отличная наблюдательность, Литвин! Жаль, что они не доживут до Сибири! – говорит покрасневший от гнева Анвар, доставая свой пистолет, целясь в Виктора и Степана и выстреливая по разу в голову каждого.
– Нет!!! – отчаянно кричат Лев и Тимур.
– Ха-ха-ха! – заходится смехом Исаев, стреляя во Льва.
Белорус видит, как тот нажимает на спусковой крючок, но не чувствует пули. Он смотрит на Виктора и его отца, которые оправляются от испуга, невредимые. Патроны холостые.
– Чуть не обделались, а?! – издевательски хохочет бородатый гигант. – Скажите спасибо бульбашу, если бы не его смекалка, вы бы все уже были покойниками. Хотя, Сибирь тоже не курорт. Я лично думаю, что уж лучше умереть тут, быстро и от рук друзей, чем в ГУЛаге, измученными и больными, – продолжает Исаев.
Виктор и Степан вздыхают с облегчением и, наконец, обнимаются.
– Пап, ты в порядке? – спрашивает Виктор, вынимая кляп.
– Да, сынок! Теперь уже лучше, самое худшее позади! Я так рад тебя видеть! – говорит старик, обнимая сына.
– А где остальные? – спрашивает солдат.
Анвар ухмыляется:
– Вы правда поверили, что самое худшее позади? Это только начало подготовки! Если хочешь увидеть свою семью, товарищ Серафимов, иди за мной!
Униженный недавним поражением, Анвар жадно собирал всю информацию, которую можно было найти о солдатах, и выяснил, что семья Виктора живет в Москве. Гигант немедленно похитил его родных, чтобы использовать их в подготовке и уничтожить морально человека, который стал причиной его позора в том сражении.
– Видишь этот коридор, Серафимов? Здесь много дверей, ведущих в склады, камеры и другие помещения, где могут находиться твоя мать, сестра и брат. Везде есть ловушки и вооруженные охранники. У вас пять минут, чтобы освободить их и доставить сюда невредимыми, иначе заложенные бомбы взорвутся вместе с вами.
– Вы с ума сошли?! – Виктор возмущен не меньше, чем его сослуживцы и отец, услышав этот жуткий сценарий.
– 4 минуты 58 секунд… – отвечает Анвар, глядя на часы.
Вспомнив о пистолете, Виктор направляет его на агента:
– Освободите их немедленно, или попрощайтесь с жизнью!
– Oй, боюсь-боюсь! – кривляется Анвар. – Давай, Серафимов, стреляй!
Русский нажимает на крючок и понимает, что его оружие не заряжено.
– Правило номер три… – напоминает гигант, с дьявольской усмешкой.
Виктор, ругаясь, поворачивается к сослуживцам. Бороться с Исаевым, от которого никогда не знаешь, чего ожидать, означало бы потерять время, тогда как его семья в опасности. Не имея выбора, солдаты продумывают план поисков.
– Папа, ты видел, куда этот урод дел наших? – спрашивает Виктор.
– Нет, сынок… На моей голове с самого начала был мешок, – безнадежно отвечает Степан.
– Разделимся. В коридоре должно быть около 20 дверей, я проверю первые пять, Тимур последние 5, по правой стороне. По левой, ты, Виктор, проверяешь первые пять, а твой отец – последние. Осторожно с охранниками и ловушками. Если будем действовать быстро и рассудительно, все должно получиться! – инструктирует Лев, стараясь сохранять спокойствие.
Oстальные кивают и разбегаются.
Лев вышибает первую дверь справа, отчего приводится в действие взрывное устройство внутри, раздается грохот и коридор освещается адским пламенем. Все смотрят на огромный взрыв и видят солдата, обожженного пламенем.
– Ты в порядке? – спрашивает пораженный Виктор.
– Сейчас увидим! – отвечает солдат, поднимаясь и подбегая к помещению, в котором раздался взрыв: внутри никого нет.
