I. ФОТОТЕРАПИЯ
Глава 1. Определение фототерапии
Фототерапией называют лечебно-коррекционное применение фотографии, ее использование для решения психологических проблем, а также развития и гармонизации личности. Она может предполагать как работу с готовыми фотографиями, так и создание оригинальных авторских снимков. Основным содержанием фототерапии, таким образом, является создание и/или восприятие клиентом фотографических образов, дополняемое их обсуждением и разными видами творческой деятельности. Это может быть сочинение историй, применение дополнительных изобразительных техник и приемов (рисование, коллажирование, инсталлирование готовых снимков в пространство), изготовление из фотографий фигур и последующая игра с ними, элементы сценического представления и работа с костюмами и гримом, движение и танец, художественные описания и т. д.
Развивающее и исцеляющее воздействие, оказываемое восприятием или созданием фотографий, может проявляться и в повседневной жизни людей, однако фототерапия обязательно включает в себя общение со специалистом (психологом, врачом-психотерапевтом). Представители разных психотерапевтических школ и направлений могут по-разному подходить к процессу фототерапии: одни делают акцент на аналитической работе со снимками в русле психоаналитической традиции; другие уделяют преимущественное внимание тренировке навыков и развитию умений; третьи стимулируют клиента к укреплению посредством фотографии отношений с окружающими его людьми и предметами и т. д.
Если следовать психоаналитическим взглядам, то сутью процесса фототерапии является выражение посредством фотографических образов внутренних конфликтов, потребностей и переживаний клиента. Благодаря фотографии он может их словесно описать и осознать, а также изменить свое отношение к ним. В процессе создания и обсуждения фотографий в человеке оживляются как осознаваемые, так и неосознаваемые потребности и переживания, связанные с психическими травмами и незавершенными ситуациями прошлого. Выражение травматического опыта и завершение прошлых ситуаций в психотерапевтических отношениях или групповой работе является основой для психологических изменений.
Для детей и некоторых взрослых естественнее выражать свои мысли и чувства посредством образов, чем словами, поэтому фотография способна выступать для них важнейшим средством общения с миром и организации внутреннего опыта. Для некоторых людей фотографический образ может являться объектом для переноса различных содержаний психики и «овладения» ими, благодаря чему, например, такие чувства, как страх, боль или гнев могут утратить свою интенсивность и стать подконтрольными клиенту. Искусство фотографии, как одна из форм художественного творчества, может быть средством обогащения субъективного опыта и давать человеку возможность заново воспроизводить, варьировать и дифференцировать его.
Для того чтобы создание и обсуждение снимков имело психотерапевтическую направленность, необходимо взаимодействие между клиентом и специалистом. Последний в этом случае не только вовлекает клиента в процесс фотографирования и стимулирует иные виды его творческой активности (включая художественные описания, изобразительную деятельность и т. д.), но и побуждает его к описанию своих чувств и поиску смысла созданных им либо готовых фотографических образов. Принципиально важно, что специалист изначально создает для клиента безопасную среду, в которой тот может позволить себе быть спонтанным, свободно выражать свои чувства, мысли и фантазии, «играть» с реальностью и экспериментировать с новыми формами опыта.
Как правило, эстетические стандарты не имеют в фототерапии особого значения. Специалист, работающий с клиентом, не обучает его технике фотографии (по крайней мере, такое обучение не является первоочередной задачей фототерапии). В отличие от занятий в условиях фотокружка или художественной студии, где люди также могут заниматься фотографией, фототерапия фокусируется на исследовании уникальной жизненной истории клиента, его потребностей и системы отношений. Она ориентирована на выражение различных содержаний внутреннего мира клиента и достижение благодаря этому изменений в структуре его опыта, установках и взглядах на себя и окружающий мир. Таким образом, цель фототерапии – не обучение клиента, но восстановление и укрепление его здоровья и улучшение качества жизни.
Искусство фотографии само по себе многогранно, однако в любом случае в его основе лежит создание художественных образов. Это позволяет рассматривать фотографию как одну из форм визуального искусства, хотя, в отличие от живописи, графики или скульптуры, фотография невозможна без определенных технических средств. Таким образом, она является «технизированным» видом изобразительного искусства. С одной стороны, это делает ее более сложной для освоения и в каком-то смысле ограничивает спонтанность и творческую свободу. С другой стороны, это предполагает дополнительные возможности для творческого самовыражения, связанные, в частности, с возможностью тиражирования снимков, варьирования их формата и цветности, создания особых визуальных эффектов, а с развитием цифровой фотографии – трансформации и корректировки образов.
«Технизированность» фотографии как одного из жанров изобразительного искусства означает относительно высокую осознанность действий художника. Это, однако, не исключает проявления в процессе фотографирования неосознаваемых чувств и потребностей.
Фотографию также можно рассматривать как игру. Она действительно позволяет «играть» с реальностью и ее зримыми отображениями – выбирать то, что для художника наиболее интересно и важно, творчески комбинировать разные элементы реальности друг с другом и даже создавать иную, фантастическую реальность.
В фотографии может происходить соприкосновение и соединение реальности и фантазии, благодаря чему снимок становится своеобразным «транзитным объектом», инструментом наглядно-действенного освоения художником мира и собственной внутренней реальности. Благодаря своим игровым возможностям фотография может приносить удивительное ощущение свободы, возможно, сходное с тем, которое переживает во время игры ребенок.
По своей природе фотография социальна: она связана с контактами между людьми и передачей значимых для них чувств и представлений. Ее можно рассматривать как своего рода ритуал, обеспечивающий социализацию и формирование идентичности, включение в разные группы людей с характерной для них системой ценностей, а также ролевое развитие и трансформацию. Все это обусловливает тесную связь фотографии со сценическим искусством, а также возможность использования представлений и техник современной драматерапии применительно к терапевтической фотографии.
Фотографирование часто связано с саморепрезентацией – представлением себя реальной или воображаемой аудитории в определенном образе. Хотя мы часто не осознаем, насколько изменяются при этом наши внешность и поведение, а «сценарий» разыгрываемой перед фотоаппаратом драмы нам неведом, в момент фотографирования все равно происходит нечто напоминающее миниспектакль, воздействие которого и на его участников, и на зрителей порой весьма значительно.
В большинстве случаев фотография связана с запечатлением внешнего облика человека и тех или иных его значимых действий. Она позволяет сохранить во времени ощущения тела, опыт его покоя и движения. На фотографии мы можем увидеть разные позы и выражения лица, передающие те или иные реакции и состояния, в том числе вызванные находящимися рядом с нами людьми и предметами, а также нашим пребыванием в той или иной среде. Это позволяет использовать фотографию в качестве инструмента исследования телесного образа «я», пластического выражения чувств и потребностей, а также получения нового телесного опыта и его интеграции. В терапевтическом же контексте это дает возможность применять фотографию в сочетании с техниками телесно-ориентированной и танце-двигательной терапии, используя их теоретический базис для обоснования механизмов исцеляющего воздействия фотографии.
