Рыцарь и его доспехи. Латное облачение и вооружение. Рыцарь и его доспехи (Эварт Окшотт, 2007)

Изучение средневековых доспехов – это не только взгляд на их внешний вид, но и проникновение в настрой, ужас и величие давно прошедшей эпохи. Да, доспехи обеспечивали рыцарю защиту, но они также раскрывают то, чем были наполнены те времена, а также важность человека, их носившего, не говоря уже о том, что доспехи позволят нам узнать, а может быть, и сами поведают об эпохе, столь богатой легендами, насыщенными духом историзма.

Немногим более пятисот лет назад один рыцарь из знатного и древнего франконского семейства Шотт владел великолепными доспехами, изготовленными одним из знаменитых нюрнбергских оружейников. Этот рыцарь, которого звали Кунц Шотт фон Хеллинген, умер в 1526 году, но доспехи его сохранились до сих пор и выглядят как новые. Сохранились все детали, нет ни единой вмятины или зазубрины, сохранился и блеск металла. Словом, доспехи эти – замечательный образец работы оружейника.

Доспехи были сделаны в период между 1490 и 1497 годами, когда Шотт и сорок других рыцарей сообща владели большим замком в Ротенбурге. Сорок один рыцарь составляли маленькую профессиональную армию, которая за плату участвовала в бесконечных междоусобных войнах баронов Южной Германии, предлагая любому из них услуги за определенную плату. Всего же в замке находилось около пятисот хорошо обученных, закаленных в боях солдат. Замок этот до сих пор стоит недалеко от города Нюрнберга.

В 1497 году Шотта выбрали командиром этого воинства и комендантом крепости Ротенбург. Одним из первых его самостоятельных действий стала война с Нюрнбергом в ответ, как говорил сам Шотт, на невыносимую враждебность, которую выказал городской совет по отношению к ротенбургским рыцарям. Благодаря этой войне мы можем с точностью до одного-двух лет установить дату, когда именно были сделаны доспехи. На изготовление доспехов такого типа уходило очень много времени, хозяин должен был часто приходить к оружейнику для подгонки своего воинского облачения. Если бы Шотт сунул свой нос в Нюрнберг после того, как в 1497 году началась война, то немедленно потерял бы нос вместе с головой, даже если допустить, что нашелся бы такой оружейник, который согласился бы делать доспехи для человека, воюющего с его родным городом. Так что мы можем смело предположить, что доспехи были сделаны до того, как началась эта война конца XV столетия. На основании же стиля и фасона доспехов можно заключить, что их не могли изготовить раньше 1490 года. Мы также знаем, что доспехи сделали в Нюрнберге, так как на внутренней стороне кирасы стоит клеймо Нюрнбергской гильдии оружейников – готическая буква, обрамленная цепью жемчужин или точек (см. рис. 1а). Кроме того, доспехи Шотта отличаются некоторыми особенностями, характерными именно для работы нюрнбергских мастеров.

Сегодня мы видим эти доспехи тщательно отполированными, но, когда их носил Шотт, они, вероятно, были выкрашены в черный или темно-пурпурный цвет. В верхней части нагрудника кирасы был выгравирован его герб, имевший в те времена яркую окраску, но с тех пор она стерлась и исчезла. Несомненно, яркий герб и плюмаж составляли резкий контраст с темной отделкой доспехов. Геральдический щит герба был разделен на четыре поля, которые были в шахматном порядке окрашены в серебристый и красный цвета, или, выражаясь геральдическими терминами, это был четырехпольный щит с червлением и серебром. (Доспехи Шотта находятся в великолепном частном собрании господина Р.Т. Гвинна Эпсомского.)

Карьера Шотта в качестве командира вольной дружины оказалась на редкость удачной. Вскоре после своего избрания он направил письмо с формальным вызовом одному из могущественных германских принцев, имперских выборщиков, который, как утверждал в письме Шотт, удерживал за собой замок Хорнбург, являвшийся наследственным владением самого Шотта. Мы не знаем, что вышло из этого предприятия, но, вероятно, Шотт чувствовал себя достаточно уверенно, если осмелился вызвать на бой столь могущественного магната. Во время первых набегов Шотта на нюрнбержцев один из членов городского совета, Вильгельм Деринг, имел несчастье попасть в руки Шотта. Шотт увез Деринга в Ротенбург, где бедняге отрубили правую руку. После этого Деринг был отпущен домой с грубым письмом Шотта городскому совету. За это злодейство император Максимилиан I объявил Шотта вне закона, что, впрочем, нисколько не обеспокоило последнего. Один из могущественных баронов, маркграф Фридрих фон Байрейт, поддержал Шотта, и тот продолжил свою прежнюю деятельность. Разумеется, все это время Шотт и его дружина за плату предлагали свои услуги любому барону, который в этом нуждался. Когда говорят деньги, наемники внимают. Когда не было клиентов, готовых платить деньги, Шотт и его люди принимались разбойничать на свой страх и риск.

Несколько лет спустя Шотт поступил на службу к маркграфу Казимиру Бранденбургскому и стал комендантом небольшого городка и крепости Штрейтбург. Здесь Шотт развил такую бурную деятельность, что швабские бароны направили ноту маркграфу, в которой писали, что если он не уймет Шотта, то они опустошат его владения. Казимир, как гласит рассказ, тайно обезглавил Шотта в Кадольцберге в 1523 году.

Поскольку такой трактовки гибели Шотта придерживались сторонники Нюрнберга, то принимать эту историю на веру надо с некоторыми оговорками. Некоторые свидетельства говорят о том, что в 1525 году он был еще жив и умер своей смертью в Штрейтбурге в 1526 году. Мы можем смело заключить, что история с казнью Шотта – хотя она драматична и занимательна – не соответствует действительности. В рассказе этом есть крупицы правды, касающиеся того, как воспринимали Шотта в некоторых кругах. Концовка с казнью – это натяжка для легковерных. Но каким бы ни был Шотт, он был, несомненно, человеком своего времени – жестоким, воинственным и неразборчивым в средствах. Вместе с тем это был и смелый, отважный военачальник, вполне состоявшийся рыцарь.

Рисунок 1 может дать некоторое представление о форме и внешнем виде доспехов Шотта, но никакой рисунок не может по справедливости воздать мастерству оружейника и форме доспехов, которые в действительности отливают темным стальным блеском, необычайно живым и одновременно устрашающим. Взглянув на них пристальней, получаешь ощущение их величия, поэтому очень трудно поверить, что в этой броне нет больше того воина, который так часто носил ее в битвах – в обороне и в наступлении.

Доспехи Шотта – не единственные, изготовленные по заказу известных исторических личностей и сохранившиеся до наших дней. Правда, многие доспехи, которые вы видите сегодня в музеях или в частных собраниях, являются сборными – они составлены по деталям и кускам. Набедренник и поножи от одних, наручи от других, кираса от третьих, а шлем, нахлобученный сверху, вообще принадлежит другой эпохе. В таких доспехах к тому же, вероятно, много деталей, изготовленных уже в наши дни, но все же и в таком облачении есть блеск и волшебство, каких мы ждем от их лицезрения. Вероятно, из-за чарующего великолепия и романтических легенд, какие о них складывали, возникло ложное впечатление, благодаря которому о доспехах написано немало всякого вздора; поэтому с некоторыми недоразумениями мы покончим прямо сейчас.

Рис. 1. Доспехи Кунца Шотта фон Хеллингена. Изготовлены в Нюрнберге между 1490 и 1497 годами.

Рис. 1а. Эмблема Нюрнбергской гильдии оружейников.

