Петрухина свадьба
Петруха-Семь-Ходок-Три-Побега зовется так из-за главных вех в его биографии. Увлеченный юрист может читать его справку об освобождении, как “Преступление и наказание”. В 40 лет Петруха круто переменил свою жизнь и ударился в правозащиту, благо опыт позволял, а природная смекалка и прирожденное робингудство сделали его довольно эффективным защитником. Жизненно опытные барышни “50 плюс” часто задумчиво говорят мне, что Петруха чертовски красив. У Петрухи в нескольких местах перебит нос и напрочь отсутствуют зубы, но обаяния в нем действительно воз и маленькая тележка.
Первые годы, когда Петруха завязал с проклятым прошлым и переехал в Москву, он начинал с наступлением лета страдать:
– Ольга Евгеньевна, сил моих нет. Ребята зовут на юга работать…Руки-то помнят…Но ведь защита прав заключенных важнее, да?
В эти тяжелые моменты я отправляла Петруху домой, в деревню под Саратовом, к маме с подарками. Петруха уходил на сенокос и забывался в простых праведных трудах. Правда, со временем позывы уехать “работать на юга” становились все слабее и слабее, пока не исчезли вовсе.
Но тут Петруху настигла другая беда. Петруха влюбился. Бедный Петруха влюбился в богатую Снежану Радзивилл.
Познакомились они на Фейсбуке. Петруха не сразу узнал, что Снежану Радзивилл на самом деле зовут Таня Фонарева, но для любви это неважно. Снежана была в федеральном розыске, ее уголовно преследовали по обвинению в многоэпизодном крупном мошенничестве, жила она в Москве не по месту прописки, а передвигалась исключительно под покровом ночи. До этого год просидела в тюрьме на предварительном следствии, потом следствие что-то накосячило с продлением срока содержания, и судья отпустила ее под подписку о невыезде. К тому же у Тани-Снежаны было смягчающее обстоятельство – трое малолетних детей, а мужа как раз не было, так что небольшое подспорье в виде некоторого необидного для судьи количества денежных знаков решило дело в пользу гуманизма. Однако прокуратура обжаловала решение судьи, будущую Петрухину зазнобу снова взяли было под стражу, но девушка к тому времени скрылась, и ее объявили в розыск. Адвокат, по словам Петрухи, взял несколько миллионов за защиту, но “стал накручивать бигуди” (перевод – голову заморачивать, мозги вкручивать), и дело зашло в тупик.
Для своей защиты Таня-Снежана делала очень робкие и не слишком грамотные шаги: тут напишет маленькое ходатайство, здесь жалобу – и в тину.
Таня-Снежана стала много крутиться в интернете и искать разные выходы. Нашла Петруху. Сомнительный, прямо скажем, выход, но другого кандидата на нашлось.
Петруха рекомендовал Тане-Снежане “газовать”. То есть действовать активнее, выйти из тени:
– Хватит накручивать бигуди, выходи сама воевать! – писал Петруха попавшей в переделку даме.
И однажды он приехал к ней. “Увидел, – говорит, – и что-то ёкнуло в сердце. Еще волосы такие – мелкие-мелкие кудряшки, и длинные, белые. И еще по жизни активная, как я люблю. Ну и закрутилось, ну и понеслось”.
Сначала Петруха не понял, куда попал, – не до того было. Ну, квартира большая в центре, обставлена хорошо, ну мало ли, с кем не бывает. Ухаживал, даже цветочки ухитрялся ей дарить, она радовалась. Петруха радовался другому – и кудряшкам тоже, но главное, что девушка оказалась трудовой, рабочей, легко обучаемой премудростям поведения подследственной в розыске. Грамотные жалобы и всякие ходатайства Петруха научил ее писать, в итоге только один московский суд получил от нее больше ста разных полезных для нее корреспонденций.
И вот в одно раннее утро, не было еще и шести, в хорошо оборудованную железную дверь Тани-Снежаны стали настойчиво звонить. Петруха к тому времени уже уверенно ночевал за этой дверью.
– Откройте, Отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
А, ну да, ну да. Петруша давно их ждал. Уже и лестницу пожарную для Тани-Снежаны присмотрел, хоть и седьмой этаж, а вещь полезная. Да и девушка с появлением Петрухи поверила в себя – могла и по лестнице махнуть. Но с лестницей все ж не вышло, что-то закрутились, и началась обычная тягомотина: “Без адвоката не откроем”, “Адвоката не пустим”, “Вызываем МЧС, начинаем дверь вскрывать” и т. д. Петю в итоге из квартиры выкинули, а на девушке застегнули наручники и отправили в РОВД.
Петруша, конечно, не сдался. Вызвал дружочка с тюремным опытом, справившего себе по выходу большой внедорожник, и разработали они план побега Тани-Снежаны из РОВД. Внедорожнику в этом плане было отведено место ключевое, почетное, но грустное: он должен был своим телом закрыть беглянку от погони и пожертвовать собой. Дружочек Петрухин горевал о судьбе своего новенького аппарата, но крепился и вида особо не подавал, войдя в азарт предстоящей погони.
