Глава 1
История пустыни Новая Фиваида
Местоположение и климатические условия пустыни Фиваида
Пустынь Фиваида, находящаяся на значительной горной высоте в юго-западной части Святой Горы в пределах Русского Пантелеимонова монастыря, в 25 верстах от него, и состоящая под его ведением, основана в 1880 году старцами Русского братства архимандритом Макарием и духовником иеросхимонахом Иеронимом.
Местность пустыни Фиваиды по первозданной красоте, надо признаться, единственная в своем роде в сравнении с другими местами Афонской горы. Отсюда открывается взору восхитительный вид на все почти восьмидесятиверстное пространство живописного Афона, венчаемое исполинским шпилем, исчезающим в облаках, которыми он почти всегда бывает окутываем. По всему этому пространству расстилаются по прибрежью монастыри и пустынные кельи, утопающие в вечной зелени. Отсюда видна неприступная строгая подвижница Каруля и суровые удолия, раскинутые под самым гигантским лишенным всякой растительности шпилем. При взоре по поверхности моря, в ясную погоду бывают видимы пять-шесть островов, а к западу – снежные Олимпийские горы. Вся площадь Фиваиды, красуясь собой, покрыта вечнозеленой растительностью. С восточной стороны она граничит с Дионисиатской метохой (то есть хутором), а к северу углубляется на несколько верст, затем вся эта площадь тянется по направлению к западу, тоже на несколько верст, и сливается с Пантелеимоновой метохой Крумицей. Все это огромное пространство почти сплошь усеяно соснами и другими вечнозелеными деревьями и кустами. Вся эта местность дробится в своем разнообразии, местами представляет живописные красивые равнины, возвышенности, местами же изрыта глубокими оврагами и крутыми обрывами, заросшими колючим кустарником и загроможденными каменными глыбами. В общем, эта обширная площадь являет взору и красоту, и суровость, привлекая путника в свои тенистые рощи, а для обитания раскрывает все потаенные места с готовностью скрыть в своих чащобах строгого отшельника и предоставить ему вожделенное безмолвие. Самая обитель этой пустыни, как со стороны моря, так и с соседних горных высот, невольно привлекает взор весьма красивым расположением своим и постройками: церквами, корпусами и разбросанными вокруг в разных направлениях домиками. Картина будет еще привлекательнее, когда достроится соборный храм, который будет находиться почти в центре этих построек.
В климатическом отношении Фиваида занимает на Святой Горе первое место. Вопервых, как стоящая на значительной высоте, она всегда бывает обвеваема морским здоровым ветром, во-вторых, содержит сухой горный воздух, который еще к тому же густо пропитан ароматом смолистых сосен, обильно здесь растущих, в особенности если углубиться внутрь пустыни в сосновые густые рощи, где большей частью и устроены жилища пустынников-фиваидцев; в таких местах смолистый воздух чрезвычайно чувствителен и весьма благотворно действует на здоровье обитателей, особенно полезен он для слабогрудых и чахоточных. Вообще весь воздух этой местности пропитан этим целительным ароматом и не оставляет ничего желать лучшего в отношении здоровья. Конечно, есть вдали пустыни и опасные места, где тянет из глубины оврагов и разрушительно действует на здоровье, но этих мест немного и они хорошо известны фиваидцам, которые, избегая их, не терпят от оного никакого вреда.
Фиваидские пустынники со своими каливами[1] рассеяны по разным концам обширного фиваидского пространства. Начиная от обители, близ коей тесно группируются более благоустроенные каливы с садиками в расстоянии одна от другой приблизительно на вержение камня, оградами же своими местами соединенные вплотную, давая лишь место пространным киперам (огородам), расстилаются эти каливы по направлению от обители на север, постепенно возвышаясь на гору, так что почти весь верхний косогор представляет собою красивую картину сплошной зелени всевозможных дерев: сосен, кипарисов и бесчисленное множество плодовых деревьев разных сортов: апельсинов, лимонов, гранатов, груш, абрикосов, персиков, фиников, яблонь, слив, рожек[2], вишен, черешен, цидоний (айвы), орехов миндальных и грецких, смокв (винных ягод)[3], шелковиц, маслин и прочих с вьющимися между этими деревьями виноградными лозами. И посреди всего этого царства растительности утопают жилища иноков-фиваидцев, с благодарным сердцем работающих Господу своему. Эти иноки, хотя и живут вблизи обители, но не входят в состав общежития, а представляют собою нечто среднее, так что некоторые из них частично оказывают помощь общежитию, например читают Псалтирь, помогают на клиросе и другое кое-что. Некоторые бывают почти ежедневно на Божественной Литургии, а иные держатся общего правила пустынножительства и приходят в обитель лишь для приобщения Святых Таин и на праздничные церковные богослужения. В некотором отношении пустынник, живущий близко к обители, имеет свои особые преимущества, а именно: во-первых, если он немощен и слаб здоровьем или в весьма преклонных летах, то близкое расстояние к храму составляет для него великое удобство, во-вторых, ему представляется возможность чаще других приступать к Чаше Жизни – два, а в Великий пост и три раза в седмицу, что для далеко живущих иноков составляет затруднение. И, в-третьих, приняв в себя в Пречистых Тайнах божественный огнь святейшего Тела и Крови Христовых, он ускоряет в свое жилище, стараясь сохранить Его неугасимым, тогда как для другого труднее сохранить сей пренебесный огнь, ибо при беседах и близком общении с другими он скоро угасает.
Выше этих описанных калив занимают большое пространство верхние киперы. В этом месте путь раздваивается: одна дорога круто поворачивает на запад и полугорием вдоль моря ведет к отдаленным от обители каливам, размещенным вверху и внизу от нее в разных направлениях; минуя их, она переходит большой овраг и скрывается в лесу по направлению к Крумице. Вторая же дорога от кипера поворачивает на северо-восток и ведет по направлению к прудам вдоль оврага, или, иначе назвать, каменной канавы, по которой из прудов в известное нужное время пускают воду для орошения всех киперов. Проходит эта вода из оврага по каналам почти во все ближайшие к обители каливы, наполняет цистерны, из коих по мере надобности поливаются деревья и огородные овощи. Прудов всего три, в них скопляется дождевая вода, скатываясь с горных высот. Этой воды почти всегда хватает с избытком на орошение всех огородов, фруктовых садов и на другие хозяйственные потребности. Пруды эти, окруженные со всех сторон сосновым лесом и кустами, когда бывают наполнены до краев, ласкают взор проходящих своим живописным видом, и невольно вспоминаются псаломские слова: На горах станут воды и другого стиха: Посреди гор пройдут воды (Пс. 103). Словно сама природа видится в них, а не дело рук человеческих, так с виду они грандиозны, в особенности дальний пруд, на зеркальной поверхнос ти которого в ясный день видны играющие рыбки красно-золотистого цвета.