Для начала надо сказать, что в те времена, когда доспехи были привычным предметом, ими пользовались повседневно и никто не называл их «латным костюмом». Их называли просто латами или доспехами, а чаще «сбруей»; действительно, выражение «умереть в сбруе» не означало, что человек умер, запряженный, как лошадь, в телегу, подразумевается смерть в латах. Выражение «латный костюм» вообще не употреблялось до 1600 года.

Кроме того, часто можно читать словосочетание «цепная кольчуга». Это выражение, обозначающее защитное покрытие, сделанное из маленьких, соединенных между собой железных колец, перешло в повседневный язык, хотя и является в корне неверным. То, что имеют в виду, называется просто «кольчугой», гибким доспехом, состоящим из соединенных между собой колец. Кельты использовали кольчугу еще в V веке до н. э.; так же как и римляне, которые называли ее macula, то есть решетка или сеть.

Северные народы, викинги и их предки, очень часто пользовались выражениями, содержащими слово «сеть», для обозначения кольчуги. Эти люди нередко использовали поэтические иносказательные обороты: «его боевая сеть, сплетенная уменьем кузнеца», «ярко сверкали их твердые сети, руками соединенные», «блестящая нагрудная сеть», «сеть от копий». Никто и никогда не употреблял для обозначения кольчуги слово «цепь», всегда только «сеть». Если вы внимательно присмотритесь к кольчуге, то сразу поймете почему. В английском языке кольчуга называется «mail». Слово пришло из французского, в котором этот предмет защитного вооружения называли словом «mailles», то есть видоизмененным латинским словом «macula».

Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно, человек – даже тренированный – вскоре уставал, если ему приходилось очень долго двигаться таким образом. Конечно, наши предки учились владеть оружием и носить доспехи с самого раннего возраста, но никто не ожидал от них, что они постоянно будут ходить или бегать в железных латах. Полное латное облачение использовали только в конном строю, когда основную тяжесть доспехов несла лошадь, которая и служила источником энергии и движущей силой. Но даже и при таком условии настоящий воин должен был самостоятельно садиться в седло с земли, не прибегая к стременам, в полном боевом облачении. Король Англии Эдуард I был известным мастером этого дела (говорят, что он был большим любителем садиться на лошадь с земли без посторонней помощи); тем же славился его более известный преемник Генрих V.

Большая часть английских доспехов, изготовленных до 1550 года и представленных в собраниях даже крупных национальных музеев, являются сборными, хотя некоторые все же сохранились до наших дней в полном виде и не уступают качеством облачению Шотта. Например, доспехи Генриха VIII, как экземпляр из лондонского Тауэра, так и из Виндзорского замка, являются блистательными образцами доспехов, целиком сохранившихся до наших дней. Доспехи Виндзорского замка стоят на лестничной площадке, и, поднимаясь к ним по ступенькам, вы можете легко представить себя самого стоящим и, возможно, трепещущим, перед самым царственным из английских королей (рис. 2). В лондонском Тауэре хранятся также несколько доспехов, изготовленных в королевских мастерских в Гринвиче для известных аристократов эпохи Елизаветы I, но на самом деле все эти латы имеют позднее происхождение и не являются по-настоящему средневековыми. На поиски целиком сохранившихся доспехов, которые были боевым облачением, а не частью придворного костюма, нам следует отправиться на континент. Там можно найти полностью сохранившиеся сбруи, датируемые периодом с 1420 до 1550 года. Это великолепные образцы, отполированные и сияющие, но украшенные, словно боевыми шрамами, зазубринами и вмятинами, полученными в сражениях.

Рис. 2. Доспехи Генриха VIII. Изготовлены в королевских оружейных мастерских в Гринвиче в 1537 году (Виндзорский замок).

То, чего недостает в сохранившихся до нашего времени доспехах, с лихвой восполняется могильными изваяниями, скульптурами и живописными полотнами. Например, лежащее на могильной плите, словно рыба на противне, выполненное из белого камня изваяние рыцаря, кажется просто воплощением смерти, но оно небезынтересно с исторической точки зрения. Почти в каждом случае на такой статуе точная копия тех доспехов, какие носил при жизни лежащий под плитой человек. Рисунки из старинных рукописей, которые обычно воспроизводят в учебниках по истории Средних веков, часто кажутся странными, особенно нам, чей глаз привык к фотографиям или к рисункам, выполненным с соблюдением законов перспективы. Но эти рисунки позволяют заглянуть в прошлое и узнать, как люди одевались, жили, работали и сражались. Надо, правда, хорошенько запомнить, что не все средневековые картины дают точное представление о прошлом. Многие дают, но отнюдь не все. В то время как лучшие рисунки и картины поучительны, плохие дают о прошлом совершенно неверное представление.

Есть еще одна вещь относительно средневековых доспехов, которую стоит запомнить: до XV века существовали лишь незначительные расхождения стиля между доспехами разных европейских стран. Если, скажем, нам захочется узнать, как выглядел английский барон в битве при Льюисе в 1264 году, то картинка из шведской или испанской рукописи скажет нам об этом не хуже, чем скульптуры в немецких или французских соборах. После 1350 года, как мы увидим несколько позже, начинают возникать национальные стили, и по мере того, как шло время, разница между ними становилась все более очевидной.

Рис. 3. Изваяние сэра Реджинальда Кобхэма на его могиле в церкви Лингфилда, Суррей. Он был одним из капитанов Черного Принца и умер в 1361 году.

Очень соблазнительно думать, что для знакомства с доспехами достаточно ознакомиться с английскими памятниками или иллюстрациями, но в Средние века Англия не играла важной роли на мировой политической арене. Франция, Испания и Германия были тогда великими державами, а вместе с Италией, Англией, Данией, Норвегией, Швецией и другими составляли широкое единство христианских наций. За исключением простых защитных элементов, доспехи полностью, вообще говоря, в Англии не делали до 1519 года. Генрих VIII пригласил из Германии нескольких оружейников и основал Королевские оружейные мастерские в Гринвиче. До тех пор никакого английского стиля в изготовлении доспехов просто не существовало. Впрочем, до 1420 года все европейские латы были практически на одно лицо, господствовал интернациональный стиль. Но с этого времени начинают развиваться итальянский и немецкий стили, и рыцари, по своим вкусам и предпочтениям, облачались в доспехи, выполненные либо в итальянском, либо в немецком стиле.

В этой книге я касаюсь доспехов позднего Средневековья, то есть периода между 1100 и 1500 годами, поэтому здесь не будут рассмотрены в деталях латы древних людей. Доспехи греков и римлян заслуживают отдельного изучения; мы ничего не потеряем, если не будем здесь касаться римских доспехов, так как они не оказали практически никакого влияния на развитие латного дела в средневековой Европе. Напротив, такое влияние оказали варвары – то есть галлы, готы, лангобарды и франки. Готские всадники, завоевавшие Италию в V и VI веках, своим вооружением не отличались от рыцарей Вильгельма Нормандского при Сенлаке или от крестоносцев XII и XIII веков. Различия были очень и очень небольшими. Так же как и их потомки, готы передвигались на крупных рослых лошадях, сражались копьями и широкими мечами, носили шлемы и кольчужные рубахи и прикрывались в сражении щитами. Тактика боя у готов вырабатывалась в течение тысячелетия. На рисунках 5 и 6 показано, как выглядели воины в кольчужных доспехах в 1250 году и в пластинчатых латах в 1375 году. Период наибольшего распространения кольчуги продолжался приблизительно до 1350 года, а период наибольшего распространения пластинчатых доспехов приблизительно от 1350 до 1650 года, хотя, конечно, после 1550 года о широком распространении пластинчатых лат говорить уже не приходится и искусство изготовления панцирных доспехов постепенно приходит в упадок.