– Черт возьми! – бормочет Анвар, надеявшийся, что от этого взрыва солдат станет хоть на одного меньше.
Лев и Виктор оглядываются на агента с ненавистью в глазах, но тут же продолжают поиски в других помещениях, зная, что времени мало. Тимур и Степан проверяют двери в конце коридора. В первом помещении Тимура – военный, охраняющий тело, накрытое черной тканью. Как только казах входит, он стреляет.
«Этот патрон не холостой», – думает казах, замечая след от пули на пороге.
Тимур выбегает, понимая, что надо зайти обратно и спасти заложника. Он выглядывает из-за двери, но охранник сразу замечает и стреляет в него. Вспоминая похожую ситуацию, когда он проник в кабинет фюрербункера, где находился агент СС, Тимур резко ныряет в помещение, зависает в воздухе на секунду, затем касаясь руками пола, группируется и крутится, как волчок. Охраннику трудно сообразить, что произошло – солдат мячом катится к нему, слишком быстро, чтобы можно было прицелиться. Приблизившись вплотную, казах поднимается, мощно ударяя в подбородок охранника, который теряет сознание. Он молниеносно выхватывает оружие врага, самозарядный пистолет Токарева, и убирает черную ткань, покрывающую заложника, чтобы выяснить, кто это, и…
– Вот черт! – ругается Тимур, обнаружив кучу мусора под тканью: бутылки водки, бумажки, картонные коробки сложены вместе в форме человеческого тела.
Тимур выбегает в коридор, стреляя из револьвера по всем дверным ручкам, открывая пять дверей – четыре своих и одну Степана, чтобы было проще войти. Уже прошла минута, четыре из двадцати дверей открыты, но пока не найден ни один заложник. Кроме двух дверей Тимура и Льва, Серафимовы открыли еще две. В одной было устройство, при открытии выделявшее токсичный газ, от которого Степан чуть не задохнулся, а Виктор, открыв другую дверь, столкнулся с автоматом, стрелявшим во все стороны. Несмотря на быструю реакцию солдата, пуля задевает его плечо, когда он падает на пол, уворачиваясь от выстрелов.
– Как ты, сынок?! – волнуется Степан.
– Порядок! – отвечает Виктор.
Исаев наблюдает за солдатами в отчаянной гонке против времени, между перестрелками с охранниками, автоматными очередями, газовыми бомбами, взрывами, фальшивыми заложниками и смеется, восхищаясь своей жестокостью:
– Ха-ха-ха-ха! У вас нет никаких шансов! Это только начало! Готовьтесь умереть вместе с этими бесполезными людишками!
Стараясь игнорировать насмешки агента, Лев открывает еще одну дверь, откуда появляется толпа охранников, готовых на него напасть.
– Халера! – ругается Лев по-белорусски, увидев агентов.
Тимур и Виктор бегут к нему на помощь.
Понятно, что эти десять мужчин нужны только для того, чтобы солдаты потеряли еще больше времени в и без того сложном задании. Не имея другого выхода, трое отчаянно сражаются против десяти агентов, пока Виктор не замечает, что его отец куда-то пропал. Вспомнив о помещении с токсическим газом, Виктор движется туда, резко толкая противников. Поняв план друга, Лев направляет свои удары в ту же сторону, а затем и Тимур, направляя агентов к помещению, все еще наполненному газом. Агенты, находившиеся дальше по коридору, первыми теряют сознание от токсичного вещества. Мощные удары Тимура сбивают с ног других охранников, а Лев и Виктор все еще стараются закрыть их в ловушке, пока большая часть не падает в обморок. Испуганные, агенты пытаются воспользоваться той же стратегией и солдат к газовой камере, но у Виктора появляется новая идея. Он бежит в другое помещение за автоматом и притаскивает его, с трудом, из-за тяжести, в коридор, откуда кричит своим товарищам лечь на пол. Лев и Тимур немедленно бросаются вниз, а Виктор делает вид, что стреляет, так что и агенты пригибаются.
