Глава 2 «АКРА»
Алексей проснулся от лёгкого прикосновения к руке. Было по-прежнему темно, и он сразу схватился за меч. В следующую секунду он понял: рядом стояла женщина, она приложила палец к губам: «Тс-с-с…» Рукой она показывала в направлении двора.
Алексей сообразил, что во двор вошёл кто-то чужой. Ничего удивительного! Калитка ведь не запирается.
Он надел шлем, застегнул ремешок и взял в левую руку щит. Неужели сарацины решили сделать ночью вылазку и вырезать спящих? Вполне вероятно!
Стараясь ступать тихо, он подошёл к двери и прислушался. За дверью шептались, но разговор шёл не на арабском. Не грабители ли вернулись, желая отомстить за унижение предводителя и утрату части добычи?
Алексей изо всей силы пнул дверь. Она распахнулась, кто-то вскрикнул, и тут же по двери ударила палица – оружие бедняков. Точно не сарацины!
Алексей сделал шаг вперёд и ударил мечом вправо, откуда били палицей. Раздался короткий вопль, и к ногам Алексея рухнул человек. В темноте видно было плохо, да ещё и шлем мешал нормальному обзору.
Однако сверху, со второго этажа во двор свалился горящий факел, осветив нападавших. Их было двое, если не считать упавшего. Точно, давешние грабители!
Алексей рубанул мечом того, кто был ближе, и тот молча рухнул. Да и как в его положении кричать, когда шея наискосок перерублена? Зато другой, воспользовавшись секундной передышкой, рванул со двора. Вот же козлы безрогие!
Алексей вернул нож в ножны, взял одного убитого за ноги и выволок его на улицу. Так же он поступил со вторым – чего им тут смердеть? За ночь их обглодают до костей голодные псы. Вовремя ему помогла с факелом хозяйка! Слух у неё хороший или ночью стерегла? А ведь он ей жизнью обязан… Выходит – на добро ответила добром. Хотя, если бы грабители убили его, женщинам тоже бы не поздоровилось. Ограбили бы и убили – это точно, иначе им пришлось бы отвечать за рыцаря.
Алексей снова улёгся, но сон не шёл, и он беспрестанно ворочался.
Послышались тихие шаги, и Алексей понял, что через дверь в коридор кто-то вошёл. Он встал, взял в руки меч. Неужели снова грабители?
Внезапно он услышал мужской голос:
– Фатима?
– Стоять! – крикнул Алексей. Он подскочил к тёмной фигуре, возникшей в дверном проёме, и приставил меч к груди незнакомца.
– Нет! – с криком сверху по лестнице сбежала – почти слетела хозяйка. Она вцепилась в левую руку Алексея и повисла на ней. Хм, родственник он ей, что ли?
– Зажги факел! – приказал Алексей.
Неизвестный что-то сказал по-арабски хозяйке. Та принесла зажжённый факел.
Перед Алексеем стоял мужчина зрелых лет, опоясанный саблей. Враг!
Алексей протянул руку:
– Саблю!
Мужчина помедлил. Но как сопротивляться, когда меч кончиком лезвия касается груди? Он расстегнул пояс с ножнами и протянул его Алексею.
– Иди туда, – левой рукой Алексей указал на дверь своей комнаты. Сам же медленно начал отступать назад, готовый применить оружие – вдруг у незнакомца кинжал в рукаве?
– Сядь на пол.
Женщина тоже вошла – она держала факел.
Мужчина явно понимал латынь.
– Ты кто?
– Я муж Фатимы, хозяин дома.
Алексей растерялся. Что с ним делать? Он был с оружием, и его следовало убить. Но он пришёл в свой дом, беспокоясь за своих женщин, и не сделал Алексею ничего плохого.
– Зачем пришёл?
– За дочерей боялся. Ваши люди бесчинствуют в городе.
– Это чернь, отбросы.
Незнакомец заговорил с Фатимой по-арабски. Он спрашивал, она отвечала. Алексей не понимал их и решил прервать разговор.
– О чём говорите?
– Она сказала, что ты их не обижал.
– Я не дикий зверь. Ты бы лучше остался здесь, будешь моим пленным. Всё равно вам конец. Рассветёт – и бой продолжится. Часом раньше, часом позже, но исход предрешён.
– Я сын своего народа. Попасть в плен постыдно.
– Зато ты сохранишь жизнь. Король Ричард обменяет пленных на выкуп у вашего Саладина, только и всего.
Мужчина прикрыл глаза, подумал, но потом отрицательно покачал головой:
– Выведи меня из города, рыцарь, я уйду к Салах-ад-Дину. И ты больше обо мне не услышишь.
– Хм, так ты же возьмёшься за оружие снова!
– Скажи, рыцарь, а ты бы защищал свой дом, свою семью?
– Глупый вопрос. Конечно!
– Тогда почему ты мне отказываешь в этом священном праве?
– Вы захватили Святые земли. Верните святыни христианам, и война закончится. Никто не хочет посягать на ваши земли – ведь Акра, как и Яффа, не ваши.
– Наш спор может продолжаться до утра, рыцарь. Но с рассветом тебе не удастся вывести меня из города.
– Ты думаешь, я сделаю это?
Алексей задумался. Из истории он знал, что король Ричард, не получив от Саладина выкуп, казнит две тысячи семьсот пленных, отрубив им головы на виду у войска Саладина. Не попадёт ли хозяин дома в их число? И он решился:
– Хорошо, вставай. Делай, что велю, не дёргайся. Изображай пленного.
– Позволь перемолвиться с женой и повидать дочерей.
– Иди.
Хозяин поднялся наверх, на женскую половину, и прошло не менее четверти часа, когда он вернулся.
– Я готов, рыцарь.
– Тогда идём. Путь к пролому знаешь?
– Я его защищал, – горько усмехнувшись, ответил хозяин.
По тёмным улицам бродили простолюдины, грабили дома. Грызлись собаки.
Алексей довёл хозяина до пролома, сопроводил его вдоль крепостной стены, и они вышли в степь.
Когда отошли за лагерь крестоносцев, хозяин сказал:
– Дальше я сам. Благодарю тебя, рыцарь. Если Аллах даст нам возможность свидеться ещё раз – я твой должник.
– Ступай.
Фигура мужчины исчезла в темноте.
