Глава 10. Бежать или сражаться
Между тем осень уже перевалила за половину. Листва на деревьях стремительно желтела и осыпалась, покрывая словно ковром ещё зелёную траву на лужайках вокруг замка Доннегана. Ночи стали холодными, вода в пруду остыла и уже не нагревалась за день, так что купания пришлось отменить. Теперь чтобы помыться Бертраму и Алистеру приходилось по утрам и вечерам таскать из колодца воду вёдрами и обливать друг друга на заднем дворе, за конюшнями. Даже самая примитивная баня здесь, по-видимому, не была известна. Благородные лорды довольствовались лишь тем, что умывали лицо по утрам, да раз в месяц окунались в бочке с подогретой водой, а простые воины, судя по запаху, и вовсе не мылись месяцами.
В иные дни, даже занимаясь воинскими упражнениями, Бертрам чувствовал, что мёрзнет, а ночью ложился спать в одежде. Никакой печи в их комнате не было, а служившая одеялом грубая ткань плохо грела, точнее сказать, не грела вовсе. Короче говоря, дело явно шло к зиме, что вплотную ставило вопрос о зимней одежде, но Бертрам не решался спросить даже у старого Куртана, можно ли добыть что-нибудь более подходящее, чем те, совсем не утеплённые куртки, которые они носили. Впрочем, и благородные лорды продолжали ходить в прежней одежде, только по вечерам заворачиваясь в шерстяные плащи. Но кроме них никто таких плащей не носил, и, наверное, на то были какие-то причины. Во всяком случае, Бертрам видел, что и Кенн тоже иной раз мёрзнет, особенно когда приходилось выезжать за стены замка, сопровождая благородных воинов на охоту или просто прогулку верхом.
На охоту выезжали обычно на заре, и проводили в лесах весь день. Бертрам так и не понял всего удовольствия, которое, что было заметно, получали лорды от этого занятия. И хотя уставали они не меньше, чем он, а привозили зачастую только одного кабана не самого большого размера, вечера после охоты проходили весело. Запивая добычу полными кружками эля, обычно кабана зажаривали целиком на вертеле и подавали на стол, даже не разрезав на куски, охотники пускались в долгие рассказы о прежних своих подвигах, в которых фигурировали и олени, и лоси, и множество другой дичи, добытой ими в разное время.
Иногда охотились и с ловчими птицами. У лорда Доннегана было несколько прирученных ястребов. Тогда добычей чаще всего становились зайцы. Бертрам иногда думал, что вместо охоты он с удовольствием посидел бы с удочкой у реки. Но поездка на реку занимала не меньше часа, считая в оба конца, а свободных часов у него было не так уж и много. Можно было, конечно, поудить и в пруду возле замка, но там водились только лягушки и мелкая рыба, совершенно не достойная внимания. К тому же вскоре ему стало и вовсе не до развлечений.
Однажды утром Бертрама раньше обычного разбудил пронзительный звук рожка. Он быстро вскочил с постели и спустился вниз по винтовой лестнице в большой зал, где застал обоих лордов. С ними были Кенн и слуга Уван, возившийся возле очага. Лица благородных воинов казались встревоженными. В коротких словах лорд Доннеган сообщил, что к воротам замка прискакал на взмыленной лошади гонец. Это он трубил в рожок, чтобы открыли ворота. Пока лорд Доннеган говорил, в зал вбежал пожилой воин, державший в руках какой-то свиток. Он запыхался, но всё-таки поклонился своему начальнику и протянул свиток. Лорд Доннеган взял свиток, развернул и долго рассматривал, шевеля губами. Видимо чтение давалось ему с трудом. Однако можно было заметить, что по мере того как он разбирал послание, лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее.
– Что-то случилось? – Спросил лорд Кинмаллох.
– Случилось то, чего я, признаюсь, не ожидал, – отвечал лорд Доннеган. – Это послание моего соседа Лутрина из Дунн-Мортана, которого ты наверняка знаешь. Бедняга, похоже, так и не научился писать, должно быть, кто-то другой водил тут пером, да так, что даже я едва могу разобрать…
– В том нет ничего удивительного, – с усмешкой сказал лорд Кинмаллох, – ведь и мне легче сразиться с тремя киннтарцами и четырьмя романцами, которые, понятно, уступят киннтарцам во всём, чем написать даже собственное имя.
– Однако, дорогой друг, теперь не до шуток, – прервал его лорд Доннеган. – Как я могу заключить из этого послания, Калдер не оставляет попыток разыскать тебя. И это ещё не всё…
– Неужто он узнал, что я нашёл приют в твоём доме, и обратил свой гнев на тебя?
