Бiографiя автора
Иванъ Ефимовичъ Сивербрикъ родился въ Ревелѣ, 10 января 1778 года, и въ самомъ раннемъ дѣтствѣ былъ помѣщенъ въ нынѣшнiй Первый Кадетскiй Корпусъ, процвѣтавшiй тогда подъ начальствомъ графа Ангальта. Выпущенный изъ этого заведенiя въ маѣ 1795 года, въ бытность генералъ-директоромъ корпуса М. И. Голенищева-Кутузова, впослѣдствiи фельдмаршала и князя Смоленскаго, Сивербрикъ поступилъ прапорщикомъ въ армiю, но по страсти къ основательному изученiю и усовершенствованiю себя въ фехтовальномъ искусствѣ, 1весьма недолго оставался въ военной службѣ. Менѣе нежели черезъ годъ, по выпускѣ въ офицеры, въ февралѣ 1796 года, онъ былъ переведенъ въ сухопутный корпусъ учителемъ фехтованiя, съ переименованiемъ въ гражданскiй чинъ. Съ этого времени онъ посвятилъ всю свою жизнь любимому имъ предмету. Въ послѣдующiе годы, хотя онъ и занимался обученiемъ фехтованiю въ корпусахъ: Пажескомъ, Второмъ Кадетскомъ, Морскомъ и Константиновскомъ, въ Училищѣ Правовѣденiя и въ Первой Гимназiи, въ Михайловской Артиллерiйской Академiи и въ Горномъ Институтѣ, но до самой кончины своей не разставался съ Первымъ Кадетскимъ Корпусомъ, который былъ главнымъ мѣстомъ его служенiя, и въ которомъ онъ получилъ, въ 1815 году, въ чинѣ надворнаго совѣтника, званiе старшаго учителя фехтованiя. Помощниками его въ обученiи кадетъ этому искусству были лица, имъ же образованныя, и имя его пользовалось столь громкою извѣстностью, не только въ отечествѣ, но и за границею, что онъ удостоился быть призваннымъ для преподаванiя фехтовальнаго искусства Ихъ Императорскимъ Высочествамъ Николаю Павловичу и Михаилу Павловичу. Обученiе Царственныхъ Особъ доставило Сивербрику многiя награды и, между прочимъ, пожизненную денежную пенсiю; но лестнѣйшею для него наградою было то постоянное благоволенiе, которымъ всегда его удостоивали Августѣйшiе ученики его. Онъ имѣлъ также счастiе преподавать фехтованiе второму поколѣнiю Царствующей Императорской фамилiи: Его Императорскому Высочеству Наслѣднику Цесаревичу, нынѣ Царствующему Государю Императору Александру Николаевичу, и Ихъ Императорскимъ Высочествамъ Великимъ Князьямъ Константину Николаевичу и Михаилу Николаевичу, а также Его Императорскому Высочеству Принцу Петру Георгiевичу Ольденбургскому.
При самомъ умѣренномъ и самомъ правильномъ образѣ жизни, чувствуя тѣлесныя силы свои еще не совсѣмъ ослабѣвшими, Иванъ Ефимовичъ утѣшался мыслiю, что удостоится быть преподавателемъ и Августѣйшихъ внуковъ Императора Николая I, на что уже и изъявлено было желанiе со стороны Государя Императора Александра Николаевича, но не дожилъ до этого.