Алексей вернулся в дом. Он понимал, что уснуть больше не сможет – слишком беспокойной выдалась ночь. В общей сложности, за ночь ему удалось вздремнуть часа два-три.
Город не спал. По тёмным улицам бродили толпы оборванцев, рыцари в белых накидках, заметных в темноте. Все перемешалось, и Алексей не удивился бы, если бы встретил сарацинов.
Часть кварталов была занята христианами, но большая часть – пока ещё защитниками города. Впрочем, исход всё равно был предрешён, и обе стороны это понимали.
Когда Алексей вошёл в дом, он почувствовал запах съестного. Сглотнул слюни, ощутив сильное чувство голода – в последний раз он ел плов с Рыжим Патриком вчера пополудни. Но в ту же минуту, как будто почувствовав его голод, появившаяся Фатима с поклоном поставила на низкий столик чашку с похлёбкой. Наверное, не отравит.
Алексей поел бараньего супчика, обгрыз косточки. Довольно вкусно, только специй много. Ну да, Восток, у них это принято.
За окном рассвело. Алексей вышел на улицу, нашёл брошенный щит крестоносца и прибил его на калитку, обозначая этим, что дом занят рыцарем. Видел он такие на некоторых домах, когда, проводив за город хозяина, возвращался назад.
К утру убитых крестоносцев с улиц уже убрали похоронные команды во главе со священниками. Мёртвых сарацинов убрали жители под покровом темноты. В жарком климате трупы разлагаются быстро, вот обе стороны во избежание эпидемий и очистили улицы.
Мёртвых убрали, но на мостовых всё равно валялась разбитая мебель, мусор, и город оставлял впечатление неприглядного.
Около десяти утра раздался цокот копыт. По улицам ехали конные рыцари, скорее всего – свита Ричарда. Ведь на конях вести бой в тисках тесных улиц затруднительно.
Один из сопровождающих, глашатай, громко выкрикивал:
– Рыцари! Король Ричард призывает к оружию!
Из домов выбирались заспанные крестоносцы и тянулись следом за свитой. Пошёл и Алексей, хотя, честно говоря, большого желания у него не было. Когда он, неожиданно для себя, попал к крестоносцам, то примкнул к ним по собственной воле. Всё-таки святое дело – освободить Иерусалим от иноверцев. Но на деле он видел, что каждый преследует свои интересы.
Король Ричард со взятием Иерусалима обретёт в христианском мире славу освободителя Гроба Господня, укрепит политический вес среди государей Европы.
Рыцари в большинстве своём желают воинской доблести и трофеев.
Простолюдины хотят одного – обогатиться, побесчинствовать. Они грабили, убивали, насиловали – ведь папа заранее отпустил им все грехи.
Алексей же начал понимать, что он попал как кур во щи – на чужую для него войну. Однако взялся за гуж – не говори, что недюж. Самовольное оставление места боевых действий во всех армиях мира является дезертирством, осуждается и сурово наказуемо. Он хоть и не давал клятвы, не приносил присягу, но покидать воюющий город не собирался.
За ночь сарацины на многих улицах устроили завалы – нечто вроде баррикад, перегородив их камнями, мебелью, сорванными с петель дверями. А за завалами лучники и копейщики: попробуй возьми с ходу!
Первая шеренга рыцарей попробовала и откатилась назад, потеряв двух убитыми и четырёх ранеными. Рыцари решили обойти завал по переулкам, но и те оказались перегорожены. Пока рыцари ночью отдыхали, жители воздвигли завалы. Собственно, они только время тянули, увеличивая потери с обеих сторон. Саладин всё равно не пришёл на помощь, хотя защитники надеялись.
У сарацинов и крестоносцев силы были примерно равны, но у Саладина конница лёгкая, приспособленная к маневренной войне в пустынно-степной местности. А у рыцарей – броневая защита у людей и коней. Саладин понимал, что в прямом столкновении рыцари возьмут вверх, и рисковать не хотел.
После очередного безуспешного штурма завалов рыцари стали совещаться. Алексей предложил издалека забрасывать железные «кошки» на верёвках и с их помощью растаскивать завалы. Нового он ничего не придумал – сапёры так обезвреживали минные поля с противопехотными минами.
Рыцари сначала предложение отвергли, но сами ничего лучше выдумать не смогли. Верёвки нашлись в домах, а пару железных «кошек» изготовили в походной кузнице. Времени потеряли изрядно, но метод оказался эффективным. Камни «кошками» растащить не получилось, а вот мебель, двери, мусор – запросто.
В завале образовалось два узких прохода, и рыцари пошли на штурм. Впереди шли несколько рыцарей в латах с головы до пят и с большими немецкими щитами на манер римских скутумов. Получились своеобразные группы-тараны. Ни стрелой, ни копьём за таким щитом не поразишь.
Рыцари прорвались на баррикады, а дальше уже – бой на холодном оружии.
Алексей тоже бился, не жалея сил, убил двух противников.
Рыцари продвинулись на два квартала. Через переулки было видно, что и по параллельным улицам продвигаются крестоносцы.
Кольцо вокруг сарацинов неумолимо сжималось. Защитники не получали подмоги, и силы их таяли.
Часа в два началась самая жара. В броне было неимоверно душно, и с непривычки двоих крестоносцев хватил тепловой удар. У нескольких пошла носом кровь.
Бой затих сам собой – стороны решили отдохнуть, перевести дух.
Алексею было легче – на нём не было защиты. Он направился к дому, где квартировал, взял узел, отобранный им у грабителей, и отправился за город, в лагерь – искать отца Павла. Обнаружил его мирно спящим в повозке.
– Жарко, сморило, – смущённо оправдывался священник. – Давай рану перевяжу.
Отец Павел ловко – чувствовался опыт – сменил повязку на левом плече Алексея.
– Есть хочешь? У меня сухари есть.
– Давай.
Сухари были каменными, и Алексей едва разгрыз их. А где возьмёшь свежих лепёшек? У крестоносцев запасы муки закончились, а сарацины в городе не пекли из-за боевых действий.
– Вот. Узел принёс, как обещал.
Отец Павел живо развернул узел и достал из него золотое блюдо.
– В самый раз для даров. В храме поставлю.
– Не обижают? А то простолюдины в городе бесчинствуют.
– Здесь не тронут. С обеих сторон оруженосцы рыцарские стоят, помогут. Как в городе дела?
– Продвигаемся понемногу с Божьей помощью. Думаю – половину города освободили.