– Обо мне тут ни слова, однако Лутрин сообщает, что люди Калдера пару недель назад напали ночью на замок Дунн-Брохан, что в Фойвехе, и сожгли все окрестные деревни. Не разберу, что тут ещё, уж очень коряво написано, да только, помнится, это замок твоих родственников…
– Верно, и близких родственников, – с тревогой в голосе проговорил лорд Кинмаллох. – Сестра моего отца вышла за этого Брохана из Фойвеха. Сам-то он давно умер, да и она уже старуха, ведь была всего пятью годами младше отца, а ему теперь было бы… Но чем они не угодили?..
Лорд Доннеган покачал головой.
– Должно быть, Калдер решил, что ты укрылся там, мой дорогой друг. Забыл сказать, он также велит каждому верному своему подручнику немедленно схватить тебя и доставить в Кинн Бейттар. В Скалландере огласили указ.
– Неужто ты подчинишься этому беззаконному указу? – едва слышно проговорил лорд Кинмаллох.
Лорд Доннеган, впрочем, расслышал его.
– Конечно нет, разрази меня гром на этом самом месте! – резко ответил он, снова сворачивая свиток. – И более того, скажу…
Он повертел свиток в руках, потом швырнул в огонь, который старый Уван уже развёл в очаге.
– …что сам теперь готов поднять свой меч против этого негодяя, который перешёл все возможные границы. Прежде не очень-то я верил, что он мог напасть на мирных общинников. Но теперь должен признать, что ошибался.
– И всё же, я должен подумать, мой достойный друг, справедливо ли будет теперь обременять тебя моим присутствием, – снова заговорил Кинмаллох.
Доннеган повернулся к нему.
– Мой дом – твой дом, достойный владетель Кинмаллох, – сказал он. – Сколько раз мы делили с тобой опасность в боях? Разделим и эту. Доннеган верой и правдой служил многим поколениям моих предков, послужит и вновь, если понадобится. Эти стены не раз, если верить преданиям, слышали звон мечей…
Бертрам, молча присутствовавший при этом разговоре, только теперь начал понимать, что всё это могло означать. Произошедшее в лесу, было не случайным. Поневоле они стали спутниками человека, вовлечённого в такие дела, в которых сам Бертрам мало что понимал, лишь догадываясь, что речь идёт о борьбе за власть.
Лорд Доннеган прервал его размышления, велев Увану накрывать на стол для завтрака. Бертраму нужно было возвращаться к повседневным обязанностям. В тот день была его очередь выводить коней, он быстро пошёл на конюшню, где встретил Куртана. Старик всё время качал головой и что-то бормотал. У него было в обычае беседовать с самим собой. Завидев Бертрама, он всплеснул руками.
– Вот беда, вот беда, – проговорил он, – слыхал я, не оставляет нас Калдер. Видать, прознал, что мы здесь…
Бертрам отрицательно помотал головой и коротко пересказал всё, что слышал от лорда Доннегана. Куртан задумался, потом махнул рукой.
– А всё равно, – проговорил он. – И даже хуже того. Ведь старуха, леди Брохан… Говорю, старуха, потому как она немногим-то младше матери моей была, единственной оставалась родственницей нашего лорда. Знал негодяй, куда ударить…
– О чём ты говоришь? – спросил Бертрам.
– Да о том…
Куртан нахмурился.
– …Когда умер старый владетель Кинмаллоха… Хотя и не стар он был, едва ли… Стала она нашему лорду тогда вместо матери, покуда не вышла замуж в Фоех… Ну, Фойвех, как у них говорят. А уж потом… И ведь как люди-то меняются. Они же с Калдером, раздери его тровы на мелкие клочки, вместе были оруженосцами у высокородного Гартнара из Тейттана. Слыхал небось…
– Ты о ком?
– Да про Калдера. Или не знал? Властитель Гартнар тогда молодой ещё был, обучал их обоих воинскому делу, как теперь наш лорд обучает тебя, да молодого Аластера. И после они такими друзьями были, даже ближе чем с лордом-владетелем Доннегана. И тому помогали, когда его лишили земель и всего имущества жадные родичи…
Всё, о чём говорил сейчас Куртан, было совершенно неизвестно Бертраму, но он не стал переспрашивать, потому надо было заняться конями и спешить на завтрак. Повар не любил, когда опаздывали, а Бертрам не умел с ним разговаривать так же требовательно, как Алистер, так что опоздай он, пришлось бы ходить голодным до вечера. Однако теперь он уже не сомневался. Если старик говорит, что дела их плохи, значит, так оно и есть.