Дальше прудов открывается красивая местность, так называемая Раифа, носящая еще название Касапия, которая также изобилует фруктовыми деревьями, преимущественно яблонями разных сортов и черешнями, среди которых в разных направлениях виднеются пустыннические каливки. В недавнем прошлом все они были заняты престарелыми пустынниками, но теперь, за смертью оных, вся территория Раифы перешла в общежитие. Сейчас здесь живут всего лишь два общежительных монаха, которые наблюдают и ухаживают за плодовыми деревьями.
Восточнее Раифы (за небольшой горный перевал) находится уютная местность Куцулья, которая преимущественно изобилует виноградниками, при которых живет также один монах. Здесь тоже группируется ряд пус тынных калив, в которых так недавно обитали пустынники по одному, по двое. Между ними был некто схимник Серафим, проживший на этом месте около 35 лет; великий был подвижник, молитвенник, труженик и любвеобильный странноприимец, о коем будет сказано более подробно в своем месте.
Далее западнее, а также и севернее Раифы по оврагам и дебрям в разных местах сокровенно ютятся одинокие каливки, в некоторых из них в настоящее время спасаются более строгие пустынники. Их суровая замкнутая жизнь и отдаленность от людей заслуживает благоговейного внимания, ибо они не получают, как прочие, никакого продовольствия от обители, кроме небольшого количества сухарей. Есть еще более отдаленные пустынники, живущие в каливах часа на два ходу от обители и на тех же аскетических правах. Лишь изредка они появляются в обители, приходя единственно за тем, чтобы приобщиться Святых Христовых Таин и взять немного сухариков.
Из всего сказанного уже видно, что в Фиваидской пустыни вполне возможно вместить все отрасли аскетической жизни. Пустыннику предоставляется на выбор тот или иной образ жизни соответственно его устроению, его желанию, его стремлению – более суровый или средний, где он при помощи Божией со смирением и по мере сил своих и возможностей соделывает свое спасение.
Вкратце ознакомив с местоположением Фиваиды, с ее видами и условиями климата, приходим к следующему заключению: дивная своим величием природа сей пустыни представляет собой прекрасную и живительную картину, живописным своим расположением, убранством роскошной растительности, благорастворением воздуха и изобилием плодов земных она, одетая свежестью своих зеленых ливад и ароматом разных цветов и благовонных трав, круглый год напоминает своим насельникам то Богом насажденное место на земле, в котором жили наши прародители, то есть рай Эдемский на востоке. Все в ней манит к духовному уединению и молитвенному созерцанию и побуждает обитающих здесь говорить слова, некогда сказанные на святой горе Фаворе: Добро нам зде быти (Мф. 17, 4).
Цель создания пустыни
До времени населения и устройства обители, то есть до 1880 года, на всей этой обширной местности, поросшей сосновым лесом, не было человеческого жилья. Правда, некоторые любители глубокого уединения, привлекаемые сухим горным воздухом и здоровым климатом, поселялись здесь, но так как доставать жизненные продукты, хотя бы и в самом умеренном количестве, приходилось
не без особого труда, то они и не находили себе последователей. Поэтому, приходя в Русский монастырь за потребным к жизни и обращаясь преимущественно к любителю безмолвно живущих духовнику отцу Иерониму, они подробно рассказывали о трудности доставать необходимое из-за дальности расстояния и неудобства пути и притом передавали о красоте и удобствах места для жаждущих тихой безмолвной жизни. Отец Иероним внимательно выслушивал их жалобы и иногда посматривал туда с балкончика своей малой кельицы в зрительную трубу (местность и даже самые постройки пустыни видны из монастыря).
Он задумал устроить там обитель для ищущих спасения, дать приют и надежное убежище своим соотечественникам – русским инокам, так называемым сиромахам, нищим и не имеющим своего крова и насущного куска хлеба, живущим по всему Афону и в большой части на Карее в каливках квартирантами по найму у греческих монастырей и келлиотов-греков, имеющих свободные помещения.
Также духовник отец Иероним имел в виду удовлетворить благочестивому желанию преуспевших отцов своей обители, ревнующих о уединенной безмолвной пустынной жизни.
После перехода Пантелеимоновской обители в полное владение русских иноков, во главе которых были отец Иероним и отец Макарий, поставленный игуменом, греческие монахи афонских монастырей стали беспокоить живущих на их местностях русских келлиотов и каливитов, теснили их где только было можно и был случай подходящий.
Притесняемые и оскорбляемые русские иноки-сиромахи в большей части терпели обиды, а некоторые из них обращались с жалобами на греков к боголюбивейшему и сострадательному старцу духовнику русского братства иеросхимонаху отцу Иерониму, который по своей отеческой любви и состраданию к своим соотечественникам утешал их словом любви и назидания. Более мужественным он советовал терпеть обиды и за сие благодарить Господа, а немощным и нуждающимся щедро помогал монастырскими средствами. Некоторые из сиромахов просили отца Иеронима о принятии к себе в монастырь, но он принять их не хотел, как уже отвыкших от жизни общежительной в многолюдном монастыре.
Можно полагать, что именно притеснения и обиды, наносимые греками русским инокам, и были главным поводом к тому, что духовник отец Иероним и архимандрит отец Макарий тогда же в своем намерении решили успокоить теснимых и бесприютных своих о Христе братий, дать им пустынный уголок в обширных монастырских пустынях и, приняв гонимых под свое покровительство, одевать и кормить их – словом сказать, доставить полную возможность блюсти свое иночество, не возмущая душевного мира, и внимать о спасении души своей. Для осуществления на деле этой благочестивой и истинно христианской мысли необходимо было тогда же указать место и основать пустынь, наподобие древних скитов с уставом пустынножительства.
Блаженные и приснопамятные основатели усердно желали успокоить притесняемых своих собратий, но по некоторым обстоятельствам или же, всего вернее, по действию спасительного Промысла Божия нужно было выжидать известный срок времени, пока представится удобный случай, который действительно и представился в лице почтенного иеродиакона Прокла.