– Не оставит Господь своим призрением, богоугодное дело вершите.
Алексей пообещал навестить священника и пошёл в город.
По улицам бродили только собаки и грабители. Все попрятались от жары в тень – по ощущениям было не меньше сорока градусов в тени. Металлические предметы на солнце нагревались так, что обжигали руки.
Дом оказался цел. Хозяйка встретила его с поклоном и поднесла кружку воды. Алексей выпил, кивнул в благодарность и с наслаждением растянулся на лежанке. Тело, мышцы ныли, как после тяжёлой физической работы. Да, собственно, так и было. Меч килограмма три весит, попробуй непрерывно им помахать, принимая удары. И непрерывно надо двигаться, прикрываясь щитом. Никакой фитнес не сравнится, за день можно сразу сбросить пару килограммов.
Когда жара немного спала, снова послышался топот копыт и призывы:
– К оружию!
Эх, как не хотелось вставать с лежанки! Впрочем, боевые действия в самой Акре велись ещё вполне в комфортных условиях – с перерывами на отдых. Алексей не мог припомнить, что ещё когда-нибудь он воевал так же. То ли мир изменился, то ли сами природные условия подталкивали к такому распорядку?
Теперь пришлось идти дальше. На воротах многих домов или на калитках красовались щиты крестоносцев или мелом было написано что-то вроде «граф Клермонт». В этом случае дом был под защитой и грабить его не позволялось.
Чёрт! Пока рыцари отдыхали, сарацины снова соорудили баррикаду.
Взгляд Алексея упал на вывеску небольшой лавчонки. Там на нескольких языках было написано: «Масло».
Масло в этих краях было только одно – оливковое. На нём готовили пищу, христиане заливали его в лампады, им же смазывали детали метательных машин или оружия.
Он нырнул в распахнутые двери – пусто. Бочки с маслом укатили ещё до него, и сделали это явно горожане. Грабителям бочки зачем? Однако пару небольших глиняных кувшинов с маслом он под прилавком обнаружил.
Прихватив с собою кувшины, Алексей нашёл рыцарей и договорился с ними.
План был прост, как всё гениальное. Один из рыцарей, прикрывшись щитом, идёт впереди, за ним Алексей несёт кувшины с маслом. Когда они приблизятся к баррикаде, Алексей метнёт на неё кувшины. Глина разобьётся, масло вытечет. Под прикрытием щита рыцарь с Алексеем отходят, а к баррикаде точно так же подходит вторая пара. Укрываясь за щитом идущего впереди рыцаря, второй рыцарь зашвырнёт на баррикаду горящие факелы.
Один из рыцарей засомневался:
– Как бы город не поджечь! Нам ведь не пепелище нужно, а пленные и трофеи!
Его тут же перебили другие:
– Дома из камня или глины – не деревянные. Авось не загорятся!
Так они и сделали. Под прикрытием немца с большим щитом они приблизились к преграде. По щиту с тупым стуком били стрелы, но ни одна из них не причинила вреда.
– Стой! – скомандовал Алексей. Он поставил один кувшин на землю, второй раскрутил за ручку и метнул на баррикаду. Упав на камни, кувшин разбился, и масло растеклось по мостовой.
За первым кувшином последовал второй, только улетел он дальше, за баррикаду.
Прикрываясь щитом, Алексей и немец отошли, а к баррикаде прошла другая пара: один рыцарь – со щитом, а другой – с двумя горящими факелами.
Сарацины сразу поняли, что их сейчас поджарят, и бросились убегать. На баррикаду полетел один факел, затем – другой. Под палящим солнцем масло вспыхнуло едва видимым чадящим пламенем, потом повалил дым от загоревшейся мебели. Затем пламя взметнулось вверх, наверное – добралось до содержимого второго кувшина. Ведь тот разбился на мостовой за баррикадой, и площадь разлива масла была велика.
Теперь из-за баррикад никто не стрелял. Оставался узкий проход, не занятый огнём – между каменным домом и баррикадой. Подняв меч, Алексей побежал туда. За ним, топая и гремя оружием, неуклюже бежали другие рыцари.
Бегать в броне – ещё то занятие, больше шума, чем бега. Мало того, что тяжело, так ещё и неудобно, броня сковывает движения.
Преодолев преграду, они сразу попали под обстрел лучников. Вперёд выдвинулись рыцари с большими щитами – за ними укрывались от стрел остальные. Мелкими шажками продвигались вперёд.
Вскоре стрельба из луков прекратилась, но навстречу им шагнули сарацины с саблями наголо. Рыцари сразу рассыпались в шеренги – вот это боевая работа для них.
Сегодня среди крестоносцев выделялся большого роста рыцарь с двуручным мечом. Он размахивал им, как мельница ветряком, и сарацины шарахались в стороны, боясь попасть под эту «косу смерти». Чтобы владеть в бою таким мечом, требовалась немалая физическая сила. И вес у меча изрядный, и длина. К такому противнику с сабелькой не приблизишься, только алебарда или копьё могут остановить храбреца. Рыцарь буквально ломился вперёд, напоминая Алексею танк. За ним шли и все остальные, прикрывая его с флангов.
Сарацины, потеряв несколько человек убитыми, дрогнули и отступили. Крестоносцами было занято ещё два квартала.
Король Ричард подослал подмогу – пехотинцев. Одеты они были одинаково, с алебардами – явно воинство какого-то европейского дворянина.
Рыцари к тому времени утомились и с удовольствием уступили улицу подошедшему подкреплению.
– Только не давайте сарацинам строить преграду, не то завтра придётся её отвоёвывать, – предупредили рыцари.
В последующие дни Алексей сражался, как и другие рыцари. Он нападал, оборонялся, уклоняясь от атак, и убивал. И 11 июля, на пятый день штурма, Акра была взята.
По такому случаю крестоносцы устроили бы попойку, да вина не было.
Каждый рыцарь занял приглянувшийся ему дом. Король Ричард занял самый большой и помпезный.
А на следующий день Алексей стал свидетелем неприятного инцидента.
Король со свитой не спеша ехал по захваченному городу и вдруг остановился. Он увидел на одном из домов вывешенный флаг.
– Это что такое? – указал он рукой.
– Флаг, ваше величество.
– Я и сам не слепой. Чей это флаг?
– Герцога Австрийского Леопольда, – подсказали из свиты.
Герцог был сторонником французского короля, и Ричард Леопольда недолюбливал.
