8
Так незаметно, без принуждений, втягивался я в таёжную жизнь.
Изложенный план Сафоновым был прост и ясен, группа делилась на две части – первую и вторую. Меня егерь включил в свою, первую, куда вошёл ещё и Витя Молчун.
Во вторую попали Паша Борода и Миша якут.
Подъём назначен был с восходом солнца, с петухами, как сказал бы мой дед, Матвей Михайлович.
Идём на недельку, но при необходимости можем пробыть и подольше, как того потребуют обстоятельства.
Предстояло проинспектировать большущий квадрат: все находящиеся в нём водоёмы, состояние таёжного хозяйства и прочая трудоёмкая работа, как – то – выявление браконьеров, пресечение их варварской деятельности, изъятие незаконных средств добычи живности лесной и т. д.
Предписано брать с собой только самое необходимое.
Каждому выдали рацию для связи в экстренном случае.
Когда все уже разошлись, егерь, задержав меня, тщательно проинструктировал, как и что я должен делать, в чём состоит моя задача и работа, за что несу ответственность в инспекционном походе.
– А вот это, дорогой наш музыкальный милиционер, начальник твой распорядился выдать на всякий пожарный… – и он протянул мне пистолет «Макарова».
– Тайга это она с виду такая спокойная и тихая, глухая… А на деле всякое может статься, имей ввиду. Но, патроны ты уж прости, «холостые».
Навалилась таёжная, густая, звёздная ночь, прикрывая собой всё снующее и дышащее.
Группа наша, пройдя нелёгкий путь до заимки, подустала и теперь, расслабившись, храпела во всю свою мужицкую мощь!..
Спали ребята хорошо, «вкусно» как – то спали, со смаком!..
Так, наверное, богатыри русские почивали-отдыхали в былинных наших сказках…
Мне не спалось, и я сидел на крыльце, составляя компанию, дежурившему Вите Горбуненко, который прислонясь к перилам, чистил свой старенький, но, надёжный карабин.
В руках моих был блокнот, в который я записывал разные ощущения, случаи и прочие интересные вещи. Иногда возникали строчки стихов, некие эмоциональные зарисовки…
Витя, поглядывая на меня, напевал себе в бороду, какую – то мелодию и вдруг неожиданно спросил —
Чё ты там всё пишешь и пишешь? – с любопытством хлопал он своими пушистыми ресницами, придающие лицу его выражение доброты и обаяния.
– Да так… мысли всякие… Хорошо здесь, звёздно, чисто, покойно… – отвечал я, вглядываясь в бархатную высь ночного неба.
– Ты до армии – то кем работал, где? – нарушал своё «табу» молчун, интересуясь.
Глянув мельком на Горбуненко, я приметил странную у него особенность, говорить с кем – то, не проявляя никак это внешне, будто и ни он только, что задал вопрос.
– Да так, работал… – как – то неопределённо отвечал я, делая вид, что пишу что – то.
– Работать – то мы все работаем, а вот кем, где… Интересно ж, всё – таки, в одной группе патрулируем, а? – настаивал Молчун.
Через паузу, позёвывая, нехотя я ответил – Оркестром духовым руководил. А что? – отгородился я вопросом в свою очередь.
– Да нет, ни чё… так… Интересно ж… – задымил папиросой погранец. – Музыкант и вдруг… милиция, не логично как – то?.. – рассуждал он.
– Жизненно.
Пока служил, жена сюда перебралась с дочкой, мать у неё в соседнем районе живёт, тёща… вот и пришлось после дембеля переквалифицироваться в… милиционеры…
Работы ж у вас по нашей части, сам знаешь, хрен да маленько… А тут объявление – требуется музыкальный руководитель. Надо было в милиции оркестр духовой возрождать, был у них когда – то, да накрылся медным тазом, уволился прежний дирижёр, ну, и… тут я подвернулся, взяли!..
Вот такие вот дела, товарищ старшина погранвойск, – заключил я, слегка ерничая.
Потрепавшись с Молчуном ещё какое – то время, разошлись по своим «углам». Он – охранять, я – на боковую.
Ночь пролетела в одно мгновение – без снов и неожиданностей.
С первыми лучами всходившего солнца, я уже был на ногах, решил сделать привычную с армии пробежку вместо зарядки.
Конец ознакомительного фрагмента.