Существовали также доспехи, изготовленные из других материалов; например, в описи вооружения Карла VI Французского есть запись о полных доспехах для воина и лошади, изготовленных из сирийской кожи. Известно, что применяли также рог и китовый ус.

Рис. 4. Изготовление кольчуги. С помощью взятого в правую руку инструмента ремесленник автоматически вставляет в отверстия заклепки и расплющивает их, соединяя кольца.

Надо заметить, что кольчуга представляет собой гибкий материал, очень твердый, но не тяжелый, кольчуга достаточно прочна для того, чтобы защитить своего носителя от режущих ударов, хотя и была уязвима для ударов копьем. Хотя кольчуги, как правило, великолепно выдерживали удары стрел, они не могли устоять против стрел арбалета и страшных стрел валлийских и английских лучников. Кольчугу делали из металлических колец, переплетенных между собой так, что каждое кольцо соединялось с четырьмя другими. Кольца делали из железной проволоки, причем концы каждого кольца расплющивали, накладывали друг на друга и заклепывали, или (до конца XIV века) из «сплошных» колец, которые выдавливались из тонкой железной пластины. Такие сплошные кольца – когда их применяли – чередовались с заклепанными кольцами.

Рис. 5. Полное кольчужное облачение воина (около 1250 года).

Несколько кольчужных колец. Показано, каким образом они соединились друг с другом.

Рис. 6. Полные пластинчатые латы (приблизительно 1350 год). Такой тип доспехов использовался в Европе повсеместно с 1350 по 1420 год.

Кольчужные изделия – рубахи, капюшоны, гольфы, перчатки – изготовляли по тому же принципу, по какому в наше время вяжут изделия из шерсти, увеличивая или уменьшая число петель (колец) в ряду или число самих рядов – в зависимости от способа ношения – лицевых или изнаночных. Мы довольно хорошо осведомлены о том, как изготовляли кольчуги, но практически ничего не знаем о том, как назывались детали кольчужных изделий. Анализ сохранившихся до наших дней образцов ясно показывает, что они изготовлялись точно так же, как и всякие вязаные изделия, поэтому нет никакого сомнения, что в своей работе кольчужные мастера использовали ту же терминологию, что и вязальщицы шерсти. «Сплошные» или «закрытые» кольца, скорее всего, выбивали пуансоном из тонкого железного листа, а «открытые» или «заклепанные» кольца изготовляли из проволоки. Кусок проволоки нужной длины накручивали, как на катушку, на стержень требуемого диаметра. Получалась настоящая катушка с одним слоем свернутой кольцами проволоки. Эту проволоку разрезали по прямой линии вдоль стержня и получали множество открытых незамкнутых колец. Эти кольца раскаляли докрасна, расплющивали концы и пробивали в них отверстия для заклепок. Потом кольца переходили от кузнеца к изготовителю кольчуги, который собирал их в соответствии с нужной выкройкой, соединяя между собой кольца и заклепывая их концы.

Нам до сих пор немного известно о конкретных способах и приемах изготовления панцирных доспехов, но кое-что можно почерпнуть из немногочисленных иллюстраций, на которых изображены ремесленники за работой, из списков инструментов и из тщательного анализа того, как развивалось мастерство изготовления кольчужных лат. Также нам кое-что известно об организации работы в оружейных мастерских, хотя знания эти удручающе скудны. Есть данные, указывающие на специализацию среди ремесленников, изготовлявших кольчуги. Где-то между 1298 и 1344 годами итальянский автор Гальвано Фьярнма сочинил труд под названием «Chronichon Extravagans», в котором описал кое-какие детали работы оружейников Милана, одного из важнейших центров оружейного производства в период между XIII и XVI веками. «На нашей территории, – пишет Фьярнма, – обитают в великом множестве ремесленники, изготовляющие всякий вид доспехов и оружия – хауберки, нагрудники, пластины, шлемы, каски, стальные шляпы, ожерелья, рукавицы, поножи, набедренники, наколенники, а также копья, метательные копья, мечи и так далее. Вещи эти делаются из твердого железа, сверкающего как зеркало. Одних только изготовителей кольчуг насчитывается не меньше сотни, не говоря уже о бесчисленных подмастерьях, каковые с величайшим умением делают кольца для кольчуг. Есть мастера, делающие круглые щиты, большие и малые, а людей, делающих оружие, и вообще невероятное множество. Этот город снабжает оружием все города Италии и вывозит его даже к татарам и сарацинам». В сочинении Фьярнмы мы имеем составленное очевидцем свидетельство того, что в Средние века среди оружейников существовала известная специализация, так как каждый ремесленник выполнял определенный вид работ. Кроме того, из книги Фьярнмы мы узнаем, что панцирные доспехи носили уже в первой половине XIV века.

Из более поздних документов становится известно еще больше. Стоит, например, взглянуть на списки ремесленников, работавших в XVI веке в гринвичских оружейных мастерских Генриха VIII. Из этих списков мы очень многое узнаем о специализации, существовавшей в мастерских: «молотобойцы» ковали пластины, «вальцовщики» формовали и полировали пластины после их ковки, «слесари» приделывали к готовым доспехам петли, застежки и крепления, а другие ремесленники следили за правильной сборкой лат и изготовляли подкладку.

В миланских мастерских XV века мы находим специализацию, не уступающую таковой на современных поточных линиях массового производства товаров. Каждый из работавших в Милане ремесленников был занят исключительно изготовлением какой-то одной определенной части доспехов. Действительно, маловероятно, что когда-то было такое время, что один человек мог изготовить доспехи целиком – от начала до конца. Так же невероятно, чтобы один человек в наше время сделал автомобиль от начала до конца.

Панцирное облачение выделывали из брусков (биллетов) стали или закаленного железа; эти бруски расковывали в плоские пластины вручную или водяными падающими молотами. Пластины потом разрезали по заготовленным лекалам разных частей будущих доспехов, а потом ковали их на «шаблоне» или форме, подобных тем, с которыми в наше время работают серебряных дел мастера. Шаблонами мы называем набор небольших наковален разной формы, насаженных на вертикальную стойку, которая могла служить станком или большой деревянной болванкой.

Для придания пластине основной грубой формы применяли холодную ковку, хотя, возможно, в течение этого процесса пластину один или два раза отжигали или закаливали. Некоторые операции, например загнутые детали, завернутые края, можно было изготовлять только путем горячей ковки. После того как всем заготовкам придавали нужную форму, наступала самая трудная часть работы: сборка и подгонка частей. Этот этап был, конечно, самым важным, ибо если разные детали не подошли бы друг к другу или не перекрывались бы между собой, то не была бы выполнена главная цель изготовления доспехов – они не защищали бы своего хозяина, не обеспечивали бы достаточной гибкости и свободы движений, а между частями возникли бы опасные зазоры. Присмотритесь к готовым доспехам, и вы сами убедитесь в том, как тщательно каждая деталь подогнана к соседней. Когда сборку и подгонку деталей заканчивали, изделие передавали полировщикам, которые чистили и полировали доспехи на водяных абразивных колесах. Если доспехи предполагалось украсить насечкой или инкрустациями, то дальше готовое изделие передавали граверам или ювелирам, а когда они заканчивали свою работу, слесарь навешивал на готовые доспехи петли, застежки и ремешки. И наконец, с внутренней стороны делали подкладку и завершали окончательную сборку готовых лат.