– Разве заслуги герцога во взятии Акры столь велики?
Король приподнялся на стременах, сорвал флаг с флагштока и бросил его на землю. Свита подобострастно стала топтать флаг, причём всё это происходило на глазах у герцога.
Да, силы герцога были невелики, но он тоже внёс посильный вклад в захват города. И потому герцог был оскорблен в лучших чувствах, обижен и разъярён.
У Леопольда хватило ума и выдержки не вступать в спор и выяснение отношений. Но он поклялся отомстить, собрал своих людей и покинул Акру.
Если бы Ричард знал, чем ему откликнется его выходка! В дальнейшем, когда он получит известие о готовящемся перевороте, во главе которого стоял его брат, ему придётся возвращаться в Англию. Корабль его был застигнут бурей в Адриатическом море и выброшен на берег – в октябре море в этих краях неспокойно.
На беду Ричарда эти земли принадлежали Леопольду.
Ричард переоделся, изменил внешность и в сопровождении единственного слуги отправился пешком: он хотел пройти неузнанным через владения Леопольда на соседние земли, во владения герцога Баварского – Льва. Но 21 декабря 1192 года в деревне близ Вены его слугу опознали, пытали и узнали, где располагается дом, в котором укрывался Ричард.
Короля схватили спящим, и он не успел оказать сопротивления. Леопольд заточил своего обидчика в один из замков на Дунае, под усиленную охрану. Но это будет потом.
Всем пленным сарацинам Ричард пообещал сохранить жизнь и отпустить после выплаты двухсот тысяч золотых динаров и освобождения двух с половиной тысяч христиан. По договору с Саладином выкуп должен был быть произведён 9 августа, а 10 августа – отпущены пленные христиане.
Саладин условия договора не выполнил, выпросив отсрочку до 20 августа. Но и сей срок минул, а Саладин вновь не сдержал слова, не исполнил условия договора.
Разъярённый обманом король приказал связать пленников и вывести их из города, что и было исполнено. Конные разъезды войск Саладина издалека наблюдали за происходящим. Рядом с каждым пленником стоял рыцарь.
У Алексея появилось нехорошее предчувствие. Да и пленные чувствовали неладное; но они надеялись, что король сдержит данное им слово, и их связали для того, чтобы произвести обмен.
Король, выехавший с немногочисленной свитой, привстал на стременах:
– Приказываю рубить пленных!
Алексей подумал вначале, что он ослышался. Одно дело – убить противника в бою, и совсем другое – связанного, безоружного. Он воин, а не палач.
На мгновение все замерли.
– Приступить! – закричал Ричард.
Началась массовая казнь. Рыцари рубили пленным головы. Алексей, так же как и несколько других рыцарей, даже не обнажил меч.
Стоящие целёхонькими пленные сразу обратили на себя внимание короля. Из свиты поскакали царедворцы. Алексея обезоружили, сняв пояс.
– Иди к королю.
Его и ещё четырёх рыцарей подвели к Ричарду.
Король был грозен.
– Почему ослушались моего приказания?
Тон его не предвещал ничего хорошего, и Алексей подумал, как бы ему не встать в один ряд с пленными.
– Ты! – король показал рукой на Алексея.
– Я воин, ваше величество, а не палач, и меч мой служит правому делу.
Король побагровел от негодования.
– Назовись!
– Маркиз Бургундский Анри Саваж, рыцарь.
– Французишка! – хмыкнул король. – Мне знакомо твоё лицо.
Кто-то из свиты наклонился к королю и что-то прошептал ему на ухо.
– Так это ты сражался недалеко от меня в первый день штурма?
– Да, ваше величество! У вас хорошая память, ваше величество!
Король секунду раздумывал.
– Ты хорошо бился, рыцарь, и только поэтому я не стану тебя наказывать. Верните ему оружие!
Алексею вернули пояс с мечом и кинжалом, он опоясался.
– Вы все свободны.
Алексея и четырёх рыцарей отпустили. Крестоносцы смотрели на них кто осуждающе – всё-таки они ослушались короля и предводителя похода, а кто-то – ободряюще. Не всем рыцарям понравился приказ и то, что король не сдержал данного пленникам слова. Для рыцарей, как и для дворянства, не сдержать данного слова или клятвы – позор.
Ещё два дня войска стояли в городе. При встрече с Алексеем на улице горожане раскланивались. Рыцари же вели себя по-другому. Кто-то при виде его плевал в его сторону; другие же подходили и жали руку, похлопывали по плечу. Но в любом случае Алексей стал среди горожан и крестоносцев личностью известной.
Войско отдохнуло от штурма, отъелось, зализало раны, и 22 августа Ричард отдал приказ выступать на Хайфу по берегу моря. Параллельным курсом следовали корабли.
Алексей же этим утром пошёл к маркитантам. Он долго торговался, но всё же купил крепкую рыцарскую лошадь с седлом и сбруей, отдав за неё перстень с изумрудом. В Европе такой конь стоил втрое, а то и вчетверо дешевле.
Но Алексей брал коня не для того, чтобы следовать с войском – он твёрдо решил покинуть крестоносцев и Ричарда. Король низко пал в его глазах, приказав убить пленных.
Рыцари ушли. За ними тянулась пехота, замыкали длинную колонну повозки священников, маркитантов, а также слуг с трофейным барахлом. В городе конфисковали все подводы.
Из курса истории Алексей помнил, что 7 октября крестоносцы нанесут Саладину поражение в битве при Арсуфе, но это будет уже без него. Он по горло сыт всеми теми мерзостями, которые видел.
Алексей проехал в город. После того как крестоносцы покинули его, город сразу ожил. На улицах появились люди, открылись лавки.
Он купил сушёного мяса, пару лепёшек и оседлал коня. Плохо ехать одному, но с войском идти ещё хуже. Он решил идти тем же путём, каким пришёл сюда, чтобы достигнуть Константинополя. А там будет видно, что делать. В какой-то момент даже мысль мелькнула – не потереть ли камень, не вернуться ли домой? Но мысль эту, как малодушную, он тут же отбросил.
К хозяйке дома заезжать не стал. Кто он ей? Захватчик, враг.
Выехав из города, он остановился и обернулся.
Город стоял с брешью в стене, с распахнутыми воротами. Возродится ли он? Алексей тронул коня. Впереди долгий и опасный путь.