Чаще всего, показывая кому-либо фотографии, мы сопровождаем это рассказом. Рассказ позволяет не только передать наше отношение к тому, что изображено на фотографии, и прояснить то, что скрыто «за кадром», но и обозначить смысл событий и переживаний, связать воедино разные аспекты опыта. Рассказы, сопровождающие показ фотографий, подчас весьма затейливы и красочны, что не только усиливает воздействие зрительных образов, но и позволяет полнее и глубже выразить связанные с ними чувства и мысли. Потому нарративный, или повествовательный элемент фотографии очень важен, он имеет большое значение для достижения терапевтических эффектов. Данное обстоятельство можно использовать при проведении фототерапевтических занятий, предлагая их участникам сочинить на основе фотографий различные истории в форме рассказов, притч или сказок, либо создать своеобразные минисценарии, позволяющие обозначить основных действующих персонажей, их поступки, то, что могло предшествовать изображенному на фотографии событию и что может за ним последовать.
Таким образом, фотография сочетает в себе множество форм творческой деятельности, которые могут использоваться в ходе занятий в различных вариантах и сочетаниях, обеспечивая многостороннее исцеляющее, гармонизирующее и развивающее воздействие на участников.
Глава 2. Современные психотерапевтические системы, предполагающие использование фотографии
Пример объединения нескольких психотерапевтических систем рассматривается в книге Дж. Вейзер «Техники фототерапии: исследование тайн личных фотографий и семейных альбомов» (Weiser, 1993). Она является хорошим пособием в области фототерапии и отражает попытку автора использовать в работе с фотографией приемы арт-терапии. В книге представлены пять вариантов лечебного применения фотографии: работа с фотографией как стимульным материалом для исследования проекций клиента; создание клиентами фотоавтопортретов; работа с фотопортретами, созданными с помощью близких клиенту людей; работа с иными фотографическими образами, созданными клиентом, а также работа с семейными альбомами и иными биографическими фотоматериалами.
Автор, имеющая арт-терапевтическую подготовку, подчеркивает, что фотографию специалисту следует применять на основе уже освоенных им психотерапевтических приемов, преимущественно как дополнительное средство общения с клиентом. Она описывает, как использование фотографии может дополняться иными средствами визуальной передачи клиентом своих чувств и мыслей. Кроме того, она также иногда рассматривает фототерапию с точки зрения принципов семейной психотерапии и теории систем.
Вейзер подчеркивает, что для некоторых клиентов фотография может оказаться более доступным средством визуального творчества, чем большинство изобразительных техник и материалов. Привлекательно, в частности, то, что фотография может обеспечить возможность создания «моментальных» снимков, а также то, что, являясь для большинства клиентов частью их повседневного опыта, фотографирование, как правило, не сопряжено с психологическими барьерами. Для некоторых клиентов восприятие и обсуждение их фотографий в психотерапевтическом процессе оказывается менее сложным, чем обсуждение рисунков.
Достоинством книги является большое количество примеров, иллюстрирующих практический опыт использования автором различных фототерапевтических техник. Она, в частности, описывает свою работу со слабослышащими детьми, лицами, больными СПИДом и представителями иных клинических групп. Ценным также является обсуждение вопросов применения фототерапевтических техник в работе с представителями иных культур. Автор призывает соблюдать осторожность при психологическом анализе фотографий и не проецировать на них чуждые мировоззрению и опыту клиента представления.
В своей книге Вейзер утверждает, что фотографии должны рассматриваться скорее в качестве «конструктов» реальности, нежели ее объективных свидетельств, поскольку они создаются путем выбора объектов съемки, времени и места и предполагают формирование «рамки» вокруг фрагмента «целостной картины» реальности. Фотографические образы не несут в себе какого-либо «реального содержания», поскольку камера дает возможность не только фиксировать реальность, но и осуществлять ее культурную, этническую, социальную и тендерную «фильтрацию».
Во многих отношениях примечательна книга под названием «Фото-арт-терапия: юнгианская перспектива» Дж. Фриреара и И. Корбит (Fryrear, Corbit, 1992). Она интересна, в частности, тем, что в ней предлагается определенный способ соединения фотографических техник, юнгианского анализа и арт-терапевтических приемов работы. В первой части книги предпринимается попытка связать представления об архетипах коллективного бессознательного и юнгианский метод активного воображения с фотографическими и изобразительными техниками. Описывается, в частности, техника «графической разработки», при использовании которой клиента просят вырезать из фотографии свой образ и приклеить его на чистый лист бумаги. Затем ему дается возможность воспользоваться изобразительными материалами для того, чтобы создать любой рисунок.
Использование техники «мгновенной съемки» для исследования и развития воображения иллюстрируется краткими клиническими описаниями. Авторы также представляют некоторые другие теоретические подходы и показывают, что фотография может служить проявлению «автоматических образов», препятствующих психическому росту, рассматриваемых ими как аналог «автоматических утверждений» в когнитивной психотерапии.
В книге показывается, каким образом фотография и арт-терапия могут применяться в условиях краткосрочного лечения, например, страхов или депрессии, а также для разрешения внутрипсихических конфликтов. Определенное внимание также уделяется использованию фотографических и изобразительных техник в работе с группами. Авторы высказывают интересные предложения по работе с «застревающими» группами с применением не только фотографии, но и психодрамы, медитации и видеозаписи.
Отражением характерной для некоторых специалистов в области психического здоровья тенденции к соединению фотографии с различными концепциями психотерапии и социальной теорией может также служить публикация Р. Мартин (2006). Развивая феминистский подход к психотерапевтической фотографии, она делает попытку использования в его рамках социальной теории и теории культуры, указывая, например, на значимость характерных для культуры дискурсивных практик, т. е. тех систем образных репрезентаций, которые могут оказывать решающее влияние на восприятие людьми самих себя.
Характеризуя особенности созданного ею вместе с Йо Спенс метода реконструирующей фотографии, Р. Мартин пишет:
Отталкиваясь от нашего личного материала и реального контекста нашей жизни – времени, места и культуры, – мы попытались понять, как социальное «конструирование» нашей идентичности отражается в драме повседневности. Исследуя свои чувства боли и стыда, те модели тендерного поведения, которые были усвоены нами в результате общения с нашими матерями, историю своей сексуальности, наши отношения с дискурсами медицины, образования, права и различных медиа-средств, мы пытались сделать зримыми связи между личными, социальными и политическими явлениями. В своей психотерапевтической работе я признаю и уважаю как внутреннюю, так и внешнюю реальность моих клиентов.