Основание Новой Фиваиды
Иеродиакон отец Прокл (впоследствие иеромонах Уриил), родной брат ныне здравствующего старшего духовника отца А., был родом из Москвы. По ревности к монашеской жизни в молодых годах он оставил родину и в 1869 году прибыл на Афон, в Русский Пантелеимонов монастырь, где и был принят в число братства обители. Здесь он, исполняя возложенные на него послушания, по большей части занимался иконописанием. Но жизнь в общежитии при таком многолюдном обществе, как в Русике, не удовлетворяла душевному настроению отца Прокла: ему желалось тихой уединенной жизни, которая обретается в пустыни. Отец Прокл душевно скорбел о сем, послушания же не оставлял, но в свободное время любовался пустынными местами, окружающими Русик и приглядывался к жизни пустынников. Приглядываясь к пустынножительствующим около монастыря, находил, что жизнь вблизи многолюдства не вполне соответствует его желанию тихой и пустынной жизни и посему всегда при разговоре с пустынниками старался узнать о местах Святой Горы, вполне пустынных и отдаленных от больших монастырей. Однажды при таком разговоре с пустынником отцом Поликарпом (дело было в 1873 году), он узнал от него, что местность нашего монастыря, находящаяся между Дионисиатскими землями и Крумицей и отдаленная от других монастырей, как раз где теперь существует пустынь Фиваида, имеются постройки и строится соборный храм, – самая удобная для пустынной жизни. После этого разговора с отцом Поликарпом мысль о том, как бы посмотреть на то место, часто занимала отца Прокла и не давала ему покоя, осуществить же свое намерение все не было случая. Он томился и желал пустынной жизни, но на деле исполнить свое желание ему не удавалось, а время шло, и уже наступал 1879 год.
В начале сего года живший на келье близ Пантелеимонова монастыря архидиакон Лазарь[4], также по ревности к более тихой, безмолвно-уединенной жизни, с этой целью предпринял путешествие по Святой Горе. Он был во многих местах и, осмотрев их, не нашел себе кельи по своему желанию. Но когда он был на Крумице, то при разговоре о пустыни для жительства, которой он искал, отец Каллистрат, эконом Крумицы, напомнил отцу Лазарю о том пустынном месте, о котором когда-то говорил монах Поликарп отцу Проклу. Отец Лазарь пожелал посмотреть это место. Его проводил отец Каллистрат. Они оба пришли туда и, остановившись на той небольшой равнине, где теперь стоят церкви и постройки, долго любовались красивым местоположением. Отец Лазарь, обойдя до этого всю Гору, не видел еще столь чудного места, как это. Ему так оно понравилось, что по возвращении в монастырь он немедленно отправился к духовнику отцу Иерониму и просил у него благословения построить себе келейку на осмотренной им пустынной земле, при этом он сказал, что на том месте можно бы и скит устроить. Отец Иероним на постройку кельи не дал тогда благословения ему, но мысль, поданная отцом Лазарем о возможности устроить скит, серьезно заняла отца Иеронима и архимандрита отца Макария, ибо в том же году 6 мая отец Макарий в сопровождении некоторых иеромонахов и певчих, в числе коих был и иеродиакон Прокл, лодкой (тогда еще не было пароходика) к празднику Святых Апостолов и Иоанна Богослова поехали на Крумицу. Когда приехали к Крумицкой арсане (пристани), архимандрит отец Макарий спросил эконома отца Каллистрата: «А где то место, на которое недавно смотрел архидиакон отец Лазарь?» Эконом сказал, что то место недалеко от границы Дионисиатской земли и что туда пешком идти очень неудобно, но проехать к тому месту на лодке можно берегом моря. Так и сделали: отец игумен, эконом отец Каллистрат и прочие иеромонахи и певчие душ восемь поехали лодкой к тому месту, о котором отцу игумену было известно от отца Лазаря. Приехали к пустынному берегу и остановились на том самом месте, где теперь арсана. Отец игумен и все с ним бывшие вышли на берег. Подняться же вверх нельзя было из-за густоты сплетенных колючих кустарников: чтобы подняться наверх и осмотреть местность, нужно было прорубить кустарники и сделать тропинку. О сем сделано распоряжение – рабочие шли впереди и прорубали кусты и делали тропинку, а позади их отец игумен и прочие поднимались вверх.
Иеросхимонах Иероним (слева) и архимандрит Макарий
Когда вышли на крутизну и остановились на небольшой равнине, где также росли колючие кустарники и изредка сосновые деревья, отец игумен Макарий осмотрелся кругом и спросил отца Каллистрата: «А есть ли здесь вода?» Тот ответил, что вода есть, выше этого места. Пошли вверх и с большим трудом дошли до места, где теперь источник (он и тогда был, но очень заросший и нерасчищенный). Остановившись, отец игумен осмотрел источник и сказал: «Благословен Бог, здесь будет скит!» После этого он велел певчим пропеть Пасхальные стихиры «Да воскреснет Бог и расточатся врази его». Желание игумена немедленно исполнили, и пустынь впервые огласилась стройным пением. Отец игумен находился в восторженном состоянии, очень был рад и особенно ко всем расположен. Немного прошло времени, сюда же пришли мулы с Крумицы, и отец игумен Макарий и все прочие на мулах поехали на Крумицу.
Возвратившись в монастырь с Крумицы, отец Прокл еще более возгорелся желанием к уединению безмолвной пустынной жизни. Неоднократно он просил духовника отца Иеронима благословить ему уйти на пустыньку, но последний по разным благословным доводам отклонял его намерение. Время шло, и отец Прокл все досаждал отцу Иерониму, и наконец тот как-то раз сказал ему: «Поди испробуй пожить на квартирке». Тот действительно исполнил приказание духовника и с полгода жил пустынником в наемной квартирке, но желание его не удовлетворялось. Раз как-то при разговорах отец Прокл обратился со смиренной просьбой к старцу отцу Иерониму и сказал ему умоляющим голосом: «Батюшки, благословите меня построить каливу в пустыньке на нашей земле вблизи Дионисиатского». И вдруг произошла чудная перемена – отец Иероним, до того времени отклонявший всякую речь о дальней пустыни, вдруг переменился, принял особенно радостный и оживленный вид и с восторгом отцу Проклу сказал: «Бог тебя благословит! Иди избери место, где тебе понравится, и строй себе каливу, да и других пустынников бесприютных приглашай туда. Пусть живут и спасаются, а то их притесняют греки». После такой неожиданной отеческой милости отец Прокл как будто из мертвых ожил. В благодарных чувствах и в особенном радостном расположении духа он вышел от старца отца Иеронима, весьма им утешенный и осчастливленный. Это было в начале 1880 года.