Ехал он не торопясь, мерным шагом. Зачем гнать животину, если в этом нет необходимости?
Ничто вокруг не настораживало Алексея, однако какое-то интуитивное ощущение опасности заставило его обернуться. Его догонял десяток всадников, судя по одежде – сарацинов. Как некстати!
Алексей стал нахлёстывать коня – но куда там! Рыцарский конь не приспособлен для скачки, его дело – везти тяжеловооружённого рыцаря.
Лёгкие арабские кони настигали.
Алексей остановился и развернул коня. Лучше встретить врага лицом к лицу.
Он вытащил меч, повесил на руку щит. Конным да с мечом он ещё не сражался. Сарацинов десяток, он без брони, похоже – это его последний бой. Одному против столь превосходящих сил долго не продержаться.
А сарацины всё ближе, вопят воинственно, размахивая саблями.
И вдруг всё изменилось. Скакавший первым сарацин резко осадил коня, поднял вверх саблю и что-то крикнул по-арабски. Остальные опустили сабли, остановили коней.
Алексей не мог понять, в чём дело.
Предводитель спрыгнул с коня, подошёл к нему. Остальные сарацины смотрели настороженно.
– Приветствую тебя, рыцарь!
Алексей вложил меч в ножны. Непохоже, что его будут убивать.
– Ты меня не узнаёшь?
– Прости, нет.
– Я муж хозяйки дома, в котором ты квартировал. Ты ещё вывел меня из города, хотя вправе был убить.
– Было.
Алексей спрыгнул с коня, протянул для пожатия руку. Предводитель помедлил мгновение, но потом протянул свою.
– Как видишь, рыцарь, мы снова свиделись. Я помню добро, ты вёл себя достойно. И я отпускаю тебя.
Сарацины вложили сабли в ножны. Вдруг один из них заговорил горячо, показывая то на Алексея, то в сторону Акры.
– О чём он лопочет? – Арабского Алексей не знал.
– Мой воин говорит, что он был в дозоре, когда казнили наших людей. Не ты ли тот рыцарь, что не стал убивать пленного?
– Я. И вместе со мной не исполнили приказ ещё четыре рыцаря.
– В городе об этом только и говорят. Ты благороден и смел, если не убоялся гнева короля.
– Немного же нужно смелости, чтобы убить связанного и безоружного.
– Да, ты прав. А вот король не сдержал данного им слова.
– Так же, как и Салах-ад-Дин.
– Не будем об этом. Я дам тебе двоих сопровождающих, и они проводят тебя. В степи наши дозоры, они могут убить тебя. Но вечером сопровождающие должны вернуться.
– Благодарю тебя.
– Сочтёмся – вдруг придётся ещё встретиться?
Сарацин вскочил на коня, что-то сказал, и все, кроме двоих, повернули в сторону города. Ну что же, и на этом спасибо.
Ехали молча, поскольку языков друг друга ни Алексей, ни сарацины не знали. К темноте они успели довести его до какой-то долины или аула – Алексей затруднялся определить. Как только показались первые жилища, провожатые крикнули «Хоп!», развернулись и ускакали.
Ну, и то хорошо, что добрался. За день он удалился от Акры километров на тридцать, и встретить здесь разъезд Саладина было уже маловероятно. Они следовали за войском Ричарда, беспокоили его наскоками, вели разведку.
Алексей подъехал к самому приличному дому и, постучав, вошёл. Ба! На лавке сидел один из рыцарей, вместе с ним отказавшийся участвовать в казни пленных.
– Приветствую тебя, брат!
– Кого я вижу! Маркиз Анри Саваж! Рад видеть тебя! Честь имею представиться – Конрад Бюллов, Саксония, – рыцарь встал и церемонно поклонился.
– Знакомству рад, в городе не успели познакомиться. Зато перед королём вместе стояли. Я уж, грешным делом, подумал – конец нам. А ты молодец, перед Ричардом не стушевался.
– Так ведь и у тебя, как и трёх других, хватило смелости и чести отказаться участвовать в постыдной казни.
– Вот именно, правильное словечко – постыдной. Я рыцарь, дворянин, а не палач. А другие запятнали бесчестьем свой род.
– Мне кажется, ты покинул армию?
– Мне с Ричардом не по пути. Боевые действия кончились, я не дезертир, а свободный человек, и потому принял решение уйти. Причём сразу.
– Как же ты добрался? Пешком?
– На лошади. За домом стоит, у коновязи.
– Тогда и я свою рядом поставлю. А хозяин не против?
– Я ему отдал кольцо из трофеев, так что, считай, за обоих заплатил, с лихвой.
Алексей завёл лошадь во двор, привязал к коновязи и снял седло.
Во двор выбежал хозяин.
– Дай коню овса и воды.
– Нет овса, и сена нет. Как войско прошло, ничего нет.
– Ну, ржи тогда, ячменя – что-нибудь есть? Вон у соседней лошади в кормушке зерно.
– Ячменя дам немного, но больше ничего нет, не взыщи. А воды не жалко.
Алексей вернулся в дом.
– Раздевайся, – пригласил его рыцарь, – хозяин обещал покормить.
– Мне снимать нечего, я без брони.
У Конрада удивлённо вскинулись брови.
– Тогда мне помоги. Был единственный оруженосец – в Акре убили стрелой. А ты зря без защиты.
– В Константинополе куплю.
Алексей помог Конраду снять накидку. Рыцарь наклонился, Алексей потянул за ворот кольчуги, и она с железным шелестом упала на пол.
– Фу, как будто тяжесть с души сняли.
Они поели рисовой каши, сдобренной оливковым маслом, закусили лепёшкой. Мясца бы сейчас, но Алексей и этим был доволен. Через эти места прошёл сначала Саладин, применявший тактику выжженной земли, потом армия Ричарда и Филиппа. У жителей отобрали все съестные припасы.
Спать улеглись на пол. Оба положили рядом с собой обнажённые мечи.
– Ты куда думаешь направиться? – спросил Конрад.
– Сначала надо до Константинополя добраться, а там видно будет.
– И я так же думаю. Меня дома никто не ждёт, я не женат. Земли, которые моему отцу принадлежали, забрали за долги. Так что я теперь как перекати-поле – есть в этих краях такое растение. Как ветер подует, ихний самум, так оно само по полю катится – как шар. Говорят, его верблюды любят.
– И у меня такая же ситуация: ни дома, ни жены, ни земли.