– В атаку!!! – призывает Виктор товарищей, которые только теперь поняли, что автомат не заряжен. Как только противники оказываются на полу, солдаты бьют их ногами, откатывая в газовую камеру, где они присоединяются к своим лежащим без сознания коллегам. Виктор закрывает дверь и бежит за отцом, а остальные открывают новые помещения. Стратегия Льва уже неважна; он берется за последние двери справа, а Тимур за первые двери слева.
– Отличная идея отправить их в газовую камеру! – одобрительно замечает Лев.
– Идея была в другом! Я переживал об отце, он исчез, и я думал, что он там! – отчаянно возражает Виктор.
– Понятно, – смущается Лев. – Последний раз, что я его видел, он шел вон туда, – показывает белорус на одну из дверей, которую Тимур открыл выстрелом.
Виктор направляется в зал, где находит свою мать, связанную и с кляпом во рту, и видит отца, попавшего в ловушку и подвешенного за ногу под потолком.
– Витя! Сынок, я уже полчаса тебя зову! Где ты был? – ругается отец.
– Отбивался от агентов, папа, прошу прошения! – отвечает Виктор, развязывая отца, который, скорее всего, повредил ногу от резкого движения. Затем оба освобождают Ирину, мать Виктора и жену Степана, которая, расстрогавшись, обнимает их.
– Витя, как я рада тебя видеть! – плачет мама, увидев сына впервые после стольких лет войны, в совсем не мирной ситуации.
– И я очень рад, мама, но нужно поспешить, чтобы спасти Аню и Диму! – говорит солдат.
В это время Тимур и Лев открывают седьмую и восьмую двери. Тимур, войдя в помещение, видит агента в красной маске, обмундированного ножами в ножнах, как маленькими мечами. Противник сразу же мечет два ножа в солдата, скрывающегося за дверью, как за щитом, и бегущего к следующей двери, но быстрый агент настигает его в коридоре, бросая нож, задевающий шею казаха, так что сразу идет кровь. Тимур поднимает нож с пола и мечет обратно в противника, который ловит оружие на лету и бросает обратно, попадая в плечо солдата.
Тимур замечает, что человек в маске хорошо умеет метать ножи, но, судя по тому, что все время держится на расстоянии, не очень хорошо умеет пользоваться ими в драке. Тогда он вытаскивает оружие из плеча и нападает на агента, который бросает нож в лицо казаху, тот уклоняется, но другой нож пронзает его бедро, что мешает бежать.
– Сукин сын! – ругается Тимур. Он выдергивает нож из ноги, хромая, направляется к агенту, который еще пытается метнуть два последних ножа, но солдату, как будто уже привыкшему к маневрам противника, удается уклониться и приблизиться на опасное расстояние.
Агент в красной маске, оставшись без ножей, заносит руки, чтобы вытащить что-то из-за спины: меч! Тимур, насторожившийся при виде агента с новым оружием, падает на пол, снова прибегая к технике «человека-мяча». Таким образом он может быстро добраться до противника, несмотря на раненую ногу. В конце своего маневра, казах резко встает и поднимает над головой скрещенные руки, в каждой из которых по ножу. Его движение совпадает с маневром агента, который резко опускает меч вниз. Их руки пересекаются, но из-за близкого расстояния, лезвие меча не задевает казаха, который раскрывая руки, будто ножницы, глубоко разрезает предплечья агента-меченосца.
– А-а-а!!! – кричит агент. Он выпускает меч из окровавленных рук, порезанных его собственными ножами.
Тимур, не собираясь убивать агента, сильно пинает его в грудь, отталкивая как можно дальше. Солдат направляется к следующей двери, хромая, истекая кровью и надеясь, что больше таких сумасшедших не встретит. Но только открыв дверь, он видит что-то еще более ужасное: огнемет, который мгновенно запускается. Казах кричит, объятый огнем.