Для уведомления Тани-Снежаны о плане побега ей в обезьянник РОВД была передана передача, которая среди прочего включала пакет с соком, куда был аккуратно вложен замотанный в целлофан мобильник. Но мобильник Таня так и не нашла, и Петруха отменил план побега: внедорожник остался цел и ребята пошли пить пиво до разъяснения обстоятельств.
Обстоятельства разъяснились быстро: Таню-Снежану отправили в женское СИЗО, и Петруха пошел получать статус защитника для посещения своей подопечной. Умеючи-то дело это не слишком сложное, и вот Петруха нарисовался в СИЗО, фиг сотрешь.
– Да подумаешь, всего-то часа два мне на тюрьме бигуди вкручивали и лоб хмурили, и прошел. Она-то думала, что к ней адвокат прошел, а он и не чесался. А как увидела меня, руками-то замахала: “Прячься, Петя!” – думала, что я в тюрьму пролез нелегально.
И начал Петя ходить в тюрьму каждый день – как на работу, если б она у него когда-нибудь была. И дожал Петя следствие с судом! Опять отменили Тане-Снежане постановление об аресте. Вышла Петрушина зазноба. И тут же сделала Пете предложение руки и сердца. Мол, давай, Петруша, официально оформим наши неземные отношения.
– Ну, только если ты сама там все с ЗАГСом уладишь, я там тушуюсь, я ж там не был сроду никогда, – согласился жених.
Свадьбу справляли скромно, в ресторане на Рочдельской, где спустя пару месяцев произошла знаменитая перестрелка дизайнеров с адвокатами под общим руководством авторитетного вора Шакро Молодого – ну, напротив дома, где все правительство живет. Свадьба гуляла крепко, причин ограничивать себя в чем-то в этот вечер не было.
Утром просыпаются – Петруха сразу за шампанское. Привык, конечно. Да и вообще – первый день семейной жизни. Таня-Снежана, не будь дура, тоже. И что-то после второй она в сумочках у себя копаться начала:
– Петруха, ты моих часов не видел?
Не, не видел. Ну нет часов – и нет часов, отстань, это ж первый день семейной жизни, давай не будем искать твои часы и отвлекаться. Петруха вообще первый раз в такой ситуации, впервые семью завел, млеет.
А на второй день пошло настойчиво: где часы, да где часы.
Ну нет часов.
Сходили в ресторан, где свадьба была.
– Нет ли часов?
– Нет часов.
Слово за слово у молодых.
– Наприглашал рецидивистов! Твои друзья такие крысы – давай устраивай разборку. Часы мои на свадьбе пропали, я их только на минуточку с руки сняла – и вот те здрасьте.
Петр тоже уже завелся. Второй день семейной жизни – и такое занудство. Они еще и сломанные были, часы-то, она их для понта надевала. А тут теперь она ему какие-то чеки от тех часов начала в морду тыкать.
– А чего не подлинники чеков, чего ксерокс, – Петя спрашивает, вспомнив весь свой жизненный опыт.
– Да они 400 штук евров стоят! Они номерные! Все равно найду!
И вызвала ментов.
Тут Петя совсем охренел.
Приехали менты. Петя говорит натурально молодой жене: “Ты чего газуешь?”
А она ментам гонит: “Да он специально на мне женился, чтобы эти часики украсть!”
Привезли менты Петю в отдел. Но оказались, как вспоминает Петруха, наполовину разумными – видят, что херня какая-то. И отпустили Петю – сейчас, сказали, погоди, парень: она уйдет, и мы тебя отпустим. Она, правда, на этих ментов потом наехала – Петя ж ее и научил в свое время, как надо-то.
Вернулся Петя на второй день семейной жизни в гнездо, выпил еще с ней. Вроде праздник. И не праздник.
Выпили еще шампанского, потом поругались. Опять она ментов вызвала. Сказала, что Петя угнал ее автомобиль. А Петя на нем встречаться с корешом поехал. А машину эвакуировали. Ну, непруха. А тут опять менты.
В общем, на третий день развелся Петруха. Ну ее, такую семейную жизнь.
А штамп себе про развод поставил Петруха уже сильно потом, когда поступал на госслужбу – социальным работником в приют для бездомных осужденных. Его, правда, туда по итогам не взяли.
Спрашиваю Петю: а что, было ли что хорошее в твоей короткой семейной жизни?
Петруха затуманивается, и говорит сразу:
– Евгеньевна, ты не подумай, баба-то она хорошая, честная. Я незадолго до женитьбы с мамой ее познакомил. Уж мама-то как рада была, как рада! А сразу после нашей свадьбы мама-то моя и померла. И Снежанка-то, Танька в смысле, все на себя взяла. И похороны, и поминки – сама на три дня за плиту встала, все сама готовила, справила душевно. Я ж тебе и толкую – хорошая она баба. Только путаная.