– У нас с тобой всего поровну, в смысле – нет ни черта. Ха! Даже действуем одинаково – я про казнь.
– Я же сразу тебя поприветствовал – «брат». Выходит, не только во Христе.
– Давай спать, я что-то устал.
После скудного завтрака из лепёшки и воды они оседлали коней и отправились в путь. Вдвоём ехать было и безопаснее, и веселее. По мере приближения к византийской столице местность становилась более привычной. Сначала появились низкорослые кустарники, потом деревья – было где укрыться в тени в самое полуденное пекло. И селения пошли побогаче, кормили сносно.
За десять дней они добрались до пролива. На другом берегу был виден Константинополь. Но видит око, да зуб неймёт. Переправиться надо, а не на чем, только лодки рыбацкие. Как на них коней переправить? Алексей своего бы продал, если бы на него покупатель нашёлся, но Конрад и слышать об этом не хотел.
– Как же я без коня? Я с ним три года уже. Он меня спасал не раз, из таких передряг выносил! Он мне как друг, а друзей не предают. Будем ждать корабль. Или ты торопишься?
– Нет, в общем-то.
Корабля пришлось ждать три дня. К исходу третьего дня к берегу пристало венецианское судно. Сговорились с владельцем, завели коней по трапу в трюм. Сами расположились на палубе. Хорошо! Насыщенный солью морской ветерок, покачивает слегка, солнце… Одним словом – благодать, жалко – плавание недолгим оказалось, плыть недалеко.
И так же, как в первый раз, на причале к ним подошёл вербовщик – хитрый и льстивый, как лиса.
– О! Храбрые рыцари! Рад приветствовать вас на нашей благословенной земле!
– И тебе привет.
Алексей шепнул на ухо Конраду:
– Держи с ним ухо востро, это вербовщик.
– Не желают ли рыцари проявить свою доблесть и храбрость, покрыть себя славой, служа императору?
Воистину – всё возвращается на круги своя.
Вербовщик, почуяв в свободных рыцарях своих клиентов, буквально вцепился в них, как клещ. У рыцарей и кони есть, и оружие, и опыт боевой – не новички. Как таких упустить?
Империя, как и всегда, нуждалась в воинах. Понемногу она сдавала позиции, утрачивала блеск и величие. Были потеряны многие провинции, поток золота в казну иссякал, со всех сторон враги. Императору удалось быстро пропустить через свои земли поток крестоносцев, избежав больших грабежей и потрясений.
Но мир изменился. Вместо гуннов, вандалов и варваров пришли новые угрозы. С запада – сицилийские норманны, с востока – сарацины, с севера – печенеги. И если мусульман, идущих с востока, сдерживали крестоносцы, то печенеги захватывали и грабили Фракию и Силистрию, доходили до самой столицы. И свирепостью и жесткостью печенеги не уступали гуннам. Только их было меньше. Но и войска у императора тоже уже такого не было.
Пока вербовщик расписывал Конраду прямо-таки райские условия, Алексей раздумывал – наняться ему или путешествовать в одиночку? Пройти повторно жизнь в Византии? Но не зря древние говорили – нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
Однако вербовщик предлагал неплохие условия: оплата золотом за коня и оружие, денежное довольствие – тоже золотом. Зачисление в тяжёлую конницу, хорошее питание.
– У меня брони нет, – сразу сказал Алексей.
– Подберём по размеру, – широко, как старому знакомому, улыбнулся ему вербовщик.
Конрад посмотрел на Алексея:
– Что скажешь, брат?
– Я – как ты.
– Тогда мы согласны.
– О, славные рыцари, вы не пожалеете. Пожалуйста, пройдите ко мне вон в то здание, надо подписать бумаги.
Вербовщик суетился, поддерживая стремя, пока рыцари слезали с коней. Он провёл их в маленькую комнатушку и сразу налил по кубку вина:
– За счёт казны, угощайтесь!
Рыцари подписали бумаги, обязываясь верой и правдой служить императору, защищать его и все его земли. Договор был на год.
– А накидки ваши с крестами придётся снять. Вы теперь не крестоносцы, а воины великой империи.
Алексей стянул с себя белую накидку, помог снять её Конраду – в кольчуге ему самому сделать это было затруднительно.
Получалось, они пошли в тяжёлую конницу, в прежние времена называвшуюся катафрактами. Вот только копий у них не было.
– Вот вам деньги за коней и оружие, – вербовщик отсчитал золотые монеты.
– Придётся немного посидеть, отдохнуть. За вами подойдут, покажут дорогу в лагерь.
Рыцари уселись на лавку недалеко от заведения вербовщика.
– Как думаешь, мы правильно сделали? – спросил Конрад.
– Не знаю. Полагаю, в других землях воины такие нужны – сейчас воюют все. Вопрос в другом – сколько платят?
– Вот, в самую точку! Ты знаешь, я нанимался к немецким баронам в разных землях, и везде было одинаково. А Византия – страна богатая.
– Была. И слава и богатство империи уже в прошлом. Ты же сам шёл сюда по её землям. Там, где побывал Саладин, жители нищие. А если народ беден, то и страна бедная.
– Так то окраины.
– Ладно, поживём – увидим. Одного только не хочу – снова в пустыню.
– Неужели пошлют?
Подбежал вербовщик:
– Господа рыцари, прибыл провожатый. Прошу следовать за ним.
Провожатый оказался пешим, и рыцари, усевшись на коней, поехали за ним.
Алексей постоянно крутил головой по сторонам. Места эти должны быть ему знакомы. Правда, давно это было, всё изменилось. Появились новые дома, разрослись деревья. Но, к своему удивлению, он увидел старые казармы, в которых когда-то стояла его хилиархия. Как в отчий дом вернулся после долгой разлуки!
Только провожатый шёл мимо.
Они вышли из города. Лагерь оказался рядом, слева от дороги. Император старался держать войска рядом с городом, на случай военных нападений и бунтов горожан. В последние годы перевороты происходили с пугающей регулярностью.
Конницы в лагере было немного – один друнгарий, около четырёх сотен тяжеловооружённых катафрактариев, основной ударной силы византийской армии. Командовал ею друнгарий, офицер среднего звена.
В свою очередь, друнгарий делился на две банды по 200 человек, те – на кентурии, сотни, состоящие из десяти контуберний – десятков.