– На пол, Тим! Катайся по полу! – кричит Виктор с другой стороны коридора.
Анвар смеется вдалеке, довольный, что его огнемет сработал.
Тимур крутится по полу, отчаянно гася пламя, которое сжигает его заживо, пока наконец не удается потушить его.
– Уф! – вздыхает солдат, который наконец-то может отдышаться. – Ну, хоть раны прижег!
В это время Лев открывает очередную дверь, заходя в пустую камеру. Он осторожно осматривается, убеждаясь, что там никого нет.
– Странно! Неужели изобретательность Исаева на этом исчерпана? – задается вопросом белорус и, не теряя времени, отравляется к следующему помещению.
На другой стороне коридора Серафимовы разделяются: солдат открывает одну дверь, а его родители – другую. Прошло уже две с половиной минуты, а они едва успели проверить десяток помещений.
Степан, открыв дверь, видит мрачный коридор. Они с Ириной осторожно входят. Место выглядит заброшенным, будто уже несколько лет оно служит свалкой. Из глубины слышится девичий стон.
– Аня! – Ирина беспокойно зовет дочь. – Это ты?
– Да, мама! – глухо отвечает та.
Ирина Серафимова бросается на голос дочери.
– Иришка, осторожно! – беспокоится Степан.
Игнорируя мужа, она бежит и задевает почти невидимую нить. Срабатывает устройство смертельной гильотины, которая была подвешена под потолком, а теперь резко опускается, чтобы разрезать женщину пополам. Это происходит так быстро, что Ирина даже не успевает заметить упавшую на нее тень огромного лезвия. В этот момент Степан резко тянет жену назад.
– Ой! Ты спас мне жизнь! Спасибо, любимый! – восклицает Ирина, крепко обнимая мужа.
– Я тебе говорил, осторожно! Если бы не моя быстрая реакция, тебя бы разрезало надвое! – отчитывает ее Степан.
– Прости! Я беспокоилась о нашей дочке! – оправдывается Ирина.
– Все будет хорошо! Мы найдем ее и вытащим отсюда!
Они снова направляются в сторону девушки, ориентируясь на звук стонов.
– Не переживай, Анечка, мы уже рядом! – говорит Ирина, пытаясь успокоить дочь.
– Быстрее, мама! – говорит девушка сдавленным голосом, наверное, от плача.
Родители приближаются, осторожно, чтобы не попасть еще в какую-нибудь ловушку. Стоны слышны все громче, и, наконец, они видят девушку с черными волосами в углу помещения, которая сидит в тени, не двигаясь.
– Сейчас мы тебя освободим, и надо скорее найти Витю и Диму! – говорит Ирина.
– Не спешите! Вы все скоро встретитесь… В аду!!! – кричит женщина неузнаваемым пронзительным голосом, направляя на «родителей» автомат.
– Беги!!! – кричит Степан жене.
Агент начинает стрелять, Степан, уклоняясь, падает на пол, а Ирина пытается убежать. Тогда девушка целится в Ирину, но это время Степан бросает в нее тяжелый старый ботинок – первое что подвернулось под руку, и попадает прямо в лицо.
– Сукин сын!!! – кричит агент, разозлившись.
Взяв себя в руки, она целится в Степана, но его уже нет на прежнем месте.
Пятидесятилетний Степан Владимирович Серафимов, ветеран Первой Мировой Войны, может быть, и не в очень хорошей форме, но все еще достойный воин. Во время операции «Барбаросса», когда его сын пошел на фронт, отец тоже был готов сражаться, стать партизаном, если бы немцы напали на столицу. Он удивляет агента, неожиданно подкравшись сбоку и вырвав автомат из ее рук.
– Не стреляйте, пожалуйста! – умоляет агент нежным тонким голосом, сдаваясь. – Меня заставили, я не хотела никого не ранить!
