Действие первое
Сцена 1
Захламленная студия; на видном месте на подставке – макет театральной декорации; освещен только маленький стол и два кресла. Марина – на ней дорогое итальянское платье, но чересчур много бижутерии – в ожидании гостя.
Марина (поправляя волосы). Черт, даже зеркала здесь нет. (Достает пудреницу, прихорашивается, разглядывает себя.) Что ж, сойдет. (Начинает расставлять по столу посуду – две тарелки, две рюмки, две салфетки; ставит свечу в подсвечнике.) О Боже, дура! (Собирает все; включает музыку.)
Стук в дверь. Марина выключает магнитофон; набирает воздуха, как перед прыжком в воду.
Войдите. Открыто.
Показывается Товарищ, одет как преуспевающий бизнесмен. В руках – два больших пластиковых пакета.
(Приглядываясь.) Это – ты?
Товарищ. Звонок не работает? И лифта нет.
Марина. Это ты?! Боже, откуда ты взялся?
Товарищ (водружая пакеты на стол). Хоть бы свет зажгли на лестнице. (Подмигивает.) Готовишься к приему иностранного гостя?
Марина. Откуда ты явился? И как меня нашел?
Товарищ. Вот, вношу свою лепту… Ну, давай же поздороваемся. Щечку!
Марина (уклоняясь от поцелуя). Он что – прислал тебя вместо себя?
Товарищ. Не слишком радушно ты встречаешь давнего товарища. Он прислал меня в дополнение.
Марина. Это – его покупки?
Товарищ. Я похож на посыльного?
Марина. Или ты тоже у нас – из Америки?
Товарищ. Нет, я местный – из Айриш Хауса.
Марина. Можешь ты мне объяснить – что происходит?
Товарищ. Все идет по плану. (Принимается деловито расставлять напитки.) Мы договорились с ним встретиться сегодня вечером у тебя.
Марина. Но я об этом ничего не знаю.
Товарищ. Тебе же сюда даже позвонить нельзя… Слушай, а как же он тебя разыскал?
Марина. Позвонил маме.
Товарищ. Она живет все там же?
Марина. Все там же.
Товарищ. А сестра? У тебя же была сестренка – маленькая такая.
Марина. И сестра все там же.
Товарищ. Ты что, против того, чтобы у тебя встретились друзья?
Марина. Я не против. Но…
Товарищ. Когда он уезжал – мы были молоды, он мог пригласить к тебе кого угодно. Без церемоний.
Марина. За пятнадцать лет многое могло измениться.
Товарищ. Об этом он, должно быть, не догадывается. Мужчины вообще легко допускают, что измениться могло что угодно – только не женщина, которая была в них влюблена.
Марина. Это знакомо. Но ты, я вижу, свободен от иллюзий.
Товарищ. В меня ты влюблена не была. (Пожимает плечами.) Всего-то пара эпизодов.
Марина. Разве? У нас с тобой? Я уж и забыла…
Товарищ (невозмутимо). Женщины выбирают воспоминания, как платья. Это мужчины помнят все подряд… Скорее всего, он пригласил меня для смягчения удара. Все-таки полтора десятка лет разлуки… старая любовь… (Деловито.) У тебя что на горячее?
Марина (чуть ревниво). Он сам тебе позвонил?
Товарищ. Нет, позвонил ему я. Узнал, что он в Москве, нашел старый номер в записной книжке, набрал на удачу – и он взял трубку – как ни в чем не бывало. Как когда-то, как будто не было этих лет, как будто никуда не уезжал. И сказал: рад слышать тебя, старик. А я сегодня вечером как раз буду у Марины…
Марина. Как раз?
Товарищ. Так он сказал, будто мы говорим по телефону каждый день: рад слышать, старик… Должно быть, соскучился в этой своей Америке.
Марина. Должно быть.
Товарищ (продолжая хлопотать). Дай тарелочку для оливок.
Марина (беря блок Данхила). Можно?
Товарищ. О чем ты спрашиваешь! Это все – для нас. А ты куришь, не бросила? А я вот бросил… Он бросил, как ты думаешь?
Марина пожимает плечами, открывает блок, жадно закуривает.
Я думал – брать сигареты, не брать… Это он дал мне твой адрес. Я стал объяснять, как попасть сюда на машине, но он сказал, что возьмет метро.