Толщина стали в латах варьируется, по толщине отличаются не только разные детали – одна и та же часть в разных местах могла иметь неодинаковую толщину. Нагрудник не только толще спинной части кирасы, но его передняя часть толще, чем боковые части; передняя часть шлема, защищающая темя, толще, чем часть, прикрывающая затылок. Твердость поверхности также варьируется, наружная часть намного тверже внутренней.

Поверхность доспехов по твердости не уступает стеклу, на них трудно оставить царапину каким бы то ни было материалом; но поверхность эта и в отдаленной степени не обладает хрупкостью стекла. Должно быть, при отливке стали использовали какие-то присадки, хотя сейчас никто не знает, как именно это делалось. Твердость была важна для латного панцирного доспеха из самых практических соображений: твердость препятствовала пробиванию доспеха, так как твердая, гладкая, скругленная и отполированная поверхность лат была предназначена для того, чтобы отводить и отражать самые мощные удары. Из описаний последнего периода Столетней войны мы узнаем, что даже стрелы английских лучников не могли пробить панцири французских воинов – такие доспехи были разработаны специально для противодействия лучникам, даже если те стреляли с близкого расстояния, стрелы просто отскакивали. Но, несмотря на такую твердость, мы знаем, что подчас сокрушительные удары топором, молотом или мечом все же пробивали панцирные доспехи.

На большинстве самых добротных доспехов можно обнаружить клеймо оружейника – индивидуальное или цеховое. В некоторых случаях клеймо проставлено только на основных частях, в других случаях – на всех частях и даже на каждой пластине. Иногда на наружной (правда, чаще все же на внутренней) стороне доспехов можно видеть знак владельца – это гравированные или нарисованные значки (магические формулы или изображения амулетов). Например, на обоих наколенниках (с внутренней стороны) и на внутренней стороне обоих наплечников доспехов Шотта фон Хеллингена были нарисованы красные иерусалимские кресты. На верхней части наружной стороны нагрудника кирасы был выгравирован герб Шотта (рис. 59). Эти знаки и отметки изготовителя, своего рода подписи, свидетельствуют о гордости людей, делавших доспехи. Оружейники стремились оставить свой знак, свидетельство того, что латы сделаны именно ими. Иногда знак ставился как символ верности сюзерену. Кроме того, в изготовлении доспехов можно увидеть зачатки гражданского достоинства, так как в дополнение к клеймам оружейников мы часто можем наблюдать на доспехах «виды городов», где проживали мастера, или заметить гербы отдельных правителей (особенно это касается изделий, изготовленных в конце Средневековья).

Доспехи никогда не были такими тяжелыми, как это часто представляется нам. Полные доспехи 1470 года были не тяжелее – а подчас и легче, – чем полная выкладка английского пехотинца времен Первой мировой войны. Средний вес доспехов равнялся 57 фунтам (приблизительно 26 килограммам), но надо помнить, что этот вес не давил на плечи, как он давит на плечи пехотинца, а был равномерно распределен по всему телу. Вопреки распространенному мнению, доспехи, помимо всего прочего, изготовлялись так, чтобы их было удобно носить. Главной заботой оружейника было подогнать доспехи точно по фигуре владельца – такого искусства достигает не всякий первоклассный портной. Если была такая возможность, то с хозяина будущих доспехов снимали мерку, а потом за несколько примерок подгоняли готовое изделие. Если же владелец будущих доспехов почему-либо не мог сам приехать в мастерскую, то туда присылали данные снятия мерки. Например, рыцари Англии или Испании часто заказывали доспехи в Милане или Аугсбурге. Иногда размеры посылали с образцами одежды, а иногда снимали восковые копии с конечностей заказчика. Например, герцог Туренский в 1386 году «послал в Германию маленький дублет как модель для изготовления пары пластин (нагрудника и спинной части) для его персоны».

Или приведем запись в бухгалтерской книге испанского королевского дома, относящуюся ко второй четверти XVI века: «За воск для отливки модели ног Его Величества, отправленной господину Дезидериусу Кольману, занимающемуся изготовлением доспехов…» Такая забота о точной подгонке доспехов относится как к кольчужным латам, так и к панцирным доспехам, хотя, конечно, гибкость кольчуги позволяла уделять меньше внимания точной подгонке снаряжения. И наконец, всякий, кому предстояло сделаться воином, начинал тренироваться в ношении доспехов с семилетнего возраста, поэтому, когда ребенок становился рыцарем, он был уже привычен к постоянному ношению доспехов (к классу воинов относились все мальчики благородного происхождения, но были и исключения).

Благородные юноши Средневековья учились носить доспехи, так же как сейчас дети учатся читать и писать, – с самого раннего возраста. Хуан Кехада де Реаго, рыцарь и писатель начала XVI века, утверждает «необходимость воспитывать воина с того раннего возраста, когда мальчик начинает учиться читать, познавая азбуку» («Учение об искусстве рыцарства» («Doctrina Delia Arte Delia Cavalleria»). Каждый день ученик носил доспехи и упражнялся в них, ведь когда он становился мужчиной, то должен был проводить в латах много времени, не говоря о том, что ему необходимо было воевать в них (в Средние века воином начинали считать человека, достигшего четырнадцатилетнего возраста). Но воин не только умел носить доспехи, он был гордым наследником традиции, основанной его предками тысячу лет назад, – проводить большую часть жизни в боевом снаряжении.

Конечно, у доспехов были и крупные недостатки. Самым большим из них – независимо от того, насколько владелец был привычен к их ношению и насколько хорошо они подогнаны, – были духота и перегревание. В доспехах воин мог страдать от невыносимой жары. Шекспир, очевидно, хорошо знаком с этой проблемой, так как во второй части исторической трагедии «Король Генрих Четвертый» говорит устами принца Генриха следующее:

В большом сражении при Азенкуре в 1415 году дядя короля Генриха герцог Йоркский – тучный мужчина средних лет – умер от изнеможения и теплового удара в своих доспехах.

Если принять за точку отсчета доисторические времена, то развитие европейского защитного снаряжения шло по двум направлениям – классическому и варварскому. К первому относятся бронзовые и железные доспехи микенцев, греков и римлян. Это развитие началось около 2000 года до н. э. и закончилось в начале Средних веков в Восточной Римской империи (Византии). Начало второму направлению положили кожаные и кольчужные доспехи варваров – кельтских и тевтонских народов, которые веками боролись с Римом и в конце концов опрокинули великую империю в V и VI веках. Этот тип доспехов просуществовал в Европе вплоть до XVII века.

В конце первой главы было сказано, что крестоносец XII века был вооружен и экипирован так же, как его готский предок в веке IV: надо заметить, что латное снаряжение кельтского воина в 400 году до н. э. было, в общих чертах, таким же, как у крестоносца. Основой всех европейских доспехов была кольчужная рубаха. Происхождение кольчуги и время ее первого появления неизвестны, но есть достаточно документальных данных о том, что кельты пользовались кольчугой еще в IV веке до н. э.

Рис. 7.