С этого дня в замке были усилены меры предосторожности. Теперь не только оруженосцы Доннегана, но и Бертрам с Алистером должны были дежурить на стенах, что оказалось не таким уж лёгким делом. Стоять на одном месте в течение нескольких часов, а сменялись дозорные ранним утром, в полдень и перед закатом, было, во-первых, скучно. Во-вторых, уже вскоре Бертрам попросту терял способность что-либо разглядеть. Окружавшие замок лужайки и опушка леса сливались в одно жёлто-зелёное пятно, и это, если не было ветра. А когда поднимался ветер, глаза начинали слезиться, что тоже ухудшало видимость. Радовало лишь, что таким образом они могли принести хоть какую-то пользу, как говорил Алистер, хотя Бертрам не очень-то понимал, в чём, собственно, эта польза. Сколько ни всматривался он вдаль, стоя на весьма зыбкой конструкции, служившей площадкой для дозорных, он видел только поля и дальний лес. В конце концов он начал думать, что все эти страхи лишены основания, но не стал делиться своими мыслями даже с Алистером, на всякий случай, чтобы тот не поднял его на смех.
Как-то раз они стояли на дежурстве вместе с Саймоном. Тот, напротив, относился к этому делу очень серьёзно, не выпускал из рук свой лук, всё время водя глазами то в одну, то в другую сторону. Вот и теперь напряжённое состояние лучника даже слегка забавляло Бертрама. В какой-то момент Саймон, наверное, заметил улыбку на его лице и насупился.
– Ничего смешного, – проговорил он. – Дело это важное.
– Так уж и важное? – отозвался Бертрам. – Ничего тут важного нет. Я за эти дни, если кого и видел, так только пастухов каких-то с баранами, да ещё двух человек, Доннхад говорит – торговцы…
– Может, и торговцы, а может, и нет, – важно сказал Саймон. – Сам понимаешь, если кому надо, он и торговцем прикинется…
– Да ладно. И потом, если он один, нам-то что? Другое дело, если целое войско. Да только тут всё кругом открыто, пока они до замка дойдут, у нас времени будет куча…
– И вовсе не куча, – раздражённо проговорил Саймон. – Мы же тут не только для этого…
– А для чего?
– Для того!
Он чуть приподнял свой лук.
– Вот для чего. Не просто заметить, но и выстрелить первыми, если что.
– Ну, может быть. Да только отсюда до леса не близко. Туда твой лук не добьёт.
– Добьёт, если постараться.
– Да сколько ни старайся. Сам говорил, стрелять прицельно можно шагов на двести, а тут все пятьсот.
– И на пятьсот можно. Уметь надо.
– И ты умеешь?
– Умею!
Хвастливый тон Саймона уже порядком раздражал Бертрама.
– Так-таки умеешь? Ха, да на таком расстоянии почти ничего не видно. К тому же они не будут стоять на одном месте, они будут двигаться.
– И что? Это тоже надо уметь. Я показывал, да ты не захотел учиться.
– Это я не захотел? Ты просто не умеешь объяснить толково.
– Эй, парни, потише там!
Послышался голос старого Доннхада, который тоже был в то утро на дежурстве. Саймон, однако, казалось, даже не заметил.
– Я всё умею! – чуть ли не выкрикнул он. – Это ты не хотел. Если бы захотел, уже много чего мог…
– А ты что можешь? Кого ты отсюда подстрелишь?
– Кого угодно!
– И вон ту птицу?
Бертрам показал на ястреба, кружившего над краем леса, там, где местность постепенно снижалась к неглубокому оврагу, скрытому кустарником.
– …Уж в неё тебе ни за что не попасть.
Саймон тоже посмотрел на ястреба, прикрыв глаза рукой от стоявшего уже почти в зените солнца, только едва прикрытого облачной дымкой, потом перевёл взгляд чуть в сторону.
– В ястреба конечно не попасть, он слишком высоко, но видишь белку на той ветке?
Он указал на ствол могучей сосны, которая выделялась на фоне леса, близко подступавшего к замку с этой стороны, своей причудливо изогнутой формой. Какая-то неведомая сила помешала некогда этой сосне расти прямо, как её соседки, искривив ствол в двух местах. Бертрам пригляделся. Белка действительно сидела на одном из двух изгибов ствола, образовывавшего естественную площадку, и казалось, была поглощена извлечением орехов из шишки, ну, или чем ещё могла быть занята белка.
– И что?
– Что дашь, если попаду ей прямо в глаз?
– В глаз?
– В глаз!
Бертрам прикинул, до сосны было не меньше двухсот шагов.
– Ну, в глаз ты ей точно не попадёшь. Я и голову-то не могу различить. Отсюда вообще не видно, есть ли у неё глаза.
– Сомневаешься, что есть?
– Вовсе не сомневаюсь. Белка – не крот, у неё должны быть глаза. Да только их отсюда не видно. А раз не видно, значит, если и сможешь попасть, так только случайно.
– Случайно или нет, но попаду…
Саймон уже доставал стрелу.
– …Так что поставишь?
– Кувшин эля.
– Два!
Теперь Саймон прилаживал стрелу на тетиву.
– Ты столько не выпьешь.
– Я-то выпью, да тебе столько у хромого дроха не выпросить.
