Русская духовная поэзия (сборник). Гавриил Державин ( Коллектив авторов, 2011)

Непостижимый Бог, всех тварей Сотворитель,

Движением сердец и помыслов Прозритель!

В последний раз зову к Тебе я в жизни сей:

Склони с небес, склони свой слух к мольбе моей.

Воззри, Создатель мой, на сердце сокрушенно,

Что если, Твой закон желав знать совершенно,

Я слабым разумом чего не понимал,

Помилуй Ты меня, коль в нем я заблуждался.

Твое святое я хотел творить веленье

Со всею ревностью, но без предрассужденья.

Се, вижу растворен тот путь передо мной,

По коему войти я в вечный льщусь покой.

Войду, конечно, так, я в том не сомневаюсь:

На милосердие Твое я полагаюсь.

Ты щедр и милостив был в век сей скоротечный:

Ты будешь мне Отец, а не Мучитель вечный.

О Боже, душ Творец безсмертных

И всех, где существует кто!

О Единица числ несметных,

Без коей все они – ничто!

О Средоточие! Согласье!

Все содержащая Любовь!

Источник жизни, блага, счастья,

И малых и больших миров!

Коль Ты лишь духом наполняешь

Своим цевницы твари всей,

Органом сим увеселяешь

Себя средь вечности Твоей,

И вкруг от мириадов звездных,

Пиющих свет с Твоих очес,

Сам черплешь блеск лучей любезных

И льешь их в океан небес;

И мне, по плоти праху тленну,

Когда на тот один конец

Ты вдунул душу толь священну,

Чтобы в гармонию, Творец,

И я вошел Твою святую:

О! ниспошли ж мне столько сил,

Чтоб развращенну волю злую

Твоей я воле покорил;

И так бы сделал душу чисту,

Как водный ключ, сквозь блат гнилых,

Как запах роз, сквозь дебрь дымисту,

Как луч небес, сквозь бездн ночных

Протекши, теми же бывают,

Что были в существе своем,

Или светлей еще сияют,

Чем злато, жженое огнем.

Подаждь, чтоб все мое желанье,

Вся мысль моя един был Ты,

И истин бы Твоих алканье

Пожрало мира суеты;

Чтоб правды, совести, закона,

Которы мне Ты в грудь влиял,

Из подлости, хотя б у трона,

Я ни на что не променял;

Чтоб, знав мое происхожденье,

Моих достоинств я не тмил;

Твоей лишь воле в угожденье

В лице царя Твой образ чтил;

Чтобы, трудясь, я безвозмездно,

Творил самим врагам добро,

И как Тебе добро любезно,

Так ненавидел бы я зло;

Несчастных, утесненных слезу

Чтобы спешил я отирать;

Сердца, подобные железу,

Моей горячностью смягчать;

Чтоб не был я ни горд, ни злобен;

На лоне нег не воздремал;

Но был душой Тебе подобен

И всю ее с Тобой сливал.

О сладка мысль и дерзновенна —

Желать с Творцом слиянну быть!

Когда придет неизреченна

Мне радость та, чтоб в Боге жить?

Когда с Тобой соединюся,

Любви моей, желаний край!

Где пред лицом Твоим явлюся,

Там мрачный ад мне будет рай!

Господи! – воссылают

К Тебе свои мольбы;

Взор, длани простирают

Смиренные рабы:

Взгляни сквозь страшны бездны

С высот Твоих святых

На вздохи, токи слезны,

На огнь фимьямов их.

Взгляни и виждь, – Россия,

Тьмой душ, как звезд, горя,

Средь тверди голубыя,

Гласит: спаси Царя!

Храни его на брани,

Покой в пути, спаси;

Твои незримы длани

Везде над ним носи;

Будь твердый щит от злобы, —

Ты зришь, сколь враг его

Геройских душ свел в гробы

Средь зверства своего:

Там мать лишилась сына,

Там брат пал смерти в дол,

Четы здесь половина —

И ты, Творец! доколь?..

Доколе токи крови

Велишь нам, грешным, лить?