Суть реконструирующей фотографии заключается в том, чтобы воссоздать те моменты прошлого клиента, которые оказываются «вытесненными» или «заблокированными» в силу действия откровенных или скрытых запретов культуры, например, «неписанных законов» тендерного репрезентирования, что ярко проявляется, например, в том, какие фотографии клиенты включают в свои семейные альбомы.
Сознавая, что наша жизнь запечатлена на фотографиях далеко не полностью, – пишет она, – мы попытались реконструировать прошлые события и создать образы, отражающие множество наших идентичностей. Данный метод основан на понятии фотографического дискурса, на теории культуры, на понимании связи между образами и контекстом их создания, а также на представлениях о сознательной и бессознательной идентичностях.
Наряду с представлениями социальной теории и постмодернистской теории культуры, Р. Мартин также привлекает некоторые идеи и техники психосинтеза Ассаджиоли (понятие субличностей), гештальт-терапии и психодрамы Морено.
В какой-то мере взглядам Р. Мартин на природу и психотерапевтические функции фотографии близки представления британского арт-терапевта С. Хоган. В своей статье «Проблемы идентичности: деконструирование тендера в арт-терапии» (Хоган, 2001) она проводит глубокий анализ характерных для современной западной культуры форм тендерной репрезентации, привлекая в качестве иллюстративного материала фотографии современных фотохудожниц (в частности, Барбары Крюгер), а также образы женщин в массовой культуре и рекламе.
Она подвергает критике характерные для психоанализа способы работы с тендерной идентичностью клиента, которые, по ее мнению, имеют иллюзорно-символическую направленность:
Из-за бессилия женщин, на символическом уровне они могут утверждать свою значимость…, что характерно, например, для создаваемых ими в ходе арт-терапии образов… Ходя идентификация с символическими образами потенциально может вести к раскрытию человеком своих ресурсов, пребывание на уровне символических репрезентаций имеет не более чем паллиативный характер.
Обозначая перспективы феминистской арт-терапии, она выступает против использования любых универсальных теорий и за тщательный анализ конкретных обстоятельств жизни человека:
Такой анализ должен проводиться не в теоретическом вакууме, но с учетом существующих систем репрезентации, институциональных и дискурсивных практик, определяющих наше понимание субъективного опыта, болезни и здоровья.
Стремление современных специалистов в области психического здоровья использовать идеи социального конструкционизма и новые, связанные с нарративом стратегии в работе с представителями маргинальных социальных групп отражено в статье М. Барби «Визуально-нарративный подход к пониманию транссексуальной идентичности» (Барби, 2006). Работа, проводимая им с транссексуалами, включала создание серий фотографий, иллюстрирующих их «тендерные истории». Эти фотографии служили затем для интервьюирования участников группы и создания описаний их опыта. Тексты интервью анализировались с целью выявления общих тем, которые в последующем сравнивались.
Автор статьи указывает на важность опроса клиентов с целью определения индивидуальных значений трансгендерного опыта, а также на ценность фотографии как стимула для выявления этих значений. По мнению М. Барби, визуально-нарративный подход позволяет избежать патологизации опыта клиентов.
Как и Р. Мартин и С. Хоган, М. Барби придает большое значение культурному контексту, определяющему способы репрезентации людьми своего опыта. Он призывает к отказу от позитивистского взгляда, в соответствии с которым реальность якобы может быть передана на фотопленке, поскольку отражающие возможности фотокамеры определяются культурой того человека, который ее использует. М. Барби считает, что в процессе рефлексивного диалога с субъектами фотографирования специалист должен делить с ними свои власть и авторитет, отказываться от контроля над ситуацией и рассматривать значения образов не как нечто фиксированное, но как предмет взаимной договоренности.
М. Барби называет в числе достоинств фотографии, на которые он опирался в процессе своей работы с трансгендерными клиентами, то, что, по сравнению с прямым обсуждением проблемного материала, фотография является безопасным средством прояснения, позволяющим подтвердить взгляды исследуемого субъекта и в то же время стимулировать его к рассказу. Кроме того, фотография соединяет в себе отражение и символизацию (она не только передает картину реальности, но и и является метафорическим выражении представлений автора), активизирует воспоминания и привычные схемы мышления, может послужить материалом для сочинения историй и обеспечивает рефрейминг текущих значений:
Выступая в качестве инструмента изучения внутреннего мира, фотография обеспечивает стимулы для обсуждения того, что оказалось пропущенным и является средством безопасного исследования деликатного, неосознаваемого материала. Благодаря своим трансформативным возможностям фотография позволяет критически оценить привычные формы поведения, а также освоить и использовать новые. Работа с фотографиями предполагает не только их описание, но и создание альтернативной реальности.
В своей работе с больными шизофренией Д. Филлипс (Phillips, 1986) рассматривает фотографию как ценную метафору Я. Он отмечает, что фотография помогает ему включиться в визуальное поле пациентов и получить представление об их чувстве реальности, а клиентам дает возможность прийти к более реалистичному восприятию себя.
Р. Зиллер (Ziller, 1990) также активно использует фотографию в своих клинических исследованиях образа Я пациентов, отдавая при этом предпочтение тем фотографиям, при создании которых пациент может выразить и осознать свое представление о мире.
Арт-терапевт Б. Торн (Thorn, 1998) в своей работе с психиатрическими пациентами сочетает литературное творчество и фотографию. Она применяет изобразительные техники в фототерапевтической группе, которую организовала на базе центра психосоциальной реабилитации. Устраивались групповые поездки за город с целью создания фотографий. Каждый участник должен был создать хотя бы один снимок. Сочетая изобразительное искусство, фотографию и литературное творчество, члены группы овладели новыми навыками, что повысило их уверенность в себе и самооценку. Благодаря такой работе у них также развились навыки общения и творческие способности.
Й. Э. Кук описывает некоторые варианты применения фотографии при проведении игровой психотерапии с детьми. Она, в частности, отмечает:
… использование фотоаппарата в работе с детьми имеет множество достоинств. Ценны не только готовые снимки, но и сам процесс выбора кадров и съемки. Варианты применения этой техники включают создание «книги воспоминаний» детьми из приемных семей, а также детьми, переехавшими на новой место жительства или переведенными в новую школу. Ребенок может скомпоновать специальный альбом, посвященный друзьям, любимому животному, увлечениям, успехам в различных делах. Он может создавать из серии фотокарточек «альбом-автобиографию» и различные «рассказы в картинках», в которых он участвует в качестве главного героя.
В. Гаврилов и А. Олейников на примере творчества душевнобольных самодеятельных художников рассматривают коммуникативную функцию фотографии. Обращая внимание на наиболее характерные для таких художников темы (жанровые сцены, пейзажи, портреты и автопортреты), они отмечают, что фотопозирование – это, несомненно, заявка на диалог; по большому счету, оно является посланием к миру, отражает стремление наладить взаимопонимание с ним и одновременно является некой документальной «регистрацией» возможностей и достижений аутсайдеров (Гаврилов, Олейников, 2003).
