© Владимир Головков, 2018
ISBN 978-5-4490-6079-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие автора
«Язык наш – древо жизни на земле и отец наречий иных»
Когда-то, теперь уже в далёкие 70-е годы уже прошлого столетия, учась в школе, я вообще не задумывался о том, почему русский язык, вернее, слова русского языка, имеют именно такую структуру: приставка, корень, суффикс и окончание. Всё казалось правильным и логичным. Потом, когда пошли в школу уже мои дети, я обнаружил, что появились какие-то префиксы, постфиксы и ещё куча всякого, чего в наше время не было. Тогда у меня впервые промелькнуло что-то подозрительное: почему это у нас в то время такого не было, а теперь вдруг появилось. Не могли же наши учителя всего этого не знать. К тому же и никаким открытием это тоже не могло быть – слова-то остались прежними, а значит, и структура их осталась прежней. Значит, как я для себя тогда решил, кто-то просто морочит голову нашим детям, усложняя наш язык. Вернее, даже не язык, а его изучение. Но вникать в такие тонкости тогда было некогда, шли лихие 90-е, и нужно было просто выживать.
Но потом всё стало как-то потихонечку меняться. И в стране (не скажу, что в лучшую сторону), и в личной жизни. Вышел на пенсию, свободного времени стало побольше, приобщился к интернету и как-то на его безкрайних просторах наткнулся на писателя Сергея Алексеева и его книгу «Сорок уроков русского». Книгу я приобрёл, прочёл и у меня появились некоторые догадки, которые я и решил проверить. Так как подтолкнул меня к исследованию русского языка совершенно в другом направлении писатель Сергей Алексеев, то первооткрывателем в этом направлении я себя не считаю. Я всего лишь решил всё это проверить, перепроверить, систематизировать, то есть постараться как можно лучше изучить. А так как русский язык чрезвычайно богатый язык по своему словарному запасу, то и изучать его придётся, как я теперь уже понял, очень и очень долго.
Начиная этот «труд», я решил, что исходить буду всего лишь из предположений, а не утверждений, но впоследствии я понял, что слишком уж много получается совпадений, их так много, что они создают вполне сложившуюся закономерность. Причём складывается она в довольно-таки простую и совершенную картину устройства слов русского языка. Точно так же, ещё в школе, изучая периодическую таблицу химических элементов Д.И.Менделеева, я удивлялся, как это можно было раньше её не придумать, всё ведь очень просто. Так и со словами русского языка. Пока ты учишься в школе и тебе вдалбливают в голову какие-то там кем-то придуманные правила, то ты не понимаешь русского языка, он кажется тебе трудным, ты сомневаешься в нужности знания всех этих правил. За всеми этими приставками, корнями, суффиксами, окончаниями и прочей несуразицей не видно самого слова и его исконного смысла.
Суть моего открытия заключается в том, что слова русского языка состоят не из привычных нам приставок, корней, суффиксов и окончаний, а из корней, которые несут в себе определённую смысловую нагрузку, свой неповторимый образ, который, в той или иной мере, но обязательно накладывает отпечаток на смысл всего слова. То есть, даже если тебе неизвестно слово, но зная образы корней, из которого оно состоит, ты обязательно поймёшь исконный смысл этого слова. Зная смысл, или, правильнее будет сказать, образ корней, можно самому, комбинируя корни, как из детских кубиков, составлять новые слова, которых нет в русском языке. И любой русский человек, а вернее сказать, человек, который хорошо усвоил словообразование русского языка, будет свободно понимать новое слово. Более того, можно будет понимать и иностранные языки, так как все они, и я в этом теперь уже окончательно убедился, основаны на русском языке. Вот, например, есть такое новомодное слово «СТРАЗЫ». Я ведь всегда так и думал, что это какое-то заимствованное из какого-нибудь иностранного языка слово, пока не стал изучать русский язык и не понял, что это самое что ни на есть родное русское слово. Роднее уже просто некуда. «СТРА» – это звёзда («люСТРА» – «звёздный свет» – так раньше называлось ночное небо). Это потом уже англосаксы переделали её на «STAR». А корень «ЗЫ» – это «зык», то есть – «голос». Все знают, что «ЗЫЧНЫЙ», значит – «громкий голос». Но есть и другой смысл слога «ЗЫ», который дополняет основной смысл – это «яркий, выдающийся, выделяющийся, сверкающий». Вот и получается, что «СТРАЗЫ», или, по-другому говоря, всякие блестяшки на одежде или просто дешёвые яркие украшения – это чисто русское слово, которое вполне нормально объясняет смысл на основе образов корней, из которых оно состоит. «СТРАЗЫ», в переводе с русского на русский образный – это «сверкающие звёзды». Но ведь поди ж ты, придумали даже фамилию стеклодува и ювелира конца XVIII века Штрасса, который якобы и придумал имитировать драгоценности дешёвым стеклом, от которого якобы и произошло это слово. Только вот сдаётся мне, что слово это не такое уж и старое, раньше, примерно до начала 2000 годов, я о нём даже и не слышал. Оно родилось в народе в ответ на появление предметов, предназначение которых и должно было очень точно объяснить это слово.