Занимаясь обученiемъ Высочайшихъ Особъ и юношества, воспитывавшагося въ казенныхъ учебныхъ заведенiяхъ, И. Е. преподавалъ во многихъ частныхъ домахъ и въ пансiонахъ. Занятiя эти давали ему средства къ безбѣдному существованiю съ семействомъ; но, всегда безкорыстный, онъ не имѣлъ и не желалъ ничего лишняго. Не говоря уже о томъ, что многiе молодые люди пользовались его уроками безвозмездно, онъ старался изученiе фехтованiя сдѣлать сколько возможно общедоступнымъ для публики, особенно для людей недостаточныхъ, и съ этою цѣлью, въ продолженiи нѣсколькихъ лѣтъ, содержалъ при своей квартирѣ фехтовальную залу (Salle d`armes), въ которой, кромѣ учениковъ, собирались любители и охотники, собственно для упражненiя въ фехтованiи, и, можно сказать, положительно, въ то время это искусство въ Петербургѣ замѣтно развивалось и процвѣтало. 2Молодые люди посѣщали залу весьма охотно, находя въ занятiяхъ прiятное для себя развлеченiе, и, при упражненiяхъ, будучи подчинены влiянiю присутствiя знатоковъ, исполняли все методически, щеголяя другъ передъ другомъ ловкостiю и отчетливостiю въ дѣйствiяхъ, отчего образовались замѣчательные бойцы. Доставляя такимъ образомъ средства къ полезнымъ упражненiямъ другимъ, И. Е. Сивербрикъ лишалъ себя покоя и несъ убытки отъ найма обширнаго помѣщенiя, какого не требовалось для его собственнаго семейства. Истинная любовь къ предмету и ревностное желанiе быть полезнымъ для другихъ заставляли его жертвовать своими личными выгодами.
Мы уже говорили выше, что И. Е. былъ взысканъ Высочайшими милостями и вниманiемъ. Никогда безъ чувства особеннаго умиленiя не вспоминалъ онъ о достопамятномъ днѣ столѣтняго юбилея Перваго Кадетскаго Корпуса (17 февраля 1832 года), когда Государь Императоръ Николай Павловичъ, за завтракомъ въ залѣ корпуснаго музеума, при многочисленномъ собранiи присутствовавшихъ, Самъ изволилъ спросить о своемъ бывшемъ учителѣ и удостоить его знаками самаго милостиваго благоволенiя. Тѣмъ лестнѣе и тѣмъ прiятнѣе было для Сивербрика это выраженiе Царскаго вниманiя, что оно происходило въ залѣ, напоминавшей ему время его дѣтства и юности, въ кругу его товарищей по воспитанiю, многiе изъ нихъ были тогда уже государственными сановниками, какъ-то: генералъ отъ инфантерiи и генералъ-адъютанты графъ Толь и Храновицкiй; членъ Государственнаго Совѣта князь Друцкiй-Любецкiй, сенаторы Горголи и Полетика, генералъ-лейтенанты Гогель, Перскiй, Хатовъ и многiе другiе.
Чрезъ четырнадцать лѣтъ послѣ столѣтняго юбелея 1-го Кадетскаго Корпуса, столь памятнаго для И. Е. Сивербрика, 15 февраля 1846 года исполнилось пятьдесятъ лѣтъ его полезной и дѣятельной службы на поприщѣ фехтованiя. Многiе изъ бывшихъ его учениковъ, въ особенности начальникъ Главнаго Штаба Военно-Учебныхъ заведенiй I. И. Ростовцовъ и тогдашнiй директоръ 1-го Кадетскаго Корпуса К. А. Шлиппенбахъ, пожелали отпраздновать этотъ день достойнымъ образомъ, и къ участiю въ этомъ пригласили многихъ изъ обучавшихся у Ивана Ефимовича. Въ спискѣ лицъ, принявшихъ приглашенiе, начиная съ главнокомандующаго дѣйствующею армiею, генералъ-фельдмаршала князя Варшавскаго, графа Паскевича-Эриванскаго и почти всѣхъ тогдашнихъ министровъ, находимъ имена слишкомъ шестидесяти особъ первыхъ трехъ классовъ и еще болѣе этого числа генералъ-маiоровъ и дѣйствительныхъ статскихъ совѣтниковъ. 3Въ празднованiи предстоявшаго юбелея изъявили также желанiе участвовать многiе изъ извѣстнѣйшихъ иностранныхъ негоцiантовъ и гостей въ С.-Петербургѣ, нѣкогда обучавшiеся у Ивана Ефимовича, изъ чистой къ нему признательности и уваженiя.