Марина. Возьмет метро?
Товарищ. Англицизм. Я говорю: возьми такси. А он: нет, я возьму метро. И спрашивает – как станция ближе всего? А я и сам теперь в московском метро заблудился бы: пересадок не знаю, новые линии ведут неизвестно куда, все станции опять переименовали. Я так и не смог ему ответить: Охотный ряд – это бывшая Маркса или бывшая Революции.
Марина. На горячее у меня курица.
Товарищ. Только не это! Не надо курицу. Курицу он каждый день ест в Америке. Поджарим вот это мясо.
Марина. У меня бывшая советская курица. Такой в Америке не достать.
Товарищ. В Америке все можно достать. Мне рассказывали – там можно купить даже воблу. И Жигулевское пиво.
Марина. Стоит за этим так далеко ехать.
Товарищ. Не скажи, это совершенно разные вещи. Одно дело вобла на волжском берегу, совсем другое, когда вокруг – сплошная Уолл-Стрит. И ты – с воблой… Ну давай же сделаем, чтобы было красиво. Пусть он из Нью-Йорка, но мы здесь – тоже живем как большие. (Расставляет посуду, колеблется – ставить ли на стол подсвечник.)
Марина (забирая подсвечник у него из рук). Это не надо.
Товарищ. Понимаю, это для интима. Ты живешь здесь одна?
Марина. Я живу в своей квартире. А это – мастерская.
Товарищ. Неплохое логово (Показывает на макет декорации.) Это твое?
Марина. Угу.
Товарищ. Декорация к спектаклю?
Марина. По Достоевскому.
Товарищ. Совсем как большая. А я вот в бизнесе. Крутимся помаленьку… Слушай, а почему ты его здесь принимаешь? А, понимаю, понимаю… там одна жизнь, здесь другая…
Марина. Ты все такой же.
Товарищ. Ох уж эти художники…
Марина. Ничуть не изменился.
Товарищ. Ну, здесь немножко поседело… (Наклоняет голову.) На макушечке поредело. Но в душе – тот же самый, верно… Да и ты изменилась. Даже, я бы сказал, набрала…
Марина (инстинктивно ощупывая талию). Набрала?
Товарищ. Набрала класс.
Марина. Раньше не было?
Товарищ. Ну, какой класс в двадцатилетней девчонке… Теперь ты – леди. (Смотрит на часы.) Может быть, выпьем?
Марина. Выпьем.
Товарищ. Виски? Шампанское? Вино? (Разглядывает бутылку.) Что ж это за вино? Испанское. Торопился, брал, что под руку попало.
Марина. Виски.
Товарищ. Льда, конечно, нет.
Марина. Льда, конечно, нет.
Товарищ. Разбавить содовой?
Марина. Нет, содовую отдельно. (Разглядывая его, пока возится с напитками.) А ты повзрослел. Брюшко вот…
Товарищ. Как у большого. (Подает ей бокал.) Неужели так заметно. Придется подтянуться.
Марина. И дела идут неплохо?
Товарищ. Спасибо. Неплохо.
Марина. А что же сам? Ты не пьешь?
Товарищ. Пепси. Диетическую. За рулем. (Открывает банку.) Ну, за встречу?
Марина. За встречу. (Зажмурившись, глотает виски, торопливо запивает.).
Товарищ. Волнуешься? Что ж, я на твоем месте тоже волновался бы. Такой был роман! Вы были отличной парой.
Марина. Могли бы быть.
Товарищ. Ты была такой красивой. И так его любила! Прямо – обожала, в рот ему смотрела.
Марина. Ты тоже ему смотрел в рот.
Товарищ. Но он выбрал – побег! За флажки. Что ж, одни выбирают дом и дело – как мы с тобой, другие – тревоги и странствия, как Пер Гюнт. Спрятаться или убежать – вот, в сущности, главный вопрос, который мы в России решаем с самого детства. А тренироваться начинаем рано, играя в казаки-разбойники… Нет, он определенно заблудился.
Появляется Герой, его пока не замечают. Одет как вашингтонский служащий на уик-энде. В руке – маленький пакет.
Марина. А скажи-ка – зачем он тебе понадобился? Только честно.
Товарищ. Ба! Какая мы не сентиментальная!
Марина. А все же? Интересно.