До кольчуги варварский воин защищал свое тело в сражении доспехами из кожи, такими, видимо, «бычьими панцирями», которые носили во всех армиях Европы в период с 1650 по 1750 год, когда окончательно было прекращено производство металлических доспехов. Конические бронзовые шлемы и большие деревянные щиты находили в захоронениях, датированных 700 годом до н. э. Воевавшие с Римом галлы оставили множество археологических свидетельств своего вооружения и доспехов: кольчужные рубахи, полностью сохранившиеся щиты, большое количество шлемов разных типов, бесчисленные копья и многочисленные мечи. Сведения об этих предметах мы находим у римских писателей, которые не только детально описывали само вооружение, но и то, как пользовались им его владельцы. Картину дополняют сохранившиеся до нашего времени фрагменты скульптур – большие и малые (рис. 8). Приблизительно таким же вооружением и такими же доспехами пользовались в основном европейские воины до времен норманнов, то есть до 1066 года. Существует множество иллюстраций, которые убедительно демонстрируют, что в первое тысячелетие н. э. в вооружении европейских витязей очень сильно чувствовалось галльское влияние. Например, на рисунке 9 приведено изображение конного воина, отчеканенное на стенке большой золотой вазы, изготовленной около 860 года н. э. Эта ваза – часть сокровищ, найденных в Венгрии, в местечке, название которого очень трудно произнести англоязычным людям, – в Надьсентмиклоше.

Я нарисовал это изображение в современной манере, потому что, несмотря на то что древний ювелир со всем тщанием изобразил в подробностях вооружение и доспехи, все же всадник и лошадь выглядят довольно странно для современного читателя. Кроме того, на вазе у воина нет меча. Вероятно, для этого имелись веские причины, но для наших целей я рискнул снабдить его и мечом. Как видите, вооружение и снаряжение этого воина весьма похоже на облачение галла из Вашере (рис. 8), но еще больше этот всадник похож на норманнских рыцарей с гобелена из Байе.

Рис. 8. Галло-римская статуя кельтского воина приблизительно 100 года до н. э. из Вашере.

Кольчужная рубаха (которую северные народы называли бирки, а в остальной Европе именовали хауберком) представляла собой длинное, почти до колен, одеяние. Шейное отверстие затягивалось шнуром или застежкой с клапаном, а после 1100 года короткие свободные рукава стали длинными и облегающими. После 1175 года рукава многих хауберков стали заканчиваться глухими «варежками», которые натягивали на кисть руки. Варежки представляли собой маленькие кольчужные мешки с отдельным вместилищем для большого пальца. Ладонь, по вполне очевидной причине, кольчугой не защищалась, но в некоторых случаях к краям отверстия пришивали кусок ткани. В ткани было отверстие, из которого можно было легко выпростать руку, так как варежку надевали только тогда, когда столкновение становилось неизбежным. Приблизительно до 1250 года непременной составной частью хауберка был кольчужный капюшон. После 1250 года этот капюшон стали делать в виде отдельной детали. Лицевое отверстие стягивали шнуром, пропущенным в крае отверстия, или застегивали с помощью специальной застежки с клапаном (рис. 5). Надетый на голову, этот капюшон был очень похож на балаклавский шлем.

Рис. 9. Конный воин IX века. Перерисовано с изображения на золотой вазе, найденной в Надьсентмиклоше, в Венгрии.

В самом начале эпохи ношения кольчуг ноги защищались только кожей или полотняными штанами (выкроенными приблизительно так, как современные джинсы), которые крест-накрест подвязывались у колен, если рыцарь не носил сапог до колена, однако начиная с 1100 года состоятельные воины начали носить кольчужные чулки, которые были длиной до ступни и тоже покрывали ее. Чулки удерживались полосами кожи, прикрепленными к поясу. Такие чулки называли «шоссами» (шароварами) (рис. 11).

Кольчужные доспехи защищали своего владельца от последствий режущих и рубящих ударов, но поскольку кольчуга гибка и податлива, то она не могла защитить от гематом и переломов. Поэтому под кольчугу надевали кожаную одежду – длинные «штаны» на ноги и облегающий кожаный камзол и плотную простеганную рубаху. Эти кожаные одежды, носимые под кольчугой, довольно эффективно поглощали силу ударов, но все же главным средством защиты воина был щит и проворство в уклонении от ударов. Было гораздо лучше уклониться от удара, чем испытывать на прочность доспехи.

Рис. 10. «Варежка» (кольчужная рукавица), фрагмент медного изображения сэра Роберта де Септванса в кентской церкви (1306).

Рис. 11. Облачение в кольчугу. Воин слева крепит шоссы, человек в центре натягивает чулки, защищающие бедра, а человек справа надевает через голову хауберк, который носили поверх простеганного «халата».

Приблизительно до 1190 года хауберк носили поверх всех прочих одежд, но после этого времени на кольчугу стали надевать полотняную одежду, по фасону похожую на ночную рубашку (рис. 7 и 12). Такое покрытие, вероятно, служило для защиты металлической кольчуги от влаги, а может быть, для того, чтобы не было перегрева от солнечных лучей. Позднее полотняную одежду украшали гербами и прочими геральдическими символами.

Рис. 12. Отдетый в кольчужные доспехи конный воин в схватке с алебардистом. На рисунке изображена самая ранняя форма алебарды, какой ее применяли в начале XIV века. На голове у пехотинца, вооруженного алебардой, надет железный «котелок», кожаный чепец и стеганая бригандина.

Кольчужный чепец носили поверх плотно прилегавшей маленькой стеганой шапочки, похожей на сетку для волос, а поверх чепца надевали маленький шлем. Приблизительно до 1050—1100 годов этот защитный головной убор в нашем представлении связывался с норманнами, хотя во всей Европе его носили начиная с раннего железного века (около 800 года до н. э.), а в раннем Средневековье кольчужный чепец был весьма популярен на огромном пространстве от Персии до Швеции. Доисторические шлемы или колпаки ковали из тонкой бронзы, но уже в начале Средних веков шлемы стали делать из треугольных железных пластин, приклепанных к бронзовому остову. Средневековые шлемы были по нижней кромке окантованы горизонтальной полосой на уровне бровей, а к этой полосе крепили две (или больше) искривленных железных полосы, которые под углом скрепляли на вершине шлема. После 1050 года шлемы такого типа все чаще стали делать из одной железной пластины. Но почему это произошло? Вероятно, потому что сплошная, без швов, железная пластина обеспечивала более надежную защиту. После 1150 года появляется высокий, с плоским верхом и прямыми боковинами шлем, немного напоминающий кастрюлю. Но с 1220 года шлем такого типа вытесняется более практичным колпаком, выполненным по форме головы; такие стальные колпаки стали доминировать наряду со шлемами ореховидной формы.

То, что мы сейчас вкратце описали, являлось основой «сбруи» европейских воинов с 1050 по 1300 год. Эти доспехи были эффективны, если считать эффективностью их способность предупреждать смерть от ударов холодным оружием, но описанные латы не могли предотвратить ранений, многие из которых причиняли стойкие увечья; если же в воина попадал лучник, то доспехи оказывались и вовсе бесполезными, так как узкий «пилум» (наконечник) стрелы длиной почти в один метр, летевшей со страшной силой, проходил сквозь кольчужное плетение, как нож сквозь масло.