Получив старческое благословение на постройку пустынной каливки, отец Прокл немедленно стал приготовлять необходимые для этого строительные материалы, сделал достаточный запас съестных припасов, все это нагрузил в лодку и, взяв с собой и мастеров, 8 июля того же года отправился на лодке и в тот же день прибыл благополучно на тот самый пустынный берег, на котором в минувшем году останавливался архимандрит Макарий и все его сопровождающие.
Место для устройства каливы ему понравилось. Тут же на берегу моря, близ границы Дионисиатской земли, отец Прокл с рабочими немедленно приступил к делу, и в сем же году на берегу моря построил три пустынные каливки. В одной из них он поселился сам, а две другие уступил своим собратьям-сиромахам. Так было положено начало пустынножительству в избранном и облюбованном месте. Месту этому было дано название «Новая Фиваида».
Первые насельники
Слух о благословении, данном архимандритом отцом Макарием и духовником иеросхимонахом отцом Иеронимом на устройство пустыни, прошел по Святой Горе, и любители пустынно-безмолвной жизни русские иноки-сиромахи (в большей части из Капсала, а часть из Карули), являлись к отцу Проклу с записочками от отца Иеронима о благословении строить им пустынные каливки в местах, где им нравилось и где указывал отец Прокл. Являвшиеся сиромахи были бедные, не имели своих средств на постройку калив, а посему они, испрашивая благословения жить в новостроящейся пустыни Фиваида, вместе с тем просили и помощи у старца отца Иеронима, который не отказывал бедным инокам и щедро помогал монастырскими средствами.
Возложив упование на Промыслителя всяческих и Покровительницу Афона и веря, что они помогут осуществить давнее его желание устроить новое иноческое жилище для безмолвников, отец Иероним теперь каждому просящемуся к нему сам стал предлагать поселиться на этом месте со всевозможными льготами: он давал деньги на постройку каливы (без церкви) и небольшой участок земли около 25 квадратных сажен[5] с таким расчетом, чтобы каливы одна от другой были на далеком расстоянии, что вполне дозволяла огромная площадь местности. Отец Иероним давал и содержание для жизни, обещал построить церковь, больницу и иные хозяйственные постройки, дать им духовника, управителя и священнослужителей.
Слух об этом быстро разнесся по всей Святой Горе, и потекли пустынники на спокойное русское место и начали обстраиваться. Старец отец Иероним радовался духом и благодарил Господа, что Он, Всеблагой, исполнил ради Своего святого имени его желание упокоить и приютить бедных иноков, тесноту и озлобление коих он давно видел и скорбел о них сердцем. Сиромахи, получая от старца отца Иеронима благословение поселиться и все необходимое на постройку пустынной каливки, со слезами благодарили Господа и молились Ему о здравии и спасении ктиторов и основателей пустыни архимандрита Макария и духовника отца Иеронима, с детской любовью всегда называя сего последнего батюшкой.
В 1881 году были в нескольких местах начаты постройки пустынных сиромашеских каливок. И так в течение шести-семи лет как бы незаметным образом выросла благоустроенная пустынь.
Первоначально на площадке, где теперь постройки, монахом Илларионом построена каливка, произведены незначительные расчистки места для построек и для церкви, которая заложена в том же 1881 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима.
Постройка церквей во имя всех преподобных Афонских и Вознесения Господня (1881–1883 годы)
Первая церковь была заложена во имя всех преподобных Афонских в 1881 году, и постройка ее производилась на монастырские средства, получаемые от старца отца Иеронима. За порядком при постройке наблюдал иеродиакон Прокл, к этому времени ставший уже иеромонахом Уриилом.
Являющиеся сиромахи нарушали безмолвие отца Уриила, и он оставил это место у моря и перешел в дальнюю пустынь, где построил три каливки в разных местах. В это самое время из монастыря, с благословения старцев, прибыл в пустынь Фиваиду новый эконом монах отец Нон (впоследствии иеро монах) и вскоре по прибытии начал себе строить большую каливу близ моря.
В 1882 году по благословению старца архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеронима вблизи строящейся церкви преподобных Афонских был заложен двухэтажный корпусок с предназначением поместить в нем в верхнем этаже параклис[6] во имя Вознесения Господня, небольшую гостиную, несколько братских келий, а в нижнем этаже синодичную комнату и общую братскую гостиную (архондарик[7]) для отдыха пустынников, когда они приходят для бдений. Ктитором Вознесенской церкви и корпуса был схимонах Михаил из казаков, живший на Капсале близ Андреевского скита в своей келье. На постройку эту отец Михаил пожертвовал 1000 рублей и ковчег со святыми мощами.
В том же 1882 году Вознесенская церковь окончена и освящена архимандритом Макарием. Церковь же преподобных Афонских, построенная как простая четырехугольная комната, оказалась очень тесной и мало удобной: в алтаре престол был при восточной стене без обхода, в церкви же не было места для клиросов, посему архимандрит Макарий отложил до времени освящение сей церкви. Почтенный гость пустыни ростовский купец Василий Афанасьевич Калигаев, бывший при освящении Вознесенской церкви в качестве поклонника, тогда же выразил архимандриту Макарию свое усердное желание расширить церковь преподобных Афонских – приделать к ней пристройки для клиросов и алтаря, вследствие чего церковь получит вид подобающей крестообразной формы. Почтенный Василий Афанасьевич для этого дела предложил достаточную сумму, которую архимандрит Макарий с удовольствием принял, поблагодарив его за благодеяние, и тут же сделал распоряжение о расширении церкви. В то время на Святой Горе в качестве паломника был сербский митрополит Михаил, и его просили освятить оконченную церковь. Известнейший архипастырь, исполненный любви, не отказал в просьбе и 18 августа 1883 года освятил церковь в сослужении игумена Макария и пяти иеромонахов. Своим посещением владыка утешил новособранную семью пустынножителей и, уезжая из пустыни, отечески благословил иноков и пожелал им Божией помощи на предлежащий подвиг – с подобающим терпением понести иноческие скорби. Любвеобильный старец духовник отец Иероним для новоосвященной церкви всех преподобных Афона в утешение братству пожертвовал от себя замечательной живописи храмовую икону всех преподобных Афонских и два ковчега святых мощей с собственноручной подписью на обороте.