В. Гаврилов и А. Олейников также пишут, что, если в процессе рисования художник может достаточно легко изменить реальность и свой собственный образ, то при фотографировании он поставлен перед необходимостью предварительно изменить либо свой образ, либо среду, что, несомненно, стимулирует его к контакту с внешним миром. Испытывая потребность быть увиденными и услышанными, художники-аутсайдеры нередко украшают себя, что также служит коммуникации, создает и усиливает чувство собственной уникальности или принадлежности к определенной группе. Создание же своего оригинального образа происходит, как правило, в рамках определенного культурного стереотипа.
Кроме того, «фотография как возможность игры „на законных основаниях" предоставляет широкий диапазон в выборе собственной стратегии и нахождения принципиально новых форм поведения и дает ощущение свободы от обычно „положенных" форм поведения» (там же, с. 56).
Интересной иллюстрацией соединения методов фототерапии с гендерно-ориентированным и глубинно-психологическим подходами является публикация Е. Ашастиной «Работа с образом дома: фотография в психотерапии женщин» (Ашастина, 2006). В статье описывается работа с клиенткой, в ходе которой ей было предложено фотографировать различные предметы в своей квартире с тем, чтобы, прояснив через обсуждение фотографий ее отношение к этим предметам и своему дому в целом, предоставить ей затем возможность «реорганизовать» внутреннее пространство своего жилища. По мнению автора статьи, проведенная клиенткой работа с образом дома, основанная на стороннем, эстетическом взгляде на обычную среду своего обитания, помогла ей выйти из позиции жертвы и начать действовать более активно, чувствуя себя творцом своей Вселенной.
Имеется также некоторое количество русскоязычных публикаций, отражающих опыт применения фотографии на основе метода Терапии творческим самовыражением М. Е. Бурно (Бурно, 1989, 2002; Гоголевич, 2006). Характеризуя психотерапию с помощью фотографии, М. Е. Бурно пишет:
Обретенное при творческом фотографировании чувство индивидуальности, «самособойности», нередко практически прекращает нарушение настроения, душевно поднимает человека. Сегодня есть возможность делать снимки, слайды и потом в состоянии душевной расстроенности общаться с живущими в этих снимках, слайдах деревьями, травами, людьми, которых фотографировал в соответствии со своим настроением, характером, возвращаясь таким образом «к себе самому». Наша терапевтическая методика – не в обучении мастерству съемки, а в том, чтобы помочь пациенту выразить себя, узнать свои особенности… Погружаясь в любительское, творческое фотографирование, обогащаясь им, человек делается более творческим во всех своих проявлениях… И если творческое вдохновение более или менее стойко отныне живет в нем, то, значит, он становится более серьезно защищенным внутренне от нарушения настроения. Что помогает найти свой собственный, личностный путь в творческой фотографии? Знание своего характерологического склада и, значит, особенностей своего творческого самовыражения.
Т.Е. Гоголевич, применяя метод Терапии творческим самовыражением (ТТС), сочетает фотографию с такими частными методиками ТТС, как творческое коллекционирование (когда пациенты «коллекционируют» свои впечатления, связанные с посещением городов, картинных галерей и т. д.), терапия ведением дневника и записных книжек, терапия созданием творческих произведений (когда, например, написанный пациентами рассказ затем иллюстрировался фотографиями), терапия творческим общением с природой и др. (Гоголевич, 2006).
Психотерапевтический механизм фотографии видится ей в ее способности смягчать душевную напряженность, выражать на снимке свое неповторимое Я, в возможности примирения с окружающей реальностью и обогащения ее своим духовным началом. Но в качестве главного механизма терапевтического воздействия фотографии на человека Т.Е. Гоголевич называет возможность показать, а затем увидеть себя и свои характерологические черты через снимок глазами психотерапевта или членов группы.
Глава 3. Фотография и психоанализ
Фотография иногда успешно используется в психоаналитической психотерапии, иллюстрацией чего может служить книга Л. Берман (Berman, 1993). Это отчасти связано с тем, что фотография предоставляет возможность исследования бессознательных процессов клиента:
Благодаря работе с фотографиями пациент может осознать те чувства, поведение и опыт, которые связаны с его прошлым и пережитыми им психическими травмами. Фотография также ценна тем, что стимулирует различные воспоминания. Рассматривая фотографии, пациент может вновь пережить те или иные события своего прошлого, забытые чувства и смутные ассоциации.
Рассматривая ранний опыт клиента как источник его психологических проблем в настоящем, некоторые представители психоанализа придают большое значение фотографиям, связанным с прошлым клиента. В силу действия защитных механизмов исследование прошлого опыта, в особенности травматического, затруднительно. Фотография же позволяет исследовать прошлый опыт клиента, наиболее «мягким» для него образом обходя механизмы психологической защиты. Фотография также ценна тем, что затрагивает телесный опыт клиента и воссоздает пережитые им когда-то ощущения. Она задействует «визуальную память» клиента, преобладавшую у него в раннем детстве.
Ценность фотографии заключается в возможности более безопасной для клиента конфронтации с опытом пережитых в прошлом психотравмирующих событий, чем в условиях вербальной психотерапии, поскольку при восприятии фотографий он ощущает свою способность контролировать ситуацию. Большое значение при этом может иметь создаваемая в процессе аналитической психотерапии атмосфера безопасности и то, что клиент, в силу недирективного характера аналитического процесса, как правило, выступает в роли ведущего.
Связанные с прошлым вытесненные переживания клиента оживают отчасти благодаря психическому регрессу, происходящему по мере развития психотерапевтических отношений.
Если в распоряжении клиента имеется несколько или множество фотографий, создаются предпосылки для того, чтобы проследить по ним повторяемость событий и характерных для клиента моделей поведения, что в немалой степени способствует осознанию им патологических аспектов своего поведения и «первопричин» своих проблем.
Фотографии также способствуют установлению психотерапевтического раппорта и развитию психотерапевтических отношений. Через фотографии клиента психотерапевт имеет возможность понять его переживания в такой же степени, как через вербальный диалог с ним.
Использование фотографии в аналитической психотерапии тесно связано с проработкой. Так же, как и психотерапевтические отношения, проработка является важнейшим условием достижения психотерапевтических эффектов. Под проработкой в аналитической психотерапии имеется в виду постепенное «воссоздание» и переживание клиентом прошлых событий в их связи друг с другом, а также выражение им ранее подавленных, «заблокированных» чувств, что ведет его к инсайту. В процессе проработки клиент все в большей степени осознает и переоценивает прошлые события и их связь со своими текущими проблемами. При этом может происходить неоднократная конфронтация клиента с одними и теми же фотографиями в присутствии психотерапевта, что позволяет ему прийти к новому взгляду на историю своей жизни и лучше понять самого себя.