Весьма поучительны слова и деяния Геральда Валлийского, известного под именем Гиральдус Камбрензис; этот автор хроник XII века, которого, по его целям и намерениям, можно смело назвать средневековым журналистом, помимо всего прочего, рассказывает множество интересных вещей о нескончаемых битвах на валлийской границе, происходивших в конце XII века. Описывая столкновение солдат одного из английских баронов, Вильяма де Браоза, с валлийцами, Геральд рассказывает о том, как валлийский лучник выстрелил по английскому кавалеристу. Стрела попала англичанину в бедро, пробила кольчужную рубаху (хауберк), кольчужный набедренник, штаны; проткнув ногу навылет, стрела прошла сквозь деревянные и кожаные детали седла и ранила лошадь. Против оружия, обладавшего такой пробивной силой и причинявшего физические раны и массу тяжелых переживаний, кольчуга, очевидно, устоять не могла. В начале XIV века эффективность лука против кольчуги была продемонстрирована с ужасающей ясностью. Именно в этот период английские йомены, освоив валлийский лук, практически истребили две шотландские армии при Дапплине (1332) и Халидон-Хилле (1333). Позже, в 1346 году, при Креси английская армия, на две трети состоявшая из лучников, выкосила надменное французское рыцарство. После такой демонстрации мощи длинного лука ужасная слава этого оружия разнеслась по всей Европе. Большинству военных стало ясно, что от лука требуется более эффективная защита, чем кольчуга. Но что, скажите на милость, могло противостоять смертоносному действию точно направленной острой стрелы, выпущенной из большого мощного лука, согнутого руками опытного лучника? К тому же если подумать, то длинный лук был не единственной проблемой, с которой столкнулось защитное снаряжение воина, ибо как раз в это же время на полях сражений появилось новое оружие пехоты – большой топор с широким лезвием и толстым острием на конце древка, что одновременно придавало ему сходство с копьем. Насаженное на древко длиной около пяти футов, это напоминавшее топор оружие позже получило название алебарда. В битве при Куртрэ во Фландрии (1302) алебарду применили сильные фламандские горожане, которые истребили большую и великолепно вооруженную армию французских рыцарей. Позже, в 1315 году, швейцарские крестьяне применили алебарду с такой смертоносной силой, что буквально разнесли в клочья австрийскую кавалерию при Моргартене. В Англии тоже не обошлось без этого нового средства, когда армия шотландцев под командованием Брюса нанесла поражение большой армии Эдуарда II при Бэннокберне в 1314 году. Оружие, применяемое во время этих сражений, продемонстрировало всю свою мощь, точность и силу, отнюдь не по-рыцарски нанося калечащие удары и легко пробивая доспехи одетых в кольчуги кавалеристов.

Такие грозные для рыцарства события и применение упомянутого оружия, без сомнения, ускорили развитие панцирных доспехов. Но не только они послужили основной причиной такого развития. Во всяком случае, с самого начала XIV века, в течение тридцати лет, проводились опыты применения пластинчатых лат для защиты конечностей. Кроме того, не надо забывать, что сплошные панцирные доспехи для защиты туловища применялись всегда, начиная с глубокой древности.

В середине XIII века к кольчужным чулкам, шоссам, добавили пластинчатую защиту колена. Эти приспособления, названные наколенниками, крепились к нижней кромке плотных стеганых штанов, прикрывавших бедра. Некоторые из таких «набедренников» делали в виде отдельных рукавов, надевавшихся на бедра, как шаровары, но в некоторых случаях это были настоящие штаны, напоминавшие по форме бриджи. В некоторых случаях, главным образом после 1230 года, переднюю часть голеней стали закрывать легкими металлическими пластинами, которые называли полупоножами, но встречались они редко вплоть до конца столетия. Начиная приблизительно с 1300 года все чаще стали использовать закрытые поножи. Изготовляли их из двух пластин, одна для передней части голени, вторая – для задней. Пластины соединялись друг с другом петлями на наружной боковой стороне голени и застегивались с помощью ремней и пряжек на внутренней боковой стороне (рис. 13 и 14).

Рис. 13. Полупоножи, около 1310 года.

Рис. 14. Закрытые поножи, около 1325 года. Хотя закрытые поножи получили широкое распространение после 1320 года, есть данные о том, что их носили уже в 1310 году.

Рис. 15. Дублет. Небольшие, перекрывающиеся железные пластины приклепывались к внутренней поверхности жилета. Боковые пластины заходят на спину, где скрепляются со спинными пластинами ремнями и пряжками; не укрепленная пластинами шейная часть дублета, который надевали через голову, расположена на плечах и прикрепляется к остальной части «кнопками».

Сплошные железные или кожаные доспехи для защиты туловища появились одновременно с полупоножами. До нашего времени образцы этого снаряжения не дошли. Как известно, носили их под одеждой, поэтому об их конструкции мы можем судить лишь по статуям и иллюстрациям, которые дают лишь приблизительное представление. В нашем распоряжении имеются надежные литературные источники, доказывающие, что железные пластины начали использовать для изготовления нагрудников еще в 1190 году (см. книги Гиральдуса Камбрензиса «Topographia Hibernica et Expugnatio Hibernica», lib. I, глава XX; Гильома ле Бретона «Philippide», lib. III, строки 494—498). Был разработан также другой, более распространенный тип защитного снаряжения; его назвали дублетом или бригандиной. Можно сказать, что это был обычный жилет из ткани, внутренняя поверхность которого покрывалась внахлест небольшими металлическими пластинами, которые крепились (как правило, заклепками) к ткани. Иногда дублет служил верхней одеждой. Металлические пластины приклепывались или пришивались к внутренней стороне дублета на груди и на спине, оставляя полы свободными. В других случаях дублет изготовляли как отдельную часть снаряжения и надевали на кольчужную рубаху и под верхнюю одежду (рис. 15).

Приблизительно до 1340 года многие состоятельные и следовавшие за модой воины пользовались усиленными кольчугами. Однако снаряжение такого типа было весьма уязвимым для алебарды и лука. Почему? Дело в том, что эти средства защиты имели соединительные швы, которые можно было проколоть, расширить, вонзить туда острие меча или наконечник копья. Кроме того, такое снаряжение было многослойным – кожаный камзол, стеганая прокладка, хауберк, дублет или бригандина, верхняя накидка – все это делало рыцаря неуклюжим и неповоротливым. Вскоре то, что причиняло неловкость при движениях, стало неэффективным и вышло из употребления. В результате появилось полностью облегающее тело гибкое сочлененное защитное снаряжение, которое оказалось в каком-то смысле шагом назад, к кольчуге, но при изготовлении теперь стал использоваться материал с твердой, непробиваемой поверхностью.

Рис. 16. Нагрудник конца XIV века (Баварский национальный музей, Мюнхен).

Дублет был основным средством защиты туловища на протяжении всего XIV века, хотя уже в 1350 году в ходу были стальные нагрудники; эти нагрудники делали из одной цельной пластины; часто одновременно надевали и защитную пластину для спины. Сведения по внешнему виду и конструкции такого снаряжения мы черпаем, главным образом, из скульптурных изображений рыцарей того времени, но в Мюнхене есть настоящий нагрудник, изготовленный около 1390 года (см. рис. 16). Этот панцирь прикрывает туловище от шеи до пояса и, как старый добрый дублет, покрыт тканью (красный бархат на грубом полотне). Эта ткань спускается ниже пояса и переходит в короткую юбку, к внутренней поверхности которой приклепаны пять полукруглых железных полос, перекрывающихся, подобно чешуе, верхними частями. Эта защита сделана в стиле прежнего дублета, но она более эффективна, так как полукруглые петли переходят на боковые части юбки и закрывают, таким образом, не только перед. Эту юбку назвали накидкой или набрюшником и использовали ее все время, пока в военном деле применялись доспехи.

До нашего времени дошло множество кирас, все они изготовлены после 1420 года. Эти образцы доказывают наблюдательность и точность в изображении доспехов, оружия и одежды средневековых скульпторов и художников. Кирасой называется защитное приспособление, прикрывающее одновременно грудь и спину; термин стали употреблять начиная с XV века, а происходит он от слова «cuirie», или «cuiret», которым обозначали (обычно кожаный) нагрудник. Другим термином, которым обозначают защиту груди и спины начиная с XIV века, является «парная пластина».

Рис. 17. Ножные латы, около 1380 года. Это часть доспехов (хранятся в Шартре), изготовленных для французского короля Карла VI, когда он был ребенком.