В следующем году старцем духовником отцом Иеронимом был составлен Устав для пустыни Новая Фиваида и утвержден и подписан игуменом архимандритом Макарием.
Постройка больничного корпуса с церковью (1885–1886 годы)
Милостью Божией и Царицы Небесной число иноков, любителей безмолвия, с 1883 года стало значительно увеличиваться. Между братией, поступающей на жительство в Фиваиду, появлялись и такие, которые пользовались известным уважением за примерную иноческую долголетнюю жизнь на Святом Афоне и обладали средствами, которые и предлагали на помощь благому делу возведения новостроящейся пустыни Фиваида. Так, один из наиболее выдающихся иноков, некто схимонах Игнатий, живший в своей собственной келье на Керашах[8], в 1883 году явился в Фиваиду.
Схимонах Игнатий (в миру Иван Иванович Замятин) был родом из донских казаков Старочеркасской станицы. Он прибыл на постоянное жительство в Фиваиду по приглашению архимандрита Макария и духовника Иеронима, которых он очень уважал (к тому же он был духовным сыном последнего). Келью свою на Керашах он продал за довольно значительную сумму и изъявил желание содействовать собой и своими средствами благому делу постройки новой пустыни. Своим согласием на содействие он принес старцам и братству Фиваиды немалое утешение.
Первоначально отец Игнатий выстроил для себя пустынную каливу, а в 1885 году по благословению старцев архимандрита Макария и духовника отца Иеронима заложил большой двухэтажный корпус с предназначением поместить в верхнем этаже больничные покои с кельями для братий, служащих больным, аптеку и больничную церковь во имя святых великомучеников Пантелеимона и Артемия, а внизу – братскую трапезу и кухни с кельями для служащих.
В следующем 1886 году 18 октября состоялось торжественное освящение больничной церкви. Накануне, то есть 17 октября, в 7 часов дня на пароходе прибыли из монастыря архиепископ Нил и архимандрит Макарий, который привез с собой и части мощей святого великомученика Пантелеимона и Артемия. Отец Макарий приказал готовиться к бдению на 18-е, но, после рассмотрения всего приготовленного для освящения церкви, оказалось, что для вкладывания святых мощей в мраморной доске нужно сделать углубление. Вследствие этого начало бдения было отложено до трех часов ночи. Тем временем мастера поспешно занялись обделкой доски.
Во время приготовления доски для святых мощей святого страстотерпца произошел один весьма знаменательный случай. Грек Георгий, весьма простой и религиозный старик, спал в это время в верхнем этаже в коридоре, прислонившись к стене. Во сне он очень отчетливо услышал голос: «Георгий, Георгий! Ступай сюда!» Георгий, проснувшись, поспешно спустился вниз по лестнице и при выходе, у дверей, увидел двух всадников на конях. Один из них был воинстарик, весьма представительный, а другой воин – юноша удивительной красоты. Как только показался Георгий у двери, воины его спросили: «У вас будет бдение с вечера, а затем освящение церкви?» – «Да», – ответил Георгий. – «Вот и хорошо, для этого и мы приехали». И затем оба всадника подали Георгию торбы, висевшие у них на седлах, и велели ему идти вперед, а сами, встав с коней, пошли за ним вверх по лестнице. Поднявшись на второй этаж, Георгий повернул коридором влево, вошел в чистую келью, положил торбы на стол и сказал воинам-гостям, чтобы они отдыхали здесь, а сам по их приказанию вышел, поспешно спустился по лестнице, чтобы убрать на место лошадей. Но каков же был испуг и удивление Георгия: у дверей не только лошадей, но и следу их не было! В страхе и ужасе он спешит наверх в келью заявить воинам-гостям о несчастье, что лошадей нет, но и здесь поразило его новое удивление: войдя в келью, он никого в ней не застал – ни воинов, ни даже торб, которые он раньше принес, здесь не было. После этого он поспешно явился к отцу Игнатию и с особенным удивлением взволнованно рассказал о виденном не во сне, а явно и чувственно. Виденное Георгием объясняется так: гости-воины старик и юноша – святые страстотерпцы Пантелеимон и Артемий, тогда действительно уже находившиеся в церкви своими святыми мощами. И это вполне справедливо! Страстотерпцам угодно было объявить о своем прибытии на освящение своего храма простому, но доброму и религиозному греку Георгию.
Отец Игнатий поведал и другой удивительный случай – о голосе, предостерегающем от опасности.
Во время бдения один из певчих, монах Роман, вышел из церкви, чтобы освежиться воздухом. В ночной темноте выйдя из двери, он направился от корпуса к западу в том направлении, где был крутой обрыв и густой колючий кустарник. Монах Роман шел в темноте и уже был на краю обрыва, как вдруг незнакомый ему голос прогремел, словно гром, с противоположной стороны: «Стой, куда идешь? Впереди опасность!» Роман остановился и, удивляясь такому предостережению, вернулся в церковь.
Бдение кончилось. Наутро монах Роман осмотрел местность, где он остановился – это был крутой обрыв, при падении в который он мог бы расшибиться. За свое спасение он благодарил Бога, свое же избавление от опасности всецело отнес к милостивому заступлению страстотерпцев Пантелеимона и Артемия, отслужив им благодарственный молебен.
Схимонах Игнатий ко дню освящения больничной церкви от себя пожертвовал в церковь святую икону Божией Матери Казанской старинного письма, иеросхимонах отец Варсонофий из Русика также ко дню освящения пожертвовал от себя больничной церкви ковчежец с частью святых мощей неизвестного по имени святого – часть довольно значительная и весьма благо уханная.
Так при совершившихся чудесных знамениях были освящены больничная церковь и больничный корпус. Освящал их архиепископ Нил 18 октября с духовной радостью и велиим утешением братий.