Психоанализ иногда считают психотерапевтическим подходом, основанным на вербальном контакте с клиентом и потому требующим от клиента умения описывать свой опыт словами. Обращение к фотографиям делает психоаналитический процесс более доступным для работы с теми, кто таким умением не обладает. Определенные моменты аналитической психотерапии могут предполагать молчаливый контакт между клиентом и психотерапевтом, когда последний находится рядом с клиентом и рассматривает его снимки:
Фотография позволяет клиенту раскрываться относительно щадящим для него образом, быть «услышанным», не говоря ни слова, поскольку за него «говорят» его фотографии… Благодаря обращению к фотографиям клиент может внутренне подготовиться к последующему рассказу.
Определенный этап аналитического процесса может предполагать начало более активного вербального диалога клиента и психотерапевта. Психотерапевт при этом фасилитирует вербальное выражение клиентом чувств и ассоциаций. Он также формулирует гипотезы, объясняющие причины и механизмы воникновения имеющихся у клиента проблем и особенности его поведения. Психологическая корректность и обоснованность гипотез повышается, если у аналитика имеется по меньшей мере несколько фотографий, позволяющих увидеть повторяемость определенных поведенческих проявлений клиента. В противном случае велика вероятность проецирования психотерапевтом на фотоматериал клиента собственных чувств и проблем.
Разворачивающийся на основе фотографий диалог клиента и психотерапевта может допускать свободную «игру» с ассоциациями, фантазиями и метафорами. При этом психотерапевт может иногда задавать тон, озвучивая некоторые свои ассоциации и интерпретации фотографических образов. Ценность таких интервенций заключается в том, что они ведут к ослаблению сознательного контроля клиента над своими чувствами, его большей свободе и естественности в процессе психотерапевтического контакта, а также осознанию латентного содержания образов.
Работа с фантазиями и ассоциациями может включать такое «упражнение»: клиент представляет, что предшествовало изображенному на фотографии событию и что за ним последовало, о чем напоминает фотоснимок, с какими литературными произведениями, мифами или сказками он ассоциируется и т. д.
К фасилитирующим, способствующим самораскрытию клиента вмешательствам можно также отнести следующий вопрос: «Какая из принесенных вами фотографий для вас особенно важна или связана с теми проблемами, которые мы с вами решаем?»
Работающие с фотографиями клиентов психоаналитики большое значение придают выбору момента, когда клиенту может быть предложено принести свои снимки, а также тому, на какие явные или скрытые его мотивы психотерапевт может при этом ориентироваться. Некоторые аналитики предпочитают, чтобы клиент сам проявил инициативу и предложил принести из дома фотографии. Иногда также возможна мягкая стимуляция клиента. Л. Берман пишет:
Я считаю, что тема фотографий должна, насколько это возможно, сама собой вытекать из материала клиента… Если этого не происходит, следует подождать момента, когда станут очевидны признаки готовности клиента откликнуться на соответствующее предложение психотерапевта.
Эти предложения также должны делаться весьма осторожно. Психотерапевт, например, может попросить клиента принести некоторые из своих детских фотографий, когда, вспоминая о детстве, он начнет описывать свою внешность, близких или определенное событие. Предложению принести фотографии может иногда предшествовать визуализация клиентом определенного материала. Готовность клиента к обсуждению образных представлений, в том числе, связанных с прошлым, является одним из индикаторов того, что можно обратиться к фотографиям.
Какие именно фотографии будут принесены на последующие сессии, определяет сам клиент. Психотерапевт, однако, должен внимательно проанализировать выбор клиента, поскольку фотографии, которым он отдал свое предпочтение, указывают на то, что для клиента наиболее важно. Фотография при этом является символическим выражением внутренних конфликтов и потребностей. Некоторые психоаналитики уже на первых встречах предлагают клиенту принести некоторые из своих фотографий.
Помимо работы с готовыми фотографиями, которые клиент приносит из дома, в аналитически-ориентированной фототерапии может использоваться создание новых снимков. Такая практика обычно называется «активной фототерапией». Допускается также использование фотографий, созданных психотерапевтом, которые выступают как своеобразный стимульный материал, позволяющий изучать проекции клиента и через них выходить на его внутренние конфликты и потребности.
В следующем параграфе будут дополнительно рассмотрены некоторые аспекты работы с фотографиями из семейного альбома клиента. Такая работа нередко проводится психоаналитиками и семейными психотерапевтами.
Глава 4. Семейный альбом как источник сведений о прошлых и текущих отношениях клиента
Элементы фототерапии нередко привносятся в психотерапевтический процесс благодаря обращению к семейным альбомам клиентов. Семейные альбомы являются ценным источником информации об истории жизни клиента, его семье, отношениях между ее членами, формирующих личность клиента влияниях и т. д. В отличие от отдельных фотографий, семейный альбом позволяет проследить характерные для клиента модели поведения и их изменение во времени.
Обсуждая ценность семейных альбомов для психотерапии, Л. Берман (Berman, 1993) дает некоторые рекомендации относительно того, на что следует обращать внимание при знакомстве с фотодокументами клиента. Прежде всего, по ее мнению, психотерапевту необходимо обратить внимание на общую эмоциональную атмосферу на фотографиях, проявляющуюся в выражении лиц, позах, пространственном расположении изображенных людей относительно друг друга, а также на контекст снимка – фон, на котором расположены люди, находящиеся в поле зрения объекты.
Следует рассматривать каждый снимок вместе с клиентом и внимательно следить за его реакциями. Также нужно уточнить, кто создавал семейный альбом, т. е. кому принадлежала решающая роль в отборе снимков, какие осознаваемые или неосознаваемые потребности лежали в основе их выбора. Большое значение будет иметь выяснение того, кто фотографировал различные семейные ситуации; как часто и кто смотрит семейный альбом; какие ситуации представлены в альбоме, а какие – нет; какие члены семьи в нем фигурируют чаще, какие – реже.
Семейный альбом наглядно демонстрирует отношения эмоциональной близости и, напротив, отчуждения между членами семьи, что может проявляться в их пространственном расположении друг относительно друга, позах и выражении лиц. Например, отсутствие между фотографируемыми людьми физического контакта может указывать на их эмоциональную отстраненность друг от друга. Нередко в процессе совместного с психотерапевтом просмотра фотографий из семейного альбома происходит оживление воспоминаний клиента о разных моментах семейной истории, проявление чувств и осознание характера отношений в родительской семье:
Это позволяет психотерапевту почувствовать атмосферу, в которой воспитывался клиент… По фотографии можно увидеть не только негативные семейные отношения, но и положительные, наполненные эмпатией внутрисемейные связи…, которые могут выступать фактором внутренней поддержки клиента в настоящем… Благодаря фотографиям и их сравнению пациент может научиться различать положительные и отрицательные семейные отношения.