Помня, как эта девушка стреляла в его жену, Степан не поддается на уловку.
– Руки за голову! Любое подозрительное движение – и я стреляю! – угрожает он. Затем оглядывается и спрашивает Ирину: – Ты нормально?
– Да, давай быстро, времени мало! – отвечает женщина.
Пользуясь тем, что Степан отвлекся, агент пинает оружие, так что оно падает на значительном расстоянии. Удивленный таким поворотом, Серафимов тянется за автоматом, но агент нападает на него, пытаясь задушить:
– Умри, проклятый!
Ирина бросается на помощь к мужу, но осторожничает, помня о возможных ловушках.
– Стой, Иришка! Уходи, тут опасно! – предостерегает Степан, стараясь высвободиться из смертельных тисков брюнетки.
– Вот еще! Я не позволю какой-то девке трогать моего мужа! – рассерженно отвечает Ирина.
Степану удается освободится, начинается драка с агентом не на жизнь, а на смерть, и приз в этой борьбе – автомат, лежащий в полутора-двух метрах от них. Наконец, Серафимову удается прижать агента к полу, лежа на ней и держа за запястья. Ирина приближается и удивленно смотрит на эту сцену.
– Это не то, что ты думаешь, дорогая! – объясняется Степан.
– Да что ты говоришь! – возмущается Ирина.
Снова воспользовавшись тем, что пара отвлеклась, агент кусает Степана за ухо, тот от неожиданной боли отпускает девушку. Она ползет к автомату, но Ирина бросается к ней, задевая нить, которая на этот раз включает мощный огнемет под потолком. Пламя настолько сильное, что поджигает волосы обеих женщин, которые в панике, крича пытаются погасить огонь. К их счастью, обе были на полу в этот момент, слишком низко, чтобы быть обожженными целиком.
Оправившись от испуга, женщины снова сцепляются в борьбе за автомат, посреди пожара, распространяющегося по складу.
– Не смей трогать моего мужа, корова! – истерично кричит Ирина, которая хоть и не занималась никакой борьбой и не служила в армии, превращается в боевую машину, когда дело касается ее близких.
– Это я корова? Ты на себя-то в зеркало смотрела, уродина?! – визжит агент, мутузя Ирину.
Степан, превозмогая боль, собирается подняться, чтобы взять автомат, но сцена женской борьбы гипнотизирует его.
– Степка, вредина! Чего уставился? Бери чертов автомат и прикончи эту сволочь! – кричит Ирина, тягая агента за волосы.
– Так точно! – подчиняется муж, приходя в себя.
Степан направляется за оружием, но прежде агент успевает пнуть его еще дальше.
– Чертовка! Ты за это заплатишь! – кричит Ирина.
Женщина, собрав все силы, бросает агента на кучу старья, которая обрушивается, погребая жертву, отчаянно молящую:
– Вытащите меня отсюда! Пожалуйста!!!!
Степан порывается ей помочь, но Ирина его останавливает, испепеляя взглядом:
– Даже не думай.
Степан, окаменевший под взглядом жены, притворяется, что потягивался:
– Ты правда думала, что я буду помогать этой твари? Еще чего! Я только разминал спину, что-то прихватило! – импровизирует Степан.
Ирина берет автомат:
– Сейчас виновный за все поплатится!
Женщина идет по коридору с автоматом в руках, за ней – муж с окровавленным ухом. «Какая женщина!» – думает Степан, следуя за женой, марширующей, как героиня, готовая спасать мир.
Однако, выйдя из помещения, они сталкиваются с несколько иной ситуацией, чем представляли: Тимур взял Исаева в заложники, приставив к его горлу лезвие меча, отобранного у агента в красной маске. Время уже почти истекло, нет возможности открыть все двери и принять все вызовы. Виктор и Лев сопровождают Исаева, приставив к его животу ножи агента в маске, Анвар идет по коридору, не имея возможности увернуться и сбежать.