В дальнейшем при больничном корпусе на втором этаже с восточной и южной сторон были устроены две довольно вместительные и приличные галереи для удобства помещения больных. Устройство этих галерей производилось под наблюдением отца Августалия, но на средства ктитора больницы схимонаха отца Игнатия. Было это в 1890 году. В том же году заботами и усердием того же отца Игнатия при больнице было увеличено число коек и других больничных принадлежностей, а в следующем году была произведена пристройка к больничному корпусу с южной стороны. В этом новом двух этажном корпусе отделаны 20 братских келий для помещения слабых и болезненных иноков, а внизу устроен подвал, где помещены кладовые для съестных продуктов и предметов, относящихся к братской кухне. Фиваидская больница с этого времени внутри очень прилично обставлена. Особенно замечательно удобство ее помещения при церкви, в коей ежедневно совершается ранняя литургия.
Иноки пустыни Фиваиды немалой благодарностью обязаны достопочтенному схимонаху Игнатию (Замятину), заботами и попечениями которого фиваидская больница так прилично обустроена и приведена в цветущее состояние. В 1899 году больничная церковь расписана иеромонахом Уриилом на средства тоже отца Игнатия, а в 1900 году была еще прибавлена с северной стороны больничного корпуса двухэтажная пристройка. Нижний ее этаж был отведен для братий, трудящихся в братской трапезной, а в верхнем помещены приемная, перевязочная и кельи для слабых иноков. Постройка эта производилась на средства обители с участием схимонаха Игнатия.
Впоследствии больница и больничная церковь приобрели и второго ктитора. В 1898 году прибыл на жительство и вступил в число братства Фиваиды К. О. Бакакин, доверенный знаменитой фирмы Миндовского и Бакакина в Москве, Харькове, Киеве и Ростове-на-Дону, который на втором году принял святую схиму и назван Кириллом. Благодаря своим средствам он сделался вторым ктитором больничной церкви и больницы и совместно с отцом Игнатием (Замятиным) энергично помогал процветанию пустыни Фиваиды. Впоследствии он был заведующим пустынью Фиваидой. В 1900 году, по любви и состраданию к своей о Христе братии, больным бедным и немощным инокам пустыни Фиваиды, отец Кирилл пожертвовал от себя вечным вкладом 5000 рублей с непременным условием, чтобы на процентную доходность из этого больничного капитала ежедневно приобретался белый хлеб к чаю для больных иноков Фиваиды. Для последних это весьма утешительно. Они имеют возможность подкреплять свои слабые силы куском белого хлеба и в благодарных чувствах молятся Господу и Его Пречистой Матери о здравии и спасении благодетеля К. О. и его сродников, живых и почивших.
Первый период управления Фиваидой иеросхимонахом Авраамием (1885–1895 годы)
Больше всех потрудился в устройстве и процветании пустыни Фиваиды иеросхимонах Авраамий (до принятия схимы – отец Августалий). Его неусыпные труды и многоплодная деятельность заслуживают того, чтобы на страницах этого очерка хотя бы вкратце поместить все, что им сделано в течение почти тридцатилетней труженической его жизни в Фиваиде. В течение этого времени отец Авраамий дважды управлял Фиваидой: с 1885 по 1895 года включительно, то есть около одиннадцати лет, и с 20 января 1898 года по 5 сентября
1900 года, то есть около четырех лет. Следовательно, почти 15 лет он неутомимо трудился на поприще устроителя пустыни, не щадя своих сил и здоровья, следствием чего и было то, что оба раза он увольнялся от заведования Фиваидой по болезни.
Отец Авраамий (в миру Александр Александрович Ложников) был мещанином, торговцем города Михайлова Рязанской губернии. В 1870 году, то есть на двадцать пятом году своей жизни, он оставил мир и первоначально поступил в древний Иоанно-Богословский монастырь, находящийся в 20 верстах от Рязани, где прожив в течение пяти лет, был приукажен[9] и пострижен в рясофор с именем Игнатия, затем, разуказившись в 1875 году, прибыл на Святую Афонскую Гору, где прямо поступил в Русский Пантелеимонов монастырь. Здесь он проходил разные послушания с усердием и в 1876 году был пострижен в мантию с именем Августалий, а через два года (то есть в 1878 году) был рукоположен в иеродиакона, а затем (спустя год) был за послушание послан в пустынь Фиваиду, куда прибыл в конце 1885 года на всегдашнее жительство по назначению старцев архимандрита Макария и иеросхимонаха Иеро нима. Первоначальное послушание ему было назначено следить за порядком в церкви и быть уставщиком.
В 1884 году было построено и много еще вновь строилось пустынных каливок в разных местах в окрестностях Фиваиды, а на морском берегу устроена мурая (маленькая бухта для заводки лодок). В 1885 году иеромонах Нон от должности эконома уволился, и на его место старцами назначен иеродиакона Августалия, который быстро стал производить постройки одну за другой.
В этом же году к Вознесенскому корпусу были пристроены несколько двухэтажных братских келий и гостиных. Устроена кузница с кладовой для железа и угля и келья для мастера.
Под наблюдением отца Августалия, на средства схимонахов Власия и Михаила, выстроен двухэтажный корпусок. В верхнем этаже его помещены четыре братские кельи, а внизу – помещение для братской хлебни и при ней келья для хлебника.
Отцом Августалием был приведен в порядок и запущенный источник. До того, как он вступил в должность эконома, сам ключ в источнике едва можно было заметить – вода из источника струилась не толще соломинки, местность кругом источника была влажная, и на ней изредка рос камыш, вблизи же ключа всегда была грязь. Вода в источнике очень пригодная и здоровая, но ее нельзя было взять чистой: она всегда мешалась с грязью и была мутная, так ее и употребляли, а по временам и грязной недоставало. Когда же поступил отец Августалий, то под его наблюдением сделана расчистка источника. Когда по направлению струившегося ключа в глубь горы была прорыта канава на 20 аршин в длину, то источник оказался не в соломинку, а в палец толщиной, и, главное, в него начали впадать и другие мелкие ключи с также пригодной водой. На всем протяжении вырытой канавы сделан прочный водопровод, стены канавы обложены камнями и устроен сухой свод аркой. Прорытая канава сделана весьма аккуратно, по ней всегда удобно можно пройти к самому началу источника. При выходе из канавы и водопровода установлен тюп (большой горшок) вместимостью в 25 ведер – вода из источника по устремленному водопроводу течет в тюп, а из тюпа – по свинцовой трубе в скит и там проведена в братскую кухню, в хлебню, для куба и в другие места. Этой водой пользуются и все пустынники, каливки которых расположены вблизи проведенной свинцовой трубы, ибо на пространстве водопровода в пяти местах установлены тюпы. Прочно обложенные камнями, они образуют собой маленькие колодцы, которые никогда не бывают без воды; вода из источника проходит через каждый из них. В каждом таком колодце устроены краны для удобства пользования водой во всякое время. Таким образом, благодаря предусмотрительности эконома отца Августалия фиваидцы навсегда обеспечены для своих потребных нужд чистой приятной ключевой водой, что составляет первостепенную важность в хозяйстве.