Товарищ. Это же мой школьный друг!
Марина. И только поэтому ты все свое натащил?
Товарищ. Мы не виделись пятнадцать лет. Кроме того, нужно выполнять законы нашего национального гостеприимства.
Марина. Ну его-то что этим удивлять, он – не иностранец.
Товарищ. Но разве тебе не любопытно на него взглянуть? Просто так? Из ностальгии по юности?
Марина. Скорее – страшновато… Впрочем, он сам меня разыскал. (Видит Героя.)
Герой. Дверь была открыта. А звонка нет.
Марина. Здравствуй.
Герой. Здравствуй. (Протягивает ей пакет.) Вот… я не знаю, что ты любишь… я принес…
Товарищ. Старик! (Открывает объятья, но остается на месте.)
Герой. Здравствуй, дружище. (Смотрит на Марину, а Товарищу протягивает пакет.)
Товарищ. Нет, старик, нам ничего не надо. Ты же у нас в гостях! (Заглядывает в пакет, достает бутылку.) Джим-Бим. Ты тоже любишь бурбон, старик? Не надо, забери. У нас – Джек-Даниел.
Герой (Марине). Я сейчас шел по городу… ничего не изменилось. Те же улицы и те же дома. Тот же запах бензина. И так же редко горят фонари…
Марина. Как ты?
Герой. Ай эм файн. А ты?
Марина. И я – ай эм файн.
Герой (не зная, что сказать). О, вы тоже пьете дайет-пепси?
Товарищ. Ит’с смол уолд, так, кажется, у вас говорят. Все пьют одно и то же. У вас и у нас. И все друг друга знают – ну, может быть, кроме крестьян и милиционеров. Вот и мы встретились, а? Ведь когда-то прощались навсегда.
Герой. Я и не мечтал, что вас увижу. Помыслить не мог, что когда-нибудь окажусь в Москве…
Марина. Садись.
Герой. Что? Да, спасибо. (Остается стоять.)
Товарищ. Выпьем за встречу. Джек-Даниел!
Герой (рассеянно). Спасибо.
Товарищ. Ты любишь Джек-Даниел?
Герой. Да, сэнкс. (Берет бокал.) За вас. (Марине.) За тебя. (Чуть пробует виски.)
Товарищ. А мы здесь тоже – неплохо. Я в бизнесе. Кручусь. Маринка вот стала художницей. Как и хотела. Декорация – по Достоевскому.
Марина (Герою). Ты рассказывай.
Герой. О чем?
Марина. Об Америке. И вообще.
Герой. В Америке – все ОК. В Нью-Йорке жарко. А у вас вот, я знаю… осень.
Товарищ. Все в соответствии с календарем. (Протягивает ему пачку сигарет.) Закуришь?
Герой. Да, спасибо… А, нет, я не курю.
Товарищ (как бы между прочим). Купил дом? Какой моргидж?
Герой. Нет, не купил.
Марина. А где ты живешь?
Герой. На Манхеттене.
Товарищ. У тебя квартира?
Герой. Небольшая. Вот как эта. Я снимаю.
Товарищ. Ну, выпьем!
Марина. За всех нас. (Герою.) За тебя.
Никто не пьет.
Товарищ. А машина какая?
Герой. У меня нет машины.
Товарищ. Как так?! В Америке-то… На чем же ты ездишь?
Герой. Машина нужна тогда, когда она нужна. А на Манхеттене все близко. И паркинг дорогой.
Марина. А если за город?
Товарищ. Или во Флориду?
Герой. Рент. Как это по-русски…
Марина. Берешь напрокат.
Герой. Или у приятелей.
Товарищ. Ну, о заработках я не спрашиваю. У нас теперь тоже об этом не принято спрашивать…
Марина. Ты женат?
Герой. Так что в Америке все в порядке.
Марина. Женат. Детишек, должно быть, куча.
Герой. Детишек? Каких детишек?
Марина. У тебя. Ты ведь женат?
Герой. Я женат? Нет, я не женат. С чего ты взяла?
Марина. Нет?
Герой. А что?
Марина. Стойкий оловянный солдатик.
Герой. Кто?
Товарищ. Сказка Андерсена.
Марина. Что, ты был один все эти годы?
Герой. Один? Нет, не один. То есть – как сказать… Иногда был один.