Хромым дрохом Саймон называл повара. Тот со своим толстым брюшком и курчавой бородкой действительно внешне чем-то напоминал дроха, как здесь называли гномов, и он правда немного прихрамывал. Повар, кстати, не обижался, говорил, что дрохи – ребята весёлые, собирают в лесу мёд, варят из него эль, потом пьют и танцуют вокруг костра, хотя сам не верил, что дрохи в действительности существуют, зато любил выпить пару лишних кружек эля, понятно, из хозяйских запасов.
– Выпрошу!
Бертрам уже не на шутку разозлился и был готов на всё.
– Не даст. Уж я-то его знаю.
– Хорошо, моё седло. Оно получше твоего будет…
– Идёт!
Саймон поднял лук и тщательно прицелился.
– Ездить тебе без седла, – проговорил он. Лицо его было напряжено, похоже, он действительно намеревался не просто поразить беспечную белку, а поразить именно туда, куда сказал. Бертрам даже подумал, а вдруг у него и правда получится, когда стрела сорвалась с тетивы и унеслась вдаль, со свистом рассекая воздух, спустя мгновение исчезнув из вида на фоне ветвей. Вот только белка, насколько мог видеть Бертрам, преспокойно продолжала заниматься своими делами. Саймон промазал. Он грубо выругался и уже доставал вторую стрелу, когда кусты под сосной вдруг качнулись, из-за ветвей показалась голова коня, а потом и весь конь, выпрыгнувший так, будто кто-то сильно ударил его сзади. Всё произошло настолько быстро, что Бертрам, да, наверное, и Саймон, даже не успели ничего понять. Только когда конь уже отдалился от края леса на пару десятков шагов, он заметил, что тот был не один, на нём был всадник.
Бертрам невольно вскрикнул. Всего на несколько секунд появились конь и всадник из-за кустов, потом снова скрылись в них, но и Саймон, и старый Доннхад тоже успели заметить.
– Это неспроста, – проговорил воин.
Бертрам подумал, вдруг он ошибся или что-нибудь неправильно понял.
– Может, кто-то из наших… то есть ваши… – начал он. Доннхад покачал головой.
– Кому из наших там быть? И прятаться зачем? Нет, этот человек следил за замком. Уж не знаю, кто он был, да надо сообщить хозяину…
Оставив Саймона и Доннхада на стене, Бертрам кинулся к лестнице, скатился вниз, чуть не упав на крутых ступенях, промчался через двор и ворвался в зал, где Доннеган и Кинмаллох сидели перед очагом, потягивая эль и что-то обсуждая. Бертрам, забыв поприветствовать лордов как полагалось, принялся взахлёб рассказывать о том, что видел. Сначала благородные воины, наверное, вообще не поняли ни слова, но потом Доннеган вероятно догадался, о чём могла идти речь.
– Ты уверен? – сурово спросил он.
– Уверен… сэр, – уже успев отдышаться, отвечал Бертрам. – Саймон видел, и Доннхад тоже…
Лорд Кинмаллох поднялся со своего кресла.
– Это мог быть лазутчик, – проговорил он медленно. – Но что спугнуло его?
Бертрам, опустив глаза, рассказал, как поспорил с Саймоном. Кинмаллох нахмурил брови.
– Ничто на посту не должно отвлекать воина от его главного дела. Смотреть в оба – вот ваше занятие! Впрочем, – добавил он тут же, – нет худа без добра. Если за твоим замком, мой дорогой друг, следят…
– Посмотрим, так ли это, – сказал лорд Доннеган и вышел.
Вскоре трое воинов по приказу своего командира покинули замок вместе с Саймоном, который должен был показать место, где заметили неизвестного всадника.
Следующие минут десять Бертрам провёл в очень неприятном напряжении. Вдруг он напрасно поднял тревогу, и неизвестный всадник вовсе не прятался в зарослях и не следил за замком, а просто случайно проезжал мимо. Наконец разведчики вернулись, рассказав, что действительно видели свежие следы конских копыт на опушке леса. Судя по всему, конь пробыл там довольно долгое время, по большей части топчась на месте. Зато всадник, как было заметно по следам, пару раз спешивался и подбирался к стене замка.
– Твой оруженосец сказал правду, и мы должны поблагодарить его и молодого лучника. Пусть и не как следовало, но они сделали своё дело, – сказал лорд Доннеган.
Лорд Кинмаллох кивнул, потом задумался и покачал головой.
– Боюсь, как бы это не изменило наши планы, мой достойный друг.
– Ну, что бы там ни случилось, – отозвался лорд Доннеган, – я всегда готов взяться за меч.
– Так и я готов, – проговорил лорд Кинмаллох. – Хоть и надеялся, что нам не придётся подвергать опасности твою достойную супругу и дочерей…
Конец ознакомительного фрагмента.