– Виктор! Ты в порядке? – беспокоится Степан.
– Да, папа. Представляешь, не было никаких бомб, он это просто придумал, чтобы мы бегали туда-сюда, как сумасшедшие! Теперь он покажет нам, где Дима и Аня.
Исаев издает смешок, но тут же замолкает – Лев и Тимур толкают его локтями в бока.
– Отлично, – говорит Ирина. – Пойдемте скорей, и в твоих интересах, чтобы мои дети были живыми и здоровыми, негодяй!
Группа наконец заходит в помещение, где находится Дима. Десятилетний мальчик лежит без сознания в центре зала. Вокруг него на полу – десятки мин. Если наступить на одну из них, могут сработать и остальные, и все взлетит на воздух.
– Я пойду за ним, – говорит Виктор, глубоко вдохнув.
– Нет, лучше я! – говорит Степан, заслоняя собой сына. – Если он очнется и увидит тебя спустя столько лет, то может разволноваться и случайно задеть мины.
– Понял. Ладно, пап, только осторожно, – соглашается Виктор.
Отец заходит в зал, аккуратно пробираясь по минному «полю». Похоже, что все помещения – примеры реальных ситуаций, с которыми солдаты могут столкнуться. Степан приближается к сыну и спокойно кладет его на плечо, возвращаясь к двери, у которой все, в том числе и Исаев, напряженно наблюдают за сценой.
– Что-то паленым запахло, – комментирует Тимур, чувствуя приближение пожара, который быстро распространяется по свалке, откуда недавно вышли Степан и Ирина.
Степан все ближе и ближе к двери, на цыпочках обходит мины. Дима, до сих пор бывший без сознания, наконец начинает двигаться и открывает глаза, испуганно оглядываясь.
– Папа, что это за место? – спрашивает мальчик.
– Все нормально, сынок. Скоро будем дома, – говорит Степан.
В этот момент ботинок мальчика соскальзывает на мину, как раз когда Степан переступает порог помещения. Заметив падающую обувь, Виктор молнией хватает отца и брата и тянет в сторону, пока остальные разбегаются.
Раздается серия громких взрывов, от которых толстые стены здания сотрясаются. Исаев вырывается из рук солдат и выбивает меч у Тимура.
– Тихо, здоровяк! – приказывает Ирина, направляя автомат на Исаева.
– Черт возьми! Что с мальчишкой?! – агент Исаев закрывает руками рот, как будто от ужаса.
Ирина сразу же оборачивается и видит, как Степан и Дима поднимаются после взрыва, вроде бы все нормально. Женщина недоуменно поворачивается снова к агенту, который пытается вырвать автомат из ее рук. В этот момент вмешивается Виктор, разнимая драку. В борьбе автомат падает прямо в пожар.
– Идиот! – выкрикивают хором Ирина и Виктор, злясь на Исаева.
Агент пытается сбежать, но его останавливает Тимур, которому удалось вернуть меч.
– Не так быстро, товарищ инструктор!
Внезапно Тимур получает удар сзади и падает на пол. За ним из полыхающего склада появляется агент, притворявшаяся Аней и погребенная под ворохом старья в стычке с Серафимовыми. Она наступает на спину Тимура, который пытается вырваться и встать на ноги.
– Опять ты? – возмущается Ирина.
– Света!? – удивляется Исаев, увидев напарницу. – Ты как?
Агент практически неузнаваема: израненная и грязная от копоти пожара.
– Бывало и лучше, Анвар! А сам? – отвечает она, замечая, что коллега тоже выглядит не очень. Эти двое обычно ходили королями, будучи одними из самых уважаемых агентов НКВД. Теперь, в таком виде, они с трудом узнают друг друга.