Когда проводник привёл их к друнгарию, тот вчитался в договоры и поднял на рыцарей глаза. Вид у него был ошарашенный.
– Из крестоносцев? – удивился он.
– Да, – дружно ответили рыцари.
– В первый раз вижу. И небось дворяне?
Рыцари кивнули.
– Что же мне с вами делать? Дворяне несут офицерскую службу. – Друнгарий спросил в шутку, а получилось всерьёз.
Дворяне-офицеры назывались скафариями. На рядовую службу поставить дворянина – значит обидеть. А с другой стороны – перед ним стояли новички, не испытанные в бою.
– Кони свои? И оружие?
Рыцари опять кивнули.
Друнгарий явно был в растерянности. Затем он решил проблему, и с его точки зрения – гениально:
– Вот что! Назначаю обоих кентархами.
Кентарх – первое звание после рядового катафракта, и командовал он пятью всадниками авангарда. Вроде и не рядовой, нет повода дворянам обидеться, и в то же время – риска никакого. Друнгарий даже руки потёр, радуясь, что нашёл разумный компромисс.
Он вызвал писаря, и тот внёс фамилии рыцарей в списки друнгарии. Да, столько лет прошло, а делопроизводство Византии оставалось на высоте. Ранее на восковых табличках, затем – на бумаге фиксировалось абсолютно всё. Эту черту византийцы переняли у римлян.
Покончив с формальными делами, они получили обмундирование, кирасы и копья. Свои шлемы тоже поменяли на форменные.
Далее писарь отвёл их к командиру кентурии, представил.
– Ну что же, пополнению я только рад. Пойдёмте, проверим, на что вы способны.
В лагере были установлены «сарацины» – так называли своего рода тренажёры для копейных ударов. Вертикально стоящий обрубок бревна имел перекладину, изображавшую руки. В левой был щит, а к правой была привязана цепь, к которой крепился мешочек с песком. Столб мог вращаться. Когда катафракт недостаточно быстро проезжал мимо сарацина и копьём бил в щит, увесистый мешочек с песком ударял воина, и иногда так, что он вылетал из седла.
Первым на деревянного «сарацина» поскакал Конрад. У него был опыт рыцарских турниров, и в седле он держался уверенно. Алексей не сводил с него глаз: как держит рыцарь копьё, куда целит, пригибается или нет – для него всё было важно. Мечом он владеть умел, а вот копьём да ещё на скаку ему не приходилось работать.
Конрад ударил в щит, пригнулся, и мешочек с песком пролетел мимо.
Кентарх удовлетворённо кивнул и ткнул пальцем в Алексея.
Тот взгромоздился в седло. Чёрт, как неудобно в седле с копьём наперевес и щитом в руке! Он тронул коня и, на скаку постаравшись ударить наконечником копья в край щита «сарацина», пригнулся. Мешочек только едва коснулся его спины, но не ударил.
Кентарх криво улыбнулся, вроде того, что сойдёт.
Рыцарям вручили деревянные мечи для учебного боя. Первым снова дрался Конрад. В противники ему кентарх выставил опытного воина. Алексей сразу отметил, как ставит ноги катафракт, как передвигается.
Конрад кинулся в атаку, деревянный меч так и мелькал в его руках. Он наносил удары почти беспрерывно, и катафракт только успевал защищаться, подставляя под удар то меч, то щит. А Конрад пёр напролом, как кабан сквозь кусты. Катафракт не успел нанести ни одного удара, в то время как Конрад ухитрился ударить его по руке и выбить меч. Оба тяжело дышали, пот ручьями струился по лицам.
– О, неплохо! – одобрил кентарх.
Против Алексея выставили другого воина. Остальные встали поодаль полукругом – им было интересно, как сражаются рыцари.
Только какой из Алексея рыцарь? Ни опыта рыцарских боёв, ни конной выучки. На лошади-то он в деревне ездил, но копьём – длинным и тяжёлым, а не лёгким, пехотным – не владел вовсе, первый раз держал в руках. На мечах дрался, но вся наука его в Византии сводилась к бою слитным строем. Армия империи была сильна строем и давила им противника, каждый гоплит защищал себя и товарища справа. Воспринимать же всерьёз опыт уличных боёв в Акре Алексей не желал. И он сразу решил делать ставку в учебном бою не на напористость и атаку, как Конрад, а на хитрость. Врага надо убить или ранить, вывести из строя, а как он это сделает – не суть важно.
Катафракт, выставленный против Алексея и видевший бой с Конрадом, ожидая и от Алексея чего-либо подобного, решил защищаться и поднял щит.
Они сошлись.
Алексей сделал ложный выпад мечом и ударил снизу ногой по щиту катафракта. Тот не ожидал обманного движения, не сумел удержать щит, и он больно ударил катафракта в подбородок. Алексей тут же нанёс ему удар мечом по открывшемуся колену. Катафракт невольно вскрикнул от боли, прикрыл щитом ногу, и Алексей нанёс ему сверху рубящий удар по голове. Звякнул шлем.
Всё! Катафракт пропустил два серьёзных удара. Если бы мечи были стальными, шансов у него не было бы.
Бой завершился за несколько секунд. Кентарх расстроился, вырвал из рук воина деревянный меч, взял его щит и сам встал напротив Алексея. Ему было очень обидно. Вокруг катафракты стоят, даже кентарх из чужой банды подошёл, а тут – такой позор на глазах у всех… Оба новичка, хоть и рыцари, одержали чистую победу.
Кентарх обладал боевым опытом, прошёл офицерскую школу и теперь желал во что бы то ни стало взять реванш, одержать победу. Для него это было делом чести подразделения. Он был сосредоточен: губы плотно сжаты, глаза – как щёлочки.
Алексей усмехнулся: в бою злость – плохой помощник.
Он остался стоять на месте. Кентарх, немного выставив вперёд меч, пошёл на него. Алексей только поворачивался на месте, ожидая нападения.
Кентарх сделал один выпад, другой, но Алексей легко отразил нападения мечом. Меч хоть и был деревянным, но из дерева твёрдых пород, довольно тяжёлый, и удар, если попадал по телу, получался чувствительным.
Алексей решил позлить кентарха, сделал резкий выпад и ударил его по запястью правой руки – ведь гарды на деревянном мече не было.
Кентарх меч удержал, но руку отдёрнул. Ага, больно!