Иногда положительное отношение родителей к ребенку проявляется в том, как родитель держит его на фотографии и как ребенок на это реагирует. X. Кохут, активно использовавший в своей аналитической работе семейные альбомы клиентов, описывая один из случаев, в частности, отмечает:
По внешним признакам и исходя из того, что я знал о личности мистера 3., для меня было ясно, что наиболее ранний этап его жизни – примерно до года или полутора – был достаточно счастливым. Хотя его мать, по-видимому, являлась личностью дисгармоничной…, она была весьма молода, когда родился клиент, и близкие, теплые отношения с ребенком сопровождались проявлением здоровых качеств ее личности. По крайней мере, ребенок находился в центре ее внимания. Отец также души не чаял в ребенке, по крайней мере, об этом говорят записи в «Книге ребенка», семейные фотографии и кинодокументы. Фотографировал ли ребенка отец, когда ребенок находился на руках матери, или наоборот, мать снимала его, когда его держал отец, его выражение лица и общая атмосфера снимка говорят о том, что клиент тогда был здоровым, счастливым ребенком.
Отсутствие теплоты в отношениях родителей к ребенку может приводить к ощущению им внутренней пустоты и неудовлетворенности в отношениях, когда он становится взрослым. Дефицит эмоционального контакта будет нередко характеризовать и его отношения с собственными детьми.
Семейный альбом может также послужить ценным источником сведений об отношениях клиента со своими братьями и сестрами. Нередко на фотографиях хорошо видны проявления сиблингового соперничества, борьбы детей за родительское внимание и «привилегии». Появление в семье нового ребенка может вести к эмоциональной травматизации старших детей. Переживаемое ими чувство обиды от недостатка родительского внимания и заботы в этой ситуации заметно на семейных фотографиях.
Роли и позиции детей в семье в зависимости от порядка их появления на свет наглядно проявляются в том, как они располагаются на фотографиях. Так, самый маленький ребенок на семейном снимке часто располагается в центре, что может указывать на то, что и в семейных отношениях он является центром родительского внимания. Привилегированное положение того или иного ребенка в семье иногда определяется его половой принадлежностью. Можно, например, видеть, как, выделяя ребенка определенного пола, родитель располагает его во время фотографирования рядом с собой или сажает себе на колени.
По фотографиям семейного альбома также можно проследить процесс семейной социализации, т. е. привития ребенку определенных норм поведения и ценностей. Они могут отражаться при этом в том, каким снимкам отдается предпочтение при создании семейного альбома и как он организуется: «Каким критериям люди должны соответствовать и что они должны делать для того, чтобы их фотографии были включены в семейный альбом? Эти критерии часто идентичны тем, которые служат основой для того, чтобы быть принятым и любимым в семье» (Weiser, 1993, р. 115).
Весьма красноречивы порой взгляды членов семьи на фотографиях. Иногда родительский взгляд как способ общения с ребенком способен повлиять на него больше, чем слова. Рассматривая свои детские фотографии, клиент может осознать то, что стоит за родительскими взглядами – осуждение, раздражение, досада, любовь, восхищение. «Встречаясь» с некоторыми родительскими взглядами на фотографиях, клиент может в одних случаях испытывать чувства вины и страха, а в других – внутренней гармонии, удовлетворения и гордости.
И наконец, в некоторых случаях можно констатировать дефицит родительского внимания или их равнодушное отношение к ребенку. Их внимание на снимке может быть направлено отнюдь не на ребенка, а на что-то иное. Ниже дополнительно рассматриваются некоторые значимые для психотерапии аспекты семейного альбома.
Глава 5. Фотография и семейная психотерапия
Психотерапевты, работающие с семьями, могут с успехом применять элементы фототерапии (Berman, 1993; Krauss, 1980, Spence, 1986; Zilbach, 1986). При этом они могут руководствоваться представлениями семейной психотерапии, в частности, семейной системной психотерапии, что позволит им лучше разобраться в семейной структуре и динамике. Семейная системная психотерапия основана на рассмотрении семьи как целостной системы, каждый элемент которой (каждый член семьи) является столь же необходимой его частью, как все остальные, поскольку все они взаимосвязаны. Изменение любого элемента ведет к изменению семейной системы в целом.
Большая ценность применения фотографии в работе с семьей заключается в возможности для ее членов увидеть те или иные нарушения в семейной системе и тем самым обеспечить их фокусировку на определенной проблеме в процессе психотерапии. Нередко это также может вести к изменению членами семьи своих представлений о том, в чем заключается проблема. Разные аспекты функционирования и организации семейной системы бывают, как правило, хорошо представлены на фотографиях, сохраняющих на долгие годы свидетельства семейного неблагополучия. На что же специалист должен обращать внимание при знакомстве с семейными фотографиями, чтобы разобраться в семейных проблемах?
Семейные фотографии отражают, в частности, семейные мифы – идеализированные представления членов семьи о том, чем она является. Мифы позволяют семье защищаться от реальности и неприятных для себя фактов. Нередко они отражают то, что воспринимается членами семьи как смысл ее существования. С. Милграм по поводу отраженных на фотографиях семейных мифов пишет:«… фотография не только отражает события. Она их обусловливает» (Milgram, 1977, р. 350). Моделируя определенные отношения перед камерой, члены семьи фактически разыгрывают те сценарии, которые организуют их поведение и отношения. А. Феррейра считает, что семейные мифы представляют собой «… устойчивые клише, оживший альбом семейных фотографий, которые никто не смеет выбросить, поскольку они санкционируют и оправдывают сложившуюся систему отношений» (Ferreira, 1963, р. 460). Оправдывая и санкционируя сложившиеся отношения, в том числе патологические, семейные мифы могут служить препятствием на пути осознания членами семьи реального положения вещей и коррекции своих отношений.
Миф влияет не только на то, как члены семьи располагаются в кадре, в какой обстановке они фотографируются, во что они одеты и как выглядят, но и то, какие фотографии включаются в семейный альбом, а какие – нет. Таким образом, миф может определять селективность семейного альбома. За его внешним фасадом может, однако, скрываться иная реальность, поэтому при знакомстве с фотографиями специалист должен обращать особое внимание на то, какие аспекты жизни семьи в нем не представлены. Иногда, однако, в семейный альбом как бы по ошибке проскальзывают свидетельства иной, противоречащей мифу реальности.
Поскольку фотографии в семейный альбом проходят отбор и некоторые аспекты жизни семьи из него выпадают, у зрителя может формироваться о ней ложное представление. Селективность может проявляться в стремлении членов семьи представить себя в наилучшем свете. Во избежание попадания специалиста в «ловушку мифа», ему следует по возможности стимулировать членов семьи к комментированию фотографий. За счет этого он может проникнуть в те аспекты жизни семьи, которые альбом тщательно скрывает, либо скорректировать тот ее иллюзорный образ, который формирует семейный альбом.