Въ назначенный для юбилея день, къ тремъ часамъ пополудни, въ одной изъ залъ 1-го Кадетскаго Корпуса, собралось до трехъ сотъ бывшихъ учениковъ И. Е., разныхъ возрастовъ, чиновъ и званiй, и вслѣдъ за тѣмъ виновникъ торжества былъ введенъ въ залу I. И. Ростовцовымъ, ѣздившимъ за нимъ въ его квартиру. Всѣ приглашенные отправились къ обѣденному столу, въ самую большую изъ залъ корпуса, гдѣ, при великолѣпномъ освѣщенiи, игралъ лучшiй тогда въ Петербургѣ музыкальный оркестръ Германа. Въ половинѣ обѣда двери между двумя эстрадами растворились настежъ, и вошла колонна кадетъ. Директоръ корпуса всталъ съ мѣста и провозгласилъ тостъ за здоровье Государя Императора, сопровождавшiйся громкимъ «Ура!» и пѣтымъ кадетами русскимъ народнымъ гимномъ: «Боже, Царя храни!» Крикомъ «Ура!» сопровождались и послѣдовавшiе тосты за здоровье Государя Наслѣдника Цесаревича, Августѣйшаго Дома и главнаго начальника Военно-Учебныхъ заведенiй Великаго Князя Михаила Павловича. Въ заключенiе генералъ-лейтенантъ Шлиппенбахъ предложилъ заздравный тостъ въ честь Ивана Ефимовича и вручилъ ему, отъ имени всѣхъ у него обучавшихся, превосходной работы золотую рапиру, съ вычеканенною надписью: «отъ признательныхъ учениковъ на память Ивану Ефимовичу Сивербрику, 15 февраля 1846 года». Въ эту же минуту I. И. Ростовцовъ объявилъ виновнику юбилея о Всемилостивѣйшемъ пожалованiи ему, въ пожизненную пенсiю, удвоеннаго оклада, получаемаго имъ жалованья, и вслѣдъ затѣмъ, вышедъ въ другую залу, возвратился къ столу съ двумя дамами, дочерью и невѣсткою Ивана Ефимовича и посадилъ ихъ противъ него. Въ заключенiе обѣда воспитанники корпуса пропѣли стихи, сочиненные на этотъ случай кадетомъ Миллеромъ. Почтенный старецъ до глубины души былъ проникнутъ чувствами признательности и тронутъ знаками общаго къ нему участiя (подробное описанiе юбилея помѣщено въ «Сѣверной Пчелѣ» № 43 за 1846 годъ).
Чувствуя по временамъ ослабленiе силъ своихъ И. Е. очень скорбѣлъ, что въ случаѣ его смерти, сѣмена посаженныя имъ на поприщѣ фехтовальнаго искусства, могутъ пострадать отъ недостатка руководства, какъ для учащихся, такъ и для учащихъ. Съ этой цѣлью онъ составилъ и къ осени 1852 года напечаталъ прекрасное «Руководство къ изученiю правилъ фехтованiя на рапирахъ и эспадронахъ», посвященное Августѣйшему имени, Государя Наслѣдника Цесаревича, главнаго начальника Военно-Учебныхъ заведенiй, и принятое въ руководство для сихъ заведенiй. Книга эта лучшая и, можно сказать, до сихъ поръ единственная у насъ въ этомъ родѣ, можетъ служить настольною книгою для каждаго любителя фехтовальнаго искусства, учителя и ученика. Изданiе этой книги еще при жизни до того озабочивало старца, что онъ думалъ о ней ежеминутно, считая земное поприще не вполнѣ пройденнымъ, если не успѣетъ окончить печатанiя. Смерть какъ будто только ждала этого окончанiя.