Алексей сделал несколько ложных выпадов, потом нанёс сильный удар по щиту. Кентарха качнуло вправо, он едва удержался на ногах, и Алексей ударил его в приоткрывшийся левый бок. Всё, победа!
Конечно, оба рыцаря были выше и тяжелее стоявших перед ними катафрактов, потому имели преимущество, но в бою противников не выбирают.
Один из катафрактов забрал щиты и учебные мечи, остальные стали расходиться – зрелище закончилось.
Кентарх негодовал, однако новичками остался доволен – пополнение крепкое и опытное.
Оба рыцаря попали в одну палатку – вместе со своими катафрактами. Перезнакомились с воинами. Поскольку день уже заканчивался, все отправились в харчевню рядом с лагерем – рыцари угощали.
Пили вино, но меру знали; закусывали жаренным на вертеле барашком.
К Алексею подсел один из катафрактов:
– Вроде вы оба рыцари, а манера боя разная. Он, – катафракт показал на Конрада, – всё больше силой берёт, напором, ты – умом и хитростью.
– Он германец, из саксонских земель, его так учили.
– Вот оно что. Понятно.
– А я из галлов, Франция. Слыхал?
– А как же! А к какому ордену принадлежишь?
Вот привязался! Названия рыцарских орденов Алексей знал, но вот чем они отличаются друг от друга? Вдруг ляпнешь не то невзначай?
– Был в госпитальерах, а сейчас сам по себе.
– Вы же Акру воевали? А почему дальше с крестоносцами не пошли?
– Акру брали, верно. Только ведь сэр Ричард рыцарям пленных казнить приказал. Без малого три тысячи зарубили – связанных и на виду у сарацинов.
– И что? Он король! Какая разница – убили бы их в бою или отрубили головы как пленным?
– Он слово давал, что все будут живы, и он их обменяет на выкуп. Нарушить же слово, данное благородным дворянином, – низко. Я не палач, я рыцарь. Зазорно!
– М-да! У вас, у рыцарей, свои заморочки. По мне, если приказали – руби! Начальник лучше знает. А король и вовсе только перед Богом одним ответ держит.
– Ты забыл упомянуть о чести.
– И много вас нашлось таких честных, кто приказ не исполнил?
– Вместе со мной – пятеро.
– Ха! Вот видишь! Из нескольких тысяч рыцарей разных, заметь, народов только пятеро нашлось.
– Остальным – Бог и совесть судья.
Катафракт с изумлением, как будто только что его увидел, посмотрел на Алексея.
– Тот, второй, что из немецких земель, тоже отказался рубить пленным головы?
Алексей кивнул.
– Странные вы парни, рыцари. Но, чёрт меня побери, вы мне нравитесь. Меня зовут Бешеный Свенссон.
– Норманн, что ли?
– Угадал. Из датских земель.
– Далеко тебя занесло. А почему Бешеный?
– В бою от вида крови дурею, голову совсем сносит. Стыдно признаться – берсерком становлюсь. Так что в бою держись от меня подальше.
Алексей усмехнулся. Ну и признание! А впрочем – это не его дело. Норманны верили в Вальхаллу и своих богов – вроде воинственного Тора. Пусть его, лишь бы в бою не предал, не бросил в самый страшный момент.
Свенссон притянул для пожатия руку. Алексей ответил. Кожа на ладони у потомка викингов была грубой, шершавой, натёртой древком копья и рукоятью меча.
– Выпьем за знакомство, – предложил Свенссон.
– Давай.
Они выпили по кубку. Алексей помнил ещё те времена, когда византийцы пили разбавленное вино – нынче же все пили цельное. Меняются нравы… Да и не только с вином. Как он успел заметить, коренным византийцем был только друнгарий. А каунты, кентархи, не говоря уже о катафрактах – все наёмники, варвары. И речь больше слышалась разноязыкая. А писарь и друнгарий вели записи на латыни и греческом. Греческий он понимал – приходилось с греками общаться, но писать не мог и говорил медленно, с акцентом, подбирая слова.
Самое интересное – по прошествии времени порядки в армии не изменились.
К вечеру катафракты изрядно набрались, но не бузотёрили. А и случись такое, прислуга попросту разбежалась бы по углам. В катафракты брали только рослых, физически крепких и выносливых мужчин. Связываться с такими – себе дороже.
Конрад и Алексей заплатили за попойку.
С утра построение, развод. Алексей подошёл к кентарху:
– Мне бы кольчугу или латы. И копьё.
– Да, я уже заметил. Вон в том углу лагеря оружейный склад, там же кузнец. Подбери под себя.
Копьё нашлось сразу – оно было стандартным. А вот с кольчугой пришлось повозиться. По местным меркам, Алексей был высок, плотен, и кольчуги на него попросту не налезали. Они ведь железные, как рубашку, их не растянешь, а сидеть должны свободно, не сковывая движения. Одна почти подошла, но была коротка и тесна, и Алексей не мог дышать в ней полной грудью.
– Это ничего, – успокоил его кузнец, – надставлю низ на две пяди и расширю. У меня две разрубленные есть, после боёв. Зайди через неделю.
Алексей уже собрался уходить, когда вдруг увидел в углу сваленное кучей оружие. Он и ушёл бы, да показалось – лезвие широкое узрел.
– Это что у тебя?
– А, трофеи.
– Можно посмотреть?
– Гляди, не жалко.
Алексей сразу вытянул секиру. Видел он, какое это страшное оружие в сече – ещё в Акре, в руках у Рыжего Патрика. Лезвие из неплохой стали. Есть, правда, несколько мелких зазубринок. Рукоять крепкая – из дуба или лиственницы, такую мечом или саблей не перерубишь.
Он сделал несколько взмахов. Оружие тяжёлое, но прикладистое, работать им удобно.
– Отдашь?
– Оно денег стоит.
Сговорились о цене.
– Только в порядок секиру приведи, зазубрины убрать надо. И ещё: чехол бы какой-нибудь, на худой конец – кожаную петлю к седлу приторочить.
– Кентарх увидит – не одобрит.
– Ему-то какое дело? Я же не амфору с вином с собой возить хочу.
– Мне всё равно, я кузнец.
Через неделю Алексей уже красовался в кольчуге. Секиру в чехле до поры до времени хранил в полотне – зачем командира раньше времени дразнить? А увидит в походе – так там уже поздно будет.
Тренировки, учебные бои шли каждый день, и к вечеру люди выматывались от усталости.