Глава 3
У каждой девушки должен быть запасной аэродром
Череда неудач, подстерегавшая Матвея Степанова, казалось бы, на каждом шагу, сменилась неожиданным подарком судьбы в виде очаровательной блондинки с шикарной фигурой и чувством юмора. Матвей познакомился с новой соседкой случайно, утром они оказались вместе в лифте, вечером вместе возвращались домой. Матвей воспринял это как намек высших сил и вечером пригласил блондинку на чашку чая. Лана, а блондинку звали Светланой, не стала ломаться и отнекиваться и приняла приглашение Матвея сразу. Ее близость и приятный смех вселили в Степанова надежду, что в будущем у него все будет хорошо и без неугомонной Репиной.
Судьба, похоже, давала ему шанс начать все сначала с новой партнершей.
Матвей не собирался погружаться с пышнотелой блондинкой в серьезные отношения, он все еще дорожил своей вновь обретенной свободой. Легкий флирт и ничего более, как сказал он сам себе. Но блондинка манила, как мираж в пустыне.
Матвей знал, что у девушек существуют твердые представления о том, что можно и чего ни в коем случае нельзя делать на первом свидании. Преступать призрачные границы он и не собирался, предоставив Лане самой решать, на какой стадии остановить его пламенный темперамент. Но над созданием романтической обстановки постарался. Времени было в обрез, блондинка согласилась пить чай немедленно, не дав ему особенно задуматься над интерьером. Пока она возилась у себя, у Матвея был час времени, чтобы привести в порядок свое холостяцкое жилище.
Первым делом он стянул с люстры носки, после чего кинулся подбирать диск с подходящей расслабляющей композицией и искать свечи. Матвей знал, что девицы обожают запах гари от свечей. Вспомнив об этом, он сорвал с окна прожженную занавеску и забросил ее за диван. Пододвинув к нему журнальный столик, он принялся за сервировку.
Блондинка позвонила в дверь, когда Степанов принимал душ. Смекнув, что судьба вновь к нему благоволит и собирается выставить его в выгодном свете, он поиграл перед зеркалом загорелыми мускулами, обмотал бедра полотенцем и пошел открывать.
– Ха-ха, ха-ха, ха-ха, ха-ха, блоха, ха-ха, – напевал довольный Степанов, щелкая замками.
После недавнего появления в его квартире всех спасательных служб он стал запираться на все замки.
Но на пороге стояла не блондинка, а Варвара Семеновна из двадцать пятой квартиры. Она пристальным взглядом посмотрела на Степанова и остановила очки на его обожженной груди. Пенсионерка так долго смотрела на его голую грудь, что Степанов понял, что она давно не видела полураздетых мужчин и наслаждается созерцанием.
– Добрый вечер, Варвара Семеновна, – нарушил паузу Матвей.
– Добрый ли! – покачала седой головой старушка, не отрывая очков от мужского торса.
– Несомненно добрый, – уверил ее Матвей и поправил полотенце.
– Ну, ну, – прищурилась та и ткнула пальцем в ожог. – Язва?!
Матвей никогда не отличался особой оригинальностью. Да и ради кого стараться?! Вот когда этот вопрос задаст блондинка, он расскажет ей, как храбро боролся с организованной преступностью, а мафиози пытали его, туша на могучей груди окурки. Естественно, он выжил, а выживут ли преступники, павшие от одного его удара, неизвестно, прокурор собирается требовать им пожизненный срок…
– В некотором роде, – кивнул Матвей.
Пенсионерка резво отпрыгнула в сторону своей двери и оттуда протянула Степанову конверт.
– Ошиблись ящиком, – с тем же странным прищуром сказала она и скрылась.
– Ха-ха, ха-ха, ха-ха, – пропел Матвей и с конвертом в руках прошел в комнату. – Блоха… – И слова замерли у него на устах.
Он повертел перед носом справку, выуженную из конверта, и свалился на диван.
– Не может быть, – простонал он и схватился за голову.
Неудачи продолжали преследовать его с маниакальной настойчивостью. Только этого ему сейчас не хватало! Вот-вот должна прийти обалденная девица, с которой он собирался заняться сексом… Да! Он собирался заняться с ней сексом, потому что точно знал: перед его мужским обаянием не устоит ни одна особа женского пола, ни молодая, ни старая! И на тебе! Анализы положительные. Подпись врача, круглая печать. Жизнь кончена, ему остается умирать в гордом одиночестве, тихо угасая в холостяцкой квартире. И никто, даже Репина, не подаст ему стакан воды. Не подаст потому, что ее нет рядом.