Крѣпкое тѣлосложенiе, даже и при слишкомъ семидесятилѣтней старости, и бодрость духа, не предвѣщали И. Е. близкой кончины. Усердно и дѣятельно занимаясь исполненiемъ своихъ служебныхъ обязанностей, онъ отправился въ октябрѣ мѣсяцѣ, въ сырой, холодный день въ экзерциргаузъ 2-го Кадетскаго Корпуса для присутствованiя при фехтованiи учениковъ, и, вопреки общему совѣту и предостереженiю, имѣлъ неосторожность стоять долгое время легко одѣтымъ. Возвратясь домой, онъ почувствовалъ слѣдствiя простуды и долженъ былъ слечь въ постель. Мало по малу болѣзнь начала принимать опасный оборотъ, и больной сталъ уже помышлять о близкой смерти. Предчувствiя свои онъ выразилъ посѣтившему его, постоянно къ нему внимательному I. И. Ростовцову. Посѣщенiе это много усладило послѣднiе дни страждущаго; между тѣмъ слухи о тяжкой его болѣзни, распространяясь болѣе и болѣе въ кругу его знавшихъ, возбудили общее участiе. Особы Императорской фамилiи и весьма многiя изъ лицъ высшихъ сословiй присылали освѣдомляться о состоянiи больнаго. Нѣкоторые навѣщали его сами, особенно совоспитанникъ его по Кадетскому Корпусу, во всю жизнь удостоивавшiй его самаго искренняго расположенiя, дѣйствительный тайный совѣтникъ сенаторъ Иванъ Савичъ Горголи. Не смотря на всѣ пособiя медицины, Иванъ Ефимовичъ скончался, окруженный ближайшими родными, 17 ноября 1852 года, на 75 году отъ рожденiя. Отпѣванiе тѣла его происходило въ Евангелической церкви Св. Михаила, помѣщающейся въ частномъ домѣ, въ 3-й линiи Васильевскаго острова, а погребенiе было на Смоленскомъ кладбищѣ. Не смотря на весьма ненастную погоду церковь была наполнена посѣтителями, изъ которыхъ большая часть проводила покойника до могилы.
И. Е. Сивербрикъ скончался въ чинѣ статскаго совѣтника, украшенный орденами Св. Владимiра 4-й степени, Св. Анны 2-й степени съ Императорскою короною и Св. Станислава 2-й степени.
Счастливый служебнымъ положенiемъ и общею любовiю, И. Е. Сивербрикъ имѣлъ утѣшенiе видѣть обоихъ своихъ сыновей штабъ-офицерами, занимающими почетныя должности, и только тремя недѣлями не дожилъ до производства старшаго изъ нихъ въ генералъ-маiоры; но въ свою очередь, онъ претерпѣлъ въ жизни и тяжкiя испытанiя, имѣвъ несчастiе потерять взрослую дочь и жену, около тридцати лѣтъ не встававшую съ мучительнаго одра болѣзни. Эти грустныя утраты покойный перенесъ съ чувствами того христiанскаго смиренiя, которое отличало его въ продолженiи всей его жизни, и съ которымъ онъ всегда, по мѣрѣ силъ и средствъ своихъ, спѣшилъ на помощь ближнему. При трудной и часто неблагодарной обязанности наставника, рѣдко проходящей безъ малодушнаго ропота неопытной молодежи за указываемые ей недостатки и промахи, покойный И. Е. въ такой степени былъ любимъ и уважаемъ своими учениками въ заведенiяхъ, что, конечно, ни одинъ изъ нихъ не дозволялъ себѣ навлечь хотя малѣйшее его неудовольствiе, а тѣмъ болѣе причинить ему какое-либо огорченie. По выраженiю одного изъ учившихся у него, всякiй его приходъ въ фехтовальный классъ былъ для учениковъ какъ-бы праздникомъ. Любовь къ преподавателю есть вѣрный залогъ любви къ преподаваемому имъ предмету, и это-то самое наиболѣе благопрiятствовало успѣшному ходу и развитiю искусства, которому И. Е. Сивербрикъ посвятилъ болѣе пятидесяти лѣтъ своей честной, добродѣтельной жизни.