Нередко то, что говорится по поводу фотографии, кардинально расходится с тем, что на ней изображено. Обнаруживая при восприятии и обсуждении фотографий противоречия между визуальным рядом и тем, что за ним стоит, специалист может помочь семье осознать реальное положение вещей и проследить длительную историю существования мифа, которая может охватывать несколько поколений. Благодаря этому фотографические образы могут быть критически переосмыслены, что сделает членов семьи более открытыми для изменений и роста. Очевидно, однако, что такое переосмысление может оказаться для них весьма болезненным.
Искажение и сокрытие реальности посредством семейных мифов, конечно же, не означает, что фотографии семьи отражают исключительно ее мифологическую составляющую. Как уже было отмечено в предыдущем разделе, на семейных фотографиях могут также быть запечатлены здоровые семейные отношения и модели поведения, т. е. то, что членам семьи следует сохранять и развивать.
Наряду с семейными мифами, фотография позволяет определять роли членов семьи и различия в их позициях. Это может быть сделано, в частности, путем анализа пространственного расположения членов семьи относительно друг друга в кадре. Так, традиционным, соответствующим патриархальным семейным ролям мужа и жены является позиция жены сидя, а мужа – стоя. Также прослеживаются различия в ролях родителей и детей: родители чаще располагаются в центре. Недостаточная дифференциация семейных ролей будет отражаться в хаотичном расположении членов семьи в кадре или детей в том месте и положении, которые являются более характерными для родителей.
Член семьи, играющий роль козла отпущения или отверженного, на фотографиях может быть изолирован, дистанцирован от других, закрываться ими или даже отсутствовать на снимках.
С другой стороны, роль «кумира семьи» (в которой может выступать ребенок) будет проявляться в привилегированном расположении ребенка, например, рядом с родителями или между ними. При этом велика вероятность физического контакта между ребенком и родителями. Такая роль может быть, однако, не менее тяжела для ребенка, чем роль козла отпущения, поскольку на него направлено наибольшее внимание родителей, а предъявляемые к нему требования высоки.
Фотография позволяет выявить семейные треугольники. На ней бывает хорошо видно, что некоторые члены семьи сформировали альянс, в то время как еще один (козел отпущения) оказывается за его пределами. На некоторых фотографиях можно, например, заметить, что мать располагается рядом с детьми, а отец вытеснен на периферию.
Использование фотографии в семейной психотерапии позволяет членам семьи осознать не только то, какие аспекты ее организации и функционирования нарушены и нуждаются в коррекции, но и те аспекты своего поведения и отношенияй, которые имеют здоровый характер. Анализ и обсуждение фотографий с членами семьи позволяет также мотивировать их к пересмотру тех представлений о себе, которые утрируют и искажают реальность, и переходу к более реалистичному и целостному ее восприятию.
Очень важно, что использование фотографии в психотерапии семьи позволяет ее членам осознать преемственность семейной истории и внутреннюю связь с теми родственниками, которые либо умерли, либо находятся далеко. Нередко при этом происходит оживление воспоминаний, повторное переживание и осознание тех чувств, которые связаны с прошлыми и текущими отношениями и ситуациями, что может сопровождаться катарсическим эффектом.
Нередко совместный просмотр и обсуждение фотографий членами семьи во время психотерапевтических сессий активизируют их взаимодействие друг с другом и позволяют тем, кто обычно находится «в тени», обозначить свою позицию.
Помимо знакомства с фотографиями из семейного альбома с вышеназванными целями, психотерапевты могут использовать и иные формы работы с семьями на основе техник фототерапии. Так, Р. Мартин (2006) предлагает своим клиентам воссоздать перед фотокамерой определенные моменты прошлых и текущих семейных отношений, что помогает лучше их осознать. Аналогичный прием в своей работе с семьями применяет также Дж. Зильбах (Zilbach, 1986), называя его «симулятивной фотографией». Членам семьи предлагается воспроизвести перед фотокамерой некоторые характерные для них ситуации, что обеспечивает лучшую фокусировку на чувствах и отношениях, в особенности в тех случаях, когда клиенты затрудняются словесно описать их.
И. Е. Корбит помогает членам семьи в осознании их проблем, предлагая им сначала по отдельности сфотографироваться в ходе сессии, расположившись любым приемлемым для них образом перед камерой. Затем члены семьи должны вырезать свои изображения из фотографий и поместить их на общий лист бумаги или доску. При этом они могут изображать фон и любые дополнительные элементы, используя краски, мелки и иные материалы. Психотерапевт наблюдает за взаимодействием членов семьи в ходе их работы. В качестве дополнительного задания он может предложить им, используя те же фотографические образы и изобразительные средства, создать коллаж, передающий то, какими они хотели бы видеть свои отношения.
Интересным и эффективным является также сочетание фототерапевтических техник с методами семейной психотерапии и психодрамой. В некоторых случаях членам семьи предлагается, используя в качестве основы какую-либо семейную фотографию, разыграть ту ситуацию, которую она отражает. Иногда при этом они могут изменить привычный для них способ взаимодействия и привести ситуацию к новому завершению. В других случаях семейные фотографии можно использовать в качестве стимульного материала для сочинения историй.
Л. Берман активно применяет фотографию в супружеской психотерапии. Она пытается запечатлеть с помощью «мгновенной фотографии» те моменты взаимодействия супругов в ходе сессий, которые передают за счет «языка тела» характерные для них патологические поведенческие паттерны:
Неразрывная связь между психикой и телом позволяет психотерапевту путем наблюдения за физическими, визуальными проявлениями партнеров распознать их состояние… Он выделяет определенные моменты психотерапии, когда типичные для партнеров паттерны взаимодействия проявляются особенно ярко и создают драматический образ, в точности передавая суть проблемы. Партнеры бессознательно создают своего рода «живые скульптуры» тех проблем, которые характеризуют их супружеские отношения. Сфотографировать их в этот момент будет терапевтически весьма эффективно. Если пара в самом начале психотерапии дает согласие на фотографирование некоторых моментов терапевтического процесса на «Поляроид», фотографии отразят некоторые из таких моментов. Если бы не фотографирование, психотерапевту надо было бы использовать все свои вербальные способности для того, чтобы описать тот образ, который он увидел – своего рода воображаемую фотографию.
В тех случаях, когда у клиента или семьи нет семейного альбома, Д… Краусс (Krauss, 1980) предлагает им создать некое подобие такового. Это может предполагать создание снимков, имитирующих определенные ситуации прошлого и настоящего.