– Это ненадолго! – кричит Тимур, поднимаясь со всей силой, сбрасывая с себя Светлану и пытаясь дотянуться до меча. Чтобы солдат не завладел оружием, агент пинает его и порывается добраться до меча первой. Тимур хватает ее, не давая убежать.
– Лапы свои убрал! – злится бородач. Виктор и Степан держат гиганта, который яростно вырывается, а маленький Дима кусает его за ногу. Ирина отправляется на помощь Тимуру, чтобы разобраться с ненавистной соперницей, а Лев замечает глухой звук, доносящийся из одного помещения. Он пробирается к камере через дым по коридору, охваченному пожаром. И, наконец, находит комнату, откуда доносятся крики, но это как раз та камера, где он уже был раньше и никого не нашел. Он удивленно осматривается, но если глаза утверждают, что помещение пусто, то уши настаивают, что крики слышатся именно отсюда.
– Здесь кто-нибудь есть? – неуверенно спрашивает Лев.
Солдату слышится «да» – глухой женский голос, наверное, из-за кляпа во рту.
Глядя на огонь, распространяющийся по коридору, Лев замечает, что в интерьере помещения что-то не так. Огонь освещает камеру странным образом, как будто отражаясь с невидимого потолка на пол. Солдат, подозревая, в чем дело, бросает нож в этот предполагаемый «потолок», разбивая его на осколки. Это была сложная система зеркал, из-за которых казалось, что камера пуста, хотя на самом деле там находилась девушка, привязанная к стулу, с повязкой во рту, отчаянно плачущая.
Лев быстро входит в помещение, приближаясь к Анне, сестре Виктора, которая съеживается, пугаясь неизвестного мужчины.
– Спокойно, я друг Виктора и пришел тебя спасти! Все в порядке! – говорит солдат. Аня перестает сопротивляться и разрешает ему убрать кляп. Лев приближается к девушке и смотрит в ее глаза, отражающие пламя пожара, словно пара горящих сапфиров. Загипнотизированный Аниной красотой, Лев на секунду забывает, что собирался сделать, и закрывает глаза, как будто перед поцелуем. Она пытается кричать, все еще с кляпом во рту, и солдат возвращается к реальности.
– Ой, прости, прости, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло! – оправдывается Лев, сгорая от стыда.
Девушка продолжает кричать, брыкаться и отворачивать голову, как будто с неприязнью.
– Нет, ну чего ты! Меня зовут Лев, я уже сказал – я друг твоего брата Виктора! Мы уже спасли твоего отца, маму и братишку, можешь успоко…
Не успев закончить предложение, солдат замечает, что за ним кто-то есть. Это один из агентов, который напал на них раньше и которого они затолкали в газовую камеру. Он ходит как зомби, потерянный, в горящей одежде. Белорус, наконец, понимает причину паники девушки: зрелище и в самом деле устрашающее.
Лев толкает агента, который вместо того, чтобы упасть назад, наваливается на солдата. Огонь сразу же распространяется по одежде Льва, который спешно пытается погасить пламя.
Заметив, что эта ситуация может сыграть в его пользу, Лев решает впечатлить девушку и пылающей рукой мощно ударяет агента.
– Твоему своевольству и безобразиям пришел конец! Отведай огненный кулак правосудия, злодей! – декламирует белорус, на ходу придумывая какую-нибудь героическую речь, чтобы впечатлить девушку, удивленно уставившуюся на них.
Солдат замахивается и чуть не в полете снова нападает на шатающегося агента, который падает еще до того, как «огненный кулак правосудия» настигает его. Лев страшно разочарован: разве нельзя было постоять еще секундочку? Он гасит пламя на рукаве, расстроенно вздыхая, и возвращается к Ане, наконец вынимая кляп.
– Ох! Ты настоящий герой! – восхищается девушка, громко чмокая солдата в щеку. – У тебя есть какая-то сверхъестественная сила? Твоя рука горела, а тебе хоть бы хны! А еще ты так сильно его ударил, так быстро, я даже не видела, как твой кулак его коснулся!