В том же 1885 году отцом Августалием вблизи церквей Вознесенской и преподобных Афонских был построен трехэтажный корпусок. В верхнем его этаже была помещена гостиная для почетных светских и духовных гостей и келья для отца игумена, когда он посещает пустынь. В среднем этаже отведено помещение для склада продовольственных продуктов: сухарей, крупы, масла, чаю, сахару и прочих съестных припасов для братии, тут же и лавка с постоянным запасом стекол для окон, гвоздей, крючков, петель, печных приборов и других келейных предметов. При лавке устроены и две кельи для служащих братий, на обязанности которых возложено следить за порядком при выдаче предметов, находящихся в лавке. В нижнем, третьем этаже склад для мешков и других хозяйственных предметов.
Цель устройства этого корпуса для склада потребных жизненных предметов благотворна и душеспасительна. До того времени братия пустыни каждый промышлял для себя, и промышлял отдельно. Всякий доставал себе съестные жизненные припасы в монастыре Русик, а келейные необходимые предметы – на Карее. Путь этот по гористым и каменистым местам неблизок, и труд нелегок, особенно для старичков, после каждого путешествия – троякий убыток: расстройство душевное, упадок сил до изнеможения и гибель обуви. Но, кроме того, в этих как будто необходимых отлучках вкрадывались и разные вольные прогулки, вконец гибельно влияющие на дело душевного спасения. Когда же были устроены склад и лавка и сделан запас всего необходимого, тогда каждый из пустынников начал получать съестные припасы ежемесячно первого числа на целый месяц. Все нужное для келейных потребностей братия получают там же, кто за деньги, у кого они есть, а кто не имеет денег, тот нужное получает бесплатно по благословению старца.
Благодарение Господу, и устроившему сие великое спасибо! Неполезные отлучки вытеснены, а на их место поставлено обязательное «сиди в келье и плачь о грехах»[10]. Исполненный благодарных чувств инок-фиваидец что может говорить, как только: «Слава Богу, слава Богу о всем!»? И что может быть приятнее и полезнее жизни фиваидских пустынников? При обеспечении и устранении забот о суете, им от монастыря предоставлена возможность безмолвствовать и всецело внимать своему спасению, еженедельно по субботам приобщаться Святых Таин, теснейшим образом соединяясь со Сладчайшим Иисусом Христом. Да и во всем жизнь инока Новой Фиваиды обеспечена, и нет ему каких-либо благословных самооправданий в лености. Он всецело должен подражать или, по крайней мере, стремиться к подражанию и подобию жизни инока древней Египетской Фиваиды.
В том же 1885 году новособранное братство пустыни Фиваиды лишилось своего старца-духовника иеросхимонаха отца Иеронима, волею Божией он почил сном смертным 14 ноября. Вечная ему память и блаженное упокоение душе его! Детище его любимое – Фиваида никогда не забудет в смиренных своих молитвах дорогого любвеобильнейшего своего отца. Многие годы канут в вечность, но память о батюшке Иерониме не изгладится в сердцах признательных чад его фиваидцев, и знающих его, и не знающих.
Отец Августалий рассказывал об интересном разговоре, произошедшем между ним и старцем отцом Иеронимом. Как-то по делу новостроящейся Фиваиды он был у старца в то время, когда он был сильно болен – за день или за два до его смерти. Старец отец Иероним принял как будто другой вид, забыл о болезни. Приподнялся со смертного одра и отечески расспрашивал пришедшего о делах новостроящейся пустыни. Когда повествующий сие выразил старцу отцу Иерониму все свои затруднения, касающиеся материальных недостатков в Фиваиде, то старец совсем приподнялся и очень, очень пристально стал смотреть в глаза инока Фиваиды и, придерживаясь одной рукой за плечо стоящего перед ним его духовного сына, с отеческой любовью сказал ему: «Отец Августалий, не скорби о сем и не падай духом, но трудись ради блага братий и терпи! Господь тебя не оставит! Но посмотри, что там будет через двадцать лет! А со временем там будет тысяча душ братий и устроится обитель наподобие Лавры[11]». Сказанное старцем отцом Иеронимом пророческое изречение тогда же с особенной силой запало в душу инока и весьма его ободрило. Он распростился со старцем в последний раз и совсем успокоился.
За это время (1884–1886 годы) прибыли на жительство в Фиваиду следующие лица. В 1884 году по благословению игумена был принят в число братства Фиваиды Иван Иванович Чередниченко, родом из Новочеркасской губернии. В мантии он назван Исаакием, рукоположен в иеродиакона в июне 1888 года, а 10 апреля 1893 года – в иеромонахи. В настоящее время[12] он безмолвствует на каливе близ скита, занимает свою седмицу и состоит духовником при больнице.
В этом же 1884 году принят монах Задонского монастыря (в миру Михаил Гордеев Безлепкин), родом из Тамбовской губернии, в схиме Митрофан. 25 января 1898 года он рукоположен во иеросхидиакона, а 16 июня 1901 года – во иеросхимонаха и назначен братским духовником. За время
с 1908 года по 1 декабря 1911 года он был заведующим Фиваидой. Уволившись по болезни, в настоящее время[13] он живет на покое, болезненный, всецело внимая своему спасению. В 1885 году прибыл на жительство в Фиваиду любитель безмолвия иеросхидикон Сысой 44-х лет (в миру Николай Евстафьевич Савченко, мещанин города Ейска Ставропольской губернии). Ныне он здравствует, проводя жизнь отшельническую. В 1886 году прибыл с Капсалы на жительство в Фиваиду духовник иеросхимонах Савва и от себя пожертвовал святую икону Божией Матери Владимирской[14]. Скончался он 10 декабря 1904 на 71-м году жизни.