По многолѣтнимъ занятiямъ покойнаго, по великому числу его учениковъ и по чувству искренняго уваженiя и любви къ этому почтенному человѣку – всѣхъ, кто только зналъ его, имя его пользуется заслуженною извѣстностью едва-ли не во всѣхъ концахъ Россiи.4
Выпискою статьи, помѣщонной въ 15 № «Сѣверной Пчелы» за 1858 годъ, заключающейся въ сужденiи о фехтованiи одного истиннаго знатока сего искусства, полагаю удовлетворить читателей полнѣйшимъ ознакомоленiемъ съ бiографiей автора.
«Не уничтожилось еще предубѣжденiе, что занятiе фехтованiемъ необходимо лишь для военнослужащихъ, на случай защиты отъ непрiятеля въ ручномъ бою. Эта необходимость односторонняя и не представляетъ особенной важности для образованнаго класса людей: существенная же польза фехтовальнаго искусства заключается въ развитiи и укрѣпленiи физическихъ силъ человѣка. Доставляя прiятное развлеченiе, оно вообще служитъ лучшимъ средствомъ къ возстановленiю всего организма.
Весьма естественно, что умственное образованiе нужно соединять съ физическимъ, ибо польза отъ умственнаго развитiя можетъ быть прочною только въ здоровомъ тѣлѣ. Сидячая жизнь и умственныя напряженiя изнуряютъ и истощаютъ физическiя силы, для поддержанiя коихъ необходимы моцioнъ или гимнастическiя упражненiя; но какъ человѣку, посвятившему себя умственнымъ занятiямъ, драгоцѣннѣе всего время, то въ этомъ отношенiи наиболѣе удовлетворяетъ необходимости фехтовальное искусство. Прогулка пѣшкомъ, верховая ѣзда, танцованiе и проч. сопряжены съ различными условiями и съ значительною тратою времени, тогда какъ фехтованiе не представляетъ особенныхъ въ этомъ отношенiи затрудненiй, ибо, не выходя изъ комнаты, можно сдѣлать удовлетворительный моцiонъ, посвятивъ на занятiе фехтованiемъ не болѣе получаса времени. Кромѣ этого, методическое упражненiе или ассо (assaut), столько же занимательно, какъ и игра на биллiардѣ, а преимущество перваго заключается въ энергическомъ дѣйствiи. Однимъ словомъ, фехтовальное искусство, выправляя и развивая станъ человѣка, надѣляетъ его грацiею въ прiемахъ, дѣлая его вполнѣ развязнымъ и ловкимъ. Вслѣдствiе этого, въ образованномъ мiрѣ съ давняго времени признано необходимымъ обучать фехтованiю юношество, безъ различiя пола, и случалось нерѣдко, что прекрасныя амазонки, соперничая съ кавалерами въ полезномъ искусствѣ, торжественно присвоивали себѣ названiе побѣдительницъ! Такъ, въ 1827 году, иностранка г-жа Боголини, 5прiѣхавъ въ Петербургъ, постоянно посѣщала фехтовальную залу (salle d`armes) покойнаго И. Е. Сивербрика, гдѣ занималась фехтованiемъ на рапирахъ, какъ съ нимъ, такъ и съ лучшими того времени бойцами, а предъ отъѣздомъ изъ нашей столицы, на бывшемъ Маломъ Театрѣ исполнила превосходное ассо съ извѣстнымъ фехтмейстеромъ Гризiе, къ общему удовольствiю петербургской публики. Мнѣ памятно время, когда не только дѣти, но и взрослые люди всѣхъ званiй съ рвенiемъ занимались фехтованiемъ, чрезъ что образовались весьма замѣчательные, искусные бойцы, и достовѣрно извѣстно, что покойный И. Е. Сивербрикъ, при жизни своей, имѣлъ честь обучать дамъ и дѣвицъ въ шести почетныхъ петербургскихъ семействахъ, чѣмъ объясняется благородство методы имъ усвоенной въ этомъ искусствѣ».