Удивленный такой реакцией, а особенно поцелуем, Лев, который секунду назад был расстроен неудавшимся спектаклем, надувается от гордости.
– Да ладно, ничего особенного. Я лишь делал то, что должен был, чтобы тебя защитить, – будто скромничает солдат.
– Спасибо! – благодарит девушка с блестящими глазами. – А где же мои родители и братья? Они в порядке?
– Они снаружи. Ситуация пока не урегулировалась, так что нужно выходить осторожно, понятно? – объясняет Лев, развязывая девушку. У обоих мурашки по коже от взаимных прикосновений. У Ани – от сильных мужских рук ее спасителя, у Льва – от того, что он уже веками не прикасался к женщине, а тем более такой милой, как эта.
Они проходят по камере, полной осколков, к коридору, откуда слышатся выстрелы и звуки борьбы.
Посреди коридора, полыхающего огнем, Лев и Аня видят Серафимовых и Тимура, которые яростно сражаются против Анвара и Светланы. Наконец, на пожарный вызов прибегают агенты с огнетушителями. За ними появляется Берия, удивляясь масштабу разрушений.
– Кто это устроил такой бедлам?! – злится нарком.
Все указывают на Исаева, который нервно сглатывает, выпучив глаза.
– Неправда! Это все они! Эти проклятые солдаты устроили здесь бардак! – оправдывается гигант.
– Теперь понятно, кто стащил огнемет, автоматы, взрывчатки, мины и газовые шашки с моего склада! – комментирует Берия. – Я таких приказов не отдавал, Анвар! Ты рисковал целостностью здания! А этот взрыв, наверное, даже у Сталина было слышно! Это последняя капля! Можешь собирать чемоданы – ты вместе со своей бандой получаешь билет в одну сторону в Магадан!
Анвар и Светлана шокированы реакцией комиссара. Магадан – центр Дальстроя, крупнейшего промышленного треста СССР по добыче золота и драгоценных камней, с бесчисленными трудовыми лагерями. Название «Магадан» пугает само по себе, но быть отправленным туда Лаврентием Берией – самый ужасный кошмар, который агент НКВД может себе представить. Видя такую перспективу, сообщники переглядываются, кивают друг другу и, быстро сорвавшись с места, убегают в горящую камеру; Тимур и Виктор пытаются их поймать, но агенты исчезают в огне огромной пылающей свалки.
– За ними! – приказывает Берия своим подчиненным.
Часть агентов бросается за беглецами, остальные задерживают соучастников Исаева, вовлеченных в «подготовку» солдат, отправляя большинство за медицинской помощью, а затем в камеры, до вынесения приговора.
– Какой у вас ужасный вид! – замечает Берия, разглядывая солдат и родных Виктора. – Но вот вас я не припоминаю. Кто вы такие?
– Это мои родители, брат и сестра, товарищ комиссар. Исаев использовал их в качестве заложников в этой сумасшедшей подготовке. Они чуть не погибли от взрывов, пожара и ловушек, устроенных этим маньяком! – объясняет Виктор.
– Ха-ха-ха! Креативности Анвару не занимать! Даже жаль потерять такого талантливого злодея! – усмехается Берия.
Все только морщатся, услышав очередную порцию бреда от комиссара.
– В общем, так… – говорит Берия, кашляя, чтобы скрыть смех. – Пожалуй, вы успешно прошли подготовку. Освободили заложников и расправились с противниками, – комиссар указывает на агентов, выползающих из коридора с таким видом, что больно смотреть. – Видимо, не зря Сталин вас выбрал. Пройдемте в лазарет, у меня такое впечатление, что медицинская помощь и вам не помешает.
Они направляются за комиссаром, переживая, нет ли здесь еще какого-то подвоха. Как говорит Исаев: будь всегда начеку и никому не доверяй.