При отце Августалии в 1886 году сделаны с трех сторон пристройки к церкви преподобных Афонских и в боковых сторонах две кельи для духовников. Вследствие пристроек помещение церкви значительно увеличилось, ибо в боковых частях в коридорах были установлены формы для братии, коих числом теперь было до 200 душ. Теперь во время бдений все могли поместиться в церкви и в коридорах, тогда как раньше из-за тесноты церкви некоторым приходилось стоять на открытом воздухе.
В 1887 году отцом Августалием при корпусе, где устроены гостиные, сделана с северной стороны двухэтажная пристройка, в которой помещены наверху – большая комната для приема гостей, а внизу – общая братская гостиница для своих и чужих братий. Им же выстроен и корпусок для рабочих.
В том же году отцом Августалием разделаны киперы (огороды), и к ним подведены водопроводы и другие приспособления для поливки огородных растений. Также устроены два больших пруда в местности около Раифы, и от прудов прорыт овраг, и по нему проведен каменный водопровод к скиту для орошения огородов и на другие потребности.
В том же 1887 году отцом Августалием устроены большие цистерны и братская прачечная с приспособлением каменных корыт для мойки белья. Проведенный же овраг искусно соединен с цистерной. При стене цистерны в прачечной устроены краны против каждого корыта.
В 1892 году под наблюдением отца Августалия были произведены работы по расчистке прудов, а в 1895 году на морском берегу рядом с пристанью было устроено большое помещение для лодок.
В 1895 году по случаю болезни отец Августалий принял схиму с именем Авраамия, и от управления Фиваидой отказался. На его место был назначен иеросхимонах Ефрем.
Постройка трехэтажного корпуса с церквами во имя Святой Троицы и во имя святых апостолов Петра и Павла (1888–1889 годы)
Во время первого периода управления пустынью отцом Августалием, в 1888 году прибыл в пустынь Фиваиду на постоянное жительство из Андреевского скита проигумен иеромонах Антоний (в миру Александр Алексеевич Коржевин, мещанин города Маршанска Тамбовской губернии). По его желанию в том же году был заложен так называемый Троицкий трехэтажный корпус с предназначением поместить в нем в верхнем этаже десять келий, в среднем этаже – параклис во имя Святой Троицы и десять братский
келий, а в нижнем, третьем этаже – параклис во имя святых апостолов Петра и Павла. Ктитором церкви Святой Троицы и братских келий в первом и втором этаже стал сам иеро монах Антоний (Коржевин), а ктиторами Петропавловской церкви – купцы Петр Васильевич Феофилов, происходящий из Кингура Пермской губернии, и товарищ его Павел Данилович (фамилия его неизвестна).
В этом же 1888 году прибыл на постоянное жительство в Фиваиду живший до этого близ Кареи иеродиакон Измарагд (в миру Иаким Григорьевич Краснослободцев, родом из Тамбовской губернии). В 1894 году, в июне, он был рукоположен в иеромонахи, а в 1900 году 23 февраля пострижен в монастыре в схиму. Проходя с благоговением церковное послушание, он в то же время усердно помогал отцу Авраамию по хозяйственной части обители, а затем (до 1900 года включительно) он деятельно облегчал труд и прочим старцам, в разное время управлявшим Фиваидой, а именно: иеросхимонаху отцу Ефрему, отцу Магистриану, отцу Флавиану, отцу Досифею, отчего у него образовался опыт и знание ведения дел обительских. Вследствие этого с 28 октября 1903 года он был поставлен самостоятельно заведующим Фиваидой и пробыл на этой должности ровно 4 года, то есть по 14 октября 1907 года, умело и в духе кротости и миролюбия управляя обителью. Но жажда безмолвного уединения заставила его оставить начальствование, и по усиленной просьбе он уволился от должности и несколько лет (то есть 8 лет и 3 месяца) безмолвствовал на своей пустынной каливе, лишь только в церковном богослужении неотменно занимая свою очередную седмицу и состоя притом братским духовником. С отъездом в монастырь заведующего пустынью иеромонаха отца Серафима (то есть с января 1915 года) он паки поставлен заведующим Фиваидой, как знающий хорошо дела обители и имеющий миролюбивый нрав.
В 1889 году постройка трехэтажного Троицкого корпуса была окончена. Иконостасы для Троицкой и Петропавловской церквей и некоторые священные предметы, относящиеся к церковной утвари, были выписаны из Москвы. Иконостас для Троицкой церкви, ценностью в 1700 рублей, а также замечательно художественная живопись на иконах, особенно в Троицкой церкви, были сделаны известным московским художником Шикаревым. Обе церкви были освящены в том же году, а в 1897 году Троицкая церковь на средства и попечением иеромонаха Антония была расписана.
Отец Антоний 25 октября 1902 года пострижен был в схиму с именем Авеля, а в ноябре того же года мирно почил о Господе. Вечная ему память! Блаженство райское подай ему, Господи! Кроме его благотворений и произведенных им построек храма и корпуса, он не забыл и братьев фиваидцев, оставив по себе капитал с завещанием выдавать в утешение всем братиям Фиваиды (общежительным и пустынникам) по банке молока трижды в год, то есть в день Святой Пасхи, Рождества Христова и в день своего ангела преподобного Антония, что и исполняется доселе[15].
Дальнейшее обустройство пустыни (1889–1896 годы)
Так в течение семи-восьми лет как бы незаметным образом выросла благоустроенная пустынь с церквами, корпусами и прочими хозяйственными постройками. И вот в то уже время пустынь вмещала в себе до 120 отшельников, живущих в отдельных каливах по одному и по два человека вместе, и около 100 находящихся при самой пустынной обители на хозяйственных послушаниях и живущих общежительно.
Братия скита
Все потребное фиваидцы получают из монастыря, куда из общежития ездят за получением два-три раза в месяц, дабы пустынники не ездили сами в монастырь, а все бы потребное получали на месте. Так что они пребывают спокойно и безмолвствуют в течение пяти дней в своих маленьких каливочках, в субботу же приходят к приобщению Святых Таин Тела и Крови Хрис товой, выстаивают под воскресенье бдение и после Литургии, покушав в братской трапезе, отправляются опять безмолвствовать. Если случится какой-либо праздник среди недели, когда непременно должно быть бдение, тогда опять сходятся все вкупе и едиными устами и единым сердцем славят Господа. Почти все приступают в день праздника к принятию Святых Таин Христовых.
Конец ознакомительного фрагмента.