Бог благости, любови

Жесток не может быть:

Престани же от гнева,

Рев бури усмири;

Хлябь алчную Эрева

Перунами запри;

Ударь – и с крыл Зефира

Снесется тихий день,

Благоуханну мира

Даст Александр нам сень.

Блажен, кто Господа боится

И по путям Его идет,

Своим достатком насладится

И в благоденстве поживет.

В дому его нет ссор, разврата;

Но мир, покой и тишина:

Как маслина плодом богата,

Красой и нравами жена.

Как розы, кисти винограда

Румянцем веселят своим,

Его благословенны чада

Так милы вкруг трапезы с ним.

Так счастлив, так благополучен

И так блажен тот человек,

Кто с честью, правдой неразлучен

И в Божьем страхе вел свой век.

Благословится от Сиона,

Благая снидут вся тому,

Кто слез виновником и стона

В сей жизни не был никому.

Кто не вредит и не обидит,

И злом не воздает за зло,

Сыны сынов своих увидит

И в жизни всякое добро.

Мир в жизни сей и мир в дни оны,

В обители избранных душ,

Тебе, чувствительный, незлобный,

Благочестивый, добрый муж!

О Ты, пространством Безконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени Превечный,

Без лиц, в Трех Лицах Божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все Собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы называем – Бог!

Измерить океан глубокий,

Сочесть пески, лучи планет

Хотя и мог бы ум высокий, —

Тебе числа и меры нет!

Не могут духи просвещенны,

От света Твоего рожденны,

Исследовать судеб Твоих:

Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, —

В Твоем величьи исчезает,

Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну

Из бездн Ты вечности воззвал,

А вечность, прежде век рожденну,

В Себе Самом Ты основал:

Себя Собою составляя,

Собою из Себя сияя,

Ты свет, откуда свет истек.

Создавый все единым Словом,

В твореньи простираясь новом,

Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в Себе вмещаешь,

Ее содержишь и живишь;

Конец с началом сопрягаешь

И смертию живот даришь.

Как искры сыплются, стремятся,

Так солнцы от Тебя родятся;

Как в мразный, ясный день зимой

Пылинки инея сверкают,

Вертятся, зыблются, сияют, —

Так звезды в безднах под Тобой.

Светил возжженных миллионы

В неизмеримости текут,

Твои они творят законы,

Лучи животворящи льют.

Но огненны сии лампады,

Иль рдяных кристалей громады,

Иль волн златых кипящий сонм,

Или горящие эфиры,

Иль вкупе все светящи миры —

Перед Тобой – как нощь пред днем.

Как капля в море опущенна,

Вся твердь перед Тобой сия.

Но что мной зримая вселенна?

И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,

Миры умножа миллионом

Стократ других миров, – и то,

Когда дерзну сравнить с Тобою,

Лишь будет точкою одною:

А я перед Тобой – ничто.

Ничто! – Но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

Ничто! – Но жизнь я ощущаю,

Несытым некаким летаю

Всегда пареньем в высоты;

Тебя душа моя быть чает,

Вникает, мыслит, рассуждает:

Я есмь – конечно, есть и Ты!

Ты есть! – Природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей Ты телесных,

Где начал Ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я Бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ Податель,

Душа души моей и Царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в безсмертие Твое.

Неизъяснимый, Непостижимый!

Я знаю, что души моей

Воображении безсильны

И тени начертать Твоей;

Но если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к Тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.

Восстал Всевышний Бог, да судит

Земных богов во сонме их;

Доколе, – рек, – доколь вам будет

Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг спасать от бед невинных,

Несчастливым подать покров;

От сильных защищать безсильных,

Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! – видят и не знают!

Покрыты мздою очеса:

Злодействы землю потрясают,

Неправда зыблет небеса.

Цари! – Я мнил, вы боги властны,

Никто над вами не судья:

Но вы, как я, подобно страстны

И так же смертны, как и я.

И вы подобно так падете,

Как с древ увядший лист падет!

И вы подобно так умрете,

Как ваш последний раб умрет!

Воскресни, Боже! Боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых

И будь един Царем земли!