Глава 6. Некоторые области применения фототерапии
Помимо семейной и супружеской психотерапии, а также психоанализа, ориентированного преимущественно на клиентов с пограничными психическими расстройствами, работа с фотографией может быть важной составной частью лечения и реабилитации лиц с разными психическими и соматическими заболеваниями, а также развивающих программ и тренингов.
В настоящее время фотография с успехом применяется в работе с людьми пожилого возраста. При этом очень ценным является то, что она стимулирует обмен опытом, оживляет воспоминания, способствует осознанию связи между разными событиями жизни и даже помогает подвести ее «итоги». Для обозначения использования фотографии в терапии пожилых людей иногда применяют понятие «психотерапия воспоминаниями».
Имеется также опыт работы с фотографией на базе психиатрических учреждений, в особенности дневных стационаров и домов престарелых (Berman, 1993). Наряду со снимками, которые эмоционально оживляют группу и стимулируют ее участников к самораскрытию, при этом иногда также используются личные предметы (сувениры, книги и т. д.). В данной практике учитывается, что фотография является более безопасным средством рассказать о себе, чем слова, и позволяет компенсировать ослабленные в результате заболевания или старения коммуникативные навыки. Она также способствует сохранению чувства Я пациентов, является зримым свидетельством пережитых ими событий, утверждая ценность прошлого, когда настоящее может казаться неясным или проблематичным.
При работе с детьми и подростками фотография помогает установить с ними контакт, активизировать их вербальную экспрессию и повысить самооценку (Ammerman, Fryrear, 1975). Описан опыт применения фотографии в работе с детьми, передаваемыми в приемные семьи (Berman, 1993). При этом ребенок создает фотоальбом, отражающий его прежние связи и опыт. Альбом выполняет функцию «транзитного объекта», смягчая остроту чувств утраты и тревоги. Аналогичной цели могут служить фотографии (в том числе, снимки комнаты, в которой проходила психотерапия), сделанные в ходе психотерапевтической работы с ребенком, когда в работе делается перерыв.
Нередко альбом с фотографиями, сделанными во время психотерапевтических занятий, подготавливается психотерапевтом совместно с ребенком на завершающем этапе работы, а затем вручается ребенку. Такая практика может рассматриваться в качестве своеобразного терминационного ритуала, помогающего ребенку подвести итоги психотерапии и обобщить полученный опыт.
Крайне эффективным при работе с детьми и подростками может оказаться их фотографирование психотерапевтом и другими детьми (если работа проводится в группе), а также создание ими фотографий разных ситуаций и предметов. Фотографирование ребенка может способствовать повышению его самооценки и удовлетворять его потребность во внимании и заботе.
Активная фототерапия, т. е. такая ее форма, когда фотографии создает сам клиент, отвечает некоторым особенностям подростков. Для них, в частности, характерна повышенная хрупкость личных границ, из-за чего вербальное самораскрытие в группе или индивидуальной психотерапии воспринимается ими как небезопасное. Активная фототерапия позволяет подросткам почувствовать свою самостоятельность и проявить инициативу. Создание фотоснимков может рассматриваться ими как своеобразный способ контроля над внешними объектами и ситуациями и давать ощущение собственной силы и значимости. Большое значение при этом имеет возможность выбора подростком объектов для съемки, «игры» с реальностью, а также относительно безопасного исследования мира взрослых отношений и собственной внешности. Благодаря активной фототерапии подросток может ощутить себя художником и в лучшую сторону изменить свое представление о себе и своих возможностях.
Особой областью применения фототерапии является работа с лицами, перенесшими утрату или насилие, и пациентами, страдающими посттравматическим стрессовым расстройством.
Это может касаться таких ситуаций, как смерть близкого человека, развод, пережитое физическое или сексуальное насилие и т. д. Фототерапия также применяется в работе с пациентами, страдающими онкологическими заболеваниями или СПИДом.
Используя фотографию в терапии больных СПИДом, Д. Фрейзер помогала им подвести «итоги жизни» и осознать свои ценности и верования. При работе с лицами, перенесшими утрату близкого человека, фотография умершего (погибшего) делает возможным «общение» с ним в ходе психотерапевтических сессий и способствует тем самым осознанию и сохранению значимой внутренней связи с ним либо завершение психотравмирующей ситуации.
Использование фотографий, так или иначе ассоциирующихся с травматичным для клиента опытом, может быть психологически рискованным в работе с пациентами, страдающими ПТСР. Травматичный опыт подвергается вытеснению, и его актуализация при просмотре таких фотографий может причинить клиенту новые страдания. В то же время на определенном этапе психотерапии работа с такими фотографиями может оказаться весьма плодотворной. Большое значение при этом имеет, в частности, то, что снимок как статичный визуальный образ более психологически безопасен для клиента с ПТСР, нежели динамические визуальные образы (спонтанные наплывы которых в виде образных воспоминаний о пережитом клиенты с ПТСР часто испытывают), а также то, что клиент при просмотре фотографий имеет возможность контролировать изображенную ситуацию. Определенные манипуляции с фотографиями, в том числе деструктивного характера, либо их дополнение новыми элементами за счет дорисовывания или создания фотоколлажа, способны смягчать остроту переживаний и обеспечивать дистанцирование от психотравмирующей ситуации.
Л. Холл и С. Ллойд (Hall, Lloyd, 1989) использовали фотографию в работе с жертвами сексуального насилия. Взрослым клиентам, пережившим насилие в детстве и продолжающим испытывать чувство вины по поводу случившегося с ними в прошлом, давалась возможность сравнить и проанализировать свои детские фотографии и фотографии родственника, совершившего над ними насилие. Клиенты могли благодаря работе с фотографией убедиться в том, что их обвинения самих себя в «соблазнении» насильника и недостаточном отпоре ему беспочвенны.
В некоторых случаях при работе с жертвами сексуального насилия используется техника диалога с фотографическими образами. Осознание собственной невиновности в случившемся иногда пробуждает в клиенте сильное чувство гнева, направленное на воображаемого насильника. Никогда ранее не переживавшие и не выражавшие это чувство люди могут дать ему выход в ходе психотерапии. Описаны случаи, когда клиент уничтожал фотографию насильника (Berman, 1993).
Подобные катарсические приемы, отчасти сходные с психодрамой, в определенных случаях обеспечивают освобождение клиента от негативного опыта прошлого. На определенном этапе психотерапии в целях выведения жертв сексуального насилия из состояния психического регресса и их переориентации на взрослые роли Л. Холл и С. Ллойд (Hall, Lloyd, 1989) предъявляют клиентам фотографии с их изображением в разных ситуациях взрослой жизни либо снимки их детей.
Л. Берман описывает опыт успешного применения техники фотоколлажа при работе с клиенткой, перенесшей в детстве сексуальное насилие (Berman, 1993). Создание серии из большого числа коллажей на основе собственных фотографий позволило ей глубоко проработать опыт прошлого и найти конструктивное выражение связанным с ним сложным чувствам.