Доспехи, защищавшие ногу, состояли из закрытых поножей, наколенников и набедренников. Поножи (как, например, изображенные на рисунке 14) покрывали голень целиком; наколенник изготовляли из одной металлической пластины, в которой делали выпуклое углубление, соответствующее по форме наколеннику и охватывающее коленную чашечку, далее по бокам наколенник переходил в небольшую плоскую пластину, прикрывавшую боковую и заднюю поверхности коленного сустава. Главная часть наколенника сверху и снизу прикреплялась к узким пластинкам, одна из которых прикреплялась к поножам, а вторая к набедреннику. Внутренняя поверхность коленного сустава оставалась незащищенной, так как это затруднило бы посадку в седле. Набедренник делали из одной цельной пластины, откованной по форме наружной части бедра.

Начиная приблизительно с 1380 года к основной пластине стали приклепывать вторую, более узкую пластину, защищавшую заднюю часть бедра (рис. 17). Надежно защищалась также стопа с помощью так называемого солерета или сабатона – состоявшего из перекрывающихся узких пластин (по виду сабатон напоминал тело осы или лобстера). Иногда сабатоны крепили к нижней части поножей, а иногда их выполняли как отдельную пару обуви. При креплении к поножам под пяткой пропускали пару ремней, которые и удерживали сабатоны. Если же солерет был отдельной частью снаряжения, то его прикрепляли к обуви. Набедренники удерживались на месте ремнями, обернутыми вокруг бедра. Шнур прикреплялся к кожаному клапану, который одним концом приклепывали к набедреннику, а второй конец подвешивали к поясу, то есть так же, как в более ранние времена для крепления кольчужных чулок.

Рис. 18. Наручи, около 1360 года.

Доспехи для рук назывались наручи. Сначала этим термином обозначали защитное приспособление для предплечья, а с конца XIV века сталью начали защищать всю руку. Доспех для руки состоял из нижнего наруча – пары небольших пластин, прикрывавших предплечье, точно так же как поножи защищали голень. Нижний наруч крепили к налокотнику, по форме похожему на наколенник. Налокотник, в свою очередь, прикрепляли к верхнему наручу – паре пластин, защищавших плечо. В отличие от набедренника верхний наруч охватывал плечо по всей окружности. Надплечье защищалось последовательностью перекрывающихся небольших пластин, называемых наплечником. При этом область плечевого сустава оставалась незащищенной, но поскольку рыцари, как правило, носили под панцирем кольчужную рубаху, то и эта область не была полностью беззащитной. Недостаток этот восполняли пластиной, защищавшей подмышку. К задней поверхности пластины приклепывали ремешок, который пристегивали к наплечнику, то есть пластина свободно подвешивалась над подмышечной областью.

Рис. 19. Латная рукавица в форме песочных часов, около 1360 года.

Латные рукавицы защищали кисти рук; еще в середине XIII века к кожаным перчаткам начали прикреплять маленькие железные, а также изготовленные из рога или китового уса пластины. Однако к 1350 году была разработана более простая конструкция. Одну пластину отковывали в форме короткой расширяющейся манжетки с раструбом, защищавшей тыл кисти и боковую поверхность большого пальца. Эту пластину крепили к кожаной перчатке, на пальцы которой наклепывали перекрывающиеся маленькие пластинки (рис. 19). Множество таких рукавиц можно видеть на надгробных изваяниях, а почти полностью сохранившиеся латные рукавицы, принадлежавшие Эдуарду – Черному Принцу, до сих пор хранятся в Кентерберийском соборе. В этих рукавицах сохранились даже кожаные перчатки.

Шлемы, которые носили с латами описанного типа, имели нечто общее со старыми коническими шлемами норманнов, но были выше, а боковые и затылочная части спускались ниже. Вместо того чтобы надевать под шлем кольчужный чепец, теперь кольчугу стали крепить к нижнему краю шлема, и она свисала с них, как занавеска, прикрывая подбородок и шею, падая на плечи, как накидка (рис. 21). Эту накидку называют бармицей (англичане называли ее «aventail», французы «camail»). Лицевое отверстие шлемов, называемых бацинетами,прикрывало забрало. На некоторых шлемах сохранялся старый наносник, как на шлемах древних норманнов, но теперь, в XIV веке, наносник не был частью шлема, выступающей вперед и вниз с его передней части, а стал частью бармицы; когда наносник был не нужен, он висел на груди. Когда наступал час сражения, воин просто поднимал его и прикреплял к лобной части шлема. В результате часть бармицы тоже поднималась вверх и закрывала рот и щеки. Это было довольно популярное приспособление, но его ни в коем случае нельзя было признать особенно эффективным. Намного лучше было забрало, которое делали из одной большой пластины, целиком закрывающей лицо. Петлей забрало крепили к лобной части шлема, но так же, как и наносник, его можно было снять, если не надо было драться. Сохранилось множество таких забрал; некоторые имели очень простую форму (рис. 20), но у других передняя часть была выполнена в виде выступающего хобота. Над хоботом располагались смотровые щели, снабженные для защиты глаз выступающим ободком; такая же щель находилась под хоботом, что делало забрало гротескной копией человеческого лица. Изготовлялись также увеличенные варианты забрал с хоботом. Боковые стороны забрала были отодвинуты кзади и перекрывали боковые части шлема. Боковые стороны крепились к штифтам, фиксированным к основной части шлема над ушами (рис. 21). Такое крепление напоминало подвеску на петлях с удаляемыми штифтами; когда рыцарю было не нужно забрало, он просто вытаскивал штифты из петель. Штифты подвешивались к шлему на кожаных ремнях и не терялись. Вне битвы рыцарь вообще снимал забрало с шлема и носил его отдельно (или, что более вероятно, отдавал его оруженосцу).

Рис. 20. Бацинет с петельным забралом, называемым клапвизором (Музей Валерии, Зиттен).

Рис. 21. Бацинет с забралом, около 1390 года (арсенал замка Хурбург, Тироль).

Приблизительно до 1420 года на доспехи надевали сверху верхнюю одежду. Это не была больше развевающаяся на ветру накидка, похожая на ночную рубашку XIII века. Теперь это была хорошо пригнанная по фигуре одежда, плотно прилегавшая к доспехам, и похожа она была на матросскую форменку. Эти одежды обычно живописно украшали гербами владельцев. В Англии она так и называлась – гербовая одежда (coat of arms). Сейчас это выражение употребляют для обозначения ношения герба. После 1420 года (а на континенте еще раньше) от ношения гербов отказались, и рыцари, впервые за свою долгую историю, появляются закованными с головы до ног в сверкающую сталь. В те времена непокрытые доспехи называли «белыми» латами.

Приблизительно после 1420 года произошло несколько важных изменений в конструкции и стиле изготовления доспехов. Самым заметным явлением стал отказ от ношения гербовой верхней одежды, хотя в конце пятидесятых годов XV века начали носить плащи. Эти накидки надевали поверх лат и украшали гербом. Еще одним нововведением стало увеличение размеров латной накидки. Эта особенность показана на рисунке 22. Для того чтобы проиллюстрировать основные черты лат около 1430 года, я выбрал серебряную статуэтку святого Георгия из Барселоны. На статуэтке, сделанной во второй половине XV века, изображены – очень верно и с соблюдением точных деталей – миланские доспехи той эпохи. Правда, перерисовывая статуэтку, я допустил некоторые вольности: убрал щит, добавленный в XVTTT веке, восстановил верхние набедренники (небольшие пластины, свисающие с нижнего края накидки), изобразив их, как положено, лицевой стороной наружу. Когда-то они были сняты, а потом снова подвешены, но наизнанку. Подобные же доспехи можно видеть на изваянии Вильяма Филиппа, лорда Бердольфа в Деннингтонской церкви графства Суффолк. Несколько соединенных между собой обручей крепились к нижнему краю задней части кирасы. Этот элемент лат называли кулетом. Иногда к нижнему краю кулета прикрепляли свободно свисавшую пластину, прикрывавшую крестец, – задний набедренник. К 1450 году изменился стиль латной накидки. В нижней пластине вырезали дугообразное отверстие. Постепенно этот вырез увеличился в размере, и в конце концов нижнюю пластину просто разделили на две, и получилась пара больших набедренников. Сравните рисунок 23, на котором показана кираса такого типа (миланская работа около 1460 года), с рисунком 22.