Исследовал я корни и буду их излагать, не придерживаясь какой-либо системы (по алфавиту или ещё каким-либо признакам). Просто я пока не знаю такой системы, наверное, она появится потом, когда я «раскопаю» образы всех корней русского языка. Кстати, писатель Сергей Алексеев назвал их «слого-корнями». Наверное, так было бы правильнее их называть, потому что в большинстве случаев фонетически слог действительно совпадает с корнем, но я решил называть их просто корнями для краткости. Кто-то может возразить, справедливо решив, что в слове ведь всё равно должен быть корень, и, называя все слоги корнями, можно внести путаницу в определение корня слова. Да, я тоже сперва так думал, но потом, когда начал анализировать слова с уже открытыми мной образами корней, то я установил одну стойкую закономерность – главный, определяющий образ всего слова корень всегда стоит в слове на последнем месте. Каким бы он не был, – «ГА», «УК» или «ТЬ» – он всегда определяющий, а остальные корни лишь дополняют его и придают всему слову уточняющие детали. Поэтому я и решил, что путаницы быть не должно.
Также исхожу из того, что не существует приставок, корней, суффиксов и окончаний, так как каждая из этих частей слова современного русского языка на любом месте в составе слова имеет один и тот же смысл и образ. И то, что мы сейчас считаем как приставка, корень, суффикс и окончание – это те же самые корни, в виде комбинации букв или одной буквы, несущие свой неповторимый образ, при помощи которого меняется слово. И если корень, который мы определяем в каком-то слове как окончание, вдруг появляется в другом слове, но уже как приставка – будьте спокойны, тот образ, который он несёт, находясь на месте окончания, он будет нести и на месте приставки, только на месте окончания он будет определяющим образ всего слова, а на месте приставки всего лишь уточняющим этот образ.
Нужно учесть и то, что многие слова сейчас пишутся и произносятся не так, как писались и произносились сто-двести-триста и более лет тому назад. А многие буквы в словах стоят вообще не те, которые стояли изначально. Из-за этого порой невозможно разобраться в истинном смысле слова. В русской Азбуке когда-то было сорок девять букв и многие из них, с современной точки зрения, повторялись. Например в Азбуке были такие буквы, как И – «иже», І – «ижеи», Ї – «инить», Ѵ – «ижица» и Ѣ – «ять». И все эти буквы могли читаться как современная буква «И». Поди, разберись сейчас какая буква в слове стояла раньше. Или ещё пример: слово «ОТРЯД» писалось через букву «Ѿ» – «ОТ», то есть «ѾРѨД», а не «ОТРѨД». А слово «Русь» писалось не через «у», а через «ɣ», то есть «оук», которая не является ни гласной, ни согласной. А ведь каждая буква несёт свой неповторимый образ, от которого зависит образ всего слова. Поэтому иногда встаёшь в тупик – и буква вроде стоит правильно, а слово явно не из того ряда. И тогда приходится слово пока отодвигать в сторонку, до лучших времён, когда можно будет использовать все буквы Азбуки. Или ещё пример: слово «является» раньше писалось как «ѩвлѧԑтсѧ». Как видим, в слове присутствуют две разных буквы «я» и буква «есмь» вместо «есть» – Е.