Товарищ. Жениться никогда не поздно, старичок. По себе знаю. Я вот когда женился на Наташке…
Марина. У тебя ведь был один чемодан, когда ты уезжал. И хороший английский.
Герой. Английский оказался неважным.
Марина. Ты говорил – я еду первым.
Герой. Я так говорил?
Товарищ. Ты и ехал первым – из всей нашей компании. Как разведчик.
Марина. Как Колумб. Открывать рай.
Товарищ. А ведь был единственным сыном у хороших родителей.
Марина. А потом ты писал письма. И из Вены, и из Рима…
Товарищ. Мы их вслух зачитывали.
Марина. Когда я прочла, будто у тебя такое чувство, что в Италии ты родился – я заплакала.
Герой. Заплакала?
Марина. Если там ты родился, то здесь – умер.
Товарищ. Однажды ты сообщил, что всем коллективом выезжаешь на картошку в штат Огайо.
Марина. О тебе здесь ходили легенды.
Товарищ. Что ты сделался консультантом в Голливуде.
Марина. Написал книгу.
Товарищ. Заработал кучу денег и купил дом в лесу. Как Уолден или Солженицын.
Марина. Что выучился управлять самолетом.
Товарищ. И стал профессором.
Марина. Ты ведь был таким ярким.
Товарищ. Ведь ты жил в Америке – вместо нас.
Марина. Помню, я иногда высчитывала: вот у нас – раннее утро, а у него – вечер. И он идет по Бродвею, – и не могла себе представить этот самый Бродвей, огни, рекламы. Мне он даже снился: темная и кривая почему-то улочка, и мы с тобой заходим в магазин, а там очередь – за колбасой. И такой жидкий-жидкий кристаллический свет…
Товарищ. Но как это роскошно звучало, когда мы читали обратный адрес на конвертах: Бронкс, Квинс, Бруклин.
Герой. Поначалу любому эмигранту приходится трудно.
Товарищ. Но ведь ты стал – американцем!
Герой. Не знаю. Русские – это отдельная раса. Один другого всегда угадает из тысячи: пластика, походка, жесты, выражение глаз…
Товарищ. Но Америка – это плавильный тигль!
Герой. О, да.
Марина. Самая богатая страна в мире!
Герой. Пожалуй.
Товарищ. Манхеттен – это ведь центр Нью-Йорка!
Герой. Можно так сказать.
Марина. А Нью-Йорк – центр Америки!
Герой. В известном смысле.
Товарищ. Вот видишь, значит – ты живешь в самом центре мира!
Герой. Иногда я думаю – что же это за мир, если мы живем в самом его центре.
Марина. Все преодолел!
Герой. Америка каждому дает шанс.
Марина. Ты победил?
Герой. В Америке русские все более или менее победили.
Товарищ. У тебя свой бизнес?
Герой. Владелец, заводов, газет, пароходов… Работал в фирме. Программистом.
Марина. Ты всегда был талантливым.
Герой. У нас в эмиграции одна половина – таксисты, другая – программисты.
Марина. Компьютеры – это ведь жутко сложно!
Герой. Один Слава Ростропович играет на виолончели.
Марина. Герой! Преодолел, победил, построил.
Товарищ. Заработал свои доллары!
Марина. Второй раз родился, заново научился жить.
Товарищ. А мы – остались на берегу.
Марина. Теперь уж в плавание пускаться поздно.
Герой. Эмигрировать лучше всего в грудном возрасте.
Марина. Ты приехал в командировку?
Товарищ. По делу приехал, правда ведь, старичок?
Герой. Нет, дела у меня нет.
Марина. По туру?
Товарищ. Или за полную стоимость?
Герой. Да, сам по себе.
Марина. Приехал взглянуть на нас? И убедиться, что все было правильно. Что не ошибся в выборе.
Товарищ. Соскучился и приехал – на развалины, так сказать, исторической родины.
Марина. Что ж, смотри на наши развалины.
Товарищ. Мы, старик, здесь живем как большие.
Марина. Сам сказал – ничего не изменилось.
Товарищ. Это внешне, внешне, старик. А по сути – все совсем иное. Вот, например, у вас в Америке сколько партий?
Герой. Две, кажется.
Товарищ. А сколько было в России, когда ты уезжал?
Конец ознакомительного фрагмента.