Но должна прийти блондинка! Это станет его лебединой песней, после чего Матвей отправится в монастырь, где похоронит себя и все свои надежды. Или страшная болезнь не такая уж и страшная и современные лекарственные препараты смогут поставить его на ноги? Завтра же нужно проконсультироваться с врачом! Завтра же. А сегодня…
Матвей вскочил и принялся лихорадочно одеваться. Блондинка ничего не должна узнать! Наверняка его болезнь не смертельна, он вылечится. А пока никакого секса! Он скажет ей, что у него есть принципы: на первом свидании ни-ни, на втором тоже, а там мудрый эскулап, – а к другому он не пойдет, – что-нибудь ему пропишет.
Звонок в дверь заставил Степанова побледнеть, он на ватных ногах отправился открывать.
– Привет! – Блондинка, несмотря на свои роскошные габариты, ловко впорхнула в квартиру Степанова и пробежала в комнату.
– Привет, – натянул на расстроенное лицо улыбку тот и последовал за ней.
– Ой! Как все романтично! – всплеснула руками Лана, глядя на журнальный столик. – Ты такой молодец. – И подпрыгнула, собираясь чмокнуть Степанова в щеку.
Тот отпрянул от блондинки, как будто это она была сибирской язвой с положительными анализами. Лана похлопала длинными ресницами, ничего не поняла и уселась на диван. Матвей грустно констатировал, что будет очень трудно, если не сказать невозможно, рассказывать ей о своих якобы принципах. Теперь ему казалось, что судьба насмехается над ним вместе с довольной грудастой особой. Матвею показалось, что он стал ненавидеть женщин, и это испугало его еще больше, чем сибирская язва.
Этим вечером страдал не только Степанов.
Марьяна с Ксенией, верной и решительной подругой, избавлялись от всех вещей, напоминавших о Степе. По большому счету, о нем напоминало все, но остаться без спальных мест и кухонного гарнитура Марьяна не хотела. У нее не было средств обставить всю квартиру заново, зато была краска и кисточки, заботливо принесенные Ксенией из хозяйственного магазина.
– Сейчас мы перекрасим этот табурет. – Ксения склонилась над любимым табуретом Степанова. – И он перестанет тебе напоминать об этом типе.
«Об этом типе». Так они стали называть Степу между собой, чтобы лишний раз не бередить раненую душу Марьяны недостойным именем.
– Какой трафарет тебе больше нравится?
Ксения разложила перед подругой любовно вырезанные из плотного картона цветочки. Ясно, чем она занималась весь день на работе, рискуя вызвать неодобрение Борюсика. Впрочем, она тоже боролась, только не за клиентов, а за благополучие и душевный покой подруги.
– Эти, – вздохнула Марьяна и показала на цветочки, неуловимо похожие на ромашки.
– Отлично, – обрадовалась Ксюша. – Я купила белую краску! Но не забывай, у нас есть еще и голубая.
– Слишком яркая, – поморщилась Марьяна, представив ядовито-голубую табуретку на своей крохотной кухне. Такое пятно точно будет ей напоминать о том, что она перекрасила табурет ради бывшего жениха.
– Ничего, – пожала плечами Ксюша. – Используем ее в другом месте. Давай ночью покрасим Степанову входную дверь!
Идея настолько понравилась подругам, что они с энтузиазмом принялись перевоплощать табуретку.
Следом за табуреткой подобная участь ждала кухонный стол, за которым любил сидеть Степанов, и холодильник, который он часто любил открывать. Кухня в цветочном стиле несколько успокоила Марьяну, и она, не так уж сильно страдая, рассказала подруге о пышнотелой блондинке и коварном Степанове. Конечно, приятного было мало. Признаваться в том, что ее оставили не для того, чтобы в гордом одиночестве подумать об их отношениях, а ради флирта с кем попало, трудно. Но для этого и существуют подруги, чтобы выслушивать все неприятности. Ксюша слушала и кивала, изредка вставляя нелицеприятные эпитеты.
От этого тоже сделалось намного спокойнее. Если на земле существует человек, который целиком и полностью разделяет твои мысли и взгляды, ты уже не одинок.
Одиночество пугало Марьяну. Были в нем, несомненно, и плюсы – независимость и лень. Но оставаться незамужней дамой к тридцати годам она считала неприличным. В принципе так считала тетя Маша, и она была с ней согласна. Ксения, напротив, ратовала за свободу отношений. Но с ее двумя скоропалительными браками в восемнадцать и девятнадцать лет это было вполне предсказуемо. Правда, учитывая мнение Марьяны, она тоже стремилась выдать подругу замуж. Помогала, во всяком случае, как могла.
Вот и сейчас старалась, перетряхивая гардероб в спальне, пока на кухне сохла краска. Она собиралась порвать забытые вещи Степанова на мелкие кусочки. Вернее, по мнению Ксении, это должна была сделать сама Марьяна и получить от этого удовольствие. Но здесь ее ожидала полная неудача. Степанов ничего не забыл, кроме поношенного носка.
Яростно орудуя ножницами, Марьяна изрезала его в конфетти.