Начиная своё исследование, я хотел сперва установить образы всех корней, а уж потом думать о публикации книги, но потом понял, что это займёт очень и очень много времени. Вот представьте себе, сколько получается вариантов корней с буквой «В»: «ВА», ВО», «ВЕ», «ВЁ», «ВИ», «ВЫ», «ВУ», «ВЭ», «ВЮ» и «ВЯ», а потом ещё столько же наоборот: «АВ», «ОВ»… Уже набирается двадцать, а ведь кроме этих корней есть ещё и трёхбуквенные корни: «БАР», «БАН» и т. д. Таких, трёхбуквенных корней, наберётся гораздо больше, я даже подсчитывать не стал – не вижу смысла. А теперь всё это перемножим на количество согласных букв. Так что никак не менее тысячи наберётся. И это если только применять буквы современной Азбуки. Но ведь в исконной русской Азбуке имеется 24 согласных и 24 гласных буквы. Вот и посчитайте, сколько всего должно быть корней. А ведь у каждого корня, как я же установил совершенно точно, имеется по нескольку образов. Но я всё-таки не думаю, что для того, чтобы выявилась хоть какая-то система, нужно будет перелопатить все возможные варианты.
Шишков А. С., Платон Лукашевич, лингвисты ещё 19 века, и наш современник Драгункин А. Н. говорят об изменении корней методом замены в них букв, «перетекания» букв, я же утверждаю, что никого перетекания нет, просто меняется корень, а значит, и его образ, а значит, и образ всего слова тоже меняется. Доказывается это очень просто: нужно подобный корень найти в другом слове и посмотреть, как он в нём «работает», вот и всё. Только образ корня нужно знать. Мне непонятно, как это вдруг взяла и исчезла буква, или буквы поменялись местами, что-то же заставило их это сделать.
В своей книге «5 сенсаций» А.Н.Драгункин утверждает, что «постоянная повторяемость является уже правилом». Я с ним полностью согласен. При работе с корнями я установил устойчивейшую закономерность в каждом из них. Стало быть, согласно Драгункину, – это уже правило.
Каждое слово подробно разбирать не было необходимости, для этого никакой жизни не хватит, на один корень тогда будет уходить по целой книге. Этим я буду продолжать заниматься потом, после выхода этой книги, благо материала на многие тома и годы. Здесь, если по-хорошему, нужен целый институт, чтобы полностью разобраться со всеми корнями. Чем больше я вникаю в русский язык, тем больше понимаю, насколько же мало я его знаю. И не просто, в смысле словарного запаса, а в смысле образности, которую несёт в себе наш язык. Каждое слово – это же целый законченный рассказ, нужно только уметь его читать и понимать. А когда поймёшь, то оно тебе подскажет, что нужно делать и как. И писать начнёшь грамотно, потому что неправильный корень с неправильной буквой дают неправильный образ всего слова. А неправильное слово приводит к неправильному пониманию явления. Я вот теперь точно знаю, что омонимов по написанию не существует, существуют они только в произношении.
По многу слов я разбирать не буду, нет смысла. Ведь и так понятно, что если есть хотя бы несколько слов (ограничусь десятью-двенадцатью, иногда больше, иногда меньше), которые точно укладываются в определившийся образ, то какой резон лезть из кожи, доказывая очевидное. Пусть оппоненты доказывают обратное.
И ещё. По образованию я инженер-механик, ни к лингвистике, ни к филологии никакого отношения не имею, так что никакими специальными знаниями не отягощён и никакие авторитеты надо мной не довлеют. Но здравый смысл я имею и усмотреть систему в устойчивой повторяемости явлений тоже способен. Более того, я считаю, что любой диплом в кармане – это всего лишь очень красивая бумажка, на наличие или отсутствие мозгов в черепной коробке никакого влияния не оказывающая. Любой диплом – это категория из разряда «Разделяй и Властвуй».
К критике я всегда готов, тем более, что пока мной исследовано всего-то 22 корня. Много, очень много осталось неясным. Но между тем, из этого малого количества уже образовались целых четыре правила, которые, надеюсь, когда-нибудь лягут в основу правил восстановленного русского языка.
«Ещё одной целью данной книги, специально выделяемой мною, является моё сильнейшее желание оторвать лучшую часть
«небезразличных» авторов от бесконечных попыток разгерметизации слов и букв, и вывести их на прямую и красивую дорогу поиска путей к пракорням и к выявлению механики создания праязыка.»
«Доверять доверяй, да почаще проверяй».