Рис. 22. Серебряная статуэтка святого Георгия, около 1430 года (Барселона).

Рис. 23. Миланская кираса около 1460 года. Вид спереди, сбоку и сзади. Четыре отверстия в правом боку нагрудника предназначены для болтов, которыми крепилась съемная опора для копья.

На статуэтке святого Георгия вы видите небольшую дополнительную пластину в нижней части нагрудника кирасы, которая прикрепляется к ней расположенным в центре пластины ремнем, – эта усиливающая деталь называется плаккартом. По прошествии столетия эта часть стала больше. На кирасе, изображенной на рисунке 23, эта часть доходит уже почти до самого верха нагрудника. Задняя пластина кирасы выполнена из перекрывающих друг друга частей, что придает ей довольно неплохую гибкость. Отверстия для заклепок представляют собой скорее щели (подвижные или немецкие заклепки), что допускает движения в направлении вверх и вниз. На рисунке 23б кираса показана с левой стороны. Как можно видеть, передняя и задняя части кирасы в этом месте скреплены петлями. Для того чтобы надеть эту часть доспехов, воин раскрывал кирасу на петлях, надевал ее и закрывал. После этого обе половины кирасы скреплялись между собой застежками, расположенными на правом боку доспеха. Ремешок прикреплялся к нагруднику и продевался в пряжку, расположенную на задней части кирасы. Верхние края накидки и кулета просто набрасывались на кирасу сверху в ее нижней части. Вы, должно быть, уже заметили, что главным отличительным признаком доспехов является обилие перекрывающихся пластин. Везде, где это возможно, пластины перекрыты так, чтобы отводить в стороны колющие и рубящие удары любого оружия, какое может использовать противник. Очевидно, это и была самая главная задача ремесленника-оружейника и признак его высокого мастерства, основанного на практической заботе о безопасности, которая, в конце концов, является главной целью, поскольку речь идет о латах. Но удивительно, что, когда делают имитацию доспехов, этим железным правилом почему-то часто пренебрегают.

Доспехи тех времен всегда имели мощные, загнутые кнаружи края основных пластин, в особенности это касалось краев отверстий для рук и горловины кирасы. Такие же выступающие мощные ребра добавлялись и к набедренникам (останавливающие ребра); целью было зафиксировать или отразить острие любого оружия, скользнувшее по пластине. Особенно отчетливо видна эта тенденция в фасоне исполнения ожерелья, где выступающие ребра приняли в конце концов вид стоячего воротника, защищавшего уязвимое место между нижней кромкой шлема и верхней частью кирасы.

Рис. 24. Наручи, около 1460 года. Сравните с наручами на рисунке 18.

В основном форма доспехов в Европе менялась мало приблизительно до 1420 года, когда возникли две самобытные национальные школы, два совершенно различных национальных стиля – один в Италии, а второй в Германии. Итальянский стиль следовал традициям раннего «международного» стиля, хотя доспехи стали более тяжелыми и прочными, а маленькие боковые расширения (пластины-лопасти) – на боковых поверхностях наколенников и налокотников – стали больше и приобрели V-образный зубец в середине. Этот зубец распространял металлическое прикрытие на заднюю часть колена и на область локтевого сгиба. К 1440 году большая часть задней поверхности колена и локтевой сгиб были защищены в большинстве доспехов. Небольшие наплечники XIV века сохранились, но были перекрыты теперь ожерельем, отдельным и сложным элементом, сделанным из нескольких пластин и лучше прикрывавшим лопатки (рис. 24). В Италии эти ожерелья стали просто огромными сзади, но во многих случаях спереди они имели разную форму. Правая часть ожерелья срезалась, чтобы не мешать пользоваться копьем, которое в сражении часто удерживали под мышкой. Левая часть ожерелья стала больше и почти полностью прикрывала теперь верхнюю часть нагрудника, так как исполняла теперь роль щита, который по большей части вышел из употребления к 1400 году. Точно так же в конструкцию левого налокотника и левой части ожерелья были введены усиливающие и удлиняющие элементы соответственно. Использовать эти элементы справа было невозможно, так как они фиксировали руку в согнутом положении. Если воин сражался верхом на коне, то его левая рука оставалась все время практически неподвижной. Но если воин сражался пешим, то он не надевал дополнительные «щиты» на налокотник и на ожерелье, так как в этой ситуации обе руки должны были быть свободными – чтобы двумя руками держать меч или длинный топор, оружие, ставшее весьма популярным у рыцарей в XV столетии (рис. 26). Иногда элементы, усиливавшие ожерелье и налокотники, крепились штифтами, продеваемыми в специальное кольцо, но чаще использовались навощенные плетеные шнуры, пришитые к нижней одежде; концы их продевались в отверстия пластин и завязывались (рис. 25).

Рис. 25. Узловое крепление налокотника, около 1460 года.

Рис. 26. Топор (собрание Уоллеса, Лондон).

Так же как и итальянский, немецкий стиль начал развиваться после 1420 года; первым его достижением стало изменение формы нижней части нагрудника – он стал иметь форму прямоугольного ящика, который немцы называли Kastenburst (см. рис. 34а). Несколько позже были добавлены рельефные расходящиеся лучи; приблизительно после 1440 года немецкие оружейники перестали делать прямоугольный выступ на нагруднике и перешли к изготовлению изящных утонченных доспехов, нагрудники которых часто украшались такими рельефными расходящимися лучами. Позже, после 1455 года, немцы стали добавлять лучи и к другим пластинчатым элементам доспехов – к ожерелью, наручам, набедренникам и наколенникам, но никогда к поножам. Немецкие доспехи конца XV века стали называть готическими, вероятно, из-за их тонкой, удлиненной формы и изящных украшений, имевших сходство с убранством зданий готической архитектуры. Некоторые самые красивые, самые великолепные доспехи относятся именно к этому типу. Некоторые прекрасные доспехи хранятся в Вене, это превосходные образцы ремесленного мастерства, но они никогда не предназначались для реальных сражений; это были «парадные» доспехи. В XV веке латы играли общественную роль, символизируя богатство и общественное положение, и надевали их по особым случаям. Для боевого применения изготовляли более простые (и еще более красивые) доспехи. Эти доспехи называли полевыми или боевыми; обычно они были просты в исполнении и ничем не украшены. Хорошим примером такого рода являются доспехи Шотта фон Хеллингена. Но при всем том самые красивые из боевых доспехов тоже были украшены расходящимися чеканными лучами и рифлением. Эти лучи наносились на доспехи не только для того, чтобы сделать их более красивыми; на тонких пластинах лучи играли роль выступов на гофрированном железе – выступы делают сталь прочнее и увеличивают ее сопротивляемость ударам (рис. 27).

Конец ознакомительного фрагмента.