Зато подруги получили хорошую возможность провести ревизию гардероба Репиной на предстоящий летний сезон, который начался с долгожданного отпуска. Гардероб внушал опасения – поехать на отдых было не в чем. Марьяна вздохнула, да, в последнее время они меняли одежду Степанову. Она с закрытыми глазами проходила мимо витрин с распродажами женской одежды, а он тянул ее в мужские бутики. Как Марьяна ошибалась и не чувствовала его здоровый мужской эгоизм! И вот результат ее беспредельной глупости: она осталась и без обновок, и без мужчины! Теперь придется искать и то, и другое.
– Что за межгалактические корабли с жуткими пришельцами?! – поражалась Ксения, выдергивая из постели простыню. – Репина, с каких это пор ты стала любить фантастику?! На таком белье можно отправляться в космос, а не в новую жизнь!
– Это Степа любил, – вздохнула Марьяна, догадываясь, что работы для ножниц предстоит непочатый край. – Может быть, сделать из этого половые тряпки?
– Тебе нечем мыть пол?! – грозно сдвинув тонкие брови, поинтересовалась подруга.
Марьяна промолчала. Она теперь может месяцами не мыть этот пол. И никто ничего ей не скажет, разве что настоящая подруга.
– Где твои рюшечки и кружева?!
И Марьяна полезла на антресоли, куда они вместе с Матвеем спрятали ее наивное девичье белье. Как хорошо, что она не поддалась на его уговоры и ничего не выбросила!
Действительно, нужно признаться, что между летающими тарелками ей фактически не спалось, особенно в последние ночи.
– Коврик?! – мстительно заметила Ксения и выхватила из-под Васьки круглый полушерстяной кусок. – На него ступала нога Степанова?!
– Нет! Он спал с другой стороны, а от паласа я не стану избавляться.
– Пойми, Марьяша, – ласково обняла ее за плечи подруга. – Тебе нужно избавиться от всего, что было с ним связано. Тогда тебе станет намного легче. И от телефона в том числе!
Она вспомнила о телефоне потому, что тот зазвонил. Марьяна не стала препираться, к тому же давно собиралась поменять старый аппарат на что-то более современное. Но поговорить-то с тетей сейчас и по этому можно. Марьяна больше ни от кого звонка не ждала и была чрезвычайно удивлена незнакомому мужскому голосу, обратившемуся к ней по имени.
– Да, – пролепетала она, натужно соображая, кто это мог быть: Васнецов или Степанов, изменивший голос до неузнаваемости. Она так одичала за время их совместного жительства, что ей перестали звонить друзья. – Это я…
– Очень хорошо, что вы мне позвонили, – продолжал между тем голос.
– Ничего хорошего! – выкрикнула в трубку Ксюша. – Бросай и не разговаривай с этим неблагодарным типом!
– Этот не тот тип, – прошипела ей Марьяна, в душу которой закрались смутные сомнения, – это другой!
– Другой? – искренне удивилась подруга.
– Да! – крикнула трубка. – Это тот, другой, который помогал вам бить чужую машину.
– Столяров с визитки, – обомлела Ксения. – Он тебя шантажирует!
– Это вы, Сергей Столяров? – отпихиваясь от подруги, игриво произнесла Марьяна. – Очень приятно!
– Мне тоже, – ответил тот, отдавая дань вежливости, по всей видимости, вернее, слышимости. – Только почему вы не перезвонили, когда связь прервалась?!
– Связь прервалась? – опешила Марьяна.
– Скажи ему, что ты больше ни с кем не свяжешься, пусть даже не мечтает! – настаивала Ксения, несмотря на усилия подруги, припадающая ухом к трубке.
– Ваш голос раздваивается, – сказал Столяров. – Видимо, на линии помехи…
– Да уж, есть тут одна помеха, – заявила Марьяна и покрутила для убедительности пальцем у своего виска. – Действительно, у меня линия никуда не годится, ее ремонтируют. А вообще-то, я и не собиралась вам звонить. Так, проверила номер телефона на всякий случай.
– Ваш случай просто поразительный, – продолжал Столяров. – Я не могу вас забыть! Я должен вам помочь!
– Может быть, – процедила Ксения, – возьмем его красить Степе дверь? Сам просится.
– Да что вы, – принялась кокетничать Марьяна, – ничего поразительного. Так, пионерская зорька взыграла в одном месте…
– Что? Где? – не понял тот, потому что в этот момент трубку вырывала Ксения. – Редко встретишь такую бодрую и целеустремленную девушку! Я готов предложить вам место рекламного агента. Это пока внештатная единица, но со временем я переведу вас в штат.
– Огромное вам спасибо за внимание и заботу! – вдохновенно сказала Марьяна. – Но пока я еще не доедаю последний кусок хлеба. Ко мне пришла подруга и принесла быстрорастворимую лапшу, не дала умереть голодной смертью…
– Еще я принесла берлинские пончики! – выкрикнула в трубку Ксюша, решив, что быстрорастворимая лапша блюдо слишком прозаичное.
Конец ознакомительного фрагмента.